Kitobni o'qish: «День рождения»

© О. Г. Марголина, 20222

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2022

Дизайн обложки И. Н. Граве

* * *

Вступление

День моего рождения в первых числах сентября всегда символизировал начало нового трудового года. После длительного летнего отдыха дети и взрослые с радостью встречались, в детстве отмечали – кто насколько вырос и поумнел, во взрослом состоянии все обменивались новостями личной и общественной жизни. Словом, открывали сезон. Недаром еврейский Новый год начинается в сентябре – в начале всех начал.

А как вообще люди проводят день своего рождения? К примеру, мои знакомые?

Кто-то в этот день сидит у телефона и принимает поздравления. Моя школьная подруга, которая живет в Берлине и к которой я пару раз приезжала поздравить ее, умудрялась по теле фону принимать поздравления от четырех десятков человек! Первый раз из-за этого она не смогла заняться праздничным столом, мне пришлось взять на себя авральное исполнение десятка разных блюд. К ужину мы обе были в изнеможении. В другой день рождения, она предусмотрительно назначила торжественный прием на следующий день. И правильно сделала, потому что в день рождения она переговорила с сорока двумя поздравителями из разных городов и стран.

Но, пожалуй, рекордное количество поздравлений, достойное записи в книгу рекордов Гиннесса, получал мой брат, живущий в Москве. Число телефонных звонков за два дня (в один день не выдерживал телефонный кабель, а Интернета у брата нет) переваливал за сто! Эти два дня он сидел за письменным столом, не отходя от него. Нет, о таком даже страшно подумать.

Один товарищ просто удаляется из дома, чтобы не ждать «милостей от природы», то есть не волноваться, что кто-то его забыл или кому-то он не нужен. Как будет, так и будет. Но все-таки любит, чтобы его поздравили.

Еще одна моя подруга обязательно в этот день совершает длительные прогулки – с утра и до вечера, поздравления ее нисколько не волнуют. И, вернувшись, она записывает все, что увидела и о чем думала в этот день. Записи складывает в ящик секретера и надолго забывает о них. Недавно поведала мне, что наконец открыла ящик и прочитала кипу листов, накопившуюся за десятилетия. Говорит, было очень забавно читать, особенно собственные мысли в молодости. Она, дама пишущая и публикующая романы, теперь грозится создать роман по этим запискам. Наверно, будет интересно, учитывая еще ее богатую фантазию.

А есть такие, кто просто не помнит день своего рождения. Подумаешь, чем он лучше других дней в году?

Чтобы не переживать «позвонят – не позвонят», «любят – не любят», «помнят – не помнят», я предпочитаю в день рождения уйти из дома. Чаще всего в этот день мне хочется в одиночестве поразмышлять о смысле и бренностях жизни.

Когда я была моложе, удавалось после прогулки вернуться домой, засучить рукава и приготовить стол на восемнадцать персон (обычное число гостей). Самое забавное, что ничтожный ассортимент продуктов в магазинах в годы пятидесятые – девяностые ни в моей семье, ни в семьях друзей и родных никак не сказывался на богатстве застолий. Феномен пышных угощений у советских людей при полном «отсутствии всякого присутствия» был одной из главных тем анекдотов. Умом Россию никогда было не понять!

– Мама, а ты помнишь банкет в твою честь, когда меня, школьницу младших классов, и бабушку выставили из-за стола?

– Да ты что? Быть такого не могло! Дети всегда сидели вместе с взрослыми!

– Как же, как же! Стол расставили почему-то в узкой комнате, за стол с трудом втиснулись ваши гости, но тут неожиданно пришла еще одна пара, и нас с бабушкой попросили уйти.

Ты нам накрыла маленький столик в другой комнате. Я ревела, а бабушка тоже едва сдерживала слезы. Мы очень обиделись, решили с вами больше не праздновать.

– Ох, бедняжки, а я даже не очень помню тот случай!

– Я тогда поклялась своих детей не выгонять из-за стола. Так и делала.

В последнее десятилетие скорость наступления дней рождения все увеличивается, возраст уже не радует, желание праздновать естественно ослабевает.

– С чем вы меня поздравляете? Что осталось значительно меньше, чем прошло? Что вышла на финишную прямую и бегу по ней?

Особенно не радует финишная прямая. Во всем цивилизованном мире мужчины проживают до восьмидесяти, женщины – даже до девяноста. И только у нас мужчина считался долгожителем, если дожил до семидесяти. Из моих ровесников таких остались единицы, терять каждого было ох как тяжело! Но оставшиеся друзья требовали встреч по традиционным поводам, энтузиасты, в основном подруги, надо отдать им должное, сзывали, привечали, угощали. Пить и есть с каждым годом становилось все опасней для здоровья, возвращаться без машин домой все трудней, а мое поколение исторически было безлошадным и пользовалось исключительно городским транспортом или такси.

Тогда я придумала, что праздновать буду только «круглые» даты, то есть даты, кратные 5 и 10. В остальные годы появилась возможность уезжать, улетать – близко ли, далеко ли, не важно. Мне, человеку путешествующему и зарабатывающему, в XXI веке оказалось несложно при наличии здоровья, финансов и современных средств транспорта придумывать и осуществлять поездки, тем более в сентябрьские погожие во всем мире дни. А поздравления от близких и друзей во время путешествий я получаю по мобильной связи, это совсем прекрасно!

Так теперь и делаю.

В каждом путешествии, это уже безусловный рефлекс, выработанный с двадцатилетнего возраста, я веду дневники. Они помогают не засорять память лишними подробностями, но иметь возможность, когда надо, извлечь на свет божий какие-то интересные детали из «той жизни».

«Откуда вы это все помните?» – удивляются мои читатели. А я не помню, я извлекаю в нужный момент из старых записей. Перелистывая дневники, я поняла, что в советские годы у меня тоже бывали не совсем обычные дни рождения. Вспомнились и они. И получилась целая книга дней рождения одной нетипичной дамы, которую и предлагаю вам на ознакомление. Не критикуйте, пожалуйста, резко! Так оно все и было. И жизнь, и эпоха – без вранья.

1951 год
Ленинградская область. Комарово

5 сентября

К 9-му классу надо было прочесть русскую классику – Герцена, Гончарова, Островского, Тургенева, Чернышевского, Некрасова, Салтыкова-Щедрина, Льва Толстого и Чехова. Иностранную классику – Гете, Бальзака, Мольера, Шекспира, Байрона.

Это не считая современной литературы…

С некоторых пор стала задумываться о многом, о чем раньше не думала, летом даже начала вести дневник, но записываю там только мнения о прочитанных книгах, а их много, на личные переживания уже времени не хватает.

Завела тетрадку, где выписываю понравившиеся отрывки из книг и умные мысли.

«Нет лучше веселья, чем творить добро людям, поверьте мне, ничего нет красивее и веселее, чем это!» (Горький)

Если все люди разом поднимут руки, то рассеются тучи. Если же все люди вместе вздохнут, то сдвинутся горы» (Китайская пословица).

«Американцы хотят разжечь войну везде, не только в Корее. И у них бы это вышло, если бы Сталин не был так бдителен. Их бы, конечно, разгромили, но были бы миллионы жертв. Ты имел бы здесь тоже, что и в Корее» («Первый удар», Андре Стиль).

«Единолично решать нельзя. Единоличное решение всегда или почти всегда однобокое решение» (Сталин, 1931 г.).

«При различных условиях роль честолюбия различна. В зависимости от условий честолюбие может быть стимулом или помехой для деятельности крупной исторической личности. Чаще всего оно бывает помехой» (Сталин).

Послезавтра день рождения. Решила провести его не как обычно, дома с родителями, родными и подругами. А что, если собрать ближайших подруг по классу и после школы поехать на природу? Только куда поехать, чтобы было симпатично, а мама и девчонки не волновались? Как же я забыла? Комарово, финское Келломяки! Мое любимое дачное место в бывшей Финляндии! Там мы два лета подряд снимали дачу, то есть комнату в доме на улице 2-я Дачная. Мы жили там с Полиной Михайловной, пока родители отдыхали в Кисловодске. Компашка собралась отличная, девчонки и мальчишки со всего поселка, все очень культурные. Еще бы! По нашей улице ходила балерина Уланова, писатели Евгений Львович Шварц и Юрий Герман, мамин приятель Дмитрий Дмитриевич Шостакович, да кто только здесь не жил и не гулял! В дождливую погоду ребята рассказывали интересные истории и травили анекдоты. Одна девочка прекрасно играла на фортепиано, по слуху подбирала любые мелодии, чему я ужасно завидовала. Мы под аккомпанемент вечерами танцевали на лужайке рядом с ее домом. Каждый день наша дружная компания совершала велосипедные прогулки до Щучьего озера, где купались, играли в мяч, а потом возвращались с песнями обратно. Словом, Комарово – мечта для того, чтобы отметить день рождения! Но сначала надо договориться с мамой. Папе, я думаю, все равно, где днем будет его дочь. Он мне после случая во втором классе, когда я самовольно до вечера ушла на Дворцовую площадь, а вернувшись, получила легкую порку, доверяет. С тех пор я его не волновала. Даже если и нарушала дисциплину, занятый круглые сутки папа-профессор об этом не знал.

– Мамуля, я хочу в этом году день своего рождения отметить необычно. Ты не возражаешь?

– Олечка, смотря что ты имеешь в виду под словом «необычно». Я готовлюсь к традиционному застолью вечером, когда придет папа, все гости закончат свои дела, и мы, как обычно, соберемся за нашим гостеприимным столом под оранжевым абажуром, закусим, выпьем, повеселимся, попоем, похохмим… Ты же это любишь!

– Мамуля, конечно, люблю, особенно твои остроумные анекдоты и романсы. Ты так проникновенно поешь и сама же аккомпанируешь, что не только я, все гости в восторге и объясняются тебе в любви. Но это не исключается. Гости будут вечером, а днем после школы я придумала позвать человек шесть подружек на природу, устроить пикник на красивой лужайке. Знаешь, куда я их хочу свезти? В Комарово! Там же красота! Мы дойдем от станции до озера, расположимся на полянке, перекусим, поболтаем, попоем, может быть выкупаемся, если вода будет теплая! Представляешь, как будет здорово! Ты согласна, а, мамуля?!

– Ты меня огорошила. Но если это будет сразу после школы, уроков пока не задают много и вы вернетесь не позже семи вечера, то, пожалуй, ты придумала интересно. Не возражаю.

– Ох, я так и знала, мамулечка, что ты меня поймешь! Мы наделаем бутерброды, возьмем лимонад, вино брать не будем, еще что-нибудь сладкое, и нам хватит.

– А как отнесутся родители девочек к твоей идее? Если не отпустят кого-нибудь?

– Думаю, что девчонки уговорят, а если не смогут, то ты как председатель родительского комитета школы мне поможешь, хорошо?

– Хорошо. А кого ты приглашаешь? Риту, Инну, Миру, Галку?

– Еще Тамару и Нонну.

– Жалко, что у вас нет мальчиков. Это не странно, раз школа женская. Но странно, что в нашей стране еще существует раздельное обучение. Хотя в гороно ходят упорные слухи об объединении мужских и женских школ. Пришла пора, семь лет после войны прошло, пора возвращаться к естественному совместному развитию и образованию ребят.

– У нас уже объединили комсомольские группы соседних школ. Начались общие заседания комсомольцев параллельных классов из нашей 218-й и соседней 219-й мужской школы. Пока мы смотрим друг на друга как на зверей в клетках зоопарка, мы еще опасаемся мальчишек, а они нас.

– Хорошо, Олечка, договорились. Я вам делаю бутерброды и пеку шарлотку на сладкое. Ты завтра на свой вкус выбираешь лимонад и приглашаешь девочек. Если будут сложности, скажешь мне.

6 сентября

Позвала девчонок из класса на завтра. Сначала они удивились, но, подумав, обещали поехать. Всем идея показалось интересной. Про Комарово я им все уши прожужжала еще в прошлом году, да и в этом тоже. Кажется, даже не все были в моем любимом месте. Идея закусить и поболтать на природе пришлась по душе. Погоду я пообещала хорошую, во всяком случае, без дождя. Реакция у девчонок была почти одинаковой.

– Олька, ты здорово придумала. Как отнеслась Рита Александровна? Не возражала?

– Наоборот, обещала помочь, если ваши мамы будут возражать. Ссылайтесь на нее.

– Девчонки, мы на природе обязательно прочитаем страницы нашего литературного журнала, который выпустили в конце того года. Я возьму экземпляр с собой.

– Да, он вышел довольно смешной, но злой, особенно фельетоны, посвященные Ивану Михайловичу. Я один запомнила.

 
Злодей злодеев всех лютейший,
Превзыде зло твою главу!
Преступник изо всех первейший,
Престань острить, тебе велю!
Злодейства все скопил в едино,
Наставил троек, супостат!
Все выбить зубы ему мало.
Умри, умри же ты сто крат!
 

– Кто тиснул этот злой стишок? Мне даже стыдно стало. Наверно, ты, Инка…

– Ой, какие мы стали добрые! Ну, допустим, я. А вы что, лучше к нему относитесь? Может, разве Томочка его «за муки полюбила, а он ее – за состраданье к ним».

– Все, кончили злопыхать. В поезде мы успеем еще обсудить планы на этот год. С театром, наверно, покончим.

– Да. Без мальчишек играть мужские роли просто глупо. Когда Нонка изображала Алексея в «Барышне-крестьянке», прятала косички под кепку, а попу запихнула в узкие брюки, было довольно смешно. Правда, Ритка в роли горничной Насти была еще смешней. Когда она начала перечислять гостей на обеде у Берестовых, запуталась в фамилиях «Коблинские, Захарьевские…», фыркнула и захохотала, публика смеялась до изнеможения.

– Я была Лиза, ее тогда чуть не убила. Лучше бы Ритка изображала собачку и лаяла, как предполагалось вначале.

– Но я же не виновата, что Наташка, которая должна была играть Настю, в последний момент отказалась и меня ввели. Я нетвердо знала роль.

– Так же, как я, когда меня перед концертом в ДПШ во втором классе ввели за два дня играть с тобой в четыре руки какую-то пьеску, я сбилась и вместо мелодии двумя кулаками на басах била по клавишам.

– Но ты попадала в ритм, слушатели думали, что это задумка композитора, а мы хохотали, как сумасшедшие, но доиграли до конца.

Чего только не было в нашей школьной веселой жизни! Словом, договорились, что едем сразу после уроков, для конспирации уходим по одному и встречаемся на углу Рубинштейна у Инкиного дома. Угощенье в сумке поднесет мама, мы доедем до Финляндского вокзала и дальше мой план будем осуществлять самостоятельно. Мамы подруг, узнав о положительной реакции председателя родительского комитета, не возражали, но просили дочек не возвращаться позже семи вечера. Во всяком случае, мне никто из подруг о сложностях дома не сказал. Наши родители относились с уважением к дочерям.

Вечером доктор папа после ученого совета специально купил нам докторскую колбасу и вкусный сыр, Полина Михайловна ворчала, но делала бутерброды. Мама на многолюдной кухне пекла шарлотку и объясняла любопытным соседкам, что это для Олиных подруг, которые решили устроить пикник по поводу ее дня рождения. Соседки дружно постановили, что Ольга в своем репертуаре, вечно что-то придумает.

Перед сном я достала наш прошлогодний литературный журнал, кое-что перечитала и загрустила. Многие девчонки увлекаются литературой. И еще начали писать. Рита пишет, Нонка пишет, Инка пишет. Не только в этом журнальчике, а даже в отдельных тетрадках, иногда толстых, передают их по партам во время уроков. Удивительно, но читать их интересно. В книгах и у девчонок пишется о дружбе и любви, вот даже у Р. или Н. речь идет об этом. Нонка очень эмоционально описывает свои чувства к Сошальскому, даже завидно, что у нее такая любовь. Она бегает к театру после спектаклей, с цветочками его встречает, а потом описывает свою неземную любовь. Я так не могу. Инка скрывает свои тетрадки с сочинениями, не разрешает читать, – наверно, там чувства еще серьезнее. Может быть, они стали взрослыми, а я не повзрослела, – не знаю.

Я так не умею писать. Очень жалко. Мне бы так хотелось сказать о чем-нибудь, но, кажется, не выйдет. Или будет сухота, или подражание. Я какая-то сухая натура. Неужели все люди, которые пишут, обладают каким-нибудь незаурядным внутренним миром, или мне только кажется. По-моему, если в душе нет любви к людям, какого-то особого чувства, то нельзя хорошо писать. Правильно, что писатели – инженеры человеческих душ. Иначе какой же это писатель, если он не знает души человека? А что, если мне попробовать?! Нет, не выйдет. Я даже не знаю, о чем писать. Согласна с Козьмой Прутковым:

Лучше скажи мало, но хорошо.

Болтун подобен маятнику: и того и другого надо остановить.

Из всех плодов наилучшее приносит хорошее воспитание (совершенно верно).

Девицы вообще подобны шашкам: не всякой удается, но всякой желается попасть в дамки (интересно).

В здании человеческого счастья дружба воздвигает стены, а любовь образует купол.

Лучшим каждому кажется то, к чему он имеет охоту.

Если хочешь быть счастливым, будь им! (оригинально!)

7 сентября

Полночь. Наступил день рождения. Что из меня в жизни выйдет? К математике у меня склонностей нет. Литературу я люблю, но писать не могу, а преподавать – тем более. Вот кем бы я хотела быть – это геологом. Не знаю, надолго ли это желание, но пока я очень хочу. Меня манит жизнь приключений и путешествий, открытие чего-то нового, все время видеть незнакомую природу нашей Родины, видеть людей, разговаривать с ними, узнавать их жизнь. Как это прекрасно! Проснуться рано утром где-нибудь среди гор, или снегов, или леса, или на берегу реки, видеть поднимающееся солнце на Курильских островах, участвовать в стройке на Волге, или в пустыне, или в тайге – мне все равно где, лишь бы это было. Видеть плоды своих трудов. Пусть даже мой труд будет каплей в огромном океане строек, сооружаемых человеком, но все равно это уже счастье видеть, что ты приносишь пользу людям. Я, правда, не знаю еще этой работы геолога, конечно, меня ждет много трудностей, но сейчас они меня не пугают. Наоборот, без трудностей неинтересна жизнь.

Все, что я тут писала, это только мечты. Все будет совсем не так. Но пусть хоть мечта будет вести меня пока в жизни.

Утром приняла поздравления и подарки от мамы, папы и Полины Михайловны. Хорошо, что у меня такие замечательные родители! Надо говорить им об этом почаще. Да и Полина, суровая с виду, но меня искренне любит. И моих подруг ежедневно кормит, понимает, что не у всех отцы – профессора и что вообще не у всех отцы живы. Буду к ней добрее.

В школе поздравили девчонки, с некоторыми мы перемигнулись. После уроков все шло точно по разработанному плану. Когда мы сели в довольно пустой вагон и проверили, не забыли ли чего, включая подстилки и тарелочки, я обратилась к подругам с торжественными словами.

– Дорогие девчонки! Я очень рада, что вы пришли в мой день. Не просто пришли, а приехали на усложненный праздник. Но ведь согласитесь, что так интересней, отмечать рождение не в обычных условиях, а в эдаких. Я не могу отправиться с вами на ковре-самолете над земным шаром, хотя это было бы интереснее. Мы бы увидели поля, леса, океаны и горы… Это у нас впереди, если никто больше не нападет на нас. Думаю, что в ближайшие десятилетия люди не захотят воевать больше. Мы вырастем, а некоторые и в прямом смысле, то есть сантиметрами… Получим высшее образование, начнем работать и станем ездить по шарику. Я, во всяком случае, об этом мечтаю! И вы, конечно, ко мне присоединитесь! Верно? Согласны?

– Олька, мы всегда знали, что ты отличный организатор не только комсомольцев, но и коммунистов и беспартийных! Коммунисты в будущем, а комсомольцы в моем лице согласны составить тебе компанию в путешествиях по стране и шарику.

– Галка ответила тебе от всех нас. К борьбе за дело боевых подруг 9 «А» класса 218-й школы будь готов!

– Всегда готов!

– А мы будем на полянке зачитывать отрывки из нашего литературного журнал?

– А как же. Еще предлагаю обсудить нашу новую комсогруппу совместную с мальчишками из 219-й школы.

– Про мальчишек не всем интересно. Я знаю, Олька к ним равнодушна.

– Конечно, Галка, я равнодушна. А что в них хорошего, поясни?

– Ну, не скажи, мне нравится Витька Лямин, он живет в доме Толстого, как раз напротив Мирки. Симпатичный парень, высокий, стройный…

– Подтверждаю, высокий, стройный и вежливый. Если попросишь помочь, не откажет.

– Ох, подумаешь, высокий! А на лице ум не просматривается.

– Это мы еще выясним. Во всяком случае, мы хоть нормально будем на мальчишек смотреть, а не как на музейные экспонаты!

Дискуссия про мальчишек была продолжена на полянке у Щучьего озера, куда мы довольно быстро добрались по длинной Озерной улице, которая шла мимо Комаровского кладбища. До этого, правда я показала подругам дом, где мы с Полиной Михайловной жили два лета, он не изменился с тех пор. Озеро оказалось в этот день довольно безлюдным, нам никто не мешал, маленькие дети не визжали, парни не играли рядом в волейбол, и вообще было тихо и благостно. Да и солнышко теплыми лучами грело юные стройные тела не совсем одетых дев.

– Все, девчонки, раскладывайте по тарелкам бутерброды и салат, а вы, Тамара и Нонночка, как самые высокие, вместо мальчишек разливайте напитки. Мама нам дала все-таки одну бутылочку с вином и разрешила ее выпить. Напиваться не будем.

– А помните, как мы встречали Новый год у Инны, пили в первый раз настоящее вино и закусывали любимой докторской колбасой?

– А потом, напившись, все легли на широченную Кочубеевскую кровать и мигом уснули…

– Зато самостоятельно без взрослых встретили Новый год.

– Ладно, крикухи. Предлагаю тост за организатора разных мероприятий, помнящую, что, где и когда надо делать! Ура!

– Только я бы добавила пожелание, чтобы Олька не обижала своими критическими замечаниями кое-кого кое-когда! Например, это она написала «Недругу»:

 
Она услужлива всегда, всегда сотрет с доски усердно,
Учителю глядит в глаза и поправляет всех примерно.
Урок немецкого идет. Кто вдруг забудет одно слово —
Она уж тут как тут, встает, ответит и садится снова.
А подсказать она боится, ведь будет же учитель злиться.
И потому она сидит, как сом в воде, и все молчит.
 

– Ладно, исправлюсь. Я уже работаю над собой. Но стишок-песенка про математичку Екатерину Леонидовну не мой, но, кажется, неплохой. Прочитаю по бумажке, а вы подпевайте.

 
Как у наших у ворот Катя песенки поет:
«Я ль не лучше всех, не красивей всех,
Не румяней всех, не кудрявей всех,
Не ловчее всех, не толстее всех?
Не я ль не люблю тройки?
Не я ли ставлю двойки?
Не меня ли все не любят?
Не меня ли ненавидят?
Меня!!!
 

– Если уж пошли стишки про училок, то я прочитаю про историчку Лидию Ивановну:

 
Наша пуговка сердита: грязь кругом, окно открыто,
Парты вкривь и вкось стоят, стол уехал вдруг назад.
Ох, несчастный мы народ: Пуговка речу ведет.
Выпучив глаза и губы, Пуговка спешит сказать,
Что-де все Хламиде будет вынуждена рассказать.
Но теперь совсем другое – мы и все кругом у нас:
Только дверь она откроет, видит: тихо, чистый класс.
Форточку мы закрываем, не «пробрала» чтоб она.
(Любит, хитрая какая, когда Пуговка больна.)
Мы пальцами на тыкаем и гвоздочки не сдаем,
«Корчму» смехом не встречаем, слово Пуговке даем.
И в музее замечаний мы давно не получаем —
Обещанье мы сдержали – мы музей не посещали!
 

– Жалко, что Пуговку сменила молодая, но не такая яркая училка. Девчонки, вы ешьте, а то мне от мамы попадет. Ритка, комсорг, давай говори тост!

– Предлагаю выпить за учителей, все-таки они у нас неплохие.

– Пьем, закусываем, а я вам напомню фельетон из журнала про нашего рыжего физика Василия Ивановича, не забыли его?

Звонок. 8 «А» шумным потоком вливается в дверь кабинета. Раздается кашель, чиханье, всхлипывания. Кругом мгла: ничего не видно из-за дыма. Что такое? Дымовая завеса? Новый опыт? Или опять лопнула колба? Нет, просто «Барбаросса» пускает дым из носа. Из разных углов кабинета разносятся стоны: «Мооооожнооо открыыыть фооорточкуу?»

«Нельзя» – отвечает он, закуривая новую папиросу и начиная урок.

– Инночка, а еще ему был посвящен стишок:

 
Жил на свете Барбаросса,
Любил курить он папиросы,
Всегда вонял его кафтан,
А сам он был большой болван!
Любил он занижать отметки
И к стенкам ставить учениц,
И им, бедняжкам, закон Ленца
Не захотел он объяснить,
Но берегись, тиран вонючий!
Тебе не долго мучить нас!
Мы, Барбаросса, гад ползучий,
Из тебя сделаем «gut квас»!
 

– Ну, девчонки, все-таки Вася еще неплохой дядька. Не чета Ивану Михайловичу, согласны?

– Да, Иван любит повыпендриваться, чтобы мы с него глаз не сводили. Девчонки из десятого класса говорят, что у них он ведет себя так же. Пытается влюбить их в себя. Кажется, у него уже начался роман с одной ученицей.

– Тамарка, не может быть! Что она в нем нашла? Противный тип. Послушайте, что я про него написала в журнале:

 
Тиха украинская ночь. Сидит Иван на стуле в классе,
Своей дремоты превозмочь Иван не хочет.
Чуть трепещут черны Ивановы власы,
И глупых учениц умы и старый класс их озаряет.
И вот хохочут все кругом. Вдруг в классе шепот и смятенье.
Иван смеется, и кругом все замерли от возмущенья
И на оскал его глядят. А он души во всем не чает,
Что всех улыбкой восхищает. Он вызывает всех подряд.
Иван готов нам всем поклясться, что Пушкин может сокращаться.
Иван готов лечь в гроб кровавый, но нам что делать?
                                                        Боже правый!
Что делать с Гоголем тут нам? Ведь Гоголь нам не по умам!
Конец всем мукам и страданьям. Иван на плахе.
Тут звонок спасает грешника звучаньем.
«Свободны!» – грешник говорит и вон из класса он спешит.
 

– Здо́рово! Молодец! А эти строчки помните?

 
Глаза, как капли, нос, как у цапли,
Кончик трясется, смех раздается.
Весь извиваясь, дрожит и приседает.
Ругает – бледнеет, смеется – краснеет,
Зубы свои скалит, ноги выставляет,
Власы дыбом подымает и все снова повторяет.
И при этом-то у всех вызывает дружный смех…
 

– Злючки, давайте сменим тему. Мне почему-то пришло на ум, что весной, когда будет солнышко, мы будем прыгать через скакалку во дворе Толстовского дома и вовсю готовиться к экзаменам. Ритка, помнишь, как мы готовились в прошлом году на нашем балконе? Расскажи девчонкам.

– Да, это было забавно. Я рано утром приходила к Ольке, Рита Александровна кормила нас завтраком, и мы шли с книжками и тетрадками на балкон. Там мы садились на стулья и начинали подготовку. Помню, как готовились по истории.

Одна читала текст вслух, другая в это время лицом к солнцу закрывала глаза и слушала, потом засыпала. Та, которая читала, ее будила, потом менялись ролями. Олька при этом злилась, а я смеялась, но обе сдали на пятерки.

– Молодцы, девчонки! Я так усердно не могла готовиться. Вы обе очень организованные, недаром комсомольские лидеры. Я полчаса выдерживала эту дурацкую историю, потом бежала на Рубинштейна смотреть на окна Лямина. Знаете, по секрету вам скажу, что начала вести список мальчишек, в которых сейчас влюблена или была. Уже больше двадцати.

– Галка, как говорят у нас некоторые иностранцы, «моя твоя понимай нет»!

– А я пока на них даже не смотрю. Может, это защитная реакция, знаю, что в меня влюбиться нельзя из-за глаза. Хорошо, когда не дразнят, как в детстве «косоглазая».

– Зря ты так думаешь, это раньше, до операции было заметно, а последние два года я, например, и не замечаю. Ты, подруга, очень даже симпатичная.

– Я присоединяюсь к мнению Мирки, считаю, что с верхней частью тела у тебя все в порядке, а вот с кривыми ножками надо еще поработать. Бери пример с меня. Я, когда хожу, носки, как балерина, выворачиваю, разрабатываю красивую походку.

– Инка молодец, следит за фигурой. Помните, когда мы всем классом ходили в Щербаковские бани, одна тетка в очереди сказала, что у нее ножки по форме напоминают бутылочки, я это запомнила.

– Вы как хотите, а мне все равно, какие у меня ножки! Я занята улучшением голоса. Хожу к одной бывшей певице, она ставит мне дыхание.

– Томочка, у тебя и так дивный голос. И личико симпатичное, а золотистая копна волос делает тебя похожей на героиню русских сказок. Не зря же Иван посадил тебя на первую парту и скалит зубы именно перед тобой.

– Ну уж, Нонночка, и скажешь ты!

– Все, девчонки! Предлагаю стаканчиком оставшегося лимонада чокнуться за нас – умниц и красавиц, и спеть хором наш экзаменационный гимн. Я написала его крупно на тетрадном листе. Мелодия знакомая.

– А у кого слуха нет и голоса?

– У всех есть голос. Инка, пой, не выделяйся из коллектива!

 
Хороши весной в саду цветочки,
Но плохи экзамены весной.
Знаешь вечерочком, что сдавать утрочком,
Сразу жизнь становится иной.
 
 
Мое счастье где-то недалеко.
Если вытащу я «тот» билет,
На него широко, на него глубоко
Я тотчас сумею дать ответ.
 
 
В нашей жизни всякое бывает.
Если вытащу «не тот» билет,
Ноги примерзают, пол весь уплывает,
Тут нужна подсказка и совет.
 
 
Мастерски подсказывать умеем.
(Этим отличается наш класс.)
Тут мы не робеем, тут мы не робеем,
И азарт охватывает нас.
 
 
Пальцы, наши ноги, наше тело
Букву помогают написать.
Действуем мы смело, действуем умело.
Тут уж мы сумеем подсказать.
 

– Напоследок предлагаю хором прокричать короткие эпиграммы, они помещены в конце журнала.

Первая – Комсомольцам:

 
Довольно жить нам двойкой, тройкой!
Пора пятерки получать!
Побольше думать и учиться,
А каинов не воспитать!
 

Вторая – ученицам 9 «А»:

 
С утра садимся мы за парты,
Мы рады голову сломать
И, презирая всех на свете,
Орем: «Сорвем урок опять»!
 

Третья – учителям:

 
О чем шумите вы, учителя?
Пора понять, что мы не дети.
Пора понять, что много бед на свете
И двойкой нас не испугать!
 

Мы всё успели до шести часов: выпили, закусили, за собой убрали, обсудили кучу проблем, спели хором и сказали соло всё, что думали и писали в прошлом году, наметили кое-какие планы на этот год, а главное, еще раз убедились, какие мы дружные и активные, притом что бываем злыми и противными.

В поезде, собравшись в «могучую кучку» и заглядывая в страницу литературного журнала, мы громко запели «Былину об ученицах мудрых и глупых»:

 
Понастроено школ на Руси, понаделано.
И не мало, а ровно полтысячи.
В каждой школе по тысячи просвещаются.
Среди тех просвещающихся есть и мы, три десяточка,
Три десяточка девиц на подбор, все красивые юные девицы.
Утром в школу приходят во лучшую, во храм всех
                                     премудростей долгих.
А премудрости все крыты пылию, крыты пылию,
                                        плесенью, паутиною.
А наукам тем девиц научивают девы старые, толстые,
                                                            тонкие.
И средь них лишь одно утешение, есть средь них два
                                                    козла отпущения,
Два витязя младые – смелые. Девы старые, витязи храбрые
Просвещают девиц, знанья алчущих. Говорят им про
                                                   царства далекие,
Про леса, города тридесятые, и про физику, штуку
                                                          прехитрую,
И про алгебру, вещь непонятную, и бинокли трубой
                                                           Галилеевой
Именуют, ничуть не смущаяся. Землю нашу,
                                      кормилицу-матушку
Дерзновенно «планетой» прикликали, воздух чистый,
                                              природой дарованный,
Называют химической смесию. Обучаются девицы юные
Обучаются там десять годиков, десять годиков, как один
                                                                       годок.
После всех их снабжают бумажками, в коих писано, где
                                                                 обучалися,
А прилежным вручают медали, золотые медали, серебряны.
И выходят во свет девы юные, девы юные, как одна все
                                                                красивые.
Головы всех их премудростью книжною до краев, до
                                              макушки наполнены.
 
 
Слава школе-десятилетке! Слава! Слава!
Слава девам и толстым, и тонким! Слава! Слава!
 

При расставании подруги дружно постановили: Олькин день рождения прошел отлично!