Kitobni o'qish: «Гость из Дамаска»

Глава 1

Рафибр

В Мосуле

Первое время после прибытия в Мосул Галина Вадимовна испытывала культурный и акклиматизационный шок: одно дело, когда ты по турпутёвке от профсоюза осматриваешь древнюю Бухару в компании таких же простых жителей средней полосы России, и совсем другое, когда ты становишься частью этой самой Бухары с её традициями и историей.

Несмотря на внешнюю скудость быта иракцев, тёте Гале приходилось подстраиваться под множество условностей, из которых складывалась их повседневная жизнь, начиная от платка-хиджаба как неотъемлемого атрибута любого выхода на улицу и заканчивая подъёмом и отбоем по сигналу муэдзина, чьё пение пронимало всё живое в округе до мозга костей. Привыкший к сочной цветовой гамме глаз вынужден был довольствоваться здесь множеством оттенков серо-коричневого: куда ни глянь – везде глина, глина, глина и бетон. Даже несмотря на обилие зелени, в особенности вдоль Тигра, глина доминировала повсюду – в природе, архитектуре и даже в невзрачной одежде иракцев, тоже преимущественно «глинистой» расцветки.

Однако если к особенностям культуры можно было хоть как-то приспособиться, то к воздуху, который нагревался до +50 градусов в тени, привыкнуть было невозможно. Поэтому все домашние приготовления Галина Вадимовна старалась завершить до полудня, чтобы потом наглухо занавесить окна и, попивая газировку с айвовым сиропом и почитывая газеты, дожидаться возвращения Ивана Фёдоровича на обед. Разместились они с Ифом в одной из квартир четырёхэтажного дома на территории советской миссии. Здесь же располагались консульский отдел и кабинет врача. Несмотря на в общем-то доброжелательное отношение иракцев к советским военным и гражданским специалистам, радикально настроенные жители иногда всё же проявляли неприязнь. Ситуация осложнялась близостью сепаратистски настроенного Иракского Курдистана и частыми боевыми действиями в граничащей с Ираком Сирии, и потому территория миссии охранялась местной гвардией. В доме проживали семьи сотрудников различных ведомств и командированных специалистов. Официально Иван Фёдорович отвечал за безопасность научных работников, сопровождавших открывавшуюся в конце сентября в историческом музее Мосула экспозицию сокровищ Древнего Востока, и обеспечивал сохранность привезённых из СССР экспонатов. Галина Вадимовна была зачислена на должность секретаря и два-три раза в неделю помогала Ифу печатать рапорты. Если ему доводилось оставаться в Мосуле, то до музея и обратно он добирался на автобусе вместе с советской делегацией, а выделенный ему газик с водителем-охранником поступал в полное распоряжение тёти Гали.

Вот и сегодня Галина Вадимовна решила с утра наведаться на рынок и пригласила с собой соседку Рейхан Касумовну – супругу профессора Муфтаева из советской археологической экспедиции в Месопотамии. Сам Рафик Ибрагимович бо́льшую часть времени проводил на раскопках, а в миссии появлялся к концу недели, предварительно «заскочив» в музей или царскую библиотеку.

Женщины сдружились быстро и почти каждый день встречались, чтобы поболтать, приготовить какую-нибудь вкуснятину или просто посмотреть телевизор. Спустившись по лестнице, Галина Вадимовна постучала в дверь Муфтаевых, которая располагалась этажом ниже, и не задерживаясь проследовала вниз.

Уже на выходе она услышала, как наверху хлопнула дверь и одновременно с быстро приближавшимся стуком каблучков кто-то задорным голосом прокричал ей вслед: «Вей! Зачем так торопишься, да-а?» Вот это к месту и не к месту вставляемое Рейхан Касумовной по-восточному растяжное «да-а» сильно забавляло Галину Вадимовну и сразу выводило беседу на уровень приятельского общения, несмотря на приличную разницу в возрасте.

– Давай уж, спускайся – Алекс ждёт нас в машине! – обернувшись, ответила она в темноту узкого подъезда. – Надо поторопиться, а то хороших карпов разберут.

Устроившись в газике на заднем сиденье, женщины продолжили милую болтовню:

– Хорошо, что ты меня позвала – Рафик передал, что будет на выходных и с ним – пара гостей. В общем, в субботу вечером встречаемся у нас, да-а!

– Ну вот и отлично! А кто такие?

– Как обычно, наши из экспедиции и вроде даже какой-то иностранец будет, то ли из Ливии, то ли из Иордании. Рафик – неугомонный археолог, да-а, и этого где-то уже успел «откопать»!.. – пошутила Рейхан Касумовна. – Буду делать нашу долму, да-а, сейчас на рынке листьев виноградных надо взять и хорошей баранины. А с тебя – десерт!

Галина Вадимовна на секунду задумалась, а потом решила:

– А я знаю, что приготовлю!

– Что?

– Сюрприз!

– Да ладно, для кого? Ты Ивана Фёдоровича, – Рейхан никак не могла назвать Ифа просто Ваней, – и так потчуешь лучше, чем в ресторане. Неужели ради новенького? Иностранца?

– В меньшей степени, но, можешь поверить, для всех вас – любителей древностей!

– Интригуешь?

– Да-а! – попробовала подражать подруге Галина Вадимовна, и обе расхохотались.

Пока дамы строили кулинарные планы на выходные, водитель-охранник Алексей, свернув с эстакады, обогнул район древней Ниневии и повёл газик к Старому мосту через Тигр. Через пару километров они оказались на западной стороне Мосула и, съехав с Шариа Нинеуа направо, припарковали машину в двадцати метрах от первых рядов рыбного рынка.

– Приехали, – констатировал Алексей и первым вышел из машины. Осмотревшись, молодой человек помог женщинам выбраться наружу, и втроём не спеша они пошли по рядам. Как они ни старались, слиться с толпой, им этого так и не удалось – приезд «русских» тотчас был замечен, и торговцы наперебой зазывали Алексея к себе – базар был в самом разгаре и изобиловал рыбой, овощами и фруктами. Пробуй не хочу! В каждом ряду располагались закусочные, источавшие дивный аромат специй, бульонов и выпечки. Особенно выделялся копчёный дымок, исходивший от масгуфа, – приготовленного на костре и углях карпа.

Из них троих только Галина Вадимовна не владела арабским. Следуя за провожатым, она слушала, что ей почти полушёпотом переводила Рейхан и изредка одобрительно кивала головой, помогая Алексею выбрать необходимое. На этот раз она решила побаловать себя и Ифа жареным сазаном, а к субботе прикупила целый тряпичный мешочек сухофруктов.

Когда же и руки Рейхан стали оттягивать отяжелевшие от продуктов сумки, Галина Вадимовна предложила сделать передышку и выпить по стаканчику чая.

В этой необычной стране «чести» носить сумки традиционно удостаиваются женщины, мужчины же следят за кошельком, торгуются с продавцами и оплачивают покупки. Несмотря на совершенно иное воспитание, такое распределение обязанностей было Алексею в буквальном смысле только на руку – в случае чего руки у него оставались свободными.

– Охотно, – согласилась Рейхан. – Давайте только продукты отнесём!

Уже у машины Алексей, открыв багажник и окинув взглядом шумящий, словно осинный рой, базар, подкинул идею:

– Может, не будем возвращаться на рынок? Здесь столько народу – вы же знаете, как «абущаи»¹ тут посуду в тазике моют. Не дай бог дизентерию подхватим!

– Алекс! Уж больно пить хочется! Придумай что-нибудь! – жалостливо попросила Рейхан.

– Ну хорошо, садитесь, проедем пару кварталов поближе к мечети, я там пару приличных чайных знаю. Там не забалуешь – сам имам туда наведывается.

– Вот и славно! Вези уже скорей, а то жара начинается, солнце палит нещадно, – велела Галина Вадимовна, задёргивая шторки в салоне.

Алексей вырулил на главную улицу и проехал ещё с километр на юго-запад. Скоро по правую руку показалась мосульская «пизанская башня» – покосившийся минарет Аль-Хадба мечети Ан-Нури. Туда-то Алексей и повёз своих дам. Немного попетляв в поиске подходящего места для парковки, он, наконец, остановился и, заглушив мотор, высадил пасажирок.

– Пойдёмте, это вон там – недалеко! – жестом указав направление, охранник пригласил женщин следовать за ним.

– Всё ж таки по-своему завораживающее зрелище, – задумчиво произнесла Галина Вадимовна, разглядывая на ходу раскинувшийся перед ними комплекс старинной мечети, – по-восточному роскошный даже несмотря на внешнюю скромность. – Её бы снаружи расписать да покрыть золотом, как наши храмы! Внутри же там нет такой убогости и всё намного эстетичнее?!

– Здесь так тысячелетиями живут, к чему ж менять то, что себя за столько времени оправдало? – попытался объяснить Алексей. – Это она сейчас выглядит такой «замызганной», а когда-то, после постройки, наверняка сияла, как слоновая кость.

– К тому же она перестраивалась несколько раз, – добавила Рейхан. – Но, учитывая, что мы находимся на территории некогда существовавшего здесь Вавилонского царства, не исключаю, что традиция расписывать дворцы и храмы снаружи применялась когда-то и здесь: всё-таки синий египетский в вязи и лазурный на куполе мечети присутствуют.

– Да, но расписывать, а точнее, украшать мечети золотом и драгоценными камнями считается одним из признаков приближения Судного дня! – возразил удивительно хорошо осведомлённый для охранника Алексей.

– О-ля-ля! Мы знакомы с Кораном?! – искренне восхитилась Рейхан. – Молодой человек, вы меня интригуете!

– Ничего особенного, – скромно парировал тот. – Невозможно изучить арабский, не коснувшись темы ислама.

– Смотри-ка, востоковеды всполошились! – вмешалась Галина Вадимова. – Во-первых, я нисколько не хотела умалить достоинства Ан-Нури, а наоборот, восхитилась ею, а во-вторых, то, что мило моему сердцу и глазу, отчасти сродни архитектуре Среднего Востока и Индии. Я имею в виду луковичные купола наших церквей – по одной из версий считается, что их заимствовали у мусульман. Ведь они и впрямь похожи на красочные тюрбаны, а их цвета подбираются не произвольно, а по тому, что должен символизировать тот или иной храм, – она примирительно посмотрела на обоих и улыбнулась.

Тут Алексей замедлил шаг и, осмотревшись по сторонам, произнёс:

– Всё, пришли!

Они оказались рядом с двухэтажным зданием с распахнутой дверью и несколькими столиками у входа, откуда доносились негромкие голоса и пахло чаем и специями. От жары столики защищал импровизированный навес из брезента, который к тому же скрывал от взора посетителей нависшую над домом и дорогой паутину электрических проводов, непонятно откуда исходящих и неведомо куда ответвлявшихся. Усевшись за столик в ожидании хозяина чайханы, они продолжили дискуссию.

– Если честно, мне бывает даже как-то не по себе, когда я вижу этот огромный изогнутый минарет – в нём словно замерло какое-то жуткое напряжение, которое никак не можт вырваться наружу, – вдруг призналась Рейхан.

– Да, или словно в нём сидит джинн, который никак не вырвется из заточения! Как верно подмечено! – восторженно выпалил Алексей. – У меня здесь тоже всегда возникает похожее чувство. Когда-то минарет и сам завалится, если его раньше кто-нибудь не подтолкнёт! – с долей сарказма добавил он.

– Если такое произойдёт, это будет очень символично! – глубокомысленно произнесла Галина Вадимовна.

– Да, это как с Мамврийским дубом в Израиле! Считается, что с гибелью дуба наступит конец света! А здесь упавший минарет Ан-Нури, наверное, будет означать приход племён Яджудж и Маджудж² или ещё какую бяку! – пошутила Рейхан Касумовна.

– Эко нас занесло! В библейские легенды! – присвистнул Алексей.

– А что? Ничего удивительного! По-моему, как-раз всё очень даже логично!

– В смысле?..

– Разве вы не знали, что часть Библии – Тора и её магические толкования – взяты иудеями от халдеев – потомков шумеров, некогда населявших здешние места? – Рейхан вопросительно посмотрела на собеседников.

– Да, но речь идёт о мусульманской мечети XII века! – всё ещё недоумевал Алексей.

– Ну так иудеи передали часть знаний Магомету, так возник ислам. А его приверженцы – магометяне – возвели на территории бывшего Шумера храмовый комплекс Ан-Нури! Следите за мыслью? Древние знания, проделав круг, видоизменились и вернулись туда, откуда они были получены! Это ли не символично? А теперь представьте, если один из главных символов вдруг падёт! А? То-то! Поверьте мне, люди не станут довольствоваться простым объяснением ветхости культового сооружения! В раз сочинят какой-нибудь миф и сами же в него поверят! – закончила Муфтаева.

– Очень даже может быть, – поразмыслив, согласился Алексей. – Ведь придумали же легенду о том, почему минарет наклонился, начисто игнорируя элементарную хронологию.

– Это что за легенда? – поинтересовалась Галина Вадимовна. – Расскажи, я не слышала!

– Да ладно?! Иван Фёдорович наверняка рассказывал, здесь её все знают.

– Нет, правда, не слышала.

– Говорят, что когда Магомет вознёсся на небо, он пролетел над верхушкой минарета, отчего тот в знак почтения поклонился, да так и остался стоять, еле удерживая равновесие. А то, что разница во времени между этими событиями составляет шестьсот лет, никого не волнует. Это так типично для Востока – мысль, совершенно не ограниченная логикой или условностями: тут тебе и гора, не желающая идти к пророку, хотя предполагается, что могла бы, и минареты, отбивающие челобитные, и цари-самодуры, по три года кряду покорно слушающие сказки!³ – полушутливо подытожила Рейхан Касумовна.

– В самом деле! Совершенно неправдоподобная история, но зато сколько в ней почтения! – восхитилась Галина Вадимовна.

– Что-то не торопятся обслуживать нас? – с чувством досады прервал беседу Алексей, и в этот момент из чайханы появилась компания из троих мужчин и женщины – судя по осанке, молодой и стройной.

Лицо её было закрыто, а сама она вела себя совершенно покорно, оставаясь в тени статного бородатого мужчины, который, прощаясь с другими, то и дело переводил на неё довольный взгляд, словно торговец, получивший желанный товар по очень выгодной цене.

– В белом тюрбане с животиком – имам; тот, что в белой рубахе – хозяин чайной, – наклонившись к Галине Вадимовне, шёпотом пояснил Алексей.

– А это что за ф… – Галина Вадимовна хотела было сказать «фрукт» или употребить что-то вроде «франта» или «напыщенного индюка» из-за чресчур холёного внешнего вида незнакомца, но интуиция ей подсказала, что бородатый был не какой-то там городской повеса, а очень серьёзный штучный экземпляр восточного мужчины, и потому после заминки закончила: – …ферзь с девушкой?

– Не знаю, я его тоже впервые вижу, похоже, он даже неместный, – ответил охранник, поднимаясь со стула.

В это время статный незнакомец, прежде чем окончательно распрощаться, вынул из-за пазухи два конверта и поочерёдно вручил имаму и чайханщику, отчего те расплылись в улыбке и принялись клянаться. Имам же в ответ передал назнакомцу сложенный вдвое листок бумаги.

Наконец они расстались, и хозяин заведения, обратив внимание имама на новых посетителей, с распростёртыми объятиями поспешил навстречу Алексею, а незнакомец с девушкой скрылись за углом дома.

– Ассалямуалейкум, Алекс! – с неподдельной радостью поздоровался чайханщик, а к нему присоединился и имам.

– Вуалейкум ассалям! Камаль! – Алексей пожал обоим руки.

– Кайф аль-халь?⁴ – продолжил распрос Камаль, с любопытством рассматривая Рейхан Касумовну и Галину Вадимовну.

– Альхамдулиллях! Ляст уахди альяума⁵, – и Алексей представил дам. А когда имам и чайханщик услышали, что Рейхан Касумовна – жена знаменитого советского археолога, перерывшего уже всю Синджарскую долину, то восхищению их не было предела. Однако имам скоро вежливо откланялся, сославшись на дела, и чайханщик принялся зазывать почётных гостей в дом, но тут уже сама виновница восхищения попыталась по-арабски объяснить:

– Юссируни ат таарруф алейкум! Шукран джазилян аля аддава!⁶ Но мы, правда, хотели бы выпить по стаканчику чая и побыстрее вернуться домой. Галине Вадимовне ещё надо приготовить обед до прихода Ивана Фёдоровича. Переведи ему, Алексей, я так быстро не могу!

– Иван? – не дожидаясь перевода, переспросил Камаль провожатого.

– Да-да, он самый! – добродушно ответил охранник, чем привел чайханщика в ещё больший восторг.

– Ждите! Я сейчас! – вдруг на чистом русском обратился к женщинам Камаль и тотчас исчез на некоторое время.

– Ну всё, понеслось! – констатировал Алексей.

– Что случилось, я толком так ничего и не поняла! – наконец вмешалась Галина Вадимовна, до этого момента молчаливо наблюдавшая за происходящим.

– По-видимому, Алексей да и Иван Фёдорович пользуются здесь особым почтением! А мой муж сюда случайно не наведывается?

– И он тоже!

– Так я и поняла! – ревниво заметила Рейхан.

– Что ж этот Камель… – Галина Вадимовна не успела договорить фразу до конца.

– Не Камель, а Камаль, – поправил её Алексей и, предвидя вопрос, пояснил:

– Да, он по-русски прекрасно говорит – учился в военном училище в России.

– А чего ж он не в армии? Вроде не такой уж старый.

– На пенсии по ранению, да вот чайхана по наследству досталась. Но Камаль и здесь в строю, – полушутливо, полусерьёзно произнёс Алексей. – У него тут кого только не бывает. Он в городе все новости узнаёт первым. Как говорится, держит руку на пульсе Мосула.

– Полезное знакомство, а куда он подевался-то? – задала резонный вопрос Рейхан.

– Сейчас сами увидите. Думаю, без знаков внимания не уйдёте.

В самом деле, через несколько минут Камаль вынес из чайханы огромный поднос с традиционным тазиком с водой и посудой, латунным чайником и тремя бумажными пакетами. С широкой улыбкой он опустил поднос и, звеня стаканчиками и блюдцами, игриво разлил крепкий чёрный чай с сахаром и расставил на столе:

– А это вам! – сказал он и раздал каждому по пакету, от которых исходил пряный запах ванили и кардамона, – попробуйте дома эти кахи⁷ и передайте большой привет вашим мужьям от меня!

Пока женщины разглядывали содержимое пакетов, пробовали печенье на вкус и вдыхали аромат свежей выпечки, Алесей поднялся и отошёл с Камалем на пару шагов.

– А кто это был с имамом сегодня? – полюбопытствовал он.

– А-а! – махнул рукой радушный хозяин, – я его сегодня второй раз видел, не наш, не местный. Ты сам знаешь – детей много, кормить надо, деньги нужны, имам чуть-чуть подрабатывает, женщина – тоже.

– Ясно – мутаа⁸? – раздражённо выдохнул Алексей.

– Да… Забудь, не бери в голову! Зачем тебе? Ты это не исправишь, а люди довольны. Все довольны. Мы не в Союзе.

– Ну хорошо, Камаль, спасибо за прекрасный чай и подарки – с меня причитается! Вот, возьми!

– Нет-нет, вы мои гости, – попытался вежливо отказаться от платы Камаль.

– Бери, говорю. Что не возьмешь? Ну, как хочешь.

Пожав друг другу руки, они раскланялись, и Алексей, сунув деньги обратно в карман, вернулся к свои спутницам.

Чаепитие заняло не более четверти часа, да и то лишь потому, что пришлось ждать, пока голимый кипяток остынет на жаре. Утолив наконец жажду, все трое, словно по команде, вышли из-за стола и, помахав на прощанье чайханщику, молча направились к машине. Меньше чем через час они вернулись в миссию и, немного уставшие от поездки, разошлись каждый по своим делам…

Новые друзья

В субботу вечером тонкий аромат азербайджанской долмы, исходивший из распахнутых окон кухни Муфтаевых, словно дурман, разил наповал всякого, кто находился по соседству. Традиционный семейный ужин, приготовленный местными кухарками, казался мосульским мужчинам в этот вечер пресным и невкусным, и они, расположившись на террасах и крышах домов, втягивали ноздрями струйки нежного запаха виноградного листа, рубленой баранины, чеснока и специй и, слегка расстроенные своим отсутствием на празднике жизни, устроенном Рейхан Касумовной не для них, всячески выказывали жёнам неподдельное раздражение.

В отличие от них гостям профессора Муфтаева и его супруги посчастливилось насладиться душевной атмосферой и прекрасной бакинской кухней: радушные хозяева слыли истинными хлебосолами и всегда охотно принимали у себя друзей и коллег, будь то званый ужин или простое чаепитие. К тому же, обладая энциклопедическими знаниями во многих областях, профессор умел облечь их в красивую словесную форму и, как всякий великолепный рассказчик, словно магнит, притягивал к себе таких же, как он, интересных людей. Помимо Ивана Фёдоровича и Галины Вадимовны, в этот тёплый субботний вечер Муфтаевы пригласили к себе Алексея и несколько молодых учёных, успевших обзавестись семьями. Они работали под руководством профессора на раскопках в Синджарской долине.

В таком составе компания встречалась уже не в первый раз. По заведённой традиции для удобства общения каждому гостю в своё время был присвоен особый псевдоним, состоящий, как правило, из начальных слогов имени и отчества. Его использование придавало встречам характер интеллектуальной игры, позволяло мгновенно переходить на дружеское «ты» и одновременно подчёркивало принадлежность к кругу друзей. Таким образом, к хозяину все обращались не иначе как Рафибр, а к хозяйке – Рекаса. Нетрудно догадаться, кто скрывался за псевдонимом Гальвады. По её же просьбе за Иваном Фёдоровичем закрепили самое короткое имя – Иф. Супруги Михаил Петрович и Мария Львовна Ильины приняли соответственно имена Михпет и Мальва, а Валерия Геннадьевича Сущина и его жену Елену Павловну нарекли Валгеном и Елепой. Единственным, чьё имя почти не модифицировали, остался Алексей. Во-первых, он был самым молодым из всех присутствующих и к нему никто и никогда ещё не обращался по имени и отчеству, а во-вторых, никто, кроме Ифа, этого отчества просто не знал. К тому же сам Алекс так и не смог переселить себя и продолжал ко всем обращаться на «вы».

К восьми часам вечеринка была уже в самом разгаре – все закуски на столе продегустировали, все последние новости обсудили, а мужчины уже не раз выходили покурить на террасу и возвращались, чтобы поднять бокалы за присутствующих дам и науку. Все ждали долму.

– Когда же будет главное блюдо? – пробиваясь сквозь голоса что-то бурно обсуждавших мужчин, шутливо спросила большеглазая Елепа. – Просто уже не терпится вкусить это кулинарное чудо! Я место для него специально «зарезервировала»!

– Действительно! Мы уже изнемогаем от этих запахов! Сначала Рафибр заманил нас к себе обещаниями долмы, потом Рекаса взяла в полон вот этими вот штучками, ам-ням-нам! – подхватив на вилку запечённый бакалажан и облизываясь, поддержал супругу высокий и сухощавый Валген, – а теперь нас ещё и пытают ожиданием! Это нарушение Женевской конвенции!

– У меня всё готово! Этот вопрос не ко мне! – парировала Рекаса, кивнув в сторону супруга, на что тот голосом Громовержца произнёс:

– Пытки будут продолжены, пока последний гость не появится в этом доме. Так что молитесь, несчастные, чтобы он скорее явился сюда!

– Кстати, а кто это? Гальвада говорила, какой-то иностранец? – поинтересовался Иф. – Иностранец в смысле местный, из Ирака? Или вообще?

– Вообще, то есть напрочь! – продолжил шутить Рафибр. – Сами увидите! Он из Дамаска, историк и филолог, занимается расшифровкой древних текстов. Экстраординарный товарищ!

– Это тот профессор, что к нам на раскопки приезжал? – вступила в беседу пухленькая Мальва.

– Да! Ты помнишь? – удивился Рафибр. – Хотя, что я спрашиваю, ты ж его ко мне и подвела. Да-да, это он. Очень, очень впечатлил меня. Я ему показал пару найденных черепков с надписями, так он их сходу прочёл, причём не совсем так, как это сделали бы мы. Говорит, что для чтения таких вещей нужно обладать особой системой мыслеобразов.

– Ну, тут он неоригинален, – возразил Валген. – Ясное дело, что древние, имея иное представление об окружающем мире, в свои символы вкладывали соответствующие смыслы, не всегда, а может быть, даже по большей части недоступные нашему пониманию. Только кто ж сегодня обладает таким мировосприятием?

– Кстати, да: что на этот счёт говорит сам иностранец? И как его, наконец, зовут? – внезапно пробубнил большой и грузный Михпет, который до этого, казалось, был больше занят уничтожением вкусняшек на столе, нежели разговором.

– Кажется, Захарий, или… Мне что-то похожее запомнилось, я ещё не стала брать визитку у него, некуда было положить, – попыталась припомнить Мальва.

– Правильнее – доктор Заккари, милая, – поправил её Рафибр.

– Чего же он хотел от тебя, раз не поленился приехать аж в экспедицию? – не унимался Иф.

Но Рекаса не дала мужу ответить:

– Вот придёт человек, сами его об этом и спросим!

Тут с терассы едва заметно потянуло дымом от сигареты и в зал ввалился Алекс. Окинув всех взглядом, он обратился к супругам Муфтаевым:

– Там у ворот проходной стоит парочка. Похоже, к вам!

Рафибр тотчас вышел на балкон и, глянув вниз, на ломаном арабском обратился к вновь прибывшим гостям:

– Доктор Заккари! Масаа аль-хейр⁹!

На его голос парочка обернулась, и мужчина, мгновенно узнав профессора, помахал снизу рукой:

– Мада хадат, лимада ля тадхулю? Лякад кумт битасджилик!¹⁰

Муфтаев тут же обратился к водителю:

– Алекс, спустись, пожалуйста, выясни, что там? Почему его не пропускают?

Алекс мигом выскочил на улицу и в два шага оказался у дежурного. Перед КПП стоял крепко сложенный, по-европейски элегантно одетый, подтянутый мужчина лет пятидесяти с аккуратно подстриженными бородой и усами. Слегка вьющиеся смоляные волосы с проседью были зачёсаны назад, а на носу сидели небольшие круглые очёчки, которыми он, вероятно, пользовался только для чтения. Взгляд выражал лёгкую растерянность, скорее, даже досаду, хотя, судя по общему впечатлению, человек он был не из робкого десятка. В руках иностранец держал шляпу и большой бумажный пакет. Рядом с ним стояла стройная женщина в традиционном цветном платке, женских штанах и длинном платье-атаге. Опустив глаза, она словно извинялась за что-то и теребила принесённый букет цветов.

– Салам, Хасан! В чём проблема? – спросил Алекс дежурившего на проходной гвардейца.

– Салам, Алекс! Их двое, а записан один, не имею права пропускать без разрешения, да и документов у женщины нет, – пояснил не в меру упитанный служивый.

– Здравствуйте! Вы доктор Заккари? – выйдя за проходную, обратился к гостю Алекс.

– Да, меня пригласил Рафик… Э-э-э, профессор Ма-фа-та… – с трудом выговаривая русифицированную фамилию Рафика Ибрагимовича, попытался объяснить иностранец.

– Муфтаев. Да, всё верно, я тоже его гость, мы все уже давно ждём вас. Вы не сказали, что придёте с… – Алекс сделал паузу, ибо не знал, кем тому приходится молодая крсавица, которая, судя по возрасту, вполне могла бы быть его дочерью.

– Это моя жена – Анфаль, – понял намёк незнакомец. – Извините, я не думал, что здесь так строго, к тому же мы только на днях поженились, документы ещё не совсем готовы, – всем свои видом доктор Заккари дал понять, что распросов подобного рода он хотел бы избежать. Возможно, именно это и насторожило охранника.

– Поздравляю!.. – с некоторым удивлением произнёс Алекс, и тут ему показалось, что он где-то уже видел этого иностранца. Он перевёл взгляд на Анфаль и заметил, что у неё на лице глаза и брови выделены несколько выразительнее, чем это делают иракские женщины, а настоящий цвет кожи скрывает макияж. «Да, интересная парочка», – подумалось ему. – «Экстраординарный товарищ!» – вспомнились тут же слова Рафибра, с которыми он не мог не согласиться.

– Так, Хасан, под мою ответственность. Давай журнал, я подпишу. Пропускай!

– Э-э, брат, ладно. Зачем писать? Раз ты сопровождаешь, то всё в порядке.

– Нет уж. Давай журнал – тебе же лучше, а завтра ещё начальству скажу, как ты отлично службу несёшь! – и он вновь обратился к иностранцу:

– Извините, так положено.

– Понимаю, – вздохнул он. – Пишите: «Анфаль, двадцать семь лет». Да, Заккари, адрес тот же… Что-то ещё?

– Нет, достаточно, пойдёмте, я вас провожу.

Алекс проследовал первым и только уже у подъезда пропустил вперёд доктора Заккари и его молодую супругу, которая за всё это время так и не произнесла ни слова.

– Нам на самый верх! – уточнил он, и все трое поднялись в квартиру Муфтаевых, откуда доносились весёлые голоса.

Между тем женщины во главе с хозяйкой заново накрыли стол, а мужчины вышли в прихожую встречать запоздалых гостей. После короткого приветствия Муфтаев предложил им освежиться с дороги, а после усадил на почётные места посередине.

– Минуточку внимания! – обратился к компании Рафибр, и все замерли. – Полагаю, что доктор Заккари и его супруга не будут возражать. Или?.. Доктор Заккари, Вы не против? – и, подмигнув Ифу, Рафибр поднял свою рюмку с коньяком, приглашая гостя присоединиться.

– Ну, разве что рюмочку за знакомство! – скромно ответил тот и кивком дал Анфаль понять, что не будет возражать, если и она выпьет чего-нибудь по желанию.

Иф, уже подсуетившись, наполнил её бокал шампанским и приставил полную рюмку коньяка иностранцу. Рафибр же продолжил:

– Благодарю Вас, доктор Заккари, за то, что удостоили нас чести и посетили наш дом!

– Не стоит благодарности! Напротив, это честь для меня – оказаться в столь узком кругу самого профессора Муфтаева! – перебил он Рафика Ибрагимовича и тут же извинился: – Прошу прощения, что прервал!

– Не извиняйтесь, дорогой! Так вот, друзья, разрешите представить вам нашего коллегу, профессора Дамасского университета, востоковеда, доктора филологии Заккари. Доктор Заккари знает несколько десятков языков и наречий, в том числе немного владеет русским. Желающие могут обращаться к нему на любом из них, список языков предоставляется по запросу. – Муфтаев скроил плутовскую улыбку и сделал небольшую паузу, чтобы переждать весёлый ажиотаж, возникший за столом по поводу сказанного. Постучав вилкой по рюмке, он продолжил: – Однако я буду говорить по-арабски, дабы не обидеть присутствующую здесь молодую супругу доктора, уважаемую Анфаль!

Молодая гостья от этих слов сильно смутилась и опустила глаза. Ей стало неловко, но сказать что-либо она не решалась. Тут Алекс, зная, в какие дебри арабистики иногда может завести профессора чрезмерная энциклопедичность, набрался смелости и вмешался:

– Дорогой профессор, может быть, я просто подсяду к нашим новым друзьям и тихонечко буду переводить, а вы уж по-русски, пожалуйста?

– А что, в самом деле! – поддержала его Рекаса. – Говори по-русски. Алекс справится с переводом лучше всех нас, зато тогда и Гальвада тебя послушает.

– Верно! Профессор, говорите по-русски, – теперь уже и сам Заккари попросил об этом Рафибра.

– Ну что ж, не возражаю. Если все согласны, тогда тост! – продолжил Муфтаев. – Друзья! Мы – советские учёные-археологи, уже несколько лет здесь в Синджарской долине Ирака занимаемся поиском древних артефактов в стремлении пополнить копилку знаний по истории Месопотамии, которая до этого в большей степени была проработана для южных и центральных областей этого региона учёными других стран. А это в конце концов должно послужить общей для археологов и историков всего мира цели воссоздания более точной и наиболее приближённой к реальности картины развития человеческой цивилизации на земле. При этом ни для кого не секрет, что то, что мы находим, на самом деле лишь ничтожные крупицы былого, отчего нам постоянно приходится задавать себе вопросы: а правильно ли мы оцениваем значение найденных нами артефактов в жизни древнего человека? правильно ли мы интерпретируем и расшифровываем то, что считаем историческими свидетельствами? а не построили ли мы, возможно, ложную картину древнего мира, под которую невольно, а зачастую в силу сложившейся традиции, подгоняем новые находки? В поиске ответов на них мы вне всякого сомнения остро нуждаемся в таких специалистах как Вы, дорогой доктор Заккари! Предлагаю поднять бокалы за наше знакомство и, надеюсь, за наше будущее плодотворное сотрудничество!