Kitobni o'qish: «Гусь, который влипал в истории»
Все мы немножко гусь Володя.
Овца Марго
Часть I. В деревню, к тётке, в глушь
1. Наш герой
– Я гусь, и этим всё сказано!
Так он отвечал на большинство вопросов, даже «Который час?».
Вы удивитесь, но если при этом поднять повыше клюв и принять гордый вид, то собеседник найдёт в вашем ответе мудрость, зауважает и больше не станет беспокоить ерундой. Вот попробуйте.
Но что же наш герой?
Гусь Володя был эстетом по призванию и философом по профессии.
Эстет – это тот, кто любит и ценит красоту. Володя любил и ценил. И ничего, что дома у него царил творческий хаос.
– Нам, гениям, порядок противопоказан, – говаривал он.
Философ – это тот, кто размышляет и рассуждает обо всём на свете. Володя размышлял и рассуждал.
Философия появлялась в Володиной жизни в те минуты, когда он встречал соседей, приятелей, знакомых или, на худой конец, малознакомых. Тогда Володю было не унять. Он мог беседовать на всеобъемлющие темы. А если речь заходила о материях, в которых он смыслил не больше дырки от бублика… Что ж, разве это может смутить истинного философа? Отнюдь! Он равно так же высказывал своё единственно верное мнение.
Любители делать выводы после первого знакомства считали Володю самовлюблённым эгоистом. Это клевета и ложь! Копни кто глубже, ему стало бы понятно, что гусь – добряк и милый малый. Да вот беда, некому было копнуть, поскольку жил Володя один и ни с кем не водил крепкой дружбы. В редкие мгновения тоски он называл себя одиноким волком, слегка вздрагивая при слове «волк». Все гуси вздрагивают при слове «волк» (генетическая память предков).
В глубине загадочной гусиной души, где-то очень-очень глубоко, он мечтал жить на берегу моря в белом домике, иметь крохотный сад с клумбами и пару верных друзей. Мечта теплилась в сердце тихим огоньком и никак не претворялась в жизнь, ведь чтобы мечта претворилась, нужно что-то делать. А что-то делать Володя не очень любил. Ему больше нравилось разговаривать разговоры о разных разностях.
Но ещё больше, чем разговаривать, – больше всего во Вселенной – Володя любил багеты и правду, за что и поплатился. За правду, конечно; не за багеты.
2. Куда приводят мечты и беседы с соседями
Гусь Володя обитал во французском портовом городке Гавр, в районе с удачным названием Сен-Фуагра. В Париж переезжать не спешил.
Порой кто-то из соседей его спрашивал:
– Не хотели б вы, мусье, перебраться в столицу и стать истинным французом?
На что Володя отвечал:
– Я гусь, и этим всё сказано!
Потом вспоминал, что он философ, и добавлял:
– Истинного француза делает не прописка, а образ жизни! – И, подняв повыше гордый клюв, чинно уходил в зной шумных аллей.
Так или иначе, жил он в Гавре, как все его предки, и жил бы дальше, если бы не багеты. С них всё и началось.
Как-то поутру встретился ему на пути сосед по дому, французский бульдог Шарль. Разговорились о высоком – поэзии, искусстве, творчестве.
– Вот потому, драгоценный сосед, я не переезжаю в Париж! – изливал душу Володя. – Шумно, грязно, пыльно! Творить мешают! Нам, гениям, нужен покой и тишина.
– Так вам, мусье, прямая дорога в деревню, – вежливо ответил Шарль. – Вот где благодать!
– Пожалуй, что и так! – признал Володя. – Я слышал, свежий воздух благотворно влияет на ораторские способности. А я, как прирождённый философ, стремлюсь стать истинным оратором.
– Кем-кем? – не понял Шарль. – Оратор – это кто, пардон?
– Ну как же… – Володя растерялся, но сделал вид, что удивился. – Разве вы не знаете? Это тот, кто… убедительно выражает мнение. Посмотрите потом в словаре! – отмахнулся гусь и продолжил: – Так вот… Свежий воздух воистину необходим ораторам, философам и гениям, однако у меня в деревне нет родных…
– У меня есть! – с готовностью отозвался бульдог, чья тётушка сдавала дом в деревне. – Можем пристроить вас хоть завтра!
Володя задумался. Бесспорно, гениям нужен покой и тишина. Но ехать в далёкую деревню, к чужой родне, в незнакомые места было не в его характере. В его характере было сидеть в любимой квартирке как одинокий волк. Володя вздрогнул при слове «волк».
– Честно признаться, – начал Володя, – когда-то я мечтал жить в белом домике с садом и клумбами, но…
– У тётушки как раз такой! – перебил Шарль. – И ехать всего час!
Гуся всё же одолевали сомнения. Бульдог Володины сомнения заметил и вежливо поинтересовался:
– Быть может, вы, мусье, не любите деревню?
– Я гусь, и этим всё сказано! – Любимый Володин ответ.
Понимать можно было, как угодно. Шарль не понял никак, а потому настойчиво продолжал беседу (очень уж хотел найти квартиранта для любимой тётушки).
– Эх, знали б вы, милейший сосед Володя, какие багеты пекут в деревенской пекарне!.. Вкуснее не сыскать во всей Франции! Аромат стоит такой, что в Париже слышно! Вы, мусье, любите багеты?
Ни капли Володе не хотелось ехать в деревню, но нельзя же солгать о багетах.
– Обожаю! – признался он. – Особенно свежие, горячие, с хрустящей корочкой!
– Так решено, мусье сосед! – воскликнул Шарль. – Завтра отправим вас первым же автобусом! – И бросился на почту телеграфировать тётушке радостную новость.
Вот так, один неловкий ответ – и наш гусь влип в историю. Он отправлялся в деревню, в глушь, к чужой родне, в незнакомые места.
Володя был растерян, но правду и багеты не предал.
3. Нужен ли в деревне спасательный круг?
С этим вопросом Володя проснулся следующим утром, ведь с ним же и заснул.
Накануне он забрался в огромный шкаф, который получил в наследство от прадедушки вместе с вещами прадедушки, книгами прадедушки и раритетными часами прадедушки.
Прадедушкины часы никуда не годились, потому что никуда не ходили.
Прадедушкины книги Володя перечитал по нескольку раз – иначе как бы он стал философом?
Из прадедушкиных вещей Володя больше всего уважал тельняшки и шёлковые шейные платки. Остальное его не интересовало. До вчерашнего вечера, когда пришлось начать первые в его жизни сборы в первую в его жизни поездку. Тут и возник вопрос: нужен ли в деревне спасательный круг?
Первым в Володе заговорил одинокий волк.
«Никуда я не собираюсь ходить в спасательном круге! – рассуждал он сам с собой. – Зачем вообще ходить по чужой деревне? Уж лучше сидеть в дому у бульдожьей тётушки и попивать кофею со свежими багетами».
Потом в Володе заговорил гусь:
«Я гусь, и этим всё сказано!» – что можно было понимать, как угодно.
Затем подключился философ:
«Какие мелочные мысли, всё суета сует, круги спасательные тленны, истинного француза делает не прописка, а образ жизни, брать иль не брать – вот в чём вопрос…»
Наконец, высказался эстет:
«Что может быть роскошнее, чем красный спасательный круг на белоснежных перьях? А если подобрать шейный платок в тон… М-м-м, верх совершенства!»
Решено! С собой Володя брал красный спасательный круг, к нему под цвет дюжину шейных платков, а кроме того, пять тельняшек, два десятка книг, учебник по ораторскому искусству, будильник, лупу и панаму. И прадедушкин портрет на всякий случай.
