Kitobni o'qish: «Несущие смерть»

Shrift:

* * *

«По какой-то причине все пытаются в лепешку разбиться, чтобы спасти твою жизнь, что очень раздражает, но делает тебя идеальным заложником.»

Глава 1. Искажённое чувство прекрасного

11 сентября 2009 года. Больница города Санкт-Петербург.

Город, как никогда был негостеприимен. Пробка, распространившаяся практически на всех центральных улицах, затрудняла проезд всем автомобилистам без исключения, а вечерний час пик лишь усилил непроходимость трасс, ведущих к окраинам города. Не прекращавшиеся сигналы, рёв моторов, брань участников движения, адресованные к себе подобным, не утихали. После этого Питер уже не казался культурной столицей России, Каждый человек, находившийся в разгаре всей этой суматохи, выглядел не лучшим образом, если не сказать больше. Водители застрявшего общественного транспорта были вынуждены освободить пассажиров, не желавших более толпиться в переполненных и душных салонах и, выбравшись на «свободу», они с недовольными лицами устремились к станциям метро, казавшимися спасением и удачей в сложившейся ситуации, чего нельзя сказать о застрявших каретах скорой помощи. Выехав с места происшествия разными путями, три машины, как и все остальные, едва ли не остановились, время от времени продолжая движение и находясь на разных точках от больницы.

Девушка находилась в ужасном состоянии. Врачи скорой помощи сделали всё, что в их силах, но ей требовалась помощь, которую могли оказать лишь на месте, но в данном случае, добраться до него вовремя, могло не выйти.

– Езжай по бордюрам, – потребовал врач скорой помощи от водителя, разводившего руками от беспомощности.

– Как я это сделаю? – встряхнул руками тот, вновь положив их на руль.

– Мне насрать! – продолжил он. – Пациентка умрёт у меня сейчас!

– Но…

– Я сказал, живо!

Ничего не ответив, мужчине, лет сорока пяти, в спешке пришлось искать способ выехать со второй полосы на пешеходную дорожку, где вдоль обочины, как и по всей длине проспекта, стояли автомобили, готовившиеся к повороту налево. Несколько минут не представлялось никакой возможности для подобного манёвра, но к счастью, движение продолжилось, хоть и ненадолго. Освободившийся коридор был, кстати, и мужчина, вывернув руль, резко сменил местоположение, вызвав бурю злобных сигналов. Оказавшись на пешеходной дороге, движение к больнице продолжилось. Наполненная людьми улица была не лучшим способом для езды, но для спасения жизни подошла в самый раз.

– Раньше бы так сделал! – спокойно сказал врач, посчитав, что есть все шансы успеть приехать вовремя.

Первая из трёх карет скорой помощи, наконец, добралась до больницы. Пострадавшую, то и дело терявшую сознание из-за обильной кровопотери, множественных ушибов и колотых ран, приняла врач средних лет. Выслушав всё, касаемо нынешнего состояния пациента, направляясь с каталкой по коридору, бригада медиков двинулась в первую операционную.

– Вызовите анестезиолога и нужен ещё один хирург, который будет мне ассистировать. Срочно! – громко объявила она молоденькой медсестре в ожидании прихода необходимых ей специалистов.

– Что у нас? – спросил вбежавший в операционную молоденький хирург.

– Множественные механические повреждения органов брюшной полости, повреждение печени и селезёнки. Состояние критическое, – сказала доктор, готовясь оперировать перед этим, тщательно до локтей вымыв руки, надев перчатки и хирургический халат, а после – маску и защитные очки, защищавшие от случайных брызг в лицо.

– Давление упало. Поторопитесь! – заметила анестезиолог, введя несколько минут назад дозу наркоза.

Приготовив всё необходимое, врачи приступили к делу. Сделав первый надрез над необходимой областью брюшной полости, называемый верхней срединной лапаротомией, доктор воспользовался расширителем Микулича для прохода к селезёнке. Разрез имел преимущество, облегчая ревизию органов брюшной полости. К тому же, при необходимости, операционную рану можно легко расширить дополнительным левосторонним поперечным или косым разрезом. Сильное кровотечение затруднило возможность увидеть орган, поэтому пришлось временно избавиться от её обилия, благодаря зажиму, которым ассистент сдавил сосуды, проходившие в поджелудочно-селезеночной связке, после чего, женщина смогла оценить характер повреждения.

– Открытое повреждение селезёнки. К счастью для девушки, всё выглядит не так плохо, как я думала, – заметила доктор.

– Я зашью её, – предложил ассистент.

– Хорошо. Займусь печенью, только не забывай, что…

– Паренхима селезёнки очень хрупка и швы легко прорезываются. Знаю. Я ведь учился у мастера, – спокойно сказал он.

– Не подведи! – обнадеживающе проговорила она, почувствовав, что смогла передать часть своего богатого опыта ученику, заглотившему информацию без остатка.

Не сказав больше ни слова, оба хирурга приступили к делу. Ассистент нанёс небольшие узловые кетгутовые швы, захватывая в него подведенный сальник на ножке. Закончив зашивать рану, он убедился в отсутствии кровотечения, удалил остатки жидкости из брюшной полости: она могла мешать хирургу при оперировании печени, и приступил к ассистированию.

– Это всё – таки разрыв печени. Я надеялась, будет всё несколько лучше, – тяжело вздохнула женщина. – Как её показатели?

– Пока стабильно, – ответила анестезиолог, наблюдавшая за монитором слева от лежавшего пациента.

– Это хорошо, потому что у нас профузное кровотечение, значительное разрушение паренхимы, наличие гемобилии.

– Будем перевязывать? – поинтересовался парень.

– Да, вперёд.

Печёночную артерию, в таких случаях, перевязывали, когда при временном пережатии определённой связки имелся достаточный гемостатический эффект. Благодаря диссектору, по верхнему краю, гепатодуоденальной связки хирург выделила общую печеночную, собственную и пузырную артерии. Собственную печеночную артерию она перевязала викриломдистальнее места отхождения пузырной артерии. В противном случае возможно развитие некроза стенок желчного пузыря, и тогда бы потребовалась холецистэктомия. Спасая жизнь пациентки, она не забывала и тот факт, что перевязка печеночной артерии сама по себе приводила в 20–25 % случаев к летальным исходам за счет развития множественных мелких сегментарных некрозов. Но в данном случае, этим методом пришлось воспользоваться. Иного способа не было, иначе, девушка могла погибнуть, не приходя в сознание.

– Кажется, всё прошло удачно! – вздохнула с облегчением хирург.

– Похоже, на то, – обрадовался ещё одной спасённой жизни он, но не прошло и нескольких секунд, как струя крови ударила в лицо. Была случайно повреждена одна из артерий при зашивании ассистентом брюшной полости. Монитор тут же запищал, сообщая о критически низком давлении. Врачи поторопились снизить кровопотерю, вручную пережимая сосуды, при этом зашивая повреждённый участок.

– Пульса нет. Все от стола! – послышался голос реаниматолога, приготовившего дефибриллятор, а также множество препаратов для запуска сердца: адреналин, норадреналин, мезатон, изадрин. После каждого электрического заряда, женщина делала непрямой массаж сердца, и как только оно подало признаки жизни, воспользовалась методом кавакатетеризации, присоединив трансфузионную систему к полиэтиленовому катетеру, введенному посредством пункции одной из центральных вен, тем самым выровняв и оптимизировав объём циркулирующей крови, а после, воспользовалась фармакологическими стимуляторами миокарда, уже подготовленных заранее.

– Ещё одной остановки сердца она может не пережить, – напомнила реаниматолог, вернувшись к мониторам.

Прошло десять минут, прежде чем операция закончилась. Пациентка осталась жива, несмотря на все законы вероятности и неутешительные прогнозы врачей, но всё обошлось.

– У нас отличная команда, – сказала хирург, когда последний шов полностью зашили.

Поблагодарив всех за отличную работу, она вышла из операционной, пожелав снять с себя окровавленный халат и перевести дыхание после тяжёлой операции, но не успела подойти к умывальнику, как в зеркале возникло отражение постороннего мужчины, одетого в кожаную куртку и джинсы, целенаправленно двигавшегося в её сторону.

– Алла Владимировна? – спросил он.

– Что вы тут делаете? Вам нельзя здесь находиться! – удивилась она, но вместо ответа перед глазами провели толком не прочтённым удостоверением.

– Вы оперировали пациентку, которую привезли после недавнего ДТП в центре города?

– Верно, а в чём собственно дело? – не поняла она.

– Как её состояние?

– Стабильно тяжёлое. Мы сделали всё, что смогли, но у неё хорошие шансы на выздоровление. Организм молодой, сильный…

– Это не важно, потому что она должна умереть…

Саша и Ольга Ивановна уже сидели у операционной, в которую несколько минут назад увезли Диму, но в то же время, юноша ждал и других известий. Карета скорой помощи, на которой он был, приехала спустя пятнадцать минут после пассажирки джипа, и он сильно волновался о её состоянии, но никаких известий так и не поступило, хотя операция длилась довольно долго.

– Ты не представляешь, как мне было страшно! – прошептал он, уткнувшись в плечо мамы. – Что будет, если они все умрут? Их смерти будут на моих руках.

– Ты сделал всё, что в твоих силах и, даже, больше, – успокаивала она, поглаживая по голове, словно малыша. – Будь я на твоём месте, возможно, их бы не довезли до больницы. Я бы просто растерялась. И знаешь, когда ты сообщил мне об аварии, я подумала, ты непременно испугаешься и убедишь. Ты никогда не казался мне способным на такое. Я считала, что знаю своего сына, но, видимо это не так. Ты молодец!

– Спасибо, – попытался улыбнуться Саша, но перед глазами всплыл весь этот пережитый кошмар, от чего радость оказалась неуместной. – Я хотел всё бросить, для меня было бы проще сбежать и оставить всё, как есть, но от чего-то, я так не поступил. Наверное, хотел показать самому себе, что чего-то стою, но могло случиться что угодно. Они могли погибнуть от моей нерасторопности.

– Всё обошлось.

– Ещё нет, – не согласился он. – Они ещё не в безопасности.

– Вот увидишь, всё будет хорошо, – не сдавалась Ольга Ивановна, подбадривая сына, которому было нелегко.

– Скажи, а ты веришь вообще в судьбу? – вдруг пришло на ум Саше, решившему немного сменить тему разговора.

– В каком смысле? – не поняла она.

– Какова вероятность того, что человек может стать свидетелем аварии и оказать помощь так, как могут не все врачи?

– Не совсем понимаю тебя, – мучилась в догадках женщина.

– А, если ещё прибавить к этому участника ДТП, оказавшимся одним из тех людей, за которыми я последнее десятилетие судорожно наблюдаю, болею, не переставая, и мечтаю познакомиться, хотя бы с одним из них? Знаю, ты всегда называла это моё желание глупым и чересчур детским, но разве это не шанс осуществить мечту? Конечно, говорить так, когда Дима и Женя находятся при смерти – некрасиво и странно, но всё же, что-то в жизни меняется и, наконец, в лучшую сторону. Теперь, моей главной задачей остаётся не упустить шанс сблизиться с Димой и Женей.

– А ты уверен, что они этого захотят? – поинтересовалась Ольга Ивановна, вспоминая, порой, раздражавший и надоедливый характер сына. К тому же, он почти всегда жил мечтами и странными идеями. Они почти никогда не сбывались, тем самым, доставляя ему много боли. Женщина совсем не желала сыну вновь обжечься, веря в сказки. – Ты для них чужой человек, просто оказавшийся рядом. Да, они поблагодарят тебя, возможно, не раз, но это не значит, что они обязаны стать твоими друзьями. Прекрати быть маленьким ребёнком и взгляни на мир без розовых очков. Вы из разных миров, у вас нет ничего общего, в конце концов. Когда ты в последний раз заставлял себя заняться спортом? Да никогда, – сама же и ответила на свой вопрос она.

– Я просто буду рядом, – спокойно сказал юноша с надеждой стать частью своего излюбленного вида спорта. – Разве, я многого прошу? В своей жизни, из-за отсутствия достаточных средств, обстановки в семье и прочих проблем, я нигде не был, ничего не видел. Я никого не виню и, раз уж так вышло, буду брать от жизни то, что она мне даёт и извлекать из этого плюсы. Вдруг, я получу ту самую искру, и она разгорится в большое пламя счастья, понятное только мне.

– Когда же ты повзрослеешь и начнёшь думать о настоящей жизни? Тебе уже восемнадцать, но передо мной сидит маленький мальчик, живущий в своём собственном мире. Это неправильно. Нужно меняться, – считала она.

– Я не хочу меняться, я такой, какой есть, пусть даже, если сам себе, порой мешаю осуществлять мечты. Переделываться уже не выйдет, по крайней мере, я не хочу, – высказал свою точку зрения Саша.

– Надеюсь, тебе принесёт счастье то, какой ты есть, – только и сказала Ольга Ивановна, приобняв сына. – В любом случае, ты всегда останешься моим родным человечком, которого я люблю.

Из операционной вышла женщина, проводившая операцию на первой пострадавшей. Вид её был неважным и, увидев это, Саша побледнел, ведь это не предвещало ничего хорошего.

– Это вы тот самый юноша, оказавший первую медицинскую помощь на месте происшествия? – обратилась она к нему.

– Да, – не ожидал ничего хорошего Саша.

– Мы сделали всё, что было в наших силах, но к сожалению…

У парня, услышавшего начало фразы, перевело дыхание, жуткий холодок пробежал по телу. В случившемся он винил только себя. Кто, как не он, мог ошибиться с действиями на месте аварии, тем самым, убив человека. Это состояние нельзя было описать словами. Пустота и ужас окружили его и не отпускали.

– Я убил её, – прошептал он, держа голову опущенной. Он боялся поднять глаза и взглянуть на врача, по его мнению, непременно винившего в содеянном.

– Вы не правы. Это не ваша вина, – поспешила утешить юношу она, – просто, раны были несовместимы с жизнью. К сожалению, такое бывает и нам от этого не уйти. Но, шансы на выживание у двух других потерпевших довольно высоки. Надейтесь на лучшее!

Поджав губы, женщина удалилась, оставив Сашу с неприятным осадком на сердце. Пройдя по коридору, хирург средних лет зашла в маленькую комнатку, находившуюся вдалеке от приёмного отделения, и вновь встретилась с мужчиной, лет тридцати.

– Сказали? – насторожившись, спросил он.

– Да, – не весело кивнула она.

– Это хорошо.

– Что тут хорошего? Тот юноша…

– Вы и он спасли жизнь девушке. Риск душевного не спокойствия паренька не столь важен, в сравнении с этим. Кстати, проблем с вашими коллегами не будет?

– Нет. Они будут молчать, – быстро ответила хирург.

– Хорошо, – получил своё он. – Прощайте! – мужчина подошёл к двери и, открыв её, остановился, ненадолго развернувшись лицом к ней. – Возможно, этим вы спасаете не одну жизнь.

Сказав это, он скрылся в неизвестном направлении.

Санкт-Петербург. Весна 2009…

Саша продолжал читать документы, перебирая один листок за другим. Поначалу ему показалось всё розыгрышем, причём глупым, но продолжив изучать данные, он разуверился. Всё стало на свои места, когда последний пазл информации прошёл через его глаза. Продолжив сидеть за столиком в кофе и прокручивать в голове десятки мыслей, касавшихся той ночи, Саша не мог не заметить нервозного поведения адвоката. Он без перерыва дёргался, мотал головой из стороны в сторону, словно паранойя добралась до него раньше, чем тот, о ком говорилось в документах.

– Может, вам выпить успокоительного? – предложил Саша, сделав глоток кофе.

– Не думаю, что поможет, – отказался он. – Вам не кажется, что за нами наблюдают?

– Нет, – уверенно ответил юноша. – Успокойтесь. Всё хорошо.

– Хорошо? – нервно вскрикнул Леонид Петрович. – Вы вообще читали это? Он…

– Он просто извращенец и всё, – не мог ничего другого сказать Саша.

– Влиятельный. Это ты забыл упомянуть.

– Я тоже влиятельный с некоторых пор, – напомнил юноша. – Деньги в нашей стране и правда и сила, и бог знает, что ещё, поэтому возьмите себя в руки. Сейчас нужно понять, что лучше делать.

– Мне – ничего, – тут же заявил он. – Это ваше с Дмитрием дело. Я всего лишь предоставил эти бумажки. Мне заплатили, дело сделано.

– Суд через две недели. Выполните свою задачу до конца.

– Вы надеетесь выиграть его? – изумился Сузорьев.

– Конечно и, судя по тому, что я увидел, у нас есть достаточно информации.

– А как же те, кто в этом замешен? Они позволят обо всём рассказать?

– Решим на месте, но сейчас, нужно поехать к Светлане Викторовне. Считаю, так будет правильней. Она не могла всего знать, иначе не начала бы судиться, – предположил Саша, допив кофе с чувством незавершённости, так как привык употреблять его литровыми кружками, а не пробирками, как подавали в кафе.

– Не думаю, что она будет рада видеть нас, – засомневался адвокат.

– Этого она не будет ожидать. Из любопытства или из страха о нашей осведомлённости, она захочет выслушать. Именно сейчас я понял причину, по которой она затеяла всё и могу сказать, что способ защитить себя и детей выбран неплохой. Завеса суда не дала бы проворным журналистам вроде тебя докопаться до истины, ведь, зачем копать то, что не на слуху у людей, а авария была популярна, и только это имело значение. Её виновники, то есть Дима и в какой-то степени я, были идеальными кандидатами для того, чтобы нагнать на нас всех собак. Так и вышло и заметь, довольно красиво, когда полгорода было против нас: статьи в газетах, угрозы и озлобленность обычных прохожих, всеобщее внимание, недоверие.

– Но если информация вырвется наружу, её фамилия ничего не будет стоить, а дети…

– На них будут показывать пальцем. Им житься не будет, – предположил Саша, зная на своём опыте, как тайны о семье могут испортить существование в обществе. Даже самая малость, как отец – алкоголик, становится клеймом, особенно у слабого человека, каким он являлся, не в силах ничего сделать. Но такое, как у семьи Аргадиян, обернётся проклятьем. – Поехали прямо сейчас.

– А Дмитрий? Его это тоже касается!

– Сейчас идут старты первенства России. Нужно дать ему возможность оставаться спортсменом, а не криминальной фигурой. К тому же, свадьба в апреле…

– Разобраться с судом – хороший свадебный подарок, – подумал адвокат.

– Да, но я придумал кое-что ещё, – сказал Саша и тут же призадумался, – правда, он дороже пары тысяч долларов, совсем чуть – чуть.

Сузорьев прищурился, и дело было вовсе не в светившем на него солнце.

– И насколько же? – с интересом спросил он.

Саша слегка прикинул, и разница оказалась весьма ощутимой.

– Ну, сколько, по – твоему, стоит четырёхкомнатная квартира в центре Питера?

Ничего не ответив, адвокат поднялся с места и был готов двигаться к своей машине, но Саша притормозил, дождавшись официантку.

– Вам кофе понравился? – спросила она, получив очень хорошие чаевые.

– В следующий раз, налейте мне литр, – улыбнулся он, и легонько коснувшись её руки, пошёл следом за Сузорьевым.

По привычке, Саша не ездил на машине, хоть и мог давным-давно купить её. Сам водить он не умел, да и не хотел после несчастного случая, произошедшего с ним и его друзьями, когда погибли все, кроме него. О трагедии юноша никому не говорил, старался вспоминать о ней как можно реже, продолжил жить дальше, но осадок, как не пытался, всё же напоминал о себе. В ту ночь, именно воспоминания смерти друзей мешали сосредоточиться, сделать обдуманный первый шаг, не теряя зря время. Перед глазами остались кровавые очертания лиц друзей, взгляд, застывший в реальности, не позволил приблизиться к покорёженному джипу, ставшему непосредственным напоминанием трагедии из прошлого. Даже несмотря на то, что всё произошло довольно давно и с каждым прожитым месяцем, боль потихоньку угасала, какая – та частица утраты осталась в сердце, возникая в самые сложные периоды жизни, делая их только хуже. Но он жил дальше, переживая тяготы и лишения с высоко поднятой головой, ведь рядом находились люди, чья поддержка не могла не помочь.

Присев на заднее сидение, не желая находиться впереди и, как прежде глядеть на дорогу, которая в один лишь миг могла стать неуправляемым кошмаром, Саша пристегнулся и автомобиль тронулся в путь. Дом Светланы Викторовны находился за городом, поэтому дорога в преддверии часа пик заняла довольно много времени. Оказавшись у высоких ворот, словно у неприступной крепости, Саша вспомнил, как впервые был внутри и выслушивал мольбы этой женщины. Только сейчас ему стало понятно, что просьбы свалить всю вину на Диму, имели свой скрытый смысл, ведь только сегодня тайна вырвалась наружу, а ведь столько сил можно было сохранить, если бы это выяснилось в самом начале.

Недолго думая, Саша позвонил в дверь.

– Светлана Викторовна! – начал юноша, но тут же был перебит.

– Что ты тут делаешь? – грозно спросила она. – Пришёл за пощадой? Так знай, её не будет.

– Как раз всё наоборот, – уверенно сказал Саша. – Это вам нужна моя помощь, а после и пощада.

– Как интересно. Что же такого ты знаешь?

– Я узнал всё, что касается вашего мужа, Михаила Аргадияна. Раз уж суд через две недели, я подумал, нам стоит всё обсудить, прежде чем история откроется.

Недолгое молчание сменилось громким писклявым звуком и ворота открылись. Саша вместе с адвокатом вошёл в обитель своего недавнего врага. Пройдя в дом, они устроились в креслах, стоявших вокруг овального журнального столика и спустя несколько секунд, к ним присоединилась хозяйка дома. Положив ногу на ногу, она приготовилась слушать.

– Я жду. Что вы могли мне сказать о моём муже, чего я не знаю? – спросила она, не сводя глаз с папки в руках Саши.

– Думаю, часть информации этой папки вы знаете, но я всё равно начну сначала. Вдруг, ошибаюсь, – подумал юноша, открыв первую страницу объёмного пакета данных. – Скажите, как вообще живётся с педофилом?

Вопрос, заданный им, привёл женщину к некомфортному состоянию, и её самоуверенность тут же ослабила силу. – Вижу, я был прав. Вы знали об этом, но всем говорили о том, что семья крепкая, а отец семейства едва ли не эталон для подражания, но об этом позднее. Самое интересное будет позже.

– Тебе не понять, как это! – негромко сказала Светлана Викторовна.

– Мне тоже кое-что известно, – не смог не сказать он, вспомнив свою непростую жизнь в семье и продолжил: – Михаил Аргадиян для всех был примерным семьянином, успешным предпринимателем со своей сетью ювелирных магазинов и бутиков, но мало кто знал, что основную прибыль ему приносил подпольный бизнес, а именно, съёмка детской порнографии, к которой он питал нездоровый интерес на протяжении долгих лет. Выписка из психиатрической лечебницы говорит о том, что он, под именем Иван Хвостенко, лечился от этой привязанности к обнажённым детским телам, когда его поймали с поличным в возрасте 24 лет. На тот момент, в отдалённой деревушке за Уралом, он был учителем физкультуры средних и старших классов и не мог себе отказать в совращении, как девочек, так и мальчиков. К счастью, отец вашего мужа смог вытащить его из беды и послал на лечение, а после, стёр своего сына, создав ему новую личность, известную всем нам. Но на этом ничего не закончилось. Как единственный наследник, после смерти отца, Михаил получил огромное состояние и продолжил заниматься любимым делом, имея хорошее прикрытие в виде прибыльного бизнеса. Он испортил жизни множеству людей и в какой-то момент, органы обратили на него своё внимание. Сбор доказательств продолжался, процесс затянулся на несколько лет и в сентябре прошлого года было принято решение о его задержании, но, по – видимому, его предупредили, потому что из Москвы, где вы живёте, он в спешке привёз вас в Питер под видом отдыха и заключения контрактов…

– Этого не может быть, – заявила вдова. – Да, я знала, что у Миши была нездоровая мания к детям, но это не мешало ему быть хорошим отцом для наших девочек. Меня не интересовали его дела, я любила его таким, какой он есть и так будет всегда. А теперь, убирайся. Ничего нужного я не услышала, – сказала она, поднявшись с кресла, но Саша не собирался никуда уходить, не рассказав всего того, что хотел.

– Хотите знать всю правду? – спросил он, на что Светлана Викторовна ничего не ответила, смиренно приняв прежнюю позу. – В ночь, когда произошла авария, и вы остались дома с детьми, Михаил Аргадиян не погиб.

– Конечно, не погиб. Потому что его убили твои друзья, – не могла ничего другого сказать она.

– Прекратите. Вы же знаете, что это всё неправда.

– Возможно, но я буду стоять на своём.

– Не думаю.

– Записываешь что ли? – предположила женщина, взглянув на всё время спрятанные за папкой руки Саши. – Ты же знаешь, что этого будет недостаточно. Запись не является доказательством, когда сделана без ведомо.

– Мне ни к чему записывать вас, – спокойно сказал он, показав руки, и продолжил, – потому что ваш муж жив. Он не погиб в том джипе, его просто в нём не было.

– Что? – изумилась Светлана Викторовна. – Мальчик, у тебя всё хорошо с головой?

– К счастью для всех нас, я здоров. Схема, которую он провернул, была довольно тяжёлой и имела множество погрешностей, нелепостей и сложностей, ведь можно было сделать проще, но в спешке, за день до его ареста, выдумывать другой план, не было времени. Поэтому, специально для этого, было нанято два человека. Одним из них стал загримированный мужчина, похожий по комплекции и росту, которого видели, выходящим из клуба, садящегося вместе со спутницей в свой джип. Добравшись до нужного места, тормоза в автомобиле отказали, скорость возросла едва ли не до предела, и произошло то, что я видел. Дима и Женя оказались на пути совершенно случайно, но они являлись сопутствующим ущербом, потому что всё вышло. Ваши свидетели, подростки, сняли аварию, которая бы доказывала, что всё произошло по вине пьяных пешеходов, которые после, были добавлены путём изменения видео. Я пока что ничего не упускаю? – поинтересовался Саша, поглядев на недоверчиво реагировавшую женщину.

– Разве ты сам веришь во всё это? Это нелепо, – не обдумывая услышанное, говорила она.

– Знаете, не сложно было догадаться о том, что вы всё знали о делах мужа, – увлёкся историей Саша, обрадовавшись, что Светлана Викторовна идёт на контакт, даже если это происходило довольно неспешно, ведь разговор продолжился, а это уже успех.

– Не смотрите на меня так, словно всё знаете и понимаете, – заметила несколько осуждавший взгляд своих гостей женщина, в особенности Сузорьева, не совсем понимавшего, как Саша мог оставаться настолько спокойным после того, как его подставили в лжесвидетельстве. – Доживёте до моих лет и пройдёте через то, что и я, тогда, может и поймёте.

– Осуждать уже бессмысленно. Я просто хочу закончить этот фарс и продолжить жить дальше.

– Мы жили счастливо, и, пускай завистники говорят обратное, мне наплевать. Я знала, что у него никого кроме меня не было, даже когда узнала о спутнице в джипе, поняла, что так было для чего-то нужно. Это не впервой. Миша предупреждал меня о подобных вещах, не хотел, чтобы я волновалась, когда узнаю от других. Мы доверяли дуг другу.

– Но как, же дочки…

– Миша никогда бы их не тронул, – перебила Светлана Викторовна, даже не раздумывая. – Пусть, в нём были недостатки, но только не это.

– Значит, остальные дети вас не волновали? – не смог промолчать адвокат, не разделяя спокойствия Саши.

– В этой жизни меня интересуют только дочки и муж. Больше никто и ничто, – стояла на своём она.

– Тогда, вы должны поверить, что он жив, сбежал, как последний трус и вот уже полгода скрывается ото всех, включая и семью.

– Этого не может быть, – всё ещё не соглашалась женщина.

– Вы так же наиграно не верили, что муж мог связаться с любовницей и, зажигая с ней в машине, сбил невинных людей, а вы, в свою очередь, повесили всю вину на них.

– Тут всё по – другому.

– Не по – другому, – настоял Саша. – Вы отрицаете очевидное. Свобода для Михаила Аргадияна оказалась важнее вас. Не стоит тратить время на недоверие этим документам. И будьте уверены, что всё это попадёт судье на стол. Я пришёл сегодня к вам лишь для того, чтобы предупредить о том, что начатое вами дело развалится и ваша репутация, как, впрочем, и ваших детей, навсегда омрачиться, но я не сделаю этого, если вы откажетесь от иска и скажете, что доказательства были подложными. Органы, я уверен, сделают свою работу тихо, пострадает только ваш муж, заслуживший наказания, а вы, отделавшись штрафом, продолжите жить и растить дочек. Что скажете?

– Считаешь, я соглашусь на это? Если мой муж жив и всё действительно так, как ты говоришь, я не поступлю с ним так.

– Похоже, вы не понимаете, – попытался объяснить Саша яснее, – здесь дело обстоит в другом. Вашего мужа в любом случае поймают и упекут за решётку. Вопрос лишь в том, узнает ли вся страна о том, кем он был, о вашей осведомлённости его делами. Я могу открыть информацию прямо сейчас, и тогда ваша жизнь изменится, вот увидите. Представьте, что будет с дочерями? Косые взгляды в школе, на улице, в магазине, не говоря об издевательствах и прочим. Отец – порнограф – это сложно перенести в юном возрасте, да и в любом другом тоже. Общество – жестокое создание, не прощающее подобных ошибок.

– Почему ты хочешь помочь? – не понимала Светлана Викторовна.

– Я не монстр и верю, что вы хотите помочь дочерям, ведь всё это было изначально сделано ради них!

– Они всё, что у меня есть, – прошептала женщина, раздумывая.

– Мне не хочется рушить жизни, как это пытались сделать вы, но поверьте, я сделаю это, если суд всё – таки состоится, и вы в любом случае проиграете. Мой визит сюда – спасение для вас и мой способ перемирия. Решать только вам, здесь и сейчас.

Светлана Викторовна понимала, что происходит. Она затеивала судебный процесс, ради спасения имиджа семьи в случае, если кто-то из журналистов решит глубоко копнуть в прошлое Михаила и после, разрушит всё ранее достигнутое, но как оказалось, простой подросток из не совсем благополучной семьи, стал серьёзной помехой. Она не могла представить, что он не сдастся и продолжит бороться, тем более, выиграв столько денег, станет влиятельным человеком, способным на многое, приобретя полезные связи, необходимые в этом мире. Сейчас же, продолжать стоять на своём бессмысленно. Подросток выиграл, всё вышло на поверхность и, даже больше, чем она могла рассчитывать.

– Хорошо. Я согласна, – не радовалась проигрышу она. Если бы был иной способ, женщина бы выбрала его, продолжив идти до конца, спасая честное имя семьи, но выхода нет, – я должна быть, уверена, что ничего из этих документов не попадёт в чужие руки.

– У вас будет только моё честное слово. Мне ни к чему. Если бы я хотел отомстить, то не пришёл бы сюда, верно?