Kitobni o'qish: «До свидания, Дания!»

До свидания, Дания!

Мой большой чемодан упрямился, сопротивлялся и не желал подниматься по лестнице, а у меня кончались силы бороться с ним. Все было бы намного проще, если бы не новые туфли, которые я надела в дорогу, точнее каблуки на этих туфлях.

Согласна, что в путешествие надо ездить в удобной одежде, особенно в обуви. Но у меня был особый случай. Я была, можно сказать, представителем фирмы, и даже, в некотором роде, представителем своей страны. Ну, не могла я, со своим ростом – метр с кепкой в полете – прилететь на встречу с нашими новыми партнерами в сказочную страну Данию в банальных кедах.

И к тому же, за долгое время своего взросления, когда я мучилась от своего роста и завидовала длинноногим подругам, я научилась легко и красиво ходить на самых высоких шпильках. Ерунда, скажете? Одно дело дефилировать по подиуму или по ровному офисному полу, и совсем другое шагать по модной ныне брусчатке, спускаться в подземные переходы и догонять маршрутку.

И все это у меня получалось грациозно и непринужденно, пока не оказалось, что в аэропорту Копенгагена, существуют весьма неудобные лестницы, а мой чемодан за небольшое время полета, стал тяжелее и объемнее. Я даже проверила: свой ли багаж прихватила с крутящейся ленты? Но, нет, – вон и моя переводная картинка – подарок племянника Славика – и трещинка возле ручки – все мое родное, не подкопаешься.

Господи, осталось всего восемь ступеней и я, наконец, войду в верный коридор.

«Вперед, Маргарита!» – подбадривала я себя, а сама посматривала на группу молодых мужчин, стоящих на самом верху моего пути. Я даже слегка расслабилась, в надежде, что кто – то из них сейчас кинется мне на помощь. Они тоже заинтересовано смотрели в мою сторону, но на помощь никто из них не спешил.

Вот оно равноправие полов во всей своей красе. И за что боролись западные женщины? Чтобы вот так мучится с тяжелым чемоданом? И самое смешное, что эти мужчины не притворяются, не издеваются, а на самом деле так считают: что женщине не надо уступать место, помогать поднести тяжести, пропустить вперед или заплатить за ее кофе с пироженкой. Все это называется красивым словом – равноправие!

Я даже приготовила фразу на датском: «Йяй эр диг мегет такнеммели!» Что означает: я вам очень благодарна! А один из них – самый красивый, вон тот, с родинкой, – посмотрит в мои большие серые глаза и произнесет: «Лад ос сес иген!» – «Давайте еще увидимся».

Но диалога между народами не случилось. Эти скандинавские рыцари просто проводили меня взглядами полными вожделения и все. И как местные женщины выстраивают отношения с такими мужчинами? Она тащит сумки, а он идет рядом налегке и говорит ей о своей любви?

Ладно, не будем о грустном. Высота покорилась, чемодан сдался и тихо покатился по гранитному полу, я грациозно застучала своими десятисантиметровыми каблучками, обращая на себя внимание окружающих – не часто можно встретить в аэропортах такую красавицу на огромных каблуках – теперь бы еще найти господина Олава, который должен меня встречать. Я, конечно, задержалась, перепутав коридоры выхода, но надеюсь, что меня все – таки дождутся.

Взгляд задержался на девушке в стильных замшевых сапожках на плоской подошве. «Ах, как же, наверное, ей в них удобно! – Позавидовала я. – И я хочу такие».

Поискав глазами табличку с моим именем, и не найдя ее, (вот нисколько не удивлена) я побрела в сторону выхода, соображая, что мне делать в такой ситуации. Помощник нашего шефа уверил меня, что меня обязательно встретит сотрудник местной фирмы, он же поможет мне с гостиницей и отвезет в офис. И вот теперь я стою в чужой стране с огромным чемоданом и не имею ни малейшего представления, куда мне податься.

Всю последнюю неделю меня распирало чувство гордости за себя любимую. Я – избранная! Меня единственную, как знающую датский язык, отправили представителем в туристическую датскую фирму. Наши шефы – датский и российский – затеяли создать новую во всех отношениях туристическую компанию: «Скандинавия для избранных». Избранные не в смысле – белая кость, голубая кровь, а те, кто по-настоящему любит скандинавские страны, хочет их узнать. И для таких людей, наша совместная фирма готова открывать многие двери и бронировать лучшие гостиницы с большой льготой.

Моя мама часто повторяет, что любое дело или вещь в нашей жизни рано, или поздно пригодятся.

Когда я – неразумная второклашка – в своем лицее выбрала датский язык, то меня отговаривала даже наша учительница, убеждая, что второй язык должен тоже быть востребован. Но я стояла на своем: хочу говорить на языке, на котором разговаривала Дюймовочка, Русалочка и Оле Лукойе. В нашей группе таких, как я, было трое.

И вот, все сошлось: я, мой невостребованный датский и Дания. Все годы я старалась не забывать этот язык, но практики не было совсем. Но ничего, я девушка способная, все схватываю налету, первое время буду больше прислушиваться, а потом разберемся. В этот момент кто – то дернул меня за рукав куртки:

– Маргрет?

– Йа! – обрадовалась я, глядя на высокого юношу. Парнишка был субтильного телосложения, и широкая синяя футболка с надписью: «Я люблю Данию», болталась на нем, как с чужого плеча. Его светлые волосы были собраны сзади в довольно длинный жидкий хвост, на лице красовалась круглая оправа «Гарри Потер». – Олав?

– Йа, йа! – радостно закивал парнишка. – Стор форнэедс! Гу Морэн! (Очень приятно! Доброе утро!)

Жестом руки мой будущий коллега указал направление и быстрым шагом пошел к выходу, я за ним еле поспевала со своим чемоданом, стараясь не выпускать из виду синюю футболку.

– Унскюль! (Извините!) – наконец, крикнула я, стараясь перекричать гул аэропорта.

Олав остановился с удивлением глядя на меня, а я, не найдя в своем лексиконе слово чемодан, просто показала на него рукой. Если кто – то подумал, что в тот же момент мой спутник подхватил мой багаж с извинениями, то он глубоко заблуждается. Парень кивнул, расплылся в улыбке и пошел чуть медленнее, приветливо глядя на меня.

– Я тоже изучать русский! – с гордостью расправил он хилые плечики. – Ваши приговорки – это мудро!

«Приговорки»? – что он имеет в виду? – пыталась я постичь трудности перевода.

– «Русские – это беда на дороге»! – выдал парень.

– А! Поговорки! Да это наша мудрость. Только Гоголь сказал, что в России две беды: дураки и дороги!

«Хотя, – подумала я, – выражение, которое изрек датчанин – к современным соотечественникам подходит как нельзя лучше».

– Вы меня ровняйте, Маргрет! Я вам буду благодарствовать.

– Тогда баш, на баш: я ровняю ваши приговорки, а вы говорите со мной на датском. Мне тоже надо подтянуть мой язык.

– Язык до Киева доведет! Йа?

– Йа! На этот раз все правильно!

Мы шли и шли вдоль стоявших автомобилей, но, ни к одному из них парень не подошел. Через минуту мы пристроились в хвост ожидающих пассажиров, на автобусной остановке.

– Ты не любишь машины? – задала я вопрос с самым невинным видом, когда я вновь самостоятельно втащила свой тяжелый багаж в автобус. – А я обожаю свой автомобиль. Он, хоть и маленький, но удобный. Я всегда ощущаю себя в нем, как дома.

Парень молчал, задумчиво глядя в окно. Я решила, что он не услышал моего вопроса или не понял, и перевела его на датский. На меня взглянули увеличенные линзами глаза, в них было сомнение и растерянность.

– Ну, не все с удовольствием садятся за руль, некоторые любят ходить пешком или ездить на велосипеде, – сделала я шаг к отступлению.

– У меня есть велосипед! – кивнул мой спутник.

«Ну, вот и славно! Поговорили, все выяснили. Я читала, что многие скандинавы борцы за экологию. И мне, можно сказать повезло, встретила у трапа самолета такого яркого представителя. Понимаю у них равноправие и чемоданы носить не мужское дело, но найти товарища с машиной для встречи коллеги, что может быть проще!»

– Олав, а какую гостиницу вы мне забронировали? Мой шеф сказал, что жить я буду недалеко от работы, – продолжала я поддерживать разговор. А то пауза слишком затянулась.

– Гостиницу? – снова удивленный взгляд.

– Отель! – пояснила я.

– Вы, Маргарет, будете жить рядом с офисом.

– Близко – это хорошо, – одобрила я.

– Близок локоть, да не укусишь! – с радостной улыбкой выдал датчанин.

«Ни к селу, ни к городу!» – чуть не парировала я, но вовремя остановилась. Не надо губить прекрасные порывы. Человек изучает наш язык, нашу культуру, наши поговорки. Что может быть лучше! Многие наши молодые соотечественники понятия не имеют о поговорках и пословицах. Даже цитаты из старых советских фильмов для них темный лес. А тут иностранец и русские пословицы!

Парень явно взбодрился, и смотрел на пейзаж уже не так хмуро. За окном мелькали аккуратные, словно кукольные домики, ровные ухоженные поля, на которых уже Что-то зеленело. В нашей стране только сошел грязный снег и поля были похожи на черное месиво.

А вдалеке синела полоска моря, над ним кружились огромные чайки и Где-то там сидела на своем камне несчастная Русалочка. Даже сейчас, вспомнив любимую сказку, у меня защипало в носу, а в детстве я каждый раз, словно мазохистка, заставляла взрослых снова и снова читать мне о влюбленной русалочке, которая ради своего принца пожертвовала всем и ничего не получила взамен. Я каждый раз рыдала и строила планы, как помочь бедной девушке. И однажды, мама сказала мне, что Русалочка так сильно любила своего принца, что эта любовь была как подарок. Не многим в этом мире даровано такое сильное чувство, и жалеть ее не надо. Тогда я маму не поняла, но рыдать перестала.

Вскоре дома стали больше начинался Копенгаген. Но все равно это было похоже на яркие декорации к фильму. Удивляюсь, что только один великий сказочник Андерсен родился в такой стране. А, может, во времена, когда рождались и жили сказочники на земле все было по – другому? Мир был серым и убогим, и миссия сказочников была сделать его лучше и светлее?

Автобус вскоре подкатил к последней остановке, все засуетились и стали выходить со своими чемоданами под моросящий дождик. Я завертела головой в поисках гостиницы, но мой сопровождающий не тронулся с места.

– Сейчас подойдет еще один автобус. Нам надо будет проехать еще немного. Баба с возу, а воз и ныне там! – весело закивал он головой.

«О, Господи! Такого я еще не слышала. Человек объединяет поговорки с баснями Крылова. Это что – новое направление?»

Подошедший автобус был явно других размеров и не предназначался для езды с объемным багажом. Чемодан скрипел и хрустел, каблуки подворачивались, но, ни Олав, ни другие пассажиры мужского пола не сделали попытки помочь. Только одна худенькая девушка с ребенком в сумке – кенгуру, попыталась подтолкнуть мой чемодан.

Вышли мы скоро, такое расстояние можно было с удовольствием пройти пешком, если бы не чемодан и дождик, который усиливался.

Олав свернул в переулок, где стояли одинаковые белые современные дома. От сказочной архитектуры тут не было ничего.

«Ну, ладно, – подумала я. – Сейчас осмотрюсь немного, а потом сама подберу себе гостиницу. Люблю жить в центре, где много людей, туристов, кафе и магазинов. Окраины везде одинаково скучны в любой стране».

– Незваный гость хуже горькой редьки! – радостно приветствовал меня Олав, распахивая двери квартиры.

– Это моя квартира? – пропустила я «приговорку» мимо ушей: то ли обидеть хотел, то ли издевается.

Просторная прихожая, достаточно большая кухня – столовая с угловым диваном, и еще несколько дверей, все белое, чистое, новое.

– Это наша квартира. Здесь живу я, – парень открыл одну из дверей, демонстрируя мне небольшую спальню. – Тут живет Амлет, а здесь твоя комната, Маргрет.

Мне нравилось, как Олав произносит мое имя – Маргрет, я сразу чувствовала себя причастной к королевской семье, вот только мне совсем не улыбалось жить в одной квартире с двумя молодыми горячими датскими парнями. Я уже давно забыла, как живут в коммунальных квартирах.

– За квартиру платит фирма! – показал Олав большой палец.

А я застыла в напряжении, страшась услышать очередную «приговорку». Но на этот раз обошлось без нее.

– Отлично! – выдавила я из себя. Собираясь немедленно заняться поисками приличной гостиницы. Ничего, сама за себя заплачу, не обеднею.

– Если ты готова, то пойдем! – развернулся Олав. – Нас ждут в офисе.

– Я только переоденусь с дороги, – кивнула я.

В такую же небольшую спаленку с узкой кроватью, белым шкафом – пеналом и зеркалом на стене, я вкатила свой чемодан. На широком окне не было никаких занавесок, штор или жалюзи. Все прозрачно и открыто миру.

Достав из чемодана джинсы, кроссовки и трикотажный жакет, слегка помятый, я остановилась в нерешительности: А как можно переодеваться, когда ты как на сцене перед публикой? Напротив, в паре метрах от моего окна располагалось точно такое, незашторенное окно, в котором кто – то мелькал.

Я присела на корточки и принялась стаскивать с себя платье. Трикотаж был плотный, платье сидело на моей фигуре как влитое и оказывало достойное сопротивление моим действиям: «Или ты, Маргрет, вставай, или я, платье, остаюсь, где было»!

Не в силах больше воевать в скрюченном положении, я встала и, зажмурившись, стянула с себя любимое платье, оставшись в одних трусиках. В этот момент, дверь в комнату распахнулась, и на ее пороге возник Олав. Абсолютно спокойно глядя на меня – не смутившись, не извинившись – он попросил меня немного поторопиться:

– Семеро одного не ждут!

– Да, да, я сейчас, – промямлила я, и снова натянула на себя платье.

Метнувшись к чемодану, я вытащила из него русский сувенир – две бутылки водки, потом, подумав пару секунд, засунула одну обратно.

– Я готова!

– Тише едешь – дальше будешь! – огласил Олав.

* * *

Офис действительно находился совсем рядом от моего нового жилища. Мы перешли дорогу, свернули на соседнюю улицу и зашли в белое семиэтажное здание.

Пройдя по пустому коридору, Олав ввел меня с просторную комнату, посреди которой стоял длинный стол с цветными салфетками, пластиковыми стаканами и… бутылкой водки. Семь молодых мужчин с интересом воззрились на меня, улыбаясь. Все они были в джинсах, одинаковых толстовках с надписью фирмы на груди, на ногах простенькие кеды. Только высокий седовласый мужчина, явно главный шеф, был одет в голубую рубашку с запонками и темные брюки. Я в своем черном платье и красных туфлях на одиннадцатисантиметровых каблуках была явно из другой коробки.

– Хеллоу! – растянула я свои губы в дружеской улыбке.

Меня приветствовали хором и аплодисментами, как народную актрису. Я жестом фокусника достала из дамской сумки литровый сувенир, чем вызвала радостное возбуждение.

Олав взялся представлять мне своих коллег, но я пропускала сложные имена датчан мимо ушей, лишь мило улыбаясь. Потом сяду, запишу всех в блокнот и тогда точно запомню. Такой, уж, у меня запоминательный процесс.

Мне торжественно под аплодисменты вручили пакет с точно такой же толстовкой, как на моих датских коллегах.

Седовласый высокий господин, открыл бутылку, налил по три капли в каждый пластиковый стакан и, подняв один, приветствовал меня поднятием руки. Все повторили его жест, выпили, выбросили стаканчики в урну и убрали со стола салфетки.

Складывалось ощущение, что ко мне потеряли интерес, каждый уселся на свое рабочее место и уставился в монитор компьютера. Рядом со мной остался Олав и Седой.

– Мы ждали господина Юрова, – тихим вкрадчивым голосом задал не то вопрос, не то, предъявляя претензию Седой.

– Юрий Михайлович Юров не смог приехать, к сожалению. Но он постарается посетить вас в самое ближайшее время. Он направил меня.

– В каждой бочке затычка! – изрек Олав с улыбкой, и некоторой гордостью, глядя на меня. – Йа, Маргрет?

«И что ему ответить?» – задумалась я.

– Это правильная приговорка?

– Правильная, – вздохнула я. (Но обидная).

Седой пригласил меня в свой кабинет с яркими постерами на стенах, где были изображены пальмы, склоненные над водами океана, дворец Дожей в Венеции, Эйфелева башня и другие мировые ценности человечества, изображениями которых так любят украшать кабинеты в туристических компаниях.

Седого звали просто – Петер Петерсен, даже я запомнила это с первого раза – Петр Петров. Это был высокий подтянутый мужчина. Сквозь тонкую ткань дорогой рубашки проступали накаченные мышцы. На загорелом лице выделялись синие глаза, от которых отходили лучики – морщинки. Мое живое воображение тут же представило его на летящей над холодными волнами яхте. А его вкрадчивый тихий голос ввел меня в легкий ступор.

Петер передал мне объемную папку с рекламными буклетами, фотографиями и описанием гостиниц, несколько дисков. Короче, все для ознакомления с вероятными маршрутами.

Олав все это время неотлучно стоял возле меня, как верный паж. А мне казалось, что он пытается выдать свой очередной перл, или выстраивает новое соединение.

– Спасибо! – кивнула я Петеру. – Буду разбираться.

– В понедельник я планирую выехать в поездку. И это будет большой вояж, правда, только по Дании, но мы думаем расширить наши маршруты, объединяя несколько стран. Мы говорили об этом с господином Юровым.

– Да, да, Юрий Михайлович говорил нам об этом. Я засяду прямо сейчас, чтобы успеть к понедельнику, изучить весь материал.

– Где сядешь, там и слезешь! – радостно выпалил Олав.

* * *

Искать гостиницу было бесполезно, все равно в понедельник я уезжала в «большой вояж». Мои познания о королевстве Дания были скудные, хоть я и старалась прочесть все возможное об этой стране. И тем интересней была предстоящая поездка.

С благими намереньями я направилась в свою комнату с незашторенными окнами. Олав после рабочего дня куда – то исчез, кивнув мне на прощанье с загадочным видом. Хотя, мне почему – то казалось, что этот мой первый вечер в Дании, он должен был разделить со мной. Но, у парня своя жизнь, он исполнил свой гражданский долг – встретил меня в аэропорту, а дальше каждый волен делать, что хочет.

По пути я зашла в небольшой магазин, купить какой – нибудь еды – есть хотелось страшно. Кроме рюмки водки в моем желудке ничего не было, в самолете я не стала есть засохший бутерброд, а сделала только несколько глотков кислого кофе.

Я порылась в своей сумке, в надежде найти конфетку, но надежды мои не оправдались. Перед поездкой я навела там образцовый порядок и выбросила все засохшие конфеты и жвачки.

Магазин был, очевидно, рыбный. В больших и маленьких банках и баночках тут торговали селедкой, креветками и еще какой – то рыбой, порезанной на кусочки. За прозрачными дверцами больших холодильников были выложены бутерброды с рыбой, креветками и селедкой, украшенные листиками салата.

Честно сказать, селедку я не любила с детства, да и все рыбное особого восторга у меня не вызывало. Вздохнув, я взяла два сандвича с креветками, прихватила банку с колой, две знакомые шоколадки и пошла на кассу.

«Мало того, что придется провести вечер за изучением материала, так еще и от еды никакой радости», – бурчала я про себя. Как – то грустно мне стало. Сама не знаю, чего я ожидала от своего первого дня в стране, о которой я мечтала долгие годы.

«Ладно, счастье надо делать своими руками», – подумала я и свернула к ближайшей остановке автобусов.

Я решила, что страну буду изучать из окна автомобиля, а все материалы, подобранные для меня Петром Петровым, лучше просматривать, когда мы будем в пути. Так будет лучше усваиваться теория с практикой.

А сегодняшний вечер я проведу так, как мечтала: буду бродить по вечернему Копенгагену, любоваться его домами, зайду в кафе и отпраздную свой приезд. С каждым шагом мне становилось все легче и светлее на душе. И что я сразу об этом не подумала?

Автобус подошел сразу, и повез меня в радостную неизвестность.

Я вышла на Ратушной площади, полюбовалась ее красотами, подошла к памятнику Андерсену и поздоровалась с ним, как со старым добрым знакомым. Потом выпила в кафе крепкий кофе с круглой булочкой, облитой глазурью, взбодрив себя таким нехитрым способом, я побрела дальше по главной пешеходной улице города к Королевской площади.

Неспешным шагом я бродила по улочкам Копенгагена, ощущая себя, в какой-то сказке. Все было милым и знакомым, словно я вернулась в родной город. Часы, проведенные за путеводителями, не прошли даром. Город приветливо дарил мне свои красоты.

Солнце, выглянувшее было после обеда, тяжело опустилось в морские воды. Город погружался в сумерки, радушно включая свои фонари и витрины. Правда, народу на улицах становилось все меньше. Редкие прохожие торопливо шагали в сторону своих домов, а возле небольших кафе, выстраивались мужчины с восточной внешностью. Они пристально рассматривали меня, жестами приглашая зайти в кафе. Но я только ускоряла свои шаги, а вскоре резко повернулась и почти бегом заспешила в сторону к Ратушной площади, мечтая побыстрей сесть на автобус.

Подойдя к квартире, я услышала громкие звуки музыки, разбившие мои мечты о мгновенном и крепком сне. Войдя внутрь, я остановилась, соображая, туда ли я попала. Коридор и комната были украшены воздушными шариками, несколько молодых людей стояли тут – же при входе с бутылками пива в руках и о чем – то громко спорили, стараясь перекричать звуки музыки.

– Хеллоу! – робко пискнула я, стараясь незаметно прошмыгнуть в свою комнату.

– О-о-о! – раздались радостные возгласы. – Маргрет, виват!

В коридор вышел румяный Олав и с пьяной улыбкой смотрел на меня.

– Я по Копенгагену бродила, любовалась, – заполнила я паузу.

– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать! – изрек датчанин, и покивала головой.

– Ну, типа того! – согласилась я. – Красивый город.

– Это наши коллеги, пришли тебя приветствовать, а тебя нет. «С глаз долой – кобыле легче!» Так?

– Нет! Где ты берешь свои «приговорки»? Из какого источника черпаешь мудрость?

Парень немного растерялся, его смутил мой грозный тон.

– Ты устала, Маргрет? Сказать им, чтобы ушли? – тонко почувствовал он мое настроение.

Я посмотрела на шарики, разноцветные бумажные тарелки с кусочками селедки, заботливо разложенные на столе, на улыбающихся молодых людей и мне стало стыдно. Я, словно старая грымза, чуть не испортила людям настроение только за то, что они пришли посмотреть на русского человека, поприветствовать его на сказочной земле Дании.

– Прости, Олав, конечно нет! Я рада, что вы все собрались! Подожди минутку, я сейчас.

Я забежала в свою комнату, вытащила из чемодана бутылку водки и понесла свой дар новым друзьям!

Дар был встречен радостными возгласами.

* * *

Проснувшись утром, я не поняла, почему в помещении так много народу. На полу, свернувшись калачиками, спали два светловолосых паренька, укрывшись полотенцем. Выйдя в коридор, я обратила внимание, что двери двух других комнат распахнуты настежь и в них тоже спят, лежа на полу молодые люди.

Робко заглянув в ванную, и боясь увидеть там спящий народ, я с облегчением выдохнула – там было пусто.

Приняв холодный душ, я вновь ощутила себя молодой женщиной и с улыбкой вышла на кухню, в поисках кофе.

Там уже хозяйничал парень, похожий на Олава – высокий и худой. Длинные светлые волосы были для удобства закреплены тонким ободком.

– О, Маргрет! – приветствовали меня. – Я – Амлет! – радостно улыбнулся парень.

«Что-то знакомое было в этом имени. Среднее между омлетом и Гамлетом», – стала я лихорадочно соображать.

– Я тут живу, – пришел на помощь сосед. – Вчера хорошо посидели, – поднял он вверх большой палец. – Мы хотели подарить вам праздничный вечер, – скорчил рожицу Амлет. – Немного перестарались!

– Дареному коню в зубы не смотрят, – вышел на арену эрудит Олав. – Так правильно говорить, Маргрет?

– Правильно, – кивнула я, слегка вздрогнув.

– Олав если решил Что-то освоить, то не успокоится, пока не отточит свое мастерство, – с улыбкой посмотрел на соседа Амлет.

– Без труда не вытащить и рыбку из пруда! – горделиво расправил хилые плечи парень.

Я уже открыла рот, чтобы объяснить несчастному, что мы не сыпем поговорками направо и налево. Что не разговаривают так русские люди, но после очередной его фразы, остановилась, передумала.

– Как мудры ваши приговорки! – мечтательно глядя в окно, проговорил Олав.

«Ну, и как на такое возражать?»

На запах кофе стали выползать мои новые друзья. Все радостно приветствовали меня, обнимали, и одобрительно поднимали вверх большие пальцы.

«Что бы это значило? Хотелось бы мне знать! И немного вспомнить, что было вчера?»

Как то все вокруг меня происходило в замедленном действии. Не спеша передвигались по квартире друзья, потом все они каким – то чудесным образом поместились за небольшим кухонным столом и стали сосредоточенно пить кофе, изредка освещая меня теплыми улыбками.

Всегда считалось, что только парижане способны пить целый вечер маленькую чашку эспрессо. Конечно, чашки у моих датчан были намного объемнее, но они бы парижан сделали. Кофе мы пили часа два, а вскоре кто – то принес бутерброды с селедкой и завтрак, он же обед, продолжился в той же неспешной манере.

И как они могут жить в таком вот темпе? И в городе у них порядок и чистота и в стране все тихо: ловят свою селедку с треской и радуются жизни, вспоминая боевые действия своих предков – викингов.

Наверное, весь темперамент, напор и сила остались у их прапрадедов. Отработали они свое на многие поколения. Их потомки – это неторопливые, спокойные и миролюбивые люди. Ну, очень неторопливые.

– Маргрет, сегодня мы поведем тебя в Тиволи! – торжественно провозгласил Олав. – Это любимое место всех датчан и наших туристов. Тебе понравится, я знаю, – утвердительно кивнул парень.

Сборы заняли еще пару часов. У нас в России за это время можно было объехать полгорода, переделать кучу дел, а они только выходят из дома. И почему у нас тогда все так беспросветно грустно и в стране и в душах?

«Тиволи парк» – это такое дивное место, где хорошо и детям и взрослым. Каждый находит себе развлечения по вкусу, как в волшебной стране в фильме «Золушка». Интересные аттракционы, многочисленные рестораны, кафе, фонтаны, цветные огни, там существует даже собственная гвардия и в конце всего этого великолепия гигантский фейерверк, завершающий шумный день.

Когда то, в другой жизни, я мечтала оказаться здесь с одним человеком, но это уже неважно. Для него не важно…

От яркости, веселого шума, смеха и криков детей, моя голова кружилась и плыла, а ноги гудели и передвигались с большим трудом. Я была вынуждена снова надеть каблуки, иначе я бы потерялась на фоне своих высокорослых друзей. И потом, я же была представителем России.

А, может, в моем самочувствии виновато дивное вино, которое мы выпили в небольшом ресторане, закусив его селедкой в горчичном соусе. Кстати, весьма приятная закуска. Или я за два дня начинаю привыкать к этой рыбке?

– Копенгагена без Тиволи нет! – тронул меня за плечо невысокий парнишка, улыбаясь.

Я, изобразив улыбку, покивала в ответ.

– Олав, мне завтра надо выезжать в поездку. А я не спросила, во сколько это будет, и теперь не знаю, у кого мне уточнить.

– Мы выезжаем в девять утра.

– Мы? Ты едешь с нами? – обрадовалась я.

– Мы едем вдвоем.

– На автобусе?

– Нет, на машине фирмы!

Эта новость меня обрадовала, мне приятнее было находиться в пути с милым Олавом, чем с Петром Петровым.

* * *

Ровно в девять утра, несмотря на наше позднее возвращение и наведение порядка в квартире (и как мы могли устроить такой разгром?) мы выехали из дома.

С утра Олав взял в офисе нужные документы и небольшой белый автомобиль, марки «Фольксваген Жук», больше напоминающий игрушку, чем настоящую машину.

Он распахнул передо мной дверцу и уверенно сел за руль, при этом широко улыбаясь, как мальчишка с новой игрушкой.

Вот тебе и борец за экологию!

– Вы водите машину?

– Любишь кататься – люби и саночки возить! – радостно закивал головой парень.

Немного не про то, ну да ладно.

– А я думала, вы принципиально не покупаете машину, чтобы воздух в стране был чище.

– Об этом заботится наша королева. Кстати, ее тоже зовут Маргрет, только, она – Маргрет вторая, – вздохнул Олав.

– Это как? В смысле заботится как?

– Она ввела такой налог на транспорт, что машину могут себе позволить далеко не все граждане.

Теперь многое стало понятней. И заполненные автобусы, и многочисленные велосипедисты от мала, до велика и достаточно пустые дороги. Интересно, у них существуют дорожные пробки, при такой мудрой политике?

Олав выехал из города и «полетел» по пустынной дороге со скоростью пятьдесят километров в час.

– Тише едешь – дальше будешь, – тихо произнесла я. «Наверное, это заразно».

– Я сейчас попривыкаю немного, – пояснил гонщик, устраиваясь на сиденье.

– А мы можем заехать на набережную к Русалочке? – робко спросила я, чем вызвала глубокий выдох и широкую улыбку.

– Я думал, что я в тебе ошибся. Мне с первой встречи казалось, что ты приехала для того, чтобы увидеть Русалочку, а ты все не спрашивала и не спрашивала, и я уже начал сомневаться, что ты такая, как все другие.

Олав еще Что-то лепетал, переходя с датского на русский, но, если честно, я не очень вслушивалась, я готовилась к встрече.

– Лучше сто раз увидеть, чем один раз услышать, – донеслась до меня русская народная мудрость.

Вот она, сидит себе на камне, между сушей и морем, между родным домом и земной любовью, всматривается куда – то вдаль и не понимает, что ей делать дальше, как жить, когда не отвечают на твою любовь и возвращаться некуда.

Наверное, не просто так я любила именно эту сказку. И все страдания, безутешные слезы и безысходность девочки – Русалочки наложились и на мою судьбу. Или моя судьба так готовила меня к взрослой жизни: «Смотри, Ритка, вот какая любовь бывает, когда полюбишь принца, когда покидаешь родной дом!»

Я не стала сдерживать слез, все равно бы нос покраснел. Просто обняла себя за плечи и долго стояла на набережной, всматриваясь в светлое лицо подруги по несчастьям.

– Здравствуй, Русалочка! Вот я и приехала к тебе. Теперь нас двое, – шептала я тихо.

– Как ты похожа на нее, Маргрет! – тихо промолвил мой знакомый викинг.

– Это потому, что я очень этого хотела! Сидела все детство и всматривалась в ее изображение. Мне когда – то плакат с ней подарила мамина подруга. Она работала в турбюро. И плакат этот так все время и провисел на стене в моей комнате.

– Мы потом еще приедем к ней в гости, а сейчас пора ехать!

Я махнула рукой своей старинной подруге и поспешила к машине.

Погода как то резко испортилась – холодный ветер притащил с собой тяжелые серые тучи и они уютно устроились на небосводе, плотно укрыв его своими телесами. Меня трудно испугать такими природными изменениями, я родилась и выросла в городе – герое Санкт – Петербурге. А уж там погода за один час может поменять свой характер сто пятьдесят раз.