Kitobni o'qish: «Проклятие древнего бога»

Глава 1. Город

Эта история произошла более восьми земных столетий назад в другой галактике. Переломный момент случился в жизни народа, который позднее будут называть одними из самых опасных и жестоких разумных хищников вселенной. Нелианская раса… Красивые гуманоидные существа, во многом похожие на людей, однако не родственные нам с вами. У них свой путь эволюции и своя история, отличная от пути развития человечества. Сложно предположить, как могла бы развиваться нелианская цивилизация естественным путем. К прогрессу подталкивают жизненные трудности. В отличие от древних людей, этим существам, намного превосходящим наших предков в силе и скорости, обладавших способностями к телепатии и эмпатии, не нужно было изобретать колесо и плуг для земледелия. Идеальным убийцам, питающимся только сырым мясом, было проще поймать животное и перегрызть ему горло, чем мастерить для охоты копья и стрелы. При этом они не были каннибалами и не приносили в жертву богам себе подобных. Но инопланетным захватчикам силицирисам не стоило их недооценивать и пытаться завладеть планетой с розовой атмосферой.

Летающий дрон проводил панорамную съемку темного пространства за высокой черной стеной из металла и камня, по которой скользили тонкие кривые полоски электрических разрядов. Теперь это место называлось город Элнитойм, столица нового государства, принадлежащего народу аншарнай.

На вытоптанной поляне в окружении космических кораблей и боевой техники силицирисов сидели или стояли аншарнай прежних поколений, внимая долгой монотонной речи забравшегося на корабельную пушку вождя по имени Анрейми. Черноволосый желтоглазый вождь увлеченно рассказывал о различиях в устройстве и применении кислотных пушек. Длинные волосы слушателей имели самые разные цветовые оттенки, усы и бороды не росли даже у мужчин. Полуголые тела, прикрытые отрезками лохматых шкур или гладко выделанной кожи, пересекали черные и красные полосы. Изредка встречались мужчины и женщины в синтетической одежде. Под носом корабля, с которого ораторствовал вождь, полукругом выстроились “свежие” в бронированных костюмах, вооруженные лазерными и плазменными излучателями. Так называли аншарнай, выращенных в инкубаторах ускоренного развития от крошечного эмбриона до взрослой особи. Их чистая кожа отливала желтоватыми отблесками в отражении света ушедшей на покой главной звезды Мелмены огненным Мокрокусом.

По обе стороны от корабля вздымались среди россыпи пористых камней металлические столбы, похожие на копья. Одно такое копье пронзало громадного старого силицириса из касты воинов. Шлем убитого пришельца свесился набок с размозженной головы. Едкая желтая слизь текла с черной плотной шкуры и капала в траву, оставляя на месте падения выжженные прогалины.

На другом копье висел молодой вилор, белые подпалины на его широкой груди краснели от вытекающей из пронзенного горла крови.

По нижней части корабельного корпуса мелькнула продолговатая тень.

Парень, растрепанные светлые волосы которого современный человек назвал бы персиковыми, а желтовато-розовые глаза коралловыми, был одет в синтетический комбинезон с опознавательной биркой: “Кайдан. Девятнадцать лет от естественного рождения. Охотник племени Поющего Водопада”.

Бесшумно вбирая воздух ртом, он полулежал, опершись на руки и подогнув под себя правую ногу, в любой момент готовый распрямиться подобно пружине и выскочить из тени корабля в стремительном броске. Тонкий и гибкий как ящерка, он прополз немного вперед, оценил ситуацию в крепости, ориентируясь на зрение, слух и поле восприятия энергии, и привстал, выглянул из тени.

Усталость разума от недостатка отдыха и истощение тела, вынужденного долго обходиться без полноценной пищи, душили Кайдана. Несколько мелких ящерок и рыбок помогли ему выжить, но голод продолжил терзать юношу и после уничтожения скудной добычи. Лес и невысокую горную гряду ему пришлось преодолеть дважды: на пути к пристанищу вилорьего предводителя Синехвоста Премудрого и обратно – в новое убежище племени, мрачное и неуютное, пропахшее мерзостью чужезвездных страшилищ.

Слизни. Не те маленькие древесные липучки, на которых можно поскользнуться в погоне за добычей. Огромные, зловонные, безжалостные, несущие смерть всему живому. Они хотели уничтожить дом Кайдана, завладеть его миром, но проиграли войну, захлебнулись своим ядом. Жители планеты вместе победили врагов, обратили в позорное бегство.

Кайдан вспомнил, как упал кверху лапами укусивший захватчика длинногривый келин и быстро умер от ядовитой слизи. Сородичи погибшего келина продолжили прыгать вокруг чудовища. Мелькали перед ним, не позволяя прицелиться из страшного оружия. Кайдан сумел затуманить разум жадного слизня, это далось ему непросто, но юноша знал – у него одна попытка. Слизняк может отразить повторную волну. Захватчик выстрелил в свое расплывчатое колышущееся брюхо и растекся темно-зеленой жижей по камням.

Маленькая лужа, которую смоет дождь или она сама впитается в почву, затечет в скальные трещины, – все, что оставалось от уничтоженных слизнями аншарнай, и некого хоронить.

Кайдан прищурился в печальной задумчивости. Только треть племени пережила две войны, последовавшие одна за другой, – вилорью и звездно-слизняковую. Мерзкие слизни не вернутся. Большая их часть уничтожена, королева сбежала с маленькой свитой.

Кайдан взглянул на свои ладони. Уродливо скорчившаяся кожа. Ожоги от слизи чудовищ не заживали бесследно. Но только так, путем прикосновения, аншарнай могли проникнуть в хранилища памяти умирающих поверженных врагов и завладеть их знаниями, необходимыми для продолжения борьбы. Память чудовищ изменит жизнь народа. Боги вознаградили детей за терпение.

Вилоры почти одержали победу над аншарнай, и отступили. Не стали добивать ослабленных войной со слизнями природных врагов.

Подкрадываясь к мертвому вилору, захлебывающийся голодной слюной Кайдан видел перед собой не раскачиваемый ветром хвост, а живых собратьев зверя.

Синехвост Премудрый и его жена Мягколапка Пушистая важно возлежали, скрестив передние лапы и гордо изогнув длинные шеи, на широкой плоской скале, покрытой мягким настилом из голубой травы.

Кайдан стоял на коленях перед ними и думал, что, наверное, легче спуститься в жерло просыпающегося вулкана, чем приоткрыть разум вилорам, впустить их мысли в свою голову. Вилоры не говорят словами, они передают живые образы, и отвечать им нужно, показывая частички воспоминаний или планов на будущее.

“Мы убивали вилоров, чтобы выжить”, – словно испрашивая прощения, Кайдан объяснил чередой воспоминаний, глядя в печальные желтые глаза Синехвоста Премудрого.

“Мы защищали себя и наше потомство”, – ответил предводитель вилоров.

“Вместе мы победили чужезвездных слизней, обратили их в бегство”

Ярко-красная кровь пролилась на камни и исчезла. Она в прошлом. Ее больше не будет. Кайдан показал тонкие куски мяса, плавающие в зеленой жидкости.

“Наша новая неживая пища”.

Поверит ли хитроумный вилор?

Синехвост Премудрый повел ушами и склонил голову. Горячее дыхание из широких ноздрей откинуло волосы с лица Кайдана.

Юноша один, а верноподданных Синехвоста вокруг собралось великое множество: десятки стад объединились под его покровительством. Они прочитали книгу памяти молодого хищника. Чувствовали, какую ярость он к ним испытывал. Видели, как он охотился на вилоров и насыщался их мясом. Они убьют его. Не отпустят. Ждут сигнала предводителя. Синехвост фыркнет, взмахнет хвостом, показывая нижнюю часть – ту самую, где должен быть белый подпал, которого нет.

Вилорий вожак поднялся на мощные толстые лапы и взревел призывным кличем. Он уводит стадо. Война окончена.

Мягколапка Пушистая встряхнулась, очищая от прилипших травинок великолепный длинный мех, плавно развернулась и последовала за мужем.

Вилоры ушли. Травяную подстилку разметал ветер.

Кайдан взял горсть пахнущей звериным мускусом травы, понюхал, сдерживая голодные завихрения в пустующем несколько дней желудке.

В вилорьем послании народу аншарнай юноша не нашел следов ненависти, осуждения за убитых сородичей. Его разум принял пожелание мира. Надежду на то, что дальнейшее соседство не запятнается кровью ни тех, ни других.

Он обещал вилорам, что аншарнай перестанут охотиться в лесах и горах, навсегда уйдут на покрытые застывшей лавой безжизненные просторы черных пустынь, где плохо растет трава и куда не приходят звери. Он сдержит обещание.

Кайдан умел подкрадываться незаметно. Лесные звери и сородичи не могли его услышать, учуять, уловить пульсацию волн жизненной силы, если он сам не хотел быть обнаруженным.

Кайдан принес долгожданную весть о мире. Она исчезнет или война начнется заново от его промедления? Есть ли разница, когда он сообщит важное известие вождю? Лучше ему взобраться на корабельную пушку после восстановления сил, иначе он упадет от истощения с огромной высоты, а это больно.

Срезав каменным ножом кусок мяса с задней части вилорьей туши, Кайдан жадно вонзил в него острые зубы. Он немного слукавил Синехвосту Премудрому. Вилорам не нужно знать о том, что их собратья и другие звери выращиваются в инкубаторах не в виде бездушных кусков, а целиком, и некоторое время остаются в живых. Бесчувственные, но живые.

Почти как они. Кайдан взял еще немного мяса, осторожно посматривая на “свежих” аншарнай. Он предполагал, что выращенные в инкубаторах соплеменники охраняют добычу вождя, но никто из чистых до блеска и отъевшихся, как залиямы перед сезоном холодных дождей, защитников Анрейми не обернулся, не пошевелился.

Свежие – почему их назвали как пищу? Аншарнай не едят себе подобных. Если они свежие, разве он – тухлый? Вроде бы нет, у него приятный естественный запах, не сравнимый с вонью гадких слизняков.

Новорожденные – так их правильнее называть, хоть они появились на свет взрослыми из инкубатора, а не младенцами из материнского чрева.

Нет, младенцы разумнее, чем они. Еще не обсохший малыш понимает, что нельзя громко кричать, чтобы не привлечь опасных зверей. Он ласково смотрит в глаза матери, запоминает ее и осматривает мир вокруг: розовое небо, синие, зеленые, темно-красные и фиолетовые листья, качающиеся над ним. Он чувствует запахи и водит носом, стараясь поймать каждый, распутать тесный клубок. Он сжимает пальцы, чтобы взять материнскую руку.

А они? Их взгляды устремлены вперед, но не видят далеких деревьев, горных вершин, кроваво-красного неба и огненного шара, неспешно катающегося по нему от края до края. Неподвижные глаза, как у мертвецов. В них боязно смотреть. В мысли “свежих” не хочется проникать, словно их разум скрывает черную бездну, способную затянуть, удушить. Есть ли у них мысли, мечты? Или вместо воображения – сплошное темное пятно?

Утолив голод, Кайдан слизал капли крови с каменного ножа и изувеченных ядовитой слизью пальцев. Следов преступления не осталось. Воришку никто не заметил. Даже немного жаль. Их жаль, свежетухлых.

Они смотрят на вилора и слизня равнодушно, словно на копьях висят почерневшие отмирающие листья, не представляющие ценности или опасности. Из них не приготовить лечебный отвар, и если засохший лист упадет на голову, боли не почувствуешь. Смахнешь его и пойдешь дальше.

Наверное, он должен завидовать им, не знающим печали и тревог. Они проживут долгую счастливую жизнь, как и его дети.

Если бы Эланда приняла его как своего мужчину, но она… не примет. Сильна ее привязанность к убитому серым аликамом мужу, и маленький сын, удивительно похожий на отца, напоминает ей о потерянной любви и счастье.

Вилор на копье – точная генетическая копия зверя, которого Кайдан убил у Гремучего ручья утром того дня, когда Анрейми назначил его посыльным.

Попросить вождя создать точную копию Эланды из ее волоса? Но полюбит ли Кайдана эта копия? Чья будет у нее душа? Может ли одна душа разделиться на несколько клонов, как размножаются делением пестрые речные черви? Или у каждого клона она своя? Глядя на “свежих”, легко подумать, что у них вовсе нет души. Но такого быть не может. Каждое живое существо имеет душу.

Вождь не согласится. Анрейми много рассуждал о необходимости генетического разнообразия, о том, что пищу клонировать можно, а друг друга – нельзя, иначе народу аншарнай грозит постепенное вымирание, начнут появляться на свет тяжело больные дети. Ему видней. Он получил так много чужезведных знаний! Изучил память всех ученых высшего научного совета слизней!

Кайдан прочел книгу памяти всего одного слизня – из касты воинов, и после избегал соприкосновения с чудовищами. Ему хватило скользкого липкого мрака, обжигающего не только руки, но и душу.

Кайдан был приемышем в племени Поющего Водопада. Его настоящих родителей убили вилоры.

“Призрак” – так назвала его женщина, которая нашла в лесу потерявшегося испуганного мальчика.

– Ты завывал, как жуткое ночное привидение, – рассказала она позднее. – Престарелый беззубый аликам не решался утащить тебя в логово. Зверь думал: “Этот детеныш аншарнай какой-то бешеный, больной. Съешь его – и сложишь лапы раньше приближающегося срока”.

Жители племени хорошо приняли ребенка. Кайдан был признателен вождю за благосклонность и покровительство, был верен ему, но две пережитые войны изменили Анрейми. Он всегда считался жестким лидером, охотники племени знали, что его лучше не злить. В последнее время он стал другим. Будто лизнул едкой слизи чужезвездных захватчиков, и она не убила его, а заразила ядом ненависти.

– Эланда не полюбит тебя, пока жив ее сын, – сказал вождь Кайдану, почувствовав его тоску по красивой молодой женщине. – Талир похож на отца. Эланда не забудет мужа, пока ее сын рядом. Убей Талира. Его мать подумает, что мальчика унес аликам или келин, и станет твоей.

Кайдан отшатнулся от вождя. На миг ему почудилось, что по щеке Анрейми течет желтая слизь.

В племени мелькали подозрения, что Анрейми не справился с усвоением полученных от слизней знаний и тронулся умом. Однако никто не осмеливался бросить ему вызов или хотя бы поспорить с ним.

Кайдан вспомнил, как Анрейми с сожалением осматривал сломанных боевых роботов. Злобные слизни выпустили их против аншарнай. Тяжелые и неповоротливые железные громадины не могли подстрелить проворных лесных охотников. Распугивая зверей и птиц, роботы ломали деревья и рушили скалы, пока вождь не добрался до пульта управления на космическом корабле и не отключил их.

Кайдан сломал трех роботов. Анрейми заставил их починить.

– Ты не понимаешь, как они важны для нас! – прикрикнул на удивленного юношу вождь, подняв оторванную голову железного убийцы.

Важны? Кайдан предпочел бы сбросить роботов вместе с оружием слизней в бездонную горную пропасть. Ему пришлось повиноваться и отремонтировать железных убийц, используя знания слизня-воина.