«Московская экскурсия» kitobidan iqtiboslar, sahifa 4

У меня возникло ощущение, что эти двое, как и все русские, которых я встречала, заняты надуванием огромного мыльного пузыря своей веры — не сознавая, что он неизбежно лопнет, они мчатся во весь опор к распаду, хаосу и торжеству реальности.

Наш отель очень современный, очень уродливый, очень новый, хотя стены уже облупились. Из него вышла бы отличная тюрьма.

Неловко ощущать себя туристом в столь трагическом месте.

Я чувствовала себя изгоем, выброшенным на берег на самом краю света.

В нос бьёт дыхание Севера - снежный, манящий, резкий запах.

Это тюрьма! Россия - сплошное отрицание. Попроси - и тебе откажут.

Когда я вернулась в автобус, водитель вдруг ожил, осторожно кашлянул, ударил себя в грудь и вопросительно выставил вперед руку. Я решила, что он, услышав мой кашель, справляется о моем здоровье. И кивнула с улыбкой. Тогда он нырнул в какой-то тайник у себя под сиденьем, извлек грязную бутылку и чашку и с сияющим видом протянул их мне.

— Водка? — спросил он.

Я превратилась в китайского болванчика. Я кивала и улыбалась, выражая мою признательность и благодарность. Водитель обтер чашку носовым платком, наполнил ее и церемонно протянул мне. Вам ведь известен вкус ирландского самогона? Ну, это не совсем то. Скорее похоже на жидкий огонь. Я выпила свою порцию, потом водитель выпил тоже и спрятал бутылку. Мы сидели, улыбаясь друг другу, совершенно счастливые, меж тем как горизонт перед нашими глазами постепенно расплывался, деревья двоились и пускались в пляс, а единственная коняга каким-то загадочным образом превратилась в четырех лошадок, и те, покачиваясь, ходили друг за дружкой. Дома то взлетали в небо, то опускались, как качели на ярмарке.

Так хорошо!

Гений — это свет и пыл.

Ну вот, началось единение. Унылость, всеобщая серость, совершенная одинаковость людей проникают и в нас. Мы заражаемся привычкой, которую замечаем в каждом встреченном нами русском: жить вполсилы, сберегая драгоценную энергию, и учимся терпеть, терпеть, терпеть. Нас засасывает машина, мы словно попали в зубцы гигантской шестеренки: с кошмарной регулярностью разъезжаем из крепости во дворец, из дворца на фабрику. Огромные человеческие часы мерно отсчитывают время, но, похоже, никому неизвестно, верно ли они идут.

Революционное развитие требует жертв.