Kitobni o'qish: «Время огня. Кипрей»

Shrift:

Автор благодарит людей, которые были рядом и оказывали помощь:

Софью Ляховецкую – за чудесную обложку и другие иллюстрации;

Татьяну Гудкову – за то, что героически взяла на себя роль бета-ридера;

Наталию Сафонову и Анну Боброву – за невероятную поддержку и вдохновение.

Инну Павлову, Дмитрия Шадова, Наталью Ляшенко и Дмитрия Павлова – за понимание и поддержку, без которой эта книга никогда не была бы издана.

Ребята, вы лучшие, что бы я без вас делала!

* * *

В этом мире что-то поломалось.
Загнило и перетерлось в крошево…
Жизнь за Эверран? Какая малость!
Вот бы нам отделаться так дешево…

Глава 1
Рик Жаворонок. Эверран, столица

Серые стены ущелья давно расплылись, смешавшись с дождевой пеленой, Рик стоял в каком-нибудь полуагме от одной из них, но ни беса уже не видел. Может, это из-за тумана? Хорошо бы, чтоб все же из-за него!.. Но скорей, всему виной лихорадка. Треклятый мор рыскал по восточной Адели еще с середины месяца урожая, из десятка заболевших выкарабкаться удавалось хорошо если двоим. Страшная штука! Сдыхали даже выродки эти высокородные, у которых и лекари, и прислуга… Какие уж тут шансы у бродяги?

Держась за стену, кое-как добрался до того места, где каменный выступ нависал над землей на манер козырька: очень хотелось укрыться от крупных дождевых капель, бьющих по физиономии. Костер бы сложить, соорудить хоть какое-нибудь подобие лежанки… Пусть Жаворонка и бросало в жар, он хорошо понимал, что кругом холодно и промозгло, уснешь сейчас – и привет. Только сил уже не было, веки смыкались сами собой. Раскисшая земля показалась желаннее любой перины.

И такой прекрасной, такой заманчивой казалась темнота. В ней не было места ни боли, грозящей к демонам расколоть виски, ни отупляющей слабости… В ней вообще ничего не было. Темнота звала, и Рик тянулся к ней, забыв обо всем на свете. Там он и остался бы – в темноте, если б не невесть с чего разбушевавшийся ветер. Он то хлестал наотмашь, то осторожно, по-дружески касался лица, сдвигал со лба слипшиеся пряди волос. Шелестел мокрыми ветвями, шептал что-то ободряющее, звал по имени… А когда сил у Жаворонка совсем не оставалось, и он снова соскальзывал в темноту – безбожно сквернословил и, кажется, даже угрожал. И приходилось жить. Кто же осмелится спорить со стихией?.. Темнота неохотно отодвигалась – дальше, дальше…

А потом из нее проступили очертания знакомой комнаты.

Ах небо, ну зачем ты так?! Уж лучше б и правда проснуться среди серых камней адельских предгорий, проснуться и понять, что не было всех этих четырех лет, что кругом все еще четыреста десятый год и моровое поветрие. Уж лучше оно, чем уставленные ввысь глаза мертвого Волка, залитые кровью мостовые и чудовище в закатных небесах.

– Фениксовы перья, я уже думал, не очнешься, – стало быть, на сей раз не ветер… Впрочем, с этим спорить не легче.

Жаворонок понятия не имел, отчего не подействовал яд, но нужно было срочно, немедленно исправить эту ошибку. Он рванулся к ножу, висевшему на поясе принца, и тут же обмяк. Даже не оттого, что движение прокатилось по телу волной боли – к бесам боль!.. Понял, что во второй раз он этого не сделает – попросту не сможет. Непонятно, как один-то раз смог.

– Тихо ты, не дергайся!

В лицо ткнулся краешек глиняной чашки, Рик сделал пару жадных глотков, и его тут же вырвало. Нейд сочувственно вздохнул и полез менять одеяло.

– И давно я?.. – узнать в этом скрежете собственный голос не получилось. Странно, что принц вообще сумел его понять.

– Пес его знает, наверно, часов десять. Тебя пытались отравить. То есть, не тебя, скорее всего – меня… Но вышла такая вот дрянь.

Рик промычал что-то понимающее. По крайней мере, объясняться не придется, спасибо хоть на этом! Туман перед глазами потихоньку рассеивался, и преступник уже мог разглядеть лицо Лиара Нейда – бледное, нездоровое, такое впечатление, что состарился он за эти часы лет на двадцать. Но вместе с тем никогда Рик Жаворонок не видел принца настолько счастливым – безоглядно, безоговорочно. И так тепло стало в груди от этой чужой радости…

Зажмурился и попытался отвернуться: не было сил смотреть. И права такого не было. Нейд истолковал этот жест по-своему:

– Поверь, ты выглядишь не лучше. Тебя можно было бы притащить на кладбище, и никто бы не заметил, что ты там лишний.

– Ну спасибо, приятель! – Язык едва ворочался, слова царапали горло, но натура брала свое: не любил он молчать, что поделаешь? – А я-то как раз собирался по бабам! Но раз уж выгляжу не очень, то и ладно, подождут.

– Кстати, об этом!.. – оживился Альвир. – Раздери меня фениксы, если Лина к тебе ровно дышит! Ты бы видел, как она за тебя испугалась. Так что ты очень правильно поступил, что выжил, нельзя такую девушку расстраивать!

Небо, какая же это все ерунда, что вообще может быть важно, в сравнении с нависшей над континентом бедой?! Только Рик все равно понял, что улыбается. Небесные горы, что бы там ни было, а жизнь – это все-таки бесовски славная штука!

Принц снова сунул ему кружку. Рик принюхался, и его опять едва не стошнило – от одного лишь запаха. За всю жизнь он не встречал ничего противней настойки чистотела.

– Без обид, но если я это выпью, то сдохну уже наверняка, – Рик попробовал отстраниться, но тело почти не слушалось. То ли онемело от долгой неподвижности, то ли яд все еще действовал.

– Небесные горы, ну чего ты, как маленький? – возмутился Нейд, отчаянно пытаясь скроить строгую мину. Только уголки губ предательски расползались. – Ладно же.

Он налил себе той же дряни, посмотрел на просвет – так, словно в руках у него была не глиняная кружка, а прозрачный бокал на тонком стебельке – понюхал, отпил. Подержал во рту с таким видом, будто наслаждается изысканным вкусом, и только потом проглотил.

– Прекрасный букет, – светским тоном подытожил Альвир и засмеялся, поймав полный невольного уважения взгляд Жаворонка. – Годы тренировок! Мне ведь даже ирейское сухое на приемах приходится пить. Нет, правда, да в сравнении с той кислятиной, чистотел еще ничего, поверь! У них же не вино, а уксус какой-то!

Ну что ж, Рик всегда подозревал, что немного потерял от того, что рос не на придворной помойке, а на обыкновенной.

С тоской взглянул на чашку, но отказываться стало совсем уж неловко: раз даже изнеженный аристократ смог… Ах небо, ну какая же дрянь! Затаил дыхание, пережидая тошноту.

– Вот так бы сразу, а то еще уговаривать его! Помирать он надумал… Ты, между прочим, мою кровать занял, так что выздоравливай по-быстрому и выметайся!

– Да, непременно. Мне очень неловко. – Губы сами расплылись в привычной ухмылке, видит небо, он не хотел.

А принц посмотрел на него и снова засмеялся – легко, радостно и, хоть ты вешайся, заразительно. И несмотря ни на что, ледяной страх, сдавивший горло, отступил, съежился на задворках сознания. Он еще вернется – как иначе? – но это будет потом. А сейчас они смеялись неизвестно над чем – сын черно-серебряного выродка и он, проклятие континента. Их только-только начинал отпускать кошмар минувшей ночи – один на двоих. Опять один на двоих…

Анхейр Гарта, граф Сэй. Эверран, столица

После хрупкой, даже какой-то болезненной красоты Ирея эверранский замок показался по-деревенски простым и откровенно бедным. Взгляд против воли цеплялся за потемневшие сколы и трещины в каменной кладке. Анхейр миновал южные ворота и наконец-то спешился. Все боги небес, кто бы знал, как ему опротивело днями напролет трястись в седле! Решено, в следующий раз он пренебрежет скоростью и выберет карету – в конце концов, граф он или нет?

– Поздравляю, господа, мы дома! До завтра можете отдыхать! – Он швырнул кошель командиру эскорта – пусть сам распределит – и зашагал по влажной от вчерашнего ливня брусчатке. Поднялся на знакомую галерею, отстраненно отметив, что Вальд усилил охрану, вышел во внутренний двор – так быстрее. Отсюда видно было, как вгрызаются в безбрежное небо зубцы крепостной стены – надежные, мощные… А все-таки было в них что-то по-своему восхитительное – как и в массивных башнях внутреннего кольца, и в простых односкатных крышах хозяйственных построек. В Далирионе, конечно, умеют пускать пыль в глаза, но стоит ли с ними в этом тягаться?.. Нет, пожалуй, когда настанет время надеть корону, Анхейр не станет ориентироваться на соседей – к бесам их!

За оградой из соснового бруса проходили учебные бои. Юноша заметил знакомую фигуру и тревога, что репьем цеплялась к нему в последние дни, наконец унялась. Вальд вел тренировку лично – как и всегда. Ну слава небу, а то ведь всякие слухи ходили! Нелепые большей частью, да, и все же. Говорили, что граф Гарта сильно пострадал во время давешнего несчастного случая. А потом еще это покушение на Лиара Альвира два дня назад… И ведь в произошедшем было немало и его, Анхейра, вины!

Под белым шелком камизы действительно угадывались бинты, но едва ли рана была серьезной: Вальд атаковал соперника с привычной ловкостью, Анхейр невольно засмотрелся на брата. Ах, ну кто бы понял этих военных!.. Вальд Гарта был весьма суровым человеком, вечно озабоченным сотней проблем, но стоило ему взяться за оружие, как его будто подменяли – столько в нем появлялось легкости! Она сквозила в движениях, в голосе, она разглаживала и меняла черты лица. Даже характерная морщина между бровей стиралась. Как будто только на время боя его и отпускал извечный груз вины и ответственности.

Что поделать, Вальд, Эльвинар – да многие! – пьянели от звона стали. Анхейра это забавляло, сам он клинком владел неплохо: как любого дворянина его учили этому с детства, но вот большой любви к такому занятию он не испытывал.

Нет, граф Сэй пьянел от сражений куда более опасных – тех, в которых нужны сила и ловкость иного порядка. Он всегда считал себя игроком, а настоящий игрок не садится за стол ради мелочи. В бою – даже в настоящем, не тренировочном, – что может быть поставлено на кон? Жизнь, не более. Ну может, пара захудалых крепостей. Исход войны редко решается на полях сражений: как правило, это происходит за запертыми дверьми кабинетов. А жизнь… да что жизнь, разве это ставка? Разыграть корону Эверрана и господство на континенте – вот где азарт, вот где острота!

Анхейр постарался поймать взгляд брата, но все внимание того было отдано противнику. Ладно, поздороваться можно и после, а сейчас лучше не задерживаться. Разговор с матерью не обещал стать приятным, но без него было не обойтись.

Спрыгнул с последних ступенек пролета и, жестом отослав вертевшуюся у двери прислугу, постучал. С удовольствием прошелся глазами по крепкой фигуре молоденькой служанки, открывшей дверь. Все-таки ирейской бледной немочи далеко до здешних женщин! А приятно бывает вернуться домой, как ни крути! В такой несовершенный и по мнению многих даже дикий Эверран.

Дверь закрылась и Ортан Гарта поднялась ему навстречу.

– Госпожа. – Анхейр церемонно коснулся губами ее ладони, привычно пахнущей миндальным маслом. – Спешу заверить вас, что возложенные на меня задачи выполнены!

Он не стал уточнять, идет ли речь о порученной регентом посольской миссии или о паре восхитительно грязных интриг, которые она сама поручила провернуть. В конце концов, граф Сэй справился и с тем, и с другим. Договор о закупке Иреем эверранского строевого леса был заключен на бесовски выгодных условиях, да и личные переговоры с ирейским королем, проведенные в тайне от регента, прошли успешно. Ну, насколько это было возможно.

– Арилор согласен поддержать нас? – В глазах матери зажглось нетерпение. Что ж, ее можно было понять, ответа пришлось ждать более двух месяцев: говорить о подобном в письмах – даже вскользь, намеками – Анхейр не решился бы. А между тем, заполучить в свой лагерь ирейского прохвоста было весьма заманчивой перспективой.

Но простить ее нетерпение в ином вопросе граф не мог.

– Поговаривают, позавчера было совершено покушение на нашего доблестного принца? – Анхейр в упор уставился на мать, выдержал ответный взгляд. Не так-то это было просто: графиня Гарта, несмотря на безобидный вид, в гляделки играла не хуже регента. – Ведь вы обещали, матушка!..

В самом деле обещала. Нет, не оставить принца в покое – этого Анхейр и сам не собирался делать… Уговор был лишь в том, чтобы не убивать Лиара здесь, в замке: слишком большой риск, что это затронет Вальда. Все же брат отвечает за безопасность крепости, а его позиции и без того шатки после случая с дионскимпослом. Еще одной ошибки регент ему не простит. Граф Сэй не видел большого греха в том, чтобы избавить Эверран от принца Лиара – человека, не стремящегося к власти и недостойного ее, – но перешагнуть через собственного брата?..

– Согласен или нет? – Тон матери стал холодным и колючим, как ветер в горах. – Не забывайся!

Ах небо, ну кто бы знал, как нелегко спорить с женщинами! Впрочем, если уметь вовремя проигрывать… С треском, чтоб наверняка.

Выждал несколько мгновений и торопливо отвел глаза, ссутулился так, чтобы оказаться пониже ростом. Неловко затеребил алую ленту.

– Да, госпожа. Он выразил желание вступить в союз с нами. – Голос не подвел, прозвучав в точности так, как нужно: пристыженно и заискивающе. Видит небо, граф прилежно тренировал его, когда выпадало время. – Теперь, умоляю, объясните, что произошло в замке! Мы условились пока не предпринимать каких-либо действий, но на жизнь Лиара снова совершено покушение! Хуже того, он по-прежнему жив, а весь замок теперь кипит потревоженным муравейником! Еще этот несчастный случай, о котором толкуют всякие небылицы…

Графиня брезгливо передернула плечами.

– Я не имею к этому отношения. Неделю назад кто-то из колдунов пытался пробиться в хранилище – потерпел неудачу, но сумел уйти. Лиар и твой драгоценный брат это скрывают, но мои люди, конечно, донесли мне. – Она прижала ладони к вискам, сбив прежде безупречную прическу – так, словно у нее вдруг разболелась голова. – А два дня назад был отравлен новый слуга Лиара Альвира. Едва ли кому-то есть дело до мальчишки, скорее, яд предназначался принцу.

Мать говорила устало и раздраженно, но, кажется, была вполне откровенна. Впрочем, это Анхейр, конечно, потом проверит.

А многовато в последнее время вырисовывалось случайностей, да и неуязвимость Альвира начинала раздражать! В Айхане все было рассчитано до мгновения, но принц вовремя исчез с постоялого двора, смешав Анхейру и его людям все карты. Затем эта история в Вентре… Раздери бесы, Санд Ивери был лучшим стрелком из всех, что Анхейр когда-либо знал, как он мог промахнуться?! А теперь еще это. Что ж, все знают, что дураки – народ везучий, но кто бы мог подумать, что настолько!

– Ах да, так по поводу Арилора… – спохватился Анхейр, на время отметая неприятные мысли.

Он наконец позволил себе развалиться в одном из кресел – все же дорога была весьма утомительной. Закинул ногу на ногу и потянулся к блюду с засахаренными фруктами. А вот они в Далирионе куда вкусней и разнообразнее, жаль.

– Ты сказал, что он согласился на союз с нами!

Анхейр округлил глаза в притворном изумлении.

– Побойтесь неба, матушка, я не мог такого сказать! – Он вгрызся в шарик инжира, стремясь скрыть усмешку. Граф Сэй давно заметил, что выигрывать у союзников ничуть не менее приятно, чем у врагов. – Это он сказал. Но верить Арилору я бы не советовал, потому как поклясться готов, что он ведет переписку еще с кем-то из наших. Прочесть письма мне не довелось, но, учитывая время, которое требовалось на обмен посланиями, и породу птицы, отсылаемую с ответом… Знаете, я бы поставил на Мятежные земли и герцога Гаро.

– Проклятье! – Графиня, прежде смотревшая куда-то в сторону, резко развернулась к сыну. – Демоны бы побрали этого ублюдка!

– Матушка, как можно? – с притворной укоризной выговорил юноша, не уточняя, кому было адресовано ее пожелание – ирейскому королю или эверранскому герцогу. – Разве достойны эти вульгарные выражения графини Гарта? Да и потом, не собирались же вы сами держать данное Арилору слово?

Он попал в точку и прекрасно это понимал. В обмен на поддержку Анхейра Гарты после смерти нынешнего наследника мама гарантировала ирейскому королю военный союз, а заодно Веас и Южный Сигвальд, на которые тот пытался заявить права еще при Сивере Аритене. Предложение бесовски щедрое и, разумеется, насквозь лживое, чего не мог не понимать и сам ирейский король. Согласие он выразил лишь потому, что собирался предать Ортан и Анхейра раньше, чем они сами предадут его. В подобных делах иначе не бывает, и обманываться тут ни к чему.

– Допустим, – кивнула она, остывая. Взглянула на сына пристально и выжидающе. – Что ты ответил Арилору?

– А что тут можно ответить? Заверил в вечной дружбе и ничем не выдал своей осведомленности относительно его переписки с кем-то из эверранских вельмож. В конце концов, что она меняет-то? Если Гаро или кто-то другой из высшей знати решил поучаствовать в гонке за короной, от Арилора он потребует то же, что и мы: вынудить Сэйграна стянуть войска к ирейской границе. Так какая в пекло разница, для Гаро он это сделает или для нас? Мы получим свою войну, и довольно!

Графиня задумчиво вертела в пальцах ожерелье, смотрела в сторону. Потом, повернувшись к сыну, покачала головой – не то осуждающе, не то просто грустно.

– Мне не нравится твое легкомыслие, однажды оно приведет нас обоих к провалу! Стоит быть серьезней, если намерен получить все то, что принадлежит тебе по праву. А иначе твоя корона достанется ничтожеству, которое не достойно ни власти, ни фамильного герба!

– Матушка, ну о чем вы? – Анхейр возвел глаза к потолку. – Я предельно серьезен. А Лиару не видать короны, даже если я прямо сейчас отрекусь от титула и подамся в храмовые служители! Никто и никогда не получает власть незаслуженно, а если и получает, то один бес не может ее удержать. Мир не так уж несправедлив, как вам кажется, рано или поздно все становится на свои места. Особенно если постараться.

Он снова занялся фруктами: не хотелось продолжать этот разговор. Неприятно было смотреть, как мать в очередной раз бередит собственные обиды и пытается навязать их ему. Она, родная сестра Эверранского Волка, член королевской семьи!.. А ее единственный сын оказался последним в очереди даже за отцовским наследством, что уж говорить о короне?..

По правде говоря, с изначальным раскладом Анхейру действительно не повезло. По воле отца Гартара отошла Вальду, Альен – небольшой, но довольно прибыльный надел, расположенный восточнее Аллиры – Реате. Вообще-то со сменой власти право женщины наследовать землю и герб стало весьма спорным, но отец пожелал, чтобы все случилось именно так. Вот и остался Анхейру только пустой титул, не подкрепленный ни землей, ни вассалами. Ну так что ж теперь, сидеть и жалеть себя, злиться на отца, который давно уже мертв? Похоже, именно этого от него и ждет Ортан Гарта. Не со зла, конечно, она думает, что так для него лучше… Зря. Граф Сэй прекрасно знал, чего хочет, и на что готов ради этого пойти. Его не нужно вдохновлять пламенными речами о несправедливости, будто отряд новобранцев перед первой в их жизни атакой.

– Знаете, меня другое смутило, – протянул он, стремясь сменить тему разговора. – Если я все рассчитал верно, и на Ирей вышел именно Гаро… На кой ему это? С чего герцогу лезть в грызню у трона, если он не является Альвирам и дальней родней? Поддерживает кого-то, надеется примазаться?

Мать снова нахмурилась.

– Не думаю. Один раз Сафир уже попытался действовать в тени моего брата, и что ему это дало? Да он потерял больше, чем выгадал! Скорей уж заявит, что должен был получить власть сразу после смерти Волка, а Сэйгран подделал последнюю волю умирающего.

А что, Анхейр не удивился бы, даже будь это правдой. Сэйгран – страшный человек, а с Гаро у него, поговаривают, старые счеты. Но с какой стати герцогу было ждать двенадцать лет? Да и умирал Ирган Альвир на глазах нескольких десятков свидетелей, не так-то просто будет перетянуть их всех на свою сторону! Мутноватое вырисовывалось дельце…

– В любом случае, прежде чем что-то предпринимать, нужно разобраться.

Мать удивленно вскинула брови.

– Полагаешь, не стоит говорить Сэйграну о том, что ты выяснил?

– Конечно. Доказательств у нас нет, да я ведь и сам ни в чем не уверен. А учитывая отношение регента к вам… Я даже не знаю, кого он ненавидит больше, вас или Гаро!

Это было откровенной лестью: на самом деле Анхейр знал… Но матери приятно было ощутить свою значимость, а торопиться все равно не стоило, ни к чему так запросто разбрасываться козырями.

Он закинул в рот остатки инжира и поднялся на ноги. Им обоим было над чем подумать, да к тому же следовало увидеться с собственными соглядатаями. И не то чтоб Анхейр сомневался в намерениях матери – нет, она не навредит ему… Во всяком случае, намеренно. Но вот если Ортан Гарта сочтет, что действует в интересах сына… Плевать ей будет на его собственное мнение. Так что лучше бы ему контролировать ситуацию – на всякий случай.