Kitobni o'qish: «Темный шкаф моей души. История, которая поможет начать все с чистого листа»

Пегги Эбринг

Shrift:

La quête – Ouvre les ailes de ton cœur et envole-toi!

by Peggy EBRING

The Work was first published in the French language

Во внутреннем оформлении использованы иллюстрации:

Plasteed, Olga Rai, queensha studio, Ithile / Shutterstock / FOTODOM

Используется по лицензии от Shutterstock / FOTODOM

Предисловие

Написать хотя бы малюсенький абзац всегда было для меня сродни подвигу, а о книге и говорить нечего. Однако жизнь мудрее нас и всегда предлагает возможность выйти за пределы привычного мышления.

В школе я была стопроцентным технарем, а не гуманитарием – мои оценки по французскому не дадут соврать – и всегда склонялась к естественным наукам. Поэтому первую волнительную мысль о собственной книге я сразу же отогнала прочь как абсурдную и неразумную.

Но «ничто так не способствует созданию будущего, как смелые мечты. Сегодня утопия, завтра – плоть и кровь»¹. Когда я снова подумала о писательстве во время медитаций, то решила не противиться этому зову. В конце концов, истинный зов нашего сердца никогда не подводит, даже если поначалу больше похож на жужжание назойливой мухи. Я смирилась с судьбой, открывающей мне новый путь.

Поиск истинного «я» порой означает отказ от прошлого. Поэтому мне не оставалось ничего другого, как просто позволить идее о книге полностью захватить мой мир. Иногда это единственное, что помогает лучше узнать себя.

Получилось не сразу, потому что я довольно упертая. Идею-то я приняла, а что делать дальше? Я понятия не имела, о чем писать и как. Сидеть за компьютером и изливать мысли на небольшой экранчик – разве это про меня? Казалось, что так творчество загнется еще в зародыше. Спустя какое-то время пришло спасение – электронное письмо. Обучающий проект, в котором я тренировала навыки интуиции, запустил новый курс «Открой в себе писателя», чтобы научить всех желающих «создавать захватывающие произведения». Этот курс заставил меня взглянуть на писательство с другой стороны. Хотя признаюсь: из-за моей упертости я посещала его только дважды.

Книга перед вами – плод долгого личного путешествия. Путешествия, которое длилось более трех лет и заставляло размышлять, бороться со своими страхами и пресекать самые изобретательные попытки творческого самосаботажа. Эта книга многому меня научила и вернула главное – мой голос.

Надеюсь, она поможет и вам – вдохновит на поиски истины и погрузит в глубины вашего «я».

Помните: истина, какой бы она ни была, всегда освобождает.

Приятного чтения!

С любовью,

Пегги

Глава 1
Мечта
Раскрой крылья своего сердца и лети!

«Несчастье часто скрывается под обманчивой видимостью роскоши».
Оноре де Бальзак

Будильник прозвенел в 5:30 утра, и все началось как по накатанной. Нэнси открыла глаза, мутные и уставшие после бессонной ночи, и принялась уговаривать себя встать с постели:

– Подъем. Хватит спать. Впереди много работы!

Нэнси умела убеждать в том числе и саму себя, поэтому через пару минут уже стояла в ванной. Старательно полируя зубы щеткой, она разглядывала лицо в поисках новых морщин или прыщиков, которым могло вздуматься выскочить за ночь.

Вроде порядок. Все под контролем.

После ванны – тренировка. Нэнси надела спортивный костюм, бросила еще один довольный взгляд на отражение в большом зеркале – тут со вчерашнего дня точно никаких изменений – и отправилась в гостиную. Проходя по коридору, она по привычке плотнее прижала дверь в спальню дочери, хотя комната и была пуста. На этой неделе Анжелика жила у своего отца: после развода они с Нэнси делили опеку на двоих.

Телевизор сразу включился на любимом фитнес-канале. Десять минут кардио, небольшая растяжка, две минуты планки. Теперь – здоровый завтрак: стакан воды с парой капель лимона (говорят, полезно для печени), зеленый смузи (банан или яблоко, салат-латук, шпинат, миндаль, льняные и тыквенные семечки, порошковый витграсс, порошок маки и асаи, урукум), безглютеновый тост с миндальной пастой, яйцо всмятку (до неприличия редко). Да, Нэнси следила за фигурой. «Еще бы! В мои-то 42 без этого никак», – любила кокетничать она.

Анжелики не было, поэтому у Нэнси появилось лишних полчаса, чтобы расписать дела на неделю вперед. В планах – небольшая битва на встрече с главой отдела по процентным ставкам. Давно хотелось надрать задницу этому придурковатому мачо.

На зависть многим у Нэнси была престижная должность в крупном инвестиционном банке. Она уже успела поработать в Нью-Йорке и Лондоне, а теперь получила должность руководителя международного отдела по управлению процентными рисками. Зона ее ответственности тянулась от Соединенных Штатов до Европы и Азии.

Благодаря упорному труду, целеустремленности и настойчивости Нэнси смогла преуспеть в этой крайне требовательной, конкурентной и преимущественно мужской среде. Ее интеллект и компетентность на финансовых рынках не вызывали сомнений даже у отъявленных шовинистов. Нэнси уважали за боевой дух и исполнительность и боялись за прямоту и жесткость в переговорах.

После завтрака – душ, а потом – сложный выбор наряда. Сегодня Нэнси остановилась на маленьком черном дизайнерском костюме, который выгодно подчеркивал силуэт, сохраняя при этом характерный шик и утонченность. Новые Gucci или привычные Louboutin? При виде ее новых туфель девушки в офисе наверняка умрут от зависти, а значит – Gucci.

Закончив с макияжем, Нэнси еще раз довольно оценила свои обновки в зеркале, улыбнулась, прихватила сумочку и направилась к двери. В этот момент ее охватило до боли знакомое беспокойство. Выключила ли она газ? Свет в спальне? Не забыла ли что-то важное? В панике она снова вернулась на кухню.

Газ? Свет? Выключены. Дверцы шкафов? Закрыты. Посуда? Чисто. Ванная? Раковина? Порядок. Краны? Выключены. Коврик в ванной? Лежит ровно.

Нэнси терпеть не могла беспорядок. Мысль о том, что она оставила дом – особенно ванную – неубранным, была невыносима.

Все хорошо. Облегченно вздохнув, она почти дошла до выхода, но опять засомневалась. Вдруг все-таки что-то забыла? Чтобы избавиться от навязчивой идеи, Нэнси тряхнула головой и с усилием шагнула за порог.

И так каждое утро, день ото дня.

Слава богу, дочь у бывшего мужа. С ней все становилось намного сложнее. Анжелика была полной противоположностью матери – все время витала в облаках и, не будь у нее шеи, точно потеряла бы голову. Ее хронические несобранность и неорганизованность приводили Нэнси в ужас. Невольно закрадывалась мысль, не делает ли она это специально, чтобы свести мать с ума. На самом деле Нэнси подозревала, что дочь получает порочное удовольствие, мучая ее совершенно неприемлемыми пятнами от зубной пасты и мыла на раковине.

Довольная тем, что вновь справилась с беспокойством, Нэнси с облегчением закрыла дверь. Однако эта маленькая победа оставила у нее горький привкус бессилия, впрочем как и всегда. Твердо решив не поддаваться этому чувству, женщина выпрямилась, поправила костюм, прическу и уверенным шагом направилась к лифту. До самого вечера все тревоги остались там, за дверью. За порог вышла сильная Нэнси, уверенная в себе Нэнси, контролирующая свой мир Нэнси.

В тот вечер, вернувшись домой после долгого и напряженного дня, она рухнула на диван. Откинув голову и прикрыв глаза, Нэнси пыталась прийти в себя. От усталости все мысли крутились только вокруг заказа простого ужина и кровати. Нужно лечь спать пораньше.

Мобильник противно запиликал. На экране высветилось «Мама», и Нэнси решила не отвечать: наверняка Мари-Анна, как обычно, хотела узнать, как дела у дочери, и посоветовать не перетруждаться. Выслушивать материнские нотации сейчас совсем не хотелось.

Мари-Анна была типичной сверхопекающей и тревожной матерью. После развода она так и не вышла замуж и сосредоточила все внимание на единственном ребенке. С ранних лет Нэнси бунтовала против ее конформистского взгляда на жизнь и ее любви, которая казалась навязчивой и даже удушающей. Нэнси была напористой и независимой, наверное поэтому и конфликтовала с матерью. И хотя они очень любили друг друга, особого понимания между ними не сложилось.

Через десять минут телефон снова зазвонил. На этот раз – бывший муж.

А ему-то что от меня нужно?

После тяжелого дня сил на словесные перепалки с Антуаном тоже не осталось. Нэнси хотела пропустить и этот звонок, но потом вспомнила про Анжелику: она ведь сейчас гостила у отца и звонок мог касаться ее. Вдруг что-то случилось?

– Добрый вечер, Антуан, – Нэнси постаралась придать голосу максимально равнодушный тон.

– Добрый вечер, Нэнси. Прости, что беспокою, ты, наверное, устала. Но я хотел кое-что с тобой обсудить. Это касается Анжелики.

Прекрасно, что еще он собирается мне сказать? Что не может побыть с дочкой, потому что хочет порезвиться на Канарах со своей потаскушкой?

Вместо этого она лишь произнесла:

– Ну, в чем дело? Только не говори, что ее идиотский дружок опять что-то натворил?

– Нет, с этим все в порядке. Вообще-то, я хотел бы обсудить с тобой опеку над Анжеликой.

– Что ты имеешь в виду? Она проводит у тебя всего одну неделю в месяц, и не говори, что это много! Ты же ее отец, в конце концов! – завелась Нэнси.

– Нет, наоборот. Я подумал и пересмотрел свое решение. Теперь Анжелика для меня важнее всего.

– Ну надо же, перемены просто витают в воздухе! Если мне не изменяет память, еще недавно, когда тебе приходилось выбирать между днем рождения дочери и сексом с одной из твоих коллег, ты выбирал второе!

– Нэнси, давай закроем эту тему. Это ни к чему не приведет. Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь, каково это – жить в золотой клетке, где тюремщик и сокамерник – один и тот же человек, твоя жена. Сними ты уже свои розовые очки в дорогой оправе! Мир не такой, каким ты его видишь. Все не так просто.

– Конечно, непросто. Зато кинуть палку Барби с силиконовыми сиськами – проще некуда! Тюремщик и сокамерник?! Что за ерунда! Прибереги свою дешевую психологию для подчиненных. Может быть, сумеешь сохранить образ идеального директора, которому не плевать на работников. Ладно, вернемся к опеке. Как будто у меня других дел нет. Так что ты хочешь?

– Две недели.

– Ничего себе! И с каких это пор у тебя так много времени, чтобы уделять его дочери? Кто будет присматривать за ней, когда ты уедешь по делам? Твой адвокат-Барби?

– Я сейчас меняю свой график – хочу проводить больше времени с Анжеликой. Понимаю, что не всегда был рядом с ней, когда она во мне нуждалась, но теперь все будет по-другому. После нашего развода я много думал…

– Аллилуйя! Свет снизошел с небес, чтобы озарить твою жалкую грешную жизнь! Вперед и с песней. Но добрыми намерениями вымощена дорога в ад. Думаешь, я отдам тебе вторую неделю за красивые глазки? Как бы не так!

– Мы уже все обсудили с Анжеликой. Это она предложила. Она хочет бывать у меня чаще.

– Я тебе не верю! Ты что-то не так понял.

– Нет, это она предложила.

– Это просто подростковая блажь. Ты же знаешь – ее новая подружка живет рядом с тобой. Бог знает, что у нее на уме. Я поговорю с ней.

– Нэнси, это не блажь. Она была совершенно серьезна.

– Она дома? Дай ей трубку!

– Окей, – согласился Антуан. – Анжелика, твоя любимая мамочка хочет с тобой поговорить.

Вот придурок! И как я только в него влюбилась?

Секунд через десять в трубке раздался голос Анжелики:

– Привет, мамуль.

– Привет, милая. Ну, рассказывай, что происходит. Ты правда хочешь бывать у отца подольше?

– Эмм… да, я думаю, так будет лучше для меня, ну, и для нас.

– В каком смысле?

– Лучше для нас обеих. Будем меньше ссориться.

– Не так уж мы и ссоримся. Слегка повздорили и все. Пустяки…

– Вот видишь, ты опять за свое.

– А что я такого сказала?

– Одна и та же песня! С тобой так тяжело! Есть только твое мнение и неправильное. Все нужно делать по-твоему, убираться по-твоему… Да с тобой просто невозможно разговаривать. Ты не умеешь слушать.

– Какая чушь! Да, я требовательна, но это для твоего же блага. Все, чему я тебя учу, пригодится тебе в будущем. Вырастешь – еще спасибо скажешь!

– Ну вот. Как пластинку заело. Какой смысл разговаривать? С меня хватит. Буду жить с папой, и все!

В трубке что-то зашуршало, а потом снова послышался голос Антуана:

– Алло?

– Антуан! – от удивления и накатывающей ярости Нэнси почти что закричала.

– Поздравляю. Она больше не хочет с тобой разговаривать. Бьешь рекорды!

– Позови ее! Мы не закончили!

– Видишь? Вот в чем твоя ошибка. Тебе давно пора бы закончить.

– Вот как? С каких это пор ты заделался экспертом в общении с подростками?

– С тех пор, как твоя дочь отвернулась от тебя, а ты слишком упряма, чтобы это признать.

На миг Нэнси почувствовала себя выбитой из седла, но быстро собралась и атаковала с новой силой.

– Не указывай мне, как воспитывать мою дочь! Кто был рядом, когда она сломала ногу и нужно было везти ее в больницу? Кто заботился о ней, когда она болела, провожал ее в школу, ходил на родительские собрания? Может быть, это был ты? Нет, что-то я такого не припомню! Ее многоуважаемый отец всегда был слишком занят и спал со всем, что движется, вместо того чтобы заботиться о своей дочери. Так что не указывай мне, как с ней разговаривать. Ты давным-давно лишился этого права. В тот самый момент, когда поставил свою работу и любовниц выше всего остального, включая семью.

– Значит, ты никогда не простишь мне моих ошибок? Сколько еще мне придется с этим жить?

– Пока бьется мое сердце! Носился за юбками, а теперь жалей. В жизни не все так просто. Нужно признавать свои ошибки. Хочешь прощения – сходи к священнику и исповедуйся. Они-то умеют прощать все и вся. Но не я. Вся эта история с прощением – просто фарс. Ты ведешь себя как ребенок.

– Окей, проехали.

Не будь я Нэнси, если не сведу тебя в могилу.

– Проехали. Нам больше нечего сказать друг другу. А теперь дай трубку Анжелике.

Еще несколько минут Нэнси вслушивалась в приглушенные переговоры Антуана и Анжелики. Слов было не разобрать, но тон дочери давал понять, что та отбивалась до последнего.

– Да. Чего ты хочешь, мам? – наконец пробурчала в трубку Анжелика.

– Объясни мне. Я не понимаю твоего отношения. Это на тебя непохоже.

– Да разве ты знаешь, что на меня похоже, а что нет. Ты вообще меня не знаешь.

– О чем ты говоришь? Я вижу тебя почти каждый день. Конечно, я тебя знаю!

– Нет, ты знаешь только то, что хочешь знать. Мам, ну ты же не видишь меня. На самом деле, ты никого не видишь. Только и делаешь, что судишь людей и указываешь им, как поступать. Никогда не слушаешь. Как мне это надоело! Надоело расставлять ботинки в ряд, класть мыло слева, а не справа, вылизывать раковину после чистки зубов, трястись за оценки. Ты постоянно меня критикуешь. Для тебя никогда и ничего не бывает достаточно хорошо. Да ты просто помешанная. Диктатор какой-то. Либо по-твоему, либо никак. Зачем ты вообще захотела завести ребенка? Ведь я для тебя – заноза в заднице. Жалко, что детей нельзя воспитывать с помощью одной из твоих табличек в Excel, – вот бы ты обрадовалась! Короче, не будем усложнять. Следующие две недели я буду жить у папы. Так будет лучше для нас обеих.

Ошарашенная, Нэнси впервые не нашла что сказать. Как это все произошло? Потерянная и глубоко уязвленная, она могла только покорно согласиться:

– Хорошо. Это твое решение. Больше мне нечего сказать.

– Окей, – удивленно ответила Анжелика. Возможно, она поняла, что была слишком резка с матерью, и впервые ощутила вкус горькой победы.

– Можете с отцом приехать за вещами, – добавила Нэнси.

– Хорошо, спасибо.

– Пока.

– Пока, мам.

Нэнси обессиленно провалилась в диван и тихо заплакала. Она только что потеряла дочь, свою плоть и кровь. За что Анжелика так ее возненавидела? Всхлипывания перешли в неудержимые рыдания. На нее накатила боль, какая-то совсем новая, незнакомая. Нэнси чувствовала себя покинутой, потерянной и одинокой в безжалостном мире.

Она плакала еще долго. После стольких побед она проиграла главную битву своей жизни, возможно единственную, которую действительно стоило выиграть. От слез Нэнси потеряла счет времени. Все вокруг казалось черным. Она закрыла глаза, чтобы отгородиться от ужаса реальности, и так и осталась сидеть, запертая в своей тюрьме боли.

Из оцепенения ее вывел телефонный звонок Магали, подруги и по совместительству «принцессы торговых центров», как она сама себя величала. Нэнси не взяла трубку, но все же нашла в себе силы встать. Тело было разбито какой-то странной усталостью.

В кухонном шкафчике нашлась пачка диетического печенья. Бог знает, сколько она там провалялась. Вместе с печеньем Нэнси пошла в спальню и, не раздеваясь, повалилась на кровать. Впервые в жизни не было ни сил, ни желания переодеваться в пижаму и чистить зубы. И даже тут, в бездне душевных мук, от нее не ускользнула эта деталь.

К черту пижаму, к черту пасту… Твою мать, докатилась…

Проворочавшись в постели несколько часов, она наконец заснула.

* * *

– Доктор, это серьезно?

– Да, серьезно. Нужно провести дополнительные исследования, но опухоль довольно обширная.

– Я… умру?

– Все мы когда-нибудь умрем. Э-э-э… Прошу прощения. Я не это хотел сказать. Пока мало данных для прогнозов.

– Хорошо, но… Я не понимаю. Это точно рак? Я веду здоровый образ жизни. Ем натуральную пищу. Каждый день у меня фитнес или йога. Я в отличной физической форме. Просто не может быть… Здесь какая-то ошибка.

– В результатах анализов все однозначно. Никаких сомнений. Примите это и готовьтесь к тяжелому испытанию. Вы должны быть сильной.

– Но это несправедливо. Это просто несправедливо! Я все делала правильно. Я так следила за здоровьем. Я вегетарианка. Нет, только не со мной… Это нечестно!

– В жизни много несправедливостей, с которыми нам остается только смириться. Чему быть – того не миновать.

– Что будет с Анжеликой, если я умру? Она этого не переживет. Мы часто ссоримся, но она любит меня. А я – ее…

– А как же ее отец? Разве он не сможет позаботиться о ней и помочь вам преодолеть это?

– Антуан? Нет, он все только портит. Из него никудышный отец. Слишком часто его не бывает дома. Он постоянно в командировках…

– А ваша мама?

– Мама? Какая мама? Я ее не знаю. Она бросила меня много лет назад. Я была совсем маленькой. Меня удочерили. Моя жизнь – это иллюзия, сплошной обман. Но правда обязательно откроется!

Нэнси проснулась в холодном поту. Задыхаясь и вытаращив глаза, она села в кровати и попыталась понять, что это было.

Слава богу, всего лишь кошмар. Дурной сон, просто дурной сон… Все в порядке… Все хорошо.

«Все хорошо, все хорошо», – мысленно повторяла Нэнси, но тихий голос внутри шептал, что это неправда. С каждой минутой сон все больше казался реальным. Нэнси часто заморгала и затрясла головой, чтобы прийти в себя и прогнать навязчивые мысли. В голове крутились слова: «У меня рак. Меня удочерили. Правда обязательно откроется».

Да не может это быть правдой! А если может? Нужно было узнать, докопаться до истины, чтобы не сойти с ума. Нэнси чувствовала, что это вопрос жизни и смерти, но не понимала почему. Ее сковал вязкий страх. Сердце бешено колотилось, и в полумраке комнаты ей показалось, что она видит зловещую тень на стене.

Смерть дышит мне в спину. Боже мой, я схожу с ума!

Живот скрутило от боли. Волоски на коже встали дыбом, в горле нарастал ком, а грудь будто придавило бетонной плитой. Нэнси не могла дышать и задрожала от ужаса. Паническая атака! Женщина изо всех сил вцепилась в простыни, словно пытаясь удержаться за жизнь, и жадно начала глотать воздух ртом.

Я умру, я умру… Больше не могу…

Вскоре приступ достиг своего пика. Сердце будто подступило к горлу и, казалось, вот-вот взорвется. Все тело трепетало в судорогах, будто смерть уже занесла над ним свою косу. Будучи на грани удушья, Нэнси уже была готова сдаться, как вдруг приступ отступил и воздух начал свободно проникать в легкие. Сердце перестало отбивать чечетку, пульс медленно приходил в норму.

Нэнси лежала неподвижно, как труп. Закрыв глаза и сосредоточившись на дыхании, как учили на занятиях йогой, она пыталась вернуть самообладание. Где-то в глубине живота послышался чуть слышный шепот:

– Проверь, Нэнси. Ищи, ищи… Ищи правду…

Она не обратила на него внимания. Силы постепенно возвращались, и вот уже Нэнси открыла глаза и села на кровати, свесив ноги.

Ей захотелось выжать из себя страх, как из мокрой тряпки, поэтому она быстро надела спортивный костюм, кроссовки и отправилась на пробежку. Спустя сорок пять минут бешеного кросса, прерывающегося на плач, безудержный смех и даже рвоту, она остановилась.

Перед ней возвышалась статуя обнаженной женщины с цветком в руках. Казалось, она небрежно протягивает его невидимому партнеру.

Нэнси завороженно смотрела на статую несколько минут, а потом протянула руку и осторожно коснулась цветка кончиком пальца.

«Спасибо», – подумала она.

Нэнси почувствовала, что в ней появилась готовность смотреть жизни прямо в лицо и искать правду.

Домой она вернулась спокойным, решительным шагом.

1.Виктор Мари Гюго.