Kitobni o'qish: «Новое убийство в бокале просекко»
Май, 2023 года
Аня стояла на полукруглом балконе, сжимая в руках тоненький конверт, и смотрела на раскинувшийся у её ног город. По вечернему времени люди возвращались домой, покидая свои рабочие места. Кто-то спешил, пешком огибая шумный проспект, кто-то неистово сигналил в начавшей образовываться пробке, кто-то стоял на остановке в ожидании очередной маршрутки. Город гудел, напоминая пчелиный улей, а Аня равнодушно за ним наблюдала.
Ей бы тоже не помешало спешить домой, но маленький клочок сложенной вчетверо бумаги мешал сдвинуться с места. В голову некстати лезли воспоминания о прошлом лете, когда она чудом избежала смерти, втянутая в семейные тайны убийства жены своего коллеги, а непрошенное шестое чувство нашептывало ей, что новая авантюра поджидает её, весело хихикая и потирая лапки.
Аня вздохнула, обратив свой взор на темнеющие небеса, как будто искала там ответы на все свои вопросы. Несмотря на то, что на дворе стоял конец мая, погода сегодня днём не радовала, а к вечеру и вовсе испортилась. Тучи начинали сгущаться, а пронзительный северный ветер пробирал до костей, но Аня не уходила. Она застыла у балюстрады, словно прилипнув к этому месту. Одетая слишком легкомысленно для данных температур, женщина зябко ежилась под очередным порывом ветра.
Сегодня был её первый рабочий день после отпуска и, само собой, ничего хорошего она от него не ждала. Но не до такой степени. Она была готова к тому, что на неё свалятся горы нерешённых задач, пропущенные важные сообщения, упущенные дела – так было всегда, после её длительного отсутствия. Но она не ожидала того, что ожидало ее.
Аня ещё раз повертела в руках конверт, словно надеясь, что он волшебным образом изменит своё содержимое. Она внимательно разглядывала чёрные ряды букв, гладкую бумагу и неровные следы сгибов, настолько увлечённая своим занятием, что не заметила бесшумно приближающегося к ней человека.
– Ты здесь, – услышала она взволнованный голос и вздрогнула от неожиданности.
– Макаров, черт тебя дери, нельзя подкрадываться к людям. Особенно если они стоят на краю балкона.
– Ты собиралась сигануть вниз от неразделённой любви? – поднял брови мужчина, с весёлыми искорками в глазах. – Если это любовь ко мне, можешь не убиваться, я, так и быть, тебя приголублю.
– Не дождёшься, – фыркнул девушка, отворачиваясь.
– Мерзнешь? – спросил Дима, заметив «гусиную кожу» на предплечьях женщины.
– Если ты, как всегда, хочешь галантно предложить мне предметы своего туалета, то не стоит. Боюсь, какая-нибудь ревнивая барышня может в очередной раз надавать мне тумаков.
Дима криво усмехнулся, но не ответил, так же как Аня оперевшись локтями о балюстраду и глядя перед собой. Оба молчали, хотя им было что сказать друг другу.
– Я получила письмо, – тихо выдавила из себя Аня, догадываясь, что услышит в ответ.
– Такое же, как это? – спросил он протягивая ей сложенный втрое лист бумаги.
Девушка быстро пробежалась по нему глазами и кивнула:
– Да, такое же как это.
– Поэтому ты торчишь тут и не торопишься домой?
– Наверное, – честно ответила Аня, сама не уверенная в том, почему она не торопится домой этим прохладным весенним вечером.
– И что ты думаешь по этому поводу, – с лёгкой хрипотцой спросил Макаров.
– Не знаю, Дима, – вздохнула она.
– И я не знаю.
Они немного помолчали, думая об одном и том же, и мужчина не выдержал первым:
– Теперь снова всё это в голову полезло. Наше глупое расследование в прошлом году и всё такое.
Она соглашаясь кивнула. Ей тоже вспомнилось «всякое такое»: один из таких же майских вечеров и смерть Диминой супруги, найденный под сиденьем собственного автомобиля дневник покойной и то, как виртуозно она оказалась втянута в опасную игру с преступником, несколько раз совершенно случайно уходя от смерти. Но не только эти воспоминания породило в ней странное письмо. Помимо всего прочего она вспомнила и всё хорошее, что произошло под крышей старого особняка, где они с Макаровым провели несколько дней, пытаясь вычислить убийцу. Душу трогало то, что называется ностальгией, но признаваться в этом самой себе, а уж тем более Диме, она не хотела.
– Интересно, а остальные тоже получили такие письма? – вдруг пришел в голову Ане весьма ожидаемый вопрос.
– Не знаю, – честно ответил её коллега, – но могу позвонить Анжеле или Виталику, чтоб спросить об этом.
– Номеров телефона остальных у тебя нет?
– Есть, просто с этими я как-то больше общался.
– Кто бы сомневался, – фыркнула Аня, вспоминая неприкрытое кокетство миловидной Анжелы.
– Ты можешь спросить у Вали. Мне показалось, что вы подружились, – проигнорировал её недовольство Макаров.
– Да, я так и сделаю, но позже, – согласилась она, чуть помедлив.
Несмотря на то, что ей очень хотелось узнать, не получили ли все остальные участники прошлогоднего уикенда таких же писем, женщина не торопилась со звонками – иногда бывают такие вопросы, не получить ответ на которые предпочтительнее, чем получить. Аня втайне для самой себя предпочитала неведение, ведь на данный момент оно магическим образом освобождало её от необходимости принимать решения и что-то делать с полученной ею корреспонденцией.
– Хорошо, – согласился Дима, – я тоже завтра позвоню.
Они замолчали и стало очевидно, что им двоим на этом балконе становится тесно.
– Тогда до завтра, – сказала Аня, разворачиваясь и направляясь к выходу.
– До завтра, – эхом откликнулся мужчина, глядя вслед удаляющимся каблучкам красных туфелек.
Анжела томно растянулась на подушках, снимая с лица ночную маску для сна. Сонно пошарив рукой по тумбочке, она нашла телефон и, прищурив глаз, посмотрела на дисплей. Так и есть – ей уже давно пора вставать.
«Господи, как же не хочется», – думала она, пытаясь примирить себя с наступлением утра. Прошлую ночь девушка до самого утра провела в компании друзей на открытии нового ночного клуба и, надо сказать, пользовалась там популярностью. Не то что бы ей очень хотелось там быть, скорее наоборот, но это был заказ на рекламу, и отработала она его на всё сто процентов. А может и на двести. Она, конечно, любила вечеринки, и данный заказ был полностью её профилем, к тому же хорошо оплаченным, но если б не это Анжела осталась бы в эти дни дома – её мучали боли в животе вызванные регулярными женскими неприятностями. Всю ночь Анжела страдала, глотала таблетки, но упорно веселилась отрабатывая свои деньги. Она очень ответственно относилась к работе и не могла позволить себе уйти раньше четырёх часов утра. Анжела была блогером, и звалась на блогерском языке «Ангел». Не то чтоб девушка была очень крупным представителем этой новой профессии, но она стремилась к этому и постоянно оттачивала мастерство. Хотя и имеющихся достижений ей было достаточно – на жизнь, в общем-то, хватало.
С трудом встав с дивана, она доковыляла до ванной и посмотрела в своё опухшее отражение.
– Господи, благослови создателей телефонных фильтров, – покачала она головой, открывая воду в кране. – С такой физиономией мне только на рынке торговать. И то, не в самом оживлённом месте.
Привычка разговаривать со своими отражением появилась у неё очень давно. Вряд ли девушка смогла бы сказать, когда это случилось, но догадывалась почему – причиной этого было её одиночество.
– Зачем ты пытаешься быть тем, кем не являешься? – спросила она у своего отражения вопрос, недавно заданный ей психотерапевтом. Ответа, разумеется, не последовало.
Она вздохнула, поменяла свою мягкую хлопковую пижаму на соблазнительный шелковый пеньюар и взяла в руки новенький яблочный телефон.
Полуголая девушка на шикарной двуспальной кровати в изысканном интерьере, отражённом отфильтрованным объективом умной заграничной игрушки, смотрелась настолько обворожительно, что было абсолютно не важно, о чем она говорит.
Нет, не то что бы Анжелина страничка была совсем бесполезной. Скорее наоборот, она пестрела дельными советами по макияжу, уходу за собой и другими маленькими дамскими секретами, но большая часть Анжелиных подписчиков были всё-таки мужчины, которым не были интересны ее мысли по поводу тех или иных уходовых средств, но очень нравилась искусно создаваемая красивая картинка.
Нажав на нужное количество кнопок, она отложила в сторону свой айфон и снова откинулась на подушки. Анжела привыкла к мягкому хлопку и не любила кружевные сорочки, однако, ни один из её подписчиков об этом не догадывался, потому что каждое утро, когда отцы семейства надевают свой рабочий костюм и идут на завод, она надевала соблазнительные сорочки и шла в Интернет.
«Кто на кого учился» – философски рассуждала она, переодеваясь в домашний костюм.
Была уже половина двенадцатого и ей давно пора было ехать на гимнастику. К тренировкам она относилась так же ответственно, понимая, что красота – это тоже её работа. Со студией у неё было долгосрочное соглашение о рекламе, куда же без него, так что опоздать, а уж тем более пропустить занятия она не могла себе позволить ни под каким предлогом.
Позавтракать девушка уже никак не успевала, хотя обычно показывала подписчикам кусочки своей кулинарной жизни. Но не сегодня. И, как на зло, контракт на рекламу с сетью популярных кафе у неё закончился, а другого пока не поступило. Перекусить можно было и дома, на ходу. Она очень редко себе такое позволяла, потому что заботилась о своем здоровье и красоте своих «сторис», но сейчас завтрак составляла простая чашка кофе и бутерброды с маслом и сыром. Без обворожительно фотогеничной смеси лаваша, яиц, авокадо и цветного соуса, одно слово – стыдно людям показать. Она могла бы пойти голодной, в принципе, и это Анжела иногда допускала, но сегодня она настолько сочувствовала своему истерзанному организм, что решила его пожалеть.
Наскоро одевшись в изумительно мягкую белую кашемировую водолазку и узенькие джинсы она выскочила из квартиры. Надо заметить, что до сих пор девушка проживала в простой пятиэтажке, в принадлежащей мужу «двушке». Многоквартирный дом был самым обычным и мало подходил её богемному образу жизни, зато расположен был очень удачно – в самом центре, что позволяло легко добираться в любую точку города, а кроме того, предоставляло возможность неспешных вечерних прогулок по парку и набережной, часто оживлявших ее страничку.
Вообще, Анжела уже готова была обзавестись собственным, гораздо более комфортабельным жильём, но в данный момент не видела в этом острой необходимости, так как уже упомянутый супруг прелестницы отбывал наказание за двойное убийство, и в ближайшее время она преспокойно могла распоряжаться предоставленными ей квадратами.
Анжела спускалась со своего пятого этажа не глядя по сторонам и мельком здороваясь с соседями.
– У вас пи-исьм-о, – услышала она себе в спину и остановилась.
Скромный сосед по площадке из квартиры напротив стоял возле почтового ящика и заметно нервничал. Лёгкое заикание всегда выдавало его волнение, о чем знали всё жильцы этого дома, и Анжела не была исключением.
– Что, простите? – не поняла девушка, вопрошающе глядя на него.
– Пи-исьмо, – ещё раз повторил скромный парень, протягивая ей конверт.
Звали его Сашей, это Анжела точно помнила, и был он в неё безнадёжно влюблён, о чем честно признался неделю назад в состоянии алкогольного опьянения. Анжела делала вид, что об этом инциденте не помнит, и надеялась, что парень тоже забыл, хотя то, как он нервничал при её появлении, говорило об обратном.
– По ошибке положили в наш ящик, – чуть успокоившись продолжил парень, – хорошо, что вы как раз здесь
«Во время злополучного признания, ты уверенно мне «тыкал», – думала Анжела, принимая от него конверт, – и ручки целовал, нисколько не заикаясь»
– Спасибо, – вслух сказала она, скрываясь в следующем лестничном проёме.
Она спешно спускалась, разглядывая только что полученную корреспонденцию. Ни адреса отправителя, ни почтового штемпеля, ни марок – ничего кроме её собственного имени. Она задумалась, но письмо не сильно заинтересовало ее, она иногда получала всякого рода анонимные записки, чаще всего совершенно неприличного содержания. Помимо всего прочего, это могла быть какая-то благодарность или предложение по работе – свой блог про себя она называла работой.
Открывать письмо сейчас, когда ей было очень некогда, Анжела не собиралась и небрежно бросила его на пассажирское сиденье своего автомобиля вместе с сумочкой. Анжела пристегнулась, прислушиваясь к шуму мотора. Какое-то непонятное предчувствие саднило где-то в груди и, ещё раз взглянув на конверт, она взяла его одной рукой, аккуратно надорвала левый край и вытряхнула содержимое. Всего лишь один листочек опустился на её тощие коленки, обтянутые тонкой тканью брюк. Она развернула письмо, быстро прочитала и похолодела.
Выключив мотор, Анжела бросилась обратно к подъезду своего многоквартирного дома, надеясь, что сосед ещё не успел уйти.
– Александр, – выкрикнула она вслед поднимающемуся на третий этаж мужчине, едва догоняя его.
– Ч-что, про-остите, – снова растерялся Саша, схваченный за рукав своего тоненького свитера цепкими отточенными ногтями.
Он внимательно посмотрел на Анжелу, краснея лицом, то ли от резкого подъема, то ли от неожиданного прикосновения девушки.
– Откуда у вас это письмо!? – возбуждено спрашивала эмоциональная блондинка.
– Из ящ-ика, – понемногу приходил в себя сконфуженный сосед.
– Я имею ввиду, что на нём нет ни почтового штампика, ни каких-либо отметок. Вы не видели, кто его принёс?
– Не-ет, – сосед совершенно растерялся, но вырвать руку не спешил, – я просто нашёл его вместе со своими квитанциями и газетой. Что-то не так?
– Всё в порядке, – выдохнула Анжела только сейчас осознавая, как глупо она выглядит.
– Если что-то случилось…
– Не переживайте, – перебила его девушка отпуская голубой свитер мужчины, – всё в порядке.
– Хорошо, – растеряно кивнул Александр вслед удаляющейся изящной фигурке.
Анжела понимала, что напрасно потратила свое время, что теперь точно опоздает на гимнастику, а это отнюдь не вязалось с её всегдашней аккуратностью в работе. Данный факт уже нисколько не расстраивал девушку. Гораздо спокойнее и никуда не торопясь, она подошла к своей красной машинке, опустилась на водительское кресло и, уперев руки в рулевое колесо, разглядывала лежащий на коленях листок бумаги.
«Чья-то глупая шутка», – успокоила она себя, завела мотор и тронулась с места, не давая непрошенным мыслям угнездиться в голове.
Яна с нетерпением ждала, когда же вернётся с работы её супруг Виталик, а он, как назло, не торопился. Надо сказать, что с недавних пор Виталик никогда не спешил домой, потому что там его ждало «настоящее семейное счастье»: трое детей и жена в декрете. Нет, не то чтобы Виталик не любил свою жену и детей, любил, и очень сильно любил, но как-то так выходило, что любить его семью на расстоянии оказывалось гораздо проще, а всему виной был набивший оскомину «квартирный вопрос». Несмотря на то, что получив долгожданное наследство, они решили расширить жилплощадь и купили очаровательные трехкомнатные апартаменты с огромной кухней-гостинной, в одной из новостроек, расположенного возле парка жилищного комплекса, жили они по-прежнему в старой панельной «однушке» на первом этаже. Дело было в том, что застройщик, так ловко продавший им квартиру на семнадцатом этаже, отдавать ее не спешил, забыв сообщить супругам, что срок передачи ключей после сдачи объекта наступает сильно не сразу.
Время шло, а ютиться впятером в однокомнатной квартире даже по мнению эмоционально непробиваемого Виталика, от природы наделённого толстой кожей, становилось совсем невыносимо. Малыш, появившийся на свет девять месяцев назад, в силу своего младенческого возраста, отнюдь не пытался как-то облегчить совместное сосуществование семьи, да и двойняшки были разнополыми и достаточно взрослыми не только для того, чтоб посещать начальную школу, но и для того, чтоб иметь отдельные комнаты. Именно отсутствие личного пространства служило постоянной причиной ссор двоих сорванцов, которые своими криками раздражали мать, отца и даже маленького Андрюшку, который итак слишком часто плакал.
Все эти грустные обстоятельства никак не содействовали тому, чтоб отец счастливого семейства торопливо бежал домой из своего автосервиса, скорее наоборот, служили причиной того, что парень предпочитал немного задержаться, прикручивая гайки к очередному автомобилю, объясняя это стараниями для семейного бюджета. Окружающие ситуацию отлично понимали и даже сочувствовали Виталику. Все, за исключением счастливой матери многочисленного семейства, которая день ото дня становилась всё раздражительнее.
Мужчина не спеша пешком поднимался на свой третий этаж, раздумывая, не заглянуть ли к приятелю с четвёртого этажа, но по здравому размышлению решил, что это будет уже слишком и нехотя остановился у массивной железной двери, доставая из кармана увесистую связку ключей.
Появился Виталик на пороге своей маленькой, заваленной детской обувью прихожей под истошные детские крики. Двойняшки, как всегда, что-то делили. Виталик не разобрал, что именно, но не сомневался – это ерунда. То, что кричал маленький Андрюшка, тоже не удивляло. Младший ребёнок по малолетству всё время выражал недовольство единственным доступным ему способом – плачем. От чего бранилась жена он не понял, но догадался – двойняшки явно напроказничали. Удивление вызвали лишь вопли всегда спокойного кота Васьки, но, в общем оркестре они сильно не выделялись и не особо донимали главу семейства. Виталик, двигаясь как в замедленной съёмке, только и успел поставить на пол пакет с продуктами и расшнуровать ботинки, как возле него столпились абсолютно всё домочадцы, включая кота Ваську. Виталик и не подозревал, что они все способны вместиться в его маленькую прихожую, где даже он сам размещался с трудом.
– На, – раздражённо гавкнула Яна, сунув ему в руки пищащий комок.
Мужчина отпрыска взял не мешкая, параллельно скидывая с ног ботинки. Младенец смотрел на него внимательно, на некоторое время забыв о своём беспокойстве, и даже попытался улыбнуться. Вместе со своей почти девятикилограммовой ношей Виталик отправился на кухню в поисках еды.
– Суп в холодильнике, макароны на плите. И не забудь покормить кота, – донёсся до него голос любящей супруги, а у ног материализовался толстый рыжий кот. Он смотрел на отца семейства с таким обожанием и огнём в очах, что осадочек от радушного приёма начал немного отпускать Виталика.
Поставив на пол отпрыска, мужчина занялся ужином домашнего питомца и своим собственным. Маленький Андрюшка пытался протестовать, но быстро заинтересовавшись миской кота, притих.
Виталик согрел свою еду, флегматично уселся за стол, и уже поднёс ко рту первую горячую ложку наваристого куриного супа, когда в кухню ворвались Вадик и Лиза, а за ними и счастливая мать семейства.
– Ужас какой, – вскричала она, – Андрюшка ковыряется в кошачьей еде!
– Это проблемы кота, – пошутил Вадик, за что удостоился укоризненного взгляда матери.
– Ты почту смотрел? – спросила Яна, поднимая с пола измазанного младенца. – За свет так и не было квитанции?
– Нет, не смотрел, – растерялся мужчина, – ты мне не говорила.
– Вот те раз, – завелась Яна с пол-оборота, – всё тебе надо говорить! Сам должен знать, не маленький! И кран всё ещё не починил! А я уже сто раз говорила!
Кран, как будто желая подтвердить сказанное, издал лёгкий булькающий звук, грозящий вылиться в начало бурного потока семейной ругани.
– Я схожу посмотрю почту, – тут же предложил Вадик, не любящий ссоры родителей, и скрылся в дверном проёме.
– Я с тобой, – крикнула ему сестрёнка, резво пустившись за ним.
– Ты опять забыл купить сметану! – возмутилась супруга одной рукой разбирая пакет с продуктами, другой удерживая Андрюшку.
– Ты бы мне напомнила и написала… – хотел было оправдаться Виталик, но сник под укоризненным взглядом жены.
От неминуемого скандала семейство спасло возвращение громко спорящих между собой двойняшек.
– Я сам отдам маме письмо, – кричал брат из коридора.
– Нет, я, – не соглашалась девочка.
Перепалка, начавшаяся между ними ещё на лестничной клетке, угрожала перерасти в нанесение телесных повреждений и Виталик, пользуясь этим, ушёл от скандала с женой в самом прямом смысле – он направился в прихожую, чтоб разобраться с детьми.
Они вырывали друг у друга небольшой конверт без явных опознавательных знаков, до треска натягивая тонкую бумагу.
– Что у вас опять происходит? – строго спросил отец, грозно материализовавшись рядом с ними.
– Это он(а), – хором ответили двойняшки, с шумом разорвав конверт пополам.
Тяжело вздохнув, Виталик отобрал у них две половинки разорванного письма и с тайной радостью вернулся на кухню. Теперь гнев его измученной бытом супруги переместится на двоих сорванцов, а он тихонечко доест свой нехитрый ужин.
– Они порвали твою квитанцию, – извиняющимся тоном сказал мужчина, протягивая женщине конверт.
– Кто бы сомневался, – раздражённо буркнула она, раскрывая две неровные половинки.
– Платежка нынче странная, – заметил Виталик, поглощая еду, – без привычной рекламы. У них, похоже, тоже кризис, краска кончилась, не зря всё время пристают со своими электронными квитанциями.
Яна не отвечала, изучая содержимое письма и мрачнея на глазах.
– Чего там? Много? – поинтересовался супруг, глядя на выражение лица своей дражащей половины. – Поди опять перерасчёт какой-то. Заколебали…
– Это не квитанция, – тихо ответила Яна, опускаясь на стул.
Женщина молчала, разглядывая разорванную бумагу, абсолютно не реагируя на внешние раздражители. Виталик, воспользовавшись моментом, с удвоенной силой поглощал содержимое своей тарелки, двойняшки исчезли из поля зрения, а Андрюшка с интересом теребил уголок зажатого в маминых руках листочка, пытаясь засунуть его в рот. Маленькая, всегда очень шумная квартира, наполнилась непривычной, давящей тишиной, не нарушаемой даже капающей из крана водой. Всю семью ждали перемены.
Валя очень спешила, покидая клинику. У врача она задержалась, так как прием осуществлялся со значительным опозданием, несмотря на то, что всё дамы приходили чётко к назначенному времени. Женщиной Валя была по натуре не скандальной, но нервничала, памятуя о том, что машину припарковала крайне неудачно, препятствуя выезду с парковки двух стоящих там автомобилей. Мало того, что стоянка кругом была запрещена, так и на свободных от злополучного знака обочинах свободных мест не было. Дело с парковками в центре города было настолько плохо, что и в запрещённых местах некоторые водители сумели оставить свой транспорт, наплевав на все знаки. Мест, где можно было бы припарковать её новенькую «Тойоту» поблизости не было, и она бросила машину едва ли не на проезжей части, надеясь, что зайдёт чётко в назначенное ей время и очень быстро вернётся. Увы, не всем надеждам героев нашего повествования суждено было сбыться в этот день.
«Надо же, какая напасть, – думала женщина, резко открывая стеклянные двери и выходя из клиники, – именно сегодня! А ведь раньше приём всегда начинался вовремя. Она спешно бежала к своей машине, чему отнюдь не способствовала ее довольно тесная юбка до колен, к которым пристрастила её Аня.
Когда женщина отыскала глазами свой транспорт, сердце ёкнуло. Из-под дворника со стороны водительского сиденья нахально торчал белый конверт.
«Ну, конечно, штраф выписали», – удрученно подумала она, привыкшая к тому, что сумма штрафа за неправильную парковку является для неё значительной и крайне нежелательной тратой. Многолетняя привычка к бережливости никуда не делась, несмотря на то, что на Валиного, не самого лучшего в мире мужа, свалилось неплохое наследство, позволившее ей, не только поменять машину, но и менее скрупулёзно подсчитывать деньги.
Подойдя к ожидавшей ее «Тойоте» она быстро извлекла конверт, всё ещё надеясь на то, что это вовсе никакой не штраф, а гневная записка поджатых ею автолюбителей. Оба её предположения оказались не верны, в чем женщина смогла убедится трижды внимательно прочитав текст.
– Ой, что делается, – пробормотала она, доставая из сумочки телефон.
Пока Валя возбуждено искала нужный номер, она забыла и о своей неправильной парковке, и о том, что ей надо срочно освободить два зажатых автомобиля, и о том, что несколько минут назад говорил врач.
Аня вздрогнула, взглянув на дисплей своего телефона. Был разгар рабочего дня и женщина, сосредоточенная на своих непосредственных обязанностях, выкинула из головы все остальные мысли. Как только она поняла, кем является звонящий, папку с бумагами пришлось отложить, а открытые в компьютере документы сохранить.
Телефон издавал весёленькую мелодию, легонько вибрируя, а Аня продолжала бессмысленно его разглядывать. Звонила Валя. Та самая Валя, которая год назад спасла ей жизнь, чем положила начало их женской дружбе. Снимать трубку Аня не спешила, она догадывалась, по какому поводу звонит её приятельница.
– Да, – сказала она лаконично, откидываясь на спинку стула.
– Привет, – ответил ей взволнованный голос на том конце. – Ты не представляешь, что я нашла у себя на лобовом стекле…
– Представляю, – вздохнула Аня, втайне надеясь, что ошибается.
– Записка от старика! Я думала, это штраф за парковку, а это письмо! Никаких опознавательных знаков, ничего…
Аня молчала, не зная, что ответить, потому что сама для себя ещё не решила, как следует относиться к этому письму.
– Ты меня слышишь? – уточнила Валентина, смущенная долгим молчанием собеседницы.
– Да, слышу, – коротко отозвалась Аня.
– И ты не спросишь, что в этом письме?
– Я догадываюсь, – вздохнула Аня, доставая конверт из ящика своего стола, – в общем-то, я и сама хотела тебе позвонить, но руки никак не доходили. То одно, то другое… Мы с Макаровым тоже получили письма…
– От старика?
– Угу, – кивнула Аня, как будто телефонная связь позволяла её увидеть.
Она тихонечко развернула белый лист бумаги и перед ней несколькими ровными рядами букв выстроился незамысловатый машинописный текст: «Мои самые дорогие и близкие люди! В свой шестьдесят шестой день рождения, я буду очень рад видеть вас среди гостей на моем торжестве! Отказ от данного предложения не принимается, так как праздник это двойной, и заслуживает должного уважения, ведь совпадает с годовщиной моей смерти». Ниже стояла подпись и её расшифровка – Андрей Леонидович Истомин.
– Он зовёт нас на годовщину смерти! – кричала в трубку ошарашенная Валя.
– Да, нас тоже, – развеяла сомнения своей собеседницы Аня, складывая лист и убирая обратно в тумбочку.
– Но как это возможно?
– Наверное, чья-то глупая шутка. Не вижу в ней ничего смешного, но кому-то, видимо, показалось забавным. Я нисколько не сомневаюсь, что это и близко не подпись старика, хотя никогда её не видела.
– Я тоже его подписи не видела, но когда вернусь домой, спрошу у Тёмы. Он-то, наверняка, подпись отца узнает.
В том, что Артём, муж Валентины сможет определить подлинность подписи своего отца, Аня сильно сомневалась, но озвучивать свои мысли вслух не стала, чтоб не обидеть женщину.
– Кто ещё получил это? – спросила Валя, не дождавшись какого-либо ответа.
– Не знаю, ты первая, с кем я разговариваю, не считая Димы. Он сообщил мне о своём письме вчера, и должен был связаться с Виталиком и Анжелой. Он пока не говорил, звонил или нет, я его сегодня ещё не видела…
Как будто заслышав их разговор на пороге её кабинета материализовался Макаров, быстро закрывая за собой дверь и усаживаясь на гостевом стуле.
– Лёгок на помине, – усмехнулась Аня, сообщая Валентине, что пред её светлые очи явился любимый зять Андрея Леонидовича.
– Хорошо, – сказала женщина, – мне тоже уже пора ехать, вы там всё обсудите и потом созвонимся.
Аня уверила её, что обязательно перезвонит, положила трубку и внимательно уставилась на дорого друга.
– С чем пожаловал? – спросила она, убирая телефон.
– Я поговорил с Анжелой и Виталиком, они тоже получили письма, – взволнованно начал он. – С Яной не разговаривал, но со слов мужа знаю, что она шокирована и собирается ехать.
– В полицию? – предположила Аня, не видя других возможных вариантов, куда могла бы поехать дочь покойного Андрея Леонидовича, получив подобную записку. Положа руку на сердце, она и сама подумывала о том, чтоб сдать злосчастную бумажку органам и более не утруждать себя мыслями о ней.
– Нет, – разочаровал её коллега, – в особняк.
– Рехнулись? – вспылила Аня, не сумев сдержать свои эмоции.
– Анна Николаевна, должен заметить, что подобные выражения вас нисколько не красят.
– Неужели Яна восприняла эту писульку всерьёз? – не обратила внимания на его замечание женщина.
– Не думаю. Скорее, они просто устали от своего однокомнатного рая и, благодаря этому злосчастному письму, вспомнили про двухэтажный домик в деревне.
– И когда они туда собрались?
– Виталик берет отпуск, и они поживут там месяц или чуть больше, пока не будет готова их квартира.
– Ну, с этими более-менее ясно, а что наша блондинка?
– Анжелочка ехать на природу не торопится, – уклончиво ответил Макаров.
– Всё-таки ума в ней больше, чем я могла бы предположить, – не удержалась от едкого замечания молодая женщина.
Ничего удивительного в том, что Анжела не горит желанием появиться в месте гибели своего свекра Аня не видела, ведь именно ее бывший муж убил своего отца в этом самом доме.
– Ты чего сегодня такая злющая?
– Сердце подсказывает мне, что ты в очередной раз попытаешься втянуть меня в какую-то авантюру, а моё развитое чувство самосохранения этому сильно противится.
– Не говори ерунды, – отмахнулся мужчина, – что такого страшного могло бы с тобой произойти за пару дней в отличном загородном доме?
– Макаров, эту песенку я уже слышала. Можешь даже не пытаться – нет!
– Я и не собирался, – немного обиженно ответил Дима, но по всему его виду было понятно – собирался.
– Свежо предание, да верится с трудом. Лучше потрудись отнести эти записочки в полицию, пускай сами разбираются.
– С ума сошла? Да меня поднимут на смех! Преступление века – наклепать письма от имени умершего старика. Смешно!
Аня молчала, отчасти согласная с его рассуждениями. Действительно, чего уж криминального смеха ради разложить бумажки…
– Ты считаешь это неудачной шуткой? – спросила она, немного поразмыслив.
– Не знаю, – вздохнул Макаров. – С одной стороны, все эти записочки – глупость несусветная, с другой стороны, я все же думаю, что есть какой-то скрытый мотив у нашего юмориста. Только вот не могу взять в толк – какой?
– Конечно, мотив есть. Не стал бы человек так просто заморачиваться, письма рассовывать. И подпись опять же… Она похожа на ту, что была у старика?
