Kitobni o'qish: «Страшные сказки народов мира»
Предисловие
С древних времён люди рассказывали друг другу страшные сказки, сидя у вечернего костра. За пределами спасительного светового круга их окружала пугающая тьма неизвестности. Мир вокруг таил в себе великое множество угроз и опасностей: хищные звери, буйство стихии, агрессивные иноплеменники и смертельные болезни. Всё это пугало человека, заставляло его тревожиться за себя и своих близких. Но страшнее всего было то, чего человек не мог понять и истолковать. Загадочные явления, странные происшествия, необъяснимые события: таинственные шорохи ночного леса, яркие огни в небе, явления умерших людей, вещие сны и предсказания, колдовские ритуалы и злые проклятия. Другой мир. Мир ведьм и оборотней, духов и демонов. Враждебный и опасный. Будучи не в силах постигнуть суть другого мира, люди украдкой рассказывали о нём байки. Байки эти передавались из уст в уста, обрастали ужасающими подробностями и превращались в легенды. Шли годы, века, тысячелетия. Люди распространились по всему свету, выстроили города и государства, образовали сотни разных по духу и внешнему виду культур. Но куда бы ни шёл человек, древний страх перед другим миром глубоко засел в его сердце. Этот страх всё так же, как и тысячи лет назад, находил выход в страшных сказках. Их рассказывали друг другу богобоязненные паломники на привалах в Сирийской пустыне. За ними коротали своё время японские рыбаки, возвращавшиеся с богатым уловом к родным берегам. Рассказами о мстительных призраках индейских вождей полупьяные ковбои Фронтира щекотали нервы своим неопытным товарищам во время перегонов скота по иссохшей прерии. Британские этнографы шокировали публику лондонских салонов, пересказывая услышанные в далёкой Индии легенды. Страшные сказки неотступно следовали за человечеством по всем страницам его истории. Страшные сказки – это то, что было и чего не было; то, что могло бы случиться с каждым, но всегда происходит с кем-то другим. Страшные сказки – это дверь в другой мир. Оказаться по ту сторону этой двери не хотелось бы никому. Но слегка приоткрыть её и заглянуть одним глазком на то, что там происходит – жутко интересно.
Огнецвет
Под ногой Адэхи скрипнул снег. Охотник остановился. Раз начался снежный покров – значит, он вышел к подножию Белой горы. Это граница земель народа атумча. Так далеко от родного дома Адэхи ещё ни разу не заходил. Даже в составе охотничьего отряда он бывал лишь в пределах племенных земель. А сюда и нельзя было ходить – старейшины племени называли Белую гору запретной. Шаман Вагош рассказывал жуткие сказки о том, что в здешних лесах водится зло:
– Вендиго. Вечно голодный дух ночного леса. Он не оставляет от своих жертв даже костей. Голод его настолько силён, что он мог бы за один присест съесть всех людей и зверей от Полуночной гряды до Великой реки. Лишь какой-то таинственный закон, ведомый лишь ему одному, запрещает вендиго покидать Белую гору с тех пор, как он там завёлся, – старый шаман любил повторять эту страшилку, наслаждаясь произведённым на молодёжь впечатлением. – Однажды я видел его, и запомнил на всю жизнь. Жизнь, которую чудом сохранил. В ту зиму, когда вендиго пришёл на Белую гору, он убил восьмерых моих друзей прямо у меня на глазах. Единственный из всего охотничьего отряда я вернулся в племя. В те далёкие времена я ещё мог бегать быстрее ветра, но выжил не поэтому. Просто вендиго было по душе пожирать свежее мясо, а не гнаться по снегам за худосочным юнцом.
Раньше Адэхи с открытым ртом слушал мудрого Вагоша. До тех пор, пока не вырос и не стал изучать мир вокруг себя самостоятельно. Теперь он относился к старческим россказням с большим недоверием. Старики постоянно рассказывают молодёжи всякие небылицы, чтобы казаться подрастающему поколению намного более значимыми, чем они есть на самом деле. Юный воин давно понял это – все суеверия, глупые традиции были лишь способом сохранения власти стариков, боящихся здоровой силы юности. Так уж устроен этот мир. Не ему, Адэхи, это менять, но зато он может этим воспользоваться.
Ранним утром, пока спали даже сторожевые собаки, Адэхи тихо покинул дом и отправился на север, где над вековыми соснами высилась Белая гора. Замысел юноши был прост: он пройдёт на запретные земли и в доказательство своего пребывания там принесёт в племя легендарный огнецвет. Об этом восхитительном цветке, первым из всей растительности прораставшем из-под снега весной, было известно только со слов самых старых людей племени. Красота огнецвета могла сравниться лишь с закатным летним солнцем, отвар из его лепестков исцелял любые болезни, а аромат цветка отгонял от жилища злых духов. Те же старики говорили, что раньше без венков из огнецвета не обходилась ни одна женитьба у атумча. Но несколько десятков зим назад на Белой горе завёлся вендиго, и путь к полям огнецвета оказался закрыт.
В духов и чудовищ Адэхи давно не верил: часто он получал серьёзные ранения в боях и на охоте, никогда при этом не просил духов о помощи, но каждый раз исцелялся. Сам, безо всякого потустороннего вмешательства. Так он привык рассчитывать только на своё тело и свой ум. Отсюда и родился его смелый замысел. Расчёт Адэхи был прост – никакого вендиго не существует, это понятно. Его выдумали старики, чтобы удерживать в повиновении особо горячих юнцов, стремящихся к приключениям. А значит, ничто не помешает ему подняться на Белую гору и впервые за несколько поколений добыть огнецвет – как доказательство своей победы над чудовищем. Удаль и сила Адэхи и без того известны всем в племени, но слава победителя вендиго обессмертит его. А главное – он покажет Виноне, чего стоит на самом деле. При мысли о дочери вождя губы охотника непроизвольно растянулись в мечтательной улыбке. Её скуластое лицо, обрамлённое иссиня-чёрными волосами, пухлые губы и круглые карие глаза часто снились ему последние несколько лун. Внизу живота растеклось приятное тепло. Адэхи смело шагнул в снег и начал свой подъём в гору.
Добыв огнецвет, Адэхи станет самым завидным женихом в племени. Теперь-то вождь не сумеет отказать, если столь отважный юноша захочет с ним породниться. А там глядишь – и сам Адэхи спустя некоторое время возглавит атумча. Вместе с Виноной они зачнут множество детей – красивых, как она, и сильных, как он. Пусть Адэхи отметил лишь семнадцать вёсен, сравниться с ним на кулаках не мог ни один взрослый мужчина в племени. А минувшей осенью он добыл свой первый скальп: в схватке с глупыми оджимба, вторгшимися на охотничьи угодья атумча, Адэхи могучим ударом раскроил череп самому крупному врагу. Вернувшись в деревню, в первый раз он тогда заметил озорную искорку в глазах Виноны во время вечернего празднества у костра. Именно тогда Адэхи понял, что должен добиться её. А вскоре на свет появился и замысел.
Могло случиться так, что огнецвет окажется такой же выдумкой старого Вагоша, как и вендиго. Ничего страшного – Адэхи предусмотрел и это. Он вернётся в деревню, расскажет соплеменникам, что уничтожил вендиго, но чёрная сила чудовища погубила огнецвет. Чтобы подтвердить свои слова, он соберёт охотничью группу из самых крепких и проверенных парней и отведёт их на Белую гору. Там они увидят, что нет больше ни злого духа, ни сказочного цветка. Зато на Белую гору можно ходить – а это увеличит охотничьи угодья атумча в два раза. Такое достижение возвысит Адэхи в глазах сородичей. С цветком ли, без него – власть над племенем и Винона достанутся в итоге ему. Замысел был безупречен.
Смеркалось. Снег между стволами сосен начал синеть. Ночь в это время года была тёмной, но Адэхи это не пугало. С самого детства он не боялся темноты, а напротив – любил играть с ней, растворяться в сумерках, сливаться с тенью. Много раз это выручало его во время охоты. Сегодня же было полнолуние. Ночное светило Адэхи любил даже больше, чем дневное: оно не било по глазам, а окружающий мир освещало ничуть не хуже. Ноги юноши по лодыжки увязали в снегу на пути вверх по лесистому склону, но это не могло его остановить: длинными шагами охотник уверенно двигался вперёд.
Спустя несколько часов пути Адэхи вышел на горное плато и замедлил шаг. Ему начало чудиться, будто кто-то следит за его передвижениями из-за деревьев. Это ощущение было ему знакомо. Особое охотничье чувство, позволяющее вовремя вычислить угрозу, кричало: в лесу Адэхи сейчас был не один. Рядом с ним был ещё кто-то. И этот кто-то представлял опасность, раз до сих пор не отстал от человека. Вся животная дичь в нескольких днях пути от посёлка атумча отлично знала, насколько опасны двуногие. Длинные заострённые палки в руках Адэхи и его сородичей были хорошо знакомы местным зверям.
Адэхи внезапно замер. Чуть поодаль по левую руку от него был слышен треск веток. Заметив, что человек остановился, преследователь тоже затих. «Хитрый», – подумал Адэхи. Но не хитрее одного из лучших охотников племени атумча за последние сто зим. Адэхи стремительно метнулся влево, занеся руку с острогой для удара. Этот шаг точно ошеломит его негаданного противника. Сильное тело охотника рассекало кусты и ветки, он уже видел в нескольких десятках шагов впереди, у большой лиственницы на краю опушки, крупный силуэт какого-то зверя. Человек хищно оскалился и приготовился к схватке. Вдруг мир окутала тьма: это луна скрылась за большой тучей. Адэхи от неожиданности оступился и припал на колено в снег.
Несколько драгоценных секунд, пока его взгляд привыкал к сгустившейся темноте, Адэхи воспринимал мир лишь с помощью своего слуха. И то, что он слышал, ему не нравилось. В его сторону через колючий кустарник стремительно нёсся кто-то огромный. Враг решил воспользоваться моментом. Пускай, так даже интереснее. Сгруппировавшись, охотник выставил перед собой острогу. А спустя ещё миг обомлел. В двадцати шагах от него из-за сосны вылетел огромный бесформенный сгусток мглы. В середине чёрного пятна зловеще сверкали ярко-жёлтые глаза. Существо остановилось и глухо рыкнуло.
Ни с чем подобным Адэхи в своей жизни ещё не сталкивался. Тварь была раза в три больше него, и от неё опасно веяло уверенностью. Она не боялась человека. И, скорее всего, имела на то основания. Адэхи почувствовал, как шевелятся волосы на его голове. Шаман Вагош не врал. Вендиго существует. Адэхи прижал острогу к груди и кинулся сквозь ветки и кусты, не разбирая дороги. Прочь, прочь подальше от этого страха. Непривычное для отважного от рождения юноши чувство овладело его безотказными обычно телом и разумом. И это давящее чувство гнало парня вперёд, заставляло длинными прыжками преодолевать овраги и буреломы на пути. Спиной Адэхи чувствовал, что преследователь не отстаёт.
Спустя недолгое время этой погони в темноте, Адэхи зацепился ногой о торчащую из снега корягу и покатился в сугроб. Жгучий холод снега на лице отрезвил Адэхи. Он будто вынырнул из тёмного омута страха. Чуждое чувство ослабило хватку. Юноша поднялся из снега и сосредоточился. «Пусть даже это вендиго, он не сможет взять меня на испуг. Я не такой», – мысленно сказал себе охотник. Адэхи обернулся навстречу ломившемуся из зарослей первобытному ужасу. Чувства охотника напряглись. Далеко справа он услышал тихое журчание воды. «Да ведь тварь гонит меня к реке», – озарило юношу. Поняв немудрёный замысел врага, Адэхи окончательно успокоился. Теперь, разгадав хитрость противника, он вновь стал хозяином положения. Поудобнее перехватив острогу, человек побежал налево.
Однако на этот раз гонка продолжалась недолго. Спустя пару сотен шагов Адэхи, разбрасывая вокруг себя клубы снега и ворох веток, выскочил на небольшую поляну. Ещё десяток шагов – и он упёрся в каменную стену. Скала. Адэхи метнулся вправо, влево – с обеих сторон он наткнулся лишь на холодный камень. Каменный мешок, ловушка. С наслаждением вдохнув морозный воздух, охотник в ожидании решительной схватки развернулся в ту сторону, откуда ожидал появления преследователя. На охоте он много раз видел загнанных зверей и знал, какую опасность те могут представлять. Таким же зверем Адэхи ощущал себя сейчас: будучи загнанным в ловушку, сдаваться без боя он не собирался.
Через три вдоха на поляну выкатился чёрный сгусток страха. Адэхи до немоты в пальцах сжал своё оружие. Несколько мгновений ничего не происходило. Оба противника выжидали, глядя друг на друга. А потом произошло чудо. Закрывавшая луну туча отступила, и поляна у подножия каменного мешка осветилась призрачным голубым светом. В нескольких шагах от Адэхи высился вставший на задние лапы огромный чёрный гризли. Адэхи облегчённо рассмеялся.
Медведь! Это всего лишь медведь. Да, необычно огромный. Да, очень опасный. Пробудившиеся среди зимы голодные шатуны всегда опасные. Но это всего лишь медведь. Адэхи вновь оказался прав: нет никаких злых духов. А как обращаться с медведями, человек знал. Это могучий, но пугливый зверь. Он нападает лишь на тех, кто боится его. А Адэхи больше его не боялся. Наоборот – Адэхи ликовал, ведь луна осветила не только зверя. Всё пространство окружённой скалами поляны было усеяно яркими оранжевыми цветами, тянущимися к ночному небу прямо из-под снега. Огнецвет!
Адэхи свирепо заорал во всю глотку. Сейчас ему было стыдно за овладевшее им недавно чувство страха. Он знал: медведю можно противопоставить лишь уверенность в собственном превосходстве. «Это не ты меня загнал в ловушку, это я тебя загнал в ловушку! Давай подходи ближе, и я вгоню острогу тебе прямо под ребро!», – думал парень, с вызовом глядя в налитые кровью глаза хищника. Противостояние закончилось быстрее, чем ожидал Адэхи. Два раза неуверенно рыкнув, медведь вдруг испуганно прижал уши, опустился в снег на все четыре лапы и резво затрусил обратно в заросли.
В груди Адэхи неистово колотил ритуальный бубен. В его бое удивительным образом смешивались отголоски страха, торжество и облегчение. Треск веток, сопровождающий убегающего гризли, затихал вдали. Человек позволил своему телу расслабиться и опустил острогу. Опасность миновала, но вот ведь странно: мышцы спины охотника оставались напряжёнными. Они словно давали сигнал своему хозяину, что угроза никуда не делась. У привыкшего доверять своим чувствам Адэхи по спине побежали мурашки. Он понял, что было не так. Затих не только шум шагов убежавшего в лес медведя, затихло вообще всё. Ни сама поляна у скалы, ни лес вокруг неё не издавали ни единого звука. Недвижно глядели своими пламенными лепестками в небо рассыпанные по поляне цветы. Не скользил по насту подгоняемый позёмкой снег. Даже слабый ветерок не колыхал голые ветви ближайших деревьев. Всё вокруг замерло. Словно сама природа вокруг была мертва, лишь притворялась настоящей, живой. На лбу Адэхи выступил холодный пот. Едва загнанное вглубь чувство страха вновь пробудилось и стиснуло грудь. Обострённые в момент опасности ощущения вскрикнули, уловив еле заметный шорох сверху. Адэхи поднял голову и в ужасе застыл.
По отвесной скале, освещённой лунным сиянием, к нему спускалась омерзительная тварь. Бледное худое тело её было размером чуть больше человека, а непропорционально длинные паучьи конечности с серповидными когтями заполняли собой, казалось, весь окружающий мир. Тонкую шею существа увенчивала небольшая лысая голова, добрую треть которой занимала раскрытая клыкастая пасть. Над острыми клинками хищных зубов чернели две круглые впадины глазниц, в глубине которых зловеще тлели чуть заметные рыжие угольки. Существо по-кошачьи грациозными движениями приближалось к человеку, бесшумно цепляясь блестящими когтями за камень. В призрачном свете белёсая плоть твари мерцала: по поверхности её кожи словно пробегала водная рябь, на миг-другой превращая и без того жуткую фигуру в пугающий своей противоестественностью полупрозрачный силуэт.
Дыхание Адэхи перехватило, тело отказывалось ему повиноваться. Всё, что мог сейчас охотник, парализованный от безраздельно овладевшего им на этот раз страха – это стоять, задрав голову и смотреть на то, как быстро приближается к нему самое ужасное чудовище, которое только может привидеться человеку в кошмарном сне.
Очередная туча набежала на луну. Поляну окутала тьма, но на смену ночному светилу в следующий же миг явился новый, более яркий источник света. Последнее, что увидел в своей жизни Адэхи, были два несущихся на него яростно горящих пятна ослепительно огненного цвета.
Зелёный крест
С вершины песчаного бархана открывался отличный вид на неприятельский лагерь. Юсуф прикрыл глаза ладонью от беспощадного солнца и внимательно пересчитал снующих среди палаток людей в грязновато-белых одеяниях. Двадцать человек. Что ж, опытному хашашину удавалось справляться и с большим количеством врагов за один раз. Под покровом ночной темноты бесшумный клинок убийцы не считал своих жертв.
К тому же, если будет на то воля Аллаха Всезнающего и Снисходительного, убивать всех их не понадобится. Эти два десятка воинов – рядовые братья Ордена. Рыцари и сержанты. Главная цель Юсуфа находилась в центре лагеря – в огромном походном шатре, над которым гордо развевалось знамя с зелёным крестом на белом поле. Там обитал сенешаль – правая рука орденского магистра. Смерть этого человека станет фатальным ударом не только по Ордену Святого Лазаря, но и ослабит всё войско неверных, вторгшееся в пределы Дар аль-ислама.
Юсуф погладил чёрную рукоять своего кривого кинжала. Этой ночью его оружие досыта напьётся крови сенешаля и тех нечестивцев, что окажутся на пути к главной цели. Да поможет ему Вседержитель – эту миссию проваливать было нельзя. Несмотря на кажущуюся простоту – проникнуть в лагерь противника ночью, снять часовых, убить вражеского вождя – задание, которое хашашин получил от самого Горного Старца, было неординарным. Ведь неординарным был враг, с которым сегодня Юсуфу придётся иметь дело.
Воины в лагере все как один носили на лицах плотные матерчатые маски с прорезями для глаз. Делали они это вовсе не для защиты от песка. Юсуф знал, что скрывается под этими масками. Он уже сталкивался с рыцарями Ордена Святого Лазаря несколько лет назад, когда ещё был простым копейщиком в рядах воинства великого султана Салах-ад-Дина, да продлит Аллах Любящий и Отзывчивый его дни. То сражение крепко отпечаталось в его памяти.
Поднимая конскими копытами клубы горячего песка, стальной лавой отряд рыцарей под белым стягом с зелёным крестом летел на Юсуфа и его товарищей, отважно выставивших вперёд копья. Среди отборных воинов Салах-ад-Дина не было трусов и малодушных, но даже самые смелые и бывалые бойцы вздрогнули, когда за несколько десятков шагов до их строя наступающие рыцари-лазариты сорвали со своих лиц маски.
Ошеломлённым взорам защитников Веры предстала ужасающая картина. Под железными шлемами крестоносцев не было лиц – лишь сочащиеся сукровицей и гниющие заживо куски плоти. Через влажные дыры в покрытых струпьями щеках виднелись жёлтые зубы, а с почерневших лбов клочьями свисала кожа. Гнойные глаза рыцарей пылали ненавистью. На Юсуфа и его однополчан надвигалась самая настоящая армия живых мертвецов – кровожадная и голодная.
Лишь после сражения, которое воинство Ислама чудом выиграло, Юсуф узнал правду о новых необычных врагах. Они не были шайтанами, как посчитали самые суеверные из его товарищей. Кошмарные рыцари оказались воинами Ордена Святого Лазаря – христианского боевого братства, в которое принимали исключительно прокажённых. Раньше в Дар аль-исламе об этой болезни слышали лишь по рассказам моряков и торговцев, но сто лет назад франки принесли на Святую Землю не только кровь и огонь, но и мерзкую заразу.
Словно сам Аллах Всесильный и Карающий ниспослал на неверных это наказание. Человек, заражавшийся проказой, начинал буквально гнить заживо. Тело покрывалось язвами и болезненными опухолями, а мясо постепенно сползало с костей. Муки, которые постоянно испытывает прокажённый, настолько сильны, что он перестаёт чувствовать любую другую боль. Именно поэтому на поле боя лазариты так опасны. Во-первых, они не боятся умереть – смерть лишь дарует им освобождение от нечеловеческих страданий. Во-вторых, они просто не чувствуют наносимых им ранений и сражаются до последней капли крови. А в-третьих, они выглядят настолько жутко, что одним своим видом внушают трепет в сердца своих врагов.
Великому и непревзойдённому Салах-ад-Дину удалось разгромить неверных и изгнать их из Святой Земли. Знамя Истинной Веры вновь взметнулось над стенами многострадального города Урушалима. Под крепкой рукой султана в Дар аль-исламе воцарился мир. Но никто не вечен. Старел и терял хватку Салах-ад-Дин. Поднимали голову его таящиеся до поры недруги. Заключившие с султаном союз хашашины, в ряды которых вступил и Юсуф, пока что умело выявляли и выкорчёвывали измену, но с каждым днём и им становилось всё труднее. Воспользоваться смутными временами решили неверные – новое крестоносное войско вёл в бой свирепый и беспощадный король Ричард. За непомерную даже среди франков жестокость его прозвали Львиным Сердцем. В авангарде его армии вновь шли прокажённые воины – рыцари Ордена Святого Лазаря.
Горный Старец рассказывал Юсуфу, что лазариты не всегда были воинами. Первые братья Ордена всего лишь ухаживали за больными проказой паломниками в своих странноприимных госпиталях. В честь их небесного покровителя Лазаря, которого по франкской легенде якобы воскресил из мёртвых пророк Исса, эти госпитали и получили название лазаретов. С началом крестовых походов в лазаретах стало появляться всё больше заражённых солдат и даже рыцарей. Постепенно Орден обзавёлся собственной охраной, а вскоре и целой армией. Несмотря на то, что сами христиане чурались своих прокажённых единоверцев, их войско обладало неплохой военной силой и пользовалось определённым авторитетом.
По словам Старца, мозгом Ордена являлся его сенешаль – главный помощник магистра, исполнявшего скорее ритуальную роль. Сенешаль же у лазаритов был талантливым полководцем, умевшим грамотно применять в бою особенности своих воинов. К тому же, он приходился каким-то дальним родственником королю Ричарду. На совести этого человека – тысячи смертей правоверных. Если сохранить ему жизнь – то мёртвых станет ещё больше. Поэтому сенешаль сегодня ночью умрёт. Так угодно Вершителю.
Составив план грядущей операции, Юсуф помолился. Как и всегда перед выходом на дело он попросил у Всевышнего крепости руки и ясности разума. После молитвы хашашин отполз в каменистую расщелину за барханом и с головой зарылся в песок, лишь высунув наружу специальную дыхательную трубочку. Следовало дождаться ночи и исполнить задуманное. Для восстановления сил после долгого пути по жаркой пустыне он приказал себе уснуть на несколько часов.
Когда на сирийскую пустыню опустилась ночь, а воздух стал прохладным, Юсуф проснулся и бесшумной гюрзой выполз из своего убежища. Так же неслышно он преодолел расстояние до лагеря христиан. Подкравшись со спины к первому часовому, снявшему свою душную маску и подставившему изуродованное болезнью лицо лёгкому ночному ветерку, хашашин вынул из-за пояса свой кинжал. Изогнутое лезвие было тёмным – чтобы лунный свет не отражался на нём случайными бликами. Одно отточенное движение – и шея неверного перерублена до самого позвоночника. Рот прокажённого воина Юсуф зажал свободной рукой в вязаной перчатке, чтобы не было слышно хриплого бульканья из разрезанного горла умирающего. Аккуратно уложив переставшее дрыгаться в конвульсиях тело за одной из палаток, убийца продолжил свой путь по вражескому лагерю.
Избавившись таким же образом ещё от двух крестоносцев, Юсуф наконец достиг большого шатра. Отогнув тяжёлый парусиновый полог, он скользнул внутрь. Глаза хашашина были приспособлены видеть в темноте, но сейчас этот навык ему не понадобился. В середине шатра, на тяжёлом дубовом столе тусклым светом горела масляная лампа, бросая на стены неверные тени. За столом, спиной к вошедшему убийце, сидел крупный человек в кольчуге с накинутым на голову капюшоном и что-то писал, изредка обмакивая гусиное перо в чернильницу.
Юсуф мысленно возблагодарил Создателя Сущего – главная цель сама шла к нему в руки. Всего десяток по-кошачьи мягких шагов, взмах кинжала – и задание будет выполнено. Редкостная удача. Горный Старец останется доволен своим любимым учеником!
Не издавая ни единого звука, хашашин поплыл к своей цели через потёмки шатра. Когда до сидящего человека оставалось лишь несколько шагов – пара коротких мгновений – тот внезапно откинул перо в сторону и резко повернулся в сторону Юсуфа.
На секунду убийца остолбенел, инстинктивно попытавшись слиться с окружающими тенями. Однако ему было очевидно, что он замечен. Что произойдёт в следующий миг, предугадать было нетрудно. Сейчас сенешаль закричит. На его крик прибегут другие воины. И каким бы мастерством не обладал хашашин, против дюжины рыцарей в одиночку ему не устоять. Ничего страшного, успокоил себя Юсуф. Времени точно хватит, чтобы устранить главаря. А значит, задание будет выполнено. Погибнуть с честью, выполнив приказ – что может быть лучше для настоящего хашашина? На том свете его, как шахида – борца за Веру, будут ждать вечные райские наслаждения в объятиях ласковых дев-гурий. Юсуф улыбнулся и изготовился к бою.
Но сенешаль удивил его. Он не стал кричать. Поднявшись со стула, предводитель неверных снял кольчужный капюшон и застыл, будто пародируя своего убийцу. На Юсуфа воззрился почти голый череп, покрытый клочьями засохшей жёлтой кожи и остатками седых волос. Безгубый рот иронически ухмылялся, истекая слюной. Языка за частоколом редких почерневших зубов не было. Правую руку прокажённый опустил на рукоять меча.
Противники смотрели друг на друга несколько секунд. Юсуф решил нанести удар первым. Проворным каракалом метнулся он на своего врага, отведя руку с кинжалом для удара. Сенешаль молниеносным рывком выхватил меч из ножен и рубанул хашашина. Однако мощный удар рыцаря лишь впустую вспорол воздух. За неуловимую долю мгновения убийца успел пригнуться и проскользнул на волосок ниже смертоносной стали. В следующий миг тёмный кинжал уже по самую рукоять вонзился в незащищённое горло сенешаля. Юсуф почувствовал, как его лезвие скрежетнуло по шейному позвонку рыцаря.
Выдохнув, Юсуф дёрнул клинок назад и вбок, второй рукой с силой надавив сенешалю на лоб. Хрустнул позвоночник, и ещё через два движения ножа голова крестоносца отделилась от туловища и глухо упала на бархатный ковёр, устилающий песчаный пол шатра. Хашашин придержал заваливающееся тело убитого и мягко положил его рядом с отсечённой головой.
Поблагодарив Вседержителя за успешный исход миссии, Юсуф вытер кинжал о полу халата и спрятал его в ножны. Подойдя к столу сенешаля, убийца сгрёб исписанные бумаги и уложил их к себе в торбу – эти документы могут оказаться полезными Горному Старцу, да славит Всевышний его мудрость.
Спрятав сумку под халат, Юсуф развернулся к выходу из шатра и обомлел. Он был здесь не один. Под тяжёлым пологом стоял рыцарь в полном воинском облачении. Обнажённый меч угрожающе покачивался в латной рукавице. Безносое лицо крестоносца уродливо улыбалось. Из-за его спины в шатёр вошли ещё два воина. Затем – двое других. Через полминуты хашашин оказался в окружении десятка прокажённых рыцарей. Всё, что ему теперь оставалось – это принять неравный бой и погибнуть. Он усмехнулся уголком рта. Впереди ждали прекрасная смерть и ещё более прекрасное посмертие.
Тут кто-то схватил его за лодыжку. Удивлённый Юсуф глянул вниз и, не удержавшись, вскрикнул. Безголовое тело сенешаля медленно поднималось с пола, одной рукой придерживаясь за ногу мусульманина. Туловище встало и, пошатываясь, подошло к столу. Неестественно угловатым движением оживший труп наклонился и поднял с ковра собственную голову. Взявшись за череп обеими руками, он приладил его обратно на плечи, слегка покрутил. Что-то хрустнуло. А в следующий миг глаза на безобразном лице сенешаля вспыхнули зеленоватым колдовским огнём. Главарь мертвецов оскалился и вытянул руку в сторону Юсуфа, будто отдавая своим воинам беззвучный приказ.
Рыцари, полукругом обступившие хашашина, ринулись вперёд, протягивая к его горлу свои узловатые пальцы. Юсуф видел, как приближаются к нему их раскрытые чёрные пасти, мутные безжизненные глаза и покрытые гнойными язвами костяные скулы. Двоих воинов он даже успел узнать – это были часовые, которых он собственноручно убил каких-то полчаса назад… Из разрезанных шей сочилась на горжеты густая мутная слизь. Белые сюрко с вышитыми на них зелёными крестами были пропитаны тёмной кровью.
В последние мгновения Юсуф ясно понял, что не будет никакого вечного посмертия одесную Всевышнего. Не будет и вечных пиров с обворожительными девами в благословенных садах. Не будет ничего. Совсем. Лишь мрачная безжизненная пустота. И бледно-зелёное пламя сенешальских глаз.
На горле хашашина железным капканом сомкнулись чьи-то зубы, и он рухнул на ковёр в фонтане брызг собственной крови. Набросившись на тело убийцы, живые мертвецы в рыцарских доспехах принялись рвать его на куски, но этого Юсуф уже не чувствовал.
