Kitobni o'qish: «Л.П. Берия и ЦК. Два заговора и «рыцарь» Сталина»

Shrift:

Предисловие автора ко второму изданию

Как показывают результаты последних президентских выборов в России, весьма и весьма велика вероятность того, что в 2026 году мы с вами станем свидетелями исторического – для мирового коммунистического движения – события.

Я не победу Путина на этих выборах имею в виду, а результат единого кандидата от левых сил Николая Харитонова – чуть более 4 % голосов. Учитывая тот факт, что результаты голосования за кандидатов в президенты достаточно точно всегда коррелировались с результатами голосования за партии при выборах в Государственную думу, то вероятность того, что КПРФ не наберёт в 2026 году 5 % голосов избирателей и утратит статус парламентской партии, – вполне может стать реальностью. Более того, процессы разложения в самой этой «коммунистической» партии зашли настолько далеко, что есть реальность провалиться на выборах и с трёхпроцентным барьером, установленным для получения бюджетного финансирования зарегистрированных политических партий. А это гарантированно приведёт к практически полной ликвидации всех организационных структур, всех ячеек КПРФ: мы с вами уже были свидетелями, как руководители организаций КПРФ разного уровня судились со своим руководством из-за зарплаты (коммунисты в судах буржуазного государства судились с руководителями своей партии по поводу зарплаты!!!). А если эта шваль лишится бюджетного финансирования, то она просто-напросто разбежится, как крысы. История КПСС на этом окончательно закончится, придёт к своему финалу. Завершится история самого масштабного и подлого предательства, какое только знало человечество.

Да, русским коммунистам выпала честь первыми в мире создать государство трудящихся. Но и русским оппортунистам выпала честь (правда, сомнительная) уничтожить первое в мире государство диктатуры пролетариата и утянуть за собой в трясину тех, кто не смог вырваться из-под их влияния – социалистические государства Восточной Европы.

У этого предательства было много этапов. Первая, неудачная, попытка троцкистского заговора, ликвидированная в 1937 году. И вторая: подготовка условий для троцкистского реванша и внутрипартийный переворот на первом же после XIX съезда КПСС октябрьском Пленуме ЦК. Даже, объективней и точнее, переворот произошёл уже на XIX съезде КПСС, когда был избран Центральный Комитет, большинство которого составило антисталинскую коалицию.

Всё-таки, госпожа Клио – женщина довольно креативная. Так сложилось, что ВКП (б), получив по инициативе сталинской группы новое название, с целью протолкнуть в Устав вместе со сменой названия изменения, которые могли привести к новой партийной чистке, – тут же прекратила своё существование, как коммунистическая партия. КПСС с первого дня – партия троцкистов-оппортунистов.

Этапы предательства оппортунистов: убийство Сталина; отстранение от руководства партией его соратников; возникший, как результат грызни за власть в троцкистской группировке заговор Берии против группировки Хрущёва… И то, что мы с товарищами называем бериеадой (на уровне пошлейшего анекдота исторический конструкт, восхваляющий Берию, как верного сталинца и лучшего менеджера XX века), – тоже этап того же троцкистского гниения. Идеологи КПСС, уже разваливавшейся на КПРФ и целую кучу ошмётков помельче, выдвинули тезис о том, что «антипартийная группа», настоящие соратники Сталина, сцепились в борьбе за власть с хитрым Хрущёвым, и хитрый Хрущёв их переиграл (таким образом, «антипартийцев» представили недалёкими интриганами-лузерами). И этот тезис стал основой для создания бериеады, в которой Лаврентий Павлович – единственный и верный рыцарь Сталина, в одиночку пытавшийся продолжить его дело… отстранения партии от власти.

Интересно, что господин И. И. Никитчук, член ЦК КПРФ, один из высших её руководителей, прочитав эту книгу в первом её издании, назвал меня клеветником, он за Берию обиделся. Жаль только, что Никитчук не дожил до того, как дело, за которое Берия боролся, свершилось. Ещё одни парламентские выборы, и КПРФ, наследница КПСС, совсем будет от власти отстранена. История марксизма и коммунистического движения в России завершает свой виток.

Когда писалась эта книга, мы с товарищами были ещё членами Коммунистического Движения имени «Антипартийной группы 1957 года», эта книга и писалась мною по заданию Движения. В октябре 2024 года на основе нашего Движения была создана Российская Коммунистическая Партия (большевиков), через 72 года после XIX съезда КПСС мы объявили о воссоздании в России большевистской партии. История марксизма и коммунистического движения в России начинает новый виток. Когда-то Владимир Ильич Ленин сказал, что победа рабочего движения возможна только после разгрома социал-демократии, предавшей рабочих. В наше время победа коммунизма возможна только после разгрома левого движения, перехватившего знамя оппортунизма у социал-демократии. Бериеада – один из камней, одна из опор в идеологическом фундаменте российского левого движения. Я надеюсь, что у читателей этой книги не останется никаких иллюзий насчёт наших левых. Книга, по сути, не столько про Берию, сколько о создателях этой пошлости – «лучший менеджер XX века», о том, что пытались скрыть этой безобразной в своей наглости ложью.

18.03.2025

Предисловие издательства ко второму изданию

В этом издании исправлены опечатки и ошибки, добавлен текст «Предисловие ко второму изданию», изменена обложка книги, внесены небольшие редакторские правки в текст. Добавлены ссылки на источники [указаны в квадратных скобках]. Тексты цитат и документов, за исключением документов в приложении, выделены курсивом; текст в документах, выделенный курсивом, заменён на подчёркнутый. Все неоговоренные выделения в цитируемых текстах принадлежат источнику. Все изменения и дополнения согласованы с автором.

К читателю

Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому ещё дородности Ивана Павловича…
Н. В. Гоголь. «Женитьба»

Уважаемый читатель, прошу прощения, что я начинаю эту книгу со вступления, напрямую как будто бы не относящегося к её непосредственной теме. Но поверь, это необходимо, я позволю себе отнять совсем немного твоего времени.

Дело в том, что после выхода первых трёх моих книг мне на почту пришло много отзывов. И положительных, таких, которые воодушевляют продолжать то, чем я занимаюсь, и, разумеется, отрицательных. Даже ругательных, с явным намерением оскорбить. Что тоже хорошо, значит, кое-кого задел за живое.

Довольно много было и отзывов с советами, как мне писать, чтобы повысить уровень своей популярности. Люди от всей души и доброго сердца предлагают мне собственные рецепты, что я ценю. Кое-что я учитываю, благодарю за советы.

Но довольно большой массив рекомендаций отвергается, и есть необходимость объяснить причины.

Так, один из читателей посетовал, что несмотря на то, что я пишу очень читабельно, текст буквально проглатывается, но грешу использованием такой лексики, с которой ему неудобно порекомендовать мои книги своей дочери, студентке исторического факультета университета. Вот честно, я долго даже не мог сообразить, как этому товарищу лучше ответить. Потому что ни единого нецензурного слова в моих книгах элементарно нет. Если родители каких-то студенток в них видят что-то такое, что может пагубно отразиться на нравственности дочерей, то остаётся рекомендовать только «Спокойной ночи, малыши»! Только это! Больше таким студенткам даже по телевизору ничего нельзя смотреть.

Я прошу этого читателя на меня не обижаться. Понимаю, кто у него сформировал такое мнение, ведь его формируют так, что человек, даже не видя в книге ни одного нецензурного слова, начинает на полном серьёзе думать, что именно такие слова в ней есть.

В первых двух книгах я довольно резко прошёлся по политику и писателю Николаю Викторовичу Старикову, отчего его клиентура и стала разбрасывать по сайтам интернет-магазинов и форумам обвинения в мой адрес в использовании специфической лексики.

Признаюсь, что резких слов и выражений господин Стариков получил в свой адрес от меня с лихвой. Он в одном из выступлений даже высказался с явным намёком в мою сторону, что не рассматривает в качестве серьёзных оппонентов тех, кто позволяет себе оскорбительные выражения в его адрес.

Вообще этот господин своей обидчивостью похож на ребёнка-ябеду, который бегает по детскому садику и обзывает малышню письками (не думаю, что этого слова студентки от родителей не слышали), а когда его самого назовут попой, то он скачет жаловаться воспитательнице.

Сам Николай Викторович ничуть не стесняется клеить на своих противников оскорбительные ярлыки. Можно ему напомнить, что он однажды в своём блоге придумал номинировать на премию имени Геббельса тех, кого принято у него называть либералами. И всё нормально, никакого смущения. Конечно, Николай Сванидзе эту премию от Старикова получил заслуженно. Но когда о нём самом пишут, что он тоже брешет не хуже Геббельса, то делает вид оскорблённой невинности.

Опровергнуть обвинения Балаева у него не получается, так он выбрал себе амплуа обиженной курсистки.

Следующая претензия ко мне: отсутствие в книгах ссылок и библиографии. По мнению ряда читателей, если я устраню этот недостаток, то мои работы будут иметь более научный вид, что послужит им только на пользу. Надо сказать, что эти советы я стал получать уже после выхода первой книги, но их проигнорировал. И некоторые люди не понимают, почему я так упорно не хочу придавать своим книгам «научный» вид.

Да потому, что я пишу не диссертации для научного совета, а историко-публицистическую литературу для массового читателя. А так как я читателя уважаю, то отношусь к нему так же, как хотел бы, чтобы и ко мне относились как к читателю другие писатели-публицисты. Чтобы не дурили меня «научностью», а писали читаемые тексты, не забитые ссылками и сносками, и с обоснованием прямо в тексте. Прямо в тексте книги должны указываться источники и цитаты, сведения из этих источников (издательство «Русский замысел мироустройства» объединило два этих подхода к ссылочному аппарату: теперь источники приведены как в самом тексте для удобства читателя, так и даны сноски на библиографию, составленную списком в конце книги, для тех, кто привык к «научному виду» – прим. ред.).

Извините, но излагать своими словами какие-то сведения, а для их подтверждения отправлять читателя к номеру ссылки, по которому нужно находить источник этих сведений, – на мой взгляд, проявление неуважения к человеку, который заплатил деньги за публицистическую книгу.

Разве часто обычный читатель проверяет автора по ссылкам? Часто он интересуется тем, что можно прочесть в работах, на которые ссылается автор, приведя в конце книги библиографию?

Вот есть у нас в стране такой вполне квалифицированный читатель и признанный интеллектуал, как Анатолий Вассерман. Он прочёл труд Юрия Мухина «Убийство Сталина и Берии». Там ссылок! Вау! А библиография! И Вассерман шёл по ссылкам и сверял с ними то, что написал Мухин?

Извините, но если бы он действительно проверял Мухина таким образом, то ни в жизнь не стал бы пропагандировать «Убийство Сталина и Берии» как серьёзное исследование, хотя именно так он и поступил. Вот и в этой книге вы и увидите, как Ю. И. Мухин использовал «научный» вид своего, так сказать, исследования, чтобы одурачить людей. Я покажу вам это наглядно. Увидите, что утверждения автора не соотносятся с тем, на что он ссылается. Но зато – научный вид!

Понимаете, ссылки, список использованной литературы – это дел на 5–6 часов. И книга обретёт «научный» вид. А оно вам надо? Может, удобнее прямо в тексте прочесть – откуда сведения? Ведь правда же? И автору в таком случае приврать намного труднее.

По большому счёту, значимых претензий ко мне больше не поступало. Надеюсь, что вы поймёте всё правильно, когда я буду называть вещи и оппонентов теми словами, которые они заслужили, поймёте, что псевдонаучный вид в публицистике – это способ одурачивания читателя.

В конце концов, мне можно приделать «губы Никанора Ивановича», но тогда я буду не Петром Григорьевичем Балаевым, а Никанором Ивановичем Балаевым. Согласитесь, что лучше остаться самим собой. А стремиться понравиться всем – это, во-первых, совершенно бесплодное занятие, во-вторых, человек, который стремится к этой цели, – самое отвратительное существо на свете. Всем на свете не может нравиться даже апельсин на прилавке магазина.

И вообще, если бы я больше всего был озабочен популярностью (хотя она нужна любому писателю, иначе проще сразу в печку рукопись выкидывать), эту книгу, которую вы сейчас держите в руках, писать не стоило бы. Получается так, что я свою популярность, вернее, возможность того, что уже ставшие популярными в области исторической публицистики авторы и медийные персоны удостоят меня своим благосклонным мнением, своими же руками уничтожаю.

После первой книги «Анти-Стариков. Почему история всё-таки наука» некоторые фигуры и в самом деле обратили на меня своё благосклонное внимание. Стали ждать продолжения. Второй книгой из этой серии я их немного ошарашил. Не ожидали, что я о Брежневе и его времени именно так… А уж после «Клим Ворошилов. Первый маршал страны Советов», в которой я заявил, что история Коммунистической партии Советского Союза завершилась на XXII съезде КПСС, со мной прервали общение почти все из кодлы наших «историков».

Их можно понять. Они же столько «научных» трудов написали, к примеру, о советско-финской войне, в которых, как хорошо обученные попугаи, друг за другом повторяли про неудачное начало этой войны и как потом советские военачальники за ум взялись и победили. И почти все ссылались на выступление Сталина на военном совещании по итогам войны. А тут им показывают пальцем, что в этом выступлении Сталина нет ничего о неудачном этапе. То наступление и первый штурм линии Маннергейма были на самом деле только разведкой боем финской обороны, заранее спланированной «неудачей». Вот прямо так в записи речи Иосифа Виссарионовича и сказано.

И куда теперь девать всю ставшую макулатурой военно-историческую литературу об этой войне, если вдруг признать, что Балаев не сам всё за Сталина придумал, а только прочёл и сообщил публике, что написано в речи Сталина?

Естественно, в такой ситуации удобнее сделать вид, что если в книге нет ссылок и списка использованной литературы, то она ненаучна, а этим «историкам» не стоит спешить переносить свои сочинения с полки в мусорную корзину.

А уж то, что вы сейчас прочтёте о Л. П. Берии, о политических процессах, которые происходили в СССР в последние годы жизни Сталина и сразу после его смерти, а ещё больше о том, какими методами и способами из Берии сотворили верного продолжателя дела Сталина… Собственно говоря, эта книга больше не о Берии, а о некоторых очень известных писателях-историках.

Приготовились к скандалу? Тогда начинаем.

Глава 1. О педагогике и Н. К. Крупской

Да, именно с педагогики – точнее, с советской педагогической системы и Надежды Константиновны Крупской – всё и началось. Именно изучение истории советского образования, роли в ней Н. К. Крупской, её загадочной смерти, стало толчком для пересмотра и роли Л. П. Берии в истории СССР, как бы это ни показалось странным на первый взгляд. Вот мы с вами и начнём с педагогики и педагогов.

Знаете, что чаще всего встречается в письмах ко мне моих читателей? Почти каждый читатель с высшим образованием начинает переписку со мной стандартно: я в школе и в институте по истории имел «отлично», но то, что вы пишете, для меня неожиданно.

Естественно, это письма не профессиональных историков. С теми у меня особые отношения, вызванные тем, что я многих из них называю проходимцами. Я не ругаюсь с исследователями пирамид и древних курганов. С ними пусть разбираются Фоменко с Носовским. Мой раздел – новейшая история.

И институты заканчивали мои ровесники. Те, кто моложе, учились, если говорить о высшем образовании, в университетах и академиях. Институты остались только на месте бывших факультетов. Так, в Дальневосточном государственном университете в мою студенческую молодость был юридический факультет, а дюжину лет назад профессор юридического уже института ДВГУ в бане предлагал мне поступить к ним сразу на третий курс и получить диплом, даже не появляясь на экзаменах.

Профессиональные историки со мной, как я уже писал, общаться вообще никогда не будут. Нет, книги они прочтут обязательно. Даже, как Клим Жуков, который написал статью с разоблачением вранья Н. В. Старикова, почти слово в слово будут повторять мои аргументы. Но общаться уже, кажется, никогда не будут. Был такой период между «Анти-Стариковым-2» и «Ворошиловым», когда кое-какие профессора и доктора склонялись к мысли признать меня за вменяемого человека, но после «Ворошилова» и ряда моих статей в блоге они от этой мысли отказались. Я, по их мнению, буйнопомешанный. Да и хорошо. Меня их такое мнение вполне устраивает, так как они сами, по моему мнению, хуже политических проституток. Потому что хуже политических проституток только проститутки исторические. То есть проститутки с претензией на положительное мнение о себе у потомков. Психу нечего делать в одной компании с ними.

Надеюсь, студентки не очень сильно покраснели, прочитав слово «проститутки»?

Извините, но как можно психу спокойно слушать запись интервью с автором пятитомника по истории России Спицыным, выучившимся на учителя истории в пединституте, в котором Спицын заявил, что учебник истории к науке никакого отношения не имеет?

А к чему тогда имеет отношение учебник истории? К сказкам и фольклору народов мира?

Очень показательно, что ныне в историческую науку рванули выпускники педагогических институтов. И Спицын окончил пединститут, и его коллега по исторической проституции Пыжиков, который сделал «научное открытие», что К. Е. Ворошилов был из староверов, тоже пединститут закончил. Даже однокашник Спицына.

А вообще ничего неожиданного в появлении этих Спицыных нет. Это процесс закономерный. В проститутки же умные женщины не идут. Умная понимает, что на дно падать чревато тем, что уже никогда не всплывёшь.

Ещё, понимаете, у меня сложилось стойкое впечатление, что эти историки-педагоги какие-то недоразвитые. Вот цитата из переписки в Фейсбуке (продукт компании Meta, которая признана экстремистской организацией и запрещена на территории РФ – прим. ред.) А. Исаева, нашего известного и вполне уважаемого исследователя военных действий Великой Отечественной войны, и этого педагога-историка: «Алексей Исаев, на себя в зеркало посмотри. Мои учителя гордились мной. А такие, как ты и Дюков, при нормальной власти близко не были бы допущены к истории. Не хватило мозгов поступить на истфак, баллов недобрал и пошёл в кибернетики…»

Ну и ещё: «…Когда я учился в МПГУ, у нас кафедра феодализма была сильнее, чем в МГУ. Они сами это признавали. На нашем факультете работали А. Г. Кузьмин, Н. И. Павленко, В. Б. Кобрин, Ю. И. Писарев, Г. А. Кошеленко, А. Л. Нарочницкий и многие другие. Со многими я до самой смерти общался…»

Мне очень тяжело подбирать выражения. Я и так грешу в общении с такими «историками» оскорбительными эпитетами.

Спицын мой ровесник. После школы он пошёл учиться не на кибернетика, как Алексей Исаев, а на… Нет, не на историка, если вы об этом подумали, узнав, что он поступил на исторический факультет. Он поступил в пединститут, который сейчас называется МПГУ (Московский педагогический государственный университет). Образования историка у Спицына нет, пусть он про эту свою специальность не выдумывает. В его дипломе написано «преподаватель истории». Вдобавок к этому МПГУ, бывший МГПИ (Московский государственный педагогический институт), готовил кадры учителей истории для общеобразовательных школ. Подготовка кадров для школ и была специализацией педагогических институтов.

Чему его там научили – тоже вопрос интересный. Но люди моего поколения, выпускники советских школ, ещё помнят такую поговорку: «Ума нет – иди в пед». Это по поводу престижности профессии учителя в СССР времён Брежнева. Если Исаев, окончив десять классов советской школы, пошёл учиться в институт на кибернетика, то, извините, господин Спицын, вы по сравнению с ним как выпускник школы выглядите не очень. Почти по пословице. Потому что профессия кибернетика как раз была престижной. Там на факультеты проходной балл для абитуриентов был очень высоким. А вот профессия учителя совсем не котировалась, поэтому она и стала почти исключительно женской. Но я женщин совсем не хочу обидеть. В пединституты не одни дурочки поступали. Кой-какой конкурс там всё-таки был, поэтому из школ туда шли хорошистки и даже отдельные отличницы. Отличницы из тех, которые очень боялись не поступить в другие вузы и потерять год. Всё же в педы конкурс был ниже, чем в университеты.

А вот парни, о! Спицын, ты забыл кое-что из своей прошлой жизни! Дело в том, что педагогическое начальство СССР было крайне озабочено тем, что профессия учителя стала женской. Из женщин, кстати, редко хорошие учителя получаются. Эта профессия настолько трудна, что там с психологическими нагрузками может справиться часто только мужик со стальными нервами. И нормальных мужиков-учителей не хватало в школах катастрофически. Делать эту профессию мужской, то есть ответственной (Да-да, делать ответственной! Не в смысле сохранности жизни и здоровья школьника, а в смысле результата его обучения.) – то есть интересной и нормально оплачиваемой, власти СССР не собирались. Выход нашли такой: негласное распоряжение приёмным комиссиям педагогических институтов не валить на экзаменах парней и ставить им баллы повыше.

Каков был результат? Ожидаемый. Если среди женщин-учителей ещё встречались приличные люди в каждой школе, то среди мужчин-педагогов даже не в каждом крае можно было найти адекватного человека.

Ведь при таких условиях приёма в непрестижный вуз пошли: а) недотёпы, которые никуда больше поступить не могли; б) те, кто прятался от армии, так как боялись не поступить в другие вузы, а условия приёма парней в пединститут давали приличную гарантию отмазки от СА; в) ну и редкие ребята, которые вдруг почувствовали призвание именно к этой профессии.

А Спицын что-то там про кибернетиков… И про то, что его к истории допустили при прежней власти. Не надо из себя избранного изображать, господин Спицын! Ты на училку выучился и училкой работал 25 лет.

Даже не учителем. Потому что ты даже в МГПИ на учителя не выучился.

Ты сам написал про сильную кафедру феодализма, которой в МГУ завидовали. Так вот, в МГУ на историческом факультете готовили по специальности «историк», а не учителей для школ. И в МГУ завидовать кафедре феодализма МГПИ не могли, потому что в МГУ на кафедре феодализма готовили исследователей эпохи феодализма, а у вас – преподавателей по этой эпохе. Понятно?

И заметьте, что эти «историки» даже среди школьных учителей стоят немного особняком. Вот если вы спросите, например, учителя математики, какое у него образование, то он ответит: преподаватель математики. И учитель физики не скажет, что он в пединституте выучился на физика широкого профиля, механика или атомщика. Преподаватель физики. И никак иначе.

Но Спицын утверждает, что его в пединституте выучили именно на историка. Вот потому, что их учили в пединститутах на кого угодно, но только не на преподавателей, они учили школьников так, что теперь бывшие советские школьники читают мои книги и находят в них совершенно неожиданные для них вещи.

Эти горе-преподаватели, получив профильное высшее образование, всю жизнь проработав в школах, так и не поняли ничего в той общеобразовательной системе, которую они называют советской школой.

Не поняли они, что «советская школа», как образовательная система, так и не состоялась. Они сегодня упорно твердят, что советская школа занималась воспитанием человека-творца, а буржуазная – потребителя. Один тупой, как валенок, министр образования ляпнул откровенно бессмысленную фразу о том, что задача школы – воспитывать потребителя, вот они и носятся с этим, как умственно отсталые дети в хороводе вокруг ёлки за пьяным Дедом Морозом.

Если буржуазная школа воспитывала потребителя, а советская – творца, то кто строил небоскрёбы, мосты, дороги, авианосцы у проклятых капиталистов? Советские инженеры-творцы?

В период подготовки книги о троцкизме, которую я планировал писать, но пока отложил в связи с тем, что вопрос о Берии, пожалуй, более актуальный, я выкладывал в блоге отрывки набросков к ней. В том числе и о советской школе. Я пришёл к выводу, что наше образование принципиально ничем не отличалось от буржуазного.

Вы не сможете найти принципиальных отличий между советской школой и существовавшими до революции гимназиями и реальными училищами, за исключением более расширенной учебной программы.

А эта система даёт массу брака в виде большого процента учеников, не усваивающих программу. По моим наблюдениям и наблюдениям моих знакомых, в советской школе полностью усваивали учебную программу примерно 20 процентов учеников. Это среди десятиклассников. Если же принимать во внимание отсев троечников после восьмого класса в ПТУ, тех ребят, которых бессмысленно было дальше учить в общеобразовательной школе, и которым предстояло осваивать только рабочие профессии, то процент ещё ниже.

Примечательно, что на мои статьи в блоге откликалось довольно много учителей, но ни один из них не знал, в чём принципиальное отличие советского (то есть коммунистического) образования от того, что было в школах СССР. В советских пединститутах, оказывается, ничего не давали студентам об этом.

Мы с единомышленниками организовались в небольшое пока общественно-политическое движение имени «Антипартийной группы» 1957 года. У нас есть люди, которые довольно плотно интересуются и школьным образованием, и воспитанием подростков. Начали копаться в этой теме, отталкиваясь от трудов Макаренко, и неожиданно для себя открыли, что Антон Семёнович был единомышленником, можно сказать, даже учеником Надежды Константиновны Крупской.

Именно это и послужило толчком для переоценки личности Лаврентия Павловича Берии, как это ни странно выглядит на первый взгляд. Факты о реальной личности Н. К. Крупской, реальное её положение в сталинской команде привели нас к осознанию того, что почти все современные сталинисты (те историки-публицисты, которые, на первый взгляд, воздают Иосифу Виссарионовичу должное, как великому государственному деятелю) на самом деле являются подлыми фальсификаторами.

Нет, я не имею в виду, что они принизили роль Сталина в становлении и развитии Советского государства. Они поступили подлее. Об их подлости и мотивах этой подлости мы в этой книге и поговорим. А вот тараном для утверждения своей подлой теории они выбрали фигуру Л. П. Берии.

Я начал с того, что читатели мне пишут о том, что в моих книгах они находят много неожиданных вещей. На самом деле я не отношу себя к тем писателям, которые грешат сенсационностью. Я пишу довольно банальные вещи.

Например, о том, что в 1918 году командующий Балтфлотом капитан Щастный больше занимался саботажем, чем реальной работой по переводу кораблей флота из Гельсингфорса в Кронштадт, и решение о переводе принимал не он, а Совнарком. И комиссары Балтфлота почти силой заставили его выполнить это решение.

Сейчас это выглядит неожиданным. Но вы же это в школе проходили! И отличные оценки получали!

Другое дело, что после того, как прохиндеи из Главной военной прокуратуры реабилитировали Щастного, расстрелянного за участие в реальном антисоветском заговоре, а такие моральные уроды, как Н. Стариков, написали, что он наперекор Ленину спас корабли флота, то, что написал Балаев, стало выглядеть неожиданным.

Но знаете, ГВП не только Щастным отметилась, но ещё и признанием того, что в Катыни поляков энкавэдэшники расстреляли (подробно об этом см. в книге «Миф о большом терроре» [1.1, глава 3] – прим. ред.). Вы уж либо все их «реабилитации» признавайте, либо предъявляйте претензии по поводу «неожиданности» не ко мне, а к тем, кто считает Щастного героем.

То же самое насчёт финской войны 1939–1940 годов. Я написал, что это была блестящая операция, проведённая под командованием К. Е. Ворошилова.

Сейчас это – сенсационное утверждение. Но позвольте, в 1940 году об этом знал весь советский народ. Да и Сталин на совещании с военными об этом сказал. Он же русским языком рассказал, что планировали войну на год, а финнов разбили за три месяца. Разве это не успех?

Более того, как я написал в предисловии, сейчас среди военных историков считается общепринятым, что та война делилась на два периода. Первый, неудачный, когда войска под командованием Ворошилова не смогли взять штурмом линию Маннергейма. И второй, когда после дополнительной подготовки её удалось преодолеть.

Моё утверждение, что никаких неудачных периодов та война не знала, выглядит скандальным. Но ведь об этом же и Сталин говорил. Он русским языком сказал, что «неудачный» штурм – это разведка боем, а не штурм (подробный разбор Финской кампании см. в книге «Клевета на Красную Армию» [1.2, глава 1] – прим. ред.).

А вот когда Хрущёву понадобилось оболгать Сталина и Ворошилова, тогда и придумали, что на первом этапе боевые действия были неудачными.

То же самое и о Надежде Константиновне. Сейчас я буду писать неожиданные для вас вещи. Но эти вещи для тех, кто жил в СССР при Сталине, были банальнейшей истиной.

Для начала две цитаты. Прошу прощения за их размер, но сократить их невозможно.

«Товарищи, партия, рабочие, колхозники, вся страна с волнением ждали XVII съезда и с особенным волнением ждали доклада товарища Сталина, потому что для всех было ясно, что этот доклад будет не просто отчётным докладом. Это будет подведение итогов того, что сделано в осуществление заветов товарища Ленина. И мы видели, что в докладе товарища Сталина был приведён ряд фактов, которые красноречиво доказали, что фундамент социализма построен. Для нас, коммунистов, это факт громадной значимости.
За эти десять лет было много пережито. Мы все помним, как первое время после смерти Владимира Ильича разгорелся спор о том, каким путём идти. Это были не простые разногласия, это был спор с правыми и „левыми“, который касался самой сути построения социализма. Тут уже товарищи много говорили по поводу этого. Много говорили по поводу того, что если бы победила линия правых, то не было бы коренной перестройки нашей экономики. Если бы победила линия Троцкого, не было бы победы на фронте социализма, – линия Троцкого привела страну к гибели.
И тут с особой ясностью выступила роль партии. С самого начала Ленин всё время подчёркивал громадную руководящую роль нашей партии. Но никогда эта роль не была так велика, как сейчас. Сейчас партия имеет громадные возможности, которых не имеет ни одна партия в мире.
Наша партия опирается на широчайшие массы – в этом её сила, но возможности, которые имеются у партии, накладывают в то же время на партию громаднейшие обязанности, величайшую ответственность. Поэтому каждый член партии с глубоким волнением думает о том, как вести страну к победе. Наша страна – это страна, которая в деле подготовки мировой революции играет громаднейшую роль. Может быть, то, как велика её международная роль, какое значение имеет показ конкретного строительства социализма в нашей стране, до конца станет ясным лишь тогда, когда разгорится мировая революция. И вот, товарищи, наш съезд вчера переживал громадное чувство сознания того, что сделано дело величайшей важности, Ленин дал указания, как идти по пути строительства социализма; партия по пути этому шла, и достижения громадны. Оттого съезд чувствует такой подъём. Каждый знает, какую громадную роль в этой победе играл товарищ Сталин (аплодисменты), и поэтому то чувство, которое испытывал съезд, вылилось в такие горячие приветствия, в горячие овации, которые съезд устраивал товарищу Сталину».

И вторая цитата: