Kitobni o'qish: «Хомут для Скарабея»

1790-е годы до н.э. Земля Кхем

– И что говорят звёзды? – Правитель сидел на троне, опершись о подлокотник, изображающий львиную лапу.

– Сожалею, мой господин, – оракул смотрел правителю прямо в глаза, – но звёзды не благоволят твоему правлению. Великая смута грядёт. Много крови прольётся, реки крови и потекут они от самого моря вдоль Могучей Реки. Я знаю, что гонца, принесшего плохие вести, ожидает смерть, но уста мои произносят истину.

– Ка, я сам призвал тебя. К твоим советам прислушивался и мой отец. Не помню, чтобы ты ошибался.

– Человек может ошибаться, но звёзды никогда не лгут. Там, – Ка поднял глаза к высокому своду просторной залы, – абсолютная Истина.

– Сейчас речь не об этом. Мне нужен совет.

– Мне следует высказать свое мнение, но решение все равно придется принимать тебе.

– Ты боишься?

– Нет. Не боюсь. Человек хочет слышать то, что согласуется с его желаниями.

– Я не намерен пустословить.– Правитель начинал раздражаться

– Ещё до твоего рождения я говорил с твоим отцом. Пойдём со мной.

Правитель приподнял одну бровь, и, тем не менее, поднялся. Он оглянулся в поисках слуг, но рядом никого не было.

Так повелось, что испокон веков правитель с оракулом говорили в уединении, чтобы до посторонних ушей не дошли секреты, раскрытые самим Амоном посредством звёзд.

Они направились в Западную часть дворца. Ка шёл впереди уверенным шагом. Он не оглядывался и чутким ухом улавливал тихие, почти бесшумные шаги правителя, следовавшего за ним. В лабиринтах дворца можно было легко запутаться, но Ка прекрасно знал дорогу.

Они спустились вниз по узкой лестнице, упирающейся прямо в стену.

– Это тупик. – В голосе правителя было больше утверждения, нежели вопроса.

– Тупик.

– Что это значит?

– Мы верим тому, что видим. Тупик, это когда нет выхода, когда упираешься в непробиваемую стену, когда кажется что весь мир против тебя. И тогда ты готов сорвать злость на первом, кто попадётся на пути, ибо злость – это отчаяние. Однако, если мы будем внимательны в минуты отчаяния, то заметим выход.

Правитель усмехнулся, терпеливо ожидая продолжения тирады оракула.

Ка облокотился о стену. Откуда-то из-под земли раздался едва различимый гул и стена дрогнула.

Оракул видел, как посерело лицо правителя. Его тёмные глаза, казалось, потемнели ещё больше. Во взгляде промелькнул вопрос и тут же сменился любопытством. Перед ними открылся тайный ход, по краям которого трепещущим пламенем горели факелы.

– Что это?

– Город.

– Подземный город?!

– Именно.

–Почему мне об этом неизвестно?

– Разве ты не слышал о Белом Городе?

– Белый Город… – правитель не смог скрыть замешательства. – И Врата в этот город находятся в моём собственном дворце? Я всю жизнь прожил здесь. Сколько раз я бегал по этим ступеням, будучи ребёнком. Мне всегда было интересно знать, что находится за этой стеной и зачем нужны ступени, ведущие в никуда. – Правитель рукой провёл по каменной плите, шириной более метра. Край стены был гладок, и, как будто, отшлифован.

– Подожди, – встрепенулся он, – но ведь Белый Город стал называться Городом Мёртвых.

– Мой господин, – его принято называть Городом Мёртвых. То, что принято, ещё не значит, что так оно и есть. В нем необычайно много жизни, но не той, к которой привыкли смертные. Пойдём, я покажу тебе настоящий город. Только, – Ка нажал на отверстие в стене, и огромная глыба, почти бесшумно, встала на место, – надо убедиться, что мы одни.

Едва потайная стена встала на место, наступила давящая тишина. Так продолжалось недолго. Вскоре тишину нарушил звук пламени и треск горящих масел. Правитель прислушался. До его слуха донеслись голоса. Он смог разобрать слова:

– Аменемхет сам не знает, что творит.

– Хатсут, ты несправедлива к господину. Нам, простым смертным, нельзя осуждать Божественного. Амон обратит на нас свой гнев за такие слова.

– Неужели, ты думаешь, что грядущие пески – гнев меньший? Они поглотят не только наш город.

Правитель изумлённо смотрел на своего спутника. Он ни о чём не спрашивал, но Ка догадывался, что Правитель ждёт объяснений.

– Мы находимся под хранилищем продуктов. Ты можешь говорить громко, кричать, в ярости топать ногами – тебя не услышат. Ты же, находясь за этими стенами, можешь слышать даже стук башмаков. Это один из секретов Мёртвого Города.

– Здесь везде такая слышимость?

– Нет, только в пределах дворца.

– Значит, когда я собираю Великий Совет, нас могут слышать и решения Совета не являются тайными?

– При условии – если кто-то находится здесь. Сюда никто не может проникнуть, кроме меня. О твоих секретах мне могут поведать и звёзды. Так что, мой господин, тебе не следует беспокоиться.

– Почему ты раскрыл этот секрет? Что побудило тебя нарушить клятву верности Ментухотепу?

– Почему ты решил, что я давал клятву Ментухотепу? – Ка усмехнулся.

– Как – почему? Ты стар, так же, как стар был мой дед. Если ты Хранитель Тайны, так кому, как ни Ментухотепу, ты давал клятву верности?

– Я давал клятву, прежде всего, своему отцу.

Правитель остановился так резко, словно наткнулся на глухую стену. Он не мог скрыть гнева, причиной которого послужили дерзкие слова подданного. Рука непроизвольно ухватилась за рукоять кинжала, висевшего на поясе.

– Оставь этот труд, – от зоркого взгляда Ка не укрылось это движение. – Я могу говорить с тобой на равных. Между нами разница в том, что ты правишь своим народом, а я правлю Городом Мёртвых.

– Ты непочтителен, Ка.

– Отчего же? Я почитаю тебя, как правителя и вправе рассчитывать на взаимность.

– Ты смешон! Что проку во власти, если ты не имеешь подданных?

– Я имею власть бОльшую, чем ты думаешь. Я знаю, кто ты, чей ты сын и какое положение занимаешь. Что ты знаешь обо мне?

– Ты шутишь? Оракул во все времена оставался Оракулом, знающим Язык Звёзд.

– И всё?

– Мне не обязательно знать больше. Не может быть, чтобы на всей Земле Кхем ты оказался единственным, кто знает Язык Звёзд.

– В ответ я могу сказать одно. На Земле Кхем много номов (провинций), но найдётся ли еще один Аменемхет?

Лицо правителя приобрело землистый оттенок.

– Я скормлю тебя шакалам! Твоя дерзость не имеет границ!

– Только потому, что тебе знакомо имя Имхотеп.

– Тебя зовут Ка! Ты не можешь быть Божественным Имхотепом!

– Я сын Имхотепа. Ты сам, по своей воле, склонишь колена, когда узнаешь, где именно ты стоишь. Этот город строили мои предки. Ты много раз произносил его название. Многие поколения искали его, но все попытки были безуспешны. Аменемхет! Кроме меня, ты единственный смертный, кто прикоснулся к стенам этого города.

Правитель вздрогнул. Его лицо судорожно подёргивалось.

– Я не верю тому, что ты говоришь. Я не верю, что ты сын Имхотепа. Сто раз по сто и ещё столько же Серебряный Диск рождался и умирал. Ты человек из плоти и крови и не можешь жить так долго.

– Вот как? Не ты ли только что назвал моего отца Божественным? Не считаешь ли ты, что сын Божественного может быть простым смертным? Ты тоже Божественный. Твоя власть ограничивается властью над телами смертных. Я же владею их душами.

Ка подвёл правителя к нише в стене и сделал едва уловимое движение. Аменемхет уже не удивился, когда углубление в стене медленно увеличивалось, расширяя проход.

Они вошли в небольшую, хорошо освещённую залу. Посреди зала стоял саркофаг из белого камня с высеченным чётким орнаментом.

Правитель медленно обошёл последнее пристанище неизвестного.

– Я прежде не видел подобного рисунка, – прошептал он бесцветными губами.

– Ты много чего не видел. Посмотри.

Крышка саркофага медленно отодвинулась и взору правителя предстала мумия.

– Это и есть мой отец Имхотеп. Я не буду открывать его лица, ибо воздух, коснувшись праха, уничтожит его. Можешь поверить на слово – черты его лика остались такими, какими были на момент Великого Перехода. Если можно сохранить прах нетленным, то почему же нельзя сохранить живое тело?

– Мне не незнаком этот рисунок. Я повидал не один саркофаг, но рисунки на них менее выразительны.

– Ты прав. Пойдём, я покажу тебе другие рисунки. Они прекрасны. Их рисовали ещё до того, как Мармаш показал свою чёрную силу.

– Ты сказал – Мармаш? Кто это?

– Это не человек. Объяснять это так же долго, как учить тебя разговаривать со звёздами. Чтобы ты понял, приведу пример. Ты хочешь поднять руку, но сама она никогда не поднимется. Для этого нужна мышечная сила. Эта сила будет задействована лишь тогда, когда твой мозг отдаст приказ. Ты думаешь, что твои приказы имеют малую силу? Ошибаешься, мой господин. Твой мысленный приказ никому не виден. Ты просто подумал и посредством приказа твоя рука указала на Восток. И это видят все. Невидимая сила, переходящая в силу видимую, и есть Мармаш. Ты слышал разговор служанок. Помнишь, Хатсут говорила о том, что её повелитель неразумен? Как ты думаешь, что она имела в виду?

– Она посмела усомниться в моём рассудке. А я только и делаю, что пекусь о благополучии своих подданных. Не будь я Аменемхет, если не велю привязать дерзновенную к хвосту лошади и пустить по пустыне.

– Воля твоя, но ты не прав. Ты помнишь, что распорядился возделывать земли по обе стороны Могучей Реки?

– А как же иначе? Я думаю о благе народа.

– А на деле усиливаешь чёрную силу Мармаш. Проявится она не сразу. Медленно, очень медленно Земля Кхем потеряет жизненную силу и превратится в пустыню. Ты подумай о том, что твои предки тоже желали благополучия своему народу. Народ роптал, когда твой дед запретил из года в год возделывать один и тот же участок земли. Природа нуждается в отдыхе. За один цикл земля восстановит свои силы и будет приносить больший урожай. Разве есть прок от воспоминаний прошедшего праздника, если в будни во рту не окажется маковой росинки?

– Ты ушёл от ответа.

– Нет, я хотел, чтобы ты понял, что Мармаш, когда набирает силу, не имеет преград. Он способен не только передвигать пески, но и сотрясать землю, дробить камни. Может в одно мгновение превратить твой дворец в груду дымящихся камней. Это уже случалось с нашими предками, которые жили давным-давно. Мармаш не пощадил никого – ни старого, ни малого. Погибли не только люди – погибла и их земля. Её поглотило море. Но не сразу, а частями. Именно поэтому ты видишь это наследие.

Они подошли к следующей нише. Зала, открывшаяся их взору, как две капли воды, была похожей на предыдущую, только стоящий посредине саркофаг, был гораздо больше.

Нет, в саркофаге не оказалось забальзамированного тела. Увидав горы драгоценных камней, Аменемхет потерял дар речи.

Его сокровищница была большой, но камни, лежащие в саркофаге, были крупнее. В рубинах кровавым бликом играл отблеск огня.

– Это первое, что ты отметил. Кровь. Я прав?

Был ли Ка прав?

Аменемхет вздрогнул от неожиданности, уловив, что Ка читает его мысли, так же свободно, как и общается со звездами, иначе, откуда оракулу может быть известно, что цвет рубинов он только что сравнил с кровью?

– Сила Мармаша не имеет границ. Ты только подумал, а я уже знаю, о чём твои мысли. Скоро сюда придут иноверцы. Они придут с моря. Земля Кхем не сможет долго сопротивляться. Я предрекаю ей забвение. Придёт время и она вновь расцветёт пышными садами. Только твои дети, ныне здравствующие, не увидят этих садов. Ты жил относительно спокойно, однако, как говорят Звёзды, ты последний Правитель своего рода.

– Значит, война, развязанная эллинами, будет жестокой, – Правитель запустил руку в саркофаг и захватил пригоршню камней. – Камни. Амон сотворил их разными, как и людей. Время над ними не властно. Я мечтал не только о власти. Я мечтал о Бессмертии. Считал, ещё не время строить пирамиду. Мои предки оставили о себе память. Что оставлю я? Разруху, нищету, болезни, смерть?

– В этом нет твоей вины. Один правитель сменяет другого, и многое зависит от того, что он принял вместе с Посохом Власти. Сможет ли он преумножить то, что создавали его предшественники или изберёт свой собственный путь? Ошибается человек. Не всегда следует идти напролом, подвергая смертельной опасности не только себя, но и своих детей. Можно затаиться на время, чтобы потом, с новыми силами, сразиться за жизнь. Царственный трон, это ещё не всё. Царственные особы остаются царственными, даже когда одеты в нищенские рубища.

– Я не понимаю тебя. Ты говоришь, как лис, и призываешь поступить неподобающим образом – добровольно отдать врагам Посох Власти.

– Этого я не говорил. Я говорю о том, что смерть твоя неминуема в ближайшее время. На твоём лице она уже отложила свой отпечаток. И моё время уходит. Я много лет ждал достойного преемника. И он появился. Я хочу доверить ему тайну.

– О какой тайне ты говоришь? О Городе Мёртвых? О своём отце? О тайне этой сокровищницы?

– Земля Кхем хранит много тайн. Ты стоишь в самом центре одной из них. Твои звёзды меркнут в сравнении со звездой Сенурсета.

Правитель резко вскинул голову, и пытливо посмотрел в глаза собеседнику.

– Не потому ли ты привёл меня сюда, что хочешь поговорить о моём сыне?

– Ты прав. Именно потому, что сейчас мы должны решить – канет твой род в Бесконечность бесследно или покорит её.

– 

Почему ты говоришь со мной, если звёзды уже всё сказали? – горько усмехнулся Правитель.

– Я мог привести сюда мальчика тайно, но не даром я говорил тебе о Мармаше. Твой сын должен перейти Главные Врата сыном правителя. Ты, в свою очередь, на смертном одре должен думать лишь о том, что твой сын станет править огромным миром, присущим душе каждого, кто имеет отношение к твоей ветви. И поверь, это гораздо большее, чем единоличный трон. Сенурсет продолжит твой род и обеспечит потомкам безбедную жизнь. Согласен ли ты с тем, чтобы твой сын стал твоим продолжателем?

Аменемхет задумался. Его сердце было переполнено впечатлениями и разум отказывался верить в реальность происходящего. В голове кровь пульсировала неровными толчками так, что трудно было дышать.

Припомнился недавний зАговор, после раскрытия которого слетела не одна голова. Смуты в номах, пусть и не часто, но проходили. И чем был народ недоволен? Ведь он хотел сделать как лучше! Трон наследует Сенурсет, но справится ли юный повелитель с теми трудностями, которые он оставит после себя? Здесь, в Мёртвом Городе, он, по крайней мере, будет жив. Быть может, со временем, Сенурсет сядет на трон вместо него.

Согласен ли он с предложением Ка?

Он обвёл взглядом и залу, и свод, и широкий торец потайной двери, и саркофаг с драгоценными камнями. Сколько в этом городе таких потайных мест? Есть ли им счёт? Какие ещё богатства скрываются в лабиринтах подземных улиц? И всё это будет принадлежать его сыну? Как он может быть уверен, что всё, о чём поведал Ка, является истиной, а не плодом воображения?

Тонкая, изящная рука правителя, коснулась стены. Стена оказалась прохладной на ощупь.

– Я согласен. – Аменемхет потёр ключицу. – Пойдём отсюда. Этот город хочет, чтобы я навсегда остался в его владениях.

Ка ничего не ответил. Они вышли из подземелья, и когда стена вновь скрыла таинственный проход, правитель устало опустился на ступени.

Проводив правителя в покои, Ка вернулся в Мёртвый город. Он устало опустился у самой стены на пол, и обхватил голову руками. Завтра он приведёт сюда Сенурсета. Как долго он ждал этого часа! Он обучит мальчика всему, что знает сам и передаст ему все сокровища, которыми обладает. Самое главное сокровище Сенурсет сотворит сам, ибо только его руками может свершиться то, что задумал Ка.

Ка сожалел, что ради своей задумки ему пришлось принести в жертву никого иного, как самого правителя. Об одном умолчал оракул. Он не пояснил правителю, что человек, переступивший порог потайной двери обречён на смерть.

Нет, Аменемхет не погибнет ни от вражеской стрелы, ни от меча неприятеля, он умрёт от болезни, против которой нет лекарства – от старости.

Ка умолчал, что знает секрет Времени. Он не стал говорить о том, что в верхнем ярусе подземного города время бежит с быстротой лани, а в среднем ярусе оно останавливается. Именно поэтому Ка прожил так долго.

Одиночество его не тяготило. Он не был одинок. Кто, как не он имел приятных собеседников разного толка. В одной из просторных залов, на каменных плитах лежали и свитки папируса и глиняные таблички.

Как много рассказывали они о днях минувших! В одном из свитков он нашёл запись, которая не только заинтересовала, но и захватила всё его воображение.

Он вспомнил отца. Неужели Имхотеп имел в виду именно этот папирус, когда говорил о том, что сила Мармаш не только способна разрушать, но и созидать. Она способна удерживаться в предметах так долго, и обладает такой мощью, что в состоянии сама влиять на события, способствуя укреплению внутренней силы его обладателя.

Изредка Ка поднимался в верхний ярус, только никогда долго не задерживался. Однако, перемещения из Города Мёртвых во дворец правителя не проходили для оракула бесследно. Он чувствовал, что не в состоянии сопротивляться течению времени до бесконечности.

В записи указывалось, что заключить силу Мармаш в предмет может только юный маг, обладающий достаточно мощной силой и не вкусивший сочных плодов любви.

Ка хотя и обладал мощной силой, к моменту находки магического манускрипта, был далеко не юн.

Много было преград на пути осуществления давно задуманного плана.

Ка составил гороскопы на всех детей Аменемхета. Больше всего подходил Сенурсет. К тому времени он едва подошёл к отрочеству. Звёзды сулили ему силу именно такую, которая требовалась.

Прошёл год. Как предсказывал Ка, правитель умер через несколько дней после посещения Мертвого Города.

Над Землёй Кхем сгустились тучи и вскоре пролились дождём из стрел вражеских луков.

Дворец был разграблен и предан огню.

Всё, что происходило наверху, доносилось до слуха людей, находящихся глубоко под землёй. Убежище было столь надёжно, что ни тени беспокойства не легли на лица Ка и юного Сенурсета. Однако, черты лица юноши, были искажены гримасой боли, ибо он слышал, как рыдали женщины, обречённые на смерть или пленение. Какие дикие возгласы варваров оглашали прежде мирные залы дворца.

Сенурсет понял, что Ка спас ему жизнь, ибо ни одного человека не осталось в живых – ни братьев, ни сестёр, никого, кого он знал прежде. Неужели теперь они останутся одни и он никогда не выйдет из Города Мёртвых?

Сенурсет не знал, какое время суток наверху – утро, вечер ли, день или ночь. Прежде об этом можно было судить лишь по звукам, доносящимся из дворца. Теперь дворца не было. Вместо него бесформенной массой лежали руины.

– Это неизбежно, сын мой, – говорил Ка в те минуты, когда замечал невольные слёзы на глазах своего ученика.

– Ты же мог предотвратить это! – В отчаянии говорил Сенурсет.

– Не мог. Я не имею права вмешиваться в Судьбу, уготованную провидением.

– Но ты же вмешался в мою судьбу.

– Я не вмешивался. Я только делаю то, что мне надлежит делать. Ни один человек во вселенной, будь то маг или человек несведущий в подобном ремесле, не могут отойти в Царство Мёртвых до тех пор, пока не выполнят своего предназначения. Я не вечен. Если в эти стены ступит нога недостойного, случится большая беда. Ты же знаешь, какая мощная сила скрыта в этих стенах. Неужели ты думаешь, что варвары явились для того, чтобы завоевать неплодородную землю? Нет, сынок, они пришли не для того. Они ищут этот город, потому что миф о его сокровищах распространился далеко за пределы Земли Кхем. Но им известен только миф. Если бы они знали, сколько здесь хранится сокровищ на самом деле, сюда бы явились не только варвары. Я жил достаточно долго, чтобы узнать настоящую цену этим драгоценностям. Поверь, мой мальчик. Они не стоят ничего. Теперь и ты это знаешь.

Уже скоро год как ты вместо солнечного света видишь свет факелов и лампад.. Скажи, разве ты не хочешь увидеть Солнца? Разве ты не хочешь почувствовать на щеках игривость воздушной струи? Разве ты не хочешь омыть ноги в водах Могучей Реки? Хочешь. Ты очень этого хочешь. Еще не время.

– Почему именно я?

– В тебе есть сила. Ты много читаешь, познаёшь мир, не выходя отсюда. Я покажу тебе все потайные ходы, но обещай, что ты никогда не будешь записывать то, что я тебе покажу.

– Трудно всё запомнить.

– Ты запомнишь. Никогда нельзя доверять папирусу, ибо со временем это станет доступным.

– Нас только двое. И зачем надо хранить добро, если нельзя им пользоваться? Можно раздать бедным.

Ка усмехнулся.

– Можно. Но этого делать не стоит, ибо человек ненасытен. Посмотри, что сделали варвары с твоей семьёй. Разве у них не было дома, не было земли, скота? У них это было. Они захотели большего. Достойны ли они того, чтобы пользоваться подобными благами?

– А когда нас не станет, что будет с этим городом?

– Звёзды укажут, кого ты сможешь привести сюда. Они дадут знак, когда для этого наступит время. А пока, не следует беспокоиться о том, что беспокоит других. Много времени мы с тобой тратим на пустые разговоры. Нам надлежит заняться делом.

Нескончаемой чередой потянулись дни, наполненные обучением.

– Ка, объясни, почему ты не учишь читать звёзды там, наверху? Разве не лучше, если я буду их видеть не на папирусе, а настоящими?

– И для того придёт время. Наверху беспокойно. Я могу защитить город от вторжения чужих людей и для этого понадобится много силы Мармаш. Не проще ли переждать, дабы накапливать то, что найдёт более достойное применение?

– Я устал. Мне хочется наверх.

– Знаю. Следует потерпеть. Осталось немного. Я знаю, что читать звёзды ты учишься не по своей воле, а по принуждению. Скоро я отпущу тебя учиться тому, к чему лежит твоя душа.

Ка видел, каким огнём зажглись глаза Сенурсета.

– Да, мой мальчик, ты будешь жить среди людей и разводить прекрасные сады. Потом ты вернёшься в Город Мёртвых и выполнишь своё предназначение.

– Ты говорил, что, выполнив предназначение, человек уходит в Царство Мёртвых. Значит ли это, что, вернувшись, я обреку себя на смерть?

– Нет.Все что родилось – обречено. Разница в том, что выполнивший предназначение идет по Великому Переходу легко и светло. Не выполнивший – тяжело и мучительно. Ты узнаешь, как управлять Временем и тебе не составит труда жить столько, сколько сам пожелаешь.

Они вышли на поверхность. Местность была прекрасна. Ночная тишина резко отличалась от той, что царила в Городе Мёртвых. Она была живой и дышала прохладой Могучей Реки. На лёгкой ряби воды серебром отливала дорожка, исходящая от света Лунного Диска.

Сенурсет стоял, поражённый окружающей красотой. Сколько времени он не видел вещей, на которые в детстве не обращал внимания. Сейчас всё было, словно, в новинку. Даже дерево, легко шелестящее листьями, вызывало чувство пьянящего восторга.

– Это самый главный урок, Сенурсет, – вздохнул Ка. – Смотреть на привычные глазу вещи так, словно видишь впервые. Познавать их заново, выбросив из сердца и разума привычку. Надо уметь удивляться и видеть прекрасное в каждом дне, в каждом прожитом мгновении и тогда тебе откроется великая тайна мага.

– Я знаю! – Сенурсет перебил Ка. – Маг, это колдун и волшебник, способный доставать предметы из воздуха.

– Нет, настоящий маг – не колдун. Это человек, обладающий силой Мармаш, который живёт не прошлым, не будущим. Он находится в настоящем. Настоящее – быстрее, чем небесные стрелы в непогоду. Настоящее, это неуловимая граница между прошлым и будущим. Человек, умеющий осознать происходящее в тот промежуток времени, когда нога занесена в воздухе: она уже оторвалась от земли, но ещё не ступила вновь. И в это время он отмечает всё, что происходит вокруг. Он живёт этим мгновением. Ты ощутил внутри себя это чувство?

– Мне… Я…Я испытал чувство любви ко всему, что увидел.

– Значит, Нур (Космос) открылся тебе. Чтобы испытать это, стоило провести в добровольном заточении столько времени. Это еще не значит, что ты стал магом. Это лишь первые шаги.

Сенурсет молча опустил голову.

– Я понимаю, ты ищешь смысла в том, что я сказал.

– Нет, не ищу. Тебе следует доверять. Раз ты это делаешь, значит, в этом есть смысл. Я понимаю, что оказался единственным, на ком ты остановил свой выбор. Было трудно, но я старался быть прилежным учеником. Скажи правду – что тебе нужно на самом деле?

– Я ждал этого вопроса. Ответить на него сложно, но я постараюсь. Давай присядем.

Они сели под деревом на ещё тёплую землю.

– Ты даже не спросил, что это за место, по-доброму усмехнулся Ка.

– Я знаю. Это северная граница плато Гизы.

– Вот как? Почему ты так думаешь?

– Мы шли несколько дней ровным шагом с равными промежутками движения и отдыха. В день мы делали 90 тысяч шагов.

– Ты не поленился считать шаги? – в глазах Ка мелькнула лукавая искорка.

– Нет. Я посчитал количество шагов от остановки до остановки. Потом запомнил, сколько было таких остановок, не учитывая время сна. Если подчитать, сколько времени мы были в пути, то за весь путь мы проделали столько шагов, что если сопоставить это количество с изображением на папирусе, то получается, что сейчас перед нами плато Гизы.

– Как ты узнал, что мы движемся на юг? Ведь мы шли подземными ходами, и ты не видел звёзд.

– Звёзд я не видел. Но ты обмолвился, что мы идём к морю.

– Правильно, но Земля Кхем граничит с двумя морями. Почему ты пришёл к такому выводу?

– В этой части Кхем менее пустынные земли.

– Ну что ж, ты меня убедил. Мы не дошли до Гизы совсем немного. Мы дошли до Мемфиса.

– Но ведь Мемфис давно разрушен! Ты говорил, что его почти полностью занесло песками.

– И что из этого следует?

– Там никого нет.

– Нет такого места, где бы не проживали люди. Конечно, ни дворцов, ни богатых домов мы не увидим. Но хижины бедняков есть везде. Я очень удивлюсь, если в Мемфисе не осталось в живых ни одного человека. Особенно теперь, когда варвары продолжают бесчинствовать. Человек поклонялся и будет поклоняться Богам, а в трудный час он будет искать помощи у предков и стремиться к объединению. Голос крови так же мощен, как чувство дома. Именно поэтому многие предпочитают нищенские лачуги в отдалённой пустыне соседству с варварами.

Ты нужен растерянным, обездоленным людям. У тебя хватит сил и красноречия, чтобы объяснить, какой силой обладают отчаявшиеся, которым кроме жизни терять нечего. Достойная смерть легче колодок пленника.

Сенурсет засмеялся. Но в его смехе не было и намёка на весёлость. Напротив, смех его был горек, как яд гадюки.

– Ка! Я отказываюсь тебя понимать. Сначала ты спасаешь мне жизнь, потом говоришь, что я могу помочь тебе в деле всей твоей жизни. И тут же призываешь стать во главе жителей Земли Кхем, чтобы сражаться с гиксосами. Ты соткан из противоречий.

– Я хочу, чтобы ты стал сильным и целеустремлённым.

– Нет, Ка, не этого ты хочешь. Я не могу сказать точно, но чувствую, что ты имеешь свой план и постоянно уходишь от ответа. Что тебе нужно на самом деле?

– Мне не нужен мальчишка, который знает Язык Звёзд. Мне не нужен желторотый птенец, умеющий с закрытыми глазами определять расстояние. Мне нужен сильный, умный человек, закалённый в сражениях и познавший цену жизни. Если он выживет в сражениях, я совершу дело своей жизни. Если нет, значит, Мармаш никогда не сможет служить потомкам. Ты хочешь знать, что я задумал? Я задумал укротить яростного зверя и заставить его служить людям. Амон создал Землю, хотел создать человека, но на самом деле создал животное, способное убивать себе подобных ради горстки драгоценных камней и звона монет. Я не Амон, да убоюсь я гнева Его! Но я хочу пробудить в этих животных человеческие чувства. Хочу научить их созидать, а не разрушать.

Это трудно. Нельзя уходить из жизни подобно тени. Не важно, будут люди помнить моё имя, так, как помнят имя моего отца, но я желаю быть достойным.

– Тебя никто не видел? – Ка знал, что Сенурсет осторожен и не будет проникать в Город Мёртвых в месте большого скопления народа.

– Твой вопрос неуместен. Я, как никто другой, заинтересован в том, чтобы тайные ходы и впредь оставались тайными. Хотя, я заметил, что всё труднее и труднее скрываться от собственных стражников. – В тоне Сенурсета звучала гордость.

– Ты вправе гордиться и собой, и своими подданными. Солнце ещё не сделало полный круг, а ты не только собрал войско, но и изгнал гиксосов с Плато Гизы. Однако, не следует терять осторожность. Битва не закончена.

– Я знаю. Мне был дан знак.

– Вот как?

– Я находился в храме Дашхура. Гиксосы сражались отчаянно. К вечеру, мы вытеснили их за пределы города. Два дня было всё спокойно, а к исходу третьего, каменные плиты храма поднялись сами собой. Мне стало жутко.

– Как ты сказал? Плиты поднялись сами?

Глаза Ка лихорадочно блестели.

– Мальчик мой! Ты прав. Это действительно знак. Мармаш признал твою силу. Гиксосы никогда не вернутся на эту землю. Ты можешь отложить оружие, и заняться делом, которому открыто твоё сердце.

– Имеет ли право правитель заниматься ремеслом?

– Обучение – достойное занятие для любого. Твое дело – править, а ты выполнял долг с должным рвением – спал на головой земле, пил стоячую воду, делил с другими кусок хлеба. Оружие держали не только обученные воины, но и простые ремесленники. И никто из них не смеялся тебе в лицо, не шептался за твоей спиной.

– Это так.

– И к какому ремеслу лежит твоя душа?

– Я долгое время находился среди камней. Они поражали красотой воображение. Я часто думал о том, что красивый камень нуждается в хорошей форме, и достойная оправа придадут камню вид иной, более насыщенный и значимый.

Ка молчал долго, низко опустив голову. В уголках его губ скрывалась лёгкая улыбка. И если бы он смотрел Сенурсету в лицо, тот бы заметил в его глазах искры нескрываемого торжества.

– Я не говорил тебе, что в каждом камне звучит музыка звёзд. Каждый камень заключает в себе небесную силу, и сам становится путеводной звездой, если в него заключить Мармаш. Теперь, когда наши мысли совпали, я могу рассказать о деле своей жизни.

Сенурсет смотрел на оракула, не скрывая изумления. Как могли совпасть их мысли, если Сенурсет и словом не обмолвился о том, что камни, переливаясь и играя и под светом факелов, покорили его сердце?

– Я вырос в семье простолюдина. Мой отец был простым смертным. Он жил так, что не только прославил своё имя, но в мои руки вложил сильное оружие. Это оружие нельзя увидеть. Это вера. Вера в звёзды, в судьбу, и, главное, в свои силы. Мы можем говорить о том, в наших бедах виноваты и звёзды, и судьба. Трудно согласиться с тем, что в наших бедах виноваты мы сами. В каждом горит и собственная звезда, и ведёт собственная судьба. Поэтому, мы в состоянии разжигать ярче звёзды и направлять судьбу, а не слепо им следовать. Жизнь соткана из противоречий. Иногда не хватает сил противостоять злейшему врагу всех времён – самому себе. Я хочу сделать тебе подарок. Не только ты будешь им пользоваться. Им будет пользоваться твой потомок, умеющий укрощать свои страсти.