Kitobni o'qish: «Ледыш и Недотрога»

Shrift:

Часть 1. Вступление

Глава 1

Виолетта

Чтобы быть счастливым, ты должен завоевать то, что судьба ни при каких обстоятельствах у тебя не отберёт.

Слова Аврелия Августина крутились в мыслях всю дорогу. Москва осталась позади, забрав с собой чистые тротуары, яркие огни и вольготную жизнь. Всё, что я видела, – это серо-оранжевые поля, чёрные остовы деревьев и унылые деревеньки, мимо которых мы проезжали.

Солнце светило, искрясь в капельках воды, что летели в лобовое стекло, а на душе у меня было слякотно и тоскливо.

– Не делай такое лицо. – Глянув на меня, мама снова перевела взгляд на дорогу. – Это не конец света.

– Для меня так и есть, – ответила я и, поджав колени к груди, отвернулась от неё.

Устроилась на сиденье, как в колыбели, и собиралась вздремнуть. Путь до Мухосранска, как папа назвал место, куда нам пришлось отправиться из столицы, неблизкий. Я даже не стала спрашивать, что это за город, просто пошла собирать вещи.

Это для нашего блага.

Когда я открыла глаза, мы уже проехали табличку с названием. По обеим сторонам дороги серыми рядами плыли одинаково безликие здания. Обгоняющие нас машины плевали грязью, летящей из-под колёс. Мама снизила скорость, левой рукой удерживая руль, а правой пытаясь настроить навигатор.

– Да что с этой штукой?!

– Дай я, – потянулась к гаджету, с которым мама никогда особо не ладила. Да и ни к чему это ей, у нас была устоявшаяся жизнь. Отец отсутствовал с пяти утра и до одиннадцати вечера. Мама каталась на своём «Ленд Крузере» как белка по знакомому кругу: дом – салон красоты – торговый центр. А я была предоставлена самой себе и, пользуясь тем, что не приходилось ни готовить, ни убираться (по дому всё делала прислуга), семимильными шагами направлялась к своей мечте.

Сейчас она растаяла, как замок, оказавшийся облаком. Впереди маячила съёмная квартира и, что самое ужасное, обучение в местном институте.

– Так надо, дочка, – строго сказал папа. – Поймёшь, когда всё наладится.

Я ничего не хотела понимать и ждать, когда это будет. Мне было запрещено заходить даже на свои странички в соцсети. О звонках друзьям и речи не было. Настроив навигатор, я с ненавистью покосилась на старушечий телефон с маленьким зелёным экраном и большими кнопками. И это убожество заменило мой новенький яблочный огрызок!

Опустила ресницы и сделала глубокий вдох.

Какая разница, какой у меня телефон, если жизнь кончилась? Я всё ещё дышу, хожу, ем лишь по недоразумению. Я стала такой же зомби, какие наполняют этот городок. Даже слышать не хочу, как он называется. Для меня он всегда останется Зомбилендом.

– Проходи, – нарочито весело предложила мама, открыв старую обшарпанную дверь. – Правда, здесь мило?

– Гламурная помойка, – поморщилась я, учуяв затхлый запах. – В какой из комнат я буду сражаться с тараканами за право поспать на кровати?

– Здесь нет тараканов, – устало вздохнула мама. – И вообще это приличная трёшка в лучшем районе города, с подземным паркингом и фитнес-центром в мансарде. За право жить здесь твои сверстники бы удавились.

– Давай проведём опрос? – предложила я. – Мне самой интересно, сколько моих друзей готовы махнуться со мной жилплощадью…

– У тебя больше нет друзей, – тихо перебила мама.

Я поджала губы и, взяв ручку своего чемодана, повезла в одну из комнат. Какая разница, в какой жить? Я чувствовала себя вампиром, которому предложили обитый серебром и пахнущий чесноком осиновый гроб.

Шторы были плотно задёрнуты, и я не тронула их. Какая разница, какой вид из окна? Села на кровать и посмотрела на постер, украшающий стену. Фото темноволосого юноши, который, возведя глаза к небу, держал у приоткрытого рта микрофон, оказалось последней каплей. Зажмурившись, я свернулась клубочком на кровати и разрыдалась, оплакивая свою разрушенную жизнь.

Но жалкое существование продолжалось.

Утром я посмотрела на своё отражение в зеркале ванной и скривилась. Лицо опухло, глаза стали как щёлочки, теперь и не поймёшь, какого они цвета. А ещё вчера были удивительно синими, всем на зависть. Длинные и светлые от природы волосы сейчас больше напоминали паклю. Я несколько раз провела по ним щёткой, умылась и, забив на косметику, направилась на кухню.

– Что у нас на завтрак? – зажав нос, поинтересовалась я. – Тосты с золой или варёные яйца в скорлупе средней прожарки?

– Перекуси в институте, – виновато улыбнулась мама и кивнула на кошелёк. – И возьми такси. Я не смогу тебя подвезти, надо на работу.

Вздохнув, я шагнула к ней и обняла.

– Божечки-кошечки, моя мама собирается работать! Куда катится этот мир?

– Мы справимся, – шепнула она и поцеловала меня. – Ну всё, беги. Некрасиво опаздывать в первый учебный день.

– Хорошо, – послушно кивнула я и, подхватив приготовленный рюкзак, вышла из квартиры.

Натянула капюшон на голову, будто он защитил бы меня от криков ребёнка, ругани и женского плача, что доносились из соседней квартиры. Вздохнув, сбежала по ступенькам и, оказавшись на оживлённой улице, тут же поймала такси. Назвала адрес института и откинулась на сиденье.

Всё это казалось нереальным сном, виртуальной игрой, в которой я попала на самое дно.

И только подумала, что хуже уже некуда, вдруг завизжали тормоза, машину тряхнуло, и я ударилась о переднее сиденье, сумев впилиться лбом в какую-то твёрдую часть под обивкой. Когда со стоном выпрямилась, то, прижимая ладонь к пострадавшему месту, успела заметить черноволосого парня, что без шлема рассекал на мотоцикле. Миг, и он унёсся вперёд, а таксист разразился бранной тирадой.

– Эй, – возмутилась я, – кажется, я просила довезти меня до института, а не превратить в единорога!

– Девушка, простите, – забеспокоился водитель. – Всё этот придурок! Резко перестроился, и пришлось… Вы не сильно ушиблись?

– Мозги не вытекают, – рассматривая шишку в зеркале, огрызнулась я.

– Может, вам в больницу? Ох, не задался у меня день…

– А у меня жизнь не задалась! Может, вы замолчите и наконец довезёте меня до места назначения?

Он поджал губы и молча ударил по газам. Доехали мы с ветерком, ещё и половину суммы мне вернули за проезд. Но порадовало меня вовсе не это – перед зданием института я увидела тот самый мотоцикл и дёрнула уголком губ. Ох, чую, кому-то тоже денёк предстоит тот ещё!

Поправив на плече рюкзак, решительно пошла к байку.

Глава 2

Ледат

Они снова увязались за мной. Двое на чёрных мотоциклах и в непрозрачных шлемах упали на хвост после первого же квартала, будто ждали. В прошлый раз один подрезал меня, второй едва не протаранил, когда я нажал на тормоза. Добра эта парочка мне точно не желает, поэтому я выжал из своего старенького байка всё, на что тот способен. Дедовский шлем мешал обзору, пришлось снять его, отбросив в кусты.

Я надеялся, что он не разбился, поскольку планировал вернуться и забрать. Но сначала надо было стряхнуть с хвоста упрямо преследовавших меня незнакомцев. Удача улыбнулась мне, когда впереди нарисовалась небольшая пробка. Я резко повернул направо и, прошив ряд застывших машин, вынырнул на перекрёсток, вильнул перед таксистом и под звонкий аккорд клаксона и раздирающий визг тормозов помчался к институту.

В зеркале заднего вида преследователей не было.

Я петлял как заяц, но в итоге времени на отрыв от погони ушло не так много. Видимо, это кто-то из подручных Аида. Решили подшутить? Если б хотели убить, я бы давно украшал асфальт или был тоненько намазан на колёса КамАЗа.

Подъехал ещё до начала первой пары. Вокруг моего байка тут же стало многолюдно, как раньше, когда ещё в школу ходили. Да и лица знакомые, будто ничего не изменилось. Впрочем, в нашем городишке не было большого выбора, так что и удивляться нечему.

– Бро! – воскликнул Минотавр. Хлопнул меня по ладони. – Привет!

Друг детства заработал свою кличку, когда вставил кольцо в нос. При высоком росте и немалой комплекции смотрелось это забавно, и с лёгкой руки нашей язвительной учительницы по русскому и литературе прозвище намертво приклеилось к Горову. Впрочем, он и не возражал.

– Го, – поторопил Минотавр. – А то на первую лекцию опоздаем.

Я подхватил лёгкий рюкзак, в котором было несколько тетрадей и ручка, и мы двинулись к большой лестнице. Вокруг суетились другие первокурсники. Парни старались держаться ближе, девушки, сбившись в стайки, хихикали, перешёптывались и стреляли в нашу сторону глазками. Всё это ещё со школы наскучило.

И тут будто что-то изнутри толкнуло. Поддавшись порыву, я обернулся и с высоты лестницы посмотрел на девушку, что выходила из такси. Вроде одета просто, но чёрная толстовка с капюшоном никак не могла быть приобретена на местном китайском рынке. И джинсы с прорехами на коленях на блондинке смотрелись так, будто только что сошли со страниц модного журнала, где рисуют запредельные цены на вещи. Брендовый рюкзачок тянул вниз, будто внутри лежало нечто тяжелее тетрадей. Ноутбук, например. А стоимость кроссов на вид была примерно с мою трёхмесячную зарплату в закусочной.

Студентка выделялась среди других не только одеждой. Её лицо, из-за натянутого капюшона видное только наполовину, было лишено косметики и казалось свежим, как лепесток белой розы.

«Ну и сравнение пришло на ум», – недовольно скривился я. Нахмурился, не понимая, каким лихим ветром в наш городок занесло эту фифу. Таких только по инету увидишь, у кого в соцсети подписчиков более ста тысяч.

И тут она двинулась к моему байку.

– Ледыш, Данилова будет агриться… – напомнил Минотавр.

Я поднял руку, останавливая его.

– Что она задумала?

– Кто? – начал оглядываться он и, заметив девушку, присвистнул. – Та белоснежка? Кек! Интересно, где она оставила своих гномов?

– В Москве, не иначе, – ответил я.

– Вот бы и флексила там!

Я двинулся обратно, продираясь через поток студентов, потому что незнакомка сняла рюкзачок и присела перед моим конём. Ясно, что ничего хорошего ждать не приходилось. Мы с Минотавром медленно продвигались через толпу, и я не отрывал взгляда от подрагивающих плеч столичной фифы.

– Что здесь-то забыла? – озвучил мой вопрос Минотавр.

Наконец, у нас появилась возможность узнать это. Вынырнув из потока студентов, мы застыли за спиной девушки.

– Что, по-твоему, ты делаешь? – холодно спросил я.

Она вздрогнула, но не подскочила, не начала юлить и изворачиваться. Лишь сильнее выпрямила спину и продолжила своё дело.

Я дёрнул уголком рта – наглая. И, сделав ещё шаг, положил ладонь ей на плечо. Пальцы чуть провалились, смяв ткань. Девушка оказалась более хрупкой, чем показалось поначалу. Совсем худышка! Но она взбрыкнула, сбрасывая мою руку, и вернулась к байку.

Я перевёл на него взгляд и на миг потерял дар речи. Тонкими изящными пальцами незнакомка удерживала пузатый баллончик краски и, потряхивая его, уверенными движениями наносила рисунок на бак моего мотоцикла. У ног девушки стояло ещё три баллончика.

– Она харасит твой байк! – возмутился Минотавр и бросился вперёд, чтобы отпихнуть девушку, но я удержал друга.

Она поднялась сама. Секунду постояла, будто любуясь своим произведением, и лишь затем повернулась к нам.

– Ну вот, готово.

Голос её был негромким, но при этом звенел от злости, будто погремушка на конце хвоста гремучей змеи. Я перевёл взгляд на аэрографию. Видно, что девушка не в первый раз взяла баллончики. Не профи, но вполне может зарабатывать. Вот только на моём байке она изобразила рогатую морду.

– Сотри это, – процедил я. – Немедленно!

– И не подумаю, – подхватывая рюкзачок, фыркнула она. – Пусть люди знают, с кем имеют дело!

Глава 3

Виолетта

Оно того стоило!

Или нет?

Полюбоваться на охреневшую физиономию чудака с кольцом в носу и запомнить ледяную застывшую маску на лице брюнета стоило штуки баксов, которую я выложила за эту толстовку?

Когда я отказалась стереть аэрографию с бака (как он себе это представляет?!), этот смазливый козёл вырвал у меня из пальцев баллончик. Я ещё не успела ничего предпринять, как он полоснул краской по моей одежде, стремительно вырисовывая пятиконечную звезду.

– Эй! – возмутилась я.

– Пусть все знают, с кем имеют дело, – дёрнув уголком твёрдых, чётко очерченных губ, повторил он мои слова и обрисовал звезду кругом.

– Ведьма, – довольно хмыкнул дружок этого смертника. – Лол!

– Ты!.. – со злостью выдохнула я, стягивая с головы капюшон. – Действительно козёл! Внезапно выскочил перед моим такси, и теперь у меня из-за тебя это!

Подняла чёлку, показывая шишку. Минотавр хохотнул, пальцем показывая на меня. А брюнет лишь выгнул бровь.

– И это всё?

Он потянулся, намереваясь прикоснуться ко мне, но я отбила его руку.

– Не трогай! Ты вообще соображаешь, что делаешь? Ещё повезло, что у водителя реакция хорошая, а то лежал бы сейчас под колёсами в остатках своего хрустика и проветривал свои внутренности!

– Не лежал бы, – отмахнулся он. – У меня тоже реакция отменная. А вот у тебя с этим явно проблемы. Ты бы вместо того, чтобы художественные способности показывать, в больницу бы обратилась. Вдруг тяга к изображению рогатых на баках чужих мотоциклов у тебя из-за сотрясения?

– Да у этой недотроги и мозга-то нет, – поддакнул Минотавр и хмыкнул. – Кек!

– Ошибаешься, – сухо сказала я и, с силой отпихнув окольцованного, стремительно направилась к институту. – Что толку с этими неандертальцами разговаривать?

Во мне бурлили эмоции, они грозили, подобно вулкану, прорваться наружу и разнести всё живое, но я сдерживалась. Потому что понимала, что на самом деле злюсь на отца, который не сумел защитить нашу привычную жизнь, на маму, которая послушно отправилась в Мухосранск, и на себя за трусость. У меня не хватило смелости заявить о своей самостоятельности и уйти от родителей.

А этот козёл с глазами нежной лани и окольцованным другом просто под руку подвернулись. Ну и…

Я остановилась у обшарпанных дверей в аудиторию, где вот-вот должна начаться моя первая лекция, дотронулась до лба и зашипела от боли. Девушки, что стайкой застыли у окна, рассматривали меня с головы до ног и, закрывая рты ладонями, перешёптывались.

Пусть. Я сделала вид, что пентаграмма на моей груди – дизайнерский ход и, высоко подняв голову, вошла в заполненную светом аудиторию. За спиной стало оживлённо, раздались девичьи восторженные голоса:

– Ледыш! Смотрите… Какой же он сасный!

Оглянуться и понять причину я не успела, потому что в этот момент высокая и чрезмерно худая женщина лет пятидесяти вцепилась в мою руку.

– Ты же Коршева, да?

Я кивнула, пытаясь высвободить свою многострадальную конечность из её цепких, как лапы коршуна, пальцев. Но женщина вдруг потащила меня к кафедре, заметив на ходу:

– Стильный лук! Сразу видно, что ты из столицы…

Заставив подняться, крикнула так, что зазвенело в ушах:

– А ну тихо все!

Студенты заинтересованно посмотрели в нашу сторону, и тут в двери вошёл тот самый козёл. Сопровождаемый стайкой раскрасневшихся девиц, он выразительно глянул на пентаграмму и, криво ухмыльнувшись, лениво направился к первой парте. За брюнетом шёл его верный Минотавр, он разогнал поклонниц своего друга, будто надоедливых мух.

Я не понимала, почему эти девчонки так себя ведут. Да, у парня глаза красивые, ресницы длинные, губы чувственные, но при этом отвратительный характер. Ни широкие плечи, ни высокий рост не добавляли этому самоуверенному козлу очков. Ледыш? Что за кличка такая?

– Внимание! – дождавшись, когда оживлённость, вызванная появлением брюнета, стихнет, гордо объявила женщина. – Это Виолетта, золотая медалистка и многократная победительница вокальных конкурсов, которая приехала из Москвы учиться в наш институт!

И замолчала в ожидании реакции, но в аудитории воцарилась мёртвая тишина, которую нарушил Минотавр:

– Пипяо!

– Вадим! – Преподавательница осуждающе покачала головой. – Мы ещё на подготовительных курсах договорились, что ты будешь использовать больше литературных слов. Школа позади, теперь вы взрослые. Виолетта, садись. А теперь мы…

Её прервала громкая трель телефонного звонка. Брюнет прижал сотовый к уху, а через мгновение подскочил, ни слова не говоря, подхватил сумку и стремительно направился к выходу.

– Ледат! – возмутилась преподавательница. – А ну вернись!

И помчалась следом за студентом.

– Так Ледат или Ледыш? – пробормотала я.

– Ледыш – это прозвище, – вдруг заговорила со мной девушка с рыжими волосами. Она доброжелательно пододвинулась ко мне и продолжила: – А Ледат – его имя.

– Никогда не слышала такое, – доставая ноутбук, заметила я. – Иностранное?

– Советское, – прыснула соседка. – Не повезло Ледышу, его дед так назвал, в честь Льва Давыдовича Троцкого.

– Бред какой-то, – пожала я плечами. – Почему не сменил? Это легко сделать.

– Ледыш своего деда обожает, – улыбнулась она, но тут же помрачнела. – То есть обожал, наверное.

– Ты этого коз… Ледыша хорошо знаешь? – запнувшись, спросила я.

– Садик, школа, а теперь институт, – перечислила она. – Знаю его, сколько себя помню.

– Он всегда был?.. – начала я. Но девушка иронично перебила:

– Всегда! Стоит с ним столкнуться, как хочется придушить. Или поцеловать!

Она, зардевшись, рассмеялась. Я же саркастично фыркнула. Не хотелось мне этого козла целовать. И мысли не было!

Ведь не хотелось же?

Глава 4

Виолетта

Мария Алексеевна Данилова, преподаватель истории России в изобразительном искусстве, неплохо владела предметом, но подавать его интересно совершенно не умела. Перескакивала с одного на другое, сыпала датами. В результате уже на середине лекции половина студентов спала, даже моя соседка, активная рыжулька, клевала носом. Я же, раскрыв нотную тетрадь, потихоньку набрасывала ноты, чёркала, переделывая и доводя до совершенства.

– Виолетта? – позвала Мария Алексеевна. – Что ты почерпнула для себя из сегодняшней лекции?

Закрыв тетрадь, я поднялась и спокойно ответила:

– Ничего.

Студенты, просыпаясь, начали перешёптываться, девочки захихикали. Даже рыжая девушка, которая так охотно делилась со мной сведениями, смущённо отодвинулась, будто не хотела попасть под раздачу.

Потому что Данилова побелела, на щеках преподавательницы проступили яркие пятна. Женщина хотела что-то сказать, даже рукой взмахнула, но лишь выдохнула и растерянно моргнула. Я же продолжила:

– Примеры, которые вы приводите, давно устарели. Поэтому выводы я считаю необоснованными.

– Эта программа была утверждена в министерстве образования! – возмутилась Мария Алексеевна.

– В каком веке? – негромко поинтересовалась я и, вздохнув, добавила: – Я полагаю, вы ждали похвалы от ученицы, закончившей с золотой медалью одно из лучших учреждений столицы? Простите, но её не будет. Ненавижу лесть.

Она прикусила губу и, сузив глаза, бросила папку на стол.

– Раз дети пошли такие умные, – зло процедила Данилова, – то даю вам задание найти новые примеры и сделать свои выводы. Разбейтесь на пары! Всем к следующему занятию подготовить доклад по теме сегодняшней лекции. Буду лично проверять по интернету каждый на уникальность.

Студенты жалобно застонали, в мою сторону полетели неприязненные взгляды. Я лишь хмыкнула: смысл учиться, если всякую ерунду из интернета качаешь вместо того, чтобы воспользоваться собственной головой? Лекция была скучной, но задание показалось мне интересным. Захотелось сделать его как можно лучше, чтобы доказать учителю, что история может быть интересной.

Я повернулась к рыженькой соседке, рассчитывая, что она составит мне пару, но её и след простыл.

– Что? – саркастично осведомилась Мария Алексеевна. – Похоже, никто не желает показаться глупцом по сравнению с тобой. У меня есть решение. Твоей парой будет Троцкий.

Раздался звонок, и она, собрав папки, застыла, будто только что вспомнила:

– Ах да! Важное дополнение. Выступать должны в паре, как и готовились. На кого-то одного перекинуть не получится. Если второй не участвует – обоим неуд в журнал без возможности исправления.

Сердце пропустило удар. Это несправедливо! Желание сделать работу безупречно и утереть ей нос усилилось.

– Полина, идём! – позвала рыжульку чопорная блондинка.

– Ща! – откликнулась беглянка и, вернувшись за нашу парту, собрала свои вещи. Сочувственно глянула на меня. – Зря ты так. Данилова очень злопамятная.

– Не надо было меня трогать, – пожала я плечами. Но, когда она направилась к выходу, окликнула: – Полина, подожди. Покажи мне Троцкого, с которым меня поставили в пару.

Она поправила рюкзак и огорошила:

– Так это же Ледыш. Я тебе рассказывала. Ну всё, до встречи на следующем занятии. Не вешай нос, Недотрога!

Она убежала, а я осталась стоять, невидяще глядя перед собой. Да я была готова сделать работу с любым из этих студентов! Но этот козёл… Он вообще свалил с урока, не потрудившись ни отпроситься, ни объяснить. И, похоже, это было в порядке вещей. Безалаберный и безответственный оболтус, который привык думать только о себе и упиваться всеобщим вниманием.

И всё же я надеялась, что чудик с прикольным именем Ледат вернётся на занятия, и мы поговорим о задании. Но день подошёл к концу, а Троцкий так и не пришёл. И на следующий день тоже. И на следующий…

В целом мне понравилось здесь учиться. Другие преподаватели не тащили меня на кафедру и не выставляли перед всеми зазнайкой. Программа была лёгкой, а атмосфера весёлой. Особенно запомнились чудесные уроки вокала, Александра Матвеевна оказалась весьма сильным преподавателем.

Найти общий язык с остальными учителями помогла добрая Полина, и даже её подружка Вика перестала коситься на меня, как на клоуна. Мы втроём встречались по утрам у подножия лестницы, где я поцапалась с Ледышом, там же и прощались. А брюнета всё не было.

– Может, он заболел? – в очередной раз покосившись на пустое парковочное место, задумчиво пробормотала я.

– Ледыш-то? – обернулась Полина. – Да нет! Он постоянно где-то пропадает.

– Соскучились по ледышке? – Вика обняла нас со спины. – Влюбились, да?

– Вот ещё, – фыркнула Поля и покраснела. – Не собираюсь пополнять толпы его поклонниц.

– Мне нужно с ним встретиться, – высвободившись, серьёзно заявила я. – До защиты доклада по истории искусств остаётся три дня.

– Вот именно, – отмахнулась девушка. – Забей. Подумаешь, двойка!

Меня даже передёрнуло от её слов.

– Никогда в жизни не получала оценок ниже пятёрки, – отступив к стене, сухо проговорила я. – И сейчас этого тоже не случится.

– Никогда?! – Они обе округлили глаза.

– Фейк! – не поверила Полина.

– Могу электронный дневник показать, – пожала я плечами.

Помолчав, Вика заметила:

– Тогда конечно… Но как ты собираешься это сделать?

– Узнаю, где этот Троцкий живёт, – поделилась планом и показала на сбегающего по ступенькам Минотавра. – Вот у него. Приду к прогульщику и добьюсь, чтобы он сдал со мной доклад.

– Звучит угрожающе, – хихикнула Полина.

– Ничего у тебя не выйдет, – покачала головой Вика. – Это же Ледат! Его ледышкой ещё с садика прозвали. Совершенно непробиваемый тип. Никому не удавалось заставить Троцкого сделать то, чего он не хочет.

– Он не встречал меня, – ответила ей.

– Самоуверенности тебе, конечно, не занимать, – восхитилась Поля.

– Она обоснована, – подытожила я и, оттолкнувшись от стены, решительно направилась наперерез Горову.