Kitobni o'qish: «Нереальные истории»
Месть
.
Когда я вышел из стен окружной тюрьмы, стоял знойный июль. Я вышел не тем человеком, который вошел туда 10 лет назад, причем в самом прямом смысле этого слова. 10 долгих лет не вдыхал я запаха свободы, не слышал шелеста листвы и пения птиц. Я забыл, как выглядит мир снаружи. Сейчас, по прошествии многих лет, я спокойно вспоминаю об этом, и тоска не гнетет меня. Я знаю, пережить то, что довелось мне, удается не каждому, и чем дальше отдаляются по времени описываемые события, тем фантастичнее и нереальнее они мне кажутся. Но начну по порядку.
В 35 лет я женился на 25 летней девушке. Это был мой первый брак и ее тоже. Женился, как мне казалось тогда, по большой любви. По наивности я думал, что и она питает ко мне те же чувства. Я был довольно состоятелен, знатного рода, хотя и не миллионер. Родители мои умерли, когда мне исполнилось 30 лет, близких родственников тоже не было. Но я успел получить приличное образование в сфере юриспруденции, работал адвокатом в конторе отца, хотя наследство, оставленное мне родителями, было довольно внушительным, и в дополнение к заработку я получал хорошую ренту, в общем, мог существовать вполне безбедно и позволять себе довольно много. После смерти родителей я почувствовал себя очень одиноко и задумался о женитьбе. Но девушки, которых я встречал, не могли удовлетворить моих требований, наверное, за это впоследствии я и понес наказание. Одни казались мне глупыми, другие недостаточно красивыми, третьим нужны были только мои деньги – причина находилась всегда. А может быть, я просто не был влюблен, и искал некий идеал. Но, как говорится, кто ищет, тот найдет, и после 5 лет поисков я нашел, наконец, то, что искал.
Ее звали Марта. Я познакомился с ней довольно банально, на одной из многочисленных безликих вечеринок, которые я посещал тогда с целью спасения от скуки и от которых уже не ждал ничего хорошего. Я сразу заметил ее. В ней была какая-то трогательная беззащитность и в то же время сексуальность ее била через край. Я даже не помню, в чем она была одета, от первой встречи я запомнил только запах сандала (как я потом его ненавидел!), большие карие глаза и мягкие каштановые волосы. Я даже не знаю, была ли она красива, потому как с первых слов я понял, что это Она. Ее голос звучал как-то по-особенному мягко и обволакивающе, и в тот вечер больше ни о чем, кроме как о ней я не мог думать. Мы начали встречаться. Я влюблялся все сильнее, мне казалось и она тоже. Это был самый счастливый год в моей жизни. Через год мы поженились, и сказка кончилась, едва успев начаться.
Моя жена оказалась холодной, бездушной особой, которая больше всего на свете любила деньги. Сразу после свадьбы мы поселились в моем родовом особняке, и наша жизнь покатилась под откос. Сначала все было вроде неплохо, мы съездили в свадебное путешествие, объехали всю Европу, посетили Азию. Моя жена была в восторге, я много тратил, покупал ей украшения, мы останавливались в самых дорогих отелях, питались в самых фешенебельных ресторанах.
Я видел, как горели ее карие глаза, как она радостно смеялась, и большей награды мне было не нужно. Одно только настораживало меня, и слегка отравляло нашу поездку – она была довольно холодна в постели. Она брезговала физической близости, и я не мог этого понять. Все дамы, которые были у меня до этого, отличались изрядным темпераментом, и физическую любовь я воспринимал именно так – как бурные ночи напролет секса, вина и сигарет.
Но Марта вела себя как пуританка, которая вынужденно исполняет свой супружеский долг, который ей глубоко неприятен. Хотя она старалась скрывать это, мужчину, к тому же умудренного опытом, трудно обмануть. Я прямо спросил ее, в чем дело. Она смутилась, и сказала, что до меня у нее был всего один сексуальный опыт, еще в школе, не очень удачный, и с тех пор у нее никого не была, то есть, заключила, Марта, фактически она еще девушка. Это несколько успокоило меня, я решил быть терпеливым и внимательным, и проникся к ней еще большей нежностью. Но она оставалась холодной и бесстрастной, хотя и старалась периодически изображать что-то похожее на страсть.
Но, в конце концов, праздник когда-то кончается, и мы вернулись домой. Я приступил к работе, Марта занялась хозяйством. Прошел год после нашей свадьбы, мои чувства поостыли, ей наскучило изображать любящую жену, и она стала тем, кем всегда и была – холодной, расчетливой эгоисткой. Мы спали в разных комнатах, и, как потом выяснилось, это тоже сыграло ей на руку.
Семейная жизнь полностью разочаровала меня, работа не радовала тоже, от скуки я начал пить, и у нас начались скандалы. Детей у нас не было, как выяснилось, Марта была бесплодна, какое-то генетическое заболевание, которое она скрыла от меня, чтобы получить мои деньги. А может быть, она и здесь врала, просто не хотела рожать ребенка от ненавистного ей мужчины.
Но, надо сказать, что хотя она меня и не любила, в сторону других мужчин она тоже не заглядывалась. Мы часто выходили на люди, и нас почитали просто образцовой парой. Этакие голуби, постоянно воркующие друг с другом. От этой двойственности мне бывало становилось не по себе, но меня устраивало, что люди ни о чем не догадываются, и я продолжал жить, как жил. В конце концов я смирился, успокоился, к тому же, по рассказам моих друзей и подруг, их жизнь мало чем отличалась от моей, и я принял все как должное и перестал обращать на это внимание. А потом меня это даже стало устраивать. Она не мешала мне встречаться с многочисленными любовницами, хотя иногда устраивала скандалы перед соседями, если я возвращался домой под утро. Сама она образцово вела дом и ни в чем таком не была замешана. Так продолжалось 5 лет.
Потом к нам в дом была принята новая горничная. Это была симпатичная латинос – высокая, стройная, очень горячая – в ее глазах, всегда скромно опущенных, так и горел огонь. К тому же она была молода – ей было около 20 лет. Следом за ней к нам в дом пришел новый шофер, тоже латинос – который, прямо скажем, был весьма недурен собой. Я был очень удивлен, что моя жена согласилась принять в дом такую парочку, так как она терпеть не могла цветных. Я промолчал, так как девушка мне очень понравилась, а на парня мне было наплевать. Этот шофер предназначался для моей жены, и ей было решать, хочет она видеть его каждый день или нет. Они приступили к работе, никаких жалоб на них не было, и так тихо и мирно они проработали у нас около полугода. Я ничего не замечал. Но так как девушка постоянно мелькала у меня перед глазами, я не мог не обратить на нее внимание.
Как – то раз, в пик моей тоски, подогретый алкоголем, я позвал ее к себе в комнату и тут же овладел ей. Она даже не сопротивлялась, возможно, ей было приятно. После этого я периодически проделывал с ней это, в общем, не придавая этой связи никакого особого значения – слуги меня не интересовали как личности, я удовлетворял только свое желание. Марта может знала об этом, может нет, во всяком случае, она делала вид что ничего не знает. Так прошел еще год. Он оказался последним годом моей спокойной жизни. И вообще МОИМ последним годом.
Это случилось осенью. Уже целую неделю Марта пыталась наладить со мной отношения. Она очень сексуально одевалась, мы даже возобновили супружеские отношения. И, о чудо, она стала необыкновенно горяча в постели! Я был удивлен, сражен, я начал заново влюбляться. Я не ожидал от нее такого, и был несказанно удивлен и покорен ею. Мне показалось, я узнал в ней ту, прежнюю Марту, еще до нашей свадьбы, которая соблазняла и манила меня. Но, к своему несчастью, я не стал искать причин такой внезапной перемены, приписав все это тому, что она наконец поняла свою ошибку, и спешит ее исправить. Мы были еще молоды, и все еще могло наладиться. Я наслаждался внезапно свалившимся на меня счастьем, и совсем забыл об осторожности, хотя о какой осторожности могла идти речь, ведь это была моя жена, мы прожили в браке уже 6 лет, и она всегда вела себя достаточно предсказуемо. Но, как говорят, век живи, век учись.
В конце недели Марта сказала, что хочет устроить семейный праздник дома по поводу годовщины нашей свадьбы. Я не возражал. Мы купили дорогого вина, фруктов, сладостей и вечером сели у камина. Она надела открытое вечернее платье темно-шоколадного цвета, которое очень шло к ее глазам и волосам. Она была прекрасна. Я весь горел желанием. Мы выпили вина. У меня закружилась голова. Я обнял Марту и хотел овладеть ей тут же, на ковре возле камина, но она увлекла меня в спальню, сказав, что не хочет, чтобы кто-то из слуг внезапно вошел и застал нас за таким занятием. В спальне меня охватила сонливость, я только помню, как Марта начала раздеваться, сняла платье и оказалась в белье, тонком кружевном белье леопардовой расцветки. Потом я погрузился во тьму. Что случилось следом, мне трудно объяснить, я до сих пор не знаю, был ли это сон или явь?
Мне показалось, я проснулся, сел на постели, затем поднялся и пошел к двери, мне вдруг захотелось выйти в сад, идти было необычайно легко, мне казалось, я парил, едва касаясь земли. Возле двери я обернулся и посмотрел на кровать, в надежде увидеть обнаженную Марту. Но вместо этого я увидел себя спящим беспробудным сном, и никакой Марты рядом не было. Тогда я сказал себе, что это сон, открыл дверь и вышел в сад. Я не почувствовал ни жары, ни холода, я летел вдоль дорожки, все вокруг было в каком-то тумане, и я еще более уверился, что сплю и все это мне сниться. Вдруг меня привлек свет в гостевом домике. Гостей у нас не было, и было очень странно видеть там свет. Я отправился туда и подплыл к окну. То, что я там увидел, потрясло мое воображение, и оказалось причиной, послужившей моей гибели.
Моя жена с распущенными волосами и в брюках в обтяжку стояла посреди комнаты, а ее держал в объятиях наш шофер! Его руки торопливо шарили по ее спине, он покрывал жадными поцелуями ее шею и грудь, а она тихо смеялась, запустив пальцы с длинными ногтями в его черные как смоль волосы. По тому, как он по-хозяйски с ней обращался, было видно, что встречаются они не в первый раз. И, по-видимому, моей жене это было не противно. Во мне все вскипело, я был возмущен и уязвлен таким лицемерием с ее стороны, но все-таки решил досмотреть спектакль до конца, и… не поверил своим глазам.
В какой-то миг, когда любовник был особенно увлечен игрой и забыл обо всем на свете, Марта оттолкнула его якобы в порыве страсти, так, что он от неожиданности отлетел в другой угол комнаты, схватила со столика пистолет и быстро, пока он не опомнился, выстрелила в него 2 раза.
Первая пуля попала в сердце, вторая в голову. Браво, подумал я, это были поистине снайперские выстрелы! И где она так научилась стрелять? Этого я так никогда и не узнал. А что я вообще знал о ней? Кем она была до замужества? Кто ее родители? Я никогда не спрашивал, а она никогда не говорила. Я знал только, что родом она из Англии, из небольшой деревушки на севере. К стыду своему, я даже не знал, чем она занималась до свадьбы, на что жила? Но теперь разгадывать эти загадки было поздно.
Дальше было еще интереснее. Марта положила пистолет на столик, подошла к убитому, взяла его за ноги, подтащила к кровати и забросила на нее. Надо сказать, Марта была не очень хрупкой девушкой, она имела высокий рост, и, несмотря на стройность, в ней чувствовалась сила. После того, как шофер очутился на кровати, Марта раздела его, и оставила лежать совершенно голым. Потом она подошла к телефону, и куда-то позвонила. Я все меньше и меньше понимал смысл ее действий, и как завороженный наблюдал за ней.
Она снова взяла в руки пистолет, отошла подальше от двери и встала прямо напротив. Через несколько минут в дверь вошла наша горничная, моя любовница, и Марта, даже не дав ей испугаться и опомниться, выстрелила и в нее. На этот раз выстрел попал прямо в лицо. Второго не потребовалось, это было сразу понятно. Горничная рухнула, как подкошенная с гримасой бесконечного удивления на хорошеньком личике.
С ней Марта проделала ту же процедуру, что и с любовником. Где-то в глубине души у меня начали зарождаться смутные подозрения. Два обнаженных тела, в постели, одновременно застреленные. Хочу оговориться, я тоже очень хороший стрелок, не хуже Марты, Я выбиваю 10 из 10 очков с довольно приличного расстояния, и Марте это было известно. Я никогда не скрывал этого от нее, часто тренировался, она слышала отзывы друзей обо мне, с охоты я возвращался с хорошей добычей, и шкуры имели минимальные повреждения.
Я посчитал, что должен вмешаться и потребовать объяснений. Я вошел в дверь, Марта стояла ко мне спиной и надевала перчатки. Зачем она это делает? – мелькнула у меня мысль. Потом она протерла пистолет, взяла тряпку и обернулась. Я смотрел на нее в упор, но она НЕ ЗАМЕТИЛА меня. Я подумал, что от сильного шока, и продолжал стоять в дверях – должна же она когда-то выйти отсюда! Марта подошла в груде набросанной одежды, собрала ее в сумку, вместо нее разбросала якобы в порыве страсти снятые чистые вещи, принадлежащие им, и пошла к выходу.
Теперь сильный шок пережил я. Она прошла прямо сквозь меня, даже не замешкавшись. Тут я вспомнил, что это всего лишь сон, на самом деле я сплю у себя в комнате на кровати, и вздохнул с облегчением, хотя сон был слишком реален. Марта пошла по дорожке к дому, вошла в зал и подошла к камину. Она бросила узел с вещами в камин, облила его горючей жидкостью, и не ушла, пока он не сгорел полностью. Затем она подбросила еще дров, полила их тоже, и только после этого удалилась.
Она направилась прямо ко мне в спальню, подошла к моему спящему телу, вложила мне в руку пистолет и сжала пальцы. Я мог только наблюдать, никаких физических действий я произвести был просто не в состоянии. Ну и сон! – подумал я и провалился в небытие.
В следующий раз я очнулся уже в физическом теле. Проснулся я от шума, который кто-то производил в моей комнате. Смутно соображая, с больной головой, я открыл глаза. Около моей постели стоял полицейский и тряс меня за плечо. Я сел на кровати. И тут, к своему ужасу, я увидел как он поднимает с пола и кладет в пакет мой пистолет! Я не успел ничего подумать, как услышал: « Одевайтесь, сэр, вы поедете с нами». Я спросил, что произошло. Он как – то странно посмотрел на меня и покачал головой. Я повторил вопрос и добавил, что пока он не объяснит мне, что случилось, я не сдвинусь с места. Он ответил достаточно вежливо: « В вашем доме произошло убийство и вы главный подозреваемый» и указал мне глазами на пакет с оружием: «Ваш?». Я кивнул. Я хотел закричать, что он рехнулся, что я никого не убивал, это какая-то чудовищная мистификация. Но тут я вспомнил сон, и слова застыли у меня в горле. Это был не сон, это была правда. Марта убила их и подставила меня. Сопротивляться сейчас было бесполезно. Я молча оделся и пошел за ним.
Мы прошли через зал, там я увидел Марту. Она сидела на диване и вытирала платочком глаза. Она выглядела очень расстроенной. Когда я проходил мимо нее, она посмотрела на меня, я ожидал увидеть торжество в ее взгляде, но вместо этого увидел неподдельный ужас и страх. Я в очередной раз был поражен ее способностью к перевоплощению. В ней явно пропала великая актриса. Даже здесь, где никто не обращает внимания на взгляды, она играет!
Дальше все закрутилось очень быстро. Мне предъявили обвинение в двойном убийстве. Девушка оказалась беременна, ребенка тоже приписали мне, хотя это и могло оказаться правдой. Дело получило очень широкую огласку. Нарастало общественное недовольство. Все представили так, как будто я напился, взял пистолет и пошел в сад пострелять ворон, там я увидел свет в домике для гостей, зашел туда и застал там свою любовницу и шофера голыми в постели. Я пришел в ярость от ревности и убил обоих, так как был отличным стрелком даже пьяным.
Жена моя подтвердила, что в тот день я пришел навеселе и дома выпил еще виски. Моя связь с горничной оказывается, не была секретом ни для кого. С шофером ее тоже видели неоднократно кокетничавшей. Пистолет лежал около постели, на нем были мои отпечатки пальцев. Вина была доказана полностью, и сомнений не было ни у кого. Я не мог рассказать свой сон, меня бы сочли сумасшедшим. Мои адвокаты не смогли ничего для меня сделать, все газеты бросились обвинять богатого лоботряса, который вообразил себя бог знает кем, и думает, что все ему сойдет с рук. Тройное убийство каралось смертной казнью, и меня приговорили.
После суда я очутился в камере смертников. Адвокаты подавали апелляцию за апелляцией, и приговор удалось немного отсрочить. Это и дало мне необходимое время. Приговор отсрочили на три года, пока в высших инстанциях шли разбирательства, меня перевели в отделение для особо опасных преступников. Теперь у меня в камере был сосед, один раз в день я гулял в тюремном дворе и мог видеть других заключенных. Они относились ко мне настороженно, я был не из их среды. Надо отметить, что не все здесь были убийцами. Некоторые отбывали свой срок за разбой, за изнасилование и другие менее тяжкие преступления. Я присматривался к ним, они ко мне. Пока адвокаты воевали за мою жизнь, я пребывал в относительном покое. Марта распоряжалась моими деньгами, но это не сильно меня беспокоило.
Я лелеял мысль, что рано или поздно я выйду на свободу и отомщу ей за все, что она со мной сделала. В конце концов, я не исключал возможность побега. Во всяком случае, пока я жив, думаю, Марта не спала спокойно. Я представлял, как мои руки сомкнутся на ее горле, как она будет извиваться, потом захрипит, задергается и испустит дух. Я ненавидел ее всеми фибрами моей души. По ночам я кричал и бился в истерике, так, что мой напарник по камере попросил изолировать меня от него, потому что боялся спать со мной рядом. Он говорил, что по ночам я брожу по камере от стены к стене и кричу не своим голосом какие-то проклятья.
В первый год пребывания в тюремных стенах я еще был спокоен, адвокаты обнадеживали меня, что дело движется. На втором году я начал понимать, что добиться даже пожизненного заключения будет труднее, чем мне представлялось вначале. Нервы мои начали сдавать. У меня испортился характер. Я устраивал истерики охране, бросался на решетки, пару раз чуть не задушил во сне сокамерника. Меня прозвали Психом. К середине третьего года отсрочки я окончательно упал духом. Я видел, что адвокаты потеряли ко мне интерес, и даже память о моем отце не могла их расшевелить.
Все чаще я мог видеть пессимизм в их глазах, они перестали верить. Их визиты теперь были просто формальностью, обо мне начали забывать, отсрочка подходила к концу, все отвернулись от меня. Тем более, что деньгами теперь распоряжалась Марта, а она не собиралась меня спасать. Ей было выгодно как можно скорее отправить меня в мир иной и спокойно почивать на лаврах. Друзья, которые платили адвокатам устали и разуверились. Я никому не был нужен. Это все сводило меня с ума. Но сделать я ничего не мог, и поэтому то впадал в депрессию на целые недели, то в истерическое веселье в предчувствии скорого конца. Потом я узнал, что высшие инстанции оставили приговор без изменения, и мне был назначен день казни.
За два месяца до этого к нам посадили новенького. Это был молодой парень 21 года. Он был англичанином, но из плохой семьи. Родители его были простые рабочие, и он не отличался хорошими манерами. Он был очень хорош собой. Мы невзлюбили друг друга с первого взгляда. Он постоянно пытался меня задеть, побольнее ужалить, я не оставался в долгу, мы даже подрались с ним пару раз. Его бесило, что такой как я мог поднять руку на простых людей, коих я видимо считал своей собственностью. Он тоже был шофером, и мои слуги естественно, были ему ближе и роднее, чем я. Его срок был 7 лет. Сидел он, кажется, за разбой, или ограбление, точно не помню, мне это было не так важно. Но, как оказалось впоследствии, этому парню предстояло сыграть роковую роль в моей судьбе. Его привлекательная внешность и профессия сыграли с ним злую шутку, очень злую шутку. Я до сих пор виню себя за это, хотя он и не был мне симпатичен. Но в конечном итоге, мы не властны над своей судьбой. Думаю, с ним так обошлось провидение, за какие-то мне неизвестные грехи, а может, просто вышел его срок.
Когда до дня казни оставалось 2 недели, меня перевели в одиночку. Я немного успокоился, даже смирился. Вспоминая, как я смог увидеть Марту, я понял, что дух не ведает смерти, и рисовал картины мести Марте после кончины. Я представлял, как буду пугать ее по ночам, как замучаю кошмарами, как сведу с ума, и она закончит свои дни в сумасшедшем доме. Но что делать дальше бесплотному духу, когда месть будет осуществлена, я, увы, не знал.
Я никогда не задумывался о существовании высших сил. Мне было все равно. Не могу сказать, что я не верил, но и фанатично верующим себя назвать не могу. Я не поводил в молитвах ночи напролет и не сверял каждый свой шаг со звездами. Я вообще очень мало задумывался о жизни. Я шел по проторенной колее, которая сама вела меня куда-то, а куда – мне было безразлично. Я никому не делал зла, но и добро от меня вряд ли кто-то видел. Этакая амеба в человеческом обличье, колыхающаяся в пределах доступной ей территории. Я начал понимать это в тюрьме. До сих пор не могу понять, почему провидение одарило меня этим странным даром – выходить из тела.? Чем я заслужил его? Ответа на этот вопрос нет. Наверное, оно хотело показать, что не выбирает ни лучших, ни достойных, оно бесстрастно, и выбор может пасть на любого. Перед его лицом все равны, и не нам судить о деяниях и подарках высших сил. Сидя в одиночке, я много думал об этом. Я почти забыл, что я жив. Эта жизнь, ввиду приближения смерти, уже не интересовала меня. От священника я отказался, и пребывал в камере один на один со своими мыслями.
Я много спал и видел очень странные сны. Мне снился красный лев-змея. Это была небольшая статуэтка Абрахаса, божества древних персов. Кто-то из друзей, вернувшихся из длительного путешествия, подарил его мне, и он стоял у меня на камине в гостиной. Грива божка была сделан из красного коралла, тело и хвост из желтого камня, и а на кончике хвоста блестели драгоценные камни. Но лев-змея в моих снах был гораздо живее. Он весь светился изнутри и совершал какие-то странные флуктуации всем телом. При этом грива его колыхалась как всполохи огня в костре. Я не мог понять этих снов и просыпался в страшном недоумении. Я хотел покинуть тело по своей воле, но как я ни старался, у меня это не получалось, только красно-желтый лев-змея прыгал перед моими закрытыми глазами.
За неделю до казни, когда я как обычно спал в камере, мне опять привиделся божок. На этот раз он сидел и смотрел на меня не мигая, у него были огромные черные глаза, что выглядело очень необычно в сочетании с огненно-красной шевелюрой. Эти глаза были очень похожи на чьи-то, но чьи, я так и не мог вспомнить. Повинуясь зову этих глаз, я встал с кровати и обернулся – мое тело лежало на топчане. На этот раз я понял, что это не сон. Я оказался рядом со львом и мог протянуть руку и потрогать его. Лев был большим, мне по пояс, как настоящий. Он пополз, как змея, и я пошел за ним. Мы прошли по тюремным коридорам, пересекли двор и после некоторого блуждания оказались в камере, где тихо спал мой оппонент – шофер, посаженный на 7 лет за разбой. Лев свернулся в кольцо около его кровати, и взглядом показал мне, чтобы я сел на парня. Я подчинился. Лев-змея бросился на нас, обвил нас обоих кольцами могучего хвоста и разверзнул огненную пасть. И я увидел, что он начал растворяться, он превращался в пылающий костер, пламя охватило нас, я почувствовал его опаляющий жар.
Мы катимся прямо в ад – подумал я. Перед тем как провалится в забытье, я услышал голос, он произнес: « Если что-то захочешь, просто подумай об этом».
Утром я проснулся от скрежета двери. Это разносили завтрак. Мои глаза еще были закрыты, но я услышал, как кто-то скрипит соседней кроватью. Это было более чем странно, потому что я сидел в одиночке. И тут над моим ухом раздалось: «Эй, Алекс, вставай, лежебока, не на курорте». Алексом звали шофера.
До меня начало доходить, что что-то произошло. Я медленно открыл глаза. Посмотрел на свою руку. Это была НЕ МОЯ рука. Я встал и молча подошел к небольшому зеркальцу, висевшему над умывальником. Заглянул в него. На меня смотрело лицо молодого человека – это был Алекс. «Эй, друг, да что с тобой? Ты какой – то странный сегодня» – сосед по камере смотрел на меня с недоумением: «Что, приснилась обнаженная красотка?» – и он захохотал, довольный своей шуткой. Дальше молчать было глупо, и чужим голосом я ответил, что я плохо спал, а под утро мне приснился кошмар. Это объяснение, кажется, удовлетворило его. Я не знал, как мне себя вести, не знал привычек Алекса, манеры держать себя. Я испытывал определенные трудности. И в то же время я успел осознать, что я жив, что я буду жить!!! Жить!!! И смогу осуществить свою месть, хотя я пока не знал как, но времени у меня впереди было достаточно.
Я плохо ел, почти не спал, я привыкал к новому телу. Иногда тело что-то делало против моей воли. Я не успевал сообразить, как тело уже выполняло привычные функции – вовремя вставало, выходило на прогулку, оно даже умело играть в шашки с соседом, хотя данная игра никогда не увлекала меня. Я мало говорил – сокамернику сказал, что мне приснился странный сон и теперь я переосмысливаю свою жизнь, хочу стать честным человеком, завести семью. О прошлом я хочу забыть навсегда, и поэтому разговаривать на эту тему категорически отказываюсь. И пусть не удивляется моему странному поведению, потому как во сне мне привиделся ангел и сообщил откровение, поэтому я должен измениться. Он не очень то удивился – в тюрьме все возможно. Многие меняются здесь до неузнаваемости. И я зажил относительно спокойно.
На одной из прогулок я узнал, что Психа казнили. Перед смертью, как говорили, он сошел с ума – кричал что он это не он, называл себя Алексом, грозил всем божьей карой. Это приписали предсмертной истерике – такое нередко бывает. Несмотря ни на что, приговор привели в исполнение, и я мог вздохнуть свободно. Конечно, некоторые угрызения совести я испытывал, но успокаивал себя тем, что то была воля провидения, и я тут ни причем. Это было решение высших сил, и им в конце концов виднее. К тому же я знал, что смерти нет, и был за него спокоен. Какая жизнь ждала его тут? Грабежи, разбои, тюрьма – замкнутый круг. Возможно, в награду за эту несправедливость он получит более благополучную жизнь в будущем. Так я думал. А потом и вовсе перестал заботиться этой проблемой. Все мое существо поглотили планы мести.
Я ходил в библиотеку, жадно читал светскую хронику в надежде узнать хоть что-нибудь о Марте. И я узнал. О моей казни написали газеты. О Марте сначала ничего не было, видимо, она вела замкнутую жизнь. Только пара строчек в одной из местных газет – вдова мужа-убийцы ведет затворническую жизнь.
Сообщения стали появляться примерно через год после моей «кончины». Она стала посещать светские вечеринки, сначала одна, потом в сопровождении более молодых мужчин. Довольно часто, если верить прессе, она их меняла. Она становилась эпатажной. Ее обсуждали. Особенно злорадствовали по поводу ее кавалеров, которые были моложе ее. Фирма моего отца работала, и Марта не знала стеснения в деньгах. Писали, что она берет мальчиков на содержание в обмен на определенного рода услуги. Она сама называла это покровительством. Но, скорее всего, газетный шум мало ее беспокоил – она избавилась от меня и жила теперь в свое удовольствие. Свобода и деньги развратили ее, и она скинула маску. И вот, как-то раз, посмотрев на себя в зеркало, я понял КАК я отомщу ей. Я успокоился, я знал, что все получится.
Больше о жизни в тюрьме мне нечего добавить, кроме того, что я отсидел весь свой срок, отличался примерным поведением. Сначала это очень удивило тюремную братию, ибо Алекс был забиякой, но потом мой сокамерник поведал им, что на меня снизошла благодать, и я переродился. Все привыкли, и я спокойно отсидел положенный Алексу срок – это единственное неудобство, которым я расплатился за новую жизнь. Но я не в обиде. Я сознаю, что за все нужно платить, и это плата ничтожна. Вот тут я подхожу к тому, с чего я начал – я на свободе. И я точно знаю, куда я сейчас отправлюсь. Я мечтал об этом 10 долгих лет. Я жажду увидеть Марту. Мерзавку Марту. Мне сейчас было бы 51, значит ей 41. Она не молода, но, наверное, еще красива. Я хочу видеть эту похотливую тварь, любительницу молодого тела. И я сделаю все, чтобы она это тело получила.
Несмотря на все, я хотел обнять ее, почувствовать запах ее волос, ее кожи, услышать ее голос. Я очень хотел ее, даже спустя столько лет, даже не видя ее, и не зная, какая она стала. Я не буду торопиться с местью, я буду ей наслаждаться. При мысли о том, что скоро я ее увижу, сердце мое готово было выпрыгнуть из груди. Я решил осмотреться и успокоиться, потому поселился недалеко от нашего дома. Каждое утро я выходил на прогулку. В тюрьме я заработал немного денег и надеялся, что мне хватит их до того момента, когда месть моя будет завершена. Я очень на это надеялся. А пока я прохаживался вдоль МОЕГО дома и разрабатывал план. Я хотел увидеть Марту, изучить ее привычки, ее слуг, особенно меня интересовал шофер.
Я хорошо помню, как увидел ее в первый раз. Я не ошибся, она сохранила красоту. Она пополнела, погрузнела, но была еще очень хороша. Зрелость очень шла ей и я почувствовал, что она по – прежнему привлекает меня. Мне понравилось ее тело, и это было хорошим знаком. Шофер ее был молод и хорош собой и поэтому я предположил, что она также иногда пользуется им. Сытая жизнь и скука развратили ее, и она не брезговала никакими удовольствиями. Скорее всего, ей хотелось разнообразия, но среда, где она вращалась, не могла ей этого дать. К тому же, я и раньше замечал в ней тягу к простым людям, видимо, она вышла из той среды, сумела подняться, но природу не обманешь. В общем – то это не имело бы никакого значения, но для моего плана было как нельзя кстати.
Из дому она выходила не раньше 12 дня, садилась в машину и уезжала. Чтобы проследить за ней, мне пришлось взять машину напрокат. Чаще всего она слонялась по магазинам, делала покупки, иногда заезжала к какому-нибудь любовнику, которых у нее оказалось немало. Я был удивлен, но среди них были не только мальчики, но и вполне зрелые и даже пожилые мужчины. Я не мог понять, зачем ей столько и неужели ее на всех хватает? Впрочем, виделась она с ними не так и часто. Вечером она отправлялась на ужин в ресторан, но чаще на вечеринку, где нередко задерживалась до утра. Шофер довозил ее до дома, а на следующий день все начиналось сначала.
