Kitobni o'qish: «Она разрушила нашу семью»
– Алло! Вас не слышно! Говорите, пожалуйста… Или перезвоните.
Я подошла к незнакомому номеру, абонент которого звонил мне в третий раз и молчал. Видимо, придется отправить его в черный список. Но трубку положить не успела, услышала голос:
– Меня Лидой зовут. Мне нужна ваша помощь, моя дочь больна.
– Я блогер. Я не занимаюсь благотворительностью.
– Это не благотворительность. Отец моей дочери – ваш муж. Помогите мне, Милена…
Измена. Я не думала, что когда-то это произойдёт со мной. Но однажды мне позвонила женщина, которая родила моему мужу дочь. И которая впоследствии… разрушила нашу семью.
***
– Володя, Ярик! Давайте быстрее! Ну что за копуши? – возвела я глаза к потолку.
Каждый раз одно и то же и совсем не так, как это происходит в обычных среднестатистических семьях, где все ждут маму, а не двух сорванцов-мальчишек.
– Вы бы так уроки вдумчиво делали! – добавила я в сторону закрытой спальни сыновей и улыбнулась.
За той вдруг установилась абсолютная тишина, а потом Володя и Ярик засуетились пуще прежнего. Мы собирались в парк. Весна в этом году была особенно приветливой и теплой. Несмотря на середину апреля, всюду уже пестрели яркие тюльпаны, а от сортовых нарциссов в воздухе витал сказочный аромат.
Сегодня мы с сыновьями собирались убить двух зайцев сразу. Во-первых, снять небольшое видео для блога, в котором Вова и Яр принимали самое активное участие. Во-вторых, вдоволь нагуляться на площадках, где вовсю кипела жизнь. Особенно после обеда. Велосипеды, коляски, ролики, скейты… Активности тех, кто выбирался в парк, можно было позавидовать.
Я занимала в такие моменты скорее роль наблюдателя, чем участника подвижных игр на воздухе. Делала бесчисленное множество фотографий близнецов-сыновей, снимала видео. Потом выкладывала их в сеть и не уставала поражаться тому, сколько много любопытствующих приходило на нашу с Вовой и Яриком страничку. Они просто смотрели на нашу обыденную жизнь, оставляли комментарии. У нас даже появились особо преданные фанаты, которые ждали блогов каждый день.
Я собиралась окликнуть сыновей снова, когда на мой телефон поступил звонок с неизвестного номера. Раньше, еще пару лет назад, у меня было негласное правило – на попытки незнакомых абонентов дозвониться я не реагировала. Но в последнее время со мной частенько связывались по поводу работы, потому я стала более открытой в этом плане.
Этот номер я уже выучила наизусть. Он был довольно простым и в предыдущие пару раз, когда я подходила к телефону, мне ответом было лишь молчание вперемежку с дыханием в трубку. Фанат какой-то у нас завёлся? Или личный маньяк?
Хихикнув чуть нервно от этих мыслей, я всё же решила подойти к телефону и, если бы разговор закончился тем же, что и до этого, внести номер в чёрный список.
– Алло! Алло! – Снова дыхание и молчание на том конце связи. – Алло! Говорите, пожалуйста, вас не слышно! Или перезвоните, очень плохая связь.
Что и требовалось доказать. Опять то же самое, что и до этого. И вряд ли это сотрудники какого-нибудь мошеннического банка, которые хотят мне навязать очередной кредит.
Итак, отбой, и чёрный список. Решено. Я почти отняла трубку от уха, когда, наконец, услышала голос:
– Здравствуйте. Меня зовут Лида…
Нахмурилась, припоминая знакомых с таким именем. Их в наличии не имелось.
– Здравствуйте. Я вас слушаю.
Возможно, это была какая-нибудь рекламщица, которые в последнее время частенько со мной связывались. Ну, или, что вероятнее, та, которая рассматривала наш с мальчишками блог в качестве площадки для старта развития своего канала.
– Моя дочь больна. Мне нужна ваша помощь.
О, понятно. Такие персонажи тоже нередко обращались ко мне и в основном просили денег на лечение не своих детей. К благотворительности я относилась очень положительно, но предпочитала заниматься ею адресно. И помогать только тем людям, которых знала лично или через хороших знакомых. Так пользы от моих скромных вкладов было в разы больше.
– Я не занимаюсь благотворительностью, – мягко ответила Лиде. – Я блогер.
На том конце связи снова замолчали. Господи, казалось, я уже могу узнать эту тишину по тону.
– Я не нуждаюсь в благотворительности. Прошу вашей помощи, Милена. Потому что отец моей дочери – ваш муж.
Почудилось, будто эти слова упали мне на голову и плечи многотонными плитами. Я стояла оглушённая, ничего ровным счётом не понимающая. Раздавленная.
– Простите, что? – только и смогла хрипло выдохнуть, а у самой в голове вопросы зароились.
«Сколько лет этой самой дочери?»
«Могло ли случиться так, что она родилась до того, как мы с мужем познакомились?»
«Почему, чёрт побери, он её от меня скрывал?»
«Почему я не положила трубку, а стою и слушаю эту женщину?»
– Отец моей дочери – ваш муж, – повторила Лидия спокойным тоном. – Я прошу вашей помощи не для себя. Для моей девочки. Ей семь. Я не хочу, чтобы она умерла.
На последних словах голос её сорвался и она застонала. А мне хотелось вторить ей, потому что только что был озвучен возраст малышки. Семь лет. Семь лет назад мы уже были вместе. Мы уже обсуждали рождение ребёнка. Мы уже строили планы на совместную жизнь и, счастливые и упоенные этими мечтами, хотели прожить друг с другом до конца своих дней.
И в то время у Арсения уже были женщина и дочь..?
Нет, это неправда.
– Я вам не верю, – пожав плечами и мгновенно успокоившись, ответила этой ужасной Лидии.
Да, для меня она была ужасной. Той, кто могла разрушить мою тщательно выстроенную жизнь. Мою семью. Меня саму.
– Я вам не верю, – повторила с нажимом. – Вы просто одна из хейтеров. Или приколистов. Как вас там ещё можно обозвать? И знаете… вы выбрали очень острую тему для вашей шутки. Болезнь ребёнка… Дай бог, чтобы вам это не встало боком и вас никогда не коснулось. А теперь – прощайте.
Завершив вызов, я с остервенением смахнула номер Лидии в чёрный список. Там ему – да и ей – самое место. Она родила моему мужу. Ну надо же!
Усмехнувшись, я вскинула голову и крикнула в сторону детской:
– Володя! Ярик! Ну что такое, в самом деле? Идём!
После чего близнецы хором откликнулись:
– Уже, мамочка!
Я улыбнулась. Они были для меня тем, дороже чего нет на белом свете. И я не позволю никому и ничему даже близко попытаться уничтожить то, что создавала годами.
Пока сыновья играли в парке, я поймала себя на том, что так или иначе возвращаюсь мыслями к этому странному звонку. Нахмурившись, посмотрела на часы. У Арсения сегодня была важная встреча. В такие дни я не названивала ему по пустякам, только по действительно важным вопросам.
И розыгрыш от Лидии, разумеется, не был тем, что должно было стать причиной отрывать мужа от дел.
Но что же за противная мысль занозой сидела в мозгу? Почему я допускала вероятность того, что сказанное Лидой – правда?
– Мам! Мама! Ты нас поснимаешь? – вертясь, как юла, на самокате по асфальтированной дорожке, спросил Ярик.
Я подошла к близнецам ближе. Оба тут же, совершенно довольные и прогулкой и собой, принялись вытворять пируэты. Яр – на своём излюбленном средстве передвижения, а Вовка – на роликах.
С улыбкой, я принялась за съёмку. Не всё, разумеется, шло в блог, остальное я бережно скидывала в «облако», не уставая поражаться тому, как быстро растут дети.
Скоро они пойдут в школу, потом – в институт. После у них будут свои семьи. Я вспомнила, как Арсений совсем недавно спросил невзначай, не хочу ли я завести ещё и дочь. Это полоснуло по нервам, а в ушах, словно какой-то проклятие, снова зазвучал голос Лиды.
Рука дрогнула, я прекратила съёмку. Велела мальчишкам:
– Вовка переобуйся и идите полазайте по своему любимому дубу. Я посижу немного.
– Мамуль… тебе нехорошо? – тут же обеспокоился Яр.
Я помотала головой и, улыбнувшись ещё шире, чтобы у сыновей не возникло подозрения, будто соврала, повторила:
– Идите полазать, вон и Сашка ваш уже там, – махнула рукой в сторону дерева. – Я просто поленюсь на скамейке.
Мальчишки выполнили указания и умчались туда, где всё равно оставались в зоне видимости, я же добрела до лавки и устроилась на ней.
Мы с Куриловым Арсением познакомились, когда работали вместе. У него тогда только-только закончились отношения, я вообще забыла, что такое мужское внимание, погрузившись в карьеру с головой. Ухаживаний с его стороны, как таковых, не было. Вдруг я обнаружила себя той, кто хозяйничает в квартире Курилова так, словно всё время этим и занималась. Хотя с нашего первого свидания и последующей ночи не прошло и двух недель.
И вдруг же Арс предложил жить вместе. Я согласилась. Впоследствии отсутствие конфетно-букетного периода возместилось с лихвой. Курилов окружил меня вниманием и заботой, а уж романтические поступки я получала от него с завидной регулярностью.
Девчонки на работе даже шутили, что завидуют мне белой завистью. А я отмахивалась, а сама невольно поражалась тому, как сильно мне повезло с любимым мужчиной. Через год мы поженились, ещё через два – я забеременела. Носила близнецов довольно непросто, но Арсений был рядом, не переставляя удивлять меня тем фактом, каким внимательным и заботливым может быть любимый человек.
В голову снова полезли нехорошие мысли. Дочери Лиды семь… Значит, если она от Курилова, муж переспал с этой женщиной накануне нашей свадьбы? Или сразу после?
Я принялась тереть лоб, потому что голову прострелила вспышка боли. Чёрт, так и до мигрени недалеко.
Решено было обязательно обсудить этот звонок с Арсом, и я уже не могла дождаться момента, когда Курилов приедет с работы и мы с ним после ужина отошлём мальчишек играть в детскую, а сами сядем и серьёзно поговорим.
И мне так хотелось услышать уже сейчас, что всё это бред собачий, а Лида – просто какая-то сумасшедшая.
– Мама! Мамочка! Скорее сюда! – раздался окрик с той стороны, где играли Вовка и Ярик, и мысли о чужих бабах мгновенно выветрились у меня из головы.
Потому что в голосе сына было столько неподдельной тревоги, что сердце моё тут же заколотилось, как сумасшедшее.
Подбежав к дереву, я обнаружила Ярика сидящим на земле и сдерживающимся, чтобы не разреветься. Это было очень знакомое выражение на лице сына. В последнее время он храбрился даже там, где этого делать не требовалось.
– Что случилось? – выдохнула обеспокоенно, бросаясь к Ярославу, когда ребятня, окружившая его, расступилась.
– С дерева упал, тёть Мил, – отозвался Сашка. – И там что-то хрустнуло!
Он указал на руку сынишки и я сделала то единственное, что пришло в голову.
Стала звонить мужу.
Прижимая к себе притихшего Ярослава, я набирала и набирала номер Арсения. Курилов не брал трубку. Сообщения о том, что мы посетили травму и уже направляемся домой, висели непрочитанными. Я же испытывала едва ли не потребность немедля опустошить пару пузырьков валерианки. И хотя на меня она не действовала от слова совсем, я даже не представляла, как именно заставить себя успокоиться.
– Да, пап? – устало ответила на стопятидесятый звонок отца.
Ему я позвонила, когда поняла, что осталась со своей бедой один на один. И хоть у Ярика ничего криминального не констатировали, только ушиб, даже без смещения, я уже успела переполошить этим папу.
– Арсений так и не ответил? Я могу выехать? – задал он те два вопроса, которые я уже не раз от него слышала.
– Неа, – помотала головой. – Не ответил.
Бросила взгляд на часы, размышляя о том, стоит ли говорить отцу, чтобы приезжал, как ему того хотелось. В общем и целом, ничего такого не случилось. А уж с двумя неделями покоя, прописанному Ярославу, я как-нибудь справлюсь и одна. Но папа так переживал…
– И да, конечно, приезжай. Неизвестно, когда Курилов приедет, а так хоть мне поможешь.
– Мам, а мы будем говорить подписчикам, что я поломался? – подал голос Ярик, что не укрылось от слуха отца.
– Поломался? Там всё же перелом? – тут же отозвался он.
– Там ушиб. И приезжай, всё сам увидишь, – ответила я и положила трубку.
Конечно, делать из происшествия сына горячий материал я не собиралась. Не считала это тем, что стоило выставлять на обозрение. Мой блог не был филиалом «Пусть говорят». И, как я надеялась, не должен был им стать впредь, появись в нашей жизни хоть десять Лид. И почему я снова о ней думаю?
– Нет, Ясь. Конечно, не будем, – всё же ответила сыну и велела: – Приготовьтесь. Скоро выходить.
В общем и целом стоило признать – ничего экстренного не произошло. Но я, готовя нехитрый ужин для отца и двух своих мальчишек, гоняла по кругу идиотские мысли. Об измене Курилова, о том, что он до сих пор не перезвонил. Даже о том, что стану делать, если вдруг Арс скажет, что хочет жить с этой самой Лидой и её больной дочерью, а не с нами.
– Пап! Паста скоро будет! – крикнула я в сторону детской, где дед возился с внуками.
– Угу! – раздалось хором, на что лишь улыбнулась.
Взялась резать томаты-черри, к ним собиралась присовокупить горсть зелени, когда в замке повернулся ключ.
Я застыла, а сердце забилось встревоженно-радостно. Это был Курилов – просто некому было открывать дверь своим ключом в это время. И все мысли, а также заготовленные фразы вылетели из головы.
– Милусь… – выдохнул муж, когда я вышла, чтобы встретить его. – Телефон разрядился напрочь!
Курилов притянул меня к себе и жадно поцеловал. Обычно так намекал на то, что сегодняшней ночью в нашей спальне будет жарко. Все подозрения исчезли. Они попросту заместились обыденностью нашей совместной жизни.
– Давно? – только и спросила я.
– Что – давно? – не понял муж, уже снявший ботинки и намеревающийся пройти в ванную.
– Давно разрядился?
Я ведь уже уверила себя в том, что ничего не стряслось. Так зачем же сейчас устроила этот допрос?
– Да не так чтобы очень, – пожал плечами муж. – А что?
Я прикусила нижнюю губу. Из детской раздался взрыв смеха. Хохотали и сыновья, и мой отец. Сказать сейчас, что я полдня дозванивалась до Арса, чтобы сообщить ему, что Ярик ушибся? Зная, что у Курилова были важные переговоры? Какая глупость.
– Ничего, – растянула я губы в улыбке. – И марш в ванную, а я пока позову отца и Вовчика с Ясей. Будем ужинать.
Муж кивнул и ушёл, я же вернулась на кухню. Нужно было дорезать салат. А уж разговор о Лиде – если, конечно, я всё же его начну – обязательно подождёт.
– И мама нас отвезла к доктору!
– Не нас! А меня!
– Нас! Я тоже с тобой был!
Близнецы наперебой рассказывали о приключениях, которые нам невольно организовал Ярослав. Муж, поначалу не понарошку обеспокоившийся случившимся, теперь сидел и слушал сыновей с улыбкой на губах. А я поймала себя на том, что начинаю злиться.
Потому что вот так просто Курилов в очередной раз показал, что наши с Яриком и Вовой беды касаются кого угодно, но только не его. И виной тому была всё та же странная женщина Лида. Через призму того, что она мне сообщила, грехи Арса казались весьма внушительными. Хотя, в любой другой момент я бы отнеслась к необходимости решать проблемы в одиночку весьма спокойно.
– Мы пойдём партейку в домино осилим, – сказал папа, который наверняка почувствовал что-то неладное.
Например, мои эмоции, которые уже начали бить ключом.
– Давайте, – кивнула и когда сыновья удалились в компании дедушки, вновь устроилась за столом.
Арсений в этот момент просто сидел и что-то изучал в телефоне. Сразу возникли нехорошие подозрения, которые я быстро отмела. Я не позволю какой-то мошеннице рулить своей жизнью!
– Больше ничего не хочешь у меня узнать? – спросила я тихо, пристально глядя на Курилова.
Он лишь вскинул бровь и, не отрываясь от айфона, уточнил:
– В смысле?
Всегда ненавидела этот вопрос. В смысле? В смысле – что? Я задала вопрос – в самом прямом смысле.
– Что именно тебе не понятно в том, что я спросила? – уточнила спокойно.
– Что ты имела в виду под «ничего ли я не хочу ещё узнать»? – отложив телефон, произнёс Курилов.
– Например, выслушать мою версию того, что с твоими сыновьями произошло сегодня, – ответила я.
– Произошло и с Вовкой? – Арс нахмурил брови.
Я мысленно закатила глаза. Господи, неужели Курилов всегда был настолько непробиваем?
– Нет. С Вовой всё в порядке. Но ты даже не расспросил меня о случившемся!
Я сказала это, а самой от себя стало противно. Сижу тут, делаю всё, чтобы бытовая история с простым ушибом стала чем-то из ряда вон выходящим.
– Милаш… Мне очень жаль, что меня не было рядом, когда Яр ударился… Правда… Но у меня было чертовски тяжёлое утро, перешедшее в не менее дерьмовый день… Ты ведь простишь меня за это?
Арсений сделал бровки домиком и, потянувшись ко мне, привлёк к себе и крепко обнял. Все мысли о его измене и о Лидии вылетели из головы. Я прикусила нижнюю губу и обвила руками шею мужа.
– И ты меня прости, – выдохнула следом. – Я просто так испугалась.
– Всё ведь хорошо?
Арс прижал меня к себе ещё ближе, так, что дыхания в лёгких не осталось. На размышления о том, заводить ли тему про звонок Лиды, ушло три секунды. Я твёрдо решила этого не делать.
– Всё просто прекрасно, – ответила, улыбаясь.
Правда, на следующий день я сильно пожалела о том, что промолчала.
– Милана?
Я застыла, сначала вцепившись пальцами в бумажный пакет с продуктами, а после – устало опустив его на скамейку.
Уже знала, кому принадлежит этот голос. Мне даже не нужно было оборачиваться.
– Милена, – огрызнулась, полуобернувшись и найдя взглядом женщину, стоящую чуть поодаль.
Стрижка под мальчика, бесцветные волосы, пепельно-бледный оттенок лица. Не будь я уверена в том, что передо мной Лидия – я бы даже испытала жалость, настолько уставший вид был у той, кого я хотела видеть в последнюю очередь.
– Простите… Милена… Я Лида.
– Я так и поняла. Всё же решили меня допечь и добиться своего? У меня нет денег и возможностей организовать фонд помощи спасения вашей дочери.
– Моей и Арсения.
Голос прошелестел едва слышно, но мне хватило и этого, чтобы взорваться и, подлетев к Лидии, закричать:
– Не смейте выдумывать небылиц! Слышите? Я вам запрещаю!
Я редко впадала в такое состояние, но сейчас, измотанная часами размышлений о возможной измене мужа, почувствовала, что ещё немного – и сорвусь на истерику.
– Вы не говорили обо мне с Куриловым? – спросила Лида, и меня как ледяной волной окатило.
Она так просто произнесла имя моего мужа, как будто и впрямь имела на это полное право.
– Почему вы решили звонить мне? Ну, если предположить, что отцом вашей дочери является Арсений.
Я ощущала себя сдувшимся воздушным шариком. Отошла, устало опустилась на скамейку рядом с пакетом и, вцепившись в её края, посмотрела на Лидию снизу-вверх.
– Это же логично – обратиться к тому, от кого родила.
– Я обращалась. Курилов готов откупиться небольшой суммой. Её не хватит даже на недельное пребывание в клинике. А вы блогер… вы можете помочь… охватить как можно больше людей. Пожалуйста, Милена… Я прошу не за себя, а за маленькую измученную болезнью девочку. Я не претендую на то, чтобы Арсений был моим… Поймите меня, как мать.
Сказанные слова вызвали новую вспышку такой агрессии, став заложницей которой, я не узнавала саму себя.
Вскочив на ноги, я сделала то, чего мне так хотелось. Физически отстранила от себя Лиду. Пихнула её в плечо и, когда она отступила, испытала удовольствие и удовлетворение.
– Как мать? Как мать я вас понять не могу! Вы родили ребёнка от женатого мужика.
Боже мой, неужели, выкрикивая эти слова, я действительно верила в то, что Лида говорит правду?
– А может, вас просто бумеранг настиг, м? – продолжила с жаром. – Может, болезнь вашей дочери дана вам не просто так?
Жестокие слова, сказанные растерянной женщине, были тем, что я никогда бы не произнесла, не окажись в такой ситуации.
И да – я была просто обязана поговорить с Арсом ещё вчера. А не делать вид, что мой идеально выстроенный мир останется таковым, если я просто промолчу.
– Милена, вы находитесь в праве, когда пытаетесь меня задеть. Обращаясь к вам, я была к этому готова.
Лидия вдруг превратилась в холодную статую. Выудила из сумочки какие-то документы и протянула мне.
– Это ксерокопия свидетельства о рождении Вероники. Здесь указано, что её отец – Курилов. Ещё там есть выписки из больницы. Ника действительно серьёзно больна. У неё онкология и жить ей осталось недолго. Я звонила Арсению – он сказал, что переводов на мою карту достаточно. Но их не хватает. Помогите найти деньги, Мила. Всё, чего прошу. И на Курилова не претендую.
Она сказала это и, развернувшись, ушла. Оставив меня наедине с тем, что я услышала.
Вновь опустившись на скамью, я стала просматривать документы. Выдёргивала их из файла дрожащими пальцами и жадно вчитывалась. Анализы, диагнозы, результаты МРТ… Как только в моих руках оказалось свидетельство о рождении, я простонала.
Курилов Арсений Викторович.
Графа отец.
И дата рождения Вероники Куриловой – как и говорила Лидия, почти семь лет назад.
Это просто совпадение. Лида воспользовалась тем, что её фамилия совпадает с фамилией моего мужа, а отца её ребёнка звали или зовут так же, как и Арса.
Защитная реакция, но я имела на неё полное право. И когда пихала в сумочку документы, и когда, забыв про пакет с продуктами, направлялась к мужу, я рассчитывала, что именно она меня и спасёт.
Иначе я просто погибну.
– Милаша?
Муж, подняв глаза от бумаг, посмотрел на меня растерянно. А ещё в его глазах мелькнуло то, чего я так опасалась – страх. Боялся, что Лида дошла до той точки, когда мне всё рассказала? Или вообще не связывал с этой женщиной моё появление у него на работе?
– Что-то с Яриком? Всё же перелом?
Он вскочил из-за стола и тяжело опёрся на него руками. Моя решительность заметно поубавилась. Я вообще ощущала себя, словно на качелях. То вверх, то вниз. То уверяла себя, что всё неправда и закончилось тем, что Лида принесла мне бумаги, то убеждала, что наступил крах моей жизни. Потому что простить измену я точно была не готова, о чём Курилов знал, как никто.
– Нет, с ним всё в порядке, уже носится, приходится окрикивать. Папа с близнецами, – сказала дрожащим голосом, и когда на лице Арсения появилось облегчение, подошла и устроилась напротив него.
– Что-то стряслось? – нахмурился Курилов и посмотрел на часы.
Я поджала губы. Муж ведь предупреждал меня, что и сегодня задержится на работе по важным причинам. Только теперь я всё больше уверяла себя в том, что эти важные причины носят женские имена – Лидия и Вероника.
– Ко мне приходила… Лида, – сказала я, сцепив руки в замок и положив их на стол.
Казалось, расслабь я ладони, Арс сразу увидит, что они буквально ходят ходуном.
– Лида? – вскинул брови Курилов, а я жадно всмотрелась в лицо мужа.
И увидела то, чего так опасалась – желание Арсения защищаться. Потому что черты лица его вдруг застыли и превратились в маску.
– Да, Лида. И вижу, тебе что-то говорит это имя.
Курилов откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. Пока я подбирала слова, которыми собиралась донести до мужа всё, что думаю по этому поводу, Арс уверенно сказал:
– Лида мошенница.
Я ожидала, что он станет отнекиваться. Или заверит меня, что всё неправда и никакой Лиды он не знает, был мне всегда верен и у него только двое детей. Наши сыновья.
Ожидала, что начнёт каяться и просить прощения. Но Курилов сумел меня ошарашить.
– Лида мошенница. Она пыталась выбить у нашей фирмы благотворительную поддержку. Я отказал. Как ты меня учила – помощь должна быть адресной. А с её дочерью там всё как-то мутно.
Он взял со стола карандаш и, сжав челюсти, принялся вертеть его в пальцах.
– Что она тебе наговорила? – потребовал муж ответа.
Я почувствовала себя растерянной. Сказать, что Лида заверяет, будто Курилов и есть отец её дочери, равносильно признанию в том, что я допустила вероятность правды. Со стороны мошенницы, если верить мужу.
– Вот, – сказала я вместо того, чтобы пускаться в пространные объяснения.
Протянув Арсению пачку бумаг, что принесла мне Лида, я вцепилась пальцами в края стула и принялась ждать реакции Курилова.
Он мельком просмотрел их, так, словно видел не впервые. Я могла судить о том, что муж эмоционирует только по тому, как слегка побелели его скулы. Особенность, с которой Арс не мог ничего поделать и которая могла выдать его с головой.
Но делать преждевременных выводов не хотелось. Конечно, Курилов испытывал чувства в связи с тем, что его обвинили в отцовстве. Или обнажили это самое отцовство передо мной.
– Что и требовалось доказать, – пожал плечами Арсений, вернув бумаги мне, что я сочла хорошим знаком. – Мошенница, которая подделывает документы. Оригиналов ведь она тебе не показала?
– Нет. Да и вообще наша встреча проходила… мягко скажем быстро и нервно.
– Когда она с тобой связалась? Или просто поджидала где-то? – спросил Курилов.
Хотя, больше бы подошла фраза «потребовал ответа».
– Связалась вчера. А сегодня приехала к нашему дому.
– Почему ты мне ничего не сказала?
Фух… Я выдохнула. Всё изменилось, и теперь уже Арс устраивал мне допрос, а не я ему. И мне это нравилось – я всё больше уверялась в том, что стоит быть на стороне мужа, а не Лиды.
– Я не сочла это чем-то важным, – немного приврала в ответ. – Сначала решила, что это розыгрыш, потом – что она хочет воспользоваться моей популярностью. Не бог весть какой, но всё же.
Курилов поднялся со своего места и, подойдя ко мне, присел рядом на край стола.
– Так и есть, Милаш… Эта женщина, как я уже сказал, аферистка. Ей нужны деньги, потому она способна на всё. Нарисовать липовое свидетельство. Подделать результаты анализов. Обратиться ко мне, как не к последнему человеку, у которого есть средства. И к тебе, как к той, кто может организовать большой сбор.
Он сделал паузу, глубоко вдохнул и прикрыл глаза. Стал выглядеть при этом таким уставшим, что я даже начала испытывать неудобство за свой приезд.
– Я разберусь с ней, – пообещал Арсений и снова посмотрел на часы. – А ты, пожалуйста, держись от неё подальше. И если она появится в поле зрения, я хочу узнать об этом тотчас, хорошо?
Я кивнула, поднимаясь на ноги. Документы, привезённые мне Лидией, попыталась убрать в сумку, но мою руку перехватил Курилов.
– Ты не будешь против, если всё это сфабрикованное дельце останется у меня? – кивнул он на файлы.
В душе полоснуло неприятное чувство, но тут же исчезло. По сути, с этими документами мне было делать нечего. Они мне были попросту не нужны.
– Не буду, – улыбнувшись, вернула папку мужу. – И я действительно очень надеюсь, что ты разберёшься. Можем заявить в полицию.
Арсений помотал головой и, отложив документы, притянул меня к себе и поцеловал.
– Не стоит. Лишняя шумиха нам не нужна однозначно. Так что предоставь всё мне.
Я кивнула, и когда муж посмотрел на часы в третий раз, направилась к выходу из кабинета.
Отвлекать Курилова и дальше разговорами о мошенницах не стоило.
– Жду тебя к ужину. Уложу близнецов и дождусь, – сказала, полуобернувшись на пороге, прежде чем выйти.
Арсений нахмурился, словно сомневался в том, что это хорошая идея, но через мгновение улыбнулся.
– До встречи, Милаш, – ответил мне.
И я ушла с почти что лёгким сердцем.
Вечер накануне того дня, когда ко мне и близнецам должны были прийти в гости родители Арсения, прошёл идеально. Курилов приехал пораньше, что стало своего рода сюрпризом. Затем был ужин, который мы даже не успели доесть, когда Арс потащил меня в спальню.
Встали мы после двухчасового сна – именно столько времени оставалось после ночи, когда Курилов проделывал со мной такое, чего я не могла припомнить за все годы нашей жизни. Муж, выпив кофе, уехал на работу, я же могла поваляться в постели ещё, но предпочла заняться уборкой.
Ярика и Вовку было из пушки не разбудить, да мне помощники были и не нужны. Хотелось чем-то занять голову и руки. Простые механические действия, которые бы помогли мне разгрузиться.
О Лидии, разумеется, мы во время нашего вечера не разговаривали, но утром я поймала себя на том, что открываю нашу с мальчишками страничку с опаской. Комментарии принимались открыто, а что могло взбрести в голову женщине, которая так вцепилась в нашу семью ради прибыли, я даже представить не могла.
Нужно было обмозговать этот момент. При этом не тревожа Арсения, который и без того обещал решить этот вопрос.
Мария и Виктор – родители Арсения, которые требовали, чтобы я называла их именно так, – прибыли ровно в назначенный срок. Со свекровью отношения у нас были довольно тёплыми. Нет, мы не бросались друг к другу в объятия при каждой встрече, но и недопонимания между нами не имелось. Она обожала внуков, свёкор не отставал в этом вопросе. Просто так сложился быт, что главным помощником в воспитании Ярика и Вовки был мой отец, а вовсе не родители Курилова.
– Миленочка, вот тут фрукты к столу и тортик, – протянула мне гостинцы свекровь, едва они с Виктором оказались на пороге квартиры.
Я поблагодарила Марию, забрала вкусняшки и отдала их довольному Вовке. Ярик, как я и думала, вовсю изображал из себя бойца невидимого фронта. Это сработало – как только бабушка и дедушка близнецов разулись, тут же защебетали с Ясиком, который начал заверять их, что он мужчина и ничего страшного не случилось.
Я же, улыбнувшись, направилась в сторону кухни по заведённому обычаю. Свекровь обожала перекинуться со мной парой слов под нарезание бутербродов к столу. И этот раз не стал исключением.
Пока мы обсуждали, как продолжает надрываться на работе свёкор, пока я кивала на справедливое возмущение Марии на тему того, что возраст её мужа берёт своё, мне в голову пришла мысль. А что если невзначай спросить о том, не знает ли она Лидию из окружения Арсения?
Имя было не так, чтобы очень распространено, так что меня вполне бы удовлетворил ответ «нет, не знаю», ну или «да, это его воспитательница в детском саду, которую он не видел десятки лет».
– И ты Арсюше тоже повторяй – пусть не надрывается. Всех денег не заработаешь, – закончила тираду свекровь, укладывая на тарелку несколько корзиночек с икрой и сливочным сыром.
– Я повторяю, – кивнула рассеянно, думая о своём. После чего набрала в грудь побольше воздуха и спросила: – Мария, вам о чём-нибудь говорит имя Лидия?
Вцепившись взглядом в лицо свекрови, я пыталась угадать по малейшим эмоциям, что она мне ответит. Мария же лишь чуть нахмурила брови и, сев за стол и посмотрев на меня внимательно, уточнила:
– Лидия… относительно чего или кого?
– Относительно окружения Арсения – в первую очередь. Ну или, вдруг вы слышали о чём-то, что касалось бы женщины с этим именем?
Мария сидела, словно бы припоминая что-то, а я терпеливо ждала. И наконец, дождалась. Правда, совсем не того, что желала бы услышать.
– Так звали девушку Арсюши, ну, он встречался с ней ещё до тебя. Потом она стала девушкой его лучшего друга, он погиб… уже довольно давно. Арсений и Лида на почве этой и расстались. Ну, не на почве гибели друга… А потому что она ушла от моего сына к другому.
