Kitobni o'qish: «Генрик Сенкевич»

Последняя четверть знаменательного XIX века выдвинула целый ряде более или менее выдающихся писателей, но едва ли кто из них пользуется такой широкой, такой громадной популярностью, как польский романист Сенкевич. У автора романов: «Без догмата» и «Камо грядеши?» («Quo vadis»), которые произвели настоящую сенсацию, и знаменитой трилогии, состоящей из исторических романов «Огнем и Мечем», «Потоп» и «Пан Володыевский», – миллионы читателей и пламенных поклонников и в Старом, и в Новом свете. Европейская критика, в лице лучших, наиболее проницательных и тонко понимающих её представителей, почти единогласно отвела польскому беллетристу самое почетное место среди корифеев современной изящной словесности и каждому новому произведению Сенкевича посвящает большие этюды, разъясняя значение его исторических, психологических и общественных романов, его оригинальное миросозерцание. На читателя каждое новое произведение автора «Quo yadis» производит глубокое, какое-то неотразимое, впечатление, в большинстве случаев несравненно более сильное, чем романы пресловутого французского вождя натуралистической школы – Золя, у которого при самом беспощадном реализме, каким проникнуты в общем и главные творения польского романиста, чувствуется отсутствие той удивительной ширины захвата, той ясности миросозерцания, как у Сенкевича, не говоря уже о художественной красоте и силе вдохновения. Романы Сенкевича, в особенности исторические, переведены почти на все европейские языки. Он соперничает с графом Львом Толстым, с которым у него много точек соприкосновения и есть одна главная общая черта, это – неустанное искание правды, ненасытная жажда истины. Сенкевич в поисках за ней уходит в глубь веков, от нас отдаленных, в царство седой старины, он делает попытки отыскать ее и в близкой ему современности. Душа этого страстного, сильного художника, обуреваемая самыми разнородными настроениями, разнообразнейшими чувствами, не ведает устали в своих порывах, не в состоянии успокоиться, остановиться в этих трогательных исканиях истины, – настойчивых исканиях, полных невыразимой муки. бесконечная сутолока, хаос жизни, туманность идеалов нашего времени, тайный смутный страх перед каким-то будущим переворотом, долженствующим поколебать обросшие мхом основы нынешней бесцветной жизни, неутихающая тревога, созданная современным вооруженным лагерем, готовым к бою, лагерем, за которым виден наводящий, панику кровавый призрак, несмолкающий ропот тех, что ходят в потьмах, «без понятий о праве, о Боге» угасание веры в человеке наших дней, а наряду со всем этим возрождение новой, хотя и смутной веры в иные, лучшие идеалы с одной стороны и шатание мысли, довершаемое воплями Ницше – с другой… Все это превосходно знакомо Сенкевичу, который и идет навстречу всем этим явлениям чреватого событиями времени. С каким необычайным упорством, с какой живой любознательностью, присущей ему, как истому художнику, пытается Сенкевич, открывая с каждым днем все новые и новые страницы Необъятной книги жизни, проникнуть в суть смысла этих страниц, и, хотя скорбит сознанием своего человеческого бессилия, – все же не хочет остановиться перед стремлением уловить хоть малейший намек на разгадку тайны бытия, «на проклятые вопросы дать ответы нам прямые»:

 
Отчего под ношей крестной.
Весь в крови влачится правый?
Отчего везде бесчестный
Встречен почестью и славой?
Кто виной? Иль силе правды
На земле не все доступно?