Kitobni o'qish: «Дембель неизбежен! Армейские были. О службе с юмором и без прикрас»

© Васюков П. П., 2023

© Книжный мир, 2023

© ИП Лобанова О. В., 2023

* * *

Предисловие

Возможно, читатель слышал не особо популярную, но не лишенную смысла поговорку – «Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся». Чтобы оценить её смысл, нужно предположить, во-первых, что мнения об армии всегда будут разниться: кто служил, кто не служил, и какой был порядок там или его не было вообще – всё зависит от конкретной ситуации и субъективного мнения о ней. Во-вторых, на каждый роток не накинешь платок, и поэтому к любым высказываниям об армии нужно подходить осторожно. В-третьих, о службе в армии столько написано – и героического, и трагического, и с юмором, и без него, – что всякие попытки внести что-то новое в этом деле могут вызывать здоровый скептицизм.

Автор берёт на себя смелость дополнить рассказ о советской и российской армии собственными наблюдениями и повествованиями своих коллег, с которыми ему пришлось общаться на протяжении тридцатилетнего срока службы. Причём, этот срок вместил в себя службу в советской (23 года) и российской (7 лет) армии. И этот срок может быть поделен на равные трети – годы учебы, годы службы и годы преподавания в военной академии. Таким образом, в сборник включены рассказы об армейской службе, охватывающие период второй половины двадцатого века. Причем, рассказы эти представляют собой зарисовки «непричесанной» действительности, в которой мы жили в то время. Здесь и та идеологическая составляющая с её положительными и отрицательными моментами, и неудобные или некогда запрещённые темы, раскрытие которых могло «нанести вред престижу и авторитету вооруженных сил в целом». Главное отличие от распространения ложных, неточных или искаженных сведений о воинской службе состоит в том, что представляемые «Были» являются правдивым изложением событий 40–50-летней давности, написанном в доброжелательном и юмористическом ключе их свидетелями или участниками.

Определение происхождения слова «быль» от слова «быть» указывает на достоверность описываемых событий. По структуре и содержанию сборник представляет собой рассказы о конкретных исторических личностях и рядовых гражданах, с кем автору приходилось по жизни общаться, служить или работать. Ряд рассказов составляют цикл тем, объединенных их главным героем – Валькой, Вальком или Валентином Константиновичем. Отдельные рассказы являются воспоминаниями бывших полковников и генерал-лейтенантов о забавных ситуациях, случавшихся в их жизни. Практика партийного строительства и борьба за чистоту морального облика строителя коммунизма, издержки административно-командной системы и другие проблемы прошлого, о которых сегодня можно вспоминать лишь с улыбкой – всё это может быть интересным с точки зрения понимания прошедшей эпохи.

Зарисовки из жизни советских мотострелков и танкистов, связистов и инженеров, моряков и лётчиков, представителей других родов войск дают представление о жизни армии и флота, как единого сплоченного и отлаженного механизма, в котором иногда случались какие-то отклонения, что-то давало сбой и требовало определённой коррекции. Темы, связанные с организацией боевой подготовки или особенностями той или иной службы – всё это читатель может найти здесь! Вернее, не всё, а лишь часть того, что удалось подметить, запомнить, сохранить и описать литературным языком. С юмором и без прикрас – вот, пожалуй, главные слова, которые отражают содержание этой книги.

Возможно, некоторые читатели найдут в представляемом сборнике сюжеты, близкие их биографии. В этом нет ничего удивительного. Ведь не зря говорится, что, если встретятся два офицера и в процессе общения не вспомнят ни одного общего знакомого, то кто-то из них – шпион. Возможно, что здесь вы найдете и оригинальные истории. И в этом тоже есть своя закономерность: через сотни и тысячи судеб складывалась наша общая история.

Армейские были – это о всех нас, мой дорогой друг!

История в лицах

Приобщение к Богу (О Митрополите Питириме)

Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоя́т на пути грешных и не сидит в собрании развратителей

(Псалом 1: 1)

В мировой истории религия всегда была тесно связана с воспитанием, это обусловлено её огромным влиянием на развитие общества, на мировоззрение, культуру и нравственность человека. И деятельность офицеров-воспитателей в армии (как бы они не назывались – политруками, замполитами, психологами) также направлялась на достижение тех же целей. Но в Советской армии в силу запретов и идеологических ограничений было не принято развивать связи с церковью. Наоборот, поощрялись соревнование и борьба за души воинов. В 1990-х годах уже становится модным открытое обращение к Богу и поиск новых форм сотрудничества с церковью и со священнослужителями.

В 1994 году автору этих строк пришлось выступить организатором серии встреч Митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима (1926–2003) (в миру – Константина Владимировича Нечаева) с личным составом Военно-инженерной академии им. В. В. Куйбышева. По рекомендации своего старшего товарища генерала Александра Касьянова я прибыл на Погодинскую улицу, в Издательский отдел Московского Патриархата, который с 1963 года возглавлял Владыко. Я был тепло принят Питиримом, имел несколько бесед и сопровождал его в дальнейших поездках.

Будучи православным, но далеко не воцерковлённым ¹ человеком, я хотел найти ответы на многие волновавшие меня тогда вопросы. И я их находил в процессе общения с этим интересным человеком. Можно сказать, мне повезло, что на моём жизненном пути – пусть на короткий миг – встретился такой светлый, глубоко верующий, интеллигентный священник.

От Владыки я узнал некоторые факты его богатой биографии. А она включала в себя и духовную, и преподавательскую, и дипломатическую, и издательскую деятельность. Много внимания уделял Питирим патриотическому воспитанию и укреплению морального духа нашей армии и флота. Его искренне уважали и любили люди в погонах. Тонко и деликатно он находил грани соприкосновения православной духовности с внутренним миром воинов, своим жизненным примером показывая, как надо отстаивать идеалы защиты Отечества. «Митрополитом в погонах» он стал называться в некоторых средствах массовой информации. И было за что!

Каждую осень он выезжал на волоколамский рубеж обороны 1941 года, чтобы отслужить молебен по павшим воинам. Охотно выступал перед солдатами и офицерами, открывал памятники и мемориалы. Совместно с австрийским меценатом русского происхождения Эдуардом Фальц-Фейном неоднократно выступал организатором переходов современных суворовцев через Альпы по маршруту войск генералиссимуса Суворова 200-летней давности. Кстати, говоря об истоках советского патриотизма в годы Великой Отечественной войны, он сказал: «Народ наш был не только с партбилетом в кармане, но и с тайной молитвой, вложенной в партбилет».

Митрополит Питирим был священником, богословом, философом, политиком (хотя политика, в узком смысле этого слова, его не интересовала), креативным фотографом и даже поэтом. Его внучатая племянница Ксения Олафссон приводит стихи молодого Константина Нечаева, которые не могут не волновать любого знатока русской природы и русской поэзии:

 
В паутине безлиственных крон,
В фиолетовых дымчатых красках
Лес лелеет предутренний сон
Про метельные зимние сказки.
Даль синеет зубчатой стеной,
Как боец пред решающим шагом.
Всё вокруг налилось тишиной:
Затаилось, задумалось, встало.
Только миг – и взорвется покой,
И затопит безбрежная зелень
Этот тонкий простор голубой
И девичью тонкость деревьев.
Так и жизнь: краток миг чистоты,
Ожиданья, терпений, волнений.
Подойдет воплощенье мечты
И затопит волною сомнений.
 

Интеллект Питирима и его высокие духовные и нравственные качества притягивали к нему тысячи прихожан, людей верующих и неверующих. Естественно, его успехи у многих церковников и коллег вызывали зависть и негативную реакцию на всё, что делалось Питиримом. К этому добавлялось и то, что он имел свою особую позицию по многим вопросам богословия. В 1971 году владыка Питирим был возведен в сан архиепископа. В этом же году он принимал участие в деяниях Поместного собора, который признал церковную реформу XVII века «трагической ошибкой» и официально отменил все проклятия и анафемы по отношению к старому русскому обряду. Позже он скажет:

– Да, у нас было двоеперстие, мы приняли троеперстие. Но в 1971 году на Соборе Русской Православной Церкви молодая часть наших богословов провела постановление о равной возможности употребления и того и другого.

24 января 2002 года в итальянском городе Ассизи под руководством римского понтифика состоялось «совместное моление за мир», в котором участвовали 300 представителей 12 различных религий. От лица Московской патриархии и по поручению Патриарха Алексия II в этом ежегодном мероприятии принимала участие целая делегация из трех архиереев во главе с митрополитом Питиримом. Выступая по каналу РТР в программе «Вести», Владыка заявил, что он глубоко удовлетворен тем «духом единства и братской любви», который ему удалось ощутить во время такой совместной молитвы.

На имя Алексия II полетели гневные телеграммы: «С ужасом и возмущением мы восприняли новость о том, что официальный представитель Московской Патриархии участвовал в шабаше под руководством Папы Римского. Митрополит Питирим не только не скрывает своего участия в этом беззаконии, но даже публично восхваляет совместную молитву с инославными и иноверцами…»

А ещё в 1989–1991 годах Владыко избирался от Советского фонда культуры народным депутатом Верховного Совета СССР. В эти годы на Погодинскую приезжали известные политики и интеллектуалы. Конечно, общественная деятельность митрополита, частота его упоминаний в СМИ, популярность среди советской и постсоветской элиты вызывали в церковной среде плохо скрываемую ревность. Его называли «красным архиереем», обвиняли в сотрудничестве с КГБ, в чрезмерной «светскости». Немало потрудился на ниве очернительства депутат Государственной думы 1-го созыва отец Глеб Якунин ². Об отношении к нему я и спросил Владыку. На что митрополит, улыбаясь и поглаживая бороду, заметил:

– Ну, что я могу сказать про расстригу? Тем более, о своём студенте, которого отчислял из духовного учебного заведения. Пустое… Мы свои кадры знаем.

– Не могу не задать Вам, Владыко, вопрос об отце Александре Мене ³. Сегодня о нём так много говорят, как о пророке, страдальце и жертве режима.

Ответ митрополита поразил меня своею деликатностью. Вообще, он никому не давал резко отрицательных оценок. Всегда находил меру согласных, примирительных определений. И в этом случае было сказано примерно следующее:

– Отец Александр Мень был глубоким, думающим человеком. Талантливый проповедник слова Божьего, богослов со сложившимися взглядами. Но… православного в нём было мало. Царствие ему небесное!

Владыко выступил перед переполненным залом в клубе академии и ответил на ряд вопросов (о внутренней и внешней политике российского правительства, о позиции РПЦ ⁴ в отношении западных миссионеров, заполнивших эфир всех центральных каналов ТВ и др.). Мне запомнились достаточно смелые и такие ёмкие фразы-характеристики:

«Я знаю, от чего погибнет Россия. Она погибнет от дилетантов. Поэтому ваша задача остаётся прежней: учиться военному делу настоящим образом!»

«Выключайте телевизор, если вам что-то не нравится. А счетчики и специалисты подсчитают все эти рейтинги и отреагируют правильно».

«Друзья, дорожите жизнью и задумайтесь над тем, что я вам сейчас скажу: после нас – нас не будет. Так любите, цените и уважайте, и жалейте друг друга в этой жизни, а в той жизни Бог воздаст каждому по заслугам».

После своего выступления митрополит вручил начальнику академии Библию в красивом переплёте. А начальник организовал небольшой фуршет в честь гостя. Здесь выпили немного коньяку. Уже в машине разговор продолжился об его отношении к алкоголю.

– После перехода в Альпах через мост, названный богу неугодным словом, барон Эдуард Александрович Фальц-Фейн подарил мне несколько ящиков водки «Суворов». – Владыко озорно вскинул густые брови. – Напряжённые будни служения Господу Богу не позволяют мне увлекаться горячительными напитками, да и здоровье уже не очень крепкое, но своего товарища обидеть не могу. Поэтому вечерами иногда позволяю себе немного сибаритствовать.

Здесь же в машине я рассказал Владыке о встрече с космонавтом номер два – Германом Степановичем Титовым, ныне, к сожалению, тоже уже покойным. В то время он был командующим воздушно-космическими войсками, но согласился выступить в коллективе кафедры, в котором я в то время был адъюнктом. Я осмелился задать ему два вопроса: женщина и космос и его отношение к данной проблеме, и об его отношении к богу. На первый вопрос последовал ответ, который вызвал у присутствующих улыбки. Смысл состоял в том, что «нечего там им делать». А ответ на второй вопрос меня тронул своей откровенностью.

Да, космонавты летают в космос, но никаких загадочных явлений, связанных с ангелами и божествами, естественно, они не встречали. Всё объяснимо с точки зрения физики и химии. «Я знаю, что мы смертны, – сказал Космонавт-2, – что всех нас ждут тлен и забвение. Но мне не хочется думать, что мои чувства, знания, эмоции и переживания, всё, что мы называем душою, бесследно исчезнет. Нам не дано ещё понять и осознать существование параллельных миров, присутствующих рядом с нами. И переход в эти миры, что собственно и представляет наша смерть, для нас так и остаётся тайной», – примерно так сказал Герман Степанович.

Митрополит, внимательно выслушав мой рассказ, заметил:

– Я неоднократно встречался с Германом Степановичем и ценю его духовный и ратный подвиг. Быть вторым – это всегда испытание и борение со многими искушениями. И он с достоинством пронёс свой крест. И к Богу у каждого своя дорога. Космонавт Титов, думаю, нашел свою дорогу и обрёл бессмертие!

После той встречи осталось ощущение светлой грусти об интересном человеке и его идее, которая заставляет надеяться, что ничего не исчезает и не проходит зря. Так случилось, что с митрополитом Питиримом мне встретиться больше не довелось. Я узнавал лишь о мероприятиях и событиях, связанных с его именем, из средств массовой информации.

В 1994 году, через несколько месяцев после нашей встречи, издательский отдел Московского Патриархата был расформирован – Архиерейский Собор счел его «исполнившим свое первоначальное предназначение». С 1963-го по 1994 год владыка Питирим был председателем издательского отдела, главным редактором «Журнала Московской патриархии» и председателем редакционной коллегии сборника «Богословские труды» (оба издания в советские годы были единственными легальными органами церковной мысли). На страницах этих изданий ему удалось опубликовать писания отцов Церкви, богословские сочинения протоиерея Сергия Булгакова, священника Павла Флоренского и некоторых других авторов.

Вместо него были созданы две новые структуры. Это решение, конечно, было принято именно для того, чтобы сместить митрополита Питирима. Отчасти, оно было оправдано – владыка, по сути, не принял избрания Патриарха Алексия II, в «Журнале Московской Патриархии» почти не публиковались материалы о деятельности Предстоятеля и даже официальные церковные документы. Долго так продолжаться, понятно, не могло. Уникальный коллектив был почти полностью разогнан, а самому митрополиту ничего не предложили – он остался «титулярным» викарием Московской епархии. Думаю, что переживания и оставленность ускорили его кончину. Когда обнаружилась болезнь, и он прожил с ней какое-то время, Владыко сказал, что онкология – это особый путь к Богу. «Это дорога избранных», – так он сказал. И эти слова можно расценить как слова поддержки и утешения для миллионов онкобольных.

В последний год своей жизни митрополит Питирим сподобился быть свидетелем схождения Благодатного огня в храме Гроба Господня в Иерусалиме. Из Святой Земли он прилетел в Москву, где прямо в аэропорту Внуково совершил молебен и раздал лампады с Благодатным огнем. Здесь он неожиданно узнал, что именно ему выпала честь возглавить пасхальную службу в храме Христа Спасителя 27 апреля 2003 года вместо заболевшего первоиерарха. Поистине, это был достойный апофеоз в жизни человека, вся жизнь которого проходила так, как будто была вписана в православный месяцеслов.

Вскоре владыка Питирим перенес хирургическую операцию, но, несмотря на это, принял участие в летних торжествах, которые проходили в Сарове и Дивееве в связи со 100-летием прославления преподобного Серафима Саровского. После возвращения в Москву болезнь его вновь обострилась, и в течение многих недель он находился в Центральном военном госпитале. Патриарх Алексий II приехал к нему попрощаться 12 октября. Сожалея, что не может литургисать в храме, митрополит Питирим сказал Святейшему: «Я живу от праздника до праздника…» Праздника, увы, уже не случилось! Скончался митрополит Питирим 4 ноября 2003 года, в день празднования Казанской иконы Божией Матери, на 78-м году жизни, примирившись со всеми, включая Патриарха Алексия II.

16 мая 2021 года в Волоколамске открыли памятник митрополиту Питириму. Монумент установлен Российским военно-историческим обществом к 95-й годовщине со дня его рождения. Таким образом замкнулся круг: русское воинство воздало должное своему «митрополиту в погонах». Потому что он был примером того, каким должен быть настоящий гражданин: полным достоинства, веры, смирения и любви. Этот человек явился светлым лучом посреди своих современников, в числе которых был и я. Сейчас, когда Владыки нет с нами, мы чувствуем его молитвы и сами молимся о его блаженном упокоении.

Как стать генерал-лейтенантом в армии? (О наркоме Ковалёве И. В.)

Услышав этот вопрос, служивший в армии человек поймет, а не служивший догадается, что нужно где-то учиться, долго служить, пройти все должности от командира взвода до командира корпуса, по крайней мере. И они в своих предположениях будут правы. Но тот, кто учился в начале 80-х годов в Академии генерального штаба или Военно-политической академии имени В. И. Ленина, могли слышать оригинальную историю из уст живого участника описываемых событий.

Всё дело в том, что в этих военных вузах, где-то в штатной должности, а где по договору или по приглашению преподавал генерал-лейтенант Ковалёв Иван Владимирович ⁵. Был он личностью героической уже потому, что всю войну вынес на себе работу всей системы военных сообщений. Эвакуация войск и оборонной промышленности в первые тяжелые месяцы войны, обеспечение подготовки и проведения всех наступательных стратегических операций Красной Армии, перемещение тысячи воинских эшелонов, миллионов тонн грузов – всё это составляло круг его задач и непосредственных обязанностей. Был он начальником ВОСО ⁶, заместителем наркома путей сообщения, а с 1944-го по 1948 гг. и наркомом (министром) путей сообщения СССР. И в ходе Великой Отечественной войны не было недели, когда бы он не был в Кремле на докладе у Верховного Главнокомандующего и ежедневно был готов по телефону выдать любую справку о перемещении войск и грузов товарищу Сталину. Такой ритм работы накладывал на плечи Ивана Владимировича огромную ответственность и закалил его характер. Он даже участвовал в работе Потсдамской конференции летом 1945 года, когда решалась судьба послевоенной Германии.

В академиях он читал обзорные лекции о работе тыла, органов ВОСО в годы войны. Материал ему был знаком не понаслышке, он проявлял творчество, много экспериментировал и часто отвлекался на второстепенные темы. И как-то, в ходе лекции, после паузы, он обратился к аудитории с вопросом: «А вы знаете, как я стал генерал-лейтенантом Советской армии?.. Ну, ладно, расскажу. Я был генерал-лейтенантом технических войск с 1943 года. Но это был другой мир – НКПС ⁷: свой порядок, традиции, своя форма, свои знаки отличия». И он поведал слушателям свою историю.

После войны его любимая и единственная дочь решила выйти замуж. И Иван Владимирович, как любящий и заботливый отец, захотел, чтобы это событие запомнилось молодоженам и их гостям на всю жизнь. Было заказано несколько спальных вагонов, четыре вагона-ресторана, закуплены продукты и напитки. Тщательно был спланирован маршрут от Москвы до Владивостока с остановками в памятных местах, с песнями, плясками. Там были и Волга, и Енисей, и озеро Байкал. Был спланирован личный отпуск, и свадьба таким образом удалась на славу: съездили, прокатились по всему Союзу, повеселились, поплясали в самых достопримечательных местах.

Отгуляв отпуск, Иван Владимирович прибыл на службу и вскоре был вызван в Кремль. Его помощники быстро подготовили доклад о положении дел в отрасли народного хозяйства, были составлены справки и графики, но никакого доклада по работе делать не пришлось. Сталин, который всегда к нему относился доброжелательно, встретил его в этот раз очень сухо.

– Это правда, товарищ Ковалёв, что вы так любите свою дочь, что организовали ей свадьбу с выездом во Владивосток и обратно? – Сталин подошел вплотную к Ивану Владимировичу и строго взглянул в глаза.

– Так точно, товарищ Сталин, – четко доложил он. – У меня одна дочь, и я решил сделать ей приятный подарок.

– И как это получилось?

– Докладываю: денежное содержание сталинского наркома позволило мне оплатить все затраты на проезд поезда по маршруту Москва-Владивосток и обратно. Сюда были включены оплата работы бригад железнодорожников, стоимость продуктов питания и напитков, работа поваров и официантов. Счета и квитанции имеются, могу представить, хоть сейчас.

Сталин молча прошелся по кабинету, потом вновь остановился напротив Ковалёва и в задумчивости, как бы размышляя, сказал:

– Хорошо. С правовой и экономической точек зрения ваш доклад можно считать обоснованным. А как вы думаете, с моральной точки зрения, сможете ли вы руководить своими подчиненными после такого мероприятия?

– С моральной точки зрения допущен перебор, товарищ Сталин! – опять четко выложил нарком. – Понимаю, что допустил нескромность.

– Ну, а раз понимаете, то эту должность вам следует оставить. На пенсию вам ещё рано, вы молоды, но у вас богатый опыт руководящей работы. В каком воинском звании вы хотели бы продолжить службу в войсках?

Иван Владимирович мгновенно оценил обстановку. Должность наркома (министра) путей сообщения могла приравниваться к маршальскому званию. Но на фоне маршалов победы Жукова, Конева, Рокоссовского и других разговор об этом звании с его стороны вновь выглядел бы нескромно. На фоне разжалованных и арестованных в первые послевоенные годы бывших маршалов и опальных генералов (Кулика, Гордова, Новикова и др.) его проступок никак не мог рассматриваться как государственное преступление. Выходило что-то среднее.

– Готов послужить в рядах вооруженных сил в звании генерал-лейтенанта, товарищ Сталин!

– Ну, шейте форму, товарищ Ковалёв! А должность мы для вас подыщем, – сказал Сталин, и на этом беседа была закончена.

Иван Владимирович стоял перед аудиторией и широко улыбался: «Вот таким образом я оказался среди вас, товарищи военные. Погуляли, что называется… Правда, непосредственно в армию тоже пришлось прийти не сразу: пришлось побывать советником в Китае, соприкоснуться с угольком в Донбассе. А потом уж к вам».

Рассказ этот можно назвать историей со счастливым концом, учитывая обстановку того времени. Но есть истории, связанные с присвоением звания генерал-лейтенанта, и совсем нелепые. Так в воспоминаниях ⁸ маршала Советского Союза Еременко приводится случай, когда в боевой обстановке в реляции на присвоение звания генерал-майора командиру дивизии кадровики обратили внимание лишь на подпись командира корпуса, генерал-лейтенанта, и полковнику было присвоено звание генерал-лейтенант, на ступень выше. Все понимали такую оплошность, но идти к Верховному Главнокомандующему изменять приказ никто не стал.

Но это уже другая история и с биографией Ивана Владимировича Ковалёва она никак не связана.