Kitobni o'qish: «33 удовольствия»

Андрей открыл глаза и увидел ярко-голубое небо с редкими облаками и парящими чайками. Солнце слепило. Впереди простирался безграничный океан, волны вздымались одна за другой, разбивались о берег в пену и с шипением уползали обратно. Погода была чудесной, пляж безлюден и чист, не видно ни единого человеческого следа, как в дикой природе. За песчаным бугром возвышались кокосовые пальмы с тонкими стволами и кронами, похожими на зелёный плюмаж.

Свежий ветерок холодил тело. Андрей почувствовал запах соли и водорослей, вдохнул полной грудью и рассмеялся. На песке лежала бело-голубая доска для сёрфинга, лёгкая и прочная, самая лучшая доска из всех возможных. Он поднял её, зажал под мышкой и, увязая в мокром песке по щиколотку, побежал к океану.

Вода была на удивление тёплой, почти как в ванне. Андрей окунулся, лёг на доску животом и стал сильно грести против волн. Заплыв на приличное расстояние, он сел на сёрфборд и стал напряжённо смотреть вдаль, ожидая хорошую волну. Пора!

Андрей вскочил и, удерживая равновесие на полусогнутых ногах, заскользил по воде, сделал несколько поворотов.

– Йохо-о-о! У-у-у!

Полёт, восторг, адреналин!

Его вынесло на берег, и Андрей снова заплыл дальше линии прибоя, заскользил, ликуя от восторга. Ему повезло попасть в трубу и оказаться в самом сердце волны. В лицо летели солёные брызги, вода переливалась всеми оттенками синего и зелёного, звуки стали приглушёнными, чувства обострились.

Он удержался на ногах, выехал из трубы и вдруг заметил акулу, огромную, с конусообразной головой, белым брюхом и рядами острых зубов.

– Давай, давай, греби сюда! Шевели плавниками! – закричал Андрей, смеясь. Он не испугался, опасность лишь щекотала ему нервы.

Акула сделала широкий круг, потом ещё. Совсем близко, на расстоянии вытянутой руки, промелькнуло гладкое тело, на Андрея в упор уставился чёрный, как будто стеклянный глаз без проблеска мысли, глаз тупого и безжалостного существа. Андрей растерялся, не удержал равновесие и упал с доски.

Акула выгнула спину и атаковала. Набросилась на него, сомкнула челюсти на запястье и потащила под воду.

– Хижина! Закат! Балалайка! – завопил Андрей.

В горячке он не почувствовал боли, только с изумлением увидел, что вода вокруг стала красной. Он рванулся, выдернул из пасти акулы истерзанную руку и изо всех сих стал грести к берегу.

Акула снова приблизилась и отплыла, чтобы совершить новый бросок. Андрей почувствовал лишь толчок, как будто не сильный, но с вытаращенными от ужаса глазами увидел вместо ступни рваную рану, из которой расходилась по воде кровь.

– Хижина! Закат! Балалайка! – закричал Андрей.

К нему стремительно приближались ещё две акулы. Запах крови привёл их в бешенство, они не стали кружить, изучая жертву, не принюхивались, а беспорядочно метались, терзая Андрея и не успевшую увернуться первую акулу на куски. Он закричал. Резкая боль ударила в сердце, Андрей больше не мог двигаться, не мог дышать. И отстранённо, как будто со стороны, увидел, что тонет в красной от крови воде, среди лихорадочно снующих акул.

Глава 1

– Удачи тебе.

Кира привстала на цыпочки и поцеловала Назара в бритую щёку.

– И тебе.

– Не задержишься сегодня?

– Не знаю, как получится. – Загад, как известно, не бывает богат, поэтому Назар не любил обещать и загадывать. – Пока, Кирюша.

Он вышел на просторную лестничную площадку. Бежевые крашеные стены, на полу – горшки с цветами, края ступенек подсвечены, чтобы не оступиться. Очень хороший подъезд, и с соседями Назару повезло. Он спустился на лифте в подземную парковку, разыскал свой автомобиль – мощный, недавно купленный тёмно-серый «Урал».

Час ранний, но на улицах много машин. Назар бросил взгляд на наручные часы – нормально, успевает.

«Сегодня понедельник, четвёртое августа. Поздравляю с началом рабочей недели! – трещал из динамика голос радиоведущего. – Для тех, кто только что проснулся и ничего не помнит после выходных, сообщаю, что на дворе две тысячи семидесятый год. С вами радиостанция “Юмор ФМ" и его ведущий…»

Назар нажал кнопку на руле – радио замолчало. Он обогнул по кольцевой дороге стелу с названием города, миновал перечёркнутую табличку дорожного знака и пристроился за грузовиком.

Сегодня предстоял напряжённый день, впрочем, когда они, эти дни, были спокойными? Строительная компания, в которой работал Назар, прокладывала вакуумный тоннель для сверхзвуковых поездов, очень нужных городу. По правде сказать, тоннель следовало бы построить ещё с десяток лет назад, а взялись только сейчас. И как будто торопясь наверстать упущенное время, городские власти понукали и подталкивали. Назар всё рабочее время проводил на объекте за городом, сросся с оранжевой каской и даже во время обеда забывал её снять.

– Позвонить брату! – скомандовал он.

Ту-у-у. Ту-у-у. Ту-у-у… – загудел динамик.

После шестого гудка включился автоответчик: «Здравствуйте, это Андрей. Я сейчас не могу взять трубку. Если хотите оставить сообщение, говорите после сигнала».

– Чем же ты занят… – пробормотал Назар и сказал громче: – Андрей, ты про репортаж не забыл? Жду тебя в десять, как договаривались. Не опаздывай, до встречи.

Динамик пискнул отбой.

Вчера вечером Назар говорил с братом по телефону.

– Ты знаешь, что у нас начали строить ветку для сверхзвуковых поездов?

– Я слышал, что собирались. Уже начали? Давно пора, город-то большой.

– Тебе нужен репортаж? Если хочешь, могу устроить беседу с нашим главным и геодезистом. И я могу сказать пару слов.

Андрей оживился:

– Шутишь? Конечно хочу, нам нужны хорошие новости. Будем с оператором. Во сколько приехать?

Согласился он с радостью, однако ни к десяти, ни к одиннадцати так и не появился. Назар отошёл от котлована, подальше от шумной техники, позвонил брату и услышал всё тот же голос автоответчика: «Здравствуйте, это Андрей…» Извинился перед товарищами, пожал плечами: «Не отвечает, простите. В другой раз», написал на всякий случай сообщение брату.

Дела затянули. Назар позабыл про Андрея с его несостоявшемся репортажем и вспомнил только в обеденный перерыв, в чистенькой, совсем домашней бытовке-столовой. Взяв на раздаче борщ и курицу с рисом, Назар устроился на свободном месте и достал из кармана телефон с голографическим экраном. Просмотрел переписку: сообщения так и висели непрочитанными – Андрей не появлялся в сети. Это было странно. Мобильник потерял?

– Глухов, шляпу сними! – Главный инженер постучал пальцем по голове.

Назар махнул рукой, улыбнулся и снял каску, обнажив коротко подстриженные белые волосы. Он поседел ещё в юности и отказался восстанавливать цвет, считая, что серые глаза и смуглое лицо прекрасно сочетаются с белоснежными волосами.

В руках завибрировал телефон. Глухов облегчённо выдохнул и уже собрался отчитать младшего брата, но увидел, что звонит не Андрей, а мама.

– Да, мам.

– Назар, съезди к Андрюше, я беспокоюсь. Он со вчерашнего вечера не отвечает.

Голос у матери был очень встревоженным. Пропади Назар на несколько дней, она бы этого и не заметила. Андрей – другое дело, с ним мама созванивалась каждый день, Назар подозревал, что не по одному разу.

– Не волнуйся, я уверен, что всё хорошо. Вчера мы разговаривали… да, как раз вечером… Наверняка его в срочную командировку отправили… Почему не сказал? Забыл. Я знаю, но всякое бывает. Съезжу, не переживай. Я и сам собирался.

***

Назару очень нравилась тихая улица с двумя рядами частных типовых домов, где жил брат. Аккуратно, чисто, красиво. У дороги зеленели туи и какой-то ровно подстриженный кустарник, названия которому Назар не знал. Он оставил машину у обочины и прошёл к небольшому бело-коричневому дому с невысоким забором, нажал кнопку звонка. Разглядывая двор, Глухов ожидал, что сейчас домофон пропиликает, замок откроется и на пороге появится заспанный и всклокоченный Андрей: «Прости, Назарка, совсем забыл про репортаж. Можешь пристрелить меня, если хочешь», но дом безмолвствовал.

Жалюзи на окнах были подняты, и Назар подумал, что можно заглянуть внутрь: вдруг удастся что-нибудь разглядеть. Он перемахнул забор и через секунду очутился во дворе. Отряхнул ладони, прошёл к крыльцу и дёрнул ручку входной двери. Закрыто.

– Так и есть, уехал куда-нибудь, а нам не сказал, – с досадой проворчал Глухов.

Высокий рост позволил ему заглянуть в окно кухни – никого. Мигал светодиод робота-повара, столешницы были пусты, если не считать одинокой чашки с блюдцем.

Для успокоения совести Назар обошёл дом, заглядывая во все окна, и вдруг увидел Андрея. Тот спал одетым на коричневом кожаном лежаке, и видимо крепко спал. Может быть, всю ночь работал и уснул только под утро. Одна рука покоилась на груди, вторая свесилась до пола.

Назар постучал в стекло, громко позвал – Андрей не пошевелился. Глухов достал из кармана телефон, набрал номер и увидел через окно, как засветился экран лежащего на столике мобильника. Андрей всё не просыпался.

Мелькнула мысль, что брату стало плохо. Делать нечего, пришлось ехать домой за запасными ключами, которые Андрей оставил на всякий пожарный случай. А сейчас случай как раз пожарный. У брата, как он уверял, был надёжный электронный замок, но не биометрический, к которому приложил палец – и вошёл.

Назар долго не мог отыскать ключи. С ним так всегда бывало: положит что-нибудь в укромное место, чтобы не потерять, а это что-нибудь как сквозь землю проваливается.

– Пап, что ты ищешь? – выглянула из комнаты дочь.

Назар мельком посмотрел на её переливающуюся тунику и как-то по-особенному заплетённую косу, всю в бусинках и стразах.

– Ты куда-то идёшь?

– В кино с подружкой.

– В кино… ладно. Лора, ты не знаешь, куда я положил ключи дяди Андрея?

– В сейф, скорее всего. Чтобы не забыть.

– Точно!

Глухов зашёл в комнату, служившую ему кабинетом, и снял со стены картину с натюрмортом. Под ней оказался небольшой, вмонтированный в стену сейф. Назар набрал код и открыл дверцу. Ключи действительно лежали на полке.

– Пап, а что случилось?

– Долго рассказывать, я позвоню, – отмахнулся Назар.

Он ехал обратно, злясь на светофоры и медлительных водителей, тревога подстёгивала и торопила.

Вот и дом Андрея. Теперь не надо было перелезать через забор, Назар приложил металлическую бляшку к считывателю в калитке и вошёл во двор, то же самое проделал со входной дверью.

В доме было тихо.

– Андрей!

Глухов бросился в спальню.

– Андрей! Ты чего не отвечаешь… – И подавился словами.

Андрей лежал мёртвым. Его красивое лицо было искажено ужасом, серые глаза выпучены, рот открыт, как будто брат истошно кричал. Назар сделал шаг и прикоснулся к руке Андрея – холодная. Не требовалось быть медиком, чтобы понять: брат мёртв уже несколько часов или дольше.

У Глухова перед глазами поплыли красные круги, в голове зазвенело. Умер… умер… не может быть. Он повернулся и вышел из спальни, механически набрал номер полиции и очень спокойным голосом, поражаясь себе, сообщил дежурному, что обнаружил тело брата, Андрея Глухова.

***

Назару сравнялось тринадцать лет, когда родители подарили ему братика.

«Зачем им ещё один ребёнок, ведь они старые! Если бы раньше, тогда можно было с ним в теннис играть или футбол, а сейчас зачем?» – искренне недоумевал Назар. Он хмуро смотрел, как мать с отцом суетятся возле младенца, спорят, какое ему подходит имя.

– Как ты хочешь братика назвать? – спросила мама.

Назар пожал плечом – ему-то всё равно, как будут звать этого крикуна, и сказал первое, что пришло в голову:

– Назовите Андреем.

Отец, к удивлению, одобрил и сказал, что имя Андрей происходит от древнегреческого «мужественный», «храбрый».

Назар старался не замечать младшего брата. Приходил из школы, обедал и убегал на тренировку по боксу. Потом делал уроки, ужинал и заваливался в постель с планшетом, нацепив наушники, но даже через них слышал Андрюшкин рёв.

Иногда мама просила присмотреть за братом, когда ей надо было уйти в магазин или по каким-то делам.

– Мне уроки надо делать, – отнекивался Назар.

Мама не понимала, как уроки могут быть важнее Андрюшки.

Назар нехотя садился на диван в детской, оклеенной экологически чистыми голубыми обоями, пялился в телефон. Брат ползал по большому манежу среди игрушек и вопил сиреной.

Сжалившись, Назар включал мультик про ёжика, который очень любил Андрюшка, тот сразу успокаивался, тянулся ручками, пытаясь схватить голограмму, и смеялся. Это был их маленький секрет: если бы мама узнала, то подняла бы крик, что мультфильмы плохо влияют на детское зрение и психику.

Конечно же, Андрюшка стал любимчиком матери, она занималась им все время, слегка подзабыв про Назара; о делах спрашивала бегло, между прочим, и не всегда до конца выслушивала ответ. Это его очень обижало.

Андрея баловали. Одежда – самая лучшая и качественная, только из натуральной ткани, ведь синтетика вредна для детской кожи! Игрушки у него появлялись раньше, чем Андрей успевал о них попросить, достаточно было в магазине остановить заинтересованный взгляд на какой-нибудь машинке или роботе, и мама оживлялась: «Нравится? Давай купим».

Назар думал, что из мамкиного баловня вырастет лентяй и никчемный человек, но, к счастью, ошибся. Подростком Андрей неожиданно увлёкся литературой, стал писать очерки и небольшие рассказы, отправлял в журналы и был страшно горд, когда их публиковали.

– Назарка, хочешь я прочитаю тебе свой рассказ? – иногда предлагал брат.

– Валяй, – нехотя соглашался Назар, зачёсывая белоснежные волосы перед зеркалом то на одну, то на другую сторону.

Он думал, что рассказ будет скучный, щедро сдобренный сленгом, но Андрей писал хорошо, живым языком, и Назар невольно увлекался. Брат и читал замечательно – ходил на курсы дикторского мастерства; мечтал работать журналистом или писателем, а может, и тем и другим сразу. Задуманное исполнил, выучился на журналиста и писал под псевдонимом – Глухарь.

Назар давно выбросил из головы дурацкую ревность – ведь не дети они в конце концов. Стал жить отдельно, потом женился, родилась дочь. Матушка мечтала, как будет нянчить внука от Андрюшки, но тот не спешил обзаводиться семьёй, даже со своими девушками родителей не знакомил.

…Приехала полиция. В спальне переговаривались криминалисты, а Назар так и сидел в гостиной, странно спокойный, как будто нашёл тело постороннего человека.

«Потом накроет по полной… – вяло подумал он. – Бог мой, как я родителям скажу?..»

Подошёл капитан, капитан Красильников, как он представился, молодой, белобрысый и лопоухий, что придавало ему мальчишеский и несерьёзный вид.

– Судя по всему, смерть ненасильственная, Назар Матвеевич, – сказал он, – но слово за патологоанатомами. Почему вы думаете, что брат был убит?

Назар кусал губы. Когда он увидел Андрея с таким лицом, мысль об убийстве первой пришла в голову.

– Знаете, мне показалась странной одна вещь… – медленно проговорил он, – Андрей лежал в кресле… он нарочно приобрёл его для виртуальных погружений. Вы ведь знаете «33 удовольствия»?

Капитан подтвердил, что знает.

– Брат любил эти виртуальные путешествия, часто покупал флеш-карты… Я вошёл в комнату и увидел, что Андрей лежит в кресле, как будто погрузился в виртуал, но шлема на нём не было.

– Вы сказали, что брат был журналистом. Обычное дело: писал статью, лёг в кресло, чтобы лучше думалось…

– И умер? – пристально посмотрел Назар.

– К сожалению, такое встречается часто. Если настаиваете, давайте посмотрим шлем. Вы знаете, где Андрей его держал?

Шлем и яркий контейнер с надписью: «Получи 33 удовольствия» – такие давали в подарок при покупке трёх флеш-карт – обнаружились в ящике шкафа-купе.

– Отпечатки снять не сложно… Лёня! Займись шлемом…

Подошёл Лёня с прибором в руках, похожим на большую камеру. Сделал несколько снимков, и Назар увидел на голографическом экране увеличенные контрастные отпечатки пальцев.

– Обнаружены отпечатки только одного человека, вероятно, они принадлежат умершему, – сказал Лёня и переглянулся с Красильниковым.

– Ясно. Назар Матвеевич, следов взлома замка нет. Следов чужого присутствия тоже. Ваш брат жил один?

– Да, один, – ответил Глухов.

– С девушкой встречался?

– Насколько я знаю, постоянной подруги у него не было. С девушками встречался, конечно. Я с ними не знаком, брат не хотел связывать себя семьёй.

Мимо прошли два человека с носилками, на них лежало упакованное в чёрный мешок тело Андрея. Назар проводил его тоскливым взглядом.

– Я думаю, что смерть брата не случайна. У журналиста не может не быть врагов.

– Дождёмся экспертизы. Вот мой номер на всякий случай, – Красильников протянул карточку. – Отдохните, Назар Матвеевич. Ещё раз выражаю соболезнование.

Назар не заметил, куда делся капитан. Вышел, или растворился в воздухе, или провалился сквозь пол… да не всё ли равно…

Телефон то и дело пищал. Назар взглянул на экран: четырнадцать пропущенных вызовов. Три – от жены, один – от дочери, остальные звонки были от матери. Надо бы позвонить ей… Нет, такое нельзя говорить по телефону, только глаза в глаза, как бы ни было больно.

Глава 2

Назар остановил машину у подъезда родителей и всё сидел, не находил в себе сил выйти и подняться в квартиру.

Младший брат, баловень, любитель острых ощущений. Талантливый журналист, на работе его чуть не на руках носят… носили. Андрей так любил жизнь, так был жаден до всяких удовольствий, неудивительно, что он пристрастился к виртуальным погружениям. Раньше для них нужны были специальные костюмы, громоздкие, похожие на водолазные, а теперь можно обходиться одним лишь шлемом.

Появились шлемы-компьютеры лет двенадцать-тринадцать назад. Сначала по ТВ мелькала реклама. «У вас не хватает времени для себя? Не беда, мы поможем! Купите удовольствие и путешествуйте, занимайтесь любыми видами спорта, наслаждайтесь жизнью!»

Шлем стоил дорого, и карты к нему не дёшевы, но они того стоили, как уверяли покупатели, потому что ощущения были неотличимы от реальных.

Андрей загорелся купить такой шлем, но тут мама проявила твёрдость и отказала. Она сказала, что неизвестно, как компьютер отразится на мозге, вдруг это вредно. Да не вдруг, а точно вредно. Шутка ли, прямое соединение компьютера и мозга. И не надо говорить, что нанолучи безопасны.

Вскоре в их городе стали открываться салоны под названием «33 удовольствия», где можно было получить все мыслимые развлечения. Разумеется, их было не тридцать три, а гораздо больше. Приходил какой-нибудь любитель острых ощущений в салон, выбирал полёт в космос, платил и укладывался на кушетку. На час или два отключался от реальности, от семьи, неприятностей на работе… Потом с вытаращенными глазами рассказывал, что прошёл не час, а три дня или даже больше.

Андрей тоже пошёл, но его из салона выставили: администрация соблюдала закон и не принимала клиентов младше двадцати одного года. Потом брат вырос, отучился, стал зарабатывать и, конечно, приобрёл и шлем, и карты к нему.

Однажды Андрей зазвал Назара в гости.

– Смотри, что я купил! – похвалился брат.

Назар увидел большой чёрный шлем, как в рекламе, полностью закрывающий голову и глаза.

– Попробуй, ты не пожалеешь, – сказал Андрей, – сейчас я тебе что-нибудь простое и быстрое найду.

– Отстань, Андрюха, я не хочу, – стал отнекиваться Назар.

– Да ладно тебе, в жизни всё надо попробовать.

Уговорил. Назар надел шлем, лёг на диван (тогда ещё у Андрея не было специального кресла), брат вставил в гнездо карту.

– Готов? Поехали!

– Ну-ну, показывай свои мультики, – усмехнулся Назар… и вдруг провалился в темноту.

Он очнулся в чужой комнате, на чужой кровати. Вскочил и в недоумении огляделся.

– Что за шутки?!

Назар подумал, что брат его зло разыграл. Одурманил чем-нибудь… ну да, они же пили кофе… привёз в какую-то квартиру и сейчас сидит посмеивается.

– Андрей!

Никто не ответил. Комната эта принадлежала, судя по всему, молодой женщине: розовые обои, изящные светильники на стенах, картины и фотографии. Кровать застелена шёлковым покрывалом, на полу – бежевый пушистый ковёр.

Назар осторожно высунулся из комнаты и увидел гостиную в тех же розовых тонах. Далее располагалась кухня, столовая и большая гардеробная, где на стойках висела одежда, как в магазине.

«Как же неудобно! – мелькнуло в голове. – Наверняка здесь живёт какая-нибудь подружка Андрея».

Глухов прошёл до входной двери, попытался открыть её – не получилось. Только сейчас он заметил, что стоит в одних носках, без обуви. Назар хлопнул себя по карманам и выругался – телефона не было.

Неизвестно, что случилось бы дальше, возможно, Глухов попытался бы выбраться через окно или сломал дверь, но тут звякнул замок, и на пороге появилась молодая женщина, самое прелестное существо, которое Назар когда-либо видел. Нежный овал лица, смугло-розовые щёки, голубые глаза, тёмно-каштановые волосы, полные губы… Она напоминала кого-то, но он не мог вспомнить кого.

– Ты уже пришёл? – с улыбкой спросила незнакомка и сбросила туфли. – Подожди секундочку, я сейчас!

Она скользнула губами по щеке Назара, тот не успел отстраниться.

– Простите, я здесь случайно оказался, – пробормотал он и покраснел как рак, – можно мне какие-нибудь тапки, и я уйду.

– Зачем тебе уходить, милый, ведь ты только пришёл. Располагайся, – донеслось из глубины квартиры. Потом что-то щёлкнуло, и зашумела вода.

Глухов ещё раз подёргал дверь, вздохнул, почесал затылок и вернулся в комнату. Ждать пришлось довольно долго.

Наконец вернулась хозяйка в полупрозрачном халатике, который не прикрывал наготу, а выставлял её напоказ. Назар не хотел смотреть, но застрял взглядом на округлой груди красавицы, с трудом заставил себя отвести глаза.

– Можно позвонить? Я вызову такси и уеду. Это брат пошутил, извините.

Незнакомка рассмеялась, показав на щеках ямочки.

– Ты такой милый. Иди ко мне…

Она приблизилась, села на колени к Назару и прижалась. И поцеловала в губы. Он тяжело дышал и пытался сопротивляться влечению, но не смог устоять. Гладил податливое тело через халатик, а потом и этот тонкий покров стал мешать.

– Как тебя зовут? – просипел Назар.

– Моё имя слишком сложное, зови меня Анной.

Глухова трясло от возбуждения, он сорвал с себя рубашку, запутался в штанинах и едва не упал. Подхватил Анну на руки, понёс в спальню.

Это была безумная ночь, о которой Назар никому и никогда не рассказывал.

Наутро его разбудила Анна.

– Милый, тебе пора.

Он вскочил как ужаленный, сразу вспомнив всё. Катастрофа! Как теперь оправдываться перед женой?

– Сколько сейчас времени? – спросил Глухов, торопливо натягивая брюки. Он ненавидел себя и злился на Анну.

Та медленно и как будто лениво улыбнулась:

– Не знаю, здесь и время совсем другое.

Она обняла Назара за шею, поцеловала и шепнула на ухо: «До встречи, милый. Я буду ждать тебя ещё», – и исчезла. Глухов снова оказался в темноте.

– С возвращением в реальность! – услышал он голос брата, и яркий свет ударил по глазам.

Андрей стоял рядом, держал в руках шлем и довольно улыбался.

– Что… что это было?

– Как «что»? А ты не понял?

Назар сощурился и посмотрел на часы.

Брат заметил, усмехнулся:

– Двадцать минут прошло. Я ведь говорил: что-нибудь простое и быстрое.

– Ты гадёныш!

Назар вскочил и схватил Андрея за грудки. Прибить бы на месте шутника!

– Как ты мог меня подставить?! Я же Кире изменил!

Восемнадцать лет они с Кирой вместе. Она стройна и хороша собой, по улице идёт – мужики оглядываются. Назар на других женщин даже не смотрел. Ну хорошо, смотрел, не ходить же ему с повязкой на глазах. Но просто смотрел, как на мебель, безо всякого вожделения.

Брат со смехом отцепил руки Назара от своей рубашки.

– Тише, тише, ничего страшного не случилось. Ты что, никогда фильмов для взрослых мальчиков не смотрел?

– Какие фильмы?! Это совсем другое! Я ведь там находился, всё чувствовал, я не думал, что это будет именно так!

– Ну прости, я не хотел тебя обижать или подставлять, – примирительно сказал Андрей, – виртуальная измена – это не измена. Назар, не сердись, я не скажу Кире, слово даю. Никто не узнает… Да неужели ты не слышал про такие удовольствия?

Назар отвернулся, буркнул:

– Я не интересовался.

– Ты пещерный человек, – хмыкнул Андрей и вдруг оживился: – А знаешь, есть ещё такая штука. Нравится тебе какая-нибудь женщина, например, соседка. Приносишь её снимки и видео, и тебе сделают индивидуальную карту. Это нелегально, правда…

– Ты эти глупости брось.

– Я же тебе для примера сказал.

Помолчали.

– А эту Анну я как будто где-то видел, лицо знакомое, – сказал Назар.

– Конечно видел. Это индийская актриса и фотомодель, снималась, правда, очень давно. Её внешность взяли для создания образа. Не бесплатно, разумеется.

– А если бы я не стал… – замялся Назара, – ну… что тогда?

– А ты вернись и проверь!

Андрей рассмеялся и увернулся от летящей подушки.

Назар долго не мог смотреть жене в глаза, казалось, что она поймёт, догадается. Сколько же лет назад это случилось? Лет семь или даже восемь.

…Глухов тяжело вздохнул, потряс головой и посмотрел в окно автомобиля. Стемнело, а он всё сидел, вспоминал. Телефон на соседнем сиденье раскалился от звонков.

Назар нажал зелёную кнопку:

– Да, мам. Иду, я у подъезда.

Двадцать пять шагов до входа. Лифт… нет, к чёрту лифт, лучше пешком. Тридцать шагов по лестнице… пятьдесят… шестьдесят пять… Вот и дверь.

– Назар, почему так долго? Что с Андреем?! Он попал в аварию, он в больнице?

Глухов с трудом заставил себя поднять глаза и увидел белое мамино лицо с трясущимися губами.

– Случилась беда… Андрей… Андрей… – Слёзы душили, он так и не смог сказать самое страшное слово.

– Он жив?!

– Нет…

Мать покачнулась, и он едва успел подхватить её.

Она кричала, что не верит, рвалась бежать к Андрею в одном халате и шлёпанцах. Браслет на её запястье запищал, замигал значком сердечка и автоматически отправил сигнал в скорую.

Назар уехал домой за полночь, когда мама уснула после успокоительного.

***

Позвонил Красильников и пригласил для разговора. Назар незамедлительно приехал, решив, что следователь напрасно вызывать не будет.

– Назар Матвеевич, прислали результат вскрытия, – сказал капитан, – смерть ненасильственная, наступила в результате острой коронарной недостаточности.

Назар оторопел:

– Как вы сказали? Острая коронарная недостаточность? Простите, я не верю, Андрей никогда не жаловался на сердце. Он следил за здоровьем.

– Это не такая уж и редкая причина смерти.

– У кого-нибудь другого – да, но не у моего брата, – упрямо возразил Назар и добавил: – Я думаю, что Андрея убили. Может быть, какой-то яд вызвал сердечный приступ.

– С результатами вскрытия не поспоришь.

– Позвольте… – Назар взял листок с заключением, пробежал глазами. «В миокарде выявлены контрактурные повреждения… волнообразная деформация… диссоциация кардиомиоцитов… В синоатриальном и предсердно-желудочковых узлах сердца наблюдалось высокое содержание адреналинпозитивных клеток… В надпочечниках наблюдалось высокое содержание адреналинопозитивных клеток…»

Следователь смотрел на Глухова спокойно и с сочувствием.

– Тело можно забрать из морга и заниматься похоронами.

– Да… конечно. Есть ли у вас полное описание тела… как это называется? Где описаны все повреждения, ссадины…

Красильников вздохнул и сказал с неодобрением:

– Зачем вам это, Назар Матвеевич? Не надо играть в детектива. Смерть ненасильственная, повреждений на теле нет.

– Я не собираюсь ни в кого играть.

Капитан мельком взглянул на бумаги, вытащил один листок и подал Назару.

– Можно мне оставить его себе?

– Вам, как родственнику, заключение будет отправлено на электронную почту.

– А если появятся улики, откроете дело?

– Возбудите, – машинально поправил Красильников. – Разумеется, если улики появятся. Назар Матвеевич, мой добрый совет: не надо.

– А отпечатки пальцев на шлеме? – вспомнил Назар.

– Только Андрея.

– Понятно. Спасибо.

Глухов попрощался и вышел.

Легко капитану говорить: не вмешивайтесь. Взять и смириться с убийством брата? Назар не сомневался, был убеждён, что Андрея убили.

Ещё предстояло пережить тяжёлые похороны. Не бывает лёгких похорон, терять близких всегда страшно и больно, но… Легче смириться с утратой столетнего дедушки, чем со смертью молодого брата, которому жить бы да жить.

В морге Андрея забальзамировали и загримировали, одели в костюм и туфли. Брат лежал в гробу со спокойным лицом, а Назар всё не мог забыть вытаращенные глаза и открытый рот.

Играла негромкая печальная музыка Шопена. Как много людей пришли проститься с Андреем! Родственники, друзья, коллеги-журналисты… К Назару подошёл молодой человек в строгом костюме, гладко причёсанный, с маленькой и аккуратной бородкой.

– Назар Матвеевич, примите соболезнования. Для меня смерть Андрея тоже большая потеря.

– Да-да… спасибо.

Он отошёл в сторону, и Назар не вдруг вспомнил, что это оператор Максим Белоусов, с которым Андрей работал несколько лет. Без привычной камеры и не узнал…

Мать страшно кричала, обнимала полированный гроб. Медики вкололи ей успокоительное. Отец держался, трясущейся рукой поглаживал её по плечу.

«Не верю в сердечный приступ, – подумал Назар, – обещаю, я найду того, кто убил Андрея». И на кладбище, бросив горсть земли в могилу, как будто скрепил это обещание.

Несколько дней после похорон Назар отработал, сцепив зубы, чувствуя, что упускает драгоценное время. Не выдержал, написал заявление с просьбой перенести отпуск на две недели раньше запланированного.

Директор пробежал заявление глазами, сказал: «Да, вам надо прийти в себя», и поставил подпись.

***

Назар приложил палец к считывателю и вошёл в квартиру.

– Кто там?

– Это я, пап.

Отец, ссутулившийся, с серым и постаревшим лицом вышел в прихожую.