Kitobni o'qish: «Красный Дракон. Скорбный день», sahifa 2

   Но напиток Велиала делал свое дело. Курфюрсты удовлетворенно закивали.

  − Пусть явится Тьма! − выкрикнул Мамон, и Самаэль махнул рукой, побуждая Еву к действиям.

   На этот случай у нее под балахоном было припасено специальное устройство, выпускающее черный дым. Вокруг талии крепились несколько баллонов с газом, а в рукавах-клеш трубки, из которых выходил дым. Ева нащупала на груди кнопку и нажала. Расставив руки в стороны, точно распятая, она застыла. Из-под рукавов тонкой струйкой потянулся сизый туман. Откровенно говоря, на Тьму он мало походил. Скорее уж на автомобильный выхлоп. И пах соответствующе. Но курфюрсты и в этот раз не почуяли подвоха. Зелье Велиала творило чудеса.

    Убедившись, что ее экзаменаторы в полной мере насладились явлением Тьмы, Ева отключила прибор, и дым рассеялся.

  − Отлично, − Андрас достал из-за пазухи нож. − Как насчет демонстрации силы?

   Курфюрст замахнулся метнуть в Еву нож. Она похолодела. Под нарядом был спрятан бронежилет, но где гарантия, что нож попадет в него? Вдруг он угодит в голову? Тогда ей конец.

  К счастью, на выручку пришел Самаэль. Он перехватил руку брата, забрал нож и сказал:

  − Хватит на сегодня. Мы видели Тьму. Этого достаточно.

  − Достаточно? − возмутился Андрас. – Что, если она не сможет постоять за себя? Ее убьют в первой же стычке!

  − Успокойся, брат, − миролюбиво произнес Велиал. − Предводительница и Тьма объединились недавно. Со временем их союз окрепнет. Чем кричать попусту, лучше выпей еще.

   По приказу Велиала слуга наполнил бокал Андраса. Тот выпил и моментально забыл о предводительнице.

  Ева опустила руки. Так или иначе, задания выполнены, и судя по паузе, новых не будет. Демоны, каждый на свой лад, разглядывали ее, да так пристально, что она физически ощущала их взгляды как ощупывание. Она всем сердцем уповала на то, что зелье, чем бы оно ни являлось, основательно затуманило мозги судей, и они не раскусили обмана.

   − Неплохо, − сдержанно похвалил ее Самаэль. − Мы довольны демонстрацией.

    Ева несмело улыбнулась в ответ, понимая, чего стоит одобрение демона – Самаэль не притронулся к бокалу, а потому отчетливо видел все ее жалкие потуги.

  − Приступим к голосованию, − предложил Самаэль.

 Из темного угла вышел слуга-фурия с чашей в руках. Он ступал величественно, держа чашу перед собой, точно драгоценность. Серебряный сосуд украшали две резные ручки в форме девушек с изогнутыми назад спинами. Ближе всего к слуге сидел Андрас, и фурия протянул ему чашу. Андрас занес ладонь над чашей и что-то пробормотал себе под нос. В тот же миг дно озарилось красным свечением, хотя Ева готова была поклясться, что Андрас ничего в чашу не бросал.

    Слуга направился к следующему курфюрсту – Вельзевулу. И снова чаша вспыхнула алым. Вслед за Вельзевулом сидел Самаэль. Ева ожидала увидеть привычный красный, но под рукой Самаэля вспыхнул голубой. Теперь уже два цвета, соперничая друг с другом, наполняли чашу.

   Еще дважды чаша наполнилась голубым: под ладонями Асмодея и Велиала. К тому моменту, когда очередь дошла до Мамона, Ева смекнула, что красный цвет – голос против нее, голубой – за. Она напряглась в ожидании того, чью сторону примет Мамон. Хотя проиграть ей не грозило, ведь ничья это не поражение, сердце испугано билось о ребра.

    Мамон подчеркнуто неторопливым движением распростер руку над чашей. Он получал удовольствие, заставляя братьев напряженно ждать его решения. Пошевелив пальцами, удобнее устраивая ладонь над чашей, он скосил глаза на братьев. Те в свою очередь, не мигая, глядели на него, напоминая игроков на скачках. Каждый сделал ставку и теперь с замиранием сердца следил за тем, придет ли его лошадь первой к финишу.

   Наконец, Мамон разомкнул губы и прошептал заветные слова. В ту же самую секунду чаша полыхнула голубым, закрепив победу за Евой – четыре:два в пользу предводительницы.

Глава 3

   Так или иначе, но каждый всадник прошел испытание. Пусть Ева не могла похвастаться результатами, но она была рада, что все закончилось. Она, наконец, сняла несуразное платье, избавилась от приспособлений, висящих на ней как новогодние игрушки на елке, и добралась до ванной. Последнего она хотела больше всего. Но стоило выйти из ванной в плюшевом халате с тюрбаном из полотенца на голове, как в комнату постучали.

    Ева поморщилась, но деваться некуда, пришлось открыть незваному гостю. На пороге, подперев косяк плечом, стоял демон Зенита курфюрст Асмодей собственной персоной. Эх, надо было притвориться, что ее нет.

   Секунду назад Еве было плевать, что на ней надето, но ситуация изменилась, как только демон разврата глазами цвета спелого апельсина осмотрел ее оголенную шею, заглянул в вырез неплотно запахнутого халата и, склонив голову на бок, изучил лодыжки. Ощущение было такое, словно она вышла обнаженной на улицу.

   − Добрый вечер, − Ева затянула пояс. Подобно Церберу на страже адских ворот она стояла перед дверью, мешая Асмодею войти.

 − Добрый, − согласился демон. – Пустишь?

    Ева замялась. С одной стороны она бы с удовольствием сказала «нет», с другой Дей пару часов назад голосовал за нее на собрании. Не хватало ей прослыть неблагодарной.

 − Что-то случилось? – поинтересовалась Ева, не двигаясь с места.

 − Неужели я на ночь глядя надоедал бы тебе из-за пустяка? – демон улыбнулся одной из тех улыбок, при виде которых у представительниц слабого пола подгибаются колени.

   Не дождавшись приглашения, Дей нагло протиснулся в комнату. Проходя мимо, он как будто невзначай прижался к Еве. Она отскочила назад, как если бы прикосновение демона было заразно, и застыла с пылающими щеками. Как бывало не раз, Асмодей без труда смутил ее.

 − У тебя уютно, недотрога, − вспомнил демон данное им прозвище.

   Дей обошел спальню: полюбовался кроватью, рассмотрел сотовый телефон на тумбе и задержался у вазы с фруктами. Взяв яблоко,  он произнес:

  − Самый неоднозначный фрукт во вселенной. Чего он только не повидал. Это и запретный плод – символ искушения, и источник молодости, и яблоко раздора. Любишь яблоки, недотрога?

 − Не особо.

 − Убежден, я бы обожал этот фрукт. Если бы, конечно, мог есть.

 Демон, вернув яблоко на место, чуть ли не поклонился ему, словно яблоко − царственная особа.

  − Сегодня был тяжелый день, − сказала Ева. Она все еще держала дверь открытой, поступая так из двух соображений: во-первых, в случае чего она успеет позвать на помощь, во-вторых, она как бы намекала гостю, что ему не рады. Несмотря на хорошее к ней отношение, Асмодей, прежде всего, демон, и рядом с ним не следовало забывать о безопасности.

  − Не переживай, − глаза Дея сделались колючими, из оранжевых став ржавыми. Он весь подобрался. На смену развязности пришла строгость, превратив очаровательного шалопая в официального глашатая. Время забав окончилось. – Я пришел от лица совета курфюрстов, чтобы передать тебе послание, − Асмодей чеканил слова, как солдаты строевой шаг. – Совет постановил, что предводительница и всадники Судного дня готовы к выполнению своего предназначения. Завтра утром ты возьмешь книгу и узнаешь, где хранится ключ от первой печати.

  Уходя, Асмодей оглянулся на Еву.

  − Удачи, недотрога, − он провел указательным пальцем по ее щеке, снова став самим собой – бесстыжим демоном разврата.

     Захлопнув дверь, Ева с шумом выдохнула. Час от часу не легче. Едва она успокоилась после собрания курфюрстов, как нарисовалась новая проблема.

  − Взять книгу, − повторила она вслух. А что, если у нее не получится? Сумеет ли она коснуться книги Судного дня, если Тьма до сих пор ей неподвластна? Вдруг это ее убьет? Идея обмануть курфюрстов – хитрая ловушка, в которую она угодила по глупости.

     Почему Мамон проголосовал за нее? Уж не из желания ли посмотреть, как она будет корчиться в муках после прикосновения к книге? Днем Ева убедила себя, что Мамона подкупил Самаэль. Тогда эта мысль выглядела здравой. Ведь демона скупости проще всего соблазнить деньгами. Но ей уже доводилось ошибаться в мотивах демонов. Причины их поступков не поддавались просчету.

    Ева вытерла и расчесала влажные волосы; переоделась в пижаму с котятами; приготовила одежду на завтра и уже собралась лечь спать, когда в комнату опять постучали. На этот раз она сделала вид, что заснула и не слышит гостя.

  Стук повторился. Кто-то настойчиво добивался ее внимания, но Ева была непреклонна. Она дала себе слово не открывать и сдержала бы его, не раздайся из коридора голос Макса:

 − Ева, ты там?

  Она бросилась к двери, схватила Макса за руку и втянула в спальню. Закрыв за ним дверь, Ева привалилась к ней спиной.

  − Ух ты! – Макс потряс головой, приходя в себя после бесцеремонного обращения, и шутливо добавил: − я проверял: за мной не было слежки.

 С неохотой Ева отошла от двери, не нуждающейся в столь ярой защите, и сказала в свое оправдание:

 − Ко мне заходил Асмодей.

 − Принес новости от совета?

− Ты был в курсе, что он заглянет? – догадалась Ева.

 − Я не знал наверняка, кто это будет, − Максим спрятал руки в карманы брюк. – Что он сказал?

 − Что завтра я возьму книгу.

 − А ключ? Он упоминал ключ?

  − Кажется, да. Но мне пока неизвестно, где он.

 Плечи Макса расслабились:

  − Как только выяснишь, где ключ, тебе надо будет забрать его. Это может быть опасно, учитывая твои отношения с Тьмой.

  Напряжение Макса было вызвано тревогой за нее. Приятно видеть, что он печется о ней. Именно поэтому она с ним. Долгих шестнадцать лет никому не было до нее дела, и вот нашелся тот, кто искренне за нее переживает. Это дорогого стоит.

  − Брось, − она протянула руку к Максу. – Это лишь ключ. Мы справились с курфюрстами, разберемся и с ним как-нибудь.

  Макс привлек Еву к себе. Волнения и страхи дня растворились в страстном поцелуе. Он одновременно придавал Еве сил и лишал их. Она слегка нервничала из-за своего внешнего вида. Фланелевая пижама с котятами не тот наряд, в котором она хотела предстать перед своим парнем. Но такой выдался день – сегодня на ней было что угодно, кроме нормальной одежды. К счастью Макса не волновал ее наряд, а вскоре одежда перестала иметь какое-либо значение.

   Ева бы упала, не подхвати Макс ее на руки. Он отнес ее на кровать, где она без сожаления избавилась от проклятой пижамы и прильнула к Максу, прикрыв глаза, пока его губы исследовали ее шею и грудь. Стон наслаждения должен был показать Максу, как ей это нравится, как она любит его. Любит – ключевое слово. Она сто раз повторяла его про себя и ни разу вслух. Даже сейчас, будучи с Максом единым целым, отдав ему всю себя, она не могла произнести это простое слово.

   Они заснули в объятиях друг друга, а проснувшись, Ева первым делом потянулась к часам на прикроватной тумбе. Без них невозможно было определить время суток − за окном царила вечная ночь. Электронные часы показывали половину восьмого утра. Ева с детства привыкла рано вставать: перед тем, как отправиться в школу, а затем и в колледж, она часто помогала матери справиться с похмельем. При воспоминании о маме засосало под ложечкой. Их последний разговор прошел неудачно. А тот факт, что Самаэль приказал демонам-теням куда-то ее увести, не давал покоя Евиной совести. По слухам в подвалах дома располагались камеры, где души подвергались пыткам. Не удивительно, что они предпочитали держаться от Дома подальше. Ева дала себе слово выяснить у Самаэля, что сталось с матерью.

    Она высвободилась из объятий спящего Макса и закуталась в простыню. По дороге в ванную Ева задержалась у зеркала. Выглядела она бледнее обычного, точно кто-то выкачал из нее добрую часть крови. Списав это на волнение перед ответственным мероприятием, она показала себе язык.

   Когда за ней явился Алекс, Ева была при полном параде. Зато Макс, проспав, носился по комнате, подбирая разбросанные накануне вещи.

  − Давай поживее. Мы и так опаздываем, − поторапливал его Алекс.

  Он, застав младшего сводного брата в спальне Евы, не изменил скучающего выражения лица. Она надеялась хоть на какую-то реакцию. С момента их последней ссоры Алекс игнорировал ее, Еву это здорово задевало.

  Подгоняемый всадником по имени Смерть, Макс проявил чудеса проворности. Его скорости позавидовали бы вояки, привыкшие одеваться по секундомеру.

 Через пару минут они втроем вышли в коридор, где встретились с Виталиком и Викой в сопровождении Самаэля. Демон кивком поприветствовал предводительницу и без лишних разговоров свернул в боковой коридор. Ева пыталась догнать Самаэля, помня о намерении поговорить с ним, но он спешил, и она с трудом поспевала следом. Вскоре дыхание сбилось, словно она пробежала стометровку, и Ева отложила затею до лучших времен.

    Между тем темные коридоры сделались еще и грязными. Нетронутый слой пыли на полу свидетельствовал о том, что здесь давно не ступала ничья нога. Фигуры атлантов еле различались из-под налета копоти вперемешку с паутиной. Свеча в руках Самаэля почти не давала света. Она лишь служила ориентиром, на который следовало идти. Ева смотрела на огонь во все глаза, ни на миг не отрывая взгляда, а потому могла лишь догадываться, что хрустит у нее под кроссовками. Разыгравшаяся фантазия рисовала обглоданные человеческие кости, желтые черепа с пустыми глазницами, таращащиеся на нее из мрака. Еще немного, и она бы завизжала от охватившего ее ужаса.

  − Почему ты меня не разбудила?

  Ева вздрогнула от шепота Макса. Он напугал ее, но вместе с тем и взбодрил. Ведь на краткий миг она поверила, что в целом мире не осталось никого кроме нее и подрагивающего огонька впереди.

  − Ты сладко спал, − солгала она. Ева и под пытками не призналась бы: она не разбудила Макса потому, что ее тяготили их утренние разговоры. Ей нравились ночи с ним, полные страсти и неги, нравилось засыпать, пристроив голову у него на плече, но утром, когда Макс целовал ее в висок и нашептывал на ухо нежные глупости, она ощущала себя не в своей тарелке. Словно она тайком прокралась в чужую жизнь и ворует не принадлежащие ей сладкие мгновения.

  − Куда мы идем? – меняя тему, спросила она.

  − Должно быть, к книге, − предположил Макс.

   Однажды она уже видела книгу Судного дня. В тот раз Алекс привел ее в подвал, а оттуда в лаз, вырытый в земле, где хранилась бесценная для демонов реликвия. Забавно, что демоны не в силах коснуться книги. Они так жаждут свободы, при этом единственная вещь, способная им ее подарить, для них недосягаема, хоть и лежит под боком. Все-таки у ангелов извращенное чувство юмора.

    Вдали замаячил свет, точно сияние в конце тоннеля. Это были факелы в руках бесов. Они стояли вдоль стен словно почетный караул. Их лица были одновременно прекрасными и отталкивающими – внешняя красота сочеталась с пороками и изъянами черных душ. Безобразные и возвышенные, ужасные и смешные в одно и то же время, они молчанием приветствовали своих будущих освободителей.

    Скованная неловкостью под этими взорами, Ева опустила голову и не поднимала ее до двери в подвал, за которой ее встретило долгожданное уединение. Не считая Самаэля и других всадников, здесь никого не было. Никто не таращился на нее из углов, крысы с пауками и те держались отсюда подальше.

  В воздухе повис запах гнилых яблок, как если бы где-то поблизости был завод по изготовлению уксуса. Под ногами чавкала земля, с потолка капала вода, норовя угодить за шиворот. В первое посещение Еве категорически не понравилось это место, не изменилось впечатление и в этот раз. Здесь было слишком сыро, слишком душно, слишком узким был проход. Одним словом, здесь все было слишком и это угнетало.

    Наконец, показался вход в грот с книгой Судного дня. Она покоилась на полусгнившем пне, вокруг которого выстроились курфюрсты. Самаэль подыскал себе место среди корней срубленного дерева и застыл рядом с братьями. Восторженными лицами курфюрсты напоминали малых детей, впервые попавших в Диснейленд. Жаль, Ева не разделяла их ликование.

         В тесном помещении едва хватало места, чтобы не толкать друг друга локтями. На расстоянии пары шагов от входа лежала книга Судного дня. Ее переплет то приподнимался, то опускался, вторя ударам заключенного в ней сердца. Темная вязкая жидкость − кровь, которая сочилась из книги − стекала по пню и впитывалась в землю, распространяя запах тлена и гнили. Неясно, что именно кровоточило: человеческая кожа − материал, использованный для изготовления книги, или все еще живое сердце Красного Дракона.

  − Подойди и возьми книгу, предводительница, − Самаэль указал на пень.

   Алекс подтолкнул Еву в спину. Она невольно сделала шаг и остановилась. Ева бы предпочла не касаться трепещущего и смердящего комка чужих органов. Если притронуться к переплету, пальцы измажутся в крови, вонь пропитает одежду и волосы, толчки чужого сердца долго будут преследовать в кошмарах, а еще ее непременно стошнит. В этом Ева была уверена на двести процентов из ста.

  − Просто возьми эту чертову книгу, − прошипел Алекс ей в ухо.

   Его голос привел Еву в чувство. На долю секунды она забыла, что десять пар глаз неотрывно следят за ней. Они ждут ее действий. От нее зависит, получат они желаемое или мечта канет в небытие. Никогда прежде ни одна живая душа не верила в Еву с таким фанатизмом.

    Она протянула руку и слегка коснулась указательным пальцем края переплета. Ритм сердца в книге передался Евиному телу, заставляя ее собственное сердце вторить ему. В груди сделалось тесно. Внутри нее будто прорвало плотину, шумные воды вырвались на свободу и устремились вдаль. Но не успела она по-настоящему испугаться, как волна схлынула, оставив после себя умиротворение. Сердце забилось ровно и спокойно.

  Книга перестала кровоточить, а значит, взять ее будет не так уж противно. Ева сжала челюсти и оторвала книгу от пня. На переплете было семь печатей размером с юбилейную монету. Они мешали книге раскрыться.

  − Получилось, − выдохнул кто-то радостно.

  Ева подняла глаза от книги и огляделась. Ей улыбались со всех сторон. Она справилась, ей гордились. Счастливая Ева не задумывалась о том, что случится, когда печати будут сорваны и ужасы ада вырвутся на волю.

Глава 4

   Книга Судного дня, спрятанная в кожаный рюкзак, лежала на тумбе в спальне Евы. Она то и дело ловила себя на том, что, проходя мимо, проверяет, все ли с книгой в порядке. Хотя причин для беспокойства не было – никто кроме нее не мог коснуться реликвии.

  − Каково держать ее в руках? – спросил Макс.

 − Трудно объяснить, − Ева покосилась на рюкзак. – От книги исходит сила. Ей хочется покориться и в то же время так и тянет ею обладать.

   − Повезло тебе, − Максим вскочил с кровати и, уперев ладони в края тумбы, наклонился к рюкзаку. – Ты можешь дотрагиваться до нее. Хотел бы я быть на твоем месте.

− Чем тебе плохо на своем?

 Макс пожал плечами и поинтересовался:

− Как думаешь, какой будет наша награда?

− Награда? – Ева оторвала голову от подушки и посмотрела на парня. До этого дня она не помышляла о вознаграждении. – О чем ты?

 − Мы осуществим мечту демонов, поможем им выбраться из ада. Они сотни тысяч лет грезили об этом. Должны же мы получить что-то взамен.

 − А чего бы ты хотел? – спросила Ева без задней мысли. Разговор о гонораре казался ей несерьезным.

  − Вечную жизнь! Пока что мы просто люди с необычными способностями, но вообрази, что будет, если Красный Дракон подарит нам бессмертие.

 Судя по тону, Макс не шутил.

 − Не надоест? − усмехнулась Ева.

 − О чем ты? Бесконечная жизнь, неувядающая молодость – разве есть что-то лучше? Ты представь, − Макс повалился рядом с Евой, − мы будем вдвоем до скончания веков.

   Он взял ее руку в свою и поцеловал раскрытую ладонь, закрепляя клятву вечной любви.

  − Навсегда вместе, − прошептал он, касаясь губами запястья Евы.

 − Навсегда, − как эхо повторила она, надеясь, что Макс не уловил ужаса в ее голосе. Навсегда – это так долго, что и представить сложно.

 − Лишь ты и я, − Макс добрался до плеча. Слегка прикусывая кожу, он продвигался к шее.

 − Я не уверена, что хочу жить вечно, − выпалила Ева.

   Макс отпрянул, словно его оттолкнули, и всмотрелся в Еву:

 − Ты не всерьез. Кто в здравом уме откажется от вечности?

− Кажется, это буду я.

 − Ты устала, − сделал вывод Макс. – Последние дни выдались насыщенными. Я пойду к себе, а ты выспись как следует.

    Ева не разубеждала и не провожала его. Сам разберется, не маленький. Разговор вывел ее из себя. Что может быть скучнее, чем год за годом, век за веком переживать одно и то же? Постоянно двигаться по спирали, виток за витком, без конца повторяя пройденное. Подобное надоест кому угодно. Во много раз интереснее прожить короткую, но яркую, богатую на впечатления жизнь. А уж на отсутствие приключений ей было грех жаловаться.

    Утром Ева проснулась в прекрасном настроении. Недовольство растворилось без следа, как ржавчина после обработки кислотой. Начало дня не испортил даже вид рюкзака. В конце концов, взять книгу было легко. О том, что должно произойти далее, Ева имела смутные представления, а потому запретила себе волноваться заранее.

    Отправляясь на завтрак, она напевала под нос. Угрюмые от непосильной работы атланты провожали ее завистливыми взглядами. Но если раньше Ева чувствовала, что ее хорошее настроение издевка над несчастными, то сегодня ее не трогали их страдания. Казалось, еще чуть-чуть и ступни оторвутся от пола, она раскинет руки и полетит.

 Входя в столовую, Ева по-прежнему насвистывала мотив незамысловатой песенки, но при виде компании за обеденным столом оборвала мелодию на середине куплета. Помимо четырех всадников в столовой сидели шесть курфюрстов. Они наблюдали за Евой, игнорируя снующих вокруг демонов-теней. Последние ежесекундно что-то подливали в чашки, приносили одни блюда и уносили другие, создавая атмосферу упорядоченной суеты. Будь их воля, они бы с удовольствием кормили всадников с ложки.

  Зато перед курфюрстами стол пустовал. Равнодушные к людской пище, они не заходили в столовую. Тем удивительнее было их появление здесь этим утром.

   − Присядь, − Самаэль указал на свободное место возле Вики.

  Ева опустилась на стул, и перед ней тут же возникла тарелка с омлетом и чашка ароматного кофе, приготовленного именно так, как она любит: с молоком и двумя ложками сахара. Местный повар, кем бы он ни был, до мельчайших подробностей изучил вкусы всадников.

     Ева натянуто улыбнулась соседке и подцепила кусок омлета на вилку. Положив его в рот, тщательно разжевала, не ощущая вкуса. Кушать под присмотром демонов было невозможно. Так недолго и подавиться. Ева отложила столовые приборы. Как только вилка опустилась на салфетку, сзади возникла тень, забрала недоеденный омлет и поставила вместо него тосты.

     Напротив Евы Максим с задумчивым видом ковырял жареный бекон. Она попыталась привлечь его внимание, но он был поглощен собственными мыслями. Потеряв надежду выведать у Макса, что происходит, она повернулась к Алексу. В отличие от других всадников он выглядел спокойным. Еще бы! Отец наверняка поведал ему все тайны, и он не мучается от неизвестности. Алекс подмигнул Еве. В ответ она показала ему язык, поздно сообразив, что это увидят курфюрсты.

    Завтрак напоминал смотрины, а не прием пищи. В полной тишине слышно было, как столовые приборы стучат друг о друга и о дно тарелок. Едва унесли заключительное блюдо, курфюрсты поднялись и покинули столовую, так и не проронив ни слова.

  Дверь захлопнулась за их спинами, и Вика спросила:

 − Что это было?

 − Проверка сохранности инвестиций, − ответил Алекс.

 − Теперь так будет каждый раз? – ужаснулась Ева, опасаясь навсегда лишиться аппетита. − Они каждый раз будут приходить сюда и сидеть с таким видом, точно проглотили жабу?

 − Вскоре мы будем скучать по этим милым домашним посиделкам, − вздохнул Макс.

  Алекс подошел к Еве и предложил ей руку:

 − Пойдем, у нас важная встреча.

 − Как же они? – Ева обернулась на всадников.

 − Они присоединятся к нам позже.

 Вместе с Алексом она вышла в коридор.

 − Куда ты меня ведешь?

 − В кабинет к Самаэлю, − откликнулся шагающий впереди Алекс.

 − Зачем?

 − Он знает, где спрятан первый ключ.

 − А что с другими ключами? Мы будем искать их самостоятельно?

 − Нет, − покачал он головой. – Где второй ключ, нам скажет обладатель первого, и так далее по цепочке.

 − Выходит, еще одна проверка, − вздохнула Ева.

 − Считай это финальным испытанием. Если справимся, то дальше будем предоставлены сами себе.

 − Что-то слабо в это верится.

 − Не сомневайся. Шесть из семи ключей спрятаны вне Дома.

  Новость неприятно поразила Еву. Меньше всего она хотела вновь очутиться за стенами Дома. Однажды она уже имела удовольствие прогуляться по аду и узнать на собственном опыте, что кошмары, обитающие внутри Дома, не идут ни в какое сравнение с тем, что творится снаружи.

 − Почему Самаэль всегда посылает за мной тебя?

 − Я единственный, кому он доверяет.

− Звучит неправдоподобно. Здесь, по-моему, у всех хроническая паранойя. Все друг друга в чем-то подозревают. Как насчет тебя?

 − Что со мной не так? – переспросил он.

 − Ты веришь Самаэлю?

 − Конечно же… нет.

 − Но ведь он твой отец! – поразилась Ева.

 − И курфюрст ада. Один из первых в гонке за лидерство. Если для достижения цели ему потребуется убрать меня с дороги, он это сделает. Я не питаю на свой счет иллюзий. И тебе не советую.

 − Не советуешь что?

 − Доверять всем подряд. В аду каждый за себя и все против друг друга.

   Алекс жестом пригласил Еву в кабинет, внутри которого было на удивление уютно. Ни тебе жутких картин, ни корчащихся тел. Ева точно перенеслась в кабинет руководителя банка: белый кожаный диван, стол из массива бука, кресла с декоративными подлокотниками, на окнах вместо штор жалюзи. Как Самаэль перетащил столько вещей через границу миров? «Должно быть, не одну ходку делал», − улыбнулась Ева.

   Хозяин кабинета вольготно развалился в офисном кресле и, переплетя пальцы рук на уровни груди, рассматривал гостей.

 − Мне выйти? – спросил Алекс.

 − Отчего же? Останься, − великодушно разрешил Самаэль. Демон был в хорошем расположении духа. Что бы ни произошло за завтраком, ему это принесло пользу.

 − Алекс сказал, что вы хотите поговорить со мной.

 − Как ты себя чувствуешь?

  Внезапный интерес к ее здоровью насторожил Еву. Впервые за время их знакомства демон проявил подобие заботы.

  − Вроде ничего, − промямлила она в ответ и поспешно добавила: − спасибо.

  Сесть без приглашения Ева не решалась, а потому стояла, переминаясь с ноги на ногу. И хотя  она смотрела на Самаэля сверху вниз, не возникало сомнений – главный здесь он.

  − Вот и славно, − улыбнулся демон, но из-за острых зубов улыбка производила гнетущее впечатление. – Тогда перейдем к делу. Ты должна добыть первый ключ к полуночи.

   Часы за спиной Самаэля показывали двадцать минут десятого утра. До двенадцати часов ночи полно времени. Но кто знает, как далеко предстоит идти?

  − Всадники помогут тебе, − продолжал Самаэль. − Отныне вы одно целое.

    Алекс стоял у порога, готовый по первому требованию покинуть кабинет, но едва отец сказал, что теперь они с предводительницей заодно, как  он подошел. Его близость придала Еве уверенности, точно позади нее был не парень, а каменная стена, на которую она в любой момент могла опереться. Она и не подозревала, что между всадниками столь мощная связь.

   − Будьте осторожны, − предупредил демон. – В аду вы уязвимы. Если на Земле вы способны к быстрой регенерации, то умерев здесь, вы не воспрянете из пепла, как фениксы.

   Ева и Алекс кивнули.

  − Замечательно, − очередная улыбка Самаэля, оголившая клыки, вызвала спазм в желудке у Евы. – Итак, первый ключ хранится у Лилит.

   Демон повторил имя владелицы ключа дважды, чтобы убедиться: Ева его запомнила, а после велел ей собрать всадников и отправляться на поиски. Алекс уже был у двери, но она замешкалась. Редко выпадал шанс застать Самаэля в хорошем настроении.

 Шагнув к столу, Ева попросила:

 − Можно мне повидаться с мамой?

 − С кем? – не понял вопроса демон.

 − Я тревожусь за нее, − призналась она. – С тех пор, как ее увели, я о ней не слышала. Можно мне ее увидеть?

 − Твоя мать мертва, девочка. Для ада она обычная грешная душа, − Самаэль встал, и сразу стало заметно, что он на целую голову выше Евы. – Не трать свое и мое время на жалость к никчемному существу.

   Ева собралась возразить, что какой бы никчемной ни была ее мама, для нее она не пустое место. Но Алекс, обхватив ее за талию, приподнял, так что она не дотягивалась до пола пальцами ног, и потащил к двери.

  Выставив Еву из кабинета, Алекс отпустил ее. Она замахнулась влепить ему пощечину, но наглец увернулся. Зато ей досталось во второй раз: Александр провел захват – схватил ее за запястье и завел руку за спину.

 − Остынь, − выдохнул он Еве в затылок.

 − Отпусти! – потребовала она.

 − Пообещай, что будешь паинькой.

 − Хорошо, − согласилась она и в ту же секунду получила свободу.

 Потирая ноющее запястье, она спросила:

 − Зачем ты меня выволок из кабинета?

 − Иногда ты бываешь непроходимой дурой, − покачал головой Алекс. – Существует ли более экстремальное занятие, чем испытывать терпение курфюрста?

  − Благодарение Богу, ты превосходный всадник по имени Смерть. Должен же хоть кто-то быть на высоте, − едко заметила Ева. Еще не смолкло последнее слово, как по коридору пронесся холодный воздух, словно где-то в недрах Дома выдохнуло гигантское существо.

  − Вот опять, − Алекс потер виски. – Я ведь упоминал про запрет слова на букву Б.

 − Ой, − Ева прикусила нижнюю губу.

 Ева помалкивала вплоть до гостиной, где их ждали всадники, опасаясь ляпнуть что-нибудь вроде упоминания Бога, которое в аду было сродни матерному ругательству.

   В гостиной им навстречу бросились изнывающие от любопытства всадники. Обступив их плотным кольцом, они наперебой сыпали вопросами. Когда поток «зачем» и «почему» иссяк, Алекс и Ева объяснили, что им всем предстоит сделать.

   На сборы ушло чуть больше получаса. Они взяли по рюкзаку и набили их соответственно своим вкусам и потребностям. Виталик, например, исключительно продуктами. В итоге его рюкзак был самым толстым, но Ева все равно нервничала: что если еда закончится? Переключится ли всадник по имени Голод на тех, кто поблизости?

   Вика ограничилась парой ножей, прикрепив их к поясу, и двумя бутылками воды. Алекс, как и сестра, еде предпочел оружие, но вместо привычного кинжала взял в дорогу нечто с кривым лезвием и деревянной рукоятью. Макс заполнил рюкзак двойной порцией еды и воды – для себя и Евы, в то время как она несла книгу Судного дня.