Kitobni o'qish: «Дневник со вкусом масалы»

Предисловие

Во все времена общество диктует молодым людям, чего они должны хотеть от жизни. В том окружении, где я росла, навязывали свои ценности: отлично учиться в школе, поступить на бюджет в вуз на специальность, которая ценится на данный момент, найти работу после получения красного диплома, заглянуть в ЗАГС, создать ячейку общества и трудиться всю жизнь, попутно рожая новых людей с той же целью, ради чего и ты была создана.

Про счастье говорили, что можешь только родить его, имея в виду детей. А повесить такую ответственность за свое счастье на ребенка – это считается нормальным. И воспринимать ребенка всю его жизнь как собственность, которая должна соответствовать представлениям окружающих о том, что такое хорошо и что такое плохо, – это, по мнению общества, и есть настоящее женское счастье и единственная обязанность женщины.

Я родилась и выросла в стране, где главная цель – выжить. Заботиться и думать о себе – плохо. Если человек старше тебя, то неважно, как он себя ведет, что говорит: к нему нужно прислушиваться и его уважать.

Главное – быть хорошим ребенком, не отличаться от других, не доставлять лишних проблем, не плакать и молча выполнять указания старших.

Сейчас же общество диктует молодым людям, что образование необязательно. Путешествия – вот критерий успеха и счастья. Но так ли это на самом деле?

Бытует мнение, что для путешествий нужно много денег, что это привилегия тех, кто родился с золотым набором столовых приборов во рту. Как показала практика, путешествовать можно с любым бюджетом. Но нужно ли? Какая реальность скрывается за всеми красивыми фотографиями в социальных сетях? Насколько просто путешествовать и с какими трудностями можно столкнуться? Об этом рассказывает эта книга, написанная в форме дневника, где есть также размышления о смысле жизни, о том, стоит ли жить «как все», о событиях, которые в итоге привели к путешествиям. Возможно, кто-то может найти и себя в этих строках.

Для кого этот дневник? Для тех, кто хочет путешествовать, но боится. Кто хочет попробовать создать свою жизнь, а не следовать давно устаревшим шаблонам. В книге описаны истории из переезда в Москву глазами провинциальной девушки, жизни в разных странах и ответ на вопрос: «Стоит ли оно того?»

Введение

Итак, подведем итоги. Мне 25 лет, и я на борту самолета, несущего меня в Индию на огромной скорости. Не загорать на пляже, а на стажировку. Звучит заманчиво, но никакого языка, кроме русского, я не знаю. К тому же впервые самостоятельно выезжаю из страны. Чувства смешанные: паника, страх и желание уснуть.

Как это получилось, сама не понимаю. Так все хорошо начиналось: поступила в университет на бюджет, проучилась на математика-программиста. По всем общепринятым правилам делала, что и остальные вокруг меня: после университета пошла в аспирантуру, устроилась на работу по специальности. По идее, оставалось лишь выйти замуж и – миссия по оправданию ожидания человечества была бы выполнена. Только выяснилось, что ни наука, ни карьера на самом деле не такое веселое времяпрепровождение, как может показаться на первый взгляд.

Путешествовать никогда не хотела. Не было тяги к приключениям.

Отправной точкой, приведшей меня в итоге в Индию, наверно, можно считать случайное событие, произошедшее летом перед четвертым курсом. Вместо поездки на море от университета оказалась в больнице. Буквально за день до отъезда зашла к врачу спросить про продолжительный насморк в надежде получить капель каких-нибудь, вместо этого оказалась с трубкой в носу после болезненной процедуры. Я стала «счастливой обладательницей» нехилого гайморита. Взамен отдыха на море провела неделю в больничной палате. После выписки чувствовала себя намного хуже, чем до нее. Лето казалось потерянным, но вдруг меня попросили заменить знакомого промоутера на рекламной акции.

Посетителей в магазине было мало, поэтому весь день проговорила с коллегой. После работы она ехала в лес на ролевую игру и предложила присоединиться. Что это такое я не знала, поэтому, конечно, согласилась. Итак, ролевые игры – это когда люди надевают костюмы, прорабатывают персонажей, вливаются в сюжет и проблемы, выдуманные каким-нибудь популярным автором. Люди проводят выходные в лесу, а поиграв, переодеваются в повседневную одежду и разъезжаются по домам как ни в чем не бывало. Ребята из сериала «Теория большого взрыва» прекрасно демонстрируют идею и представителей этого увлечения.

В тот день я была абсолютно свободна, поэтому заехала домой за спальником с рюкзаком и отправилась с незнакомцами в лес непонятно что делать. Игра проводилась по сюжету какого-то фантастического рассказа. Я «играла» актрису театра города, где происходят странные дела. Мы подготовили какое-то незначительное представление за полчаса и под вялые аплодисменты зрителей покривлялись. Все остальное время игры я подходила к группам людей слушать их серьезные беседы о драконах, еле сдерживая смех. Ощущение, что оказалась в сумасшедшем доме с милыми ребятами вокруг. Совершенно новое окружение. До этого общалась только с одногруппниками-программистами и походными туристами. Сейчас же открылся целый новый мир других людей, отличающихся от меня своими увлечениями и целями в жизни. Стало интересно, кто эти люди. Поэтому после первой игры записалась на вторую, третью и т. д. Сначала были проекты в родном городе, затем поехала в Москву и Санкт-Петербург.

Впервые общалась с москвичами и питерцами на равных. В других городах к ним какое-то предвзятое отношение. Говорят, они немного высокомерные. Оказалось, это только слухи. Среди них появились знакомые, на которых можно рассчитывать. Новые друзья зазывали в гости и предлагали участие в других крупных проектах.

В реальной жизни у нас практически нет возможности проявить себя. Каждое решение должно быть продуманным. Нам редко дают право на ошибку. Я встречала много людей, отдающих немалые деньги за тренинги персонального развития, где им помогают осознать себя. На играх эффект тот же, даже, может, сильнее, но дешевле и веселее. Можно попробовать любые роли в разных обстоятельствах и через них лучше узнать себя, свои желания, создать свои, а не навязанные цели. Например, если ты – скромный человек, живущий в тени других, можно взять роль лидера на игре и попробовать себя в этом характере, посмотреть, нравится ли тебе нести ответственность, вести толпу за собой. Даже если ты провалишься, ничего страшного: по крайней мере, смена привычной модели поведения не будет тебе стоить ничего морально или материально. Никто смеяться и осуждать не будет. В ролевых играх все пробуют что-то новое, но самое главное – быть тем, кем ты сам хочешь, а не тем, кем ожидают тебя увидеть окружающие. Своего рода свобода на выходные.

Так благодаря новому хобби вместо стандартного набора «образование, работа, семья, ипотека» я захотела попробовать нечто новое. На тот момент это было чтение художественных книг и просмотр фэнтезийных фильмов. Захотелось делать что-то для удовольствия, а не только для пользы или результата.

После защиты диплома, пока я готовилась рыдать по ушедшим лучшим годам жизни (хотя сейчас не понимаю, насколько должно быть плохо, чтобы студенчество считать лучшим временем в жизни), более адекватные выпускники по-тихому ходили на собеседования. Только потом я узнала, что крупные предприятия каждый год набирают определенное количество выпускников. В их ряды попали единицы, которые до сих пор работают там. Конечно, это странно, когда твои друзья, с кем пять лет проходили через многие трудности, неудачи и праздновали победы, умалчивали о своих поисках. Хотя они правильно поступали. Как только кто-то проговаривался о пройденном собеседовании в крупной компании, туда же стремились и все остальные. Началась реальная конкуренция. Как игра с тремя стульями и десятью игроками: кто успел, тот и сел. Хороших вакансий на порядок меньше, чем выпускников, и каждый старался ухватить свой кусок.

Я слабо принимала участие в общем негласном ажиотаже. Решила пойти в аспирантуру, чтобы быть свободнее для поездок по России в поисках игр с новыми друзьями. Заодно устроилась программистом 1С в маленькой компании, так как без опыта больше никуда не брали. Офис располагался в жилом доме, в обычной квартире на первом этаже. На кухне был кабинет начальника, в детской комнате сидела системный администратор, в спальне еще кто-то. Все остальные находились в зале. Наверно, поначалу все работают за копейки. Только нас окружали сорокалетние люди с такой же мелкой оплатой и без перспектив на повышение. Поговорив с сотрудницей, выяснила, что начальник годами внушает им одну идею: все они бездарные, никчемные, ненужные обществу люди, и только он по доброте душевной пригрел их у себя. К такому университет не готовит. Даже обеды напоминали, что теперь мы во взрослой жизни.

Раньше прием пищи вне дома включал в себя встречу с подругами и друзьями. Здесь же это превратилось в обязаловку. Каждый день в определенное время идешь с одними и теми же людьми в кафе жрать, а не общаться. Темой обсуждений стали котлеты и суп. В университете мы порой пропадали с восьми утра до десяти вечера, сдавая лабораторные работы, но это был наш выбор. Сейчас его не было. Приходилось проводить каждый день по восемь часов в какой-то квартире с неудачниками, делая то, к чему безразлична, за деньги, которых едва хватало на еду и дорогу. Это считалось правильным: ты – «как все».

Когда тебе двадцать один год и все 15 лет обучения то в школе, то в вузе тебе внушали, что «нужно вести себя хорошо, чтобы быть правильным человеком, следовательно, счастливым», ты вроде продолжаешь слушаться. Только теперь это больше не работало. Появлялось растущее недовольство и бессилие. Словно всю жизнь тебе обещали одно, а на деле получилось другое. Я задавалась вопросами:

– В чем моя ошибка? Я ведь поступаю как все. Почему мне это не приносит радости?

– Она в получении зарплаты, – отвечали мне более опытные товарищи.

– Ну, а помимо денег в чем смысл жизни? В детском саду мы игрались, чтобы подрасти и попасть в школу. Там учились, чтобы поступить в вуз. В университете старались во имя будущей работы. Что дальше?

– Дальше – замуж и детей рожать. Надо жить правильно, как все.

– Вот сейчас я сделала первый шаг к правильной жизни – и что? Мне не нравится. Какой смысл продолжать этот путь, если сейчас он не приносит счастья?

– Найди другую работу, с большей зарплатой.

– Даже если за то же самое мне будут платить больше, мне от этого радости не прибавится.

– Не говори глупостей. Мужа ищи, тебе рожать пора.

Работать и жить так совершенно не хотелось, но другого выхода не наблюдалось.

Знаете, чувство, когда вам двадцать один год, а жизнь будто окончена? Это только потом выясняется, что оно всегда с тобой, пока не найдешь свой собственный путь. Появилось ощущение, что с тобой что-то не так, раз стандартная схема жизни «работа в крупной компании – машина – муж – квартира – дети» не прельщает. На моих глазах многие старались выполнять все указания общества, но счастье и спокойствие все равно их избегали. На любые мои возмущения происходящим окружающие отвечали: «Все так живут, и ты живи».

Такая мантра совсем не устраивала. Надо было что-то делать, что отвлечет от «реальности». Да, мне нравились ролевые игры, проводимые в Москве или Питере, но о переезде туда даже не думала. Во-первых, страшно. Во-вторых, кто меня на работу возьмет без опыта?

В то время проводились экзамены в аспирантуру. Напряжение росло. Фраза «Что нас не убивает, делает сильнее» в моем исполнении звучала: «Что тебя не убивает сейчас, медленно и мучительно обязательно добьет позже». Раньше не понимала вечных нытиков. В итоге стала одной из них. В последние семь лет – два года в лицее и пять лет в университете – нам внушали, что мы достойны лучшего. Все детские сказки приучали к простой истине: «Чудеса произойдут, надо только подождать». Но в сказках интрига длится на двух-трех страницах, а тут уже полгода жизни насмарку.

Я все еще работала в 1С. Ждала, когда смирюсь с положением дел. Все уверяли:

– Потерпи. Привыкнешь. Полюбишь. Мы же смогли.

– Сколько времени у вас ушло на то, чтобы привыкнуть?

– Лет тридцать. Зато сейчас все хорошо.

– И что, мне теперь все это время страдать?

– Все же так живут. Не думай об этом. Как родишь ребенка, эти глупости выветрятся из твоей головы. Ищи мужа, продолжай нормально жить.

– Зачем? Чтобы он мне говорил, что делать? Неужели я родилась только ради того, чтобы постоянно выполнять чьи-то указы: родителей, преподавателей, начальника, мужа? В этом нет смысла.

– Перестань задавать вопросы, рожай уже.

Время шло, а привыкнуть не получалось.

Сложно оказаться вне системы, когда вся жизнь до этого шла по расписанию. Изначально было известно, что будет дальше: детский сад, школа, университет. Мы научились учиться, но не жить. Все время нам внушали, что нужно говорить правду, а в реальной жизни, оказывается, от нее как раз больше всего проблем. Мы привыкли сдерживать обещания, а никто так давно не поступает. Впереди целая жизнь, только, оказывается, никто к ней в действительности не готовит.

Наши родители, кто мог хоть как-то пролить свет на происходящее, сами привыкли отказываться от желаемого. В то время все работали во имя интересов общества и страны, получая соответствующую отдачу. Думать о себе было позорно, глупо и рискованно. Оказаться вне системы считалось равносильно самоубийству. Мы же, дети 90-х, стали свидетелями разрушения старых стереотипов, идеалов и отсутствия новых. Как будто полюса изменили направления. Пускай в то время мы были детьми, это не помешало нам замечать перемены: хорошее обесценилось и потеряло уважение, а то, что было плохо, стало нормой. На улицах появлялись образованные, интеллигентные бомжи. Все резко обнищали. Раньше в магазинах хоть и было пусто, но, если появлялось что-нибудь, почти каждый мог позволить себе это купить или обменять на талон.

Потом появились первые супермаркеты с изобилием продуктов и отсутствием очередей. К тому моменту мало кто мог себе позволить заполнить даже дно корзины. Пустой холодильник во всех кухнях страны стал неизбежным атрибутом. Младшие донашивали вещи старших. Одно радовало: никто ни над кем не издевался по этому поводу. Нищими были все.

Мы, дети, многое пропустили, хоть и слышали про организации, которые обещали быстрые деньги и отбирающие последнее взамен, убийства журналистов, и.т.д. До этого телевидение транслировало только достижения в стране, теперь же резко заговорили о потерях, «успокаивая» сеансами гипноза по центральному каналу. Чуть ли не каждую неделю нам обещали конец света в виде кислотных дождей и астероида. До сих пор помню, как мы с подружкой сидели на качелях и смотрели в небо, в ожидании последнего. Уже темнело, а мы еще были живы.

До нас доносилась разная информация, от которой родители печалились, а мы не знали, что делать. Время проходило, но ничего не прояснялось. Наши родители пытались привить свой образ мысли и жизни, но мы интуитивно понимали, что это уже не актуально.

Тем, кто сразу попал в крупные предприятия после вуза, более взрослые сотрудницы объясняли правила жизни. Так одну мою знакомую довели до нервного срыва, спрашивая каждый день, когда она рожать начнет, рассказывая при этом жуткие истории тех, кто не делает это вовремя. При встрече с нами она раз за разом жаловалась на биологические часы в свои двадцать два года.

Время шло, а смысла в жизни не наблюдалось. Надо было что-то делать. Уволилась из 1С и устроилась в сферу SQL-программирования, в большую серьезную компанию со смешной зарплатой в 180$, и это после пятнадцати лет учебы. Кроме теоретических знаний, у меня не было ничего, поэтому отправили на курсы повышения квалификации. Обучение проходило на территории полуразваленного завода, в самом жутком районе города.

Наши университеты учат учиться, но не работать. Ребята без образования сложнее поддаются обработке/тренировке, нам же после пяти лет на технической специальности уже ничего не страшно. Способность за ночь выучить большой материал, делать вид, что действительно знаешь предмет, очень помогает в карьере. Для нас, выпускников, любая задача воспринимается как вызов. В реальной жизни мало кого волнуют твои амбиции и интерес к работе. Как только ты научился выполнять наименьшее, тебя отправляют в филиал компании делать только то, чему тебя научили. Тут время замедляется: день ото дня каждая минута жизни проходит в тишине, под редкие звуки клацанья клавиатуры. Единственными источниками радости людей вокруг оказались возможность притащить обед со столовой на подносе в офис и участвовать в корпоративных вечеринках.

Совсем не понимала этих людей. Среди сослуживцев встретились знакомые по факультету. Некогда веселые и интересные, мы походили на призраков прошлого. Новая работа хоть и не так раздражала, как предыдущая, но особой радости или смысла не приносила. Нагрузка большая, отдачи никакой. На этой почве довела нервную систему до предела: на любую шутку или фразу могла спокойно разреветься. Голова болела постоянно. От кофе – приступы паники или истерического смеха. Все, к кому подходила с расспросами о жизни и что делать для счастья и спокойствия, разводили руками. Словно только меня это волновало. Я не верила, что люди откровенно учились годами только ради обедов в офисе и корпоративов.

В итоге не выдержала и на майские праздники поехала к друзьям в Питер. Там познакомилась с художником-мультипликатором. Его рассказы о работе так вдохновили меня, что по возвращении домой на следующий же день пошла в единственную в городе студию компьютерной графики.

Офис находился в лесу. Шел дождь. Никто не ожидал моего появления. Мне повезло застать начальство в полном составе. Я ввалилась к ним по колено в грязи, промокшей насквозь, с потекшей тушью на лице:

– Ты кто такая?

– Хочу у вас работать.

Просмотрев небрежно мое полусухое резюме, отправили в отдел кадров:

– Что ты хочешь делать?

– А что я могу у вас делать?

Из всего предложенного списка мне было понятно лишь слово «анимация»:

– Да! Я хочу быть аниматором.

– Рисовать умеешь?

– Нет.

– Ладно, будешь 3D-аниматором. Приходи завтра к девяти, будет испытательный срок.

Так как я все еще работала программистом SQL в другой компании, договорилась до обеда делать анимацию, а после шла на вторую работу. Совпало, что оба офиса находились в пешей доступности друг от друга. Во время обеда успевала съесть пирожок, попрыгать от счастья и прийти вовремя. Наконец-то после полутора лет поисков и разочарований нашла то, что действительно нравилось.

Да, безусловно, странно менять специальность после пяти лет обучения на другую. Но, как говорила ранее, сферу жизни для нас выбирали родители, и не по принципу, что тебе нравится. Твое мнение вообще никого не интересует. Главное – учиться не на то, что интересно, а на то, что в будущем принесет деньги. Почему? «Вот выйдешь замуж, родишь, разведешься, надо будет кормить ребёнка, поэтому нужна хорошая зарплата». Конечно, возникает вопрос: «А к чему это тогда все изначально? Зачем вообще тогда замуж выходить, если по расписанию – выживание и страдание?» Но задавать вопросы не принято, поэтому все учились сначала на экономистов, потом на юристов, я же попала в волну программирования. Но после полутора лет такой жизни на перспективу решила стать счастливой сейчас, а не через тридцать лет. Заниматься любимым делом, а не прибыльным.

3D-анимация связана с работой на компьютере. Дают персонажа и можно двигать им в любом направлении. Обучиться программе несложно. Основное время занимает изучение движений. В обычной жизни мы мало об этом задумываемся. Одна походка может рассказать много о характере человека. Впервые пришлось внимательно наблюдать за людьми. Потом пытаться воспроизвести это на экране. Сцены всегда разные. Каждый раз что-то новое, интересное. Никаких офисных интриг, не надо ничего доказывать, налаживать отношения в коллективе. Твоя работа сама говорит за тебя.

Мне настолько она понравилась, что через месяц официально ушла из программистов и заодно из аспирантуры и стала мультипликатором. Хотя новая зарплата не особо отличалась от предыдущих, это не имело никакого значения. Впервые за пару лет действительно стала счастливой.

В сумме поменяла 8 сфер в работе (за время студенчества и после), прежде чем отыскала то, что действительно было интересно.

Каждый день с радостью и вприпрыжку шла на работу. Это было нереально и отличалось от всего того, где работали мои друзья. Даже не сразу им призналась, чем занимаюсь. Просто молча и счастливо улыбалась. Оказывается, можно найти дело по душе, радоваться каждой минуте жизни как на работе, так и вне.

То ли от того, что всегда хотела попробовать себя на сцене, но боялась даже думать об этом, то ли для работы я пошла в театральную студию. Может, факт того, что в итоге хоть что-то получилось после долгих поисков, вдохновил меня. В какую студию идти, не было вопросом: самая лучшая, сложная и с серьезным прослушиванием в городе была только одна.

Прослушивание я откровенно провалила. Толком не понимала, что от меня требуют. Сухо прочитала стих и всё. В театральной студии так нельзя. Там ожидали эмоции, проживание текста при всех, хоть какое-то выступление. Аспирантура научила скрывать свои чувства от людей, добила самооценку и самоуважение. Там было адище, прикрытое научными степенями. Тем не менее мне дали шанс. Среди подростков, мечтающих о сцене, чувствовала себя как неуклюжий медведь в посудной лавке. Мало того что все младше меня, так еще визуально меньше. Тощие какие-то. Они читают Маяковского и Бродского наизусть со страстью, им нужна поддержка, в обнимку сидят, я же после всего пережитого перестала доверять человечеству. Поэтому старалась держаться подальше от всех. У них глаза горели от предвкушения жизни, я же по горло была сыта ею. Кое-как выбиралась наружу. Вписывалась я не очень-то. Но фраза «либо сейчас, либо никогда» подействовала.

Правило в этой студии таково: либо приходишь вовремя, либо не появляйся совсем. Если бы не это, опаздывала бы наверняка. Было лень и сложно заниматься. Каждый день заставляла ходить себя через «не могу». Проще казалось всего лишь раз остаться дома – и конец мучениям. Меня бы потом даже и не ждали. Тем не менее ровно в 17.00 была на месте. До последнего не понимала, что за упражнения мы делаем и зачем. Копировала остальных, стараясь не привлекать внимания. Со временем сама не заметила, как, изображая, что все получается, оно и стало происходить. Поняла это просто. Как будто неожиданно содрали кожу: чувствуешь абсолютно все, что происходит вокруг. Словно слышишь боль каждого.

Поездки в маршрутке стали мукой. Слишком много людей. Вот почему так все стремились прижаться друг к дружке в студии, чтобы поддержать, согреть, облегчить. Тем не менее мне было тяжело подпускать к себе ребят. Аспирантура со своим змеиным составом отбила любое желание доверять. Даже спустя полгода необходимость разбиться на пары для упражнений напрягала. Казалось, никто со мной работать не хочет. Слишком взрослая, неуклюжая. Этюды ввергали в панику. Когда пять лет в университете тебя заставляют думать, а не чувствовать, перестроиться тяжело. Я не понимала чужие этюды, остальные не понимали моих.

Занятия проводились четыре раза в неделю по пять часов в день. Каждую минуту ждала окончания. Даже не знаю, почему возвращалась туда снова и снова. Наверно, от безысходности. Это был шанс изменить себя, соответственно и жизнь. Над нами там работали. Как железной щеткой, сдирали все ненужное, что было больно и полезно. Мне требовалось многое наверстать, посмотреть нужные фильмы, прочесть правильные строки. Вначале от десяти минут арт-хауса бросало в дрожь от непонимания и возмущения. Книги и театральные постановки клонили ко сну. Заучивала ненавистные мне стихотворения, как когда-то непонятную математику. Только спустя некоторое время в дрожь уже бросало от восхищения, когда смотрела те же фильмы, слушала ту же музыку. Все стало ярче и вкуснее. Каждую ночь, закрывая глаза, видела удивительные красочные сны под прекрасную мелодию на заднем фоне, которую никогда прежде не слышала. В окружении стали появляться новые люди. Каким-то образом постепенно стала частью творческой элиты города. Это так удивительно. Любимая работа, после – занятия в театральной студии, а дальше вечеринки, квартирники, закрытые концерты, где все чаще и чаще встречались знакомые лица. Было так странно и ново, будто заново родилась.

Был вариант «жить как все», но я отказалась. Было непросто таранить свой путь, но оно стоит того. Не обязательно что-то терпеть, если не нравится. Всегда можно найти что-то другое, которое будет приносить радость и пользу здесь и сейчас. Да, на это уйдет какое-то время, но, только пробуя что-то новое, можно узнать, что тебе по вкусу.

Тот факт, что я из той самой театральной студии, у новых знакомых вызывал только восхищение и некую зависть. Многие хотели бы туда попасть, но ничего для этого не делали. Как и говорила ранее, отбор пройти, хоть он и кажется сложным этапом, проще, чем там задержаться. Мы изучали историю театра, занимались вокалом, хореографией, учили монологи, стихи и, конечно же, делали очень много упражнений.

С новыми знакомыми из творческой сферы для меня открылся совершенно другой мир родного города. Даже не знала, насколько ярко и бурно жизнь в нем кипит. Пока все уходили из офиса домой, я спешила наряжаться на очередную вечеринку. О таком даже мечтать не могла. Приглашения лились рекой. Оставалось лишь выбирать, какое мероприятие посетить. С одной стороны, участники негласной тусовки казались мечтателями, пробующими себя в разных творческих сферах, с другой – большинство достигало своих целей под поддержку окружающих. Ощущение крутизны и всевозможности витало в воздухе. Каждый день не могла поверить в то, что сделала это. Искала счастья и нашла. Оказалось, оно не только в создании семьи и рождении детей, как мне внушали всю жизнь.

Год спустя в театральной студии мы подготовили отчетный концерт, и я, вздохнув от облегчения, что смогла пройти этот интересный, но невероятно сложный путь, решила двигаться дальше. Конечно, никто не заставлял меня там быть, но работать над собой, пробовать что-то новое, страшное для себя – и есть самое сложное, наверное. Не знаю, насколько сильно студия повлияла на работу, но мою анимацию стали принимать практически без поправок. Это послужило сигналом: оставаться на месте не имело смысла. Опыт получила, да и зарплата была чисто символической. Хоть все было идеально, лучше уже вряд ли могло быть. Опыт работы уже есть, любимое дело найдено. Все, что хотела сделать в родном городе, сделано. Пришло время двигаться дальше. Выбор был очевиден. Пора ехать в Москву или Питер. Впервые увольнялась с интересной работы, да еще и во время кризиса.