Kitobni o'qish: «Абсолютно неправильные люди. Самый лучший не рыцарь.»
Глава 1. Здравствуй, Питер
Марина любила Питер и, как ей казалось, это было взаимно.
Да, смешно, наверное, но она оживляла города, ощущала их атмосферу, гостеприимство, настроение.
Питер, прохладный, с запахом моря, с белыми ночами летом и гроздьями кремовых чайных роз, с каналами и сфинксами, со странным ощущением безмятежного простора, когда ты – сама по себе, и кажется, можешь поймать солоноватый ветер, пролететь над Невой, нырнуть в низкие облака и покружиться вокруг шпиля Адмиралтейства, всегда Марину привлекал и был ей рад. Так ей, по крайней мере, хотелось думать.
– Привет! Вот и я. – негромко поздоровалась она, въезжая в город, – Скучал? Ну, конечно, нет! Мало ли нас тут катается туда-сюда. А я вот скучала!
Иронично-вредный ветерок принёс на лобовое стекло машины гроздь дождевых капель, и Марина понимающе усмехнулась.
– Что ещё ожидать от такого щёголя и франта? – фыркнула она. – И на том спасибо!
Бабушке с дедом и Асе она позвонила ещё в дороге. Поговорила и слегка озадачилась – у них был необычный тон.
– Что-то такое мечтательно-довольное! Странно-странно. Ну, ладно, уже скоро всё узнаю.
Так как приехала она по работе, то приняла решение поселиться в гостинице. Да, летом бабушка и дед на даче, в квартире одна Ася, но жить в одной квартире с сестрой Марина не любила – слишком уж у них не совпадали жизненные ритмы.
– Я её постоянно тороплю, а она постоянно тормозит. И нафига нам эти конфликты? – спросила она у себя, и сама себе ответила:
– Вот уж обойдёмся мы! Тем более, что у меня на работе будет аврал и завал, возвращаться буду поздно, а Аська всегда ждёт и нервничает – она-то, как правило, с работы до шести приходит.
После вселения в гостиницу Марина успела сделать множество дел – распотрошила и разложила сумки, отложив в сторону подарки и корм, привезённый для бабушкино-дедовых кошки и собаки, переоделась в офисные «доспехи» – строгий тёмно-синий костюм и отправилась знакомиться с «полем боя». А в том, что её нынешняя командировка станет именно такой, Марина ничуть не сомневалась.
Правда по дороге в офис проверяемой организации она не отказала себе в удовольствии и набрала Ульяну. После первых приветствий и радостных восклицаний подруги, не ожидавшей приезда Марины и очень этим обрадованной, они договорились встретиться на днях и вместе куда-нибудь сходить.
– Ну, вот. С приятностями закончили, начинаем неприятности! И, что показательно, не себе! – хмыкнула Марина, недобро прищурившись.
– Самое-то замечательное в этом то, что справедливость в мире есть! Это же надо, что среди всех аудиторских компаний в Москве, а их приличное количество, заказчик выбрал именно нашу, и среди всех наших аудиторов выбрали на эту проверку именно меня! Это очень-очень символично! Да, может и не сразу награда находит своего героя, но это неотвратимо! И очень, знаете ли, приятно чувствовать, что я и есть та самая награда! Герой, а герой, ты ещё не в курсе, но я тебя уже нашла!
«Герой» был Марине отлично знаком, хотя, сам вряд ли об этом знал…
Эта незабываемая история произошла в одном из банков, который сопровождала Маринина аудиторская компания. Начальницей одного из отделов была грамотная молодая женщина. Марина с ней общалась мало, но краем уха уловила, что у начальницы длительные романтические отношения с подчинённым, которые вот-вот грозятся перейти в брак.
– Парень-красавец, младше этой самой Ирины на шесть лет! Ей – тридцать два, а ему всего-то двадцать шесть! Представляешь? И вот он сам, прикинь, САМ, начал за нашей крокодилицей ухаживать! – просвещала в кафе подчиненная Ирины свою знакомую.
Марина услышала это случайно, да и запомнила ненамеренно – у неё и так дел хватало. Тем более, что было очевидно – это даже не девица говорит, а этакая бледная и трясущаяся зависть. Видела Марина тут самую начальницу – нейтрально-приятное лицо, чуть полноватая, гладкие русые волосы. Да, так мимо пройдёшь и не заметишь, конечно, но что она «крокодилица» – вот уж нет!
В следующий раз Марина вспомнила про услышанный разговор уже после окончания проверки, когда приехала подписывать акты о проверке в банке. Приехала и сразу поняла – банк потряхивает от нервного возбуждения.
– Мариночка, начальство решило чуть ли не треть сотрудников сократить! – кинулись к ней бухгалтера, – Ты если узнаешь о какой-нибудь вакансии, пожалуйста, имей нас ввиду!
Марина покивала – несколько человек были исключительно грамотными, их отнюдь не мешало бы пристроить к приличным клиентам и знать, что этих клиентов в следующий раз проверять будет не в пример проще.
– А ещё… ещё… ой, там такое! Не знаю, ты с Ириной знакома? Ну, начальница экономического отдела? – и дальше, не дожидаясь ответа:
– Бедная! У неё же жених был, Всеволод, так вот, этого Севочку сегодня вызвало начальство, и мы все были уверены, что его сокращают. Ирина переживала… И тут приходит секретарша, – Маринина собеседница многозначительно кивнула головой вверх, показывая высокий уровень секретаря, – И приносит приказ об увольнении на имя… Ирины! А на её место назначается как раз этот самый Севочка!
Марина удивилась. Да, она знала, что некоторые руководители упорно предпочитают работать с мужчинами, проталкивая их, где только можно, в надежде на то, что «без замороченных баб всё будет понятнее», знала и посочувствовала и Ирине, и Всеволоду.
– Ничего себе… это ж как парню неудобно!
– Неудобно? Ой, Марина, мы тоже сначала так подумали, а потом явился этот… – собеседница поджала губы, явно стараясь не употребить неприличное слово и найти ему аналог:
– Смердяк! Ирина к нему, мол, ты не переживай, я всё понимаю, что это руководство решило, а он ей в лицо такое наговорил… Что был он с ней только чтобы набраться опыта и знаний для этой должности – а она-то его своим замом сделала! Что она ему противна, что у него другая есть, получше и помоложе! И как она вообще могла рассчитывать, что он женится на такой, как она?
Марина ахнула, полностью оправдав надежды рассказчицы:
– Вот же мерзость-то какая!
– Не то слово. А Ирина выслушала всё это, развернулась, взяла свою сумочку и ушла… Только, по-моему, ещё не уехала – я её машину на стоянке видела!
Марина отдала акты, краем глаза в коридоре увидела сияющего Севочку, обратив внимание на то, что часть сотрудников липнут к новому «солнцу», а часть аккуратно держится подальше, словно опасаясь вляпаться во что-то непотребное. Делать ей в банке больше было нечего, и она отправилась к выходу.
И так уж вышло, что Ирина мало того, что её не послала – незнакомую девицу, приставшую к ней как репей к собачьему хвосту, но и начала негромко рассказывать о том, что совсем не ожидала такого, что это нелепо с её стороны, что она должна была понять, что раз Сева с ней, то это было из-за чего-то, а вот она, глупая, не поняла… Видимо, настолько невмоготу ей было держать это в себе, что даже практически незнакомая девица подошла в качестве слушательницы.
Марине жутко хотелось вернуться в банк, взять пaршивцa за шкирку, выволочь его из Ирининого кресла и повозить им в самой-самой грязной и концентрированной луже, которую она отыщет в округе.
– Можно даже так притопить слегка! Нет, не совсем, но так, чтобы пузыри пускать начал, как хрюшка! – злобно думала Марина, подавая бумажные салфетки рыдающей Ирине. – Хорошо, хоть плакать начала! Лучше реветь белугой, но выплакать эту гадость из себя, не держать в душе. Нечего её забивать такими событиями и такими особями…
Потом она заставила Ирину пересесть на соседнее сидение фордика, и сама села за руль, доставив несчастную домой. Хотя, поначалу она отказывалась изо всех сил.
– Не могу ехать домой… Мы же там с Севой жили.
– Прекрасно! Так нужно собрать его вещи и замок сменить! – Марина позвонила на работу, легко отпросилась, благо последнее время традиционно сильно перерабатывала, и отправилась с недавно ещё совсем чужой и незнакомой женщиной к ней домой.
– Да у гада гардероб больше, чем у самой Ирины, – машинально отмечала Маринка, переволакивая пакеты и чемоданы к двери, да краем глаза наблюдая за слесарем, спешно меняющим замок.
– И я уверена, что большую часть этого купила ему именно Ирина! Ну, и ладно! Можно считать, что дёшево отделалась! Вот не назначили бы его начальником, так он и женился б на ней, и жил на её шее припеваючи, а потом всё равно ударил в спину, только ещё бы больнее было!
Сборы перемежались приступами слёз и отчаяния, которое возникало каждый раз, когда Ирина вспоминала, что теперь в её жизни: «Ничего-ничего нет».
– Ни Севы, ни работы, ни ребёнка…
Марине это надоело, и она после выноса огромного гардероба «Смердяка» на лестничную клетку, коварно воспользовалась бессильным состоянием Ирины, и отволокла несчастную в знакомый собачий приют.
– Ты говоришь, что у тебя ничего нет? Ерунда! Ты молодая, здоровая и сильная, ты прекрасный профессионал и найдёшь работу в два счёта, у тебя есть родители, сама говоришь, что они тебя любят, и они тоже живы-здоровы, ну и что, что живут в своём доме в Подмосковье. Далеко, что ли? Ты свободна, ты сама можешь решать, как тебе жить! А теперь посмотри на них!
Марина показала Ире бесчисленные ряды клеток, в которых сидели собаки.
– Они созданы для того, чтобы любить и быть верными! Они не могут без нас, но каждая из них предана и вышвырнута на улицу, каждая обречена теми, кому доверяла полностью и абсолютно!
– Как я… – едва слышно сказала Ирина.
– Как ты, – согласилась Маринка, – Только у них нет ничего! А ты по сравнению с ними – безмерно богата!
– Слушай! Но я… но я же могу кого-то взять себе? Да? – вдруг осенило несчастную.
– Гениально! – саркастически подумала Маринка. – И как только она додумалась!
Вслух она пробурчала что-то нейтрально-невнятное, потому что такие вещи человек должен решать сам – ему жить с собакой или кошкой.
– Я мечтала о собаке! Только Сева их не любит… – пробормотала Ирина, и вдруг удивилась:
– Погоди… А какое мне теперь дело до Севы?
– Ваааащщщще никакого нет! – заверила её Марина, которая первый раз за этот долгий день начала замечать признаки того, что «пациент скорее жив».
– Всё-таки моя мама права, и метод «помоги тому, кому хуже» работает без осечек! – подумала она.
– Ой, так я ж действительно могу завести собаку! – возликовала Ирина, пинками прогнавшая мысль о человеке, которому ещё утром безгранично доверяла.
И она завела собаку. Почти…
– Ой, нет, девушка. Эту мы вам дать не можем – она не одна. У неё друг есть – они оба стерильны, конечно, но так любят друг друга, что не могут разлучаться! – вздохнула представительница приюта, кивнув на ладненькую миниатюрную собаку явно овчароидного вида. – Где её друг? А вон он. Видите, она ему угощение понесла?
И правда, собака, так старательно выпрашивающая кусочек корма у посетителей, не слопала его сама, а отнесла в угол, где сидел угрюмый строгий чёрный-пречёрный пёс.
– Он лапу поранил, так она его подкармливает, – пояснили Ирине. – А когда их нам привезли, всё наоборот было – в них стреляли в промзоне, она была ранена, а он её защищал и кормил. Так что, сами понимаете, нельзя их разлучать. Нет, мы пробовали, но они отказываются от еды и воют…
– Вот и не надо разлучать! – вдруг решила Ирина. – Я их обоих возьму! Пусть хоть кто-то у меня дома будет точно верен и счастлив!
Сева, приехавший вечером за вещами, был шокирован, обнаружив явно новый замок, свалку из его гардероба, утрамбованного кое-как в чемоданы, коробки и мешки, а еще отчётливый собачий лай, доносившийся из-за дверей такой знакомой квартиры.
Он было позвонил, чтобы сказать ещё что-то этакое, «хорошее» на прощание, но Ирина не взяла трубку – была очень занята, купая своих собак.
Марина отлично знала, как сейчас у Ирки дела – ещё бы, если они до сих пор преотлично общаются, пусть и нечасто! Подруга сдала московскую квартиру, переехала в огромный родительский дом вместе с собаками, устроилась работать в местное отделение одного из банков, но карабкаться по карьерной лестнице не стала – вышла замуж за мужчину, купившего соседний дом.
– То, что Ирка вполне счастлива с мужем и уже ребёнка родила, то, что у неё всё отлично, это не твоя заслуга, Севочка! Тогда-то Ирина едва-едва удержалась на краю – сама мне говорила, что думала – сердце не выдержит, разорвётся. Её собаки вытянули. И Верн, и Жуля быстро сообразили, что её надо спасать и очень старались – постоянно бдили, чтобы она не плакала, заставляли играть с ними, вытаскивали гулять, смешили, а когда она простыла даже печенье ей в постель носили по очереди – подкармливали. Я уж и не знаю, кому там больше повезло, Ирке с ними, или им с хозяйкой. Одно знаю точно! Ты, Севочка, будешь иметь много… очень-очень много проблем! Нет, я их даже устраивать тебе не стану – ты их сам себе сделал! – думала Марина, просматривая Севины личные фото, щедро размещённые в соцсетях.
– Ути, мой красавец! И от каких же таких доходиков ты этакую машиночку купил, а? А шмотки? А они оооочень недешёвые! Вот фотки из гольф-клубика… А ещё из Эмиратиков… Весь наборчик игрушечек мальчика, который идёт по головам, плевать хочет на окружающих и так жадно рвётся к этому вожделенному наборчику, что ему попросту безразличен весь мир, пусть хоть все пропадут, лишь бы у него всё-всё было! Так вот, мой хороший, будет-будет тебе ВСЁ и даже больше – доходы-то у компании, которую ты возглавил, рухнули более, чем в два раза, и сдаётся мне, что я знаю, куда именно они рухнули! – злобно щурилась Марина, подъезжая к объекту своей профессиональной деятельности.
Глава 2. Другие планы
Марина уже вовсю знакомилась с документами, когда герой явил себя народу…
– Счастье, счастье посетило наш дом! – хмыкнула про себя Марина.
– Почему мне не позвонили о том, что аудитор из Москвы уже приехал? А? – демонстративно громко вопрошал Всеволод Викторович, заходя в кабинет, отведённый Марине.
– Действительно. И красную дорожку не постелили, и хлеба-соли не предложили, аспиды этакие! – продолжала Марина свой молчаливый монолог. – Ишь, как заморгал, делает вид, что так рад, так рад проверке, аж кушать не может, как рад!
– Почему аудитора так неудобно разместили? – продолжал Всеволод «давать гастроли». – Немедленно подготовить кабинет получше!
– Мне вполне удобно здесь, – Марина активно изображала что-то вроде «синего чулка», полностью охваченного трудовым рвением.
– Нет-нет, тут шумно, людей много лишних бегает!
– Бухгалтеров, то есть… – с невинным видом подсказала ему Марина.
– Да… в смысле, у нас лишних, разумеется, нету, но они вас будут отвлекать!
Для отвлечения Марины от взятого следа потребовалось бы что-то значительно более серьёзное, ну, тираннозавр, проскакавший мимо, или, к примеру, налоговик, раздающий деньги налево и направо. Остальные мимопроходящие воспринимались неважным фоном.
Правда, возражать против перемещения Марина не стала – зачем? Доступ к программе она уже получила, документы, которые её сходу заинтересовали, уже успела увидеть. Так что ничего страшного в удалении от бухгалтерии подальше для результатов её работы не было, но факт был интересен и означал, что Севочке откровенно не хочется, чтобы какая-то аудиторша, присланная головным офисом, могла бы увидеть что-то в бухгалтерии.
– Да я и так уже всё увидела, мог бы и не переживать – поздно уже! – размышляла Марина, в очередной раз изумляясь наивности таких «крутых Севочек»:
– И всё-то тебе, друг ситный кажется, что никто-никто не догадается, как ты деньги из фирмы выводишь. А шиты все твои хитрости такими ярко-белыми нитками, что аж издаля видно! Да я легко уже сейчас могу указать твои «сливные» фирмочки. Ну, ты не переживай, я же тебя ещё не пугаю, можешь пока побегать-поиграть в свои игры.
Марина была уверена, что Сева попробует ей голову заморочить – всё-таки некоторые люди редко меняют стиль достижения цели, и была права.
– Мариночка, а что вы делаете после работы? Я мог бы вам показать вечерний Питер…
– Я выросла в Питере – каждый год все летние каникулы проводила здесь, – ответила Марина.
– Вот незадача… – Всеволод принял вид расстроенного обаятельного добряка, жаждущего разнообразить досуг случайной знакомой. – Тогда, может быть, вы мне Питер покажете? А потом мы поужинаем в каком-нибудь приличном ресторанчике?
– Нет, благодарю вас, у меня другие планы! – Марина сокрушенно развела руками, мол, я бы с удовольствием, но никак-никак…
Кстати, планы действительно были другими – она собиралась встретиться с Асей и поехать на дачу к бабушке и деду.
Всеволод, будучи уверенным в том, что это отговорка, стоит лишь правильно уговорить и девица точно согласится, ещё пару раз повторил приглашение – с тем же результатом. Потом он даже после окончания рабочего дня вышел на стоянку – попытаться всё-таки уговорить унылую московскую зазнайку.
Именно тогда-то его и заметила Ася, которая ожидала сестру у выхода со стоянки.
– Ой, Маришь, какой паааарень красавец! – протараторила Ася, как только уселась в машину. – Ой, какой! Это твой знакомый, да? Он за тобой ухаживает? Ну, что ты головой мотаешь? Нельзя же быть такой унылой букой!
Она всю дорогу до дачи трещала на эту тему, а после того, как они доехали и бабушка с дедом наобнимались со старшей внучкой, вернулась к обсуждению.
– Нет, вы не представляете, какой красавец сейчас у нашей Маришки увивался! Роскошный! И явно-явно был заинтересован в ней, но она же как всегда – нипочём не соглашается!
Марина только вздохнула – она терпеть не могла подобные родственные заходы, и некоторое время ей пришлось потратить на попытку объяснить, что красавец-то на самом деле совсем не так хорош, как кажется.
– Маришечка, ты же так никогда замуж не выйдешь! – привычно завздыхала бабушка, а дед поддержал её суровым кивком.
– Этак ты и моего жениха раскритикуешь! – рассмеялась Ася.
Наличие у младшей сестры официально признанного жениха, было новостью.
Судя по всему, бабушка и дед к нему относились весьма и весьма неплохо – у обоих на лицах появилось такое довольное выражение лица, что Марине стало смешно.
– Нет ничего забавного в том, что Асеньке наконец-то попался приличный и порядочный парень! – не поддержала её веселье бабушка.
– Что? И кредиты на курятник брать не требует? – фыркнула Марина, припомнив предыдущего кандидата неугомонной Аси.
– Конечно, нет! Говорю тебе – он порядочный! Это сын наших знакомых, и ты скоро с ним познакомишься, – просветила её бабуля.
– Да, он скоро приедет! – Ася мечтательно прижмурилась.
– И ты будешь его вот в таком виде встречать? – изумилась Марина.
Ася развела руками: – Я именно в таком виде Никите и нравлюсь!
– Приличный парень! – строго резюмировал дед.
Марина засомневалась… Ей-то по наивности казалось, что команда невесте не краситься, становясь похожей на подслеповатую моль, и облачаться в платьюшко, похожее на тоскливо-полинявшую тряпицу, никак не является доказательством приличности и серьёзности.
– Ой, Маришенька, понимаешь, он меня настоящую любит! Вот, какая я есть! – восторженно выдохнула сестра. – Постоянно стимулирует меня к саморазвитию, указывает на мои ошибки. Нет-нет, не думай! Мягко так, необидно.
– Аааа, ну, раз мягко и необидно, тогда оно понятно… – протянула опешившая Марина.
Нет, понятное дело, что у сестрицы недостатков полно. Да у всех их множество, кого не возьми, но как-то это звучало… ну, прямо скажем, не ахти!
Правда, высказывать своё мнение, когда о нём не просили, Марина и не собиралась.
– Может, и правда, хороший парень? – тихо понадеялась она, наглаживая кошку Матрёну, которая, продегустировав новый корм, Мариной привезённый, пришла выразить своё одобрение.
– И знаешь, что? Матрёшка его одобрила! – торжествующе заявила бабушка. – И Тимка тоже!
– Ну, Тимка всех любит… – напомнила старшая внучка, оглянувшись на добродушную колли, которую даже скитания вдоль дорог не научили относиться к людям с осторожностью. – Она же у нас доверчивая донельзя!
– Зато, про Матрёшку так сказать нельзя! Сама знаешь! – тут бабуля была права.
Матрёшка хмуро осматривала всех новых людей издалека и растворялась в пространстве дома или дачи ровно до их ухода.
– А с Никитой она прямо как со своим! – Ася явно выложила коронный аргумент. – Пришла, обнюхала, даже угощение у него взяла.
– Потрясающе! Ты сразу ответила ему согласием? – рассмеялась Марина.
– Ну, что ты смеёшься? Кошки отлично, просто великолепно разбираются в людях! – насупилась Ася. – Они просто не подходят к нехорошему человеку.
– Ась, ну, положим, если бы это было так, то не попадали бы они в беду! Сколько кошек ошибается и доверяет людям жестоким, страшным? Да и потом… Зачем же делать из животного какого-то провидца-пифию? Ну, положим, чем-то он ей понравился, но это же не означает, что Никита превосходная партия для тебя!
Марина уже договаривая, всей шкуркой ощутила, как меняется только что такая тёплая и душевная атмосфера за столом.
– Вот! Вот, я же говорила, что она опять НАЧНЁТ! – воскликнула Ася.
– Да что такое-то? – удивилась Марина.
– Ты ещё спрашиваешь? Ты критикуешь любого, ЛЮБОГО мужчину, который оказывается рядом! – капризно заломила белёсые бровки младшая сестра. – Ты не хочешь, чтобы я была счастлива?
– Асенька… – осторожно-осторожно начала Маринка, – То есть, мне не надо было вмешиваться все предыдущие разы, когда ты сама меня об этом просила? Надо было, чтобы ты брала кредиты и займы под все гениальные проекты разбогатеть твоих предыдущих женихов? И выплачивала бы их до конца дней своих?
– Да нет же! Я не это хотела сказать, а то, что Никита – другой! Ему не нужны деньги! Ему нужна я сама! Натуральная, настоящая, лучшая! И Матрёшке он понравился, и бабушке с дедом, и мне! А ты приехала, и даже его не видя, уже начала губы кривить!
– Ась, да это вообще не моё дело! Выходи замуж за кого считаешь нужным! – парировала её выкрики Марина, подумав, что если этому самому Никите хочется ЛУЧШУЮ Асю, то работать ему и работать.
– Вот именно! – высказался дед. – Мы уже поняли, что ты так и останешься вековухой! – он безнадёжно махнул рукой в сторону старшей внучки.
Его мысль тут же подхватила бабушка.
– Ты со своим погибшим Витей можешь хоть до старости оставаться, но Асеньке портить жизнь не смей! А то ты в своей Москве набралась такой самоуверенности, что и её жизнь зажуёшь, подомнёшь под себя! Точно, как твоя мать! – выдала бабуля.
Правда, тут же поняла, что сказала лишнего, смутилась, начала шумно переставлять посуду, но слово – не воробей, оно вылетело, прилично испортив и без того не безмятежную атмосферу, и закружило вокруг настырной мухой.
Марина только вздохнула.
Периодически всё затихало и ей казалось, что обе части семьи всё-таки составляют одно целое, но… но проскакивали вновь и вновь этакие искры, и тут же полыхал новый очаг раздражения и гнева в память о давно случившейся истории. Истории о том, как Маринин отец когда-то уехал за молодой женой в Москву, оставив родителей в Питере. Обыденная ситуация была воспринята как оскорбление, как кража самого ценного, что у них было.
Нет-нет, с невесткой родители мужа были подчёркнуто любезны, демонстрируя своё воспитание и радушие, но по-настоящему расцветали лишь тогда, когда приезжали на каникулы внучки.
Причём, старшая вызывала некое воспоминание о наглой девице, которая посмела увезти с собой их самое дорогое, а вот Ася… Ася была обожаема, обласкана и очень любима.
Маринка в детстве не очень-то понимала такое отношение, но всегда была великодушна, поэтому подчёркнутая любовь деда и бабушки с папиной стороны к Асе её не обижала. Ну, что тут поделать – Ася им больше по душе. Ещё меньше её задел тот факт, что именно на Асю были демонстративно написаны завещания бабушки и деда.
– Только им решать, кому что они хотят оставить! Мне главное, чтобы эти завещания как можно дольше были не востребованы, – решила она.
