Kitobni o'qish: «Обними меня! Успокой меня! – 1 – Киберболезнь кибердевочки»

Глава 1 – Ничто не предвещало.

У нас росла прелестная здоровая девочка. К слову, младшая. Старшая тоже была прелестная, но когда она пошла в школу, начались проблемы – сначала плоскостопие, потом село зрение на один глаз. Диагноз врачей был неумолим: только плаванье и лыжи. Младшую я ещё в детском саду отдала на художественную гимнастику, а потом и на плавание. Мышечный корсет сам себя не построит, а в школу идти такая неизбежность. Вот до десяти лет и была девочка с идеальным здоровьем. Только малоешка. Иногда так засидится за мультиками в выходной над завтраком, что мы обедать приходим, а она ещё не поела.

Давайте я назову дочку Енот – личное имя здесь писать не хочу, хотя с ним тоже связано немало шуток в тему. А енот по натуре деструктор – рушит всё, до чего дотягивается.

Так вот, у Енота была подруга – Светочка, светлая девочка такая, но что-то там странное с мамой было такое, что вроде бы она то разрешала дочке дружить с Енотом, то внезапно передумывала. В общем, дружба на качелях маминого настроения долго не продержалась. К десяти годам Енот подружилась с другой одноклассницей – Анжелой, тоже светлой во всех смыслах девочкой. К слову, Енот от природы смугляшка с красивыми слегка вьющимися волосами каштанового цвета и глазами, как две смородины, в пушистых тёмных ресницах – уж если посмотрит, как кирпичом одарит. Так что её вниманию к светленьким и голубоглазым девочкам я не удивлялась. Так вот Анжела ходила в театральный кружок в библиотеке, и Еноту тоже срочно стало надо туда. Пообедать теперь стало реальной проблемой. А папа Енота – Большой Енот – к тому времени уже три года страдал от неспецифического язвенного колита (НЯК) и похудел за полгода со ста двенадцати килограмм до несчастных восьмидесяти и продолжал худеть, не смотря на лечение. Нам было о чём беспокоиться – но, знали бы, где соломки подстелить, да.

Енот так увлеклась новым миром театральной студии и библиотеки, что пропадала там часами на сушках и воде. Пару раз случился кишечный грипп, который хорошо лечился таблетками энтерофурила, а в летние каникулы Енот настояла поиграть в школьный лагерь – и там упала в обморок в парке! Скорую помощь учителя не вызвали, отсиделась дочка на лавочке и пришла домой.

Дурдом, скажете вы.

Да, мне звонили, я даже пыталась добежать до парка, но они уже вернулись в школу. По жаре водить детей в парки из асфальта и бетона обычная практика выживания в городе школьных лагерей – мы в советское время вообще купаться ходили за восемь остановок от школы и даже были силы не утонуть и вернуться пешком обратно.

Больше я детку в школьный лагерь не пустила – до кучи их Учительницей была та самая преподаватель татарского языка, которая переучилась на английский и терпеть не могла мою дочь по умолчанию. Ну, бывает в жизни печальное совпадение – здесь они сыпались пачками.

У Енота началась кровь в стуле – это когда какает жидко и с кровью. Мы пошли в поликлинику сдаваться на опыты – хотя бы сделать анализ крови. А нас в скорую помощь запихнули и по больницам экстренный тур – раз стул жидкий, повезли в инфекционку. Но там не дураки сидят – гемоглобин у девочки измерили, взяв таки анализ крови и оказалось, что пятьдесят семь единиц это не инфекционный случай. И повезла нас та же самая скорая в районную (региональную) детскую клиническую – потому что умные дяди и тёти от правительства кинули весь бюджет туда, и городские клиники тихо похоронили к тому времени. Там за нас быстро взялись хирурги, но отправили терапевту и потом гастроэнтерологу – УЗИ внутренних органов в соседнем терминале пешком по коридору – как хорошо, что вы натощак, то есть голодные! Анализ крови и мочи, рентген грудной клетки в живую очередь, ФГДС на шестом этаже соседнего корпуса. И всё пешком с дочкой, которая конечно худенькая, но свои тридцать пять кило весит, и на ручки уже, как маленькую, не возьмёшь. Так по стеночке и ползали до двух часов дня.

Тут я сделаю лирическое отступление – когда я была грудным младенцем, моя маман умудрилась дважды неудачно попасть со мной в больницу. Матерей тогда не кормили, а у меня аппетит был отменный, не смотря на заражение крови и отравление антибиотиком. Так что я, с её рассказами, за всю свою жизнь успела словить такую больничную фобию, что мне стало даже хуже, чем моей дочке с её гемоглобином ниже плинтуса.

В общем, когда Еноту таки выбрали в огромном арсенале районной больницы диагностическое отделение и палату, я была в состоянии полного шока и хотела только уйти оттуда – желательно живой и своими ногами, да. Муж меня вывез домой – вернее за вещами – и тут позвонила лечащий врач:

– Тут надо подписать разрешение на переливание крови. И вообще, как это вы ушли, не поговорив со мной.

– Мне стало плохо. – не стала я объяснять, что это первая наша больница и я тупо посидев час возле дочки, никого не нашла, спросила у сестёр что и как и просто вышла.

Тогда можно было уйти просто так, без пропуска даже – это сейчас везде замки, ключи, охрана. Но не буду забегать вперёд.

В общем, провели мы с ней там сорок один день – я прочитала в палате "Дом в котором…" Мириам Петросян, которую мне подсунула старшая дочка.

"Ты не пациент, ты здесь проездом. Пробегом. Ты уйдешь, когда вздумается. Помни об этом и терпи" (с) оттуда – книга, которая помогла мне выжить. И сейчас я так же пересматриваю прошедшие годы, собирая этот пазл из моей истории и жизни Енота.

Глава 2 – воспоминания июль 2015

У Енота гемоглобин 5.9 (при её норме обычно 14)

давление 110 на 80 в инфекционной, 103 на 61, пульс 120 в больнице приёмном покое, болей нет, только при пальпации определённых точек – живот ей надавили сегодня основательно. Все симптомы очень широкие, никак пока не получается их сузить, увы.

Веса потеря 2 кг (34 кг в начале июня и 32 кг сегодня)

Ребёнок очень хочет есть, но пока диагноз не поставят ей нельзя именно есть, пить можно.

Сейчас деть под капельницей (похоже на водичку – физраствор?)

Она не плакала (после отделения фгс видимо уже всё отключается – неизбежность настигает) вообще умничка, но у неё дикая слабость – идёт по улице-коридору и:

– Мам, я присяду?

Папа сказал, что уже в первой же больнице бился бы в истерике и не поехал бы дальше.

Старшая притихшая.

Я никому из родни не могу дозвониться – может и к лучшему, лично я сейчас могу только хамить. И снова меня приняли за медика.

Хирург мило приговаривал про колясочку – это у них традиция такая или правило, на инвалидной коляске в отделение из приёмного доставлять. Так что у деть куча впечатлений:

+ на машине скорой помощи через весь город проехала

– все пальцы на кровь искололи

+ все хотят, чтобы она попысала и покакала

+ называют принцессой

+ катают на инвалидной коляске

+ трогают живот

и остальное по списку.

Постельное бельё нам выдали, еду приносят прямо в палату

Мне туда можно с 9 до 14 и с 16 до 19 – на охране выписывают одноразовый пропуск.

Что ещё? – мы успели!

И радостное от хирурга:

– Это не ко мне, я вас сейчас положу, но не ко мне!

Не любит резать маленьких девочек и я его понимаю!

Деть обрадовалась резиночкам для плетения браслетов, и станочку

оказалось, что в наборе есть крючок, тут же сплела чудище с ушками, розовое и смешное. Чудище было всем продемонстрировано и распущено, на всякий случай! Вдруг резиночек не хватит на другую задумку.

Поела котлет.

Пила кисель.

Бульон, суп-лапшу и одну котлетку она не съела, я забрала домой.

Вчера её просили не есть, что деть радостно и делает.

Я вылила там из тарелок борщ и гречневую кашу с мясом, которые ей оставила сердобольная буфетчица.

Вымыла многострадальный горшок – не хочет она сама его мыть, а каки врачам надо показывать…

Сегодня ей снова делали УЗИ и заодно сделали ЭКГ (вот завтра принесу карточку и сравним результат).

Меня в палату, оказывается, не должны пускать – я просила теперь не запрещать мне приходить, ибо иначе я буду им звонить и надоедать всем распросами!

Сказали ладно.

Вообще это боксы для не диагностированных пациентов – то есть может быть любая хрень, а я типа разнесу эту хрень по больнице и в город.

Я намекнула, что с деть в палате не останусь, нет повода, она не заразная.

Сосед мальчик тяжёлый, так они все сами виноваты, при поносе и рвоте первое, кроме лечения и лучшее это голод, а его манной кашей с утра накормили. Зря. Бедного выворачивало наизнанку всё утро, а врачи и медперсонал только и говорят, не есть какое-то время, не пить какое-то время – да час вообще ни капли не пить, потом глоточек и полчаса ждать, пронесло или снова рвота

Я не удержалась и дала временные рамки по воде, на меня снова покосились, но поддержали.

Капельницы у обоих стоят.

Девочку с мамой вчера из района привезли, стабилизировали и сегодня уже выписали – быстро.

Еноту будут делать колоноскопию (ФГС), пока не знаем точно когда, гемоглобин 87. Бледный, но без желтизны цвет лица, розовые губы и пропавшие практически синяки под глазами радуют, деть активный, перестала присаживаться по стенам при длительных переходах.

Короче ждём отмашки и будем лечить, как папу, видимо.

Прогнозов пока никаких ни в одну сторону.

Молочку так и не разрешили, зато можно вчерашний пшеничный хлеб (ура!).

Так что я так и буду с утра час на автобусе, потом какое-то время в больнице и час до дома.

На работе всех предупредила, но там гайки закручивают и набирают новых операторов.

Можно расширять рацион питания: бульоны, кисели, паровые котлеты и кнедлики отварные или паровые – последние пойду осваивать.

Ждут от неё покаков, а она забыла помыть горшок (почему я сама не полезла проверить мытый он или как?)

Так-то деть вчера ничего не ела, кроме агуши кефирной (это не я, это на ужин принесли, с печенькой, которую нельзя!)

Отвезла ей блокнот для рисовать, тетрадь, карандаши цветные, точилку, ручку, ластик и простой карандаш, книгу, резиночки для браслетов, расчёску, резинки для волос разные, какие будет удобно самой хвосты крутить.

Куриный бульон она пьёт радостно, кисель тоже, ест больничную еду, надеюсь, что ест.

Капельницы, уже четвёртая сейчас, вечером делали переливание крови.

Там почти никого нет и Енот снова одна в палате.

Тапочкам обрадовалась, там очень тепло, в мокасинах было жарко, куклу устроила сидеть на шкафчике рядом с кроватью, книжка была сразу начата, ещё не дочитала, воду пьёт, спит. Ночью спала. Но ей скучно. Мы конечно звоним, но этого мало. В общем, я ей сказала, чтобы она спала больше.

Деть по-прежнему бледный губами, но синяки под глазами стали рассасываться.

Однозначных ответов, что послужило первопричиной привязавшейся бякости, видимо не будет – мы ведь даже антибиотики не раз в год принимаем, и только курсом, по правилам, с бифидолечением потом, но увы без бактериального посева, увы… и кровь ей брали по карточке в две тысячи одиннадцатом году в последний раз, более поздних анализов я не нашла.

Только соскобы – бассейн же

Забросила я детей, короче.

Глава 3 – больничные будни 2015

Тринадцать часов в больнице – это только начало. Надо сказать, что у меня больничная фобия впитанная с рассказами маман, и прочими ужасами советской медицины по рассказам одноклассниц. Уж не знаю, как так получилось, но удушье и паническая атака меня захватывают на подходе к корпусам, и отпускает на выходе. Внутри я нахожусь в адекватном состоянии, но маленькая девочка внутри меня всё это время бегает по потолку и орёт, чтобы я вышла оттуда срочно. Поэтому и пишу эту книгу – может кому-то поможет успокоить ту самую внутреннюю девочку по моему опыту.

Вчера Енота начало тошнить и поднялась температура. Шальная мысль, что деть бы сделали ФГДС и чтобы уже от её нутра отстали, засела занозой внутри. С этим же лечащая врач (дальше ЛВ) позвонила заведующей отделением (далее ЗО), и мы решили вместе сделать всё, пока кишечник практически свободен. Малая доза фортранса натощак лучше, чем два литра в сытом состоянии потом…

Отдала карточку ЛВ, показала важные вехи и где-что-как искать, объяснила, почему первая карта была утеряна (потому что тетрадку красивую купили, ага).

Потом вывела Енота из тошнотного режима. Параллельно ей сделали церукал в вену и ставили капельницу, сбили температуру на градус. Поила по схеме с ложечки водой.

Температура за весь день 39-38-39-38-37-37.

Я уходила в 23 часа была 37, что я уже лучше всякого ртутного градусника определяю наощупь. Мы сделали ей чистку фортрансом и решили наутро сбить температуру наверняка и сделать ФГДС под наркозом.

Сейчас дойдут паровые кнедлики и фрикадельки в пароварке, я их упакую и поеду.

Удивительный там персонал – меня вчера даже пытались кормить! Вместо Енота – чего еде пропадать, раз деть на подготовке.

Медсестры забегались, но в основном очень отзывчивый и милый медперсонал.

У ребёнка получается 4 капельницы в день. Я ушла, когда до светлой воды выделения дошли и закончились капельницы. Сама я ела то, что привезла есть ребёнку – ей всё равно нельзя и еда должна быть свежая каждый день, так что я прямо на здоровом питании там.

До кучи сегодня утром позвонил дед в 4:44. Он потерял на рыбалке ключи от автомашины, брелок остался только один. Муж мой, сын его, сейчас поехал за ним, машину отбуксировали на дачу, а дед повезёт на авто сына ( моего мужа), мастера разблокировать его машину – короче весело. Особенно с учётом того, что муж меня домой привёз в полночь вообще отлично. А ещё он сегодня идёт на корпоратив. Муж идёт, не дед. Пить не будет, потому что за рулём, поест вредного. Сегодня по всем фронтам сложно – видимо такой день.

ФГС делают после 11 часов – во сколько приду домой я не знаю.

Из несдержанного:

Ем отварную больничную рыбу

– Майонезику бы каплю – вздыхаю вслух.

Дети, лежащие под капельницами, так и покатились со смеху!

– Вот уж чего, а майонез здесь не найдёшь! – это сосед по палате.

– Мам, ну ты ваще! – это Енот.

– Ну да, наркоты полная больница, а за каплю майонеза расстрел – диагностическое отделение гастроэнтерологии, что уж…

Колоноскопию делать отказались, кишечник Енот так и не очистила до конца, мало выпила фортранса. Сегодня ей на ночь сделают клизму и завтра обследуют. Сегодня до 16 часов ей можно есть кисель, куриный бульон и воду, до 3 часов утра можно пить, клизма в 22 или 23 часа. Сменили катетер с локтевого на запястный, подтекать начал, не выдержал нагрузки. Капельницы и уколы по-прежнему. И по-прежнему мы ничего не знаем про диагноз. Температуры нет, аппетита уже тоже, ждём завтра.

Ем-ем-ем, у меня такое ощущение, что я наедаюсь впрок, хотя это ужасно вредно! Выпила уже литр воды – просто хочу пить. Вот в больнице, там не хотела, я там вообще замираю и стараюсь поменьше отсвечивать донеотсвечивалась, минус три кило живого веса у меня.

Почему-то не могу дома найти пижамные шорты у комплекта Енота – в больнице тепло, сегодня оставила деть в умопомрачительно коротком халатике. Они меня провожали и смотрели на рыб в аквариуме – это же что-то с чем-то! Два смешных деть, если не видеть повязки с катетером на их лапках, они просто дети и аква с огромными рыбами – сделаешь так фото и непонятно, что они не в океанариуме каком-то.

Я не знаю, как они сегодня справятся, 33 несчастья в виде трехлетней девочки Дианочки с ацетоном в моче, её мамы и няни вселились на среднюю кровать в палате. Куча сумок и за несколько минут не палата ДРКБ, а среднестатистический вокзал, только дети под капельницами и кровати выбивают из вокзальной темы, все трое под капельницами. Девочка говорит на детском языке, няня её ни разу не понимает и даже не смотрит на неё, весь диалог звучит, как издевательство:

– Няня, где мои такие мелки – Диана держит мелки в руках сидя на кровати

– Я не понимаю тебя, Дианочка. – няня роется в тумбочке, наполовину туда поместившись

– Няня, где мои такие мелки, – терпеливо повторяет девочка

– Я ни слова не поняла, сейчас придёт мама…

Мама, это такое слово, которое одних детей успокаивает, а других выводит в истерику:

– Где мама?! – кричит Диана

И так бесконечно…

Я трусливо сбежала, потому что там даже троим детям воздуха мало, а уж ещё троим взрослым совсем кирдык.

Еноту звонила, у неё всё по-прежнему. Дианочка спала, судя по тому, что было тихо и шёпот Енота в трубке. Мы всё выдержим, просто сегодня день такой.

На следующий день. Коротко о главном – колоноскопию таки сделали!

Клизм было три и всё равно плохо почистили кишечник. На третью Енот уже ревела и вырывалась – это мне соседки по палате рассказали. Я бы тоже вырывалась, я даже одну клизму плохо переношу. Деть была утром голодная, надутая, не выспавшаяся. Потом горько раскаялась в вылитом ранее вечером фортрансе, хотя кому от этого легко стало? В общем, ждали после 11, потом после 12, в 11.30 поставили капельницу, ту, что по лечению назначена, в 12.15 пришли за нами обеими.

Ждали ещё на 5 этаже в коридоре, где ФГС. В 12.50 её забрали, а я подписала разрешение на наркоз.

В 13.30 Енота будили от наркоза.

*-Просыпайся! Покажи язык! – просила анестезиолог.

Енот приподнимается на первых словах и брякается досыпать на продолжении*

повторить от * и до * 5 раз.

– Енот, в школу опаздываем! – это уже подключилась я.

Деть невразумительно мычит про минуточку, и распахивает глаза не в кучку.

– О, глаза открыла, отлично, всё в порядке! – на этом анестезиолог с нами распрощалась и ушла.

Я поискала деткины тапочки, спросила медсестёр – мне сказали, что тапки под матрасом.

Едем по коридору, девушки-медсёстры ведут *авто*-каталку, а я сбоку страхую периодически вскакивающую деть:

– А где тапочки? – приподнимается Енот снова.

– Под матрасом. – уверенно отвечаю я.

– А мои трусы где? – начинает ощупывать она себя.

– Там же. – на всякий случай вру я.

– Я хочу в туалет! Пысать и какать, а кто кормит дома рыбок?

– Ты ещё спроси, кто кормит кошек.

– А Пашу кормят? – (это наш кот)

Тут уже все трое взрослых заходимся хохотом.

– И цветы поливают, деть, ты чего, это же сейчас ну прямо самое важное!

– Ну да, в туалет хочу! – и бухается спать дальше.

Блин, деть наркоман, пусть даже временно и по медицинским показаниям, это явно не моё.

Кстати, по реальному просыпанию в палате деть повторила всё на бис, даже про трусы и кошек!

Коротко и ещё короче, на анализ всё, что можно отправили, язвы нашли хорошие и нужные, а не плохие и опасные, лечится большая часть того, что осталось, диетой и лекарствами, но лечится точно!

От смекты деть тошнит.

Зато кисель и бульон на ура!

Сегодня было реальное: вау гречка! – если не верите, поголодайте, как деть, с пятницы по четверг.

В 14.30 первый глоток воды

В 15.30 пол стакана воды

В 16 часов кисель чуть-чуть

В 17 уже бульон и

– Мама, возьми мне на ужин гречку!

В 18 часов гречка почти съедена с панкреатином, заедена гистаном и через пол часа запита киселём – медперсонал умилённо выслушивает это хоть по какому угодно разу, лишь бы деточка кушала. Капельница докапана, деть переведена в шестую палату к девочкам, свежая постель и новые знакомства.

Глава 4 – палата номер шесть

Ребёнок ел, пысал, какал, пока ещё мягонько, но ведь три дня голодухи, так нормально уже! Играет с холодным фарфором, не знаю, что получится, может потом привезу ей краски, хотя там,у соседок по палате есть и краски, и кисточка, бартер обмен можно, да!

В среду примерно, будет готов бакпосев, пока ничего не выявлено

в данный момент будем повышать гемоглобин все вместе, плюс капельницы и уколы, еда и прогулки.

Завтра я её буду там мыть, голова грязная.

В воскресенье погуляем

Купила сегодня говядину и печёнку – откармливать надо деть, атож киселю и каше радуется, как деликатесам! А судя по сваливающимся с меня к концу дня джинсам, меня тоже надо откармливать, но местами! (это так, шутка юмора такая)

Тоже из сегодняшнего:

– А вы тут работаете, да? – вместе из автобуса с мамочкой вышли, она на разведку для обследования ребёнка приехала.

Другое не в тему:

– А вы можете меня проводить на выписку? – просит пятнадцатилетняя девочка из Чистополя, автовокзал Южный прямо рядом, а больница детская, до 18 лет нельзя одной выписываться.

Вот так за один день я стала работником ДРКБ и мамой ещё одной пятнадцатилетней девочки, на минуточку!

Я обожаю мясо! Купила сегодня говядину деревенскую, а она обалденно пахнет кровью! В престарелом коте проснулся хищник – пока я крутила мясо, кот зверел и орал, грозился когтями, махал лапами и всячески отжигал! Старче! Потом сожрал все недокрученные кусочки из мясорубки, обрезки говядины, пытался прорваться в помойное ведро за плёнками – вел себя абсолютно непристойно для своего возраста почтенных шестнадцати с половиной лет.

А я поняла, что очень давно не готовила настоящую говядину – несколько лет. Наверное, муж тоже не сможет её есть. Ну и не надо – Енота буду кормить! Или сама есть – я обожаю говядину, даже за запах! А ещё конину, индейку, крольчатину, мясо!

И терпеть не могу курятину и свинину, они мне тупо надоели за столько лет, но в нашем городе это самое дешёвое и доступное мясо, увы.

11 июля 2015 года.

Уже обычное больничное – съездила намыла ребёнка. Мне повезло, я выцепила их на выходе из лифта, дети больничные гулять пошли! И очень хорошо, что в палате никого нет – мы с дочкой проветрили, включили кварц, намыли ей голову и всё что без катетера, сушили волосы, потом деть жевала гречку с фрикаделькой из говядины с индейкой налопопам, обиженно дула губы, потому что я ворчала из-за панкреатина и гистана, лежат не выпитые уже три комплекта и ответ, как всегда:

– Я забыла выпить

Слов нет. Смекту я просила не пить, я уже и так наотдавала кучу пакетиков обратно, теперь нео-смектин, мне кажется Еноту нравятся фольговые упаковки лекарства. А вчера деть не полдничала, потому что ничего, что ей можно, не принесли.

Пришлось снова включить вместо мамы лектора – я уже задолбалась объяснять простые истины, а что делать – не будет своевременно есть, язвы не пройдут.

Обидно, что ребёнка до сих пор происходящее не напугало.

В общем, капельницу я не дождалась, да её и не делали сегодня, утром была, днём видимо забыли. Лишь бы потом не забыли ничего.

55 автобус едет тоже ровно час, как и 45, просто по другой дороге

с ул. Гвардейской до Советской площади кладут асфальт – кого волнуют лужи и дождь? Главное же успеть прилизать всё перед очередным городским выпендрёжем.

На улице тепло, иногда даже солнечно, а иногда капает.

Читаю книгу Дом в котором…, а слушаю в автобусе аудиокнигу «Не время для драконов» – кажется не подходит сейчас ни то, ни другое, но как-то идут, потихоньку обе книги.

Дом в котором… цитаты:

"Ты здесь не пациент, ты здесь проездом. Пробегом. Ты уйдёшь, когда вздумается. Помни об этом и терпи"

За этой дверью не та территория, по которой следует брести из последних сил. В Могильнике следует демонстрировать бодрость и жизнерадостность. Даже если ты труп.

Пояснение к цитате: Могильник – больница.

Сегодня в городе фестиваль красок холи, но я уже никак не хочу идти.

Завтра фестиваль мыльных пузырей, на Баумана под часами встреча, а потом они будут двигаться к Кремлю – тоже не пойду, не вижу смысла без Енота.

А сейчас я буду отдыхать и делать домашние дела.

12 июля 2015 года – Чудесатее и чудестраньше.

Видимо обрывки моих нервных клеток как-то очень болезненно реагируют на всё, потому что сегодня обычный вопрос старшей:

– А когда папа отдыхает?

Вывел нас обоих из себя, потому что деть не захотела отвечать, зачем ей это нужно – всего-то, когда он читалку в ремонт новую повезёт, она (читалка) перестала заряжаться, а гарантия есть.

Я выпила очередные две таблетки пустырника, упаковала Еноту еду, босоножки, кепку, сменную пижаму и поехала в больницу.

Деть в халатике, светит труселями, на тумбочке – корочки мандаринов…

У меня истерика – я даже не сдержалась!

Я верю, что она не ела мандарины, да и с одной дольки ничего не будет, но эти деревенщины с районов, понаехали на обследование, жрут в палате пироги покупные, мандарины, семечки, ничего не соображают кого и чем угощают, и как в гастроэнтерологии лежат.

Это всё равно, что кока-колы выпить и ждать, что анализы будут хорошие! Видимо мало болит у её дочки, если мать ей покупает жвачки и леденцы.

С Енотом долго и нудно говорила, потом просила прощения.

Мне страшно, очень – Еноту я это тоже сказала.

Я бы предпочла, чтобы ребёнка продолжала лежать одна, а не в палате соблазнов и нытиков не читающих книг и пялящихся в телевизор (которого там нет!)

Я покормила дочку, причесала её, сделала ей хвостик, вымыла посуду, перелила из термоса бульон в банку и убрала в холодильник, отвела её к аквариуму с рыбками и потом дождалась, когда она поедет обратно на лифте.

Я теперь псих психованный со стажем.

Когда приехала домой и налила себе в чай каркаде вискаря – распирающее чувство в грудине отпустило чуток.

Вязала, отвлекалась.

Будь что будет – я не могу за всех отвечать.

Но как же мне страшно просыпаться по ночам от мысли, что капельница у неё докапает, а никто не переключит колёсико до конца, не пережмёт воздух, не успеет, забудет, не придёт.

Как же трудно остановить руку тянущуюся среди ночи к сотовому.

Как же такая жизнь ломает человека.

Быстро ломает.