Kitobni o'qish: «Последняя из рода Ша'Ари»

Пролог

Сумерки накрывали полупрозрачным пологом древний лес, верхушки деревьев которого устремлялись высоко в небо. Вечерние тени пока еще робко выглядывали из-за деревьев и прятались в кустах. Лишь одна «тень» стремительно скользила сквозь напряженную тишину леса – большой красивый сильный зверь с блестящим гладким синим мехом. И только на большой лобастой голове и мощной шее мех слегка топорщился от ярости и страха, переполнявших зверя. Когти на мощных синих лапах, вонзаясь в дерн, вырывали его с комьями земли. Животное неслось все дальше и быстрее, подвывая от дикого ужаса, понимая, что все равно опоздал. Впервые в жизни он не успел – и ошибка будет стоить жизни. Он не боялся смерти, он испытывал ужас от того, что умереть придется и его семье, чего не представлял даже в мыслях, но сейчас – это уже реальность.

Как же он ошибался, что сумеет предусмотреть все! Думал, главное – скрыть кто он такой, а оказалось, надо было прятать совсем другое. Если бы знал заранее, отдал бы все, что у него есть, лишь бы исправить ошибку, но сердце уже молчало, а это говорило только об одном: «Уже ничего не исправить, остается только отомстить. Пока еще струится горячая кровь по его жилам, он в состоянии это сделать».

Синий Ша'Ари огромной тенью, наконец, выскользнул из леса на пригорок и горящим ненавистью взглядом окинул местность вокруг. Цветущий сад и тучные поля окружали огромный, богато украшенный и построенный заботливыми руками дом, сейчас объятый огнем, поднимающим к небу тучи горького, едкого поминального дыма. Искры рвались на волю, тонкие язычки пламени уже лизали ближайшие деревья в саду, на которые хозяйка дома потратила столько сил и любви.

Ша'Ари убито смотрел, как гибнет все, что он создавал долгие годы для своих любимых жены и дочери, и его сердце каменело, начиная прощальный отсчет последних ударов. Затем он снова сорвался в бег, стремясь добраться до кучки людей, суетящихся внизу, возле горящего дома. Он ошибочно полагал, что успеет найти своим обожаемым малышкам новый дом и перевезти туда, думал, что за неделю его отсутствия никто не решиться напасть на них, но как огромна была его ошибка! И как велика плата за нее!

Между горящими деревьями к дому шел мужчина с длинными синими волосами, рассыпавшимися по спине, и горящими ненавистью уже не синими, а фиолетовыми как грозовое небо глазами. Несколько мужчин, суетившихся на небольшом пятачке возле пылающего дома, увидев идущего к ним хозяина дома, побледнели и, наставив на него самострелы, нервно поджидали его – последнюю жертву. Из восьмерых мужчин выделялись двое главарей. Один из них маг – не из самых сильных – о чем Ша'Ари знал доподлинно, второй – щуплый высокий мужчина с презрительной ухмылкой на покрытом оспинами лице, его шурин. Так называется это родство здесь, на Рокно. Младший брат его жены. Его любимой микши. Его души и сердца! Теперь уже мертвого сердца, потому что ее сердце перестало биться час назад, он точно знал, потому что сам испытал дикую боль, когда оно остановилось.

Скользнув взглядом по незваным гостям, он увидел свою микши – сломанной, истерзанной куклой, лежавшей около них. Подлых убийц. К сожалению, она не обладала его неуязвимостью, мощью и бессмертием. Она была всего лишь человеком и это сгубило их обоих. Они вычислили его слабое место и ударили по нему, не сомневаясь. Родной младший брат, которого она так любила, убил за деньги, которыми владел Ша'Ари, – ее муж и отец их ребенка. Оторвав взгляд от прекрасных золотых локонов микши, разметавшихся по обожженной пожаром земле, он поднял лицо, застывшее в страшной маске горя, и глухо спросил, обращаясь к Ниишту:

– За что ее? Неужели я мало тебе давал денег, власти? Она же твоя сестра?

Ниишту побледнел, сделал шаг назад, вставая чуть позади мага, и выкрикнул визгливым голосом:

– Меня заставили кредиторы! Я просил у тебя денег, но ты отказал. А раньше бросал деньги словно дворовой собаке. Кредиторы угрожают мне и моей семье, так что извини, Ривальс, но своя шкура дороже. Твой адвокат сказал, что после вашей с Ривой смерти ваше имущество достанется Кнаре, а я как опекун буду управлять ее наследством. Так что радуйся: твой щенок останется живым. Пока она мне нужна, а там жизнь покажет.

Ша'Ари кинул быстрый взгляд в сторону сада и там среди горящих деревьев увидел клетку, в которой, сжавшись, сидела маленькая синеволосая девочка, словно затравленный зверек, не спускающая синих заплаканных глаз с отца и убийц матери. Малышке совсем недавно исполнилось восемь, и лишь пару месяцев назад состоялся ее первый оборот под тщательным присмотром счастливого отца, а сейчас весь ее мир рухнул в одночасье, сгорев в пламени чужой алчности и ненависти.

Ривальс больше не медлил, он не успел спасти жену, но плод их любви обязан спасти. Его прыжок был стремительным и неожиданным. Сразу двое мужчин, стоящих ближе всех, расстались со своими головами, дальше он не считал, рвал убийц направо и налево. Но вдруг его грудь опалила страшная боль и, падая навзничь, заметил скулившего от страха Ниишту и мага, стоящего рядом с ним. Тот быстро шептал смертельное заклинание и, закончив, снова бросил его в Ривальса, окончательно обрывая его жизнь, тем самым оказывая невольную услугу.

Со смертью микши Ша'Ари перестал быть бессмертным и неуязвимым. Мертвое сердце больше не билось, кровь все медленнее бежала по жилам, поэтому смертельное заклинание темного мага смогло убить синеволосого мужчину. Душа убитого Ша'Ари, сделав небольшой тоскливый виток над клеткой, в которой томилась его дочь, устремилась в небеса, где ее ждала половинка – душа его золотоволосой Ривы. Теперь они уже вместе будут наблюдать за судьбой их единственного дитя, последней из рода двуликих Ша'Ари.

Маг и Ниишту, скрипя зубами, побросали все трупы, включая бывшего хозяина и хозяйку, в ревущий огонь пылающего дома, когда-то служившего счастливым семейным очагом, а сейчас превратившегося в общий погребальный костер как для жертв, так и для убийц. Затем оба злодея подхватили клетку и, погрузив ее в карету, поспешили удалиться с места преступления. Ведь в любой момент здесь может объявиться народ и полисмены из Республиканской стражи города, расположенного неподалеку.

Под покровом ночи карета выехала из леса и, обогнув город по дуге, въехала в него через восточные ворота уже под утро. В мрачном доме на Илькин-сурс стояла тишина, нарушаемая тихими судорожными всхлипами осиротевшей девочки и гневными криками мага, торговавшегося с владельцем дома Ниишту и требовавшего увеличить плату за убийство супружеской четы. Наконец, консенсус был достигнут и темный маг, проклиная скупого подельника, стремительно покинул дом, унося с собой проклятые кровавые деньги.

Часть 1

Корабль скользил сквозь пустоту и безмолвие космоса, хищные очертания его темного корпуса изредка поблескивали, отражая далекий свет окружающих звезд. В рубке трое мужчин ожесточенно спорили, четвертый – капитан и владелец корабля задумчиво сверлил взглядом карту, проецируемую в центре. Капитан с неудовольствием подумал о том, что пора бы уже обновить свою старую посудину, но у них в последнее время постоянно срывались заказы и рум-кредиты уплывали прямо из рук. Долги росли как снежные лавины в горах и скоро их откажутся принимать в любом порту – будь то космическая станция или планета. Кредиторы настолько сильно давили в последнее время, требуя возврата долгов, что капитан хватался за любую работу, лишь бы платили.

Оторвавшись от маячившей на экране, странно, слишком ярко светящейся планеты Рокно системы Радивиус – закрытого Советом галактик мира – мрачно посмотрел на переругивающихся между собой членов экипажа. Он не доверял этим трем особям мужского пола с разных планет и из разных миров. Они сейчас здесь только потому, что им требовались рум-кредиты и больше некуда было податься. Только по этой причине он смог нанять их в этот рейс.

На нем сейчас висят две проблемы и обе надо решить в короткий срок. Причем, обе относятся к категории вынь да положь, иначе – жизнь будет короткой и смерть – мучительной. Первая на него свалилась на планете Ру-14, когда один из кредиторов предложил ему рассчитаться не рум-кредитами, а отработать долг, и он по глупости, не подумав, согласился. Задание состояло в том, чтобы тайно проникнуть в этот треклятый закрытый мир Рокно в системе Радивиус и вывезти оттуда груз, которую ему передадут в одном из городов. Все бы ничего, но, если поймают Стражи Совета галактик, ему грозит смертная казнь

Вторая проблема – это еще одна работа, хоть и не столь трудная, но довольно хлопотная. Его постоянный работодатель со станции Казарус приказал в кратчайшие сроки найти несколько гуманоидов. Из тех, кого никто и никогда не будет искать! В последнее время галактические Стражи развели чересчур активную деятельность на подконтрольных планетах и похищения разумных сократились. Но есть планеты или миры, которые пока не подписали пакт о перемирии и договор об общей безопасности. К сожалению, такие миры на данный момент в прямо противоположной стороне от их маршрута. Вот капитан и решал: как быть, где добывать «живой материал» для Хонка с Казаруса?

В какой-то момент у него мелькнула мысль: «А не захватить ли пару человек с Рокно», но, если об этом узнают, ему не поздоровится. В то же время контракт нельзя нарушать, ведь Хонк – последний, кто хоть иногда давал румы в долг или подкидывал действительно выгодные предложения. Снова вперив взгляд на странно светящуюся планету Рокно, он пытался вспомнить, почему этот мир до сих пор закрытый и путь туда отрезан, и тщательно контролируется стражами.

Среди наемников ходит легенда, что закрытый мир богат энергией, которой могут управлять живущие там люди. Иногда контрабандисты, к коим себя все-таки решил причислить капитан, привозили оттуда действительно занятные вещицы, способные творить немыслимое, и за которые платили бешеные румы. Вот и ему должны за оказанную услугу простить все долги, уж он-то постарается выполнить заказ без проволочек.

Зависнув над планетой в тени ее спутника, капитан и один из его помощников сели в небольшой бот, отстыковались и направились искать зону удобной посадки, включив режим «невидимка». Им потребовалось несколько минут, чтобы найти на карте нужное место, а потом, переодевшись в переданную заказчиком одежду, отправились в город искать место встречи с человеком, который должен передать груз.

Благодаря многолетней практике, операция удалась почти без проблем, ими никто не заинтересовался, они получили груз и решили задержаться всего на полчаса, чтобы перекусить. Капитан все еще раздумывал над идеей, не так давно пришедшей в голову. Неотвязная мысль набрать живой материал прямо здесь не давала покоя. Местные жители не знают межгалактического языка и вряд ли смогут рассказать, кто они и откуда, тем более, как очутились на Казарусе.

* * *

Вечер осторожно заглянул в распахнутые окна с полупрозрачными, но уже довольно старыми шторами, развевающимися на теплом ветру. В небольшой комнате, отделанной в голубых и белых тонах, присела отдохнуть в кресло невысокая тоненькая девушка, поражающая красотой и изяществом. Красотой не совсем обычной, скорее нечеловеческой. Синие глаза, большие, миндалевидные, с темно-синими ресницами и бровями. Белоснежная кожа с тоненькими голубоватыми жилками придавала бы ей даже мраморный облик, но словно светилась изнутри теплым светом. Четко очерченные бледно-розовые губы частенько сжаты, словно она постоянно сдерживается, чтобы случайно не высказаться вслух. Высокий, благородный лоб с длинной челкой.

Но ее главное отличие от остальных людей мира Рокно – волосы яркого, насыщенного синего цвета. Как у отца, это она точно помнит и, пока жива, не забудет. Свои, натуральные, к тому же длинные и густые, а не накладные, как у большей части зажиточных дам, или окрашенные, как у желающих модно выглядеть девушек и скрывающих седину горожанок постарше. В любом случае, она не слишком привлекала внимание коренного населения своей инаковостью. Иначе…

– Вот бы ты послушала, Кнара, что он мне говорил на вчерашнем ежегодном балу! А ведь он не только граф, но и маг, а это дорогого стоит! Хотя, что тебе говорить, все равно ничего и никого не хочешь знать и слушать…

Изящные тонкие руки красавицы, сложенные на коленях, сжались в кулаки. Иногда она медленно разжимала их и разглаживала старенькое, потертое, черное платье, которое подчеркивало ее белую кожу и стройную фигуру. Девушка молча слушала визгливый монолог своей двоюродной сестры, обращавшейся с ней больше как с прислугой, нежели родственницей.

Оторвав сапфировый взгляд от уходящего за горизонт светила, Кнара снова бесстрастно посмотрела на сестру Марену и наконец прислушалась к ее словам, потеребила непритязательное металлическое ожерелье, обвивающее шею, и опять покорно сложила руки на коленях. Из серединки ее ладони разбегались синие линии, складываясь в замысловатый рисунок и прячась под манжетами платья. Возможно, рисунок больше никогда не оживет, линии и завитушки не будут меняться и складываться в только им ведомые узоры. Уже десять лет они безмолвны и неподвижны, как обычные тату, которыми щеголяют местные жители.

Молодая симпатичная блондинка подводила перед зеркалом прекрасные голубые глаза, заодно поглядывала в него на двоюродную сестру Кнару, как обычно, сравнивая себя с ней, и невольно завидовала. И как бы в отместку рассказывала ей о своих похождениях на вчерашнем балу, как она пафосно называла танцы после городских гуляний. Марена, витавшая в облаках от столь заманчивого, но весьма фривольного предложения молодого графа, никак не могла решить: стоит или не стоит идти на рискованный шаг – ночное свидание с ним.

Граф прислал ей сегодня записку с предложением встретиться, которое она опять-таки пафосно называла просьбой о свидании, в одном из мужских клубов на окраине города, а она терзалась сомнениями. Говорить кому-то, кроме Кнары, об этой встрече она, конечно, не смела, только ей призналась, потому что была абсолютно уверена – сестра никогда не выдаст, не в ее это характере. Но вечно витавшая где-то в своих мыслях Кнара молча пялилась в окно, оставляя Марену наедине со столь сложным решением. И хотя она уже написала ответное письмо, согласившись на это непристойное предложение, и даже сама назначила время, когда прибудет инкогнито в личные апартаменты графа в клубе. Тем не менее, Марена с полчаса настойчиво донимала Кнару тщеславной болтовней, пытаясь расшевелить, а еще лучше – заставить завидовать, но, к ее досаде, без толку.

В комнату зашла матушка Марены и сообщила, что пришел нареченный жених той и останется на ужин. Марена обреченно подняла глаза в потолок и мысленно застонала, представив себе толстого прыщавого сына главного жреца из храма Ворга, с которым пару лет назад сговорился об обручении ее бездушный папенька, перед тем как отправиться к Воргу. За ее руку от папаши-жреца был получен солидный куш, который, впрочем, совершенно ожидаемо тут же пошел на покрытие долгов папеньки. Покойный слишком много и часто играл, спуская наличность подчистую.

Наследство Кнары, доставшееся ей от погибших на пожаре отца и матери, тоже проиграл, как и деньги самой Марены. Сейчас их поддерживает дед Марены со стороны матери, но много денег не дает, считая, что глупые бабы способны спустить все. Марене теперь придется расплачиваться за отцовские грехи и расточительство – выйти замуж за жирного тупого лоботряса, который чуть ли не каждую неделю таскается к ним в дом полапать молоденькую хорошенькую невесту.

Все Маренины сомнения по поводу вечернего свидания отпали, как только она с тоской вспомнила о том, что уже через две недели этот урод, будет властвовать над ней. Ей же хотелось танцев, развлечений, нарядов и красивого молодого графа, который так искренне ею восхищался. Она задумалась о том, как перенести встречу на более позднее время, а потом, посмотрев на Кнару, решилась. Быстро встав и расправив платье, проверила: нет ли кого за дверью. Подошла к сестре и начала горячо молить, цепляясь за ее руки.

– Кнара, миленькая, спаси меня, пожалуйста! Ты должна, нет, просто обязана отнести записку в клуб. Графу Руазу! Я хочу перенести нашу встречу на завтра, другой возможности у меня не будет. Ты же сама понимаешь, я не могу отослать любовное письмо к нему в поместье! – Увидев расширившиеся, испуганные глаза Кнары, сменила мольбы на угрозы: – Ты же знаешь, что через две недели я стану женой будущего жреца Ворга. Что меня ждет кроме серости и лишений?! Ничего! Ни любви, ни радости, ни удовольствий! Я хочу хотя бы напоследок погулять, насладиться жизнью. Клянусь Всевышней силой, я готова пойти на что угодно, ради этого. Даже расскажу своим будущим родственникам, как ты подсыпала яд в стакан папе. Думаешь, я не знаю, что ты его убила?! Я видела это собственными глазами, но из милосердия к тебе промолчала. Поэтому сейчас ты должна помочь мне: из милосердия отнести записку графу.

Кнара посмотрела на подурневшее от злости и напряжения лицо Марены и горько вздохнула. Десять лет назад она осталась сиротой и попала в этот дом. Как заложник жила у дяди, который раньше был таким добрым и приторно слащавым. А потом пришел к ним в дом, убил мать, отца, а ее заточил в своем доме и относился как к прислуге. Больше восьми лет она каждый день видела его и мучилась от боли и ненависти, не в силах забыть ни одной минуты того страшного дня.

Воспоминания со временем притупляются, но только не у нее. Она – не человек, она – ша`а из рода Ша'Ари, двуликая, но и этот дар дядя Ниишту отнял у нее. Купил амулет подчинения и запрета на оборот, специально созданный для нее темным магом – убийцей ее родителей. Восемь лет сначала девочка, затем девушка жила мечтой и жаждой мести, но как же судьба жестока. Она тайком читала книги из городской библиотеки, пытаясь найти рецепт яда и убить! Убить так, чтобы каждое мгновение его затухающей жизни несло с собой много боли. А в итоге, потратив восемь лет на осуществление мести убийцам своих родителей, не смогла ее исполнить. Яд в дядином стакане оказался слабительным. Она неправильно добавила один из ингредиентов, как потом поняла, выяснив в чем ошибка. Зато через три дня после «прочистки живота» дядя, будучи пьяным, свалился под ноги своей лошади, а та наступила ему на голову. Подлый родственник скончался мгновенно, но в этом не было заслуги Кнары.

Затем Кнара выследила мага, но того зарезали в таверне во время случайной потасовки. А может и неслучайной – слишком многим он испоганил жизнь темными делами. Опять же, это была не ее месть за смерть родителей. Ей повезло в одном: проклятый дядя не успел выполнить свою угрозу, продать ее за деньги какому-нибудь иностранному торговцу в качестве жены или очередной наложницы. Но вот уже два года Кнара словно спала, ведь вся ее ненависть умерла вместе с убийцами отца и матери, а другого смысла в жизни она не видела.

Так и жила сирота в доме дяди, потому что вдове Ниишту и его дочери не на что было нанять служанку, а ей – некуда деваться. К тому же, как только она попала в дядин дом, на нее надели амулет в виде простенького, незатейливого колье с небольшой подвеской, который, помимо подавления воли, заставлял подчиняться. Самостоятельно его снять Кнара не могла в силу магического запрета, а просить об этом других – значит доверить кому-то свою жизнь. Пока она не придумала, как его снять, – приходится подчиняться, порой скрежеща зубами. И хотя тетка и сестра не знали об этом секрете, все равно невольно им пользовались.

На угрозу Марены Кнара только усмехнулась, но вот против прямого приказа оказалась бессильна. Неожиданно с такой ненавистью посмотрела на сестру, что та невольно отшатнулась, потрясенная эмоциями вечно хладнокровной и покорной сестры. Поэтому поспешила оправдаться:

– Прости меня, сестренка, я не хотела тебе угрожать, знаю, что ты не виновата. Но я в таком отчаянном положении, что не представляю как быть. Ты должна пойти. Я, конечно, понимаю, что наступает ночь, опасно, всякие грубые люди, но мы поиграем с тобой в маскарад. Нарядим тебя парнем, и все пройдет хорошо. – Она хихикнула и заметила: – Заодно развлечешься в клубе для джентльменов. Если ты равнодушна к мужчинам, то может заинтересуешься тамошними девушками?

Кнара даже рот приоткрыла: это была пошлая шуточка или?.. Недоверчиво посмотрела на благопристойную на людях Марену. Да-а-а… за сестрой-«тихоней» водится слишком много странного, но чтобы такое…

Марена, отметив ошарашенное выражение лица Кнары, якобы смущенно опустила глазки и кинулась умываться и переодеваться к ужину, на котором будет присутствовать не любимый, но богатый и набожный жених и, соответственно, выглядеть она должна, как положено скромной невинной девушке. Кнара, бросив прощальный взгляд уходящему светилу, снова тяжело вздохнула, потому что ожерелье-ошейник давил неподъемным ярмом. А ведь так хочется свободы.

* * *

Денег Марены хватило только на оплату экипажа до джентльменского клуба на окраине города. Дураков ездить туда за обычную плату нет. Обратно предстояло добираться самой, что отнюдь не радовало – ночная стража старалась не беспокоить здешних обывателей и обходила эти места стороной.

Кнару одели как слугу. Волосы спрятали под плотную упругую сетку, сверху для верности повязали платком и глубоко надвинули шляпу с небольшими полями. Лицо замазали сажей, скрыв природную бледность и красоту. Неизменными остались огромные синие глаза, выдававшие подозрительность и усталость. Старый отцовский костюм скрыл женские округлости, а грудь на всякий случай они перетянули бинтами. В общем, Кнара должна была сойти за подростка-слугу из состоятельного дома.

Она с омерзением выскользнула за дверь борделя и выдохнула с облегчением: благополучно передала записку сестры слуге графа Руаза и поспешила скрыться отсюда, пока не нашла приключений на свою голову. Она быстро шла, втянув голову в плечи и мелко подрагивая из-за ночной прохлады и страха нарваться на неприятности. И оказалась права, потому что в тот момент, когда завернула за очередной угол, на нее напали трое мужчин. Судя по бандитскому виду и мерзкому запаху – отъявленные злодеи, причем недавно принявшие на грудь приличное количество спиртного. Они затащили переодетую Кнару в тупик и, пока один держал ее руки скрученными за спиной, второй обшаривал карманы.

– Гони деньги, малец, и тогда мы тебя не тронем, пойдешь своей дорогой.

Кнара, судорожно вдохнув, хрипло прошептала:

– У меня нет ни оса!

Пара грабителей злобно выругалась, а державший ее за руки их подельник сильно дернул за руки, выкручивая и причиняя нестерпимую боль. Неизвестно чем бы нападение закончилось для Кнары, да только в этот момент из-за угла показались двое незнакомцев в черных бесформенных плащах. Остановились, быстро оценили ситуацию – и мелькнувшая было в душе Кнары надежда на спасение растаяла как утренний туман, стоило ей заглянуть в темные глаза одного из «плащей» и заметить в них злобу и удовлетворение. Бандиты заволновались, гад, скрутивший ей руки, прошипел соперникам:

– Шли бы вы отсюда, любезные, подобру-поздорову, а то огребете!

И сплюнул на землю. Один из «любезных» что-то коротко приказал своему спутнику, от чего у того удивленно взлетели брови, но беспрекословно вытащил короткую палку из-под плаща и наставил ее на грабителей и Кнару. Второй мужчина, презрительно улыбаясь всем четверым, жестом приказал следовать за ними. Трое бандитов, скривившись от ярости, бросили жертву на землю и кинулись на наглецов. В следующее мгновение в одного из грабителей ударил яркий синий луч и прошил его грудь насквозь, от чего тот медленно осел на землю. Двое его подельников, мгновенно замерли на полпути, в страхе глядя, как серый дымок неторопливой струйкой поднимается из круглой ровной дырочки на груди уже мертвого третьего.

Первый «плащ» повернулся к убийце и что-то резко, зло ему сказал, показывая на труп, явно недовольный подобным исходом, а потом еще раз жестом показал грабителям и попавшей в их компанию Кнаре следовать с ними. Сопротивляться больше никто не решился и безропотно, рыща по округе глазами в поисках спасения – все трое впервые в жизни горячо молились о встрече с законниками – шли впереди похитителей. Кнара, если бы оставались силы, посмеялась бы над невероятным стечением обстоятельств. Бывшие грабители дружно топали гуськом вместе со своей бывшей жертвой, теперь невольно прижимаясь друг к другу и трясясь от страха.

Как назло, навстречу им никто не попадался, еще бы – кому охота шляться по ночам в самой опасной части города? Это только Кнаре так «повезло» с родственниками. Знакомая волна ненависти и неприязни растревожила незаживающую рану. Ряженая девушка шла, ссутулившись и зябко кутаясь в куртку. Наконец они впятером вышли за город и направились к лесу. Девушка, старалась не крутить головой, тем не менее, старательно все подмечала и судорожно искала пути спасения. Высокий широкоплечий незнакомец со смертоносной палкой в руке, как и она, все время шарил глазами по округе.

Немного углубившись в лес, один из бандитов решился бежать. Толкнул вооруженного конвоира и рванул в сторону, петляя зайцем, но его остановила яркая вспышка, вспоровшая землю рядом с ногами. Одновременно вслед беглецу раздался презрительный насмешливый окрик второго конвоира, воспользовавшегося еще более жутким оружием. Бандит медленно, ошеломленно обернулся и уставился на своих похитителей, наверное. Ему еще более насмешливо, палкой, приказали идти дальше, и он, словно смирившись, опустив плечи, пошел, тяжело передвигая ноги в растоптанных башмаках.

У Кнары после этой короткой встряски неистово билось сердце, впервые за последние два года она чувствовала себя живой, хоть и перепугалась как никогда. Зато былое равнодушие и безнадега отступили перед дикой жаждой жизни. По лесу, спотыкаясь и падая, дергаясь от ночных звуков и шорохов, они дошли до цели, которой оказался небольшой железный дом странной формы, и к тому же, как подсказал Кнаре чувствительный нос, с очень непривычным и пугающим запахом.

Один из сопровождавших протянул черную штуковину в сторону дома, и тут же открылась узкая дверь, отъехав вверх, от чего несостоявшиеся грабители слегка присели в страхе перед магией, а Кнара рванула в сторону. Но ее резко остановили и пнули в спину, от чего она упала на землю, больно приложившись о торчащий корешок и разбив нос. Кровь, стекая по губе, попала в рот, и Кнара ощутила ее пряный, чуть солоноватый вкус. Ее приподняли за шиворот, заставив встать на ноги, а потом похититель, рассмотрев последствия падения, рывком содрал с нее шейный платок и ткнул им в лицо, еще больше усугубив ситуацию и заставив девушку зашипеть от боли.

Но на похитителя чужие страдания не произвели никакого впечатления, зато он заметил на пленнице ошейник-ожерелье. Снова резкое движение, и мужчина в буквальном смысле содрал его, сильно оцарапав ей кожу сломанной застежкой. Поднес к глазам и рассматривал в свете яркой луны, потом, потрогав и презрительно скривившись, отбросил его в сторону как ненужный мусор. Кнара в шоке проследила за полетом ошейника и не могла поверить, что ее рабству пришел конец. Она неосознанно глубоко вдохнула и выдохнула, чувствуя, как годами душившая тяжесть исчезла, и это грозит тем, что она просто задохнется от прилива жизненных сил или сойдет с ума от счастья и легкости во всем теле. Но ее секундное счастье прервали толчком в спину, от которого она влетела в узкую дверную щель железного дома, а вслед ей раздался короткий злобный смешок.

Кнару и ее бывших грабителей под угрозой палки заставили пройти в небольшой прямоугольный закуток, после чего дверь закрылась, и они остались в приглушенном красноватом свете. Сделав пару шагов в сторону, девушка покорно уселась, привалившись к стеночке, обняв руками колени и не спуская затравленного взгляда с двух бандитов, которые последовали ее примеру и уселись у противоположной стены. Оба сразу тихо, но ожесточенно зашептались, не обращая на нее никакого внимания.

Кнара каждой клеточкой тела ощущала волны жизни, омывающие ее от кончиков пальцев на ногах, до кончиков волос на голове. Она одновременно болела и как будто оживала, наполняясь жизненной силой, словно в душной комнате повеяло свежим воздухом. Кнара поняла, что скоро начнется оборот и всеми силами старалась удержаться на грани, пересиливая желание тела. Сейчас не время и не место, нельзя давать новым врагам преимущество.

Вдруг раздался грубый и в тоже время заискивающий голос одного из пьянчуг-грабителей:

– Ты прости нас, малец, мы тебя грабануть хотели, но так уж вышло. Сейчас нам всем нужно быть вместе, мало ли что. А мы вроде как земляки, так что держись нас, если что – в обиду не дадим.

Кнара удивленно вскинула глаза, но тут же прищурилась, чтобы скрыть их истинные размеры. Предложение грабителей ее удивило, но вызвало некоторое облегчение. И защита ей в случае чего не помешает, и тот факт, что они все еще считают ее парнем, тоже порадовал. Понизив тембр голоса, она хрипловато ответила:

– Спасибо! Я полностью с вами… согласен!

Ее дальнейшие вопросы были прерваны странным гулом и вибрацией пола. Все трое, молча, в ужасе припали к нему и крутили головами, но ничего больше не происходило. Все это, плюс мерный гул продолжались несколько минут, а потом все снова стихло после крепкого толчка, от которого пленники подпрыгнули. Еще несколько часов ожидания, и снова открылась дверь, уткнувшись в потолок, и в камеру к «старожилам» втолкнули еще троих мужчин. Судя по одежде и внешности, они были из Молстока, и к тому же наемники, охраняющие караваны. Грязные, кое-где окровавленные и обезоруженные, с яростными лицами, на которых, тем не менее, Кнара легко прочитала тщательно скрываемый суеверный ужас. В Молстоке магии нет, и более того, она там под великим запретом. Трое новеньких сели обособленной группой и сверлили нас черными глазами, не пытаясь завести разговор.

Снова гул и вибрация пола, только «грабительская» тройка к этому отнеслась уже более спокойно, а наемники свалились на колени и начали истово взывать к своему богу Азарису. Через некоторое время, заметив, что ничего страшного не происходит, они поутихли и, нервно зыркнув на насмешливо-сочувствующих грабителей, тоже подперли спинами стену. Кнара почувствовала нужду сходить в туалет, но пока было терпимо, хотя и заставила ее задуматься над тем, как ее справлять, когда появится возможность. Ведь она сразу раскроет свой секрет!