Kitobni o'qish: «Семеро», sahifa 5

Несмотря на то что бессмертный далеко, что их разделяют мили океана, она чувствует, что он тянется к ним, как будто способен их коснуться.

А затем, пока она продолжает стоять с закрытыми глазами, кое-что действительно обретает видимость: мелкая искра в небе, подобная первой звезде раннего вечера.

Сердце Веспер без видимой причины начинает биться чаще. Все еще не открывая глаз, она обращается к Самаэлю:

– У нас проблемы!

Она едва слышит его ответ над океаном. Он просит уточнений. Хочет ли она, чтобы он изменил курс? Замедлился? Ускорился?

– Не знаю! – кричит она. – Будь готов ко всему!

Ищейка согласно лает.

Темные глаза козла мечутся слева направо. Он чувствует, что настроение изменилось, но не может понять причины.

Вокруг нее стоят рыцари с оружием наготове, их губы автоматически шепчут молитву: «Крылатое Око, спаси, защити и убереги».

Они не осознают иронии ситуации, поскольку на них действительно смотрит око – сфера из серебряной стали, находящаяся высоко на орбите. Но его внимание отнюдь не предвещает спасения.

Дается ответная песня – без эмоций, без чувств – Альфе.

Веспер вновь открывает глаза и бежит к Самаэлю.

– Семеро! Они знают, где мы!

– Да, – не удивившись, отвечает полукровка. – У тебя в руках Злость.

Она вспоминает, что́ меч пытался ей сказать.

– Сейчас все иначе. Они точно знают, где мы. Сообщи Первому.

Самаэль выполняет поручение, затем добавляет:

– Мы и так идем на максимальной скорости, и нет причин думать, что они нас догонят. Можем ли мы быть уверены, что не потеряем их?

– Нет. Ладно, возможно, но мне кажется, здесь что-то не так. Меч знает, что Семеро – там.

Она без раздумий указывает нужное направление.

– Они должны ощущать, где мы. Зачем еще как-то заморачиваться?

– Чтобы узнать наши сильные стороны.

– В этом есть смысл, но…

Она осекается, бросает взгляд на меч. Он выжидательно смотрит туда, откуда они прибыли, через океан.

И тут она их видит.

Облако вращающихся ракет, вокруг рифленой поверхности которых играет воздух, создавая массовое жужжание. Они стремительно приближаются, и к тому времени, как мозгу Веспер удается обработать то, что она видит, ракеты начинают снижаться, разбиваясь на группы, каждая из которых направляется к определенному судну.

Флот Первого начинает действовать. Ни одна из ракет не нацелена на небесный корабль, поэтому они могут спокойно стрелять по облакам ракет, прореживая их. Военные корабли уходят под воду, оставляя задачу небесному флоту.

В это время Самаэль поворачивает «Покой капитана» настолько резко, насколько осмеливается, и корабль наклоняется, угрожая перевернуться. Рыцарей, несмотря на ремни, бросает на палубу, и им остается лишь смотреть и надеяться.

Веспер мчится на киль и шатается: наклон палубы всё увеличивается. Врезаясь в задний леер, она делает резкий вдох и поднимает меч, начиная песнь. Воздух вокруг нее вспыхивает голубым, заставляя дрожать ближайшие ракеты, и их вращение внезапно становится хаотичным.

Зло загорается глаз, и ракеты меняют курс, падая в море.

Несмотря на это, несмотря на все, многие ракеты достигают цели, пробивая корпуса, вытравливая дыры, разжигая подводный пожар. С каждым взрывом высвобождается малый импульс сущности. Они не волнуют Веспер, но Первый внутри множества своих оболочек ошеломленно замирает. Самаэль вздрагивает, прижимает руку к голове, а Ищейка дико скулит.

Флот Первого остается нетронутым, но четыре судна вынуждены, дымясь, подняться на поверхность воды, а у одного из них полностью отказывает мотор.

Веспер хватается за леер и переводит дыхание, пока «Покой капитана» замедляет ход. Она не успокаивается – меч ей не позволяет, и когда на подходе оказывается вторая волна ракет, она выпрямляется и делает вдох, чтобы снова начать песнь.

Пока они в пути, Странник все сильнее гонит водный шаттл, пока его руки не встречают сопротивление тумбы – мутигель информирует, что он достиг максимально безопасной скорости.

Вода здесь неспокойная, и шаттл беспорядочно бросает с одной волны на другую. Джем забивается в угол, держа на руках Рилу. С каждым броском судна спина и ноги бьются о твердую поверхность корпуса. Дельта для равновесия расправляет крылья.

Странник щурится на пустой горизонт, хмурится и снова давит руками на руль, пока его пальцы не перегибаются через край рулевой тумбы.

Мотор прекращает гудеть и начинает свистеть, хотя из-за ветра этот новый звук едва слышно. На носу шаттла открывается аварийное управление закрылками, которое пытается снизить скорость и не допустить того, чтобы судно перевернулось.

Они продолжают идти на такой скорости, что еще немного, и, кажется, шаттл преодолеет закон притяжения. Они насквозь мокрые, продуваемые ледяным ветром, руки у них онемели, а глаза щиплет.

Странник сжимает зубы.

Джем пытается что-то ему сказать, но слова исчезают в общем грохоте. Он в ужасе, но двигаться ему куда страшнее, чем оставаться на месте. Джем поворачивается и видит держащую кости Дельту.

Наконец в поле зрения появляется небесный дворец Альфы. Его размеры обескураживают – он подобен наполовину проявленному изображению, на котором еще не показалась гора, которая, очевидно, поддерживает здание. Но горы нет.

Впереди на воде они видят ряды кораблей Альфы, целую армаду; их слишком много, чтобы сосчитать. Военные крейсеры, фрегаты, разведчики – все движутся идеальным строем. Флота, подобного этому, не снаряжали со времен Битвы Красной Волны.

А дальше, за зубчатыми парапетами дворца, поднимается сияющее облако – рой выпущенных ракет, которые вскоре скрываются за горизонтом.

Джем кричит, но его голос на фоне воя стихий и свиста мотора кажется комариным писком:

– И что теперь?

Странник не обращает на него внимания.

– Ты ведь не собираешься идти напролом? Ты не сможешь!

Странник не обращает на него внимания.

– Я не позволю тебе так поступить с Рилой!

Над ними нависает тень, и оба оборачиваются.

Дельта выступила вперед и идет дальше, становясь так близко, что рукоять ее меча едва не пронзает Джему грудь. Она сгибает колени и прыгает вверх, из-за чего шаттл опасно кренится назад.

Морская вода тут же поднимается до лодыжек и заливается в ботинки, холодя пальцы.

Дельта взмахивает крыльями, и нисходящий поток прибивает Странника к тумбе, а Джема и Рилу – к полу.

Откашливаясь, Джем садится и смотрит наверх.

Дельта снова делает долгий плавный взмах крыльями, поднимается, ловя потоки, и те быстро уносят ее прочь. Бессмертная подобна серебряной стреле, выпущенной прямиком во дворец Альфы.

Глава пятая

Дельта смотрит на корабли внизу. На них – те же отряды, что выжгли Грейспот-3, те самые, которые превратили живущих там людей в кости в ее руках.

Она смотрит на дворец Альфы глазами того, кто только что видел вылетевший оттуда залп ракет. Она чувствует эти далекие взрывы. Глубоко внутри нее расползается горе, пока не становится слишком сильным, чтобы держать его в себе.

Дельта размыкает губы и начинает петь.

Песнь сотрясает воздух. Плачут ближайшие облака, а внизу замирают волны, обрушиваясь друг на друга.

Хотя от командиров приказа не поступало, пилоты кораблей отключают двигатели.

Все останавливается.

Но Дельта еще не закончила.

Она обращает свой взор на небо, поет так же, как пел ее брат, и устанавливает связь с далеким объектом на орбите. Но ее приказ – иной. В последний раз спутник мерцает, а затем затухает.

Серебряные крылья переносят ее через парапет, и, глядя на нее, солдаты в невольном благоговении вздыхают. Она не обращает на них внимания и ныряет во двор, куда приходит Альфа, а за ним сразу же появляются Бета, Эпсилон, Тета и Эта.

Он не смотрит на Дельту, когда та приземляется, но его небесно-голубые глаза темнеют от гнева. Его взгляд останавливается на сестре, и она чувствует его недовольство, как будто ее бьют кулаками в грудь. Собираясь с духом, Дельта поднимает руки, раскрывает ладони так, чтобы все увидели обугленные деформированные кости в одной руке и череп – в другой.

– Как могло до этого дойти?

Прибыли три серии ракет, рассыпавшиеся звонким дождем. Веспер высматривает четвертый. Вокруг нее на палубах кораблей толпятся команды Первого, туша пожары, латая дыры, выливая лишнюю воду.

Краткая передышка затягивается, и забывается ритм прошлых атак. Закрывается глаз на мече, и Веспер откладывает его в сторону.

Два из девяти кораблей, сопровождавших «Покой капитана», затонули, еще пять повреждены и не способны опуститься под воду. Волнотворцу подбили один из моторов, существенно замедлив его ход.

В отличие от сухопутных сражений от морской битвы не осталось никаких следов. Более того, вода даже более спокойная, чем раньше.

Веспер наливает себе выпить, чтобы успокоить горло. После активации Злости оно пересохло и теперь ноет от каждого произнесенного слова. Она молча наблюдает за тем, как ее рыцари, Орден Сломанных Клинков, сбрасывают в море своего товарища. Прежде чем вода поглощает тело, ей удается увидеть осколочное ранение и посочувствовать его невезению.

Людей охватывает тоска. Они привыкли к смерти и борьбе, но к этому – нет. Кто-то поднимает руку.

– Да?

– Эта атака… это дело рук Империи.

Это был не вопрос, но Веспер все равно отвечает.

– Да… и приказ отдал Альфа из Семерых.

Изумление не слишком вяжется с выражением их обычно непроницаемых лиц. Наконец один из старших рыцарей произносит:

– Если Семеро желают нашей смерти, разве мы не должны подчиниться?

– Нет, – отвечает Веспер. – Все не так просто. Альфа начал атаку, но меч Гаммы нас защитил, а один из Семерых его остановил.

– Но… Семеро же единодушны! Что это значит?

– Это значит, что Они не единодушны. Возможно, никогда не были.

В разговор вмешивается другой рыцарь, он совершенно отчаялся, хотя никогда прежде не терял своей отваги:

– Что нам делать?

За плечом у Веспер открывается глаз, а ее собственные глаза наполняются гневом.

– Что нам делать? Что нам делать?! Всю жизнь мы жили без Семерых. Гамма помогала нам прежде, Она помогает нам и сейчас. При Узурпаторе и Тоске мы выжили без Их помощи. Мы только начали что-то понимать, и я не собираюсь останавливаться сейчас. – Она бросает взгляд на подбитые корабли вокруг и лишь сильнее хмурится. – Проклятый Альфа! Как Он смеет атаковать тех, кому в одиночку пришлось столкнуться со всем этим, пока Он проливал слезы во тьме!

Рыцари не отвечают, пораженные таким святотатством. Они беспрекословно ей верны, но также верны Семерым. До сих пор они полагали, что это одно и то же.

Ушей Веспер достигает шепот.

– Мы недостойны, мы Их подвели. Мы нарушили наши клятвы.

– Нет! – резко отвечает Веспер. – Нет. Разве вы не понимаете? Это Они нас подвели, но мы должны идти вперед. Ибо если мы остановимся, то погибнут тысячи. Вы готовы на это? Вы со мной?

Она смотрит на них. Один за другим они встречаются с ней взглядом и кивают. Она кивает в ответ, успокоенная и гордая.

Вернувшись к Самаэлю, она замечает, что он нетвердо стоит на ногах и прижимает руку к своему избитому шлему.

– Ты в порядке?

– Да, – отвечает он.

Веспер подозревает, что ответ куда длиннее и сложнее, но не настаивает. Рядом скулит Ищейка, распластавшись на животе и закрыв голову лапами.

– А он?

– Он поправится.

– Рада слышать. Не видел моего козла?

Самаэль указывает вниз. Козел обнаруживается зажатым между его ногами и штурвалом. Лишь отчаяние позволило ему так сжаться, чтобы вместить могучее тело в такое узкое пространство. Его голова торчит под странным углом из отверстия в штурвале.

– Вот ты где. А теперь замри на секунду и…

Она осекается, ибо ее внимание привлекает Первый. Он прыжками приближается к ней, отталкиваясь от одной палубы и приземляясь на палубу соседнего корабля, походя на блоху в доспехах.

– Не переживай, – говорит она козлу. – Я вернусь.

Когда она выпрямляется, Первый уже стоит перед ней.

– Среди Семерых царит несогласие. Чувствуешь?

– Да, – отвечает она.

– Мы должны уходить, пока оно не разрешилось.

– Согласна.

Она оборачивается к Самаэлю за подтверждением.

– Мы готовы, а ты?

– Наша маневренность снижена. Если они опять устроят погоню, то легко нас догонят.

– Значит, нам нельзя терять время.

Первый возвращается на корабли, Самаэль – к штурвалу, а Веспер пытается высвободить козла. Пару мгновений спустя моторы будоражат спокойную воду, и восемь кораблей продолжают свой путь.

Идущая под небесным дворцом Альфы армада – хоть она и не так впечатляет, как сам дворец, – состоит из лучших кораблей Империи. Колоссом среди них высится флагман «Решимость».

Совмещающая в себе функции пусковой станции, флагманского корабля и артиллерийской установки, «Решимость» казалась бы огромной, если бы не находилась в тени кое-чего куда большего. Над основной палубой на суставчатой стальной мачте возносится мостик S-образной формы, похожий на отведенную назад голову дракона, готовую изрыгнуть пламя.

На флагмане находится Рыцарь-Командор, высший военный чин в Империи Крылатого Ока. Его окружают офицеры, команда, все на своих местах, все в ожидании его слов.

Но в этот раз ему нечего сказать.

– Рыцарь-Командор, – произносит один из офицеров, – корабли Хранительницы и Первого от нас удаляются.

Он проверяет данные на экране, затем добавляет:

– Два подбиты.

Поворачивается к офицеру.

– Только два?

– Так точно, сир. Два подбиты.

В отличие от своего предшественника, за время своей службы Рыцарь-Командор не получил никакого военного опыта. Поэтому он крайне обеспокоен тем, что простые явления довольно редко действительно так просты, как кажется на первый взгляд. Ракеты, например, должны были полностью уничтожить врага.

Но несоответствие ракет ожиданиям – малейшая из его тревог.

– Рыцарь-Командор, они все еще двигаются.

– Принято, – отвечает он, раздраженный ненужной информацией и нервным напряжением, которое заставило ее доложить. – Сообщите мне, если это изменится.

Он сцепляет руки за спиной и удерживает себя от того, чтобы начать мерить палубу шагами. Как никто другой он должен казаться спокойным.

Приказы Альфы ясны. Их цель – очистить мир огнем и песней. Их имена войдут в легенды, и их увековечат в каноне для будущих поколений. Или так он считал. Приказы Дельты были точно так же ясны: остановиться. Отсутствие конкретики вынуждает их из осторожности допускать ошибки. Они прекратили преследование, выключили моторы. Теперь не остается ничего иного, кроме как ждать.

Рыцарь-Командор смотрит наверх. За металлом над его головой, где-то в парящем небесном дворце, Семеро собрались вместе и, насколько он может судить, начали спорить.

Эта абсурдная мысль идет вразрез со всем, чему его учили с первых дней в хоре до его обучения в качестве оруженосца, противоречит даже многочисленным наставлениям Покорности. Впервые в жизни Рыцарь-Командор ощущает, как краеугольный камень его уверенности дал трещину и начал крошиться.

По двору небесного дворца Альфы яростно мечутся две сущности – пара постоянно сталкивающихся грозовых фронтов.

Спор Дельты и Альфы стихиен: он создан из слов, воли и песни.

Для людей, достаточно невезучих, чтобы его лицезреть, это слишком. Уши не выдерживают гневную песнь и истекают кровью, зрачки расширяются и замирают в таком положении. Они не мертвы, но живого в них мало.

Остальные, что рассредоточены по дворцу, просто в ужасе преклоняют колени. Кто-то плачет, кто-то прячет лицо, кто-то молится, взывая к милости. Все эти реакции не имеют никакого значения.

Бета из Семерых потрясенно наблюдает за происходящим, а Эпсилон, Тета и Эта просто ждут, как ждали всегда.

Кости, которые Дельта принесла из Грейспота-3, были уничтожены. Слишком хрупкие, чтобы выдержать энергию такой силы, они рассыпались пылью, которая кружится вокруг бессмертных и вскоре оказывается развеяна и забыта. Она пришла с вопросом – и получила ответ. Этот ответ порождает другие вопросы, каждый из которых – укол в глаз, и другие ответы, что подобны пощечинам, хлещущим все быстрее, все громче и злее, и вскоре даже Бета отворачивается, чтобы не видеть.

Все заканчивается внезапно – рукой Альфы на горле Дельты. При соприкосновении что-то в ней, похоже, ломается, ее глаза наполовину закрыты, а обмякшее тело слабеет. Альфа не позволяет ей упасть – пока не время. Его гнев еще не остыл.

Он поднимается по винтовым лестницам на парапет, таща Дельту за собой, и ее пятки бьются о каждую ступеньку.

Бета следует за ними, а через мгновение к нему присоединяются Эпсилон, Тета и Эта.

Альфа проходит мимо склоненных голов и дрожащих тел, игнорируя всех. От него волнами исходит недовольство, вынуждая людей убираться с его пути подобно металлической стружке от повернутого не той стороной магнита.

Поднимая Дельту над стеной, он обнажает меч. Глаз на эфесе открыт и озлобленно смотрит на Дельту, болтающуюся над пропастью, подобно марионетке.

Альфа отводит меч, и свет вокруг него вспыхивает так ярко, что клинок на его фоне чернеет.

А потом рядом вырастает Бета и хватает брата за запястье.

Альфа опускает взгляд.

Их глаза встречаются.

Тысячу сорок девять лет назад

Массасси откидывается на кушетку и стонет от удовольствия, когда та погружает ее в чан. Нутрижидкость затекает между пальцев ног и подмышек, уплотняется у основания шеи и позвонков, поддерживает и согревает тело.

Давняя травма требует постоянного внимания. Инъекции, таблетки и стимуляция органов стали ежедневными процедурами. Некоторые – для снятия боли, некоторые – для поддержания ее в сознании. Но у всего есть последствия. Она лишилась волос и ногтей. Когда-то она заткнула раны металлическими заклепками. Это было временное, поспешное и определенно не лучшее решение, которое оставило ей на память регулярные воспаления и инфекции.

Годами она терпела подобные мелочи – это небольшая цена за сохранение мира. Больше терпеть не будет. Наконец она может отдохнуть. Теперь есть Альфа, который более чем в состоянии управлять Империей. Она получила давно заслуженный перерыв.

Массасси пытается вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя настолько расслабленно – и не может. Нутрижидкость облегчила ее физические боли, а Альфа снял с нее огромную ответственность. Возможно, это и стоило ей лучших лет жизни, но она воплотила задуманное.

Проходят часы, счастливая дрема перемежается периодами самодовольных размышлений. В обычных обстоятельствах ее резвый ум уже бы давно заскучал, но она не чувствует необходимости двигаться. Возможно, такова старость, которая находит удовольствие в мелочах. Возможно, она просто устала. Впервые Массасси не ощущает желания прилагать усилия. Вовсе не обязательно утруждать себя осмыслением происходящего. Она могла бы так лежать до скончания времен.

Ее дремота прерывается настойчивым стуком по чану. Массасси неохотно просыпается.

Это Мир-Пятнадцатая. Одна из лучших из нового поколения. Массасси достаточно одного взгляда на сущность девочки, чтобы понять: случилось что-то серьезное. Сердито отданный приказ – и стол поднимается, возвращая ее из чана на дрянной холодный воздух.

– Что случилось?

Мир-Пятнадцатая кланяется, чертя пальцами знамение Ока.

– Альфа.

Она заставляет себя выпрямиться, игнорируя недовольные протесты спины.

– Да не стой ты столбом! Помоги мне!

Мир-Пятнадцатая быстро заворачивает Массасси в самозастегивающийся костюм и подгоняет ее наружу. Массасси видит в девочке страх, который частично начинает просачиваться и в нее саму.

– Что случилось с Альфой?

Сквозь ее разум проносится шквал мыслей. Неужели ее прекрасное творение пало и сломалось из-за ее просчета, что стал причиной медленной утечки его сущности? Или, быть может, она неточно откалибровала его крылья. Они отлично работали на малой высоте, но что если он взлетел выше, доверившись ей? Что если она опять ошиблась, как ошиблась с Брешью?

Мир-Пятнадцатая качает головой.

– С ним ничего не случилось, Ваше Императорское Величество. Я пришла просить вас его остановить.

Расслабленности как не бывало, и Массасси чувствует, что к ней возвращается привычный ужас.

– Веди.

Они идут по коридорам и транспортным желобам, ускоряются на автоматических платформах и настилах, пока не добираются до галереи ведущих в коммуникационную башню дверей.

При приближении Массасси двери отворяются, открывая перед ней весь масштаб ее неудачи. В комнате валяется четыре полностью переломанных тела. Пятый человек издает приглушенные звуки, и Альфа прижимает его голову к стене.

Не готовая к такому зрелищу, Массасси на мгновение замирает. В этот момент Альфа сжимает руку, и на его серебряную кожу потоком льется кровь.

Она запоздало произносит:

– Что это?

Альфа поворачивается, его глаза светятся любовью.

– Создательница!

Он быстро перешагивает через тела и, раскрыв объятья, направляется к ней.

Массасси поднимает руки, останавливая его.

– Я спросила, что это?

Он замирает, все еще раскрывая руки, пока Массасси изучает его сущность. Ее легче считывать, чем большинство сущностей, она ярче, чище, и он не пытается скрыть ее от Массасси.

Первый человек умер, поскольку предоставленные им Альфе расчеты оказались неверны – сокращение на ноль целых три десятых требовало повторной балансировки. Второй умер, поскольку осмелился сказать Альфе, что его действия чудовищны, – это, по мнению Альфы, являлось намеком на то, что он совершил ошибку. Это, разумеется, было в той же мере критикой его создательницы, в которой и его самого, а этого он не мог допустить. Примерно по тем же причинам умерли третий и четвертый, а пятый не смог справиться с тем, что ему пришлось увидеть. На его сущности проглядывали трещины, и Альфа решил, что лучше немедленно его уничтожить, чтобы избежать опасности срыва в неподконтрольном пространстве.

Замену уже вызвали. В течение часа здесь восстановят порядок и былое совершенство.

Массасси нет дела до прочих последствий этих действий, и о смертях она не сожалеет. Поскольку в Альфе сожаления нет, оно не было в него заложено. Он идеален, и он ожидает идеала во всем. Он не способен ни понять, ни стерпеть того, что не соответствует его ожиданиям.

Она видит иное будущее Империи, когда ее не станет. Будущее, в котором Альфа медленно уничтожит Империю изнутри. Она даже немного ему сочувствует. Много раз некомпетентность соратников принуждала ее к разрушениям. Но нет, так не пойдет. Роль Альфы заключается в том, чтобы управлять Империей, следить за ней. Похоже, ему понадобится помощь.

Массасси разворачивается к выходу и покидает комнату; Альфу даже не приходится просить следовать за ней.

Они возвращаются в ее мастерскую, и Массасси начинает новый проект. Она благодарна Альфе за помощь, которая облегчает ей работу. Но даже с ней Массасси приходится непросто.

Если при создании Альфы Массасси стремилась к совершенству, сейчас она несколько умеряет свой пыл. Тело, над которым они работают, больше человеческого, оно огромно, но меньше, чем у Альфы. Однако крылья ему она все равно мастерит.

Новое творение планируется сделать таким, чтобы оно уравновешивало существование Альфы, что несгибаем, безжалостен и суров, и она создает того, кто будет более осторожен, кто помнит об общей картине, кто обращает внимание на мелочи.

Если Альфа очертя голову помчится в битву с грядущим врагом, то он будет не один. Будет кто-то, кто присмотрит за его тылом и охранит его. Она кует второй великий меч, и клинок выходит более легким и быстрым, чем меч Альфы.

Когда приходит время наполнить тело и меч сущностью, она пытается сконцентрировать в потоке дух инженера, помня, что именно обучение инженерному делу спасало ее в худшие времена. Она хочет сделать его осторожным, способным мыслить аналитически и логически. Как она сама в мирные дни.

Сущность вырывается из радужки на ее ладони и вливается в тело и меч, творя новую жизнь, укорачивая ее собственную.

Она качается, но не падает, ибо Альфа ловит ее, принимая на себя ее вес. Она физически ощущает окутывающую ее любовь.

Пробуждается Бета. Если очи Альфы подобны небу в безоблачный день, то глаза Беты напоминают темно-синюю ночь.

Массасси оказывается первым, что видит Бета, и она чувствует его любовь точно так же, как любовь Альфы. Более нежную, но не менее сильную.

Она касается одной из поддерживающих ее серебряных рук.

– Альфа, это твой брат.

Альфа наклоняет голову.

Бета голову поднимает.

Их взгляды встречаются.