Kitobni o'qish: «Убийство в бокале просекко»
Все события и герои данной истории
являются художественным вымыслом автора,
любое совпадение с действительностью
совершенно случайно.
Май, 2022
Ярко-красные лакированные туфли на стройных, затянутых в тонкие капроновые чулки, ногах невольно приковывали блуждающий взгляд молодого мужчины. Поднимаясь немного выше, он с интересом разглядывал изменения, произошедшие в когда-то таком дорогом ему теле. Это была уже не та тоненькая девичья фигурка, которую он помнил, это была взрослая женщина с округлыми бедрами, покатыми плечами и все еще стройной талией. На ней была надета легкая белая блузка с коротким рукавом и тесная черная кожаная юбка с глубоким разрезом сзади, пожалуй, слишком смело приоткрывавшая стройные ноги. Не по современной моде, но классика никогда не теряет актуальность.
Мягкие длинные волосы, некогда волнами спадающие по ее плечам, теперь были собраны в пучок, соблазнительно открывающий беззащитную шею. Многое изменилось за эти годы, неизменной оставалась только ее любовь к красным туфлям и тонкому аромату духов с нотками зеленого чая и лимона. Она стояла, уперев руки в резную балюстраду балкона, спиной к нему, что позволяло мужчине без тени смущения ловить глазами произошедшие в ней изменения.
Ее одинокий силуэт, освещаемый льющимся из открытой двери легким светом, настолько четко вырисовывался в темноте полукруглого балкона, что от него сложно было оторвать взгляд. Мужчина стоял в дверном проеме, слегка привалившись к косяку, ощущая давно забытое чувство мальчишеского волнения.
Она молчала, с жадностью вдыхая свежий весенний воздух, и наблюдала за яркими огнями ночного города, раскинувшегося у ее ног. Он, в свою очередь, не мог не залюбоваться красотой женственного силуэта на фоне яркого ночного пейзажа.
На секунду ее голова чуть повернулась в сторону – несомненно, она его заметила, но молчания не нарушила. Пару минут они стояли, погруженные каждый в свои думы, тишину нарушали только громкие звуки чужого веселья, доходившие до них из полуоткрытой двери. Звон бокалов сменялся заливистым смехом, женские голоса вперемешку с мужскими и веселая музыка. Он заметил легкую «мурашку» на коже озябшей женщины, беззвучно подошел и накинул на ее плечи свой пиджак.
– Прохладно, – тихо сказал он, останавливаясь рядом с ней на краю полукруглого балкона.
Женщину окутало тепло чужого тела, которое все еще хранила на себе плотная ткань. Запах хорошо знакомого мужского парфюма, болезненно напоминающего самые приятные моменты из прошлого, заставил сердце болезненно сжиматься.
– Столько лет прошло, а ничего не изменилось, – с нотками сожаления в голосе сказала она.
– Ты изменилась.
– Ты хочешь сказать – постарела? – усмехнулась она.
– Нет, ты стала еще более… – он запнулся, не зная, как подобрать правильное слово.
– Не старайся, – пришла она ему на помощь, – тебе никогда не давались комплименты.
– Если честно, я рад тебя видеть, – сказал он совершенно искренне.
– Не могу сказать про себя тоже самое, – мрачно ответила она.
– Почему ты стала такой колючей? – недоуменно спросил мужчина, наконец- то, поворачивая голову и глядя ей в лицо.
– Потому что ты женат, Дима, – отчеканила она, не отводя взгляд, – и у тебя есть сын.
– Сначала ты была замужем, а теперь я женат, – с горечью в голосе продолжил он, поворачиваясь лицом к темноте ночи. – Не судьба.
– Нет понятия «судьба» и «не судьба», – не согласилась с ним его собеседница. – Есть либо желание, либо нежелание.
Они замолчали, каждый углубляясь в свои мысли.
– Зачем ты пришел? – спросила она не поворачивая головы.
– А зачем ты приехала? – вопросом на вопрос ответил он, ощущая легкую прохладу майских ночей сквозь тонкую ткань рубашки.
Она не отвечала, устремив взгляд на яркую красоту ночных огней. Он рывком повернул ее к себе, обхватил за талию так, что взгляды их встретились. От него исходил легкий запах алкоголя, явившегося причиной такого решительного поведения, и она усмехнулась.
– Аня, я так скучал, – покаянно начал мужчина. – Все эти годы я не переставал думать о тебе, я…я …
– Ты пьян, завтра будешь очень сильно жалеть о своем сегодняшнем красноречии, – перебила она, боясь услышать те самые слова, которых так и не дождалась много лет назад.
– Слишком поздно? – спросил он с грустью и погладил ее волосы.
Этот жест, такой привычный в ее молодости, отозвался болью в сердце, и она зажмурилась. Ощущение близости, теперь возникшее между ними, как будто отбросило пару на много лет назад, в пору их юности, возвращая задорный блеск глазам, легкое ощущение порхающих бабочек в животе и волнительное сердцебиение.
– Как будто и не было всех этих лет, – грустно сказала она, проводя рукой по его щеке.
– Аня… – с трудом произнес он и опустил голову.
Не найдя нужных слов он взял ее за руку. Ее кожа оставалась такой же мягкой, как в воспоминаниях мужчины. К его великому удивлению руки она не убрала.
– Я просто хотел, – начал он, запинаясь, и тут их головы повернулись на пронзительный женский визг, почему-то показавшийся Диме смутно знакомым. Пелена, окутавшая пару, расселась, с легким привкусом горечи возвращая их в реальность происходящего.
Нетрезвая, чуть полноватая женщина, с коротким каре свежего шоколадного цвета возникла в проеме и приковала внимание стоящей на балконе пары. Ярко-красный комбинезон добавлял воинственности ее обладательнице и невероятно уместно смотрелся на ней в данный момент. Не твердой походкой она подошла к ним, яростно сжимая в руке наполненный бокал.
– Так и знала! – визжала внезапно появившаяся дама, в которой Дима с легкой внутренней болью узнал свою жену. – Я знала, что ты здесь, с этой мерзавкой, стоило ей появиться, и ты тут же кинулся к ее ногам!
– Мы просто разговаривали… – начал оправдываться мужчина отпуская руку рядом стоящей Анны.
Двустворчатая балконная дверь широко распахнулась, освещая действие, происходящее на полукруглом балконе, как спектакль на сцене второсортного театра. Жадные взгляды нетрезвых коллег с любопытством впитывали каждый кусочек намечающегося скандала.
Сконфуженный и раздосадованный Дмитрий растерялся, вся его продиктованная алкоголем решительность моментально испарилась. Он не любил подобных публичных сцен и совершенно не знал, как унять немного перебравшую супругу.
– Кариночка, успокойся, – начал увещевать ее мужчина, глядя на веселые смешки и перешептывания оживленных зрителей.
– Что ты здесь делаешь?
– Карина, на нас смотрят, – твердо сказал Дима беря разбушевавшуюся супругу под локоть.
– Тебя только это волнует? Зачем ты вообще женился на мне, если все еще за ней бегаешь? – продолжала визжать женщина, – ты же никогда меня не любил! Ты даже не пытался притворяться!
– Не устраивай публичных сцен. Завтра и тебе и мне будет очень стыдно.
Карина резко вырвала свою руку, рискуя пролить на пол ароматную жидкость из своего бокала. Пара капель упала на ее ярко-красный комбинезон, тем самым переполнив чашу терпения. Лицо женщины исказила гримаса боли и ненависти. Карине было чуть более тридцати пяти, но в этот момент выглядела она куда старше своих лет.
– Это все ты! – визжала она глядя на Аню, – Зачем ты вернулась? У нас было все хорошо!
Взгляд разгневанной женщины был прикован к пиджаку мужа, уютно расположенном на мягких женских плечах, рождая в ней еще большую бурю эмоций. Не выдержав, она с ненавистью плеснула светлой пузырящейся жидкостью из своего бокала в изумленную соперницу. В мгновение ока, легкий белый шелк Аниной блузки потяжелел и прилип к телу, показывая окружающим легкое белое кружево ее тоненького бюстгальтера. Подбородок и щеки женщины смокли, а на губах появился приятный кисловатый вкус игристого напитка. Любопытные взгляды с жадностью ловили каждый кусочек разыгравшейся драмы.
«Просекко», – предположила Анна, проводя по губам кончиком языка.
– Карина! – возмущено вскрикнул Дима.
– Защищаешь свою кралю? – кричала она повернувшись к нему лицом.
– Чего ты так разволновалась, мы же просто разговаривали…
– Нет, я просто слишком рано пришла, – рассмеялась женщина. – А ты, я смотрю, уже начал раздеваться!
– Просто было холодно, а я достаточно воспитан…
– Не оправдывайся, – взвизгнула его жена и швырнула в стену пустой бокал. – Я все видела!
– Да что ты себе напридумывала, фантазерка?
– Это ты что-то придумываешь, лицемер!
Звон разбитого стекла заставил Аню, до сего момента хранившую молчание, вздрогнуть и выйти из оцепенения.
– Дима угомони свою ненормальную супругу, – сдержанно обратилась она к мужчине. – Нам уже не двадцать лет, чтоб устраивать подобные спектакли. Я чувствую себя совершенно нелепо.
– Нелепо? – рассмеялась Карина. – А пару минут назад вы очень мило ворковали! О чем беседовали голубки? О том, как наверно замечательно было бы вам обоим, если бы меня не было? Ты же знаешь, что этому слабаку никогда не хватит смелости на что-то решиться?
– Знаю, – тихо ответила Анна.
– Отлично, – хохотнула брюнетка. – Ты не получишь моего мужика, пока я жива, уяснила?
– Совершенно не претендую на это сокровище, – спокойно ответила ей соперница, но разгневанная женщина уже потеряла к ней интерес.
– Только через мой труп, Макаров! – повернулась дама в красном к своему незадачливому супругу, направив на него хорошо наманикюренный указательный палец.
Соглядатаи с любопытством запоминали каждое слово, предвкушая завтрашнее долгое обсуждение в кулуарах скучного офиса. В жизни обычных людей это было одним из немногих событий, вызывающих яркие эмоции и потаенное удовлетворение. Человек, в сущности, примитивен и в глубине души радуется чужой неприятности. Не потому что зол от природы, а потому что это случилось не с ним. Душу присутствующих женщин грело то, что в обнимку с другой женщиной попался не их муж, а у мужчин, несомненно, вызывал облегчение тот факт, что попались не они.
– Карина, ты изрядно перебрала, тебе пора домой, – сурово произнес ее муж, подходя ближе и беря женщину под локоть.
– Хочешь избавиться от меня, чтоб я вам не мешала? – расхохоталась брюнетка вырывая руку. – Ничего не выйдет! Я не доставлю вам такого удовольствия.
– Я отвезу тебя, – предложил Дима, желая поскорее закончить эту глупую перепалку.
– Ты выпил, – перебила его Аня, – я сама отвезу твою дражащую половину, мне в любом случае надо переодеваться.
– Я никуда не поеду! – вмешалась в их планы Карина, – тем более с тобой!
– Пойдем, я провожу вас, – скомандовал Дима, подхватывая супругу под локоть и направляясь к выходу.
Толпа расступилась перед ними, а перешептывания смолкли. Присутствующие пристальным взглядом проводили удаляющуюся тройку, ожидая, когда за ними закроется дверь и можно будет высказаться по поводу увиденного, наспех перебивая друг друга.
Лестница на первый этаж совершенно не хотела поддаваться нетвердым шагам Карины, заботливо поддерживаемой молчаливым супругом. Пару раз женщина рисковала упасть, скользя по мрамору старинного здания обутыми в туфли на высоких каблуках ногами. Муж заботливо накинул на ее плечи теплый кардиган, в котором она, должно быть, пришла сюда.
Оказавшись на улице Карина успокоилась, несколько раз вдохнув полной грудью отрезвляющий майской прохладой ночной воздух. Все трое молчали, гулко топая по мокрому асфальту. В такой, гораздо более спокойной атмосфере, они подошли к блестящему чистотой беленькому автомобилю.
Аня завозилась в сумочке доставая ключи, машина весело подмигнула оранжевым светом, и легким щелчком открыла двери.
– Знаешь куда ехать? – спросил Дима, загружая жену на заднее сиденье.
– Если вы не переехали и живете у тебя, то знаю, – ответила девушка с водительского сиденья.
Брюнетка на заднем сиденье презрительно фыркнула, но от комментариев воздержалась.
– Ты не поедешь с нами? – спросила Аня заводя машину.
– Я потом приеду, – ответил он, желая как можно дальше отодвинуть перспективу семейного скандала.
В глубине души мужчина не терял надежды, что если он вернется домой чуть позже, дорогая супруга будет уже спать, что позволит ему избежать неминуемого неприятного объяснения.
– Держи, пригодится, – сказала Аня и протянула ему пиджак, который все это время оставался на ней.
Двери захлопнулись и автомобиль тронулся с места, быстро удаляясь от оставшегося на тротуаре мужчины. Было достаточно прохладно, и он поспешил надеть пиджак, ощущая едва уловимый, некогда очень любимый им утонченный аромат зеленого чая и лимона. Ему было над чем подумать и опустив голову он медленно побрел к ярко освещенному полукруглому входу, успевшего стать родным, здания фармацевтической компании, порог которой они вместе с Анной Николаевной переступили десять лет назад.
Карина молча сидела на заднем сиденье и с беседами Анну не донимала. Ехала она неспокойно, роясь в своей объемной сумке и озабочено поглядывая на часы, как будто куда-то торопилась.
– Останови здесь, – попросила Аню незадачливая пассажирка, указывая на яркую вывеску популярной сети винных магазинов. – Без пяти, я как раз успеваю.
– Мне кажется, тебе уже хватит, – с сомнением отозвалась девушка с водительского места.
– Когда кажется – креститься надо, – огрызнулась Карина, хватаясь за ручку двери.
Автомобиль осторожно остановился возле завлекающего огнями аккуратного магазинчика, и женщина с бодростью, которую от нее было сложно ожидать, скрылась за стеклянной дверью.
Ждать ее пришлось не долго, Аня даже не успела начать беспокоиться. Пассажирка вернулась весьма повеселевшая, с розоватой бутылочкой просекко в руках, и опустилась на заднее сиденье. Автомобиль довольно резко тронулся с места, и Карина, крепко сжимавшая в руках покупку, выронила свою расстегнутую сумку.
– Осторожнее, – пробубнила она наклоняясь, и принялась с легким шуршанием искать свои вещи на автомобильном коврике.
На светофоре Аня, изрядно измотанная и задумавшаяся, увидев красный запрещающий сигнал, едва успела затормозить. Машина с легким скрипом дернулась и Карина, в полумраке на ощупь собиравшая в это время рассыпанные вещи, неловко подалась вперед.
– Ты знаешь, что я тебя ненавижу? – совершенно неожиданно спросила она, запихивая в сумку женские мелочи.
– Сегодня у меня была возможность догадаться, – кивнула Аня, мельком взглянув на испорченную блузку, предполагая, что данные слова явно не имеют отношения к ее манере водить машину.
– Ты знаешь, что он любит тебя? – продолжала Карина, перегибаясь вперед и обдавая собеседницу нетрезвым дыханием.
– Нет, не любит. И никогда не любил, не переживай, – поспешила она успокоить пассажирку. – Если бы он любил меня, мы были бы вместе. И не было бы сегодняшнего скандала, вашего сына и вашей свадьбы. Так что можешь смело перестать меня ненавидеть.
– Он все еще следит за твоими социальными сетями!
– Глупость какая! Ревновать к соцсетям, – фыркнула Аня. – Я на Бреда Питта подписана, но Анжелина Джоли никогда не ставила мне это в вину. И не думаю, что именно это послужило причиной их развода.
– Фотографии смотрит! – не унималась Карина.
– Извинительное любопытство. Не помню, чтоб за это сурово наказывали.
– Он шептал во сне твое имя!
– Имя у меня не самое редкое, не накручивай себя. Живет-то он с тобой. И ребенка растит тоже с тобой.
Немного успокоенная последним достаточно весомым аргументом женщина задумалась и замолчала. Проехав еще немного они оказались возле высокого четырнадцатиэтажного дома на проспекте и, не спеша заехали во двор, останавливаясь возле второго подъезда.
– Я тебя провожу, – сказала Анна, выбираясь из машины и помогая выбраться своей пассажирке, хотя необходимость в этом отсутствовала.
– Пошли, – буркнула та, направляясь к подъезду.
С неожиданной в ее состоянии ловкостью, женщина очень быстро извлекла из сумочки ключи и распахнула дверь подъезда. Лампочка при их появлении весело загорелась, освещая закрытые двери лифта.
– Недавно поменяли, – прокомментировала Карина, нажимая на светящуюся кнопку вызова.
Через пару секунд лифт беззвучно опустился и блестящие дверки распахнулись. Огромное зеркало новенькой кабины отражало лица двух совершенно непохожих женщин, и они внимательно изучали друг друга. Утонченные черты лица Анны с яркими широко распахнутыми зелеными глазами, тонкой изогнутой линией бровей и чувственным изгибом губ контрастировали с намного более простыми, довольно близко посаженными карими глазами Карины и небольшим, похожим на детский, ртом. Карина отвернулась, не произнося ни слова и лифт остановился, распахивая железные створки.
– Пойдешь со мной? – спросила она, направляясь вглубь коридора.
Анна молча вышла из лифта вслед за ней, и прошла до коричневой двери с цифрами 72, в замок которой вставила ключ ее пассажирка. Зачем Аня вместе с Кариной шла в уютное семейное гнездышко, девушка не знала, но чувствовала, что это попахивает мазохизмом. Скорее всего, ею руководило обычное любопытство.
– Можешь зайти и выпить со мной пару бокалов, – предложила Карина, распахивая дверь.
– Я за рулем, – напомнила Аня проследив взглядом за тем как Карина привычным жестом скинула обувь.
Женщина повесила связку ключей на деревянную ключницу возле двери, изготовленную явно ребенком. Она представляла собой двух котов, один из которых был размером поменьше, а в серединке вырезано сердечко. Несмотря на все несовершенство линий, сделанных детской рукой, впечатление работа производила самое приятное.
– Лешка смастерил, на кружке, – пояснила Карина проследив за ее взглядом с легко гордостью, присущей всем матерям.
Анна окинула взглядом небольшой коридор, вдоль стены которого висело несколько семейных фотографий: вот новогодняя семейная фотосессия в ярком неживом интерьере; вот они втроем на отдыхе в экзотической стране на фоне моря; вот в фотостудии Карина и ее сын; вот они снежной зимой верхом на запряженном в яркую упряжь олене. Кадры были очень хорошими, люди на них улыбались, Карина казалась красавицей, и Дима нежно поддерживал супругу. Осколки чужого счастья больно ранили, заставляя сердце сжиматься. В этот момент Аня их почти ненавидела.
– Не стой столбом, проходи, – скомандовала женщина, скрываясь в проеме кухни.
Аня замялась, она не собиралась оставаться здесь, ей хотелось скорее уйти.
– Или ты торопишься поскорее вернуться к моему мужу? – донесся до нее из кухни вопрос Карины.
Чертыхнувшись, она скинула красные туфли и проследовала в квартиру за хозяйкой, едва не споткнувшись о детский кроссовок, неудачно расположившийся посреди коридора.
Анна прошла к дверному проему спальни супругов, слабо освещенной льющимся из кухни светом и задержалась. Широкая светлая кровать была застелена золотистым покрывалом, по бокам стояли две тумбочки со светильниками, на одной из которых лежала небольшая книжица с виднеющимся в ней ярким кусочком закладки, расположенном ближе к середине.
– Именно здесь мы предаемся любви по субботам, согласно еженедельного графика, – усмехнулась Карина, появляясь рядом.
Аня отвернулась и поспешила пройти в кухонный проем.
– Я тебе поставила чай, – сказала Карина, довольно ловко открывая бутылку и наливая в бокал розоватый напиток, – не люблю пить одна.
Кухня, делая комплимент своей хозяйке, сияла идеальной чистотой. Светлый гарнитур, веселенькие прихватки, чистое вафельное полотенце возле круглой раковины и легкая органза на небольшом окне с парой добротных зеленых цветов создавали атмосферу тепла и уюта. «Замиокулькас», – подумала Аня, разглядывая цветок. На небольшом столе посредине стояла корзина фруктов, возле которой уютно примостилась половинка яблока с отметинами небольших детских зубов.
– За семейное счастье! – подняла бокал Карина, ехидно улыбаясь.
Аня опустилась на стул, разглядывая яркие магнитики на большом, удачно устроившимся в углу, холодильнике. Она успела прочитать надписи: «Сиде» и «Тунис», когда хозяйка покинула кухню, на ходу бросив:
– Выключи чайник, я пока пойду включу музыку.
Чайник уютно шипел на плите, а в квартире воцарилась тишина. Она слышала, как раздался звонок мобильного телефона и как Карина сняла трубку. Она недовольно отвечала кому-то, но слов было почти не разобрать.
– Я уже дома, – слышала она обрывки фраз Карины. – Да. Лучше сегодня. Я хочу, чтоб оно поскорее оказалось у меня.
Неожиданно ее слова заглушил веселый аккомпанемент популярной мелодии. Женщина проникновенно пела, естественно о несчастной любви. Аня уже ничего не могла разобрать из телефонного разговора Карины, а через пару минут хозяйка, пританцовывая, вернулась из гостиной.
– Лешка у бабушки, – сказала она, поднимая начинающий пустеть бокал. – Можно немного расслабиться. Стресс снять.
Она подмигнула до настоящего момента сохраняющей молчание Ане и легким движением осушила бокал.
Заливистая трель закипающего чайника, заставила гостью вздохнуть с облегчением: она не могла дождаться момента, когда же наконец сможет покинуть наполненную приятными ароматами кухню, сожалея о своем опрометчивом согласии сюда заглянуть.
Карина была отличной хозяйкой, этого нельзя было не заметить. Ловкими движениями она поставила перед Аней красивую фарфоровую чашку свежезаваренного ароматного чая с изумительным запахом чабреца и вазочку самодельного печенья с корицей.
– Вчера стряпала, Лешка попросил, он его любит, – пояснила она, видя заинтересованный взгляд своей гостьи. – Вот как тут похудеешь? Сама я стараюсь такое не есть, но иногда бывают соблазны, которым никак не удается не поддаваться.
– Это точно, – хмуро отозвалась Аня думая о чем-то своем.
– Ты-то чего поддакиваешь? Ты же итак тощая.
Под пристальным взглядом Карины она поспешила взять из вазочки маленький завиток. Печенье действительно оказалось очень даже не плохим, а расслабляющий чай немного снял напряжение с натянутой как струна Ани.
– Ты любишь его? – спросила Карина, глядя в лицо своей гостьи.
– Раньше любила, – ответила та, немного помолчав, сама не ожидая от себя такой откровенности. – С ума сходила, страдала и плакала в подушку. А сейчас… Сейчас мне кажется я его ненавижу.
– От любви до ненависти, – усмехнулась брюнетка и вновь наполнила бокал.
– Тебе уже хватит, – попыталась вразумить ее Аня.
– Я большая девочка, разберусь, – отмахнулась Карина, смакуя легкий игристый напиток. – Тебе налить?
– Спасибо, я за рулем. И мне уже пора домой, – сказала Аня отдвигая от себя пустую чашку.
Карина мельком глянула на часы и кивнула, легко соглашаясь. К этому моменту она дошла до той стадии опьянения, когда тело стремится занять горизонтальное положение, а Аня вздохнула с облегчением, раз может, наконец, оставить неприятную беседу.
Она быстро прошла по коридору, стремясь как можно скорее покинуть уютное гнездышко. Карина провожать ее не спешила, да Аня в этом и не нуждалась. Гостья быстро скользнула в свои лакированные туфли и с облегчением покинула гостеприимный дом, с глухим стуком прикрыв за собой чужую дверь. Спуск с четвертого этажа она была способна преодолеть самостоятельно, не тратя времени на ожидание лифта. Девушка с легкостью перебирала ногами немного пошарпанные железобетонные ступени, не догадываясь, что окажется последним человеком, видевшим Карину живой.
Май, 2011
С легкостью перепрыгивая через ступеньку, невесомая девчушка быстро поднималась и, в считаные секунды, оказалась на четвертом этаже пропахшего кошками подъезда высокого многоквартирного дома. Ее маленькие, обутые в светлые кеды, ноги легко перелетали по бетонной лестнице, девушка улыбалась. Остановившись перед массивной железной дверью, она легко надавила кнопку звонка, пытаясь отдышаться.
За дверью послышались шаркающие шаги и в проеме возникла похожая на нее девушка постарше в цветастом хлопчатобумажном халате с округлым животом, уже очень четко наметившимся. В руках она держала надкусанное яблоко. Ленка, ее старшая сестра, состояла в счастливом браке, в котором растила сына Стаса. Сейчас она была уже на шестом месяце своей второй беременности, что явно бросалось в глаза.
– Проходи, – скомандовала она, наглаживая выпуклый живот.
– Тетя Аня! – донеслось из глубины помещения, и на пороге возник трехлетний мальчуган с чумазой физиономией, который немедленно полез обнимать вошедшую.
Только после пары ритуальных объятий Аня смогла скинуть кеды и внедриться в теплую, пахнущую жареным мясом квартиру.
– Пошли на кухню, чай попьем, – скомандовала старшая из девушек, скрываясь в темноте длинного коридора.
– Ленка, ты не представляешь, – взволновано кричала Аня сестре, через весь коридор, – пока я к вам шла, мне позвонили из фармацевтической компании и предложили прийти на собеседование!
– Надо идти. Когда пригласили? – деловито спросила Лена из кухни, все еще не переставая жевать.
– После обеда, – ответила Аня и обе девушки перевели глаза на часы – время приближалось к одиннадцати.
В небольшой, но уютно обставленной кухне, Лена легким щелчком включила газовую плиту и поставила чайник на горящую ярким пламенем конфорку.
Аня привычно устроилась на стуле у окна, наблюдая за тем, как сестра достает из холодильника банку малинового варенья. Вскоре раздалась веселая трель закипающего чайника и кухню наполнил аромат чабреца, источаемый дымящей темной жидкостью, стоящей прямо перед носом девушки.
– Мы со Стасиком вчера печенье стряпали, – продолжала собирать на стол хозяйка, – осталось немного. С корицей, будешь?
– Буду, – с готовностью согласилась Аня.
– Корица на любителя, а мой мелкий как раз самый настоящий любитель. Пользуется тем, что я на больничном, то печенье выпросит, то кекс. И все с корицей.
– Как самочувствие?
– Нормально, наверно выпишут в пятницу, если анализы будут хорошие. Всю беременность моя крошка не дает мне работать, – ответила сестра с любовью поглаживая выпуклый живот. – Ты в чем собралась на собеседование? – совершенно без перехода спросила она.
– Не знаю, – растерялась Аня под пристальным взглядом сестры, – а что, так как есть плохо?
Лена придирчиво оглядела голубые джинсы с заниженной талией, розовую футболку, слегка приоткрывавшую тощий живот и хмыкнула.
– Ты работу хочешь получить или нет?
– Хочу, – призналась Аня, которая в действительности очень хотела получить это место.
– Тогда мы тебя сейчас экипируем по высшему разряду, – подмигнула ей Лена, засовывая в рот кусочек немного подсохшего печенья.
– Очень вкусно, – похвалила угощение сестра, и нисколько не лукавила.
– Я на этих больничных так вес набираю, что меня скоро посадят на хлеб и воду. Или только на воду. Скорее бы на работу, а то мы со Стасиком только и делаем, что едим. Он-то понятно, бегает, прыгает, у него метаболизм, а я скоро в дверь не пролезу.
Сестра неловко поднялась со стула и было видно, что в своих словах она не далека от истины. Янтарная жидкость на дне чашки Ани подходила к концу, и она уже думала о том, чтоб попросить еще, когда сестра решительно и скомандовала:
– Пошли, будем делать из тебя леди.
Лена быстро проследовала к большому шкафу с зеркальной дверью в небольшой супружеской спальне и раздвинула его створки. С видом заправского кутюрье она завозилась в ворохе одежды, доставая то, что, по ее мнению, лучше всего подходило тоненькой девушке, удобно расположившейся в круглом кресле.
– Меряй, скомандовала она протягивая ей строгое платье-футляр черного цвета.
– Весна же, – засомневалась девушка придирчиво глядя на платье. – Зачем такое мрачное?
– Это не мрачное, – не согласилась сестра, – это деловое. Меряй пока, я сейчас еще что-нибудь поищу.
Аня послушно стянула свои разношенные джинсы и футболку, оставшись в белых трусах с мелким цветочком рисунка и бескаркасном бюстгальтере.
– У тебя хорошая фигура, прямо как у меня когда-то, – оценивающе оглядела ее сестра, – сейчас придумаем что-нибудь. Есть у меня вещи, в которые я уже ни до родов, ни после, точно не полезу.
Она швырнула на кровать еще пару тряпиц, а Аня с благоговением погладила гладкий шелк. Она осторожно взяла в руки первое попавшееся одеяние и сомнением поглядела на него.
– Надевай давай, – скомандовала сестра.
Аня облачилась в мягкое черное платье с атласной подкладкой популярного, но достаточно дорогого для девушки бренда. Платье сидело не плохо, но имело, по ее мнению, слишком глубокий вырез, и явно требовало другой бюстгальтер. Пару секунд полюбовавшись собой и насладившись ласкающими кожу атласными прикосновениями она сняла платье.
Когда-то у них с сестрой был один размер, но семейная жизнь и вторая беременность эту ситуацию быстро изменили. Сейчас ей сложно было представить Лену в этом достаточно откровенном наряде.
– Можешь забрать его. Оно тебе хорошо. Года три оно мне точно не понадобится, да и потом вряд ли. Я помню, как раздобрела после Стасика, думаю, что его сестренка заберет у меня остатки талии. Только лифчик сюда другой надо – красивый с «Пуш-апом».
Аня сняла платье и взяла в руки кожаную юбку с золотистой молнией. Она быстро надела ее, ловко застегнув. Юбка сидела идеально – она была до колена с глубоким разрезом сзади и очень понравилась Ане.
– Юбка – огонь, – комментировала сестра, мельком оглядывая ее. – Теперь надо беленькую блузочку и будет отлично.
С трудом покопавшись в глубине шкафа, она извлекала немного помятую белую блузку с рукавом три четверти.
– Надевай, – протянула она ее сестре.
Аня послушно застегнула все пуговки и повернулась к зеркалу.
– Заправь блузку под юбку, – распорядилась Лена, искоса поглядывая на нее
Аня, выполнив указание сестры, с интересом смотрела на себя в зеркало. Ей нравилось, как она выглядела, но юбка явно требовала высокий каблук, а не ее поношенные кеды. Девушка собралась раздеваться, когда Лена ее остановила:
– Не снимай пока, сейчас еще туфли подберем.
Сестра скрылась в темном коридоре, откуда доносились легкая возня и тоненький голосок Стасика. Через пару минут она вернулась с двумя коробками в руках. В одной из них были замшевые туфли на тоненьком каблучке, а в другой блестели лакированные красные шпильки.
– Красные я так и не надевала ни разу, они мне маловаты, комментировала Лена. – Могу совсем отдать. Не знаю, зачем купила. Понравились они мне очень, да и со скидкой были. А черные я пару раз надевала, они тоже не плохо смотрятся.
Аня надела сначала черные туфли, так как красные для себя категорически отвергла, сочтя слишком вульгарными. «Туфли как туфли, достаточно деловые и стильные», – подумала она глядя на свое отражение.
– Красные тоже примеряй, – настаивала сестра, – дай им шанс, а то они обидятся. Год уже лежат, белого света не видя.
Аня улыбнулась и с нежностью достала из коробки яркие ягодки. Они были достаточно жесткими, чувствовалось, что не разношены. Решив, что только примерит, чтоб не обижать сестру, она скользнула босыми ступнями в новенькие лодочки. На удивление, туфли оказались удобными и изумительно смотрелись на стройных ногах. Она с легким восхищением смотрела на себя в зеркало. Аня казалась себе совсем другим человеком. «Как же одежда меняет людей» – думала она, любуясь своим отражением.
