Kitobni o'qish: «Shenanigans2»

Глава 1. К свету

Шел мимо человек и сказал, что выглядите вы – не очень. Просто – человек. Он принял алкоголь. И заметил, что вы – в жопе. А вы не знали. Вселенная сообщила вам посредством этого прохожего, что вы в глубоком заде. Разве плохо, что какой-то незнакомый человек вдруг является и делает полезное сообщение?

Не торопитесь в негодовании отворачиваться или, не приведи Господь, бросаться на информирующего с кулаками. Достаньте смартфон, включите камеру. Видите свое перекошенное лицо? Человек прав! Так чего ж драться? А вот ручку позолотить за своевременное уведомление надо. Достаньте сотню, отдайте Посланнику Вселенной и продолжайте работу над собой.

***

Долтон пришел с огромным стаканом смузи и громко всасывал его через соломину, пока я открывал лэптоп.

– Можно перестать? – осведомился я после очередного громкого втяга Долтоном смузи.

Долтон удивленно взглянул на меня, но высказываться не стал. Он отставил стакан и присел за компьютер.

– Почему именно “Last summer”? – поинтересовался я, имея в виду татуировку на шее пятнадцатилетнего хакера.

– Жизнь коротка, и прожить ее надо так, чтобы не было стыдно перед, – задумчиво произнес Долтон.

– Читал Николая Островского?

– Простите, что?

– Ничего. Послушай, а почему – Долтон?

– Родители назвали так!

– Долтон?

– Долтон.

– Необычно. Ну и что там?

– Вас было видно в сети.

– То есть, стоит включить лэптоп и его видит любой?

– Именно так.

– Вирус?

– Да.

– Какой?

– Вам лучше не знать. Телефон есть.

– Сколько?

– Пятьдесят долларов.

– Пусть будет светел твой путь, Долтон!

– Спасибо тебе, Землянин!

***

Я отправлялся в Одессу по делам, и Бро принес пакет с едой. У него был вид теряющего меня человека. Бро всегда провожал меня так, как если бы я уезжал в поезде на Дальний Восток или улетал в сталинский рейс с Валерием Чкаловым.

Я отъел немного фруктов, чтобы не обижать, остальное же вернул Бро, левой рукой передавая пакет, а правой удерживая попытки Бро все же всучить мне комплект двухнедельного интенсивного питания.

Приехав из аэропорта в Моцарт Отель уже под утро, после короткого душа, я завалился в кровать с намерением хорошо выспаться. Однако сон не приходил, и я вышел погулять на Дерибасовскую. Встреча была назначена на вторую половину дня, и, без опасения быть не в форме, я решил немного пройтись, потом прилечь и подремать перед самой встречей, а уж после встречи сразу начать по-настоящему отсыпаться. Вслух рассуждая о совершенстве такого плана, в прекраснейшем настроении, я приблизился к памятнику Ильфа и Петрова. Рассматривая стул, я улыбался, вспоминая целые абзацы гениальных текстов.

Не заметил, как дошел до Привоза. “Куплю красной икры, и буду есть в номере ложкой”, – подумал я и приблизился к прилавкам.

– Почем у вас рыбьи яйца? – громко спросил я у пожилой интеллигентной женщины в шляпке.

Пауза была колоссальная.

– А вы кто? – в конечном итоге спросила интеллигентша.

– Я? Я из Москвы, приехал вот, Одессу посмотреть. Хотел взять килограмм икры, – растерянно ответил я.

– Ну, а чего вы, в таком случае, выпендриваетесь? Так и говорите: продайте килограмм икры, – тихо и возмущенно произнесла женщина.

– Нет, ну я просто слышал, что рыботорговки называют икру «рыбьи яйца», вот и решил поговорить с вами на вашем языке, – бормотал я.

– Я не рыботорговка! Я – фишмонгер! – в крайнем возмущении воскликнула интеллигентша.

Признаться, к этому моменту я уже довольно-таки устал от ранней прогулки и мечтал только об одном: отправиться обратно в отель и немного отдохнуть перед важной встречей. По этой причине я почувствовал себя на всемирно известном историческом рынке весьма неуютно. Тем временем соседние продавцы, услышав возмущенные ноты в голосе интеллигентши, неторопливо обступили нас.

– Юджиния Марковна, и кто этот молодой человек, что с вами так скандалит и все никак не уйдет? – спросила дама с сигаретой во рту. – Да вот! Приехал, говорит, из Москвы Одессу посмотреть. А теперь еще и рыбьи яйца ему подавай! – ответила Юджиния Марковна. – Молодой человек! Что ж это вы? Раз уж приехали на Привоз, так хоть ведите себя прилично! – с укоризной сказала дама с сигаретой. – Хорошо! – громко сказал я, собравшись. – Вы фишмонгеры, рыбьи яйца – это икра, дайте мне кило икры, вот деньги, и я ушел. – А я вам икру продавать не буду! – сказала Юджиния Марковна, отмерив мне презрительный взгляд. – Как это – не будете? – удивился я.

– А вот так! Вы мне не нравитесь, мне не нравится как вы говорите на икру, и я вам продавать ее не буду!

От недосыпа и неожиданной черствости приема я решил пойти на принцип и, все же, купить продукт.

– Так, послушайте! Вы вышли сюда торговать? Правильно? Поэтому дайте мне килограмм икры! – четко произнес я.

– И вот это вы на нашу Юджинию Марковну вот так вот угрожаете?! – раздался голос дамы с сигаретой. – Позовите Веню!

Огромный человек с топором в руках и фартуке мясника приблизился к месту нашего полилога.

– Веня, вот этот молодой человек из Москвы угрожает на Юджинию Марковну! – сообщила дама с сигаретой. – Я просто хотел взять килограмм икры! – в безвыходном негодовании воскликнул я. – Хотел украсть килограмм икры? – будто повторяя мою фразу, голосом прокурора сказал Веня. Он повернулся к мужчине, который сидел у стойки с форелью. – Дядя Йосып, тут вот молодой человек из Москвы хотел украсть у Юджинии Марковны килограмм икры!

– Ну, так ведите его уже до полицаев, что ж человек будет мучиться, – негромко ответил дядя Йосып.

Глава 2. Свобода

Свобода – самое дорогое. Она стоит так дорого, что когда ее получаешь, она, кажется, и не нужна вовсе. Утрата близких, друзей, здоровья – не самый яркий повод радоваться полученной независимости. Утром следующего дня, проснувшись абсолютно свободным, ты готов умереть. Однако, из любопытства, ты, все же, живешь, чтобы познать свободу.

Через пару недель или лет ты понимаешь, что терял все самое дорогое не так уж и зря, но, все же, боль утрат и досада от трат, остается, хоть свобода и приводит в восторг каждый день.

Свобода – офигенна! Стремясь к ней, ты готов умереть, а получив ее, плюешь на смерть. Очень важно, что люди проходят через такое. Это школа. Многие понимают, что цена свободы – жизнь. Приходится пройти жизнь, чтобы обрести свободу. Но зачем нам свобода, когда она уже не нужна?

Свобода нужна всегда. Просто не все об этом знают. Не все понимают это. Кто-то от недоумия, а кто-то от великого ума. Умереть свободным означает умереть правильно. Придут только те, кто любил вас. Остальные забудут.

В ваши глаза посмотрит тот, кто любит вас.

***

– Как тебя угораздило?! – заорал Бро, сразу после моего возвращения.

– Бро, ну чего ты орешь? – заявил я.

– Мне не нужны одесские воры! Что за новая морока? – мелко выкрикивал Бро.

– “Воры”. Боже! – только и сказал я.

– Именно! Я устал всех выручать! Проплачивать отели и вытаскивать из полиции! – на слове “полиции” голос Бро дрогнул и будто немного сорвался.

– Прекрати. Успокойся и давай выпьем. Я хочу что-нибудь односолодовое, – почти шепотом сказал я.

– Односолодовое! С такими событиями скоро и купажированного не станет, – уже тише кипятился Бро.

– Бро, налей мне, пожалуйста, Гленмаранджи, я мечтал об этом двадцать четыре часа, блин! – повысил голос я.

Тот ушел к бару и послушно налил виски.

– Лед дать? – спросил Бро.

– Да пошел ты, – ответил я.

– Что ты сказал им такое, что тебя упекли в допр? – уже успокоившись, спрашивал Бро.

– Просто хотел купить кило красной икры, – отвечал я.

– И что?

– Ничего!

– А чего тогда?

– Ничего!

– Чего!

– Да ничего же!

Наш разговор был прерван неизвестным звонком, и я удалился в свой кабинет.

– Привет! – услышал я задорный голос Марии.

– Здравствуйте, – от неожиданности будто простонал я.

– Как поживаешь?

– Нормально. А вы?

– Я вышла замуж за американца, но английский так и не выучила! – смеялась счастливая Мария.

– Ничего страшного! Наймете меня переводчиком, и я, сидя на кухне, буду переводить ваш секс по громкой связи, – запросто проговорил я.

– Аха-ха-ха-ха! – засмеялась Мария.

Глава 3. Переделкино

Жизнь с Хлоей в загородном доме протекала успешно. Мы вместе готовили вкусную еду, пили красное вино, играли в настольный теннис, ходили купаться, хоть уже и было довольно прохладно.

Хлоя была прекрасна. Я любовался ею, любил ее, а она любила меня. Но слова Евы о том, что мы не удержимся, не вылезали из головы. Возможно, это происходило потому, что Ева была права. Однажды, сказав правду, человек уходит, но правда остается с тобой.

Если вам сказали правду, вернее, если вы согласились с тем, что вам сказали, и посчитали это правдой, то вы никогда не забудете это, как бы ни старались.

Чем больше возрастала наша с Хлоей любовь, тем больше росла и тревога о том, что если это закончится, будет больно.