Kitobni o'qish: «Убежище. Книга седьмая»
Посвящается моей маме – моему Убежищу
Глава 1. Выжмать
Прохладное августовское утро раскололось пополам и разлетелось на кусочки от истошного визга новой соседки.
Белые бультерьеры, вольготно расположившиеся было на крыльце, взвились с мест и устремили увесистые носы в сторону катаклизма.
– Как думаешь, что там? – уточнил Крок у старшего брата Дила.
– Раз мы с тобой тут, а вопит она там, может быть всё, кроме нас! – глубокомысленно вздохнул Дил и почесал правое ухо, в котором застрял кусок от соседкиного визга.
– Даааа, это ты прав… Хотя, может, это она о нас так вспомнила? – забеспокоился Крок.
С новой соседкой они встречались уже четыре раза и немудрено: визгля и её муж сняли дачу напротив, решив её купить по окончании сезона, чтобы подешевле было.
Ну, сняли и сняли, кому какое дело… Только вот новеньким было дело до всех: они решили вложить свои деньги в недвижимость и сочли нужным уточнить, а нет ли тут каких-то неудобств, опасностей или неприятностей для них самих и их наследника…
С первыми опасностями они столкнулись нос к носу, как только вышли за ворота арендованной дачи – из калитки напротив вышла какая-то наглая девица с двумя собаками-убийцами!
–Уберите! Уберите их немедленно! – взвыла как сирена новая соседка. – Ник, Ник, смотри, тут эти монстры!
Лиза, хозяйка Крока и Дила, даже назад подалась от звуковой волны, залившей окрестности, а потом закрутила головой в попытках найти опасность и ужасность. Нет, то, что многие со страхом воспринимают бультерьеров, она, конечно же, знала, поэтому в выходные, когда на дачах было много людей, всегда выводила псов на поводках и, только отойдя подальше, поводки снимала – мало ли, наткнётся на них какой-нибудь незнакомый человек – переживать будет. Вот и сейчас вышли они на поводках.
Лиза внимательно осмотрелась – никаких монстров нет, а незнакомая девица всё вопит…
– Да! Я к вам обращаюсь! Вы! Вы что, не знаете, что ваши чудовища запрещены законом? – девица, наконец, конкретизировала свои претензии.
– Нет. Не запрещены, – тяжело вздохнула Лиза, подозревая, что соседушка попалась сложная…
– А я вам говорю, что запрещены! И вообще, почему вы без намордника?
Лизе чрезвычайно хотелось переадресовать вопрос его отправительнице, но она сдержалась. Ну, мало ли… Бывает такое – боится человек собаки и всё тут! А уж от страха чего только не выдаёт, и в том числе полную ерунду! Поэтому ответила она максимально мягко и спокойно:
– Мы не в городе, а тут, на дачных участках, нет такого правила…
– Это временно! Я заставлю местную администрацию, и ваших собак сюда вообще пускать не будут! – заявила девица. – Эй, вы что? Не слышите, да? Я с вами разговариваю? У меня ребёнок, и я не позволю вам гулять тут с этими кошмарными псами!
Лиза только плечами пожала. Зачем спорить? Председатель их дачного товарищества, который является счастливым владельцем трёх стаффов, без сомнений объяснит её новой соседке, в каком именно направлении и как быстро она должна передвигаться со своими требованиями.
На прогулке Лиза и бультерьеры почти позабыли про противную встречу, зато по возвращении снова с головой нырнули в истеричные завывания соседки о том, что она – мать и её ребенок любой ценой для окружающих будет в полной безопасности!
Потом Лиза слышала подобный визг по поводу Гиря, которого на опушке леса, то есть прилично далеко от визгли, выгуливала соседка Нина. Потом крики раздавались про овчарку соседей, а потом слышались всё тише и тише, перемещаясь в глубь дачных участков по мере обнаружения новых угроз для дитяти…
На следующую прогулку собак повёл Андрей – муж Лизы, и тоже выслушал свою долю претензий. Правда, в силу более твёрдого характера вникать в крики не стал, а проигнорировал истерику вместе с её хозяйкой и удалился.
Ещё пара встреч ничего нового в расстановку сил не внесла – как только соседка видела проходящих по улице собак, она выскакивала и начинала верещать про свои права, обязанности окружающих и тотальную опасность…
Крок вздохнул и, невольно вслушиваясь в крики, кивнул:
– Сейчас она на Пина кричит.
– А чем ей Пин помешал? – удивился Дик.
Пин – весёлый и курчавый молодой эрдельтерьер, мог показаться опасным только какому-нибудь трусливому котёнку.
– Тоже воет про намордник и про то, что это опасный зверь! – вздохнул Крок. – Не видала она опасных.
– Да уж… ей бы на хозяина Пина посмотреть… – фыркнул Дил, отлично понимающий, что этот самый хозяин по кличке Пашка и сам-то вполне себе серьёзная личность, а уж вместе со своей сестрой Полиной и вовсе может чрезвычайно много! Если бы Пина выгуливал Пашка, то грандиозного скандала было бы не избежать, но Пашка был занят устранением последствий одного неудачного химического эксперимента, поэтому вместо него гулять с Пином отправился Миша.
Мишка слегка разозлился за смущённого непонятными криками эрделя.
– У меня собака абсолютно безвредна! – холодно ответил он распалённой скандалом молодой женщине. – Он воспитан, дружелюбен и…
– Да ты, сопляк такой, будешь мне ещё что-то тут высказывать? У меня завтра ребёнок приезжает, так вот, чтобы я вас тут не видела, понял? «Безвредна его дурацкая псина!» Я сама знаю лучше, что безвредно, а что нет! Я же мать!
– Ааааа, ну, поняяятно, а я-то сразу и не понял. Ну, раз вы́жмать, то оно, конечно, всё объясняет! – хмыкнул Мишка, заметив, что на участке хозяев минипига Фунтика открывается калитка и оттуда уже виднеется очень знакомое рыльце.
– Поговори мне ещё тут! – шуганула его «вы́жмать». – Убирайся со своим псом, и чтобы духу его тут не… А это ещё что такое? Свиииньяяяя?
Мишка с трудом сдержался, чтобы не уточнить, где это самая тётенька увидела зеркало, но решил, что это он всегда сказать успеет, а вот Фунтику надо дать возможность проявить себя!
– Вы! Да, именно вы! Вы чё? Не знаете, что тут свиней держать нельзя? – завопила новая соседка Ларисе, которая чинно-благородно вывела Фунтика на прогулку. – Тут не деревня. Валите в свой свинарник!
Лариса, которая, в принципе, была человеком мирным и спокойным, грозно сощурилась и смерила взглядом источник шумовых помех.
– Это минипиг, а не сельхозживотное, – сухо ответила она.
– Да что ты мне тут рассказывать будешь? Вывела кабана и считает себя самой умной? У меня завтра ребёнок приезжает, так вот: чтобы я вашего хряка тут больше не видела!
Лариса только рассмеялась.
– Милая, идите-ка на свою территорию и не мешайте людям жить, – порекомендовала она.
Дальнейшую беседу можно было расслышать издалека и во всех подробностях, особенно, когда в неё включился возмущённый Фунтик. Вот уж кто-то, а он отлично умел разговаривать громко, ясно и так, что его слышали вообще ВСЕ, что уж говорить о недальних соседях.
В старом доме на окраине дачного посёлка, то есть совсем недалеко от эпицентра звукового сражения, Нина покачала головой, отрываясь от работы – замысловатой кожаной сумочки.
– Ну, вот… слишком тихо и спокойно мы тут жили, вот и принесло на нашу голову новую соседку.
– Неее, тётенька, это не просто соседка, а представительница славного племени «выжматерей». Она не просто так вопит, а разгоняет окружающих, чтобы её деточке было тут всё-всё безопасно и хорошо, – просветил тётку Пашка, пришедший к ней, чтобы уточнить, чем именно она занята.
– Ещё хуже! Такая будет вытаптывать и асфальтировать всё окружающее… – запечалилась Нина.
– Тётенька, да что ты? Кто же ей позволит? – удивился Пашка. – Ты про нас забыла, да?
– Неее, я про вас с сестрицей всегда помню, даже во сне! Когда что-то весёленько-страшненькое снится! – призналась Нина, а потом с интересом уточнила: – У вас, что, уже и идеи есть?
– У нас всё есть, как в Греции! – похвастался Пашка, спрыгнул с подоконника в сад и растворился в зелени.
– Вот это меня, пожалуй, пугает даже больше, чем визгливая соседка! – пробормотала Нина, отправляясь к свекрови. – Никогда же не знаешь, что именно они учинят… Хотя… это как в том анекдоте: «Я крокодила спасать не пойду, я не заставлял его на мою тёщу нападать».
Людмила Владимировна тихо-мирно, насколько это было вообще возможно в таком шуме, солила помидоры.
– Ниночка, а ты не в курсе, что у нас за катаклизм такой опять случился? Я слышу, что вопит Фунтик, но, к сожалению, в свинском языке не сильна, – призналась она невестке.
– Зато, там, – Нина кивнула в сторону, откуда раздавались вопли, – там обе стороны знают его в совершенстве! Это опять новенькая, которую Мишка прозвал «вы́жмать».
– Исключительно говорящее прозвище, – вздохнула Людмила.
– Ещё бы! А вот что тут завтра будет… Это самая особа объявила, что завтра её ребёнка сюда привозят. Полагаю, что все предыдущие вокальные упражнения – это так… лёгкая разминка.
– Нда… материнский инстинкт, который занимает всю черепную коробку от уха до уха, становится очень громким и слишком тревожным явлением! – Людмила озадаченно вытащила упрямый помидор, который нипочём не собирался помещаться в отведённое ему место трёхлитровой банки, покрутила его в руке, отложила, взяла другой помидор и ловко вложила, куда нужно, как недостающий элемент пазла. – Правда, у меня большое подозрение, что нашим новым соседям здесь будет ещё более некомфортно, чем нам сейчас.
– Почему?
– Подобное тянется к подобному… А скандалисты отсюда могут только выталкиваться!
– Золотые слова! – кот Фёдор помидорами не интересовался абсолютно, но вот с Людмилой рядом бывать любил, раз уж его Миша уехал с отцом в Москву – одежду покупать. – Только вот… ничего просто так ниоткуда не выталкивается, надо усилия прикладывать, а раз эта верещуха нас так не любит, пожалуй, мы и постараемся… Это ж надо, что она мне вчера вечером навопила! И про паршивых, заразных и больных котов, и про то, что нас всех усыплять надо, и про всякие глупости о том, что мы на котят людских садимся! Что у неё там за котёнок такой, раз её так защемило и не отпускает? Надо бы хоть немного ещё себя посдерживать – посмотреть на котёнка, а потом уже начинать действовать.
Визгля по прозвищу «выжмать», которую среди людей называли Ксения Заборова, понятия не имела, что не победила, разогнав все окрестности, а попросту получила отсрочку исключительно благодаря кошачьему любопытству. Ксения активно готовилась к приезду сына, подстригая все кусты, которые могут его как-то уколоть, и выкидывая всё, что может представлять для него хоть малейшую опасность.
Очередную цель она услышала издалека.
– Опять какая-то псина лает! Ну, всё! Они меня достали! Поназаводили всякую мерзость! – она выскочила из калитки и узрела машину, остановившуюся у соседского дома. Мужчина, бывший за рулём, вышел, передавая соседке банку с молоком, а на переднем сидении машины лаяла омерзительнейшая и опаснейшая собака – чёрная с рыжим, длинноносая, остроухая доберманша.
– Ей, вы! А ну, убирайтесь отсюда! Да-да, вон! Вам кто разрешил тут останавливаться и привозить сюда опасных собак? Я сейчас, вообще, полицию вызову! – закричала она вслед удаляющейся машине, сильно жалея, что не вышла раньше. Тогда прямо в лицо высказала бы этому типу всё, что думала.
Инспектор ГИБДД Воронов понятия не имел, что за ним вслед чуть не сорвалась в погоню хищная дамочка, у него и у самого проблем хватало. После того как он отвёз молоко, оставил дома Линду и отправился за продуктами, ему позвонила мама и объявила, что они с отцом едут к нему.
Глава 2.
Анпиратор всея семьи
Воронову пришлось съехать на обочину и остановить машину, чтобы не создавать опасности на дороге.
– Мам…
– Сыночек, ты меня выслушай, – продолжала всхлипывать мать. – Мы же всё понимаем: ты решил нам продемонстрировать, что уже взрослый и самостоятельный, но мы ведь добра тебе хотим! Папа даже нашел, куда можно пристроить ту собаку, которую ты нашел. Отец! – Алла Ивановна часто называла так супруга. – Как зовут твоего приятеля, который собаку на склад берёт?
Воронов-старший что-то невнятное буркнул, и мать радостно подхватила.
– Армен! Вот, Арменчик забирает псину.
Воронов прижал смартфон подбородком к плечу и стиснул руками руль.
«Спокойно, только спокойно! Главное – не сорваться! На мать нельзя!» – эмоции, только метавшиеся в яростном потоке слов, которые ему дико хотелось высказать, неохотно затихали. Очень неохотно.
– Так что ты можешь спокойно вернуться домой! – мать, оказывается, ещё что-то произносила, но Андрей её уже не слушал, кинул смартфон на сидение рядом и медленно нажал на педаль газа.
Приехал, припарковал машину, всё ещё сдерживаясь, а вот когда узрел в окне дома, уже своего, честно купленного, практически полностью отремонтированного дома, взволнованную морду Линды, которую уже, оказывается, определили к отцовскому приятелю Арменчику на склад, не выдержал и так грянул кулаком по невинному забору, что тот чуть не рухнул к тётушке во двор.
Над краем забора тут же появилась морда козла Зайчика, который что-то возмущённо взмемекнул, изумляясь, как это безрогий человек смеет соревноваться с ним в пробивании загородки.
– Андрюш, милый, ты уже вернулся, всё в порядке? – послышался голос тётки.
– Вернулся, только всё не в порядке! Сильно не в порядке! – Андрей выпустил Линду и прошёл вместе с ней на тётин участок через небольшую внутреннюю калиточку, специально им устроенную, чтобы вокруг не ходить.
– А что? – осторожно уточнила Анна Ивановна.
– Мать звонила! Едет с отцом за мной… Попросила собрать вещи заранее, чтобы папеньке долго не ждать! Он, дескать, готов меня простить и принять, даже договорился, куда Линду деть – к его приятелю Арменчику на склад пристроить, – Андрей говорил и ощущал, что у него внутри всё леденеет от крайнего раздражения и гнева.
Анна Ивановна недоумённо подняла брови.
Зятя она откровенно и давно не любила. Сестра, которая не чаяла души в муже, давно и успешно усадила его на шею и волокла на себе. Нет, назвать его бездельником было бы неверно – он работал, неплохо зарабатывал, правда, заняв комфортную для себя нишу, особо не перенапрягался. Зато, приходя с работы, не делал уже абсолютно ничего, а ведь, когда живёшь в собственном доме, так нельзя. Его никто и не просил готовить, стирать или убирать: сестра отлично с этим справлялась, но почистить забившийся водяной насос, подправить забор¸ нарубить поленницу дров или повесить новый водосточный жёлоб она была не в силах. Ну, хорошо, не можешь или не хочешь сделать дело сам – заплати мастерам. Они придут и всё наладят, тем более что денег-то достаточно… Но и этот вариант зятю не подходил – надо было, чтобы над всем горбатился уже взрослый сын. Исключительно и только он! Причём Андрей при этом раскладе не имел ни малейшего права голоса, должен был ощущать полную зависимость от повеления отца и, вообще, быть целиком и полностью в его воле.
– Ну, ладно, я понимаю… Алла сама мужа себе выбрала. Сама решила, как именно ей жить. Её семья – её дело, я в это никогда не лезла и не собираюсь, но Андрей-то тут причём? Ну, хочешь ты быть бесплатной прислугой – вольному воля, но зачем вешать на шею сыну эту гирю неподъёмную – муженька своего расчудесного?
Разумная Анна как-то поинтересовалась мнением сестры и услышала её слова:
– А как же? Он сын, он обязан! – сообразила, что зять полностью убедил супругу в своей правоте, получив тем самым отличный дополнительный рычаг для воздействия на Андрея: маму он любил, жалел и всегда старался ей помочь, освободив от лишней работы.
– Всё понимаю, но это уже манипулирование какое-то! Причём если любящий сын откажется, то папенька нагрузит на Аллочку ещё что-нибудь, дождётся, пока она рухнет от переутомления, а потом высвистает Андрея и обвинит его в том, что это он виноват, мол, мать без сил – он же не помог! Зять, как в заложницы, взял дyрищy-сестрицу и держит под прицелом, дабы самому ничего не делать, а она и рада ему подыгрывать!
Давнишние раздумья Анны Ивановны оказались абсолютно актуальны и по прошествии приличного времени.
– Тёть, я не могу! Просто боюсь не сдержаться и высказать им всё, что я об этом думаю! Главное, что отец сам не позвонил, зато мать как накрутил… Её руками хочет вернуть меня назад! Надо же было додуматься – собаку он мою пристроил! Аж трясёт от такого…
– Так, ты не психуй, а давай-ка собирайся… – Анна недоумевающее глянула на отпрянувшего от неё племянника. – Да ты не понял! Не к родителям собирайся, а бери собаку и дуй отсюда подальше!
– Не понял… – удивился Андрей.
– Ну, что ты не понял? Ты же вроде умный у меня! Твой папенька… Он давно играет в нечестную игру – пользуется тем, что ты мать любишь и жалеешь. Так вот, она не только твоя мать, но ещё и моя сестра. Тебе сказать ей всё в лицо будет тяжко. Да и несправедливо это – заставлять тебя через такое проходить, так что поезжай и отдохни где-нибудь с Линдой. Вон, к девушке сгоняй…
– К какой ещё девушке? – Андрей не успел перестроиться от предвкушения противостояния с родителями на прогулку и чувствовал себя примерно так, как Змей Горыныч, которому сказали, что огнём плеваться уже не надо – богатыри передумали его атаковать.
– Как «к какой»? К Лене! Ты уже несколько дней не гулял с Крошем…
– Да она вроде сказала, что сама справляется… – развёл руками Воронов.
– А она ничего не говорила о том, что ей неловко тебя напрягать? – осторожно уточнила Анна Ивановна.
– Да, что-то такое говорила! – озадачился Андрей.
– Ой, Андрюш, ну, что ты, в самом-то деле, такой простодушный! Девушка воспитанная, даёт тебе возможность к отступлению, если тебе неприятно с ней общаться. Это ты, мой бедный, привык к напору разных хищниц, типа Лили, вот и не сообразил.
Воронов покрутил головой.
– Тяжко всё! – сообщил он Линде.
– Да ладно тебе! Разберёмся! Поезжайте, главное, и смотрите мне, чтобы до вечера не возвращались. Смартфон выключи на всякий случай. Я скажу, что ты в Управлении, мол, отчёты сдаёшь. Тебя же не спросили, где ты?
– Неа…
– Вот и чудно! Давай, эвакуируйся да побыстрее!
– Тёть, мне неловко! Из-за меня ты ещё и выяснять отношения с моими будешь! – Воронов после тётушкиного совета чувствовал себя примерно, как школьник, которому сказали, что годовые контрольные и экзамены махом отменяются и прямо уже сейчас наступают каникулы, но всё-таки заспорил…
– А ты что, думаешь, что я без пользы для себя это делаю? – уточнила Анна Ивановна. – Я, знаешь, как давно хотела вдоволь поругаться с твоими? Уууух, как хотела! И всё сдерживалась, сдерживалась. Короче, кыш отсюда и не мешай мне душеньку отводить!
Когда машина Воронова, увозя счастливую Линду, исчезла за поворотом, Анна Ивановна потёрла руки и сообщила живо заинтересованному Зайчику:
– Иногда сдержанность – это вредно! Например, когда люди не понимают, если им спокойно и тихо говоришь, а понимают только громко и гневно. Ну, раз так, они это получат! Имея такого любящего и ответственного парня в сыновьях, так над ним изгаляться и ещё в угол загонять… Ну, уж перебьётесь! Только он жить начал нормально, только угол свой нашел, практически ремонт закончил, с девушкой приятной познакомился, как нате вам! Собаку – на склад, сам – к ноге, топорик – в руки, тяпку – в зубы и вперёд – вкалывать на папеньку!
Когда Воронов-старший с супругой подъехали к дому Анны Ивановны, никаких следов пребывания Андрея там уже не было. Как говорится, и след простыл!
– Анечка, здравствуй! – Алла Ивановна с распростёртыми объятиями шла от калитки к дому обниматься с сестрой. За ней, мрачно и хмуро осматривая дом и участок, нёс себя её супруг, господин и повелитель.
– Здравствуй, – Анна как раз выбралась из огорода с охапкой травы для гусей и кур.
– А где Андрюша? Мы за ним приехали! Погостил, как говорится, и хватит!
– Нет его…
– Ну, как же! Я ж ему сказала, чтобы он собирался…
– Куда? – картинно удивилась Анна Ивановна, закинув траву в гусиный загон и оставив щеколду на калиточке незадвинутой.
– Как куда? Домой! – решительно возвестила Алла, которую муж очень даже правильно настроил перед поездкой, объяснив причину её усталости и его постоянного плохого настроения тем, что бездельник-сын удрал и ничегошеньки по дому уже не делает. – Анечка, а где он? Я ему позвонила, сказала, что мы за ним едем, а он отключился…
– Алл, я не поняла… Он, по-вашему, кто? Ребёнок? Маленький мальчик, которого ты на каникулы к тёте в деревню привезла? Он – взрослый мужчина!
– Вот именно, что взрослый, а это значит, что обязан иметь личную ответственность перед семьёй и помнить про свои обязанности! – напыщенно выступил «патриарх семьи» Вороновых.
– Да что ты говоришь… – восхищённо протянула Анна. – А ты? Ты взрослый?
– Аня, речь не о нём, а об Андрее! – заторопилась Алла Ивановна, опасаясь реакции мужа на намёки сестры. – Где он?
– В Управлении, какие-то отчёты сдаёт!
– А собака его где? Мы договорились, что её отвезём на склад к моему приятелю! – живо заинтересовался Воронов-старший.
– Собака с ним. Он её в машине оставляет, когда не на дежурстве, вместо сигнализации, – тут же придумала Анна Ивановна. – Погоди-ка… Как это вы договорились? Без его ведома? Без его разрешения пристроить его собаку?
– Анна, я давно хотел тебе объяснить кое-что! – важно выступил Воронов-старший. – Я вижу, что ты Андрея безответственно поддерживаешь, возможно, даже настраиваешь против нас! Так вот, в моей семье так принято, что дети почитают, уважают родителей и помогают им! А Андрей в последнее время стал себя настолько омерзительно вести, настолько не учитывать мои… то есть наши интересы, что это не могло остаться мной не замеченным… Он приволок это мерзкое животное в мой дом без моего позволения. Ладно, я стерпел, просто велел от неё избавиться, но он нахамил мне и уехал к тебе, а ты, ты… вместо того, чтобы сказать ему, что он ведёт себя непозволительно, взяла и приняла его у себя! Я понимаю, что у твоего сына руки растут не оттуда и ты воспользовалась возможностью и приспособила Андрея к ремонту дома, но полагаю, что с этим нужно заканчивать! Алла выбивается из сил, а наш сын бездельничает!
– Аллочка, ты выбиваешься? – сочувственно уточнила Анна Ивановна.
– Да, Аня, я так устала… – всхлипнула и правда утомлённая и посеревшая Алла.
– Тогда я тебе предлагаю остаться у меня и отдохнуть, ведь отпуск-то всем нужен!
– Ты что, не слышала, что я тебе сказал? – взвился Воронов-старший, привыкший к тому, что все его слова выслушиваются супругой с величайшим вниманием.
– Почему не слышала? Слышала отлично, только вот, понимаешь, какое дело… Андрей-то уже взрослый. Он добросовестно и долго тащил на себе и ваш дом, и его ремонт, и сад с огородом, а когда ты ему запретил привести собаку, попросту решил, что ему пора бы жить отдельно. Дом у него теперь свой, и я не верю, что вы об этом не знаете. Если он захочет, то сам заведёт свою собственную семью, со своими правилами и традициями. То, что я его поддерживаю, тут ты прав, конечно. А вот про то, что я его приспособила к ремонту дома, прости, но это глупость. Он захотел помочь – помог, но, если бы даже ни одного гвоздя не вбил, я и не подумала бы его за это укорять, пусть бы просто отдохнул. Вы же его совсем загнали!
– Да какой ещё его дом? Купил какую-то развалину… Я потом сам посмотрю, что с ним делать! – Воронов-старший пренебрежительно махнул рукой, абсолютно уверенный в прочности своего картонного мирка. – Ты лучше подумай, что он мать угробит! Она же из-за твоего разлюбезного Андрея на себе всё хозяйство тащит! – не выдержал зять.
– А тебе-то кто мешает помогать своей жене себя же самого обслуживать? – хладнокровно уточнила Анна.
– Аня! У него же проблемное сердце! – взволнованно ахнула Алла Ивановна. – Ты же знаешь!
– Да что ты… И какие же у него такие проблемы с сердцем? А? Весь бодренький, шустренький, губы и щёки розовые, что твой поросёночек, бегает, как лосик! – тут Аня быстро наклонилась к уху опешившего зятя и прошептала ему что-то, отчего его жизнерадостные краски заметно поблекли…
– Аня! – возмутилась Аллочка, прикрывшая от ужаса глаза и не обратившая внимание на движение сестры и реакцию мужа. – Что ты такое говоришь! Ты же ничего не знаешь!
– Может, и не знаю, а может, и наоборот… – подумала Анна, которая отлично видела, как зять в соседнем посёлке активно, шустрыми перебежками следует за одной симпатичной особой, выказывая ей знаки внимания. По неприятному для зятя совпадению особу эту Аня отлично знала – когда-то вместе работали…
Зять, решивший, что змеюка Анна просто блефует, старательно изобразил оскорблённую невинность и начал многословно рассыпать свои «диагнозы», так утомив Анну, что та решила было ещё раз намекнуть непрошибаемому Воронову-старшему о том, что реально осведомлена о его поползновениях, а потом уже перейти к запланированной ссоре. Но тут к разговору присоединились новые участники.
Нет, звероколлектив и так стоял вокруг тесным кружком и внимательно слушал людскую беседу. Зайчик и вовсе внимательно присматривался к тылам неприятного субъекта, но, увы и ах, тот был типом знакомым и к забоданию запрещённым. Козы, как животные умные, презирали Воронова-старшего на расстоянии, зато вывалившиеся из загородки гуси подобными странностями не страдали.
Гусь вообще птица логичная. Вот стоит кто-то на родимом дворе и гундит на хозяйку. Ну, когда калиточка закрыта, с этим ничего не сделаешь, разве что поорать можно, а вот когда есть возможность выйти и разобраться с этим гундюком на месте, какие могут быть причины для того, чтобы отказывать себе в этом удовольствии? Правильно, никаких! А раз так, то пора бы и пощупать, из чего это такие ушлые пришельцы сделаны?
Воронов-старший с жаром, абсолютно несвойственным сердечникам, горячо доказывал, что он очень болен. Когда ощутил исключительно чувствительный щипок в области лодыжки, заорал, подпрыгнул, лихо развернувшись в воздухе так, что самому Цискаридзе не стыдно было бы…
– Милый, что? – ахнула перепуганная Алла.
– Ааааааа, – содержательно ответил милый, узрев в собственных тылах гусиный десант. – Аааааагуси!
– Они самые! – хмыкнула Анна Ивановна, с любопытством наблюдая за рывком зятя, схватившего длинную и тонкую палку, которую Анна собиралась подставить под головастый подсолнух, и рванувшего за гусями вокруг собственной машины. – Прямо вылитый сердечник… – пробормотала она.
– Аня, останови их! – стонала Алла. – Останови, у него же сердце!
– Да это же не гуси за ним бегут, а он за гусями… – пожала плечами Анна Ивановна. – Да как ты не понимаешь, здоров он! Здо-ров! Более того, ты сама можешь в этом убедиться, ведь у вас же не строго следят за медицинскими картами. В следующий раз, когда он притащит карту домой, сама возьми и посмотри! Но я тебе точно говорю, что ни один человек, у которого нехорошо с сердцем, так носиться не станет, а он, глянь, ещё шустрее бежит!
– Ой, это же теперь его гуси догоняют! – переживала Алла.
– Ну, а чего он хотел? Они никогда просто так не сдаются. И да… Аллочка, учти… Ты сама можешь и шнурки мужу гладить, и каждый день полный набор свежих блюд ему готовить, а то он же вчерашнее не ест. Вчерашнее только Андрею можно было отдавать… И занавески стирать раз в три недели, а то там пыль, и супругу твоему неприятно. И выщипывать мельчайшую травинку на дорожках, я уж про грядки молчу. Это всё твоё дело и твой выбор, как жить. Только не лишай Андрея возможности сделать его выбор в жизни, не тащи его назад и не взваливай на него больше, чем это нужно и возможно!
К сожалению, усилия Анны достучаться до сестры были напрасны. Алла Ивановна думала только о том, чтобы спасти вопящего супруга от гусей, так что она гневно глянула на собеседницу и кинулась в гусиное стадо, гневно размахивая сумочкой и крича:
– Пошли все проооочь!
Очень трудно изображать царское достоинство, пусть даже и оскорблённое, сидя в машине, которая плотно окружена гогочущим и насмешливым гусиным стадом. Так трудно, что даже Воронову-старшему это было не по плечу. Он высунулся было в окошко, чтобы кинуть в Анну какую-нибудь уничижающую фразу, но гусак легко пресёк эти поползновения, вытянув шею коварно зашипев на гостя:
– Пппшшшёл!
Воронов тут же отдёрнул голову, закрыл окно и забухтел что-то там, но уже неслышно для широкого круга.
– Вот же… Анпиратор к нашему двору… Катись колбаской по малой Спасской! – негромко напутствовала его Анна Ивановна. – Ну, он-то ладно – индюк напыщенный, но Алла-то у нас в кого такая дурында, а? Вот так сиди и думай… Сказать ей про ту фею или не стоит? На кого у них дом-то оформлен? По-моему, на Аллу… Воронов тогда не хотел доходы светить и купил на жену, хотя в браке всё совместно нажитое делится пополам, так что не столкнулась бы сестрица моя с тем, что муженёк решит – жена-прислуга ему слишком надоела…
