Kitobni o'qish: «Устроитель»
Глава 1
***
– Вы скучаете по космосу?
– Нет. Скучаю, конечно, но не по самому космосу. По полету, по экипажу, по кораблю, наконец. Но не по этому черному ничто. Пустота огромных масштабов, о ней страшно думать, не то что скучать. Вы только задумайтесь – большинство писателей-фантастов не выбирались в своих произведениях дальше Млечного Пути. Им проще сбежать в параллельный мир, чем за горизонт местного скопления галактик. Не говоря уже о границах вселенной – туда только киношники иногда отправляются в своих больных фантазиях.
А нам пришлось оказаться в месте, куда более далёком чем та же Андромеда, в связи с обстоятельствами непреодолимой силы случая. То был всего лишь мой второй полет. Первый я пережил сразу после учебки на лунной базе – всего два месяца с миссией на Марсе, ничего особенного.
Вторым была двухлетняя экспедиция в Облако Оорта. В мои обязанности входил контроль режимов функционирования реактора – основной силовой установки корабля. Работа не пыльная, все автоматизировано, мне оставалось только собирать и анализировать данные с приборов. Реактор был новой модели, требовался постоянный мониторинг его деятельности, а у меня уже был опыт работы с наземными реакторами до службы на корабле. Вот меня и взяли в экспедицию начальником смены. Моим напарником был совсем молодой техник, проходивший стажировку в том полете.
Мы уже полгода были в полете, из них два последних месяца полным ходом шла основная научная работа.
В один из дней случился Скачок. Как будто перепад напряжения – потухло, загорелось. Как глазом моргнул. Телеметрия моего реактора не отреагировала. Но весь экипаж заметил перемены.
По сути, наша миссия была чисто научной. Изучение объектов Облака, ввод в эксплуатацию искусственных зондов, которые продолжат наблюдение уже без нас после завершения миссии, проведение опытов по переносимости организмами межзвездных полетов, да и много чего ещё. Калибровка гравитационных датчиков и датчиков светимости зондов занимала больше всего времени. Их приходилось настраивать для каждого зонда, настройка их на земле была бессмысленна – слишком велика погрешность вычисленных значений. Поэтому инженеры проводили тонкую настройку на месте, выводя каждый зонд в открытый космос и калибруя по ближайшим объектам.
Как в любой экспедиции, каждый день расписан – ты четко знаешь, что будешь делать до обеда, а что в следующую пятницу. И так все два года. Внештатных ситуаций практически не бывает – только их тренировки. Но и они в основном по расписанию. Так что через пару месяцев экспедиции становится скучно, и каждый пытается найти себе развлечение. Заключаются пари, устраиваются соревнования, завязываются интрижки и романы. В результате, с экипажем более чем двести человек, а точнее двести семьдесят шесть, не соскучишься. По составу мы представляли из себя смесь научно-исследовательского института широкого профиля и небольшого армейского гарнизона – основные руководящие должности были за офицерами Военно-Космического Флота, так как экспедиция финансировалась за счет Сил Обороны.
Итак, случился Скачок. Как я уже говорил, телеметрия моего реактора ничего не заметила. Зато сработала система контроля зондирования Облака – она в один момент выдала восемьсот пятьдесят три сирены о потерянном соединении с клиентом. Именно столько зондов мы успели выпустить. И именно столько объектов система потеряла в один прекрасный момент Скачка.
Я не вникал в подробности, но слухи о том, что мы потерялись пошли минут через двадцать, а на сороковой минуте Капитан объявил на нашем лайнере чрезвычайное положение и приказал всем оставаться на своих местах до дальнейших распоряжений.
В тот момент я находился за терминалом реактора, читал отчёт от предыдущей вахты, в котором все было обычно и, потому, уныло. О случившемся я имел понятие относительное, лишь переписка в бортовом полуофициальном чате бежала по резервному монитору и пестрила больше вопросами кто что слышал и знает, чем ответами. Да и отключили этот чат практически сразу после объявления командования. Смена моя только началась, из шести пять часов ещё были впереди, и я спокойно забыл о случившемся и углубился в текущие задачи. Меня ждали два фильма, пара нова альбомов любимых групп, небольшой серфинг по сети…
Проверив работу всех систем и прослушав половину запланированной музыки, пересмотрев все новости за последние сутки, я вспомнил об обращении Капитана. Внутренний чат все еще был отключен, молчание затягивалось. Вот уже полтора часа ничего нового не сообщалось, громкая связь молчала. Я уже начал беспокоиться не произошло ли чего серьезного. Наконец, тишина оборвалась, и по интеркому объявили, что ждут дежурных смены со всех технических постов через десять минут в зале брифингов. С собой было приказано захватить отчёт о происшествиях за смену. Резервные дежурные для подмены уже направлены на все посты.
Я взял в руки свой рабочий терминал и стал ждать. Через пару минут меня сменили. Новый дежурный, как и я, ничего не знал о ситуации, поэтому, не теряя времени, я направился к залу брифингов. Собралось около двадцати человек. За кафедрой – ещё пять офицеров во главе с Капитаном. Когда все утихли, он начал:
– На нашем корабле сложилась чрезвычайная ситуация. В 17:05 по корабельному времени произошел небольшой скачок напряжения. После чего система наблюдения потеряла все наши выпущенные зонды. Затем было обнаружено, что система навигации не может определить наше положение относительно основных космических тел – звездное окружение не соответствовало ожидаемому, объекты Облака Оорта отсутствовали. На данный момент все говорит о том, что, по не известным причинам, мы находимся не в Солнечной Системе, а совсем в другом месте.
На несколько секунд в зале повисла немая пауза. Это было похоже на какую-то шутку.
– Данные навигации ещё проходят проверку, но, скорее всего, мы находимся в окрестностях двойной звездной системы М33 Х7, галактика Треугольник, три миллиона световых лет от Земли.
Среди присутствующих прошелестел возглас, похожий на матерный шепот.
– Разумеется, координаты проверяются, но уже сейчас мы уверены в них более чем на восемьдесят процентов. Наше положение будет окончательно известно, когда закончится просчёт движения космических тел с учётом нашего перемещения – земная картинка этого места опаздывала на те самые три миллиона световых лет. Но сейчас наша задача – понять, что произошло. Поэтому здесь собрались все специалисты, дежурившие в момент Скачка. Прошу вас по очереди доложить, что происходило на вашем посту с 16:45 до 17:15.
Мы поочерёдные доложили о происходившем у каждого на рабочем месте. Все докладчики сошлись во мнении что ничего нестандартного в этот период времени на их постах не происходило, кроме кратковременного, всего доли секунды, отключения освещения. Вся аппаратура работала в штатном режиме. Это было странным хотя бы потому, что даже столь незначительный перебой должен быть зафиксирован системой жизнеобеспечения. Командир отдал приказ одному из офицеров проверить эти показания ещё раз, и офицер удалился из зала.
Нас через пару минут тоже отпустили по своим местам, дав указания до конца смены внимательно отслеживать работу оборудования, а также проверить ещё раз отчеты за период инцидента.
Никто не верил, что мы оказались так далеко от дома, скорее всего произошла какая-то ошибка системы навигации. Но тогда куда подевались зонды?
Когда я вернулся в реакторную, до конца моей смены оставалось ещё пара часов. Мой сменщик был уже в курсе ситуации – видимо, основные новости брифинга распространялись также и по официальным каналам. За время моего отсутствия аппаратура продолжала работать в штатном режиме. Мы распрощались, и он отправился к себе в каюту.
А мне надо было в оставшееся время проверить ещё раз отчёты систем за аварийный период. Если он, конечно, был аварийным.
Через пару минут по интеркому передали новый приказ капитана – каждому члену экипажа подготовить подробный отчёт чем он был занят в период с 16:30 по 17:30 по корабельному времени. Отчет должен быть передан непосредственному начальству не позднее чем через час.
Таким образом два отчёта за два часа. Приступим.
В те первые часы основная часть команды была занята одним и тем-же – отчетами. Закончив свою смену, я отправился в столовый модуль. Немногочисленные посетители молча ужинали, никто не мог сказать ничего нового. Закончив приём пищи, отправился спать в свою каюту.
Потом потянулись дни без каких-либо новостей, одни лишь слухи и догадки. Капитан, все руководство экспедицией и ученые хранили молчание.
Через полтора месяца мы ни на йоту не продвинулись к пониманию произошедшего. Все отчеты были просмотрены, никаких отклонений. Из ученых, находящихся на борту, была собрана группа по расследованию инцидента. Но не было ни одной более или менее реальной теории. Мы просто за восемь десятых секунды переместились туда, куда только доходил свет от нашей планеты времён зарождения человека.
В принципе, было все равно, остаёмся ли мы в Облаке Оорта или где-то ещё – наша экспедиция была полностью автономна. Мы могли находиться на само-обеспечении достаточно долго. Растительная и животная пища выращивались искусственно с помощью биоинженерии. Реакторы были рассчитаны на несколько десятков лет в режиме хода. В нашем положении они были нагружены всего на десять-двенадцать процентов. Мы никуда не летели, пассивное жизнеобеспечение выжигало топливо настолько медленно, что о дефиците топливных элементов нам пришлось бы задуматься лишь лет через сто.
Разумеется, так долго здесь оставаться никто не собирался.
Работа научной группы все время после Скачка в основном заключалась в том, чтобы повторять всю выявленную последовательность действий экипажа перед скачком. Обработав все отчёты, подготовленные в первые часы после инцидента и не обнаружив ничего необычного, они восстановили все действия нашего экипажа и показатели работы бортового оборудования в течении последних суток. Затем Капитан провёл совещание командного состава при участии ученых. Было принято решение провести точную репликацию всех событий последнего часа перед событием. На подготовку отвели неделю.
Потом ещё неделя ушла на репетиции и настройку оборудования. Измерительное оборудование было размещено по всем отсекам и снаружи. Корабль вернули в расчетную точку прибытия. Мы снова пережили тот день. На всякий случай были восстановлены даже пол часа после Скачка.
И ничего.
Один умник предложил – и с ним согласились – повторять момент Скачка пока не получится. Но по особой схеме – сначала повторяем события с 16:45 до 17:15, следующий проход с 16:30 до 17:30, и так далее. Идею мало кто понял, но, видимо, от нечего делать все согласились.
Порядок действий был прост – день эксперимента, затем день обработки результатов и день подготовки к новому эксперименту. Итого три дня на итерацию.
Через полтора месяца мы дошли до прохода 13:45-20:15.
В 13:50 эксперимент остановили. Просто дали отбой по общей связи, и все. Позже оказалось, что в одной из лабораторий в этот отрезок времени уже почти три месяца назад прямо перед Скачком начались исследования темной материи, и лаборант обнаружил, что в тот момент вводил координаты для исследования космического пространства. И эти координаты полностью совпадали с нашим теперешним положением.
Все ученые немедленно были привлечены к изучению работ, проводившихся в той лаборатории. Было вполне вероятно, что мы прыгнули в эту часть вселенной с помощью лаборантов этого модуля.
Появилась хоть какая-то надежда. Всему экипажу, не вовлеченному в дежурства и изучение злополучной лаборатории, дали выходной до конца дня.
На следующий день все работали по штатному расписанию. Во время утреннего брифинга было объявлено о приостановке попыток воспроизвести Скачок до окончания работы в лаборатории тёмной материи.
Надо заметить, что ситуация, в которую мы попали, не располагала к веселому настроению и всеобщей любви. За все время, проведённое в Галактике Треугольник, наш экипаж стал похож на стадо ежиков, готовых колоть друг друга до умопомрачения при любой встрече. В итоге, уже к концу четвертого месяца мы практически находились на военном положении, были загружены работой по самые уши, лишь бы меньше времени оставалось на всякую ерунду. А ученым так и не удалось до конца понять, что с нами случилось.
И тогда капитан объявил всему кораблю, что не хотел бы превращать корабль в военную базу или тюрьму, что, по всей видимости, нам придётся на долго остаться в глубоком космосе, и в целях сохранения работоспособности экипажа и повышения его морального духа он объявляет о создании Правления корабля. Целью работы Правления должна стать разработка и внедрение программы эффективного существования и развития нашей удаленной колонии в сложившихся условиях. Правление должно быть выборным, состоять из четырнадцати членов. Капитан предложил в следующие две недели выдвинуть кандидатуры в правление, затем будут проведено голосование. Сформированный орган будет работать первые три месяца на правах консультационного, будут разрабатываться предложения и нововведения в жизненный цикл корабля. После этого периода будут проведены повторные выборы о статусе Правления – оставить его консультационным, придать полномочия законодательной власти, или распустить вовсе и вернуться к военному положению.
Идея была принята всеми нами воодушевленно – хоть какое-то развлечение.
Началась предвыборная деятельность. Естественно, никто никого от своих обязанностей по кораблю не освобождал. Все продолжали нести свои вахты, а политика занимала все свободное время. Никаких партий, общественных движений или просто групп активистов в экипаже до этого момента не было. По каким принципам выбирать четырнадцать вождей космического пролетариата – никто не имел никакого понятия. За две недели должны были появиться полтора десятка лидеров, которые могли бы войти в Правление, но кем они должны быть – объяснить в первые дни никто не мог.
В воскресение, под конец первой предвыборной недели, появился первый кандидат. Это был хирург-травматолог, по совместительству инженер-генетик – почти все на корабле владели несколькими профессиями – личность тридцати восьми лет, среднего роста и внушающей доверие внешности. Его кандидатура была предложена медицинским корпусом.
За вторую неделю нашлось ещё тринадцать кандидатур – еще один от врачей, трое учёных, два техника, трое военных и четыре кандидата от инженерного состава. Как я уже говорил, каждый из экипажа имел две и более специализации. Но у каждого было основное направление, на которое у него было отведено не менее семидесяти процентов времени. Остальными обязанностями приходилось заниматься либо на замене, либо в качестве помощника ведущего специалиста.
К выборам мы подошли с полным набором кандидатов. Мероприятие было назначено на воскресенье, в пятницу утром капитан попросил всех ещё раз подумать над кандидатурами и по возможности выдвинуть ещё несколько человек. Это позволило бы выборам быть полноценными.
Я, от нечего делать, заглянул на страницу выборов и открыл форму заявки в кандидаты. На первый взгляд, заполнение формы не потребовало бы и полу часа, и я стал ее заполнять. Через полчаса я закрыл заполненную форму и отправился спать уже представляя себя важной шишкой – политическим деятелем первого выборного органа власти за пределами Солнечной системы.
Через неделю, утром в воскресенье выборы состоялись, и к полудню Правление было сформировано. Я вошёл в его состав.
Тем временем ученые трудились в поте лица, практически не попадаясь на глаза остальным членам экипажа – их отсеки с лабораториями и кабинетами располагались отдельно от остальных, жилыми каютами многие из них пользовались от случая к случаю, предпочитая ночевать рядом с объектом исследований. Одним словом, ученые.
Через пять месяцев после Скачка научная группа наконец сообщила, что значительно продвинулась в понимании произошедшего с нами и готова представить отчёт. Правление и командование собрались в зале брифингов в 10:00 в понедельник. Представители ученых уже заняли свои места в президиуме.
Руководитель научной группы подошел к кафедре. Все стихли.
– Мы провели несколько проверок эксперимента, который, по всей видимости, стал причиной нашего далекого путешествия. Цель эксперимента – поиск во вселенной областей с высокой плотностью темной материи. На момент Скачка ученые изучали как раз ту часть вселенной, в которой мы сейчас находимся. Каким-то образом совпадение обстоятельств и режимов работы различного оборудования на корабле привнесло к нашему перемещению в эти координаты. Не буду вдаваться в подробности, неспециалистам это будет не интересно. Главное – в нашем случае, скорее всего, ход эксперимента необратим, повторить его будет очень опасно для всех. Проще говоря, наш корабль никогда не сможет вернуться в солнечную систему. Но нам удалось воссоздать процесс, так сказать, в миниатюре. Это позволит продолжить наши исследования и в перспективе даст возможность отправить обратно небольшой челнок. К счастью, эксперимент не был технически сложным, и мы имеем возможность построить достаточно много опытных образцов.
Докладчик взял паузу чтобы сделать пару глотков воды.
– В перспективе, если нам удастся перебросить один из челноков обратно к нашему солнцу, появится надежда на возвращение. Как уже было сказано, технология достаточно проста. Правда, мы не до конца понимаем с научной точки зрения как произошёл Скачок, но воссоздать процесс сможем. Наше предложение – построить несколько челноков, оборудованных всем необходимым для повтора эксперимента, в память бортового компьютера загрузить всю полученную нами информацию о Скачке, и отправить их в обратном направлении. Естественно, на каждый челнок необходимо установить маячок. Также, Капитан должен будет записать сигнал SOS с просьбой направить нам обратно, используя ту же технологию, ответный челнок. Таким образом мы сможем удостовериться, что эксперимент обратим и существует возможность наладить связь с нашим домом.
Зал по-прежнему хранил молчание. Казалось, что все сейчас сказанное было нереально – впрочем, как и наше нынешнее положение.
Первым прервал тишину Капитан.
– Почему Вы думаете, что нам смогут ответить и выслать ответные челноки? Сколько времени могло пройти на Земле с нашего исчезновения?
– Возможно, столько же, сколько и у нас. Мы не перемещались со скоростями, близкими к световым. Да и с превышающими световые. Я бы сказал, для искажения времени у нас нет видимых причин. Я, конечно, не дам стопроцентной гарантии своей правоты, но мое мнение – временного разрыва с Солнечной системой у нас нет. В любом случае, других вариантов мы пока не видим. Если все сложится удачно – мы получим ответ из Солнечной системы в течении ближайших двух-трёх месяцев. Предполагается отправлять челноки каждые две-три недели, точка назначения – область между орбитой Марса и кольцом астероидов. Это самая обитаемая часть системы и вероятность их обнаружения там будет достаточно велика.
– Почему не отправить в окрестности Земли?
– Судя по нашему скачку, координаты пункта назначения соблюдаются достаточно точно. Но не хотелось бы рисковать и посылать челноки в слишком обитаемые области. А орбиты за Марсом подходят – столкнуться с кем-то вряд ли получиться, но сигнал радиомаяка будет достаточно быстро запеленгован.
– Ну хорошо. Когда первый запуск?
– Первый челнок уже готов, Капитан. Остаётся записать Ваше обращение для сигнала бедствия и можно отправлять.
– Отлично. Тогда приступим. Совещание Правления может быть продолжено без меня.
И Капитан удалился. Некоторое время мы молча сидели, пытаясь осознать все сказанное учеными. Но в итоге решили продолжить нашу работу, оставив работу ученых на откуп Капитану.
На повестке оставалось ещё два вопроса – генеральный план строительства новых отсеков корабля на текущий год и проект семейного кодекса колонии. С первых дней работы Правления было решено принять за данность предположение что нам придется остаться в этой точке вселенной на неограниченное время, и все обсуждения нашего развития велись с учетом этого решения. Гендерный состав нашей колонии давал нам основания считать, что в скором времени наше население начнет расти. А оборудование, имеющееся на станции, позволяло нам строить новые территории, если можно так выразиться, расширяя обитаемые площади нашего корабля. На орбите ближайшей звезды из системы М33 Х7 было достаточно астероидов, которые не успели пока стать добычей ее соседки – черной дыры. Эти обломки могли послужить нам практически неограниченным источником ресурсов для 3D принтеров – напечатать новые блоки для нашего корабля не представляло труда. Также необходимо было увеличить количество ферм – выращивание продуктов питания генными инженерами растет вместе с увеличением населения, да и создать минимальный запас пищи также необходимо.
Вообще, с появлением Правления жизнь на корабле заметно поменялась. Она стала социальнее, больше внимания люди стали уделять бытовым вопросам. Стали появляться кружки по интересам – спортивные группы, любители литературы, профсоюз женщин колонии. Появился научный клуб – там участвовали не только ученые, но и инженеры, врачи, даже пара военных. Именно там обсуждали альтернативные теории нашего Скачка, а также изучали окружающее нас космическое пространство – область вблизи двойной звезды, попадающее под влияние чёрной дыры. Научная группа занималась основной версией и реализацией запусков челноков, поэтому там не были против если кто-то поможет им в побочных исследованиях, а взгляд со стороны им тоже был интересен.
Я уже говорил, что по результатам голосования, неожиданно для себя, попал в Правление. Я был пятнадцатым в списке. Видимо, никто больше не решился откликнутся на призыв капитана. В итоге я вытеснил одного из военных – наименее популярная среди экипажа социальная группа – и стал членом нового административного органа корабля.
Первый челнок запустили через два дня. Он просто исчез, как будто его выключили. И потянулись долгие дни ожидания. Следующий запуск должен был состояться через три недели.
Тем временем началось исследование нашего нового дома – системы двух звезд. Все оставшиеся беспилотные зонды были отправлены на разведку через два месяца после нашего появления. Как я уже говорил, нам удалось найти достаточно большое количество астероидов. Но ста сорока семи зондов было недостаточно для быстрого сканирования, весь процесс ожидалось закончить за четыре месяца – это только для того чтобы составить карту наиболее крупных объектов системы.
Особых сюрпризов – аномалий, не природных объектов – пока замечено не было. Все, как и должно быть в такой системе.
Через три недели отправили второй челнок к Солнцу.
Постройка новых отсеков корабля шла своим чередом. Первым делом было решено построить один блок ферм и один жилой блок. Каждый жилой блок состоял из шести кают и предназначался для двенадцати человек. Планировалось переселять туда семейные пары, которые могут появиться в ближайшее время и которым будет необходима новая жилая площадь.
Ферма состояла из производственного блока на шесть рабочих мест и склада. Выращивание различных мясных полуфабрикатов, рыбных продуктов и птицы в биореакторах вместе с аэропоникой позволяло обеспечивать колонию запасами питания на постоянной основе.
Каждые три недели мы запускали очередной челнок в надежде получить как можно быстрее хотя бы один из них обратно. Но время шло безрезультатно.
Через три дня после запуска шестого челнока наша система наблюдения обнаружила появление нового объекта – это был наш же челнок, посланный в Солнечную систему третьим по счёту. Это могло означать только одно – мы были на верном пути, и дом нам ответил.
Челнок принёс с собой короткое сообщение. В нем говорилось что все отправленные нами аппараты обнаружены, первым нашли именно этот, третий, и начали его изучение. По координатам, указанным в нашем послании они нашли два предыдущих челнока и с легкостью стали ловить наши следующие посылки. Также нам сообщили что это вторая попытка отправить нам послание. Неделю назад они попытались отправить нам грузовой транспорт с оборудованием и биоматериалами, но эксперимент не пошёл – по неизвестным причинам прыжка не произошло. Также нас просили немедленно отправить этот челнок обратно с подтверждением получения и ждать дальнейших указаний.
Челнок был отправлен обратно через три часа с подтверждением получения и последними результатами работы научной группы. Их было не много, в основном записи телеметрии и параметры неудачных экспериментов. Никто не мог объяснить физики нашего скачка, почему нет временного разрыва между нами и Солнечной системой, почему не получилось отправить грузовой транспорт. Последнее было вообще не понятно – грузовик был куда меньше нашего корабля, и с точки зрения габаритов был ближе к челнокам, у которых перемещение получалось без видимых проблем. Следовательно, размер объекта не влиял на его способность к перемещению, сложности были спрятаны где-то в другом месте. Это, к сожалению, откладывало наше возвращение домой на неопределенный срок – челноками всех не перевезешь. Было необходимо как можно быстрее проводить эксперименты по скачку с живыми организмами.
Но связь с Землёй мы наладили – челноки исправно курсировали между М33 Х7 и нашим Солнцем. Пока, правда, передавали только информацию. Второй челнок пришёл с небольшим отсеком, на котором значилось – "испытательный биомодуль". А внутри оказалось изуродованное тельце животного – путешествующий там хомячок не пережил путешествия. Это добавило нашим учёным больше вопросов чем ответов.
Кроме этого биоматериала нашим учёным также пришли инструкции – отправить наши зонды на максимальное удаление от корабля и провести замеры гравитационного поля. Далее наложить эти измерения на имеющиеся у нас модели распределения тёмных материи и энергии в нашем секторе.
Мы надеялись найти аномалии, которые могли бы закинуть нас сюда. Скорее всего, скачок произошёл в ходе эксперимента по поиску тёмной материи – настроившись на этот участок вселенной, мы каким-то образом переместились в него. Интересно ещё и то, что, зная координаты этой точки, в неё можно вернуться – как возвращаются к нам наши челноки. Попытки запустить их из Солнечной системы по другим координатам не принесли результатов – просто ничего не происходило. А вот у нас получалось закинуть челнок в любую точку. По крайней мере, два раза мы пробовали закинуть их по произвольным координатам, и в автоматическом режиме они возвращались обратно с телеметрией, подтверждающей что они были именно там, куда мы их отправляли.
Скорее всего мы обнаружили аномалию, позволяющую перемещаться в любую точку вселенной и обратно. Но как мы остались живы при этом, и как повторить наш эксперимент и не убить при этом экипаж – оставалось загадкой.
Анализ пространства вокруг нас продолжался чуть меньше двух месяцев, но результаты уже появлялись. Мы обнаружили зону с практически нулевой гравитацией, но с очень высоким уровнем скопления темной материи и, самое интересное, эта зона перемещалась. Она вращалась вокруг двойной М33 Х7. Точнее, центр вращения трёх объектов был немного смещён относительно центра системы двух видимых звёзд.
Пока нам эти знания никак не помогли в понимании произошедшего, но значимость этой находки трудно было переоценить. Все указывало на то, что мы впервые обнаружили звезду из тёмной материи, а точнее систему трёх звезд, лишь одна из которых была обычной. Так сказать, полный комплект с чёрной дырой и призрачной темной соседкой.
Тем временем случился прорыв в исследованиях нашей научной группы. Для подробного изучения челнока с биомодулем было принято решение отправить его целиком обратно к Солнцу. Для этого был построен довольно объемный контейнер, который должен был буксировать обычный челнок. Внутрь контейнера поместили "посылку" и получившийся транспорт отправили домой – скачок совершил буксир, притянув за собой экспериментальный груз.
Через неделю пришёл запрос отправить такой же транспорт, но с новым биомодулем, в который необходимо было поместить живой организм. Нас проинформировали, что это требуется для проверки полученных во время предыдущего рейса данных. Возможно, данный способ перемещения безопасен для пассажира. По крайней мере, в предыдущем биомодуле не обнаружили никаких изменений в отправленном нами обратно биоматериале.
Сразу пошли шутки о том, кого стоит отправить домой, и будет ли это путешествие поощрением или наказанием.
На очередном заседании Правления было предложено отправить к Солнцу в качестве живого организма Эдди Тауна – местного баламута, смутьяна и самогонщика.
Но, во-первых, он бы не влез в модуль, а во-вторых нельзя было просто так безнаказанно рисковать одним из членов Правления. К тому же ему симпатизировали человек десять-пятнадцать экипажа, а это пять процентов электората.
Был отпечатан ещё один контейнер, в который мы поместили подопытную мышь в биомодуле. Подцепили тягач и отправили к Солнцу.
Давайте я немного расскажу про Эдди. Это один из инженеров, отвечающий за систему водоподготовки корабля. Он был уважаемым специалистом среди инженерного состава. Поэтому не удивительно, что он был избран в Правление. Он был изобретателем концепции "свободной станции" – хотел объявить свою независимость от Солнечной системы, расстроить станцию для складов и гостиничных номеров на будущее и в перспективе разрастись до искусственной планеты в данной системе. Параллельно он предлагал вести свои разработки по межзвездным скачкам, намеренно вводя в заблуждение исследователей с Земли и оставляя основные знания по таким путешествиям за нами. В итоге стать монополистом по межзвездным путешествиям и сделаться первым форпостом человечества за пределами Солнечной системы. И немедленно начать производство алкоголя, ибо Эдди уверял, что с ним веселее и продуктивнее совершать научные открытия. Надо заметить, на всех судах ВКФ того времени царил сухой закон, не говоря уже о наркотических веществах.
Вот этот Эдди и выносил мозг всему Правлению уже месяц. Он был против отправления челноков по любому требованию Земли, он хотел вносить изменения в планы строительства новых модулей, варил самогон, правда, пока только для личного пользования.
В общем, на заседаниях этот Эдди был настоящей занозой, но отправили к Земле мы мышку. И она долетела. Живой. Это был прорыв в нашем положении – наконец-то у экипажа появилась надежда на возвращение.
