Kitobni o'qish: «Снежный роман»
Снежный роман
Эта книга – синтез прозы и поэзии. Таково мироощущение героини этой истории. Таков ее характер. В ней есть всё – немного из жизни, немного из фантазий и снов. Это микс из многих судеб и переживаний. Один лишь персонаж здесь реальный – это иеромонах Михаил (Чепель). Ему и его служению Богу и людям я посвящаю этот роман.
Ольга Польская
21 декабря. Начало и конец
21 декабря. Обычный зимний день. Мороз пощипывает щёки. Снежинки, мелкие, как крупа, тихо падают на аллею, по которой я иду. Иду защищать диплом. Шесть лет учёбы позади, а что впереди?.. Оставаться в милиции… Я уже лейтенант, и что? Зарплата копеечная, да и та маслом да тушёнкой выдаётся. Денег нет. Зато уже имею несколько ранений и удовольствие видеть, как пишут в больничном, что ты болел ОРЗ (какие такие ранения, их ведь оплачивать надо…). Так что так и СЛУЖИМ ТРУДОВОМУ НАРОДУ! Ладно. Надо сосредоточиться на защите, а то мямлить я не привыкла.
Мысли велись роем пчёл и, казалось, превращались в снежинки, которые и падали с неба. Мелкие, колючие и никому ненужные. Я тихо прошла в комнату моей подруги Татьяны.
– Привет! Готова, дочь попова?
– Да, всю ночь зубрила. Боюсь страшно!
– Не боись! Пошли! Как говорили классики: «Победа будет за нами».
Мы идём по подземному переходу, который соединяет академию и общежитие, а где-то там наши мысли, у каждого свои, но колючие и холодные, превращаются в снежинки и падают, падают, покрывая собой весь белый свет.
Защита прошла легко. У меня закрытая тема, и были только члены комиссии. «Сорок пять минут позора и полная свобода» – как говорят студенты. Ну мне до свободы ещё надо сдать документы в аспирантуру, и потом уже можно праздновать. Иду по серым, как моя жизнь, коридорам, сейчас сдам документы в спецчасть, и погуляем… Татьяна уже ждёт, да и ещё есть люди, страждущие моего общества. Мысли, мысли, какие они колючие… А снежинки за окном всё падают.
– Ты где гуляешь? Все уже за столом! Сдала документы?
– Да, сдала… Пойдём.
– Там твой Олег уже извёлся! У него машина через 3 часа подъедет, а ты где-то ходишь!!!
– Ох, какая забота о моей личной жизни… Успеем ещё. Ты посмотри, какой снег…
– А кстати, вы с Олегом сейчас к тебе пойдёте? Машина туда подъедет.
– Ну ты добрая, Татьяна!!! Хоть дай перекусить!
– Давай быстрее! Олег уже всё с ресторана привёз. Везёт же тебе с мужиками…
– Ну-ну, пошли…
Странно. Я никак не могу оторвать свой взгляд от окна. Чего мне дался этот снег?
Олег. Он добрый, надёжный и женатый. Я – замужем и очень устала от всего, что творится в моей жизни. Сладкая парочка. Обычный студенческий роман, который движется к финалу – такому же колючему и холодному, как снег за окном.
Наскоро перекусив и поздравив всех, мы с Олегом уезжаем ко мне. Всё предсказуемо.
Обычный прощальный вечер. Мы слишком привыкли друг к другу, и от этого было ещё больнее. Может, это любовь, но мы никогда себе в этом не признаемся – так спокойнее.
Уже завтра всё изменится. Но это будет завтра, а сейчас у нас есть сегодня, и Олег не из тех, кто это упустит.
Время неумолимо, и вот он – час прощания.
– Я приеду к тебе на «Малый Совет…» – сказал мне Олег и закрыл дверь машины, которая тут же тронулась и быстро скрылась в ночи. Вот и всё. У меня остался только этот снег.
А он всё падал и падал, пытаясь навсегда засыпать следы уехавшей машины Олега и вычеркнуть его из моей судьбы.
В этом было что-то символичное.
Зимний вечер с пургой и туманом,
Радость встречи и горечь потерь –
Всё сплелось в этот памятный вечер.
Я всё помню – пойми и поверь,
Почему так всё вышло – не знаю.
Почему… Ты ответь себе сам.
Я за слабость себя презираю,
За порыв, что не властен словам.
Всё как бред, а чего мы хотели…
Если б знали, то всё бы сбылось.
Ах, во всем виноваты метели!
И желание согреться… до слёз.
Возвращение в родные пенаты
Ну что… Надо жить дальше.
«Депресняк» свой преодолевая,
Я смотрю на розовый рассвет.
Раз уж не видать ворот мне рая,
Буду жить… Пути другого нет…
Люблю писать стишки. Ну стихи стихами, а поезд ждать не будет. Из персонального транспорта – только трамвай. Так что вперёд – труба зовёт!!!
Вот он – перрон, поезд № 199, вагон 10, место 13. Всё как обычно. Восемнадцать часов в пути – и я дома. Только что считать своим домом? После очередной командировки в гористые районы я угодила в госпиталь, и трудно было сказать, что со мной будет…
Мой любимый муж, узнав это, перевёз мои вещи к моим родителям… Вот она, любовь…
Помню, как меня привезли на автобусе к дому матери, и мой брат взял меня на руки и унёс в квартиру. Это маленькая квартирка на втором этаже. Здесь я выросла и ушла отсюда…
Купила квартиру в чистом районе города, где мы и жили с моим мужем. Он хороший человек, но слишком любвеобильный для того, чтобы быть верным. Жаль, что я это узнала слишком поздно. Так что сейчас я приеду в квартиру матери и потом позвоню ему по телефону. За окном всё та же зима и снег – холодный и колючий, как мои мысли. Они кружатся и складываются в замысловатые узоры – такие же колючие и холодные, как и сами снежинки. И стихи… Снова стихи в голове. Они тоже как снежинки – колючие и холодные…
О, жизнь, ты воплощение зла и страсти,
любви и муки…
Какой бы ты с другим была,
коль были б мы с тобой в разлуке?
Каким бы призраком идей
затмила ты и ум, и разум?
Чем осветила б тьму ночей
и солнца свет затмила разом?
В какой поток вина и лжи
ты б бросила того – другого?
И сколько дней дала бы жить
до погребения рокового?
О, жизнь, ты не взыщи за стих…
Я не ищу себе пощады.
Хочу лишь, чтоб огонь утих
в душе пылающей с досады.
Стук колёс располагает к размышлению, и время проходит быстро…
Вот моя деревня, вот мой дом родной…
Мама, мой ангел-хранитель, встречает меня на перроне. Сколько тепла и любви в её взгляде. И снег уже не кажется таким холодным, и вовсе он не колючий, а очень даже пушистый, как пуховый платок моей мамы. Мы шли и просто болтали. Снег искрился и ласково кружил вокруг нас. Он, как в детстве, играл со мной в пятнашки, пытаясь усесться мне прямо на нос.
– Мам, смотри – снегирь. Смотри, как он радуется снегу. О… Вот послушай:
Был снегопад. Снегирь ему был рад.
Он радостно парил над перелеском
Окрестных сел дымок и купол с блеском,
И луг и ель – накрыл всё снегопад…
Снегирь вкушал всю красоту зимы,
Что выбелила и дома, и веси.
Бесхитростно, по-детски веселясь,
Парил свободный в белом поднебесье.
Был снегопад. Снегирь ему был рад.
Земля сменила серый свой наряд.
– Поэтесса ты моя. Здорово у тебя получается. Запиши обязательно. Кстати, завтра идём увольняться с твоей «звёздной» работы. Ты мне обещала! Врачи сказали тебе – если не хочешь умереть в полёте, то увольняйся.
– Мам…
– Ты обещала! Хватит геройствовать. У тебя третий ДАН по КАРАТЭ – можешь тренировать. Сейчас вроде за это не сажают. Да и люди к тебе ходят – кто сглаз снять, кто спину поправить… Как-нибудь проживём. У меня пенсия есть, у отца – тоже. Да, бабушка ни дня не работала на государство и не умерла с голоду. А ты… Получаешь меньше, чем люди тебе за лечение дают… Да и у тебя скоро окончание учёбы в Москве, в твоей магической академии – может, тебе там работу предложат. А кстати, у тебя же письмо рекомендательное от академии. Ты будешь писать кандидатскую депортацию – может, тебя в администрацию города возьмут… Надо пытаться. Под лежачий камень вода не течёт!!!
– Ладно, ладно – уговорила! Какое небо…
Снег устал падать и взял тайм-аут. Он лежал и блестел. Безразличный к нашим дебатам.
Он просто любовался своим творением и собой. А небо – голубое и тихое. Вот оно-то нас слушало – по крайней мере мне так показалось… Оно не казалось мне безразличным, в отличие от снега, и мне каким-то странным образом пришли на ум строки:
Любуюсь я, как тают облака.
Меня влечёт лазурное течение.
О, небо, как судьба моя горька!
Так дай мне свое благословение!
Дай силы не сбежать!
Всё выдержать, постичь!
Все грани бытия увидеть дай мне!
Дай силы мне на свете этом жить,
И не прервать своё дыхание!
Да… То ли ещё будет, ой-ой-ой.
Здравствуй и прощай
Весь вечер мы проговорили с мамой. Она заставила меня написать рапорт на увольнение ещё дома. Утром мы поехали в отдел. Я вошла в отдел кадров и тут же услышала:
– Привет! Твои погоны пришли. Когда обмывать будем?
– Вот уволюсь и проставлюсь сразу за всё.
– Как уволишься? У тебя командировка на следующий месяц запланирована!
– Я ещё на больничном… Какая командировка? Всё. Вот рапорт… подписывайте.
– Ты…
– Я никуда не поеду.
– Тогда иди к начальнику. Думаешь, твой диплом тебя прокормит? Да ты через неделю прибежишь обратно. Нет, подписывать не буду! Вот съездишь в командировку, а потом посмотрим.
Не подпишу!!!
– Ладно!
Я поднимаюсь по родной лестнице на второй этаж. Начальник – у себя. После непродолжительного разговора и рассказа о моём будущем подписал.
И вот она, свобода!!! Я заехала в ГУВД, подписала, что положено, – и в путь.
Теперь я без работы! Ну ясное дело, что деньги я заработать могу, но надо официально работать, положено вроде так. Меня слегка покачивает от всех сегодняшних визитов, рана даёт о себе знать – опять температура… Ладно, надо ещё в администрацию города съездить, рекомендательное письмо показать, а вдруг предложат работу… Маму я отправила домой, а сама направилась в администрацию. Пока ехала в трамвае, наконец-то удалось рассмотреть погоду за окном. Серый день – небо серое, снег серый. Никакого лоска. Вот и здание администрации города – такое же серое, как погода. Ну да ладно – «вперед и с песней»! Смелость города берёт, а тут только администрация города.
Поднимаюсь на пятый этаж, показываю рекомендательное письмо одной доброй женщине из отдела кадров. Она, прочитав его и рассказав, сколько нас таких здесь ходит, ласково отправляет меня… домой. Примерно этого я и ожидала, но мой научный руководитель сказал, что сейчас мэром стал его выпускник, и в случае отказа в отделе кадров обратиться к нему. Меня готовили к общению с аппаратом власти заранее. Иван Васильевич, мой руководитель проекта, сказал, чтоб я пошла на приём к мэру и передала от него привет. Дальше мне надо рассказать о своих исследованиях и попросить разрешения продолжить их в администрации. Мониторить социально-психологический климат в коллективе – это сейчас модно. И мне надо убедить, что это я могу сделать.
Итак, получив отказ, я прямёхонько направилась в приёмную мэра города. Его, конечно, ждало очень много людей, но это не проблема. Проблема была в другом – как объяснить секретарю, что я, собственно, хочу. А… скажу, что хочу передать привет из академии от Ивана Васильевича, а там посмотрим. Секретарь резко выделялась из всех присутствующих в приёмной. Подтянутая, ухоженная и уверенная в себе женщина средних лет. Во всём чувствовалась выучка определённого ведомства – профессионал в стиле милитари. Как ни странно, она первая, кто протянул мне руку помощи. Именно она научила меня, как обойти всех страждущих в приёмной и попасть прямо на мэра. Когда он вышел из кабинета и собирался уходить, она остановила его и представила меня. Он посмотрел и сказал: «Пойдёмте! Поговорим на ходу, если хотите».
Я передала все приветы и коротко изложила суть проблемы. Он осмотрел меня с ног до головы. Да… явно на Венеру Милосскую я не тяну, ну не за этим я сюда пришла.
– Приходите завтра в 7:30 утра, там и поговорим.
Отлично!!! Вот это день! Устала, как три собаки, но результат того стоит.
Я мчалась домой и свято верила, что Бог на моей стороне. Фонари освещали мне путь, и под этим светом снег пытался искриться и соответствовать моменту. Сегодня мне так долго и много говорили, что у меня не получится. А нет, граждане, Бог на моей стороне!!!
Человек! Как же запутана может быть твоя жизнь! Пожалуй, так будет правильно:
Что в жизни видит человек?
Победы, встречи, расставанья.
Просты – как первородный грех.
Сложны – как муки мирозданья.
Мы погибаем в суете,
Попав в капкан чужих мечтаний.
Блуждаем где-то в пустоте,
В потоке лживых обещаний.
Мы позабыли чудеса
И Бога в сердце не впускаем.
Помолимся – когда гроза…
И тут же чёрта призываем.
Но наше «солнечное Я»
Все ж к благородному стремится
Душа вдруг «встанет на крыло»
И в даль небесную умчится.
Приду, надо будет записать.
Да, странный сегодня день. Я где-то видела этого мэра… Где?.. Надо вспомнить, как его зовут… Борис Михайлович! Точно, не забыть бы.
Я открыла дверь своей квартиры и с порога, раздеваясь, начала рассказывать маме всё, чего удалось добиться сегодня. На душе было радостно, как на Рождество. Да, скоро Рождество, и это здорово. Мама накормила меня сразу и обедом, и ужином, потом вколола мне уколы – и в люлю… Завтра – ответственный день. Ну а перед сном я все же поделилась своим сомнением с мамой:
– Мам, я где-то видела этого мэра. Ты что-нибудь знаешь о нём? Я точно знаю, я его видела, но вот где?
– Может, он на Олега твоего похож?
– Не… Абсолютная противоположность. Он обычный, но вот его глаза… Глаза у него необычные – это точно! Ну да ладно – утро вечера мудренее.
Усталость брала верх над моим телом и сознанием, и я заснула.
Сон мой был беспокойным. Мелькали эпизоды службы, учёбы в академии. Всё это перемешивалось и создавало ощущение круговорота. Но вдруг всё кончилось. Я как будто в какой-то комнате. Это явно деревенский дом. Нет, он не в деревне, он в городе.
Пожилая женщина смотрит на меня. Она укрыта полумраком этой комнаты, и я вижу только её лицо. Лицо женщины, познавшей жизнь, – мудрое и усталое. И эти удивительные глаза… Она была подвязана платком – белый платок с красными цветами.
Её когда-то голубые глаза смотрели на меня. Я часто вижу ушедших в мир иной. Они приходят, чтобы что-то сказать. Эта женщина явно из этой категории посетителей.
Она, казалось, решала, говорить ли со мной. И всё же решила заговорить.
– Помоги ему – моему сыну.
– Кто он?
– Ты встретилась с ним сегодня. Его зовут Борис.
– Он в опасности?
– Да!
– Он виноват в этом?
– Нет. Он хочет жить лучше. У него много врагов.
– Почему я?
– Ты сможешь.
– Хорошо, я обещаю.
Всё исчезло, как будто и не было вовсе. Звонил будильник.
Этот сон озадачил меня. Эти общения – мой крест. Это дар, который передаётся из поколения в поколение.
Да… Мать всегда остаётся с нами… Даже если уходит в мир иной. И молится за нас, грешных… Молитва матери…
Молитва Матери всегда тебя спасает.
С её молитвы – Бог благословляет.
Лишь Мать любым ребёнка принимает…
Лишь Мать твои слезинки утирает…
Лишь Мать любовью душу насыщает…
И наши все грехи в себя вбирает…
Хорошо. Пора выходить. Опаздывать как-то неприлично.
Снегопад
Пора, красавица, проснись… Ещё не расцвело, и я иду по освещённой дороге на трамвай. Снег хрустит под ногами, и этот хруст действует на меня убаюкивающе. Морозно, и воздух лёгкий и чистый. Какое хорошее время года – Зима. Как добросовестная хозяйка, она застелила всю землю белоснежным покрывалом, укутала серость веток инеем, и от этого мир стал уютным и сказочно-блестящим. Красиво, но мороз – этот парень не даст тебе расслабиться. Я ускоряю ход – уж очень морозно. В администрацию я приехала за 15 минут до назначенного времени. В приёмной была только секретарь. Мы с ней познакомились. Лариса Ивановна – приятная в общении и предупредительная. Она предложила мне горячий чай, что было очень кстати, и я, обмениваясь общими фразами, любовалась красотами зимы уже из окна тёплой приёмной. И так бы могло продолжаться ещё какое-то время, но вошёл Борис Михайлович.
– Доброе утро! Проходите, а то сейчас народ набежит, и нам не дадут поговорить.
Заходя в кабинет, я увидела, как приёмная начала наполняться посетителями.
– Ну, рассказывайте. Что за исследования вы проводите и какая помощь нужна от нас?
Я объяснила и показала реферат с основными тезисами и гипотезами, которые мы собирались доказать. Говорю и думаю: наверное, скажет сейчас, что подумает, и всё, пиши пропало…
Но он не торопится отказаться от помощи. Задаёт разумные вопросы, и вроде ему действительно становится интересно. Поговорив так ещё минут 15 , он вызвал своего заместителя и поручил ему обеспечить мне содействие в моём исследовании.
– Мне необходимо изучить ваш режим работы, Борис Михайлович. Сделать хронометраж рабочего дня и посмотреть, правильно ли распределена нагрузка.
– Хорошо. Только Вам придётся рано вставать и поздно ложиться. Вы готовы?
Я сейчас уезжаю. Вас подвести? Где вы живёте? Сегодня морозно.
– Было бы здорово, а то я продрогла сегодня утром. В трамваях не очень согреешься.
– Тогда поехали, а завтра с утра начнём ваши исследования.
Мы вышли из кабинета и спустились на лифте на первый этаж. Там, у крыльца, стояла белая «Волга». Это, конечно, лучше, чем трамвай. По странному стечению обстоятельств Борис Михайлович ехал на завод, который был рядом с местом моего жительства.
Когда мы сели в машину, он спросил:
– Ну рассказывайте, чем занимаетесь, кроме социально-психологических исследований?
– Я… вот закончила академию и пытаюсь писать диссертацию…
– Это понятно. Вы здесь родились или к нам приехали в гости?
– А-а, вы про это… Да, это мой город, моя родина. Здесь я выросла и работала…
– А где работали?
– В милиции начальником следственно-оперативной группы. Занимаюсь карате. Имею чёрный пояс. Не пью, не курю.
– Серьёзная вы дама… Чёрный пояс…
– Да. Я профессиональный телохранитель. Так что обращайтесь…
Улыбка проскользнула по его лицу. Она проскользнула, а вот глаза продолжали улыбаться. Видно было, что его занимает эта беседа.
– Ну, что ж, тогда я, пожалуй, прибегну к вашим услугам. Женщины обычно очень хорошие телохранители. Вы не против?
– Что не сделаешь для хорошего человека! Тем более что я сейчас без работы.
– Да… Пока на работу я вас взять не смогу – горсовет утвердил штатное расписание, но мы что-нибудь придумаем. Это ваш дом?
– Да. Спасибо за приятную беседу. А вот и моя мамочка идёт.
– А у меня вот уже нет мамочки…
– Жаль… Это очень тяжело, наверное…
– Завтра в 7:15 машина приедет за вами сюда. Начнём.
– Спасибо. До завтра.
Я закрыла дверь машины. Она тронулась и скрылась из виду, укрываемая снегопадом, который решил обновить снежный покров и запорошить все следы моей прошлой жизни. Он кружил и старательно засыпал всё своими белыми и пушистыми хлопьями. Засыпал дома, дорогу, по которой только что уехала машина, тропинку, по которой шла моя мама, деревья, лавочки – всё. И жизнь, новая жизнь, казалось, начнётся с этого чистого, белого, искрящегося листа.
Но нет… Я подождала маму, которую тоже хорошенько припорошил снегопад. Она шла и улыбалась:
– Как дела? Это кто тебя подвёз?
– Борис Михалыч… Он на завод ехал и меня подбросил до дома. Знаешь, нормальный человек… Завтра начинаю исследования в администрации.
– Твой супруг приходил. Марина Болиславна приехала… И он сказал, что ты в командировке, и в субботу приедешь. Она встретиться хочет, да и Рождество… Очень сокрушался «твой», что так всё у вас… Хочет, чтобы ты вернулась.
– Ну да, ну да… Ладно, в субботу – значит в субботу…
И я вдруг подумала: вот снег, засыпает всё… А что там, под снегом?.. Хорошо бы, чтобы он посильнее засыпал всё, чтобы можно было писать на этом чистом, белом листе что-то новое и хорошее… И чтобы он, не дай бог, не продырявился и не обнажил то, что должно быть покрыто, запорошено и забыто…
– Мам, я сегодня у Иринки переночую, ладно?
– Ладно… Привет Иринке…
Вот засада… За мной утром машина сюда приедет. А ладно, вернусь поздно, но сегодня.
Я забежала домой, поела и отправилась к Иринке. Стоит ли объяснять, что молодой организм требует поддержания его в тонусе. Моя личная жизнь была прозаична, как больничный лист. Муж – как диагноз и друг, как лекарство. С ним мы уже очень давно.
Когда мой муж оставил меня на попечение матери, то я, погоревав немного, рассудила как психолог – надо завести мужчину для поддержания нормального физического и эмоционального состояния. В этом не было больших проблем, потому что он всегда был рядом. Миша уже бросил попытки уговорить меня выйти за него замуж и довольствовался тем, что есть…
Вот так и встречались мы с ним – три раза в неделю – как по расписанию. Не было никакого обмана – он всё знал и принимал. Холодная правда жизни. Сверху – всё белое и пушистое, а внутри – холодное и колючее. Лучше жить и принимать всё как есть…
Зачем казниться и рыдать,
Ведь ты любви не изменяла.
Красавец – это лишь игра.
Тебе ж тепла недоставало…
Что из того? Ты отдалась…
Ведь он владел твоим лишь телом.
Ты телом с ним – душой с другим.
Любви же страсть с другим кипела.
Красавец – только инструмент,
Он подвернулся на момент…
И вот сегодня этот момент в укороченном варианте… Миша поймёт, он хороший…
Миша, Олег, муженёк мой, – столько мужиков вокруг, а я одна… Как трамваи – один ушёл, другой пришёл. Белые и пушистые, как этот снег… Белые и пушистые, да вот только не согреться с ними, не согреться. А снег всё шёл и шёл. Казалось, он отгораживал стеной меня от моей жизни. Хотелось опереться об эту стену, заслониться от всего, от своих мыслей, от своей жизни. Заслониться и начать чистую и светлую жизнь – с чистого листа… Но нет… Стена снегопада хрупка и иллюзорна, а его чистый лист – тонкий и ненадёжный. «Всё проходит, и это пройдёт» – вот то, что надо помнить, чтобы не замерзнуть в этом холодном, белоснежно-пушистом вальсе на балу у жизни.
«Всё проходит» – написано на моём кольце, которое мне подарили в Тибетском клубе.
Я часто кручу его на пальце, чтоб ненароком не завертеться в этом белом, снежном вальсе и не забыть, что всё проходит.
