Kitobni o'qish: «Потерянный в миру»

Протоиерей Александр Акулов

ПОТЕРЯННЫЙ В МИРУ

(остросюжетная повесть)

УДК      821.161.1 (477)

ББК      84(4Укр=Рос)6-44

А44

ISBN 197-617-7381-18-0

По благословению Блаженнейшего Онуфрия, митрополита Киевского и всей Украины, предстоятель Украинской Православной Церкви

© Протоиерей Александр Акулов

Часть первая (отец Олег и другой мир)

О том, что отец Олег пропал, стало точно известно лишь поздно вечером в один из воскресных весенних дней. До этого момента всё шло как обычно и в церкви, где он служил, и в семье, которую он очень любил и ценил, несмотря на то, что «малая церковь» пока состояла всего из двух взрослых людей – мужа, то есть его самого, и жены, матушки Анны.

По традиции день начался с Божественной Литургии в храме, который уже много десятилетий стоял и радовал православных людей в одном из пригородов Киева, в тридцати минутах езды от столицы. Ничего особенного в этот день не происходило, и прогнозов по поводу последующих событий никто не высказывал. Не было среди прихожан и священников ни пророков, ни предсказателей.

Разными людьми наполнялась церковь. Каждый по-своему готовился к службе в ожидании совместной и дружественной молитвы, чтобы покаяться в своих накопившихся грехах, поблагодарить Господа за прожитые дни и, не стесняясь, попросить у Бога по своей духовной и житейской нужде. Многое объединяло этих людей, и не было среди них особых разногласий. Всё шло своим чередом без особых чудесных ожиданий. И никто даже предположить себе не мог, что уже через несколько часов развернутся такие события, в круговороте которых резко изменится жизнь сразу нескольких людей.

Как всегда служба в храме прошла торжественно и чинно, но народу сегодня было не так много, как обычно. Начались весенние огородные хлопоты, и многие прихожане решили с утра заняться рассадой и всякими земельными работами. Это всегда расстраивало отца Олега, нашего главного героя, так как он никак не мог понять, почему нельзя отложить важные хозяйственные дела на более позднее время, чтобы обрабатывать землицу уже после службы, помолившись Христу с остальным страждущим народом, верящим, что только по благословению Божьему, а не по суете человеческой мысли, возможно получить максимальную пользу от своего труда.

Это обстоятельство очень расстраивало не только отца Олега, но и других священников. Отец-диакон, к сожалению, частенько бывал более категоричен в своих суждениях, чем другие его коллеги, и, из-за своей горячности, как потом оказывалось, не всегда был прав. Но выяснялось это уже позже, а пока он искренне переживал за те или иные не совсем христианские поступки православных людей, которых он встречал на своём пути. Отец Олег искренне не понимал, как можно без особой причины не приходить на воскресные и праздничные службы, да ещё месяцами жить без Исповеди и Причастия. Для него воздух церкви, наполненный Божьей милостью и Благодатью, был самым свежим и лучшим на земле, и он искренне полагал, что так же думают (или должны думать, а как иначе!) и все остальные православные христиане по всему миру.

Отец Олег в церковь пришёл в довольно зрелом возрасте и сразу полюбил всё, что было с ней связано: и службы, и таинства, и прихожан храма, и священников, которыми он восторгался, как мальчишка, увидевший перед собой людей как будто из другого мира. И когда он слышал, что кто-то не очень хорошо говорил о священниках, даже если это было справедливо, то он всегда за них заступался и просил с пониманием относиться к их ответственному служению. Но особенно ему нравилось общение с прихожанами, которых он считал главными носителями православной веры и своими первыми и главными учителями благочестия.

В то же время он переживал, когда люди опаздывали на службы, разговаривали на Литургии в самые важные моменты Богослужения, шептались по углам о всяких житейских пустяках, невнимательно слушали проповеди, лишая себя толкования Слова Божия, и просто мешали другим людям молиться. Отец Олег искренне старался жить по Заповедям Божьим, по-христиански любить всех без исключения, и так же от всего сердца прощать ради Христа и своего спасения. Но частенько, опять же из-за излишней горячности, которую он путал со здоровой ревностью ко Господу, его терпение заканчивалось, и он мог не сдержаться и сделать замечание тем, кто вёл себя на службе не подобающим образом, а это редко нравилось таким нарушителям церковной дисциплины. В ответ он мог услышать разные слова недовольства, на что он пытался улыбаться и просил молитв, понимая, что это не совсем его дело – делать замечания другим людям. Но где взять столько терпения?

Отец Олег загорелся духом христианской веры пятнадцать лет назад, когда впервые попал в храм, и до сих пор оставался горящим костром ревностного служения Христу и Его церкви, со всеми своими достоинствами и недостатками, первые из которых он хотел преумножать, не останавливаясь на достигнутом, а от вторых непременно избавляться по мере укрепления своей веры и возрастания любви к людям.

После первой же службы, на которую он попал случайно, точнее, за компанию со своим другом, увидев священников, он тут же решил стать таким, как они. Правда, друг Андрей, с которым он сразу после службы восторженно поделился мыслями о своём будущем, только посмеялся над ним и начал рассказывать что-то не очень хорошее о священниках. Тогда Олег сильно поругался с другом, не веря его словам, и на этом их совместное посещение храмов закончилось навсегда. Уже после второго богослужения Олег сообщил родителям о своём решении стать священником, и это привело к такому скандалу, что родители просто хотели выгнать его из дома. Они были людьми далёкими от церкви и совсем не одобряли начало его активной церковной жизни. Папа называл себя убеждённым атеистом, а мать только и делала, что собирала всякие сплетни о священниках и прихожанах, которые считали себя православными, а действовали как язычники, раздражая её своим поведением в обычной жизни.

Олег, ещё будучи простым прихожанином, очень переживал за них, и сам старался соответствовать высокому званию христианина, чтобы стать примером для родителей. Он сразу бросил курить и совсем отказался от спиртного, хотя никогда не был крепко пьющим человеком, но мог с друзьями иногда выпить пива или хорошего вина. Это как раз и заметили родители, но отнесли его поступки не к милости Божьей и вере сына, а к обычному стремлению вести здоровый образ жизни, как всю жизнь поступал отец.

Его рассказы о хороших священниках и красивых службах тоже не действовали на отца с матерью, и все их разговоры на религиозные темы всё равно сводились к критике церкви и её начальства. Также они осуждали новый церковный образ жизни сына, думая, что именно из-за этого Олег никак не может жениться, и даже предупредили, что если он захочет уйти в монастырь (что однажды в пылу очередного спора было сказано), то они и вовсе от него официально откажутся. Такого абсурда Олег вообще не ожидал, поэтому совсем прекратил общаться с родителями на темы церковной жизни, чтобы сохранить мир в семье.

Он очень переживал, что они его не понимают, и ещё очень долгое время, уже будучи священнослужителем, не мог оправдать и других людей, не желающих ходить в церковь. Отец Олег категорично считал, что если тебя крестили, то будь добр, всей душой, через силу и лень, стремись к церковной жизни. Все аргументы старших товарищей, что «Вера – это дар Божий… каждому своё время… или что силой в храм ходить не заставишь и этого делать нельзя», для отца Олега были лишь слабыми оправдательными попытками оградить людей от собственной более активной проповеди. Но когда со временем он убедился в правоте слов своих коллег, то сначала расстроился, а потом понял, что нельзя так сопротивляться Богу и Его Воле, которая проявляется и в том, что не все могут быть глубоко православными людьми.

Возвращаясь к родителям отца Олега скажем, что огорчало его и то, что они уже были людьми не молодыми и довольно тяжело болели, а вся их злость только усугубляла болячки, от которых они очень рано отошли ко Господу, не пожелав покаяться за всю свою жизнь и причаститься Святых Христовых Тайн. Для него это стало двойной болью, от которой он пытался избавляться молитвой и надеждой на всепрощающую любовь его любимого Христа.

До женитьбы и последующего рукоположения сына родители не дожили ровно год, хотя это важное событие в жизни Олега вряд ли могло бы изменить их нетерпимое отношение к православию. Отцу Олегу своих родителей было молитвенно жаль и подвигло к ещё большей ревности в служении Богу и людям, чтобы с другими не случилось так, как с его родными.

Его горячность была заметна даже тогда, когда он уже стал священнослужителем. Наивности отца Олега удивлялись и настоятель храма отец Александр, и другие священники, не всегда его понимающие и более трезво относящиеся к церковной жизни. Их опыт позволял более реально оценивать духовное состояние православных людей, они искренне молились Богу за вразумление Христова люда. К этому стремился и отец Олег, но его беспокойный характер не давал покоя всем, с кем он служил и дружил.

Матушка Анна старалась, как могла, сдерживать своего любимого, чтобы тот не стал всеобщим обвинителем в маловерии. Поэтому отца Олега редко благословляли произносить проповеди в храме и давали поручения, не связанные с тесным общением с прихожанами. Он, понимая свои недостатки, на это не обижался и с радостью делал то, что ему поручал настоятель.

Надо сказать, что раньше он был человеком чрезмерно инициативным, но в последнее время ему очень нравилось то, что он становился послушным и более скромным в своих желаниях. Возможно, сказывался и возраст. Ведь ему уже было под сорок лет, из которых он только последние десять служил диаконом, а до этого трудился на предприятии обычным инженером, но очень высокой квалификации. Поэтому отец Олег любил помогать по церковному хозяйству, и всё, за что бы он ни брался, получалось у него хорошо, добротно и качественно. Настоятель не мог нарадоваться и не спешил подавать прошение о его рукоположении в священники, понимая, что у того сразу появятся другие заботы, которые помешают его хозяйственной деятельности. А отец Олег в свою очередь, понимая настоятеля, и сам не торопился в звание, требующее от человека полной самоотдачи не только во время службы, но и в обычной жизни. Ну, куда ему в иереи с таким характером! Народ Божий пугать своими упрёками? Таким образом, всех устраивали такие отношения, и поэтому у настоятеля храма и диакона никогда не было серьёзных конфликтов и особенных споров. Так, короткие размолвки по мелочам, которые только укрепляли их дружбу.

Вот и сегодня после службы они немного посетовали на то, что в храме было не так много прихожан. Пару минут поговорили о планах на следующую неделю и с удовольствием, по старой и доброй традиции, пошли общаться с прихожанами церкви, которые уже их ждали во дворе храма. Собралось человек пятнадцать: мамы с детьми и несколько молодых людей, особенно любимых отцом Олегом. И если в храме ему не всегда давали слово, то уже после службы его никто не мог остановить или запретить разговаривать с прихожанами, сколько он или они захотят.

Но сегодня отцу Олегу было не до активного общения. Он был каким-то особенно сосредоточенным и молчаливым. Диакон лишь скромно улыбался и совсем не проявлял инициативы в разговоре настоятеля с прихожанами. Что-то его волновало и тревожило, как никогда, и он сам никак не мог понять своего настроения. Поэтому он собрал вокруг себя детей, тем самым помогая мамам сосредоточиться на общении с отцом Александром, а сам с удовольствием возился с детишками, раздавая просфорки и всякие сладости шумной детворе, которые, в свою очередь, в прямом смысле садились ему на голову, вызывая молчаливые упрёки со стороны родителей. Те не могли возмущаться, потому что это их в общем-то устраивало, освобождая всё внимание на общение с настоятелем.

А отцу Олегу нравилось возиться с чужими детьми. У них с матушкой пока ещё не было своих, и поэтому любое общение с приходскими детьми ему было в удовольствие и в радость. Матушка Анна, стоящая среди большинства прихожан и внимательно слушая отца Александра, всё-таки старалась наблюдать за своим мужем, который искренне поддавался детям в их играх, а сам был каким-то грустным, не таким, как обычно во время общения с малышами. На какое-то мгновение они встретились взглядами. Отец Олег привычно улыбнулся и даже подмигнул, но в его взгляде матушка вдруг уловила грусть, которую раньше у него не замечала. Ей даже показалось, что в глазах мужа появились слёзы.

– Что-то случилось, дорогой батюшка? – спросила матушка, решившая всё-таки подойти к мужу, всматриваясь в его уставшие глаза.

– Да вроде бы нет, но что-то мне неспокойно, – честно признался дьякон, освобождаясь от детских рук, обнимающих его за шею. – Но, я думаю, что это погода. Смотри, как меняется, а это плохо для рыбалки.

– Так может и не стоит ехать тогда, раз погода не очень…

–Да ты что, любимая, – перебил матушку отец Олег, отбиваясь от атак двух мальчишек. – Как же я без рыбалки? А Андрей? Он же меня убьёт, если откажусь. Ведь я уже целый месяц обещал. Так что, матушка, прости. Надо ехать.

–Что-то твоё волнение и мне передалось, – как-то грустно выговорила матушка. – Может это из-за рыбалки?

–Да она-то здесь причём? – удивился батюшка. – Рыбалка только может настроение поднять, а не испортить. Тем более, говорят, рыбы столько в этом году, что ловить некому. Надо обязательно поехать и помочь рыболовному братству!

–Ладно, – согласилась матушка. – Тебя всё равно не переубедить. Только будь осторожен, а Андрюху я предупрежу, чтобы без фокусов там…

–Это, пожалуйста, я не против, – согласился отец Олег и поцеловал матушку в щёчку. – А теперь пошли к народу, да и отца-настоятеля надо уже освободить от общения. Всё-таки после службы человек. Ему уже пора отдыхать.

Как раз в это время раздался дружный смех в тесном людском кольце, окружившем отца Александра. Видимо, кто-то удачно пошутил, но уж точно не батюшка. С юмором у него были проблемы, поэтому все смеялись негромко, краем глаза наблюдая за реакцией настоятеля, чтобы не перегнуть палку с децибелами восторга. Но он сегодня смеялся громче всех, чем изрядно удивил не только прихожан, но и отца Олега, который уже стоял рядом с ним, нежно обнимая свою матушку за плечи.

–И чего мы так смеёмся, честной народ? – не скрывал своего удивления диакон.

–Да здесь Сергей такой анекдот рассказал, что я и сам не сдержался от смеха, – с улыбкой на всё бородатое лицо признался настоятель. – Вот послушай, батюшка. Серёга, повтори, пожалуйста, для диакона с матушкой, а то у меня вряд ли получится рассказать с такими интонациями.

– Как скажете, батюшка, – с удовольствием согласился молодой человек, не менее бородатый, чем сам отец Александр. – Стоят, значит, два наших гаишника, Иван и Петро, на пустой дороге. Вдруг видят, появилась «Жигули», но едет как-то странно, виляет, как будто водитель выпивший. Останавливают, а там за рулём священник. Правая рука у него в гипсе, а сам вроде трезвый. Петро его и спрашивает: «Батюшка, а что так криво едем? Может вы выпивший?». «Да нет, – говорит. – Просто я в ДЖАКУЗИ руку поломал, вот и подруливаю левой рукой. А как по-другому?». Иван минуту подумал и отпустил с Богом священника. А сам думает: «А что же такое ДЖАКУЗИ? Дай, думает, спрошу у кума Петра». «Петро, а что такое ДЖАКУЗИ?». Тот, долго не думая, отвечает, пожимая плечами: «Откуда я знаю! Я в церковь не хожу…»

Раздался повторный взрыв смеха, но уже не такой сильный, а главное, многие заметили грустный вид отца Олега, который даже не улыбнулся, услышав действительно забавный анекдот.

–Так над чем смеяться? – оправдываясь, спросил дьякон, не поднимая глаз, как будто ему было стыдно за непонимание. – Что священник ехал за рулём «Жигулей», а не на иномарке?

От этих его слов первым взорвался от смеха настоятель. Да так, что другим было просто невозможно не засмеяться. Даже матушка еле себя сдерживала, чтобы не обидеть мужа.

– Во ты дал, отец Олег, – еле успокоился отец Александр, вытирая слёзы от смеха. – Видно тебе уже так нужна машина, что ты во всём видишь только её. Там же суть в джакузи! Как будто она в храмах есть. Понял теперь?

– Да у меня и дома этой штуковины нет, – как-то слишком грустно подметил диакон. – Одна старая стиральная машинка, и та ломается каждый день.

– Всё с тобой, отче, понятно, – уже серьёзно сказал настоятель. – Ладненько, друзья, закругляемся, и по домам, а то у меня сегодня ещё крещение, да и отдохнуть немного надо.

Прихожане стали по очереди подходить к настоятелю за благословением на предстоящую неделю, и потихонечку покидать церковный дворик. Матушка сказала, что подождёт на остановке трамвая, и с другими женщинами вышла за церковные ворота.

Священнослужители остались одни посреди церковной площади, как её любил называть настоятель,

– Стареешь, отец Олег, стареешь, брат, – вздохнул настоятель, поглаживая свою густую бороду. – Былая романтика, да и юмор куда-то от тебя убежали. Удивил старика. Что-нибудь случилось?

– Так вы сами романтику из меня и выгнали, батюшка, – немного обиженно ответил отец Олег. – А ещё, помните, как я мечтательно рассказывал о разных там природных вещах, погоде, природе и даже об НЛО, в которые верил и искал.

– Надеюсь, сейчас уже не веришь? – перебив дьякона, строго, но как всегда с улыбкой, посмотрел на отца Олега настоятель.

– Да вроде нет. Хотя так хочется с ними встретиться, поболтать о том, о сём. А вдруг они тоже в Бога верят? Где-то там, на далёких планетах, храмы строят, – мечтательно попытался ответить дьякон, пытаясь не смотреть в глаза настоятеля, чтобы не увидеть его настоящей реакции на смешные признания насчет «инопланетян».

– Да уж, батюшка, чего-то я недосмотрел в тебе, – с некоторой укоризной заметил настоятель, пытаясь сдержать весёлую улыбку опытного психолога.

– Да шучу я, – быстренько оправдался дьякон, чтобы в очередной раз не напугать настоятеля своими детскими фантазиями. – Честное дьяконское слово. Шу-чу… Раз в Библии о них ни слова, значит, их нет. И точка! Хотя так хочется…

–Давай лучше о погоде, раз больше не о чем, – устало предложил настоятель.

– Да чего о ней говорить. Люблю я весну, и даже зиме радуюсь, но осень – это грибы, ягоды, – поддержал начальника отец Олег, провожая матушку взглядом.

– Да знаем мы про твои грибы, – вспомнил отец Александр. – В последний раз, отец, ты их двое суток подряд собирал. Мы уже собирались поиски организовывать.

– А вы-то, батюшка, откуда про это знаете? – удивился отец Олег, перебивая настоятеля. – И про поиски я раньше ничего не слышал.

– А кому, как не мне, про тебя всё знать? – запинаясь от смущения, ответил настоятель.

– Понятно, кто в семье шпионит. Матушка, что ли? Разберёмся и накажем кого попало, – с улыбкой произнёс отец Олег, вспоминая армейскую шутку.

– Я тебе разберусь! – строго предупредил настоятель. – Матушка у тебя мудрая. Чего с тобой зря ругаться? Ты у нас человек резкий. А так и ей стало легче, да и я нашёл способ, как тебя проучить. Ладно, не будем вспоминать прошлое. Главное, что живым вернулся, слава Богу, и здоровым.

– Так там не я. Там опять эти инопланетяне. Они тоже грибы собирали. Это они меня задержали. Время остановили. Сначала просили о грибах рассказать, ну, чтобы поганок не набрать, а потом, возле костра, они попросили о Боге с ними поговорить. А как я могу отказать в таком вопросе? – практически серьёзно начал вспоминать дьякон, отходя подальше от настоятеля, чтобы не получить дружеского подзатыльника.

– Всё, хватит, брат, а то я тебя за такие разговоры от церкви отлучу. И вроде бы непьющий ты, батюшка. Или на природе попиваешь, отец Олег? – вдруг хитро спросил отец Александр.

– Да нет, вроде бы, – как-то задумчиво и даже серьёзно ответил дьякон. – Всё, шутки в сторону, а то и вправду сейчас договорюсь до какого-нибудь наказания, и вы не отпустите меня на рыбалку.

– Какую такую рыбалку? – поинтересовался отец Александр, как будто не знал об увлечении своего дьякона.

– Вы что, забыли? Да с дружком своим вот решили на окуньков сходить, точнее съездить. Здесь недалеко. Я же вам рассказывал уже, – почему-то заикаясь, ответил отец Олег.

– Да помню я… Езжай куда хочешь, я тебе не указ, – довольно сердито сказал настоятель. – Но учти, что искать не будем, если что. Сам выкручивайся или проси помощи у своих марсиан, прости, Господи, – перекрестившись, решил пошутить настоятель.

– Батюшка, так вы меня благословляете на отдых? – слегка согнувшись и сложив руки под благословение, подошёл поближе улыбающийся отец Олег.

– Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! – благословил священник, обняв диакона. – Только будь осторожен. Что-то мне за тебя неспокойно, честное слово. Может, тебя не отпускать?

И даже ещё в этот момент можно было предотвратить то, что стало неизбежным уже через несколько часов после их прощания. Но этого не произошло, а, значит, на все последующие события была святая Воля Божия, не всегда сразу узнаваемая и очевидная, но бесспорно единственно правильная, без всяких «но», «однако» и «может быть».

– Первое благословение дороже второго, – так же решил отшутиться отец Олег, вставая перед настоятелем по стойке «смирно».

– Иди уже, баламут. И мне на ушицу не забудь пару рыбёшек доставить. Уху в нашей семье все любят. Особенно тёща, – вдруг, вспоминая семью, произнёс настоятель, потирая от предвкушения удовольствия руки.

– Тёще привет, отец Александр, – с хитринкой сказал дьякон, зная, какими сложными были их отношения.

Теперь уж точно отец Олег был свободен, но что-то его удерживало возле храма. Он ещё раз взглянул на настоятеля, но тот уже был занят разговором со своей женой, матушкой Ниной, которая как раз в эту минуту подошла к отцу Александру, выходя из храма. Она увидела отца Олега, машинально помахала ему рукой, на что обратил внимание настоятель, и уже двумя руками, словно прогоняя надоедливых мух, махнул в сторону диакона, показывая всем своим видом, что, мол, «иди уже, наконец». Матушка не могла не спросить своего мужа:

– А куда ты отправляешь отца Олега, мой дорогой батюшка?

– Да на рыбалку он едет с друзьями. Пускай отдохнёт. Ему перед рукоположением во священники отдых сейчас просто необходим, – буднично ответил настоятель, как будто не сказал ничего удивительного.

–Ты это серьёзно? Отец Олег будет священником?– удивилась матушка, не скрывая своей радости.

– И чему ты удивляешься? Заслужил батюшка, – мудро подчеркнул настоятель, пытаясь уйти от более подробного разговора.

– А он-то про это знает? – чуть ли не хлопая в ладоши, тихо спросила матушка.

– Вот после рыбалки и узнает, а то опять отказываться начнёт. А будет благословение Блаженнейшего, уже никуда не денется. В понедельник всё решится, – с уверенностью ответил настоятель, показывая, что ему пора в церковь.

– Хоть какое-то утешение для его матушки, а то она совсем расстроенная из-за детей ходит, – грустно проговорила матушка, пытаясь разглядеть встречу дьякона с матушкой за воротами храма.

– В смысле из-за того, что у них детей нет, я правильно тебя понял? – спросил уставший настоятель, потихоньку направляясь в сторону служебного входа.

– Именно так. Она уже и про монастырь стала думать…

– Нам только этого и не хватало…

– А что в этом плохого? Я бы тоже…

– Сейчас, матушка, договоришься, – строго заметил настоятель, открывая служебную дверь в церковь. – Иди-ка ты уже домой, корми семью.

– Молчу-молчу и ухожу, – попыталась отшутиться Нина, целуя мужа в бороду. – Ты, как всегда прав, дорогой батюшка. Пошла я, действительно, варить обед.

– Вот так-то лучше. В монастырь они собрались, – ворчливо проводил взглядом настоятель свою любимую жену, и подумал, что ведь и он-то сам, было дело, размышлял о монастыре. Наверное, так бывает у всех, кто долго служит в церкви и в старости хочет своего особого покоя и какого-то, пока ещё не изведанного служения Богу. Но каждый раз отец Александр отгонял от себя эти мысли, как не угодные Господу, потому что очень любил свою семью и не мог представить себя одного в келье без общения с родными и близкими.