Kitobni o'qish: «Джу»
Тонкие пальцы нежно прикоснулись к шее, пощекотав за ухом, словно котёнка. Я даже не повернул головы, не в силах оторваться от монитора. Губы сами расплылись в улыбке ― ведь это был Джеймс, старший брат. Для него я по-прежнему оставался «малышом», хоть мне уже исполнилось двенадцать. Он высокий, красивый и очень сильный, а ещё насмешливый и озорной ― человек, на которого я всегда хотел быть похожим…
Мне всё в нём нравилось ― его весёлый голос:
– Как дела в школе, малыш, никто не обижает?
Его крепкие руки, в детстве легко, словно пёрышко, кружившие хохочущего братишку по комнате; и каштановые с рыжиной густые волосы, и сумасшедшей синевы, чуть прищуренные лукавые глаза. С ним, а не отцом, я мог разговаривать на любые темы, жаловаться на неудачи, посвящать в свои детские секреты, зная, что он не предаст и никогда не станет надо мной смеяться.
Он так искренне переживал за меня, что я во всём мог ему довериться. И даже если ошибался, брат сводил всё к шутке, уговаривая отца и дядю не наказывать проказника. Они прозвали его нянькой, а брат не обижался, весело подмигивая: мол, всё будет хорошо, малыш…
Я был ещё совсем маленьким, когда умерла мама. Отец сильно переживал, и его старший брат приехал к нам на недельку, чтобы поддержать и помочь. С ним был его сын, Джеймс. Он был на шесть лет старше, тоже рано остался без матери, но по другой причине ― его мама не любила подолгу сидеть на одном месте: однажды она уехала без предупреждения, бросив и мужа, и сына.
Отец и дядя всегда хорошо ладили между собой ― так, запланированная поездка к брату на недельку, затянулась на годы. Отец взял его в дело, вместе они открыли небольшую автомастерскую, в которой сами каждый день и горбатились. Дядя и Джеймс жили теперь с нами в одном доме, так у меня появился старший, любимый брат. Тогда мне ещё было трудно полностью выговаривать его имя, и я звал его Джу. И теперь называю также.
Я, наконец, оторвал руки от клавиатуры и повернулся, чтобы увидеть добрую улыбку Джу ― в комнате кроме меня никого не было, лишь ветер колыхал шелковые шторы на распахнутом окне. Медленно встав, подошёл к окну и выглянул в сад. На что я надеялся? Что случится чудо, и брат окажется под окном с удочками, помашет рукой, крикнув:
– Эй, трудоголик, бросай мучить компьютер, пора заняться настоящим делом ― рыба заждалась.
Нет, я не верил в чудеса… Утренний сад после вчерашнего ливня был окутан туманом ― птицы только начинали петь, лёгкая прохлада готовилась уступить место июльской жаре. С тоской пробормотал себе под нос:
– Поздно уже для рыбалки, Джу. В другой раз, братишка…
Кого я пытался обмануть? Он не вернётся, никогда не вернётся. Так все говорили ― и отец, и дядя. Его больше нет: ушёл три месяца назад на озеро и исчез. Он ведь не купаться пошёл в апреле-то, лёд тогда только-только сошёл. В тот день было так холодно и ветрено, а он надел кроссовки и новую ветровку, как в мае. Брат шёл на свидание, даже я это понимал. А они твердили…
Никогда не поверю, что он сделал это с собой. Джу сильный и смелый, а самоубийство ― удел трусов, он сам так говорил. Брат был борцом по жизни и меня учил никогда не сдаваться, как только они посмели даже думать о нём такое!
От волнения ручка выпала из руки, покатившись по полу.
– Надо же, с ума, что ли, схожу, даже не заметил, как взял его ручку со стола…
Я наклонился и включил фонарик, но её нигде не было. Уставшие глаза слипались ― последствия бессонной ночи: друг отца, Рон, попросил починить старый ноутбук. Он хороший человек, решил дать мне возможность немного заработать.
