Kitobni o'qish: «Кёнигсберг-13, или Последняя тайна янтарной комнаты»

Глава 1

Москва, Новый Арбат

Вечерело, когда плотный, неприметного вида человек в добротном костюме грузно осел, издав только краткое «о» вместо оханья или всхлипа, возвещавшего пересечение черты, которая отделяет жизнь от смерти. Неспешное количество занятых собой и любованием города людей не сразу обратило внимание на человека, опускавшегося на поджатые колени, съезжавшего по дверце престижного темного авто, припаркованного на Новом Арбате. Еле слышимый перед тем хлопок заглушил рев мотоцикла, резко сорвавшегося с места и умчавшегося по шоссе, исчезнувшего в транспортном потоке. Кто-то из прохожих вдруг остановился, озираясь и призывая в свидетели других проходящих мимо, мало-помалу подтянулось еще пару человек, подступая к неподвижно лежащему в явно неудобной позе телу. Женщина в ярком платье вдруг громко вскрикнула, прося неизвестно кого срочно позвонить в полицию, хотя человек, возможно, в первую очередь нуждался в помощи врача.

Но пока происходили все эти телодвижения, суетливо очерченные в зеркальных окнах арбатской высотки, тот, кто явился невольной жертвой чьей-то расправы, успел еще подумать: вот как это бывает… всё… теперь её черёд… Но что и кого имел в виду испускавший последний вздох, узнать уже было невозможно. Лишь рука, вытянувшись и дернувшись по направлению к находившемуся рядом строению, подчеркнула трагичность ситуации. Тот, кто наклонился над ним, чтобы пощупать пульс, явно отметил дорогие часы желтого металла, выглядывавшие из-под белого манжета, оттянутого немного назад при падении и показавшего часть холеной руки пожилого человека.

* * *

Молодая, симпатичная особа выпорхнула из массивной стеклянной двери высотного здания, чуть улыбаясь озаряемым вечерним солнцем домам, плотно толпившимся на противоположной стороне улицы. Она любила свой город, любила эту его часть, эту пору года, когда скоро осень, но еще продолжается лето, и можно даже в таком мегаполисе наблюдать краски, характерные только типично тосканскому пейзажу. Прямо как сейчас, когда скользнувшее в мозгу милое воспоминание о прекрасной Италии, о янтарных красках волшебного искусства живописи великих мастеров порождало на ее лице загадочность, сродни джокондовской. Впрочем, сама она об этом не думала. Она просто была довольна этим днем, удачным завершением эфира, хорошим собеседником и своей проницательностью. Как любому журналисту, ей была характерна некая самоуверенность, граничащая с нахальством, которым зачастую прикрывают стеснительность и незнание истинной глубины предмета разговора.

В рекламной витрине она успела заметить приглашение на выставку в Пушкинский музей «Наследники Лукаса Кранаха. Европейские мастера XVII–XVIII вв.». Он тоже вспоминал Кранаха, – вскользь подумала журналистка, – значит, ему тоже бросилась в глаза эта реклама.

В здании, откуда вышла молодая женщина, на одном из верхних этажей, располагался офис радиостанции «РОССИЯ+», одного из самых престижных радиоканалов страны. Многие москвичи, как свидетельствовал рейтинг, начинали свой день именно с этой станции, узнавая обо всех столичных, а также российских и мировых новостях, заодно ориентируясь на объявления о пробках и перекрытых магистралях, о мелких происшествиях и серьезных ЧП. Здесь, как придаток к новостям и добротной музыке, мелькали политики, но их представляли то смешными, то нервными, часто озабоченными тем, как выкрутиться, не ответив на неприятные вопросы. Радиоведущая Ольга Хлебникова, когда-то успешно освоив тактику препирания в угол, получила свою программу «Врата Времени», куда зазывались историки, ученые, политики, писатели и коллекционеры, в эфирное время рассуждающие на глобальные околоисторические темы. Сегодня ей предстояло добиться от малознакомого, виденного ею прежде всего лишь раз на посольской вечеринке представительного мужчины, ответа на загадку русского трагического века: в чем же истинная цель похищения знаменитой Янтарной комнаты и где этот раритет может находиться по сю пору? Тема не новая, но предполагала массу любопытного, если учесть, что этот человек, как ей сказал на ушко ее конфиденциальный источник, имел отношение к тайнам Третьего рейха, работая по этой линии. То, что незнакомец, представленный как фон Краузольд, подал ей, как приятельнице, с которой он может иметь в дальнейшем дело, визитку с именем Якова Сигизмундовича Краузольда, ее нисколько не смутило; в этой стране приставка фон давно вышла из обращения, впрочем, и в самой в Германии все эти родовые приставки у многих, будь они озвучены, могли бы вызвать лишь ироническую улыбку передовых новообращенных демократов по отношению к седой и дряхлой родительской старине…

Ольга опустила руку в карман, случайно для себя наткнувшись на подарок сегодняшнего гостя – безделицу, сувенир, по всей видимости, из плавленого или даже искусственного янтаря в виде небольшой толстой пластины с вытесненным на ее поверхности рисунком под древнюю Грецию. Она только хотела вытащить сувенир, чтобы еще раз поглядеть на него при уличном свете, как обратила внимание на толпящихся у края дороги и явно нервничающих людей, с которыми разговаривает полицейский, а также подъезжавшую к месту происшествия машину скорой помощи. Она тут же направилась в негустую толпу свидетелей и любопытных, чтоб посмотреть что к чему. Но как только в ракурс ее взгляда попала правая рука с дорогими часами на запястье, безжизненно упирающаяся в асфальт, она взволновалась, отогнав колеблемые воздухом тосканские краски и хорошее, почти праздничное настроение. Сомнений быть не могло, она внимательно осмотрела фигуру, да, это был он, еще недавно говоривший на всю страну человек, Яков Сигизмундович Краузольд. И, значит, пресловутое «восьмое чуда света», коим была наречена Янтарная комната, продолжает забирать свои жертвы. Ольга вдруг всполошилась, она не знала, что предпринять: звонить главному редактору, озвучивая свои предположения как новость, или же бежать с этого места куда глаза глядят. Беспокойство, вмиг охватившее женщину, толкало ее на исполнение плана побега. Кто-то прислонился к ней, подойдя слишком близко сзади. И тогда Ольга, избегая пристального взгляда находившегося тут же полицейского, успев заметить, как выскакивают из подъехавшей машины медики, развернулась, чтобы как можно скорее оказаться в каком-нибудь другом месте. Где можно будет успокоиться и все хорошенько обдумать.

Глава 2

Примерно в то же время, когда журналистка покидала место происшествия, мужчина, сидевший за столиком кафе на Новом Арбате, примыкавшего к тому же зданию, где располагался офис радио «РОССИЯ+», также в соответствии с техногенной архитектурой забранного в сталь и стекло, приложил к уху трубку сотового телефона. Глядя в окно и прикрывая телефон другой рукой, он что-то быстро произнес тихим, но явно взволнованным тоном.

– Да, – еще раз ответил мужчина, отвечая на прозвучавший вопрос.

Он сидел за круглым пластиковым столиком вполоборота к окну, с его места хорошо просматривался отрезок улицы, где несколько минут назад произошло убийство; посетители заведения еще не выказывали беспокойства, то ли делая вид, что их не интересует ни происходящее здесь, в зале, ни там, за окном, то ли не поняв что же произошло вовне. Разве что молодая парочка, сидевшая за соседним от человека, который только что звонил по телефону, столиком, оторвалась от своего занятия с явным намерением вглядеться повнимательней в то, что происходило на улице.

Молодой мужчина, оставив на столе купюру, поднялся со своего места и торопливо зашагал к выходу. Сразу стало видно, что это крепкий малый явно спортивного телосложения, предпочитавший стиль милитари. Девушка-официантка за его спиной подошла к опустевшему столику, обнаружив купюру, незаметно кивнула тому, кто выполнял роль охранника, занявшего позицию у стойки. Посетитель кафе открыл дверь и вышел на улицу, впустив одновременно новых гостей.

* * *

Ольга Хлебникова быстрым шагом приближалась к высотке со шпилем, где, как известно, располагалось МИД. Она собиралась по московской заведёнке поймать машину, чтобы добраться домой. Но в душе отчаянно понимала, что ей страшно и она вовсе не хочет ехать домой. Было еще не поздно и девушка решила сменить маршрут, добравшись на метро к подруге, жившей на юго-востоке мегаполиса. Она не стала звонить, предупреждая о визите, и уже через короткое время ехала в метро, заняв случайно так вовремя освободившееся место и застыв в задумчивости. Рукой она нащупала лежавший в кармане сувенир, но не решилась его достать, оставив это на потом. Предмет, связавший ее с убитым (а то, что человек, приходивший к ней в студию, мертв, журналистка почти не сомневалась, хотя и не дождалась действий врачей, красноречиво свидетельствовавших бы о развязке), был ей совершенно не нужен; она не коллекционировала безделушки, не принимала дешевые подарки, предпочитая в свой дом приносить вещи, которые выбирала сама. Но сегодня что-то пошло не так. И это «грохнули», – слово, которое она услышала на месте, где оставила тело, и которое (как она сейчас осознала) и заставило ее быстрее ретироваться. И эта безделица, отданная ей в руки прямо в студии, но как бы тайком, и от которой она не посмела отказаться. И эта тема, за которую взялась, и которая, как она уже хорошо знала из СМИ и других источников, возможно и могла стать причиной гибели пожилого человека с приставкой фон.

Сегодня пятница, а тема Янтарной комнаты обсуждалась в эфире «РОССИЯ+» уже неделю, если не считать прежних редких интервью, которые не планировались как теперешний цикл. И, значит, с понедельника она приняла в студии пять собеседников, в вечернем эфире говоривших ей о загадках солнечного камня и редкостном шедевре отечественной культуры, вокруг которого крутились имена разновеликих личностей истории: пруссаков – Фридриха I, Вильгельма I, русских – царя Петра I, императрицы Елизаветы Петровны, а еще – Фридриха II, товарища Сталина, товарища Гитлера, гаулейтера Эриха Коха и даже американского бизнесмена Арманда Хаммера.

Всего несколько лет назад этот шедевр был восстановлен специалистами Царского Села, имевшими в своем распоряжении 89 трофейных фотографий, сделанных немцами в Кенигсберге в 1942 году, когда украденная комната хвастливо выставлялась на обозрение. Но уже с 1945 года вся комната, вернее, ее уникальные панели превратились в янтарный призрак, за которым охотятся специалисты разных стран. Даже тогда, когда в ХХI столетии в Екатерининском дворце Царского Села под Санкт-Петербургом взорам отечественных посетителей и иностранных туристов во всей своей красе открылась возрожденная Янтарная комната, страсть найти первоисточник не оставляет страждущих профессионалов и любителей.

Вместе с потоком людей Ольга вышла из вагона, чтобы попасть на другую линию. Доехав в конце концов на станцию Печатники, она вырвалась из метрополитена, раз за разом глубоко вдыхая городской воздух в надежде обрести уравновешенность. Идти оставалось немного, благо обычная, ничем не примечательная панелька, куда ей требовалось придти, находилась в непосредственной близи от станции. Там и жила ее подруга с непривычным уху именем Амза, чья семья много лет назад переехала в Москву из Абхазии. Отцом Амзы был отставной военный, из русских, а мать абхазка. Поговаривали, о чем ей сразу же после знакомства сообщила новая подруга, что ее бабушка происходила из древнего рода и могла гадать и заговаривать. Так это или нет, Ольга не знала, но полагала, что правда, потому что сама Амза занималась именно таким бизнесом: гадала желающим на картах Таро. К ней уже давно ходили только через знакомых. Правда, поток посетителей нельзя было назвать многолюдным.

Ольга любила бывать у подруги. Ну кого из романтичных натур не восхитит загадочная обстановка из горящих свечей и загадочных предметов, будто бы имеющих свое магическое назначение? Когда-то на вопрос Ольги зачем Амза создала такой интерьер, и верит ли сама в карты Таро, женщина, будучи и сама немногим старше радиоведущей, ответила:

– Может, прихоть, может зов. Но так, согласись, интересней. Да и сама ты понимаешь, что тот, кто идет ко мне, ожидает увидеть именно такой вот интерьер.

Обе они тогда посмеялись. Но дружба их, раз завязавшись, стала только крепнуть.

Ольга быстрым шагом подошла к подъезду и, набрав код и открыв тяжелую дверь, вошла внутрь.

* * *

Тот, кто ехал с ней всю дорогу, остановился неподалеку, закуривая, затем набрал номер телефона и продиктовал адрес, по которому прибыла журналистка. После чего, постояв еще с минуту, и делая вид, что кого-то поджидает, вернулся обратно в метро, чтобы приехать в бункер, где собирались члены их группировки.

Бункером было небольшое подвальное помещение, арендованное под спортивный клуб, куда приходили тренироваться крутые пацаны и мальчишки из соседних дворов, никогда, впрочем, не попадавшие в закрытую от взглядов каморку, располагавшуюся дальше по коридору, в стороне от общего зала. В эту каморку, где прислоненный к стене стоял нацистский флаг с развернутым полотнищем и где все стены были испещрены цитатами из Mein Kampf и фотографиями нацистских бонз, иногда, в определенные дни и часы приходили те, кого в обществе презрительно называли неонацистами. В этом районе, в этой конкретной группировке пока состояло двенадцать человек, и каждый из них был уже проверен в деле. Самое любопытное, что одним из членов отторгаемой обществом группы молодежи была девушка, купившаяся на странное пристрастие к нацизму через любовь к вождю группировки.

Тот, кто сидел в кафе на Новом Арбате, и кто следовал за Ольгой Хлебниковой по пятам, не был главарем. Он был в их тайной иерархии на вторых ролях, входя в круг приближенных Wolf’а, – того, кто руководил всеми, кто планировал мстительные операции, кто обучал их всему и вместе с тем отвечал за их собственную безопасность.

Глава 3

Как и ожидалось, Амза оказалась дома. Она не часто выходила по делам, предпочитая работать на дому. Пока законодательство страны либерально относилось к гадалкам и экстрасенсам, Амза предпочитала зарабатывать себе на жизнь продажей надежд на лучшее, причем, едва ли не в прямом смысле, не отходя от спального места. Она жила в однокомнатной квартире, и, сложив и заправив ярким покрывалом огромный диван, превращала комнату в офис предсказательницы с ее классическим атрибутом в виде стеклянного шара, магических кристаллов, свечей разных цветов и размеров, многочисленных восточных безделушек, засушенных розовых лепестков в вазах и прочей театральной мишурой.

Лифт, остановившись на пятом этаже, привез Ольгу прямо к порогу подруги. На звонок вышла миловидная женщина восточной внешности со слегка вьющимися густыми волосами и пронзительными темными глазами. От отца ей досталась разве что русская фамилия. И, имея русскую фамилию, девушка иногда представлялась не Амзой, а Анной. Город, вобравший в себя все мыслимые национальности мира, зачастую был нетерпим к кавказцам. Хотя до сего дня никаких инцидентов с Амзой-Анной не происходило, она хранила след, оставленный в старших классах школы, когда к ним, на какую-то вечеринку, попал парень со стороны, выказывавший расистские взгляды, и явно цепляясь к ней с грязными намерениями. Ее тогда защитили одноклассники, но осадок остался.

Завидев подругу, Амза расплылась в улыбке, и глаза ее сразу же сделались влажными.

– А я думаю, кто там. Ведь никого не записывала на встречу на это время. Смотрю в глазок – ты. Ну проходи.

Ольга устало плюхнулась на диван, подобрала под себя ноги, и, перебивая саму себя, то забегая вперед, то возвращаясь к самому главному зрелищу, начала рассказывать обо всем, чему стала свидетельницей, и какие домыслы уже успели зародиться в ее голове за то время, пока она добиралась сюда. Ей даже не пришлось собираться с духом, чтобы спросить:

– Как думаешь, я могу быть причастна к этой смерти?

– С чего ты взяла? При чем здесь ты?

– Но ведь это я пригласила его на эфир. И ведь это случилось как только он вышел из нашего офиса.

– Резонно, – подметила подруга. Чтобы как-то утешить гостью и самой собраться с мыслями, она ушла на кухню приготовить чай.

Ольга поплелась за ней следом. Пока закипал чайник, доставалось печенье и нарезался сыр, обе молчали. Амза раз за разом открывала холодильник, заставляя прикрепленный на магнит колокольчик издавать жалобное короткое звяканье. Единственным давним пристрастием Амзы были эти самые магниты, крепящиеся на дверцу холодильника и железные части кухонного интерьера. Понимая глупость подробного увлечения, Амза тем не менее не оставляла этого занятия. На дверце ее холодильника можно было видеть безделушки из разных стран. Даже дешевые глиняные поделки с чернокожими человечками, подписанные С приветом из Конго, были завезены сюда давним приятелем Амзы, работавшим на круизном лайнере. Этот мусор годился разве что для того, чтобы держать листки с напоминаниями что нужно сделать тогда то и тогда то, и кого ждать в гости в назначенный час того или иного дня. Именно для этой цели Амза и использовала разноцветные магнитные сувениры. Дверца ее холодильника была увешена не только безделушками, но и небольшими разноцветными листками, на которых что-то значилось.

Оказавшись на кухне, Ольга вспомнила о том, что хранилось в ее кармане, и о чем она не успела сказать подруге. Она опустила руку и выложила на кухонный стол предмет, который мог хранить в себе некую загадку, а мог ничего не значить.

– Смотри, – сказала она, – вот этот предмет мне отдал мой гость.

Девушки склонились над безделицей, поочередно беря ее в руки и рассматривая. На одной из сторон этого небольшого сувенира был рисунок. И сам янтарный прямоугольник, и картинка на нем выглядели примерно так:

Загадочная золотая пластина из подземных тоннелей Эквадора; попала в коллекцию падре Креспи в начале ХХ в.

Ольга даже подумала, что где-то уже видела подобное, причем не так давно, но никак не могла вспомнить. Она взяла вещицу из рук Амзы, повертела ее в который раз, убедившись, что на других сторонах прямоугольника толщиной менее сантиметра, ничего больше не изображено и не написано, кроме разве что непонятных царапин на обороте. Сувенир был легким, так что вряд ли он что-то скрывал в себе, кроме опасности, кроящейся в том, что произошло с его хозяином. «Впрочем, – подумала Ольга, – если бы эта вещь действительно чего-то стоила и была так важна, он бы никогда не расстался с ней так бездумно, в мгновение ока».

– Да, здесь ничего нет, – сказала и Амза, – просто пластмассовый брикетик под янтарь, хотя выглядит как настоящий. Ведь ты же не думаешь, что это натуральный янтарь? Но даже если и так…

Ольга не знала, что и думать, но, похоже, ее подруга была права.

– …эта вещица годится разве что для моего холодильника, – улыбнулась абхазка.

– Может быть, – подтвердила Ольга, пока не решившая что будет делать дальше с нечаянным подарком.

* * *

Проехав с пересадками до Бауманской, молодой мужчина, отдававший явное предпочтение милитаристскому стилю в одежде, который так нравится экзальтированным юным барышням еще со времен средневековых рыцарей и позднейших гусаров, в одном из переулков вошел в дверь с надписью на табличке, гласящей, что именно здесь находится спортивный детско-юношеский клуб «Русский стиль». Зайдя внутрь и миновав охранника, мужчина прошел мимо приоткрытой двери в зал, в котором кто-то из тренеров выкрикивал команды ученикам, минул раздевалки и подсобное помещение, углубился в полутемный коридор, пока не оказался перед запертой дверью, на которой неровным шрифтом было выписано: «Выхода нет, путик». Мужчина оглянулся и издал негромкий условный стук.

* * *

Звездочёт уже получил информацию о том, что произошло с Яковом Краузольдом, и ничего хорошего на ближайшее время это не сулило. Дело в том, что человек с оперативным псевдонимом Звездочет, а в миру Александр, уже несколько лет неустанно «вёл» объект, пытаясь раздобыть то, что знал родственник немецких баронов, а именно – секретные списки подлодок Третьего рейха, исчезнувших таинственным образом в дни окончания Второй мировой, и на которых, как предполагал сам Александр, и что подтвердили годы тайно ведущихся расследований, нацисты вывезли огромные ценности, экспроприированные ими в далекие 40-е на территории европейских стран и в СССР; в том числе, возможно, и Янтарную комнату из Царского села. Кроме списка, Александр был уверен, у барона имелись координаты, куда ушли эти загадочные подлодки, не обозначенные ни в каких секретных бумагах ведомства Папы Дённица.

Он сел в кресло, полностью расслабляя мышцы и тело, прикрыл глаза и сосредоточился на крохотной точке, возникшей в потустороннем от света пространстве. Его мысли лихорадочно работали, просчитывая несколько ходов одновременно. Он был одним из немногих, кто знал, кем на самом деле был Яков Сигизмундович фон Краузольд, каким образом к нему попали сверхсекретные списки (если попали вообще), и что этот мало светящийся на публике человек делал в России. Он появился в стране недавно и имел намерение попасть в бывшую немецкую вотчину, закрытый в годы советской власти город Калининград (бывший Кёнигсберг).

Фон Краузольд, чьей конечной целью было попасть в город, и что вычислил Звездочет, ничем себя не выдавал, предпринимая лишь незначительные, но деятельные шажки. Однако, в конце концов, состоялась связь между фон Краузольдом и объектом Х, генетическим хранителем нацистских тайн, к которому давно хотел подобраться и Звездочет. О том, что сеанс связи состоялся, стало известно от своего человека Андрея, живущего на постоянной основе по конспиративной программе неподалеку от объекта Х. Тайная поездка и встреча еще не состоялись, но срок был озвучен, и время его неумолимо приближалось. Если бы не этот трагический случай, сорвавший многолетнюю операцию, подготавливаемую командой Звездочета.

Уже было известно и то, что немец вскоре намеревался покинуть Россию. Операция близилась к завершению, многие уже даже потирали руки в предвкушении осуществления давно подготовляемого желанного конца, как произошло несчастье. Конечно, этого тоже нельзя было исключать, но пока никаких лишних телодвижений возле фон Краузольда не было, все хвосты Звездочету и его людям удалось обрубить еще прежде. Значит, обрубили не все… и это сулило весьма существенные затруднения. Ведь никаких бумаг и документов при себе у трупа не обнаружено, в квартире, которую человек снимал до своей кончины, тоже ничего не было (что аккуратно, чтобы не навести подозрений, проверялось не раз). Но следовало бы направить людей в это съемное жилье еще раз, для проформы. И осмотреть тело и одежду. Более внимательно, более профессионально. Не забыв и о машине, о которой уже позаботился свой человек из городского ГИБДД, приказав подчиненным перегнать транспортное средство убитого на закрытую стоянку вдали от центра. И сделать все шито-крыто, как было не раз, но при этом не перейдя никому дорогу, если таковые любопытные из числа фээсбэшников, полиции или некой третьей силы найдутся. А то, что они найдутся, Звездочет не сомневался. Как и в том, что ему еще встретятся те, кто заказал это убийство, свершившееся так не вовремя.

Ему вновь предстояло заняться вычислением, куда могло деться искомое. Но Звездочет даже не подозревал, что когда это искомое обнаружится, он будет наделен тайной, взрывающей не только мозг всех живущих на земле хомо сапиенсов, но и мозг всей сущей Планеты, если представить этот громадный, вертящийся в пространстве Вселенной шар, живым организмом.