Kitobni o'qish: «Сумеречный ветер»
Пролог
Ночь. В глазах ребенка она выглядела загадочной и одновременно пугающей. Горсть ярких мерцающих звезд, рассыпанных по чернильному небесному полотну, завораживала. Вокруг кованых фонарей, разгоняющих темноту, летали светящиеся ночные бабочки. Запах жимолости, смешанный с ароматами цветов, витающими в воздухе, дарил ощущение покоя. А вот высокие стены, окружающие императорский замок, где проходил грандиозный бал в честь бессмертных, не давали чувства защищенности. Мелькающая то тут, то там караульная стража нервировала еще больше.
Ребенку под каждым кустом, валуном, деревом мерещились бестелесные. Похожие на приведения с возможностью вселяться в человеческие тела, они наводили животный ужас на жителей империи, что уж говорить о девочке десяти лет.
Налетел теплый ветерок, и кроны деревьев зашуршали. Девочка вздрогнула и отступила назад. Оглянулась на гостеприимно распахнутые двустворчатые высокие двери, ведущие на балюстраду. В любой момент можно вернуться, но девочка не могла. Не сейчас. Сначала нужно сорвать цветок у императорского озера и доказать брату, что она не трусиха.
Да, озеро находилось в дальней части сада, куда родители запретили ходить, но насмешки задиристого Кефилла пугали больше родительского гнева. Брат постоянно унижал ее перед общими друзьями. Но сегодня был шанс доказать, что она гораздо храбрее Кефилла. Еще увидим, кто тут настоящий трус!
Девочка могла сорвать любой цветок, росший у дорожки, разницы не было никакой. Но тогда бы пришлось соврать друзьям. А врать, как говорит советник отца, в дни, когда бесчинствуют бестелесные, опасно. Твари почувствуют ложь и поработят тело, а душу выплюнут, как ненужный хлам.
Вспомнив о паразитах, как называл их отец, девочка поежилась и сделала несмелый шажок вперед. Второй, третий, четвертый, пятый… мелкая каменная крошка противно хрустела под ногами, нагоняя еще больший страх.
С ветки дерева вспорхнула птица, заставив ребенка замереть и в который раз обернуться на распахнутые двери, ведущие в зал. Любопытство победило. Девочка внимательно присмотрелась к темноте. Там, у самого поворота, где почти не горели фонари, ей снова почудилось нечто странное. Показалось, от кустов отделилась бесформенная тень и, скользнув по дорожке, скрылась за поворотом. Холодный липкий пот скатился по спине.
– Ты заблудилась? – раздался позади заботливый мужской голос.
Девочка испуганно пискнула и, развернувшись, встретилась лицом к лицу с самим бессмертным.
Она не была лично представлена ему, зато знала – он тот самый хард, которого папочка уважал и одновременно побаивался. Все в бессмертном вызывало благоговейный трепет: и темные одежды, и уверенные движения, и гордая осанка. И несмотря на то, что незнакомец выглядел уставшим – тени залегли под его глазами, – рядом с ним девочка напрочь забыла о страхах и глупых переживаниях.
– Я должна принести брату цветок мельдоса, растущий у императорского озера, – с важным видом призналась она.
Мужчина поморщился, как если бы вместо любимого мороженого ему подсунули зеленую, совершенно невкусную овощную запеканку. От одной мысли об овощной запеканке желудок девочки сжался в тугой комок. Опасаясь, что бессмертный немедленно наябедничает ее отцу, она торопливо попросила:
– Не говорите, пожалуйста, моим родителям, что видели меня здесь.
Хмурая складка на лбу незнакомца не разгладилась, и девочка, поразмыслив, прибегла к своему лучшему способу убеждения. Опустив глаза, набралась смелости и, сложив ладошки, умоляюще посмотрела на мужчину.
Тот широко улыбнулся – девочка его позабавила, даже в серебристых, похожих на застывшие льдинки, глазах засверкали смешинки. Внезапно в его руке прямо из воздуха сформировался цветок. При виде пышного белоснежного бутона девочка восхищенно ахнула. Незнакомец с улыбкой протянул волшебный подарок маленькой проказнице. Точно такой же рос у озера!
Девочка робко протянула руку и, забрав обещанный брату трофей, бережно прижала к груди. Цветок пах тиной, а на его лепестках прозрачными бусинками повисла роса. Настоящий! Поблагодарив незнакомца, она повернулась с намерением уйти, но в последний момент струсила и, оглянувшись, предупредила:
– Я никогда не выйду за вас замуж.
Мужчина усмехнулся и с лукавой улыбкой поинтересовался:
– Почему же милая воркория не желает стать моей хардой?
Девочка с искренним недоумением воззрилась на него и пояснила очевидное:
– Вы же старый.
Не готовый к такой откровенности, несвойственной знати, мужчина впервые за долгое время заливисто рассмеялся. Почувствовав, что ругать ее никто не собирается, проказница решила продолжить:
– Один жрец мне сказал, что когда я вырасту, то должна буду связать свою жизнь с жизнью бессмертного.
К концу ее речи в голосе прозвучали трагичные нотки.
– Тебе не хочется, – понимающе кивнул незнакомец, и на его загорелом лице лениво расплылась улыбка. – Почему?
– Бессмертные живут на воздушных кораблях, а я боюсь высоты, – шепотом призналась девочка с таким видом, будто созналась в самом страшном грехе. – И они управляют буреносцами!
Из-за внешнего сходства с безликими она подсознательно боялась буреносцев. Как будущего мага-воздушника, ее страшила участь стать бестелесной.
У поворота послышалось шипение. Девочка напряглась и покосилась на кусты у дорожки. Она сильно надеялась, что оттуда всего лишь выползет змея.
– Бегом во дворец! И не оглядывайся! – скомандовал бессмертный и подтолкнул ребенка к широким ступеням, ведущим на балюстраду, а оттуда в спасительный зал.
Увидев, как руки мужчины окутало серебристое с темными прожилками сияние, девочка побежала к дворцу. Но, не пробежав и половины пути, остановилась. Все внутри нее рвалось обратно, туда, где она оставила бессмертного. Развернувшись, девочка, едва переставляя от страха ноги, побрела обратно. Она решила вернуться, потому что вспомнила, где видела бессмертного. Это в честь его победы над безликими проводили бал. Даже смогла припомнить его имя – Доар.
И сейчас хард Доар бесстрашно приближался к разлившемуся по мелкой каменной крошке темному пятну. Черная клякса вздрогнула, изогнулась, вытянулась вровень с бессмертным, а после посветлела и уже напоминала приведение. Можно было рассмотреть руки, ноги, голову и даже мерзкий оскал на призрачном лице. От такой улыбки неописуемый ужас затопил душу девочки, но она продолжала идти вперед.
– Тебе не избавиться от нас, владыка, – зловеще прошипел безликий, и светлые щупальца, темные на концах, рванули к бессмертному.
Волна серебристого света ударила в существо, покрывая щупальца льдом. Пасс руками – и сильный порыв ветра подхватил безликого и, закружив, втянул в образовавшуюся воронку.
По каменной крошке скользнула вторая тень, приблизившись к Доару со спины. Повинуясь странному порыву спасти и любой ценой защитить бессмертного, девочка бросилась за темной кляксой.
Бессмертный одной рукой контролировал ветряные потоки, а другой отбивался от пытающихся дотянуться до него сквозь ветряную воронку щупалец. Девочка чувствовала, что бессмертный выжидал, но чего?
Тень почти добралась до Доара. Ощущение бессилия затопило девчушку, и из ее груди бесконтрольно хлынул ослепляющий серебристый поток света. Бесформенную тень накрыло огненной волной, а после охватило жгучее сияние. Когда всполохи пламени медленно истончились и погасли, на земле осталась лишь горсть пепла.
– Уходи, – удерживая смерч, прорычал Доар.
Девочка видела, что бессмертный злится, и не могла понять почему.
– Но я… спасла вас, – растерянно проговорило дитя.
Она попятилась назад и неожиданно вляпалась в нечто вязкое. Хлюпая, подняла одну ногу, другую… Но липкая субстанция не отпускала. Похожая на кисель масса быстро поднималась от щиколоток к коленям и выше. Инстинкт приказывал бежать, но она чуяла, что скрыться не удастся. Она попалась.
В глазах бессмертного, который смотрел на ребенка, появилась холодная, опасная, как лезвие, решимость. Его запястье окутало яркое желтое сияние, и смерч вспыхнул огненным факелом. Жуткие крики разрезали ночную тишину.
– Мы устроили засаду, и ты угодил в ловушку. Ты умрешь, – обдавая зловонным дыханием, зашипела липкая субстанция. – После нее.
И поглотила ребенка, закрывая ей рот, нос и глаза. Воздуха не хватало. Задыхаясь, девочка попробовала пошевелить руками, но они были плотно прижаты к телу. Сквозь слой вязкой гадости доносились звуки борьбы. Жалящие прикосновения шаров, которые она скорее ощущала, чем видела, не давали лишиться сознания. Невыносимое жжение в груди стало сильнее, голова раскалывалась, будто в нее воткнули тысячи иголок. Боль стала нестерпимой, и серебристый поток снова вырвался из груди. Но лучики света, расходящиеся в стороны, не могли пробиться через сдерживающую ее вязкую темноту, не было и намека на проблеск. Магические всплески вязли, путались в чернильном мареве, куда, казалось, медленно проваливалось дитя. Давление в груди нарастало, опаляя дыхание настоящим иссушающим жаром. Продолжая сжимать в руке цветок, будто боясь потерять связь с миром живых, застыв в безмолвном болезненном крике, девочка позволила магии полностью выплеснуться обжигающей лавой. Почти теряя сознание, она почувствовала вибрацию. По окружающему ее темному кокону пошли трещины. Глоток воздуха ворвался в ее легкие, наполнил тело силой. Девочка сделала неуверенный шаг, другой, и прилипшая к ней противная масса осыпалась на землю сухим крошевом.
– Безликий не смог завладеть ребенком, – услышала она задумчивый, успокаивающий голос бессмертного и от накатившей слабости покачнулась.
Девочка ощутила, как сильные руки подхватили ее, и, прежде чем провалиться в беспамятство, поняла, что цветок превратился в горстку пепла и осел темным пятном на светлом вечернем платье. С потерей цветка ее нежная душа могла смириться, а вот с потерей любимого платья – нет.
Глава 1
Тень прошлого
– Подарите мне следующий танец, прекрасная воркория?
Визгливый голос Феба царапнул слух, словно кошка провела когтями по стеклу. Окара вымученно улыбнулась и, стараясь не кривиться, вежливо ответила:
– Простите, ворк Феб, моя лодыжка не готова к новым подвигам и все еще болит после последнего нашего танца.
Высокий, но нескладный парень досадливо бросил Кефиллу:
– Твоя сестрица всегда такая вредная?
Окара едва сдержалась, чтобы не ответить невоспитанному увальню, что некрасиво сначала отдавить ногу спутнице, а потом обвинять в том, что она не скачет так же весело, как горная козочка. Улыбнувшись брату, который и не думал защищать ее, девушка отвернулась. Отыскав взглядом мать и оценив внешность ее кавалера, завистливо вздохнула: отца в замке не было, и мама могла ночь напролет танцевать с кем хотела и сколько желала. Окаре же приходилось развлекать бесчувственного братца и его противных друзей. Ни с одним из них она не стала бы добровольно танцевать. Так что втайне она была благодарна неуклюжему Фебу за то, что отдавил ей ногу. И это при том, что нога до сих пор ныла. Но если бы предложение исходило вон от того голубоглазого блондина, она не отказалась бы закружиться в вальсе даже с костылем!
Неожиданно музыка стихла, и беспечно порхающие по бальному залу пары остановились. Высокие резные двери медленно открылись, и присутствующие повернулись к входу. На лицах гостей застыло любопытство. Всем было интересно, что же за припозднившийся гость приехал на бал, ради кого остановили танец? Окара тоже силилась разглядеть новоприбывших, но вид загораживали друзья брата. Видя затруднения сестры, Кефилл, холодно посмеиваясь над ней, щелкнул ее по носу и посоветовал принести стул, чтобы унять любопытство.
– Ворк Доар с сопровождением! – важно возвестил церемониймейстер.
Окара мгновенно погрустнела: она ждала сестру. Кеона обещала, что обязательно успеет к балу. Середина лета, но от нее совсем не было вестей. Наверное, она просто забыла о данном Окаре обещании или же посчитала общество надменных и заносчивых ворков не стоящим ее внимания. Пора перестать ждать и надеяться, что сестра спасет ее от нападок братца. Эх, и почему она не притворилась больной?.. Гуляла бы сейчас верхом, любуясь звездным небом, и была избавлена от общества Кефилла.
У дверей возникла непонятная возня. Кто-то тоненько вскрикнул. Заинтересовавшись, Окара обошла брата с его друзьями и подошла ближе. Церемониймейстер снова выступил вперед. От его невозмутимости не осталось и следа – на покрытом бисеринками пота лице алели красные пятна. Забывшись, мужчина в волнении провел по волосам, и седоватый пышный парик съехал набок.
– Хард Доар и его сумеречники! – поспешно выкрикнул он.
Зал заволновался. Друзья Кефилла обменялись нервными шепотками, да и сам брат словно остолбенел. Воспользовавшись тем, что он отвлекся, Окара пригнулась и тихонько пробралась между застывшими от изумления гостями к тяжелой бархатной занавеске. Там, за тканью, скрытая дверца, которая ведет к свободе от осточертевших расшаркиваний с ненавистными гостями! Еще пара минут, и она вырвется из-под удушающей опеки брата. Окара уже мысленно видела себя верхом на гнедом жеребце и ощущала свежие порывы ветра, развевающие тяжелые складки ее платья, как вдруг врезалась головой во что-то твердое.
– Ой! – воскликнула она и, прижав ко лбу ладонь, недовольно посмотрела на мужчину.
«Откуда он взялся?» – недоумевала она. Окара могла поклясться: только что тут никого не было!
Темный камзол из добротной ткани, алые пуговицы из ограненного рубина. Такой же камень, только лучшего качества, прозрачный и яркий, сверкал в кольце на протянутой незнакомцем руке. Сама рука Окаре понравилась: бронзовая от загара кожа, длинные изящные пальцы. Взгляд девушки скользнул по предплечью, широким плечам, а затем опустился к длинным ногам. Отличная фигура! Но при внешней привлекательности в движениях незнакомца не было ни капли жеманности.
– Вам помочь?
А вот от его холодного голоса бросило в дрожь. Окара вскинула голову и, столкнувшись взглядом с темными, как безлунная ночь, глазами мужчины, застыла от ужаса. Прямые волосы обрамляли худощавое лицо, а в уголках красивых поджатых губ залегли жесткие складки, словно этот человек не улыбался как минимум сто лет. Окара догадывалась, кто перед ней. Тот самый хард – темный владыка, которого совсем недавно объявил церемониймейстер. Перед ней стоял бессмертный!
– Пожалуй, откажусь от вашего щедрого предложения, – деревянным голосом заявила Окара и тут же ощутив дурноту, провалилась в темноту.
* * *
Белесый туманный силуэт плыл по воздуху, как в воде. Длинные волосы существа покачивались, словно водоросли на волнах. Окара похолодела: сердце будто сжали каменные тиски, ноги стали ватными. Хотелось убежать, но она не смогла сделать ни шага. Все, на что хватало сил – смотреть на приближающееся полупрозрачное нечто и ожидать неизвестного, но неизбежного.
Сон, преследовавший Окару много-много лет, казалось, оживал, приобретая новые детали…
Глава 2
Недетские маски
– Очнулась. Дайте воды, – ворвался в сознание девушки властный женский голос.
Губ коснулась приятная прохлада керамической кружки. Окара попила и благодарно выдохнула:
– Спасибо… мне уже лучше.
– Напугала меня!
На удивление, ворчание показалось Окаре знакомым. Девушка с усилием прогнала дурноту и подняла глаза. Она находилась в малой гостиной.
– Кеона, – тепло улыбнулась она сестре. – Я очень рада тебя видеть.
– Вижу, – иронично хмыкнула Кеона. – Рада до потери чувств! Всех переполошила. Что случилось? Зачем решила притвориться больной? Неужели братец достал своими придирками?
– Кеона, – яростно зашипел Кефилл, – последи за языком! Ты не на воздушном корабле среди сокетов, а в высшем обществе!
– Которое с удовольствием бы променяла на воздушников, – мило улыбнулась Кеона. – Любой из сокетов даст фору каждому напыщенному попугаю на этом балу.
– С меня хватит! – рыкнул Кефилл. – Можешь попрощаться со своими сокетами! Ты их больше никогда не увидишь!
– Не тебе решать! – взвилась сестра. – Я не абы кто, а первый помощник главного капитана непобедимой армады!
– Прежде всего ты моя сестра. Захочу – останешься дома. Прикажу – выйдешь замуж за того, за кого будет велено.
Окара неприязненно посмотрела на брата: самообладание уже вернулось к нему, и Кефилл ощущал себя хозяином положения. Он не упускал случая, чтобы унизить сестер перед друзьями и покрасоваться перед ними. Упиваясь собственной значимостью, брат вытянулся во весь рост и расправил плечи. Вскинув подбородок, он покосился на стоящего неподалеку мрачного брюнета.
Кефиллу было приятно не только властвовать над сестрой, но одно то, что он исподволь мог досадить даже бессмертному, возвышало его в собственных глазах. Но он ошибся в расчетах. Доар не смотрел на сына хозяина дома, его вниманием завладела дерзкая красавица, полулежащая на диване.
Окара, ощутив на себе взгляд темного властелина, поежилась. На неё снова навалилась дурнота, а перед глазами поплыли круги.
Один вид бессмертного нагонял на девушку ужас. Странно…
«С чего бы бояться незнакомца?» – нахмурилась Окара и отвернулась, пытаясь припомнить свои чувства при встрече с другим бессмертным. Это, правда, было давно, и память отказалась выдавать лицо того мужчины, но она не помнила, чтобы теряла при нем сознание.
Девушка потянула за руку мрачную и недовольную сестру:
– Кеона, не поможешь мне подняться?
Окара рассчитывала, что брат позволит ей удалиться, но, конечно, глупо было ожидать от Кефилла сочувствия. После того, как он ощутил себя королем положения, после того, как ему удалось привлечь внимание важного гостя, он не собирался так просто отпускать его. На сестру ему было наплевать.
– Кеона, ты вовремя приехала, – ядовито-слащавая улыбка брата подействовала на сестер одинаково: девушки насторожились. – Я сам помогу Окаре, а ты подари танец ворку Фебу. Наша неосторожная малышка оступилась, повредила ногу и не может танцевать.
И Кефилл кивнул стоявшему рядом другу, указывая взглядом на сестру.
Окара изобразила на лице вежливую улыбку, но ей хотелось крикнуть на весь зал, чтобы ворку Фебу запретили посещать балы. Прямо так— запретили! Она еле сдержалась, чтобы не начать оправдываться перед сестрой и важным гостем. Несносный друг брата несколько раз неосторожно прошелся по ее новым туфлям и отдавил ноги.
Спасла положение возобновленная в зале музыка. Через приоткрытую дверь было видно, как пары заскользили по паркету. Сияющий, словно натертый до зеркального блеска чайник, Феб протянул раскрытую ладонь:
– Подарите мне танец, прекрасная Кеона? – И, заполучив руку поникшей девушки, белозубо улыбнулся: – Вы стали еще обворожительнее! Форма сумеречников вам невероятно идет! Но, конечно, я предпочитаю платья…
– Так носи, я тут причем, – услышала Окара едва слышное ворчание сестры. Кефилл хмуро сдвинул брови, и вмиг подобревшая сестра шагнула к застывшему в недоумении мужчине. На лице ее расцвела вежливая улыбка, и она громко добавила: – Надеюсь, что сумею компенсировать свой неподходящий внешний вид приятным общением!
Под мрачным взглядом незнакомца Окара чувствовала себя неуютно, и сама попыталась подняться с диванчика. Разумеется, брат дальше слов не продвинулся, и девушке пришлось действовать самостоятельно. В понимании Кефилла и обещания позаботиться о сестре более чем достаточно. Поднявшись, девушка уныло посмотрела на яркую стайку подруг, порхающих по залу, и тихонько вздохнула. Девчонки встревоженно исподтишка наблюдали за ней, но ни одна не рискнула приблизиться, пока брат рядом.
Кефилл же не отрывал высокомерного взгляда от сумеречника, с которым пришла сестра. Громко, чтобы Доар хорошо расслышал, произнес, якобы обращаясь к толпящимся у двери в гостиную друзьям:
– Может, выдать сестру за Феба? Хорошая партия. Хватит ей заниматься ерундой! Женщине не место на воздушном судне, да и компанию буреносцев нельзя назвать приятной… Я каждый день переживаю за нее – не пополнила ли Кеона ряды безликих!
Бессмертный молча направился к выходу. Окара невольно пошатнулась, когда мужчина проходил мимо. Задрожала, ощутив исходящую от Доара холодную и опасную мощь. Но, когда он искоса глянул на нее, высоко подняла подбородок, будто присутствие темного владыки вовсе не давило на нее.
Проводив мужчину взглядом, Окара заметила, как вздрогнула и побледнела Кеона, когда наблюдала за уходом своего капитана. Сестра умоляюще посмотрела на брата, затем встретилась взглядом с Окарой… А что та могла? Побежать, остановить, попросить вернуться? Положа руку на сердце, Окара не стала бы этого делать, даже если от этого зависела собственная жизнь. Присутствие бессмертного буквально лишало сил.
Окара не видела, как он покинул бал, зато отчетливо различила облегченный вздох, прокатившийся по залу. Под руку с братом она вернулась к гостям и лицезрела весело кружащиеся пары. С уходом бессмертного разговоры стали громче, кое-где раздавался, будто переливы колокольчика, девичий смех. Темных владык уважали, а как иначе, но мало кто хотел лично с ними общаться. Их сила давила на посредственных магов, коих в империи было не счесть. Но до обмороков обычно дело не доходило. Видно, сил девушки не хватало на банальную естественную защиту.
– Как думаешь, зачем он приходил? – спросил у Кефилла Феб, когда мучительный для Кеоны танец наконец закончился.
– Что тут думать? – пожал плечами брат, обвел высокомерным взглядом гостей и, убедившись, что все прислушиваются, громко проговорил: – Засвидетельствовать мне свое почтение, конечно!
– Говорят, что для бессмертных не важны титулы, – попытался возразить один из приглашённых ворков.
Кефилл смерил мужчину таким ледяным взглядом, что тот стушевался и исчез. А хозяин вечера добавил:
– Наш род древний и влиятельный, темному владыке невероятно повезло заполучить мою сестру в первые помощники.
– Может, дело в другом? – задумчиво проговорил Симус. Этого приятеля брата Окара почти уважала. Мужчина не пропускал ни одной юбки, но, в отличие от друзей, обладал недюжинным умом. – Слышал, скоро Оракул объявит невесту темного владыки.
– И бессмертный сам решил выбрать себе женщину? – поднял друга на смех Кефилл. Но улыбка его растаяла, когда он смерил Кеону оценивающим взглядом. В светлых глазах брата Окара заметила алчный огонек. – Если подумать… это может быть полезным для всей семьи.
Воспользовавшись тем, что мужчины принялись обсуждать возможные перспективы, Окара побрела к сестре. Кеона, кусая губы, то с тоской посматривала на дверь, то зло косилась на брата. При этом она переступала с ноги на ногу и слегка морщилась. Так и есть! Этот бегемот оттоптал ей стопы, и сапоги не защитили.
– Вот же болтун, – прошипела Кеона и, ухватив сестру под локоть, увлекла дальше от группы мужчин. – Говорят и сами не понимают, о чем.
– Ты про Оракула? – уточнила Окара и пожала плечами. – Да пусть болтают. Зато от нас отстали.
Она наслаждалась присутствием сестры: звуком ее голоса, блеском светлых глаз, сверкающим шелком волос. Кеона красотой превосходила девушку так же, как лебедь воробушка, но в Окаре не было ни капли ревности. Ей очень хотелось обнять Кеону, но та не любила подобных жестов, да еще и на людях, поэтому она сдержалась. Да и мысли сестры, судя по рассеянному взгляду и блуждающей на нежных губах улыбке, были далеко.
– Про Оракула, – прошептала Кеона и вдруг прижалась к сестре.
Это вышло так неожиданно и непохоже на нее, что Окара немного испугалась. Но тут же обрадовалась и обняла девушку. Ей так ее не хватало.
В их семье проявление симпатии не приветствовалось. Отец был холоден и к собственным дочерям относился не лучше, чем к детям соседа, зато сына боготворил. Кефилл… это копия ворка Тоберона, только более капризная и нетерпимая. Мать, словно яркокрылую бабочку, занимала лишь ее красота. И только конюх Эжан, казалось, относился к Окаре с заботливой нежностью и отеческой любовью, отчего она ощущала себя немного неловко.
Но сегодня сестра была по-особому мила с ней. Соскучилась? Возможно. Расстроилась, что бессмертный ушел, не попрощавшись? Наверняка. Что бы ни послужило причиной, Окара с радостью проводила время с сестрой. Кеона приблизилась вплотную и с предвкушающей улыбкой шепнула:
– Надеюсь, Оракул выберет меня, иначе… – она медленно отстранилась и задумчиво погладила рукоять кинжала, который висел в поясных ножнах. – Иначе мне нет смысла жить дальше.
