Kitobni o'qish: «Страна оленей»

Часть первая
Завод по выпуску наград

С конвейера сползли десять пронумерованных бляшек, лента остановилась. Каждую из них предстояло покрыть малахитовой эмалью и положить на губку обсохнуть. А после вместе с другими, но уже рубинового цвета отнести в небольшом тазу упаковщице. Она-то после нехитрых манипуляций и создавала то, что называется государственными наградами – орденами и медалями, которые в ярких китайских шкатулках с бархатными или атласными подушками внутри – в зависимости от наличия ткани в швейном цеху – президент регулярно вручал в Большом Кремлевском дворце перед телекамерами выдающимся людям или просто тем, кому повезло. Обычная человеконорма в наградном цеху тридцать бляшек в день.

На сегодняшний день это была последняя партия, Виктор не торопился и работал с усердием, хотя больше чем за двадцатилетний трудовой опыт претензий к нему не предъявляли, а так сказать потребители были счастливы. Впрочем, однажды ему довелось-таки увидеть брак – буквы на ордене Дружбы, которым хвастнул родственник жены, оказались залиты эмалью. Но, какой мастер признает свою ошибку, тем более, если речь об изделии, практическая ценность которого равна нулю?

Работа ему нравилась, и трудяга старался, каждый раз вкладывая в разрисовывание бляшек весь свой талант, хотя со временем движения его стали отточенными до механизма, он не расслаблялся даже в отпуске, методично по часам разрабатывая мелкую моторику пальцев. А, когда по телевизору показывали церемонии награждений, чувствовал себя именинником. И, если для кого-то получение награды – это просто форма государственного поощрения, то для Виктора торжественная церемония носила почти сакральный характер, как бы ознаменовавшая переход от одного состояния к другому. Он по детски, наивно радовался за награжденных. Считал необходимым в таких случаях пропустить рюмочку-другую спиртного, хотя в пристрастии его заподозрить было невозможно, здесь другое – душа требовала праздника.

Семейная жизнь, как и работа, сложилась давно и вполне удачно, с женой Ларисой, когда-то грезившей Ландау с его теорией о счастье, они существовали в параллельных мирах, как незнакомцы каждый тщательно охраняя своё личное пространство. Сын подросток гармонично вписался между двух планет, и тоже жил своей жизнью, его даже ласкательными именами не называли – к фамильярности оба родителя питали резкое отвращение – просто Игорь. А если он нарушал каким-то образом устоявшийся дома порядок, то Игорь Викторович, давая понять, что человек, к которому обращаются по имени – отчеству просто обязан соблюдать определенный этикет.

Если бы родители, отошли от своих теорий и внимательно пригляделись бы к сыну, то непременно бы заметили, что планета по имени Игорь Викторович давно отдалилась на расстояние больше обычного и окрасилась в огненно-красный цвет. Давно назрел подростковый бунт, который, как и всякий всполох мог привести к непредсказуемым последствиям – они бы, безусловно, приняли меры. Но они шли по другому пути – теоретическому, который, увы, не всегда совпадает с жизнью.

Искра вспыхнула с банального отказа. Сын за один день потратил недельный лимит карманных денег, еще и задолжал. Родители выдать снова отказались, даже не вникнув в причину сыновьих трат. «Нет, значит, нет» – сказал Виктор, как отрезал. Лариса, как водится, его полностью поддержала, и, давая понять, что разговор окончен, оба родителя тут же принялись смотреть новости по телевизору. Игорь уже со своей комнаты слышал через открытые двери отрывки. «Украинский Генштаб опроверг данные, что над Мариуполем летали российские самолёты», «Госдума приняла поправку о бесплатной приватизации жилья», «Неизвестные штурмуют отель с министрами в центре сомалийской столицы Могадишо», «Президент Финляндии легализовал однополые браки»…

Между тем, он достал мольберт, бумагу с водяными знаками припас загодя, небольшой рулон он нашел между книгами деда, который лет тридцать работал на монетном дворе, правда бумагу он приносил для хозяйственных целей, она не промокала, и в ней удобно было хранить крупы и некогда дефицитный сахар. Дальше – дело техники, мелькавшие на компьютерном экране картинки тысячерублёвок нужно было подогнать по размерам и пустить на струйный принтер, который в отличие от лазерного полностью сохранял контуры и рисунок. В принципе, Игорь Викторович мог и более крупные купюры распечатать, но к ним, как рассудил подросток, больше внимания, а зелёненькие любой кассир без подозрения примет. Друзей он решил честно предупредить: вместо одной бумажки, даю пять, но сомнительных, в принципе разговор у них как-то на эту тем был, все знали о его династии, поэтому трудностей не предвиделось.

Лариса ночью плохо спала, ей всё время казалось, что находится в состоянии невесомости, вот-вот гравитация исчезнет, и она рухнет на пол. Сонная, она включила торшер, встала. Начала анализировать те состояния, которые в последнее время ей услужливо показывало воображение, сначала её преследовал кошмар, будто квартиру залило нечистотами, которые нужно выгребать почему-то вручную, хотя – казалось бы – почему бы не вызвать соответствующие службы? То в ней поселялась уверенность, что их дом рухнет, как карточный и никакого следа от их семейной жизни не останется. Она босиком поплелась на кухню и нажала кнопку чайника. «Вероятнее всего – размышляла женщина – у меня подкрадывается климакс. Вот так, молодость ушла и не простилась, старость пришла, не поздоровавшись». Вспомнила, как вырос сын за минувший год, и уже не он ей, а она ему до плеча, заварила зеленый чай и удобно закуталась в плед.

За окном проступал рассвет, урбанистический пейзаж, который ещё не так давно её, коренную москвичку, вдохновлял и даже радовал, теперь стал тяготить, Ларисе внезапно захотелось на дачу, в деревянный домик с русской печкой ощутить тепло огня, запах березовых дров…

– Так, возьми себя в руки, тряпка! – Дала себе внутреннюю установку. – Хватит терзаться экзистенциальными мышлениями! Раз уж проснулась рано, то хотя бы приготовь полноценный завтрак, а не вечные бутерброды!

Женщина уверенно направилась к холодильнику, заодно решив, сделать гимнастику. Из любой ситуации, рассуждала, нужно извлекать максимум пользы.

Включенный свет и шум на кухне разбудил Виктора, он, кряхтя, встал, лениво размял суставы, влез в тапочки и поплелся выяснить у жены, в чем дело? Услышав предположения о надвигающемся климаксе, муж, скорчил недовольную гримасу, ушел обратно в спальню, немного жалея, что не сунул в рот кружочка ветчины.

В наградной цех поступил крупный заказ, нужно срочно изготовить девяносто восемь бляшек «Золотая звезда» вручаемые героям. Работа тонкая и, что немаловажно, хорошо оплачиваемая. Всё бы ничего, но выполнить нужно в определенный срок, а цейтнотов мастер терпеть не мог. Он пробовал возразить бригадиру, что на складе, по его соображениям, должно храниться не меньше пятидесяти уже упакованных наград, на что услышал непривычное: склад пуст, вся продукция отдана по спецзаказу ещё в прошлом году.

– Началось – недовольно буркнул он – ни войны, ни рекордных урожаев, ни новых фабрик-заводов-пятилеток, а высшие государственные награды оптом вручают! Кому? Артистам, что ли?

– Наше дело маленькое – заключил бригадир – сделать качественно продукцию и в срок.

Он знал, Виктор – мастер уникальный, и любых споров с ним избегал.

Работать в вечернее время не входило в планы специалистов наградного цеха, но возражать никто не стал, каждый сообщил домашним о трудовой повинности и все покорно принялись за работу. Тут же рядом с конвейером появились столики с едой и уже разлитыми по пластиковым стаканам напитками, чтобы работники не отвлекались, ярко загорелись боковые лампы, и утро плавно перетекло в вечер, а затем и ночь. Доставка работников домой, само собой, тоже была предусмотрена.

В конце рабочего дня у Виктора разболелась голова и, придя домой, он сразу поплёлся в ванную.

– Папа, пап – обратился к нему сын.

– Ну?

– Есть разговор.

– Давай, завтра.

– Завтра – это далеко, а может и не будет.

– Будет, будет – махнул рукой отец, мне надо сорок восемь медалей сдать.

– Ну, ладно, как хочешь!

Лариса домой тоже поздно пришла, после работы записалась к гинекологу. Она не боялась надвигающейся старости, но, как и большинство женщин, просто хотела знать, как к ней подготовиться. Она всегда отличалась прагматичным отношением к жизни и заранее всё планировала – учёбу, работу, замужество. Пережив несколько красивых романов, зрелая уже, остановила свой выбор на Викторе, выбирая его как породистую собаку: с хорошей родословной, без болячек, без разных отклонений и уж, естественно, моложе себя. Её нацеленность на здоровое потомство быстро дала плод – Игоря, правда второго ребёнка, она, как ни старалась, родить не получилось. А хотелось троих, чтобы на старости можно было выбирать, с кем остаться. Врачи, помнится, так и не дали тогда вразумительного ответа: почему? Впрочем, если учесть, что отечественная медицина отстаёт лет на пятьдесят, а к заграничной тогда доступа не было, то ни о каком спросе и речи быть не может.

Игорь тихо бросил маме «Привет» и ушел в свою комнату.

– Ты ужинать не собираешься? – Крикнула она из-за двери.

– Неа, не хочу.

Женщина отвернулась и ушла на кухню, стопроцентно уверенная, что сын таким способом протестует против наказания. Как же называется эта ситуация? Размышляла она. А вспомнила! Диссонанс! Завтра на работе так и скажу: «У нас дома полный диссонанс». А что это значит? Это значит, что в ближайшие выходные нужно всем хорошо выспаться и отдохнуть. Ах, да записать в блокнот: завтра поищу в интернете хорошую базу отдыха в Подмосковье, где большой бассейн, спа-салон, финская сауна. Чтобы к следующей неделе в доме воцарилась гармония – то, что в эстетике принято называть слаженностью единого целого.

Ларисе предстояла нелегкая работа, убедить на консультации руководителя энергетического предприятия найти в себе скрытые резервы – а в том, что такие есть, он прямо-таки уверен – ему нужно перечитать собственную диссертацию, созданную для него ученым негром, выписать острые моменты и подробно ознакомиться с библиографией. Но, странное дело, когда нужно приняться за чтение, нападало такое страшное уныние, что потребовалась срочная психологическая, если не сказать психиатрическая, поддержка.

– Вы – начала незаметно для себя репетировать она – сделайте несколько, аппетитных, но разных канапе, поставьте их на стол рядом с рукописью и после каждой страницы съедайте по одному, для начала поставьте не более двадцати… да, да предвижу ваше возмущение. Разумеется, вам придется переступить через себя, ибо отвращение к работе сильно, так сильно, что …ваше раздражение перерастает в злобу, я бы сказала в гнев, но, посмотрите на канапе, успокойтесь. Не получается? Силой воли гасим в себе негативную эмоцию, нет, не гасим, это я неправильно выразилась, направляем её глубоко-глубоко внутрь, но ненадолго, чтобы не взорваться, а только для того, чтобы получить нужную струю. Предупреждаю, сначала будет непросто и тяжело, и возникнут разные эмоции, но это надо пережить, пройдет какое-то время и появится правильная мотивация. Когда, например, добывают нефть, то всегда сначала идет грязь, а чистое земляное масло без примесей появляется гораздо позже.

Фу! Глупость!!! Зачем я вру сама себе? На него давит чувство вины. Он такой сытый, сильный, довольный жизнью присваивает себе совершенно законно результаты чужого труда… а как победить чувство вины? Его можно по принципу петролеума загнать внутрь? Нет, не так, выпустить на волю…

Через полчаса прозвенел будильник.

– Больше всего бойтесь панических атак – говорила Лариса себе в лифте – панические атаки не только портят качество жизни, но и приводят к хроническим заболеваниям. Начинается же все обычно со страха, бессонницы, различных зависимостей. Нет, я не ставлю себе целью вас успокоить, я просто предлагаю вам посмотреть на себя с другой стороны.

Давайте уважаемый Олег …эээ Олег Владимирович, поговорим о ваших детских талантах…

Игорь убедился, что родители ушли и начал на полу раскладывать рулоны. Один из них относительно новый, судя по боковой наклейке две тысячи какого-то года, а может, даже двухтысячного, он как раз и сгодится. В это время было уже государство Россия, оно-то символично отражено на дензнаках, а до этого СРСР или СССР, в общем, союз многих республик, там и Грузия, и Литва, и Казахстан все управлялись Москвой – рассказывал как-то папа. Там все существовало в жестком режиме, даже бумага тверже. Игорь поднес её к окну, наполовину развернул рулон, в один ряд шестикратно к нему был обращен профиль Ленина, сейчас, конечно, всё другое – заключил подросток и направился к рулону, на котором было выгравировано Россия.

Мысленно он еще раз вернулся к личности вождя, но так и не мог вспомнить более-менее значительных деталей. Фамилия дурацкая, но живучая, он слышал о светской львице, которую называют Ленина. Вроде Лена Ленина, а то ли это настоящее паспортное имя или бренд – не разобрать, ни в первом, ни во втором случае. Чтобы выяснить подобные моменты, нужно примитивно заглянуть в яндекс, а тратить время – лень. Ленин-Ленина-лень…

Между тем он стал загружать в графический редактор цветные картинки и занялся их обработкой. Программа от многозадачности зависла, трудолюбивый юнец времени даром тратить не стал, занялся резкой бумаги, рассчитывая межинтервальное расстояние вплоть до миллиметра, по его подсчету, через час сорок на свет должны появиться первые домашние купюры.

В ответственный момент, Игорь вспомнил, что проголодался и, приостановив работу, отправился на кухню. Заботливая мама оставила бутерброды с ветчиной, греческий салат и даже кашу в горшочке, видимо, на нее сегодня вдохновение нашло – заключил сын и начал высыпать кушанье в миску, накладывать половником поленился, в присутствии родителей он вел себя по-другому, в одиночестве наоборот – всё упрощал. Но все же посуду за собой помыл.

Последующие полчаса у него буквально украл друг Дима, который в ответственный момент решил позвонить и излить душу. Димон – как его называли все, включая родителей, вчера узнал, что у его возлюбленной есть другой. Разобраться по-мужски с соперником не получится, потому что оба улетают в субботу в Англию присматривать места для учебы, у Димона же, выходца из рабочей семьи таких денег нет, поэтому ему ничего не остается, как остаться на родине и примириться с несправедливостью. Но он не из хлюпиков! Как настоящий мужик он решил махнуть в Сибирь на заработки, чтобы разбогатеть и…

– Как ты думаешь, в Магадане можно заработать – спросил он у Игоря.

– Вряд ли – ответил тот – там же эти … тюрьмы.

– Ах, да! Вспомнил. Слышь, а где нефть добывают?

Игорь наморщил лоб, он никогда не задумывался над этим вопросом, неохотно поплелся к компьютеру и открыл рейтинг крупнейших нефтедобывающих регионов России. В лидерах высветились три – Ханты-Мансийский округ, Ямало-Ненецкий тоже округ и Татарстан.

Его взгляд скользнул за окно. Напротив, где еще недавно имелся небольшой скверик, монотонно работал экскаватор, роя котлован под новостройку. На месте уютных скамеек виднелась утрамбованная дорога, по которой сновали грузовики с кирпичами и бетонными перекрытиями, а детская площадка, где еще осенью он с Димоном рассуждал о жизни, оказалась полностью заваленной мешками с цементом.

– Я знаешь, что вот сейчас подумал, вот прямо сейчас – говорил друг – махну-ка в этот Ханты-Мансийский округ. Паспорт при мне, как ты думаешь, пять тысяч на дорогу хватит?

Игорь, завороженно глядя на экскаватор, который с высоты их квартиры казался игрушечным, вдруг вышел из оцепенения и предложил:

– Димон…. Я всегда за тебя, ты знаешь.

– Знаю, иначе бы не звонил.

– Короче, давай сейчас ко мне.

– Зачем?

– На дорогу добавлю.

– Шутишь?

– Нет. Я серьезно.

– Все-таки решился…

– Да.

– А не боишься? За изготовление фальшивок, знаешь, что может быть?

– Знаю. Но есть и другая статистика. В России ежегодно около восьми процентов денежных купюр оказываются фальшивыми, понимаешь? Восемь процентов от всей денежной массы, это сколько миллионов?

– Уговорил, еду…

За окном начали методично забивать сваи. Бум-бум-бум, бум-бум-бум – послышалось в квартире, в такт стали подрагивать стены. Игорь закрыл форточку, однако, звук не уменьшился. Задрожала в коридоре репродукция Боттичелли, с потолка посыпалась штукатурка, он направился за пылесосом, чтобы убрать, но в этот момент позвонил Димон.

– Привет! Влезай в папины тапки, у нас землетрясение.

– Знаю, видел! Последний зеленый участок в районе убрали. С корнями, можно сказать, вырвали наше детство, а тот клён помнишь, мы дупле прятали сигареты…

– И не только.

– Масквабад, одним словом. Как же меня это достало!

Димон хозяйски зашел в комнату друга и застыл на пороге. Как в цветном кино, вся девятиметровая каморка оказалась устланной тысячными купюрами.

– Красота какая! – торжественно выдохнул он. – Стоп, этот момент надо запечатлеть.

Он достал из кармана смартфон.

– Ты что, дебил? – Игорь вырвал у друга аппарат и сказал:

– Никто ничего не должен знать. Никогда! Понял?

– Заметано.

После этих слов Димон подошел к географической карте России, которая висела прямо над письменным столом и начал высматривать нефтеносный Ханты-Мансийский округ. В воображении он уже, безусловно, заработал несколько миллионов, причем самым законным способом и мог без особых усилий покорять туманный Альбион. В последнее время как-то помимо своей воли он стал просматривать светские хроники и заострял внимание на именитых англичанах. А в том, что в его жизни будет Англия, Димон не сомневался. Для этого надо, непременно надо стать состоятельным.

На прощанье Игорь угостил друга чаем и как бы про себя сказал:

– Ты там обустройся, я, быть может, тоже махну к тебе, достала меня эта «нерезиновая».

– А тебе что – резюмировал друг – у тебя все тип-топ, как в песне поется, мама, папа, я – дружная семья.

– Никакая не дружная. Я здесь чужой.

– Вот те и раз! А кто родной? Кто здесь родной, если не ты? Повторил он.

– Понимаешь, Димон, в нашей семье так сложилось, а может, изначально задумано, не знаю, вполне может быть, но здесь все чужие.

После этих слов, снова разнеслось эхом бум-бум-бум, задрожали стены и Димон засобирался уходить.

– Ты знаешь, о чем я подумал? – повернулся он у дверей – вот там, в ветках клена, над тем местом, где был наш тайник, имелось гнездо серых птичек, мы тогда решили, что это соловьи.

– Да, конечно, помню, как такое забыть?

– Вот придет время, вернутся соловьи или кто они там из дальних странствий, прилетят, а тут тю-тю, фьюить, нету гнезда. Нету жилья и вместо того, чтобы думать о продолжении рода, о любви и новой жизни, они станут искать место под гнездо и вить новое, с нуля начинать… если после перелета сил хватит, конечно.

– Уважаемый Олег Владимирович! Я много думала над тем, чтобы разобраться с вашим нынешним состоянием.

– Мда…

– Давайте сразу договоримся, вы на меня смотрите как на специалиста, который знает, как вам помочь, а не как на женщину, с которой может быть секс…

– Ну, зачем вы так – засмущался руководитель энергетической компании…

– Так – слушаем меня – не перебивая – безапелляционно заявила Лариса – вам нужно создать мотивацию на труд, который не вызывает у вас желания… для начала давайте поговорим о ваших детских талантах. Итак, Олег Владимирович, что вам нравилось делать в детстве? Вспомните, но прошу вас, подумайте, ответы вроде заплывать на спор, прогуливать уроки, бегать, наперегонки не принимаются, подобное в той или иной мере свойственно всем детям. Вы должны вспомнить именно талант, т. е. способности к чему-нибудь или их задатки. Например, игру на музыкальном инструменте или в футбол, а может, вы умеете рисовать или петь?

– Нет, не было у меня талантов, точно. И драться не любил, середняк такой. После школы поступил в МЭИ, там, у матери в приёмной комиссии знакомая работала, тяжело учился, дважды исключали, в армию ходил. Ну а на старших курсах по политической линии продвинулся, пригласили работать в штаб избирательной комиссии…

– То есть, я правильно понимаю, энергетика вам тоже не нравится?

– Нет, то есть да, скорее да, чем нет.

– Вы точно сказать не можете.

– Да кто его знает!

– Ну, хорошо, а вот на домашнем уровне, как у вас с электричеством обстоят дела? Я не к тому, чтобы, например, лампочку вкрутить, а более сложные функции выполнить, например, разобраться со счетчиком, сможете?

– Глупости, зачем я туда полезу, это работа участкового электрика.

– Понятно. Итак, перед нами диссертация, которую нужно «разобрать по косточкам», чтобы достойно выступить перед оппонентами. Так?

– Да.

– Наверняка, её прогнали через диссернет?

– Всё чисто. Иначе бы я не заплатил.

– Вы, вернее ваша работа, предполагает научное открытие…

Энергетик махнул рукой:

– Что там открытие! Это революция в энергетике, которая, по сути, упрощает работу всей структуры, начиная от ЛЭП, заканчивая аудитом!

– Прекрасно!

– Я о том же!

– Иными словами, работа производит сенсацию.

– О том и речь.

– Осталось только её защитить, выступить достойно, представить широкой общественности.

– По сути, пустяки.

– Но ведь этой работе, насколько я понимаю, предшествовали научные статьи, которые вы публиковали в официальных источниках.

– Как сказать, публиковал я, но автор, вернее, авторы, другие люди.

– А в этих статьях, какой процент ваших непосредственно трудов?

– Нету моих трудов там. Говорю же, я по политической линии работал.

– Уважаемый Олег Владимирович, ответьте мне честно: вас смущают вопросы морали?

– Знаете, Лариса, не умею правильно сказать. Вот я, допустим, защищу диссертацию, присвоят мне звание кандидат наук, надо, давно уже пора, жена трет постоянно, а потом вдруг окажется, ну так получится, все узнают, что это не я писал и не моя эта работа. У меня сосед по даче Васька Жук, мы с ним с детства вроде дружим, он ведь первым не поверит. Ну, не похож я на ученого.

– Как вы определили?

– Я не могу по-простому объяснять сложные вещи, я вообще ничего не могу.

– Вы испытывает страх или…нет, скажем так, непонятное беспокойство?

– Да. Одним словом, да.

– Тогда проще, нам надо поработать над созданием психологического барьера, одним словом говоря, стены, которая бы вас защищала от тех случаев, когда вам создают некомфортные условия. Но это, я так думаю, будет следующим этапом, сейчас задача состоит в том, чтобы заставить себя понять суть диссертации.

– Да, Лариса, вы правы.

– А почему бы вам не попросить человека, написавшего её, объяснить суть в двух словах?