Kitobni o'qish: «О природе детей. Избранное»

© Издательский дом «Карапуз», 2005.

© М.В. Богуславский, К.Е. Сумнительный – составление, вступительная статья, примечания, 2004.

К читателям

Есть педагогические идеи, которым не суждено пережить породившие их социально-политические условия, а есть идеи, основанные на объективных исследованиях мира детства и закономерностях развития человека. Именно они остаются не только в истории педагогики, но и определяют педагогическую практику, помогают честно отвечать на извечные вопросы о том, как и чему учить новое поколение, как его воспитывать. К педагогам, чьи труды наполнены такими идеями, относится незаслуженно забытый в советское время замечательный российский ученый, разработчик теории педагогического процесса и его роли в формировании личности свободного гражданина и общественного человека, Петр Федорович Каптерев. его теории выдержали испытание временем, они современны и актуальны по сей день. Знакомство с работами выдающегося педагога поможет современным воспитателям, и прежде всего родителям, определить направление своих воспитательных воздействий, найти опору при выстраивании взаимоотношений с собственными детьми.

Тонкий психолог

Когда размышляешь над путями развития российского образования, судьбами его подвижников, то становится отчетливо ясно, что Петр Федорович Каптерев (1849–1922) – одна из наиболее крупных величин отечественного просвещения. Вся его более чем полувековая педагогическая деятельность – это беззаветное служение России, школе, учительству и детям.

Поражает широта его исследовательского творчества, запечатленного в статьях и книгах. Вот названия некоторых: «Ответственность родителей перед детьми», «О детской лжи», «Характерные черты среднего образования в Англии», «Значение христианства в постановке первоначального воспитания», «Трагизм судьбы Гоголя».

Каптерев заложил в основание отечественной педагогики свои фундаментальные труды – «Педагогическая психология», «Педагогический процесс», «Дидактические очерки», «История русской педагогии». Все они – новаторские для своего времени – и сегодня входят в золотой фонд отечественной педагогической мысли.

Петр Федорович Каптерев родился 20 июля 1849 г. Его отец служил приходским священником в селе Кленово Подольского уезда Московской губернии. Многодетная семья рано лишилась кормильца и находилась, несмотря на пенсию, выплачиваемую епархией, в довольно тяжелом материальном положении. Детям приходилось много работать в поле и на огороде. Петр, как и его братья, – дети священнослужителя, – мог получить бесплатное среднее образование только в духовных учебных заведениях. Он окончил духовное училище в Подольске и поступил в 1862 г. в духовную семинарию. Как талантливый и дисциплинированный воспитанник, после окончания семинарии в 1868 г. он был принят в высшее учебное заведение – на историческое отделение Московской духовной академии, готовившей кандидатов на высшие церковные должности, образованных богословов, а также преподавателей духовных училищ и семинарий.

Еще во время преподавания в Петербургской семинарии П.Ф.Каптерев постоянно печатался в различных педагогических журналах и приступил к созданию одного из главных своих научных произведений – «Педагогической психологии для народных учителей, воспитателей и воспитательниц», которое увидело свет уже в 1876 г. в журнале «Народная школа» в виде ряда статей. А в следующем году эта книга вышла отдельным изданием. Впоследствии, уже значительно переработанная, дополненная, под названием «Педагогическая психология», она публиковалась дважды: в 1883 и 1914 гг.

Однако научные интересы Петра Федоровича шли вразрез с уставом духовного заведения. Он тяготился службой в нем, но покинуть смог лишь в конце августа 1878 г., когда истек срок обязательной службы по духовному ведомству за бесплатное обучение в Московской духовной академии. Однако сразу устроиться на государственную службу, гарантировавшую постоянный заработок, не смог. Лишь через год ему удалось поступить преподавателем педагогики на Женские педагогические курсы, принадлежавшие Ведомству учреждений императрицы Марии. На этой должности Каптерев прослужил около 6 лет.

Когда Женские педагогические курсы Мариинского ведомства были преобразованы в женский педагогический институт (1903), Каптерев получил разрешение на чтение в нем лекций по психолого-педагогическим дисциплинам (психологии, дидактике, педагогике, всеобщей и русской истории педагогики) на словесно-историческом отделении. В 1912 г. П.Ф. Каптереву было присвоено ученое звание профессора по словесно-историческому отделению Академии наук России.

Все эти годы П.Ф.Каптерев продолжал свою необычайно разностороннюю научно-педагогическую деятельность. Он публикует статьи по детской психологии, педагогике, дидактике, логике и даже по русской литературе. В 1879 г. издаются его курсы лекций по педагогике и логике. В эти годы он становится организатором и членом нескольких объединений психологов, педагогов и врачей, возникших при Педагогическом музее военно-учебных заведений в Петербурге, принимает активное участие в подготовке и проведении съездов по семейному воспитанию, педагогической психологии, экспериментальной психологии, народному образованию.

I-й Всероссийский съезд по семейному воспитанию, организованный Каптеревым, способствовал развитию общественной педагогической мысли, распространению прогрессивных форм и методов воспитания.

Именно Каптереву в 1915 г. министр народного просвещения П.Н. Игнатьев поручил возглавить «мозговой центр» подготовки реформы образования. И то, что в итоге коллективом ученых и педагогов-практиков были предложены несомненно лучшие в отечественной педагогике рекомендации по реформе образования, – исключительная заслуга П.Ф. Каптерева.

После Октябрьской революции П.Ф.Каптерев некоторое время живет в Петрограде, однако осенью 1918 г. после долгой болезни и в связи со сложным продовольственным положением в городе, он перебирается в г. Острогожск – один из уездных центров Воронежской губернии. Впрочем, даже здесь Каптерев не оставляет своего служения педагогике. Еще не оправившись от тяжелой болезни легких, он поступает на должность разъездного инспектора уездного отдела народного образования и всячески способствует реформированию школ, в том числе и сельских.

С начала 1919 г. П. Ф. Каптерев, несмотря на болезни и преклонный возраст, начинает преподавать сразу в трех учебных заведениях Острогожска, – двух школах и учительской семинарии, которую спустя некоторое время и возглавляет. В 1921 г. Каптерев перебирается в губернский центр – Воронеж и становится профессором Воронежского университета, организует педагогический техникум. В последний год жизни П.Ф. Каптерев успевает сделать очень многое для развития педагогического образования в Воронеже. При техникуме им создаются подготовительные курсы, педагогический музей, образцовый детский сад. В ведение администрации техникума передаются две экспериментальные общеобразовательные школы. Сюда же приглашаются читать лекции лучшие профессора Воронежского университета.

В 1921 г. Каптерев публикует статью «Педагогика и политика», в которой декларирует свое кредо: педагогический процесс должен быть автономным и свободным от государственной идеологии, что и стало причиной долгого игнорирования его имени советской педагогикой.

П.Ф. Каптерев ввел не только новый термин «педагогическая психология», но и развил его содержание в одноименном основополагающем психолого – педагогическом труде. Его «Педагогическая психология» выдержала три издания, над каждым из которых Петр Федорович серьезно работал, внося изменения, отражающие развитие его взглядов.

В этом труде Петр Федорович анализирует все существующие в его время направления исследований природы ребенка, показывая сильные и слабые стороны каждого. Классификация, данная Каптеревым, до сих пор актуальна. Его исследования до сих пор оказывают влияние на конкретную педагогическую практику.

Ученый считал, что существует три ряда факторов, от которых зависит детская природа: естественные, привитые культурой и наследственные. Естественные связаны с общими свойствами организма и возрастными изменениями. Тщательно исследовав ранний возраст, Каптерев выделил решающие, на его взгляд, для каждого года жизни характеристики развития ребенка до 5 лет. Он утверждал, что возрастные особенности не могут быть определены как плохие или хорошие, но могут быть усугублены при неправильном уходе за ребенком или неправильных воспитательных воздействиях со стороны родителей. Такие воздействия, по мнению ученого, могут быть потому, что взрослые не понимают, что «все свойства возрастов суть необходимые результаты истории человеческого организма» и пытаются форсировать развитие, чаще всего требуя от детей по меркам взрослой жизни и взрослых отношений.

Еще один ряд факторов формирования личности ребенка связан с воздействием окружающей его культуры, в которой воспитание занимает определенное, но не ведущее место. Каптерев не преувеличивает значение воспитания как такового и предполагает, что воспитательное воздействие тем эффективнее, чем большее подтверждение содержится в общем культурном контексте, окружающем ребенка.

Наиболее критикуемый в советское время, третий ряд факторов, влияющих, по мнению Каптерева, на природу ребенка, связан с наследственностью. В период педагогической деятельности Каптерева в мире существовал ряд современных Петру Федоровичу гипотез о том, что более «культурные» нации, прошедшие долгий путь развития, имеют явное интеллектуальное превосходство над «дикарями». Каптерев разделял это мнение, считая, что у более «цивилизованных» родителей дети, независимо от воспитания, обладют лучшими умственными способностями. По его мнению, именно наследственные признаки определяют индивидуальность каждого ребенка. Тем не менее, Каптерев отмечает, что «…часто то, что приписывается наследственности, есть результат ранней подражательности» (родителям или другим родственникам) и считает, что дурная наследственность может быть исправлена педагогическим воздействием. Ученый пишет: «…между наследственными индивидуальными свойствами часто встречаются и такие, которым лучше было бы, для счастья индивидуума, отсутствовать и быть замененными другими, более удобными и соответственными. Вот тут-то и является педагог со своими услугами общие дурные свойства искоренить, а на их место насадить хорошие».

И здесь ключевым становится вопрос о мере воздействия, о строгости воспитательной системы и степени подавления свободы детской личности. Подход Каптерева здесь неоднозначен: «как предоставить детям свободу, когда они, в силу своего несовершенства, не могут ею разумно пользоваться и легко могут употребить ее во вред…».

Каптерев подробно разбирает значение игры и игрушек в становлении детской личности как важного аспекта воспитания и интенсификации умственного развития детей в раннем возрасте, иллюстрируя свои рассуждения яркими, выразительными и забавными примерами из рассказов родителей и собственных наблюдений. Заслугой Петра Федоровича стало, что он обратил внимание педагогов и родителей на важность и сущность этой деятельности, выразив беспокойство по поводу того, что в России «о благоприятной обстановке игр никто не заботится». Удивительно, но это замечание актуально и сегодня, когда, кажется, существуют все основания для того, чтобы не устраивать детям в дошкольных учреждениях фронтальные уроки, а организовать игровую деятельность, т. к. игра – «серьезная школа для развивающего мышления детей».

По мнению Каптерева, игра и развлечение связаны с разными сторонами психики ребенка, так как пассивность и активность являются противоположными гранями человеческой природы. Петр Федорович полагал, что человеческая деятельность имеет два направления: получение и усвоение впечатлений и их переработка. Потешая и забавляя ребенка, взрослые воздействуют только на его внешние чувства, способствуя развитию пассивной стороны его натуры. По мере взросления эта форма перестает интересовать ребенка, так как ему необходима пища для умственного развития. С этой точки зрения Каптерев указывает на то, что «игры в педагогическом отношении предпочтительней развлечений».

Каптерев не отвергает развлечения полностью, но предупреждает, что умеющий только развлекаться человек «раб среды. Без внешних приятных возбуждений со стороны он жить не может, в нем самом нет источника для деятельности». Педагог считает, что детские игры и занятия являются средством развития воображения и указывает на три важных условия правильной постановки детских игр: «гибкость» материала игр, свобода детей в игре и разнообразие игр.

Разделив игру и развлечение, Каптерев подразделяет и игрушки на те, что требуют активного участия ребенка, и доставляющие пассивное удовлетворение. И хотя подобные игрушки, по мнению Каптерева, все-таки могут быть использованы и даже при правильном применении принести определенную пользу, для старших детей они перестают быть полезными, так как не стимулируют их стремление к самостоятельности и творчеству.

Показательно, что уже в конце XIX века ученый с возмущением пишет о том, что производители игрушек ставят свои коммерческие интересы выше интересов развития детей, сохранения их психики. Каптерев утверждает, что доставляющие пассивное удовольствие игрушки полностью предопределяют пассивность игры: «Чем хитрее и эффективнее игрушка, тем пассивное удовольствие больше». Развивая мысль Петра Федоровича, можно утверждать, что дети «подсаживаются» на такую игрушку, как на наркотик. К подобным современным игрушкам можно отнести телевизор и компьютер, которые предлагают детям чуть ли не с трех лет, не думая, к чему приведет это явно не соответствующее их возрасту развлечение. К сожалению, современная индустрия игрушек, скорее эксплуатирует психические особенности ребенка, чем помогает его развитию.

Полезными для развития детей Каптерев считал игрушки, стимулирующие самодеятельность, оставляющие за ребенком решающую роль в игре. Такие игрушки, по меткому замечанию педагога, – «только материал, орудие, находящееся в полном распоряжении детей, а не командир их».

Каптерев ставит под сомнение представление о том, что детское воображение сильнее и более развито, чем воображение взрослого. Он задается справедливым вопросом: «…если у ребенка вся психическая жизнь не развита, организм также, а вот фантазия почему-то очень развита. Возможно ли это?» Рассматривая этот вопрос, Каптерев приходит к выводу, что за детское воображение взрослые склонны принимать детскую непосредственность, наивность, с которой дети отождествляют себя с героями сказок и фантастических приключений. По мнению Петра Федоровича, дети просто еще малоопытны и не могут отличить реальные предметы от их игрушечных копий. В основе детской игры и детских фантазий, по мнению Каптерева, лежит только подражание деятельности взрослых, более или менее точное, но очень часто отрывочное и бессвязное потому, что у детей еще не сформировано собственное мировоззрение, нет независимых взглядов на жизнь и достаточного опыта и знаний о реальных явлениях.

Рассматривая природу детской лжи, Каптерев замечает, что она не является «первоначальным состоянием человека» для которого «мир лжи и фантазии» неизвестен. Деля ложь на «мнимую» и «настоящую», педагог убедительно показывает, что первая является результатом непонимания между миром детства и взрослыми. На вторую же очень часто малышей провоцируют взрослые, не понимающие особенности психики и природу ребенка или передающие ему собственные страхи, заставляющие детей лгать «во спасение».

Уделяя внимание детским страхам и способам их преодоления, Каптерев считает, что помощь в воспитании мужества ребенку можно оказать чуть ли не с рождения. Для того, чтобы достичь этого, Петр Федорович предлагает исключить пеленание, тесную одежду и предоставить ребенку побольше возможностей для движения. Педагог предлагает уменьшить опеку со стороны родителей, наставляя их: «Небольшой ушиб дело не важное, а неумение шагу ступить без посторонней помощи – вред большой. Дайте же ему свободу самому упражнять, напрягать свои силы».

Очевидно, что исследования Каптерева по детской психологии приводят его к стойкому убеждению, что воспитание должно начинаться в семье, а для этого семья или ее члены, отвечающие за воспитание детей, должны быть соответствующим образом подготовлены. Он с горечью замечает: «Современные матери отстали от одного берега – способа воспитания своих матерей и бабушек, и не пристали к другому – новому научному воспитанию». Понимая этот кризис в семейном воспитании, Каптерев принимает живое участие в работе Родительского кружка, где и становится инициатором выпуска 10 брошюр серии «Энциклопедия семейного воспитания», посвященной «вопросам воспитания детей, преимущественно дошкольного возраста». Принимая во внимание небольшое количество детских садов и бурную дискуссию вокруг них, в которой Каптерев принимал активное участие, в брошюрах рассматривалось в основном домашнее воспитание. Их авторами становятся виднейшие педагоги и литераторы того времени. Сам Петр Федорович издает в этой серии свои «Основные начала семейного обучения (Дидактика семьи)».

Предложенные Каптеревым разработки сегодня тем более актуальны, что после него не издавалось систематизированных трудов по семейному воспитанию. Очевидно, что семья и семейное воспитание в советский период оказались на периферии педагогики. Семье отводилась роль «ячейки общества», которая прежде всего должна была поддерживать официальную идеологию. Каждый отдельный член «ячейки» должен был оставаться прежде всего гражданином, членом коллектива, а уже потом, если позволяли обстоятельства и «правильное» поведение родственников, любящим сыном или отцом. Суровость внутрисемейных отношений наложила определенный отпечаток на целые поколения. Только в конце семидесятых годов прошлого века стали появляться первые предвестники восстановления семейного воспитания, так называемые семейные клубы. Затем последовал своеобразный бум, возник интерес к опыту семьи Никитиных, к новым технологиям раннего развития, как к пришедшим к нам с Запада, так и отечественным. Тем интереснее читать работы Каптерева, в которых он как бы предвидит многие проблемы, открывшиеся в семейном воспитании сегодня.

Особенно критично Каптерев относится к стремлению родителей пораньше начать учить ребенка иностранному языку. Опасность обучения иностранным языкам, по мнению Каптерева, заключается даже не в умственном перенапряжении ребенка, а в том, что и свой-то язык он пока еще не освоил в полной мере. Любопытно, что некоторые современные исследования подтвердили предположение Петра Федоровича, что раннее изучение иностранного языка может привести к тому, что в голове и в языке ребенка возникнет путаница, особенно в грамматике, что приведет к ошибкам и незнанию родного языка, что, впрочем, мы и наблюдаем практически у всех современных детей. Каптерев, объясняя, что происходит с таким ребенком, писал: «Память его, естественно, загромождена словами так, что под ними и не видать соответствующих идей. Такая голова бывает богата словами, но бедна идеями». Такие словесные накопления педагог называл обманчивыми, внешними и вредными, так как столкновения логик разных языков производят в развивающемся уме «сумбур, путаницу, препятствует развитию твердого, логического мышления». По мнению Каптерева, оптимальный возраст для начала изучения иностранных языков – между 7 и 10 годами. В это время ребенок еще способен достаточно легко усвоить и запомнить иностранные слова и обороты речи и в то же время он уже хорошо овладел родным языком.

Тонкий психолог и педагог, Петр Федорович Каптерев готов многое открыть внимательному читателю. Его идеи, его взгляд на природу и развитие ребенка поможет вдумчивому родителю многое понять о собственном ребенке и о еще большем задуматься.

Мир детства

О природе детей

Глядя на младенца, взрослый, сообразно со своими личными свойствами, думает разные думы, переживает разнообразные волнения. Иного охватывает сильное чувство жалости: младенец так беспомощен, так зависим от всего и всех, так бессилен, что без сторонних забот и покровительства не может просуществовать и суток.

Другой восторгается дитятей с эстетической точки зрения: какие округлые формы, какие мягкие линии, какие ясные глазки, какая привлекательная улыбка! Эмбриолог и биолог видят в новорожденном результат довольно долгого предшествующего развития и начало нового периода в его жизни. Мать отыскивает в младенце сходства с собою или его родителем. Словом, каждый смотрит на дитя со своей особой точки зрения.

Исследователь, желающий серьезно и обстоятельно изучить детство, задается целым рядом вопросов при виде новорожденного младенца: что это за существо, как вообще представлять детскую природу: простая она или сложная? Совершенная или несовершенная? Долговременная культурная жизнь человечества отразилась на детской природе или нет? Что дали этому дитяти его ближайшие предки?

По этим вопросам родителям, педагогам, врачам и всем, имеющим какие-либо воспитательные отношения к детям, нужно составить определенное мнение, потому что от такого или иного решения поставленных вопросов зависит характер отношений взрослого к ребенку.

Предположим, что детская природа совершенна. Тогда родителям и педагогам самое главное при воспитании детей – присматриваться к детской природе и повиноваться ее указаниям. Она совершенна, исправлять в ней нечего, она ошибаться не может в своих естественных запросах и влечениях. Дитяти нужно предоставить полную свободу во всем, принуждение в каком-либо виде – величайшее зло, оно будет совершенно неуместно и неразумно.

При предположении о совершенстве детской природы воспитатели и родители отодвигаются при воспитании на второй план; на первом – дитя с его безукоризненными свойствами. Куда оно идет, туда должны идти родители и воспитатели; внимай природе и повинуйся ей – вот при таком взгляде высшая задача взрослому в его отношениях к дитяти.

Совсем иное дело, если мы допустим, как правильное, противоположное предположение и признаем детскую природу несовершенной, с недостатками. Тогда несовершенства нужно будет исправлять разумными воспитательными мерами и заменять совершенствами, тогда нужно будет вести борьбу с недостатками детской природы, вследствие чего взрослые получат при воспитании преобладающее положение, будут руководить всем делом, направлять его. Детская свобода тогда должна быть существенно ограничена пропорционально недостаткам детской природы. Как предоставить детям свободу, когда они в силу своего природного несовершенства не могут разумно ею пользоваться и легко могут употребить ее во вред себе и другим?

А на сторону какого взгляда стать? Где истина? Жаль стеснять дитя, но еще более жаль существенно повредить ему ложной воспитательной системой. Что говорят по этому вопросу психология и педагогия? Как они учат относительно детской природы?

Психология и педагогия дают следующие два ответа на поставленные вопросы:

1) детская природа по своему существу неопределена, безразлична, ни хороша, ни худа, она совершенно одинакова у всех детей; все различия, замечаемые у людей, производятся опытом;

2) детская природа определенна с первого дня рождения дитяти, но эта определенность может быть понимаема различно:

а) как наличность качественно определенных врожденных способностей и идей;

б) как духовное совершенство и красота детей и

в) как несовершенство и даже испорченность детской природы.

Соответственно этим ответам есть четыре теории о детской природе:

1) теория безразличия;

2) теория врожденных способностей и идей;

3) теория совершенства и

4) теория несовершенства.

Подвергнем критическому рассмотрению указанные теории о детской природе.