Kitobni o'qish: «Экспансия»

Любая экспансия несет в себе не только плоды развития, но и зерно гибели.

Это похоже на слепое движение ложноножек у амебы – они могут нащупать либо новые миры, либо смертельного врага.

П. Нестеров

ПРЫЖОК

…. погруженный в свои мысли. Между тем, направлялся я к ближайшей Джи-капсуле для общественного пользования. Маршрут у меня был незатейливый, попутчики наверняка найдутся, а даже если мне не повезет и попутчиков не будет, стоимость прыжка на Джи-капсуле общественного пользования, все равно была дешевле в разы. В общем-то кредитов у меня было в достатке, однако мотом я никогда не был т.к. жил на Земле еще до первого прыжка, поэтому выбор общественной Джи-капсулы был поступок не человека скаредного, а Homo sapiens.

Жизнь, надо сказать, изменилась разительно, причем за какие-то, неполные пятнадцать лет. Джи-кабина кстати, имеет в названии большую букву «Джи» совсем не от известного английского слова джамп (jump с анг.– прыжок), а по имени не очень знаменитого биотехнолога Джастина Гувера (Justin Нoover), который во время своих научных изысканий в области биомолекулярной хирургии открыл побочный эффект, даже не эффект, а скорее возможность перемещать в пространстве живую и не живую материю, на любые некритические расстояния (примерно до одного миллиона парсеков).

И это невзрачное, на первый взгляд, полу медицинское открытие повлекло за собой практически мгновенную экспансию человека в космос, с единственным, но существенным обстоятельством – сначала на планету надо было доставить, с помощью обычной межзвездной экспедиции хотя бы одну Джи-капсулу. Ну, а дальше все развивалось в геометрической прогрессии.

Вы надеюсь, помните эту знаменитую притчу про шахматную доску и зерна пшеницы, которые удваивались на каждой последующей клетке? В жизни все так и произошло – с каждой новой планетой, с каждой новой базой, с новыми полезными ископаемыми и новыми материалами – человечество развивалось скачками и в геометрической прогрессии.

Логистика умерла первой, точнее сказать не умерла, а качественно переродилась. Просто исчезла необходимость в перевалочных базах и длительном накоплении, а скорость доставки до места назначения уменьшилась по времени практически до скорости доставки из ближайшей Джи-капсулы, ну а после того, как производители, заводы и институты, стали устанавливать капсулы прямо на своей территории, время доставки уменьшилось практически до нуля.

Самое длительное по времени путешествие было до Луны и Марса. Затем все закрутилось с поистине космической скоростью: за год созданная Лунная и Марсианская база, Лунный и Марсианский космодром, разведанное и более эффективное местное топливо, старты с космических столов, двигатели на сухом микро топливе, да разве все расскажешь в одном предложении.

Самое удивительное как Метро (устоявшееся народное название сети Джи- капсул) повлияло на социальное развитие человечества. После первых трех лет эксплуатации Метро (в основном носившее внутри земной характер) люди необычайно консолидировались, появились первые, но явные тенденции к объединению. Сейчас, хотя государственные границы еще номинально (лат. De iure) существуют, но фактически (лат. De facto) смысла в них уже нет, а управляется, все из единого центра – Контрольной Комиссией Земли (ККЗ), а взаимодействия на уровне космических проблем – Космической Контрольной Комиссией (ККК). Кстати, Глей помнится говорил мне, что такая организация уже существовала ранее, но занималась, чем-то совсем другим.

Поистине загадка как земляне, враждуя между собой тысячи лет (как известные насекомые, в известной банке), вдруг настроились на созидание и космическую экспансию, вот, что значит вектор вверх!

Примерно через десять лет после первого прыжка начались контакты третьего рода с Ксеносами (устоявшееся народное название инопланетян от греч. ξένος «чужой»). Сейчас мы насчитываем двенадцать «условно» дружественных цивилизаций (они поддерживают Конвенцию), три «условно» враждебных и одну «условно» нейтральную. Слово «условно» говорит только об одном – даже самые близкие нам антропоморфные цивилизации настолько различны по традициям, обрядам и мироощущению, что Конвенция, по сути, представляет собой десять божьих заповедей, которые с трудом удалось согласовать.

Конференция по принятию Конвенции проводилось по Интерлингве (комплекс программного и аппаратного оборудования, адаптирующего языки Ксеносов на земной (бейсик английский)) и очень напоминало собрание глухонемых солипсистов (философская доктрина, характеризующаяся признанием собственного индивидуального сознания в качестве единственной и несомненной реальности и отрицанием объективной реальности окружающего мира)).

Это были нелегкие времена. Межгалактическая дипломатия только начинала свое развитие и как выяснилось, не только у нас. Как я оказался Сенатором от России в ККК – я не знаю до сих пор. За свою недолгую сорока пятилетнюю жизнь я успел поработать везде, где только было можно: ходил в море (офицером ВМС), был грузчиком, коммерсантом, спасателем и даже лесником. Последнее мое место работы перед эрой Прыжков и принятием меня в ККК, была административная должность в небольшом городе, на территории России.

Попал я в Сенаторы случайно и не по своей воле. Вовремя открытого эфира по обсуждению проблем коммуникации с Ксеносами, я предложил некие произвольные стандарты поведения при взаимодействии разных цивилизаций одинаковые для всех участников Конвенции (половину содрал с консульских прав римской империи). Неожиданно я был услышан и не землянами, а именно Ксеносами и по итогам приглашён в первый состав Сенаторов ККК от Земли.

Но все это было уже не очень далекое, но прошлое, а сейчас меня волновал только один вопрос и вопрос этот был серьезный – когда начнется война с Тирулами.

Конфликт этот начался недавно, но сразу принял характер противостояния. В зоне действия Титулов была небольшая (сравнительно, конечно, где-то полторы Земли) планета с удивительно подходящей для Землян биосферой. По Конвенции любая раса может претендовать на использование любого планетоида вне своей зоны, если он не входит в перечень уже используемых планет. Наш разведчик обнаружил планету совсем случайно, проверил по каталогу (на принадлежность к планетам Ксеносов) и не увидев противоречий с законом начал подготовку высадке, но тут без предупреждения был уничтожен кораблем Тирулов.

Интересно, что об этом происшествии мы узнали от самих Тирулов. Дело в том, что разведчик был частным кораблем и находился в свободном поиске. Непосредственно ККК он не принадлежал и слежение за ним по «Нитке» (система межзвездного отслеживания местоположения, непосредственно связана с Джи-капсулами) никто не вел. Уничтожен корабль был мгновенно и СОС никто из колонистов передать не успел.

Тирулы передали в ККК витиеватое сообщение, из которого следовало, что «…Черви (то есть мы Земляне, у них там, что-то такое связано с культом земли и «черви» не оскорбление) прикоснулись к Основе и получили отрицательный ответ, приведший к переходу их в мир, где Основа помочь не может…»

Сами понимаете, что «Черви» тут же согнали на ближайшие к зоне Тирулов планеты примерно половину объединенного флота, а сенаторы ККК начали настойчиво приглашать Тирулов на конференцию по урегулированию конфликта мирным путем. Надо сказать, что внешний облик Тирулов был несколько странноват и представлял собой непропорционально огромное туловище с множеством коротких отростков (ног или рук не понять) снизу, похожи были на полиподы (англ. polypod bowl), а пахли они просто отвратительно (очень напоминало запах старого болота). Общаться с ними было еще сложнее: лица в нашем понимании у них не было (была какая-то более ровная область на теле, которой они поворачивались к собеседнику, когда общались и поворачивали туда же «уши» (совершенно мерзкие отростки с изменяющейся толщиной). Мы все называли эти отростки «ушами» хотя полной уверенности в том, что это были именно они понятное дело не было.

При общении с Тирулами через Интерлингву (ИЛ) последняя вообще сходила с ума, вместе с нашими лингвистами. ИЛ выдавала фразы, состоящие из односложных слов типа: да, очень, все, опять, они, прямо – прочитали? А теперь вот представите себе, что с помощью этих шести слов ИЛ пишет для вас «Войну и мир»! Вот как-то так.

Сами понимаете, что контакты с Тирулами, с учетом данных обстоятельств были не очень перспективными. В связи с этими обстоятельствами Комиссия отнесла Тирулов к «условно» нейтральным Ксеносам и вот на тебе – прямая, явная угроза.

Переговоры длились уже около семи земных суток (Земляне постоянно менялись, а для Тирулов этот промежуток времени был как несколько часов). Я участвовал в переговорах уже несколько раз. Мой сменщик и друг Глей при смене передавал мне все мнемограммы с таким выражением лица, как будто он уже сошел с ума и не желает, чтобы и я таким стал. Просвета в переговорах не было от слова «совсем».

Вот почему я шел к ближайшей общественной Джи-капсуле Метро в отвратительном настроении, и с самыми тяжелыми предчувствиями, практически в отчаянии.

Зайдя в кабину (она оказалась очень большой), я нажал на обозначение Лунной станции ККК и прошел в глубь капсулы, легкого звонка не последовало, и я понял, что у меня будет попутчик, и что бы, не показаться невежливым я повернулся лицом к двери и остолбенел – в кабину вползал Тирул!

Я был так поражен происходящим, что даже не сразу почувствовал зловонный запах болота. Чисто теоретически Тирулам не возбранялось находиться на Земле и передвигаться общественным видом транспорта, но я никогда не слышал, чтобы хотя бы один из них вышел из своей зоны для переговоров на Луной базе, при чем, приглашали их неоднократно и условия наши им подходили полностью.

Тирул зашел, поерзал на месте и мне показалось, что кивнул (по крайней мере такое движение корпусом сделал) и нажал своим псевдо подом на тот же знак, что и я, – отлично, – подумал я, – поедем без остановок, стоп! А он на Метро может?!

Но было поздно, я даже не успел открыть рот как Джи-капсула наполнилась синеватым свечением и тонким гулом, яркая вспышка и двери начали медленно открываться….

….. даже теоретически невозможно!, – Глей стоял напротив меня, яростно жестикулировал и делал телом, какие-то движения напоминающие танцы дикарей у костра, что выдавало в нем крайнее возбуждение, – ты можешь мне объяснить, как ты это сделал, что с тобой произошло, что вообще происходит!?

– Не ори на меня, – повысил я голос, – не забывай, что разговариваешь с почетным гражданином Великого Тирула, его полномочным представителем и неродной частью Основы!

Глей притих, и я сказал ему усталым голосом, – я сам не все до конца понимаю. Все, что я сделал – это прокатился с представителем Тирула на Метро, а выйдя из него начал их понимать, и даже не столько саму речь (хотя ИЛ мне теперь кажется не нужен), сколько их мировоззрение, их глубинную жизнь, хотя конечно далеко не всю. Это Метро, оно не просто переносит нас, сквозь парсеки, оно сближает нас, заставляет понимать тех, кто пересек с тобой эту черту. Сколько раз ты сорился с женой до эры прыжков? Сотни? Тысячи? Вы же итальянская пара, вы даже яичницу не поругавшись пожарить, не могли, а сейчас? Сколько раз вы поругались за последний год, а два? Ни разу…

– Глей, ты подумай о том, что все человечество объединилось, у нас даже в самых богатых колониях, абсолютно независимых от Метрополии нет даже намека на сепаратизм. А религии? Тебе мало?

– Сергей, ты думаешь надо остановить Метро? Может оно вербует нас, я не знаю, переделывает на свой лад, может это чьи-то козни? может Тирулов?

– Нельзя остановить ветер, Глей. Метро уже часть нашего мира, просто, как и всегда мы словно обезьяны забиваем микроскопом гвозди… Но я к сожалению знаю и еще кое что – тот Тирул с которым я ехал в Метро умрет, сам умрет потому, что он часть Основы и ему запрещено посещать чужие миры, еще я знаю, что этот их внешний вид – просто скафандр, и что они скорее растения на самом деле, а эта планета их Основа, они там «растут» в буквальном смысле слова и туда на планету не садятся корабли, Табу, и что теперь благодаря его смерти мы начнем понимать друг друга и продолжим жить…

Какого цвета хамелеон?

В дверь постучали, – Входите, – сказал я и откинулся в кресле.

Входная панель плавно отъехала в сторону и в кабинет вошел высокий брюнет в классическом костюме, белой рубашке, с бабочкой вместо галстука.

– Однако, прямо Джеймс Бонд, – подумалось мне, а это примерно так и было.

Вошедший человек – Грегор Милдс был ведущим агентом секретного подразделения «Хамелеон» и работал в интересах Космической Контрольной Комиссии (ККК) Земли. Область его интересов была обширна и составляла самые секретные ее направления, в том числе и вопросы касающиеся Ксеносов. У агента Грегора был тяжелый, чуть выпирающий подбородок, карие глаза и пронзительный взгляд. Правда, когда говоришь все это про «Хамелеона» надо добавлять слово «сейчас» ибо его обличье может моментально изменится. Вид этого лощеного, какого-то сибаритского даже, молодого человека (на мой взгляд не более сорока лет) немного раздражал и был несколько карикатурен.

– Здравствуйте Грегор, я вызвал вас на профилактическую беседу, которую мы периодически проводим со всеми «Хамелеонами» дабы не допустить так сказать профессиональной деформации личности и убедится, что вы не забыли кто вы на самом деле и на кого работаете, – немного помолчав и оценив реакцию Грегора на мою тираду (точнее полное отсутствие реакции, абсолютно каменное лицо), я продолжил, – хочется понимать, что вы ясно осознаете происходящее, существуете в нашей реальность и подчинены задачам сохранения и защиты интересов человечества.

Грегор молча кивнул.

– Итак Грегор небольшой экскурс в историю. Технология «Хамелеон» досталась нам от Ксеносов. Этими Ксеносами были Арканы, раса инсектоидов из туманности Рыси. Раса эта «условно» дружественная, они сразу и очень активно пошли на контакт, но постарались сделать этот контакт наиболее односторонним – о нас они хотели знать все, а о себе рассказывать не торопились и после десяти месяцев переговоров наши консультации зашли в тупик. Арканы покинули спутник Сатурна, где была устроены база для переговоров и не появлялись там более двух лет. Хочется отметить, что инсектоидами они названы тоже условно т.к. сами этого не подтвердили, а тел мы не видели. Даже тел погибших после инцидента на Луне (это был взрыв на Лунной станции, где среди погибших должны были быть и Арканы, но исследование останков выявило только остатки псевдо хитина и массу белка различного происхождения не поддающегося идентификации и субъективной сепарации) в нашем распоряжении так и не появилось.

История с Тирулами, кое чему нас научила, а именно тому, что внешний вид не всегда то, что есть на самом деле, ведь очень долгое время их антропоморфные скафандры воспринимались нами как их внешний вид в первом приближении. Кроме того улучшить взаимопонимание с помощью Метро, как это случилось с расой Тирулов нам так же не удалось – больше ни одна из известных рас не стала пользоваться нашим Метро, по крайней мере совместно (кое кто из Ксеносов купил у нас эту технологию, но попасть внутрь их Джи-капсул не сможет ни один землянин и ни одна другая раса, на них установлены защитные биозамки).

– Простите Сенатор, к чему мне тратить свое и ваше время выслушивая эти всем известные истины, – Грегор наконец-то оживился, даже нахмурился слегка, а то мне уже начало казаться, что он просто спит с открытыми глазами, тем более, что для него налепить на себя такое лицо ничего не стоит, – Я так понимаю, что вы должны провести со мной, что то типа тестирования, а не лекции по истории Ксено контактов?

– Всему свое время Грегор, – я успокаивающе приподнял руку, – для меня важно поступательно подойти к происходящему сейчас и получить от вас реперные метки в нужных местах, чтобы понять уровень валидности проводимого теста. В процессе разговора я буду задавать вам вопросы, и вы должны отвечать мне на них, в прочем с любой степенью подробностей. Не хотите ли выпить дорогой Грегор?

– Нет, я не пью Сенатор! – резко ответил мне агент.

– Вот видите, как интересно! А ведь раньше, до «Изменения», вы к бутылочке прикладывались и даже несколько, излишне часто. По крайней мере так утверждают, ваши знакомые и коллеги и надо применить слово «бывшие», не так ли, ведь вы оборвали все связи с ними, да что там с ними, я бы употребил так же выражение «со всеми».

– Сенатор, вы же знаете, что при общении с «Хамелеонами» возникает синдром «отражение»: люди, которые хоть раз видели наше перевоплощение, инстинктивно не могут нам доверять и продолжать общение. И это я говорю о самой спокойной реакции, а не о проявлениях агрессивной Ксенофобии, с которой я сталкиваюсь так часто, что меня не спасает в этом плане даже романтических флер тайных агентов, который окружал нас по началу, люди просто ненавидят нас: одни потому, что сами так не могут и не смогут никогда, другие от отвращения, когда видят в живую процесс метаморфозы.

– Вот, вот проясните-ка мне пожалуйста, почему вы перевоплощаетесь при посторонних, ведь этого можно избежать, просто не показывая свои возможности?

– Да Сенатор, – Грегор криво усмехнулся, – вы правы, выставлять на показ это не обязательно, но нас задевает тот момент, что посылать нас в горячие точки, на борьбу с остатками организованной преступности или на передний край тайной войны с Ксеносами можно, а принимать нас такими как мы есть и уважать нас за это уже нельзя, более того презрительно называя нас «жвачка»!?

–Хм, ну, что же реакция вполне предсказуемая, и ваша, и ваших оппонентов, но меня интересует все ли ваши так сказать «коллеги» разделяют эти взгляды на взаимоотношения с простыми Землянами?

– Смею вас уверить, – Грегор сделал некоторое ударение, – абсолютно все!

– А между тем Грегор, знать этого вы не можете, ну просто никак. Хотя бы потому, что есть «Хамелеоны», которых вы в глаза не видели, они подверглись «Изменению», когда вы были на задании, и убыли на свое задание, когда вы со своего еще не вернулись!

– Сенатор, я говорю о логике, об элементарной логике и схожести обстоятельств не более того. И я полностью уверен, как уже говорил ранее, что все мои «коллеги», которые, как и я, подвергаются комплексу морально-этических воздействий в процессе выполнения своих служебных обязанностей испытывают примерно одни и те же проблемы с окружающей социальной средой как у нас, так и находясь среди Ксеносов!

– Вот, вот дорогой Грегор мы и подходим к первому реперу и мой вопрос звучит так: почему абсолютно разные люди, прошедшие «Изменение» и ставшие «Хамелеонами», показывают практически одинаковые результаты тестирования на социальную адаптацию к человеческой среде и среде Ксеносов? Более или менее одинаковые результаты отношения к человеческой среде могут быть объяснены схожим человеческим воспитанием (хотя такой феномен среди реципиентов, при обычной выборке среди людей, почти не встречается), но вот, что вы скажите об однотипном отношении «Хамелеонов» к Ксеносам?

– Я думаю сенатор, это связано с нашей работой. Согласитесь, что «Хамелеоны» большую часть своей жизни проводят в разведывательных операциях и наиболее часто нас посылают именно за сбором информации в отношении Ксеносов.

– Нет сомнений Грегор, нет сомнений, но вот почему прямо-таки ни у кого нет, ни одной фобии, ни одного раздражающего фактора по запаху или виду Ксеноса – ни к жабо образным (условно) Гра, ни к инсектоидам Арканам? У нас на земле не все любят тараканов, – я выдержал небольшую паузу и продолжил, – Грегор, многие из «Измененных», в обычной жизни были обычными людьми – кто-то боялся змей, кто-то не любил тараканов, а кто-то давил машиной жаб…но вот произошло «Изменение» и все как рукой сняло, семь месяцев у Гра и ни одной жалобы, что вы на это скажите?

– Сенатор, ответ, по-моему, лежит на поверхности! Человек, в результате «Изменения», получает огромную пластичность в формировании своих образов и сознание, чтобы соответствовать приобретенным способностям, тоже становится более пластичным по отношению к окружающему социуму, как к нашему, так и Ксеносов.

– Грегор я хочу вам рассказать одну историю, почти что притчу, но основанную на безусловной правде. В двадцатом веке при формировании квантовой физики как науки, очень популярен был парадокс хамелеона (речь шла о границах воздействия измеряющего прибора на измеряемый объект, насколько это воздействие велико и насколько оно влияет на физические свойства исследуемого объекта, искажая измерения), а заключался он в следующем: если хамелеона посадить на зеленую ветку – он станет зеленым, если на деревянный пол – он станет коричневым. но каким он будет когда он не сидит ни на чем? Какой он настоящий? И отсюда вопрос – поясните мне Грегор как происходит начальное «Изменение», которое позволяет вам затем так фривольно создавать и корректировать свое тело?

– Сенатор, этот вопрос излишен, вы же знаете, что после того, как мы попадаем в индивидуальную камеру «Изменения», которые Арканы поставляют нам по договору, то мы в течении первых трех земных суток находимся без сознания. А придя в себя уже обладаем способностью к мимикрии в том объеме, который указан в приписном на камере.

– Поясните пожалуйста, чем отличаются приписные к камерам изменения?

– О, это просто, в приписном указанно, какую максимальную массу может синтезировать «хамелеон», какой по высоте и ширине объект может синтезировать «хамелеон» и наконец в каком максимальном количестве и каких конкретно средах обитания он может выживать и максимально долго находится.

– Ну, это несколько неточно, насколько я знаю у вас у каждого есть индивидуальные расширители, некий набор инструментов, который позволяет вам («Хамелеонам») превышать характеристики указанные в приписном на камере «Изменения», это так?

Грегор немного собрался, это было какое-то неуловимое изменение, то ли сел прямее, то ли изменил наклон тела, но стало очевидно, что этот разговор его напрягает и он делает усилия, чтобы выглядеть невозмутимым.

– Любопытству вашему нет ни конца, ни края Сенатор, ну что же, я пойду вам навстречу и покажу то, что еще ни один представитель ККК не видел, надеюсь это будет расценено как акт доброй воли и сократит время моей экзекуции в вашем кабинете.

– Вы несколько превратно понимаете цели и задачи нашего тестирования Грегор, впрочем, я вам это уже объяснял, с нетерпением жду ваших удивительных демонстраций.

– Пожалуйте.

С этими словами Грегор сделал движение будто полез во внутренний карман пиджака, но на самом деле у меня сложилось впечатление, что проник он своей рукой прямо в свое тело. Хотя, когда имеешь дело с «Хамелеоном», все виденное условно. Не торопясь, он достал плоскую эбонитового цвета коробочку длинной сантиметров пятнадцать, коробочка лоснилась и блестела, создавалось ощущение, что она обмазана, чем-то без цветным и маслянистым.

Держа коробочку на ладони левой руки, правой рукой Грегор начал отделять крышку от основания. Между крышкой и основанием протянулись удлиняющиеся белесые нити как у незастывшего клея, но присмотревшись я понял, что это не нити химического происхождения, это псевдоподии. На дне коробочки лежали ровным рядом, несколько эбонитовых шаров на которых переливались, какие-то знаки светло-синего цвета.

– Как вам Сенатор? Это и есть тот самый инструмент, который позволяет мне расширить возможности по мимикрии, хотите продемонстрирую?

– Буду признателен Грегор.

Грегор аккуратно вытащил один из шаров (мне показалось, что он довольно тяжел, судя по тому, как напряглась его рука) и приложил его к своей щеке. Буквально через секунду шар ввинтился в кожу и растворился внутри Грегора дав по лицу несильную волну.

Еще через пару минут Грегор, который при входе в кабинет был ростом не более метра восьмидесяти, стал выше на полметра и видимо значительно тяжелее, потому как кресло под ним жалобно скрипнуло.

– Ваше любопытство удовлетворено, Сенатор? Я могу стать прежним по размерам, но вес тела останется на новом уровне за счет увеличения плотности тканей.

– Да, я удовлетворён Грегор, практически полностью, это был именно тот момент, который нас очень интересовал, именно изменение массы и размеров тела, которые позволяли вам «Хамелеонам» действовать в большом диапазоне параметров для ваших тел после «Изменения».

– Я рад Сенатор, что все тайны раскрыты и думаю могу считать себя свободным?

– Вы и небыли ограниченны в свободе, дорогой Грегор, по крайней мере пока, но если конуться нашей беседы, то вынужден сказать, что она продолжится еще некоторое время.

– Боюсь мое терпение на исходе Сенатор.

– Боюсь, что у вас нет выбора, Грегор.

– Вы думаете, что сможете удержать «Хамелеона»? Поверьте, это абсурд, эти «расширители» как вы их называете, кроме всего прочего источники энергии огромной емкости, и я могу разрушить все препятствующее моей свободе не напрягаясь, сменить внешность, и вы никогда меня не найдете! Я могу скопировать вас до уровня отпечатка пальцев с поражающей точностью, мне просто достаточно вас коснутся и это навсегда останется в моей памяти, а мы с вами здоровались если помните на совещании в прошлом году.

– Да, тут не возразишь, но дело в том, что ни вы, ни один из ваших сотоварищей «Хамелеонов» не в курсе, что мы нашли, выделили и самое главное стабилизировали Метланиум – псевдо металл, из которого состоят ваши так называемые «расширители», это была самая секретная операция ККК за последние двадцать лет. И в первую очередь мы оградили эту информацию от всех «Хамелеонов», именно от всех, потому что наши аналитики утверждают, что вы способны общаться в реальном времени, вне зависимости от того на каком расстоянии и в какой среде вы находитесь.

– Сенатор, я вынужден рассматривать ваши действия как угрозу и предпринять действия, соответствующие сложившейся ситуации. мне придётся…

– Успокойтесь Грегор. вы слишком были уверены в себе и допустили одну важную ошибку – вы посчитали нас пигмеями не способными вас остановить и осуществили демонстрацию подпитки «расширителем» из метланиума, а мы не были на сто процентов уверены, что он есть в вашем организме.

– Ну, что же мне это надоело и я….

– Грегор обратите внимание на то, что между вами и мной такая тонкая почти незаметная рябь, заметили? Вы, наверное, даже не знаете, что метланиум хоть и псевдо, но именно металл, а значит и на него возможно воздействовать электромагнитными полями с особыми характеристиками. Для этого был разработан специальный излучатель. И такое вот поле разделяло вас и меня весь наш разговор, но мне нужно было убедится, что метланиум у вас в организме и вы любезно согласились продемонстрировать как вы им пользуетесь, и судя по тому, как вас корежит – у вас вон глаз уплыл, в сторону на щеку куда-то, и рот стал кривой и зубастый как у крокодила – вы пытаетесь сопротивляться и произвести либо атаку, либо изменится. Увы дорогой Грегор – это невозможно.

– Вы…. пожалеете….

– Да, и говорить вам почти невозможно Грегор, хотя постойте вы же не Грегор, как и все те земляне «Хамелеоны», которые прошли «Изменение», вы не имеете к нам никакого отношения, думаю, что настоящих людей уже нет. Наши аналитики утверждают, что вы и есть настоящие Арканы, а эти инсекты, которых мы видим на официальных переговорах либо просто носители, либо захваченная раса, а кое-кто вообще утверждает, что вы монораса (одно существо) или раса типа «Рой», что по крайней мере объяснило бы скорость вашего общения между собой.

– Ну оставим загадки специалистам, я свою миссию выполнил, прощайте Грегор, уже привык вас так называть, меня волнует только одно – проникли ли вы уже к другим Ксеносам или нет?

ПИОНЕРЫ

….. как я вам и говорил. Послушайте Глей я вообще не понимаю зачем вы полетели в Пионерскую экспедицию? Вы довольно известный ученый, биофизик насколько я понимаю, причем творите на самой передовой науки мирового уровня, а тут заштатная экспедиция по доставке Джи-капсулы в новый сектор освоения? Специальные полномочия какие-то, зачем это академическому ученому? Вы ведь потеряете безвозвратно те три года, что мы летели в гибернации, за это время можно многое успеть, создать, понять и продвинуться.

– Кирилл, это вы летели в гибернации, не я. В этом частично и состоят мои специальные полномочия.

Повисло долгое молчание. Обычно смешливый и веселый командир корабля Кирилл Шиманюк, сейчас внимательно смотрел на меня, не мигая, лицо его было крайне серьезно и выражало скорее тревогу, чем обычную благосклонность.

– Надеюсь вы понимаете Глей, что шутить подобными вещами не стоит. Я командир корабля и начальник наземной экспедиции и обязан быть в курсе таких вещей, даже если они касаются представителя Комиссии со специальными полномочиями. Я последний подвергся автоматической гибернации, а вы уже сопели в две дырки, если можно так выразится, за несколько дней до этого! Даже то, что вас разбудили вместе со мной уже нарушение регламента и устава космофлота!

– Я сожалею Кирилл, но реальность именно такова. Я был автоматически выведен из состояния гибернации через шесть месяцев после старта, после прохождения всех этапов ускорения. Единственное, что возможно вас утешит, это то, что адмирал Бейтс и сенатор Сергей Снежнов в курсе и санкционировали эту миссию именно в таком виде.

– Послушайте-ка Глей, все уставы написаны кровью, а на этой посудине только я Верховный Главнокомандующий и вершитель судеб!

– Поэтому мы и оставили все в тайне. Вы, капитан и стали бы протестовать, возмущаться, тем самым привлекая излишнее внимание к этой самой рядовой, как вы сами сказали, Пионерской экспедиции. Кроме того, я обязан только сейчас поставить вас в известность о еще одном изменении в нашей экспедиции, предварительно, хочу вас заверить, что в дальнейшем обязуюсь ни коим образом не покушаться на ваши прерогативы и в полной мере соблюдать положения космического устава и регламенты!

– Собственно говоря, я имею право расстрелять вас прямо сейчас, но мне ужасно хочется дослушать вас и принять более взвешенное решение. Кроме того, я хочу быть полностью уверенным, что примененная мной санкция в виде смертной казни вполне вами заслужена, а вы, я так понимаю дадите мне для этого железобетонный повод!

– Умоляю Кэп, выслушайте меня и пожалуйста, не расстреливайте, по крайней мере до того, как ознакомитесь с секретным сообщением от Адмирала Бейтса!