Kitobni o'qish: «Ты богиня, детка! или Игры Посейдона»

Глава 1

Вот и август заканчивается… Жаркий и по-московски пыльный… Не то, что на Олимпе, где воздух как… Так, Ника, остановись! Сколько уже можно вспоминать? Забыли и проехали. Нужно думать о будущем, а не тонуть в болоте прошлого.

Подобные монологи я вела с собой все лето. Первый месяц было очень тяжело: я плакала ночи напролет и ждала… Ждала, что Кей все-таки придет ко мне и скажет, что случилось недоразумение, с Герой он решил все вопросы, и мы наконец можем быть вместе. Он мне мерещился везде: на детской площадке у дома, в вагоне метро, в магазине, за стеклом проносящихся мимо автомобилей. Сердце екало и замирало, когда я видела парней, одетых во все черное, или взгляд натыкался на чей-то коротко стриженный светлый затылок… Потом же разочарованно падало: нет, это не он. Снова не он.

К середине июля ожидание сменилось апатией и четким осознанием: никто уже не придет. Теперь Кей появлялся только во снах, остальное же время я отчаянно старалась не думать о нем. Даже запретила себе вспоминать об Олимпе. Правда, последнее давалось не так уж легко, поскольку мне постоянно названивали Пашка и Аямэ и то и дело сводили разговоры к приближающемуся учебному году в Академии. Я делала вид, что охотно поддерживаю тему, сама же боялась им признаться, что больше не вернусь на Олимп.

– Ника, ты собираешься идти в университет? – заглянула в комнату мама. – Если да, то я могу тебя подвезти. Только поторопись…

– Хорошо, мам. Собираюсь…– Я взяла со стола заявление о своем восстановлении на пятый курс и еще раз перечитала.

Я переписывала его раз двадцать, не меньше, и столько же раз рвала и выбрасывала в мусорку. Оказалось, решиться на возвращение в свой бывший универ не так-то просто. В результате, я все откладывала и откладывала этот момент, пока не вышли все мыслимые и немыслимые сроки, и сегодня наступил последний день, когда еще можно было подать это чертово заявление на восстановление.

– Надеюсь, ты, наконец, занесешь его, – хмуро произнесла мама, заводя машину. – Иначе даже не представляю, что ты будешь делать. Без образования, без диплома… И так год впустую прошел.

Мама намерено не упоминала Олимп и также избегала говорить о нем, как и я. Правда, совсем по иным причинам: похоже, она до сих пор боялась признаться самой себе, что Божественная Академия, в которой дочь проучилась год, не плод ее больной фантазии.

– Если собираешься уехать к отцу и обустроиться там, то я против, – продолжала мама.

– Я никуда не собираюсь, мам, – отозвалась я безразличным голосом.

Не хватало мне еще Греции… Там-то я уж точно не смогу ничего забыть.

– Тогда что ты собираешься делать? – наш разговор опять пошел по кругу.

– Я собираюсь восстановиться в институте, – произнесла со вздохом. – Ты же видишь. Я еду с тобой. И держу в руках то самое заявление…

– Вот и правильно! – Мама неожиданно повеселела и включила радио.

– Как же мне нравится с тобой ездить! – сказала она потом. – Такое впечатление, что дорога принадлежит только нам… Никаких тебе пробок, сумасшедших водителей и бестолковых пешеходов. А, главное, всегда зеленый свет! Глянь, снова горит… Ну это ж надо! А в другое время я на этом светофоре минут по десять стою! Ты прямо какой-то талисман удачи!

Угу… А вот и те самые плюшки, которые получила после окончания первого курса. Удача действительно преследовала меня по пятам: все, что бы я ни задумала и куда бы ни отправилась, складывалось наилучшим образом. Мне никогда не доводилось ждать транспорта – он приходил ровно в ту минуту, когда оказывался нужным. Если мне необходимо было что-то купить, то на этот товар непременно действовала приличная скидка. Я забыла, что такое очередь, невозможность куда-то дозвониться или же невежливость других людей. Все вокруг всегда мне улыбались и готовы были исполнить любой мой каприз. А неожиданные поклонники – и вовсе отдельна тема. Теперь я не могла спокойно проехаться в метро или автобусе и не обзавестись там очередным воздыхателем. То же касалось любого другого учреждения: банка, почты, маленького продуктового магазинчика, что располагался в соседнем доме… Я уже не говорю про обитателей моего подъезда! Благо, что все, кто одаривал вниманием, были не женаты или не обременены серьезными отношениями, иначе меня бы еще мучила совесть, что я невольно разбиваю чьи-то семьи.

Возможно, этот «чудесный дар богов» можно было как-то отключать или контролировать, но я не помню, чтобы нас такому обучали на лекциях.

Мама высадила меня у здания моего факультета и, пожелав удачи, умчалась на свою работу, где ей, к слову, с первого июня неожиданно повысили зарплату почти в два раза (удивительное совпадение, правда?)

– Ой, Ника! Опять ты! – звонкий голос своей бывшей подруги Таси я узнала бы среди тысячи других.

Почему я говорю «бывшей подруги»? Да потому что за время моего отсутствия наша дружба как-то неожиданно угасла сама собой. Впрочем, может, и не было ее никогда, той самой крепкой и светлой дружбы, раз мы обе так легко отказались от нее?

Таську я первый раз встретила еще в начале лета, когда приходила в институт узнать, каким образом могу вернуться к учебе. В тот день мои бывшие одногруппники как раз защищали диплом. Таська, увидев меня, почти не удивилась, лишь улыбнулась со словами:

– О, Соломатина вернулась! Как там Греция?

– Отлично, – я тоже выдавила улыбку. – А ты тут как?

– Нормально! – весело ответила подруга и тут же похвасталась: – Вот, скоро замуж выхожу! Через две недели.

– Поздравляю, – на этот раз я даже не смогла улыбнуться: сразу заныла моя собственная рана, будто ее ковырнули чем-то острым.

– Придешь на свадьбу? Приглашаю!

– Нет, Тась, извини, наверное, не получится…– поспешно свернула я разговор и бочком двинулась от нее прочь.

И до сегодняшнего дня мы с ней больше не созванивались и не встречались.

Тася стояла на крыльце в обнимку с каким-то парнем, смуглым и черноволосым, и приветливо махала мне рукой.

– Вот, познакомься, это мой муж, Кирилл, – сразу же представила она мне своего спутника. – Кирюша, это моя одногруппница Ника.

«Одногруппница», а не «подруга», невольно отметила я про себя.

– Очень приятно, – ответила я, а в ответ получила едва заметный кивок. – А что ты тут делаешь, Тася? Диплом, вроде, уже защитила…

– А я в аспирантуру поступила, прикинь? – засмеялась та. – Так что продолжу учебу… А ты?

– Мне в деканат, – отозвалась я обтекаемо. – Нужно отнести кое-какие документы.

– Малыш, – вдруг влез в наш разговор Кирюша, – пойдем уже, а?

– Да, котик, идем. – Тася нежно чмокнула мужа в губы, а потом подмигнула мне: – Пока, Ника… Увидимся еще!

– Увидимся, – бросила я ей в спину, но она меня уже не слышала, а наслаждалась обществом молодого супруга.

На второй этаж, где располагался деканат, я поднималась медленно, словно вновь желала оттянуть неприятный момент. Уже около самой двери, когда собралась нажать на ручку, в сумке зазвонил телефон. Пашка. Я стала колебаться: ответить или потом перезвонить? Но палец как-то сам потянулся к кнопке «принять», и вот я уже говорю в динамик:

– Привет, Паш.

– Привет! – друг пребывал в хорошем настроении. – Получила уже письмо из Академии?

– Какое письмо? – я сразу не поняла, о чем он, лишь сердце при упоминании об Академии предательски сжалось.

– Обычное такое, в конверте, в почтовый ящик, – объяснил Пашка со смехом. – Не электронное же, конечно. Ты же знаешь, как относятся на Олимпе к техническому прогрессу.

– Нет, не получала, – рассеянно отозвалась я, вспоминая, как давно не заглядывала в ящик для писем. – Вернее, не смотрела…

– Значит, посмотри! – настойчиво произнес Павлик.

– Потом, Паш… Я пока не дома, – попыталась отговориться. Но все-таки не выдержала и поинтересовалась: – А что там?

– Ничего особенного. Просто указано место и время, когда откроется проход на Олимп, – ответил Пашка. – Это уже завтра, в двенадцать тридцать, там же, где и прошлый раз. Помнишь, откуда мы выходили в мае?

Помню, конечно, помню… Дальняя часть парка Горького, куда редко доходит какой отдыхающий. Только…

– Я уже взял билет до Москвы! Сейчас как раз на вокзале, – продолжал Павлик. – Прибываю завтра в семь утра. Так что буду ждать тебя в том месте…

– Паша, постой…– я попыталась остановить поток его слов, чтобы, наконец, сообщить о своем решении, но в этот момент в трубке раздался какой-то грохот.

– Все, больше не могу говорить, – сквозь этот шум донесся до меня Пашкин голос. – Завтра созвонимся…– и отключился.

Я растерянно посмотрела на свой телефон, затем на дверь деканата, а после случайно перевела взгляд в сторону и…

– Привет, детка! Соскучилась по мне?

– Дионис? – выдохнула я ошеломленно.

Футболка, джинсы, кроссовки – в таком непривычном наряде я видела бога виноделия впервые, и, пожалуй, могла бы даже не узнать его где-нибудь в толпе.

Удивление быстро сменилось радостью, и я устремилась к Дионису. Он же встречал меня с раскрытыми объятиями, в которые я незамедлительно угодила.

– Откуда ты здесь? – спросила, обнимая его в ответ. А после взглянула подозрительно: – Только не говори, что с кем-то поменялся из студентов.

– Нет, – хохотнул Дионис. – Я здесь всего на сутки. Надеюсь, ты успеешь за это время показать мне свой город?

– Конечно… Да…– я растерялась еще больше, отчего никак не могла собраться с мыслями. – Но… Подожди… Мне вначале надо заявление занести.

– Что за оно? – Дионис вырвал у меня из руки уже порядком потрепанный лист и пробежался глазами по строчкам.

– Я так и думал, – короткий хмык, и мое заявление превратилось в горстку рваных кусочков.

– Ты что наделал? – возмутилась я, чуть не плача. – Ведь сегодня был последний день!..

– То, что ты сама не решалась сделать, – спокойно ответил Дионис. – Разве не так?

Я шмыгнула носом и отвернулась, не желая признавать его правоту. «В конце концов, могу заново написать заявление, прямо в деканате… Да, вот сейчас пойду и напишу! Поступлю, как планировала! И никакой Дионис мне не помешает», – думала так, но продолжала стоять, не двигаясь.

– Мне действительно надо отдать это заявление, пойми, – произнесла наконец с горечью. – Ведь я не смогу окончить институт, лишусь диплома. Что мне тогда делать, куда идти? – повторила я почти слово в слово мамину реплику.

– Тебе есть куда идти, – улыбнулся Дионис. – И прекрати уже уговаривать себя, что прежняя жизнь – наилучшее для тебя решение.

– Я не могу вернуться в Академию. И ты знаешь почему, – я опустила глаза.

– Его нет на Олимпе.

Я вздрогнула и затравленно посмотрела на Диониса.

– Кея нет на Олимпе, – повторил он уже без тени улыбки. – Я не видел его с той самой пирушки у Геры.

– Вот как…– только и смогла проговорить я, а у самой в голове заметались мысли: «Где он? Куда пропал? Почему ушел с Олимпа?» И самая важная, от которой сердце вновь болезненно заныло: «Если он покинул Олимп, то почему не пришел ко мне?»

– Поэтому можешь не бояться встречи с ним, – закончил Дионис. – И возвращайся на Олимп. А если снова будешь отнекиваться, пеняй на себя! Отведу туда силой.

– Дионис…– я находилась в полнейшем смятении. – Все не так просто… Я…

– Ну все, – он притворно вздохнул, – напросилась.

И я не успела опомниться, как меня оторвали от земли, а затем перекинули через плечо и понесли вниз.

– Прекрати, отпусти немедленно! – Я заколотила кулаками по его спине, но он только посмеивался и продолжал свой путь по лестнице.

Хорошо, что в это время в университете почти не было людей, и мы ни на кого не наткнулись, иначе я бы сгорела со стыда.

– Отпусти, – попросила я уже более жалостливо.

– Значит, возвращаешься со мной в Академию?

Я ответила не сразу, долго собираясь духом. Зато когда произнесла:

– Да, – сама неожиданно испытала необычайное облегчение.

– Так-то лучше. – Дионис поставил меня на ноги и деловито поправил мои растрепавшиеся волосы. – А теперь веди меня развлекаться!

– А что тебе интересно? – спросила я, параллельно пытаясь сжиться с мыслью, что все-таки возвращаюсь в Академию.

– Все! Ты же сама знаешь, что я люблю!

Знаю: выпить, поесть, погулять… И так можно по кругу. Но позволять богу виноделия пускаться во все тяжкие я не собиралась, особенно, если вспомнить, что сейчас даже двенадцати дня нет.

Куда б его сводить?

– Идем, покажу тебе вначале город. Ты же ведь об этом сразу просил?

– Давай все-таки без экскурсий, – чуть скривился Дионис. – Памятников и статуй я, знаешь, сколько насмотрелся?

– Ладно, как насчет парка аттракционов?

– Давай! А что это?

Я посмотрела на него изумленно: бог, и не знает, что такое аттракционы?

– Когда ты последний раз бывал в мире смертных?

– Не считая тех десяти минут в прошлом году, когда забирал тебя на Олимп, то…– Дионис задумался. – Лет двести назад…

Хм, ну тогда понятно: два столетия назад американские горки вряд ли существовали.

– Но боги же в курсе, что происходит в современном мире, – все еще рассуждала я, теперь вслух. – Мне казалось, на Олимпе следят за тем, как он развивается, что там появляется новое, какие открытия происходят… Вон, и одежда-то на тебе модная…

– Так это я в каталоге взял, вашем, студенческом, – просто объяснил Дионис. – А новостями мира смертных у нас заведует Гермес. Вот он докладывает обо всем Зевсу с Герой, ну и остальным заодно.

– Что ж, идем… Буду знакомить тебя с местными развлечениями, – вздохнула я.

До ближайшего парка пришлось ехать на метро, и оно неожиданно произвело на Диониса неизгладимое впечатление.

– Нам бы такие лестницы в чертоги поставить, – прокомментировал он эскалатор.

Тут я с ним согласилась: неплохо было бы заменить и многометровую лестницу к общежитию на эскалатор.

Вагон Дионис обозвал чревом василиска, а когда мы, наконец, вновь оказались на свежем воздухе, весело выдал:

– Прямо как у Аида побывал!

Сперва, очутившись в парке, Дионис не мог понять, что же в нем такого примечательного.

– Сад на Олимпе в сто раз лучше, – бубнил он, пока мы шли по дороге к месту аттракционов. – А тут еще и детей много.

– Ты что, не любишь детей? – удивилась и даже немного возмутилась я.

– Я их боюсь, – почти шепотом признался винодел. – От них никогда не знаешь, чего ожидать. А еще они то плачут, то смеются… Странные существа.

– Неужели не хочешь себе такое странное существо? – рассмеялась я.

– Никогда не думал об этом, – хмыкнул он.

– За столько столетий ни разу не думал о собственном ребенке? У других же богов есть дети…

Дионис на это лишь пожал плечами и о чем-то задумался. Я же вспомнила о его любви к Нике, и следом на меня саму накатила легкая грусть. А ведь я пока так и не спросила о судьбе богини победы, хотя с первых же минут встречи с Дионисом порывалась это сделать. Ладно, поинтересуюсь позже, в более спокойной обстановке…

Дионису, как и ожидалось, особенно по душе пришлись американские горки. Он проехал на них раз десять, не меньше, и последние семь – без меня. Я же в это время, звездочкой распластавшись по ближайшей скамейке, возвращала в норму свой вестибулярный аппарат.

– Я думал, что лучше и быстрее колесницы Гелиоса уже ничего нет, – сказал Дионис, наконец приземляясь рядом со мной. – И что-то я есть захотел… Только нормальной еды, а не ваши… как ты их назвала?

– Хот-доги, – пробормотала я, не открывая глаз.

– Да, они самые. Ну и выпить не мешало бы.

– Тогда тебе в ресторан надо или бар, – отозвалась я. – Только на них у меня уже нет денег…

Дионис насмешливо фыркнул и показал целую стопку новеньких рублей.

– То есть у тебя все это время были деньги? – встрепенулась я. – Тоже мне, кавалер! Я его хот-догами угощаю, билеты на аттракционы покупаю, а он, оказывается, богач!

– Но я же у тебя в гостях, а о гостях надо заботиться, – хитро прищурился он, а потом примирительно потрепал меня по щеке: – Ну ладно тебе дуться. Показывай, где у вас можно разгуляться… Теперь моя очередь угощать!

Искать заведения попроще и подешевле Дионис наотрез отказался, поэтому обосновались мы в каком-то претенциозном баре с авангардным интерьером и заоблачными ценами в меню. Вначале Дионис пытался сунуться в некий элитный ресторан, но в джинсах туда не пускали, я же, не позволив ему продемонстрировать ни свою божественную силу, ни свой божественный гнев, с трудом оттуда утащила.

Когда стол уже был заставлен всякой всячиной, а первые бокалы вина выпиты, я, наконец, решила завести разговор о богине победы.

– Так как прошел суд над Никой? Какое наказание она получила?

Дионис сперва наполнил себе очередной бокал, плавно покрутил его в ладони, словно любуясь, как играет вино, потом же, протяжно вздохнув, заговорил:

– Гера ратовала за то, чтобы ее полностью лишили божественной силы и навсегда изгнали с Олимпа. Но на защиту Ники неожиданно встали некоторые боги: Фемида, Афродита, Аполлон, Гермес и даже Ирида. Я был поражен, что она смогла пойти против Геры. И Зевс приговорил Нику к заключению на острове Драгонисе, где она должна в одиночестве провести десять лет.

– Так это замечательно, разве нет? – улыбнулась я. – Ведь что такое десять лет для бессмертных? Они быстро пролетят, и Ника снова вернется на Олимп… Даже соскучиться не успеет.

– Она и так не скучает, – как-то помрачнев, сказал Дионис. – До меня дошли слухи, что отец ее там навещает… Не может он без своей помощницы.

– То есть, они по-прежнему встречаются? – охнула я. – А как же Гера? Она ведь может начать мстить…

– Мне уже все равно, – неожиданно жестко произнес бог виноделия и приподнял бокал. – Выпьем за любовь, – и осушил его в один глоток.

– А Гера…– продолжил он потом. – По-моему, она сейчас готовит какую-то очередную пакость. Уж слишком спокойная и любезная в последнее время…

Разговоры о Гере не могли так просто миновать меня, и скоро я уже сама погрузилась в удручающие воспоминания о ней и Кее.

Последовав примеру Диониса, я залпом выпила очередную порцию вина.

– Значит, Кея точно нет на Олимпе? – спросила, когда в голове уже стало легко, а тоска немного притупилась.

– Нет, – мотнул головой уже тоже порядком захмелевший Дионис. – Если бы Кей там был, то хоть раз бы за три месяца я его встретил. Не спрятала же его ото всех Гера? – пьяно хохотнул он, но, увидев слезы у меня в глазах, тут же поправился: – Не переживай ты так! Не спрятала она его. Скорее всего, выгнала с Олимпа… Или он сам сбежал.

– Но он мог бы ко мне прийти, – я озвучила свои потаенные мысли.

– Мог, – кивнул Дионис, разливая напиток по бокалам. – Но не пришел. И Ника ко мне не придет. Поэтому предлагаю выпить за нас с тобой, детка!

Я охотно с ним чокнулась и сделала несколько глотков.

– Детка, – Дионис вдруг внимательно посмотрел на меня, и даже вполне себе трезвыми глазами. – А у меня идея. Давай поможем друг другу забыть о тех, кому мы не нужны. Как это у вас, у смертных, говорят? О, вспомнил! Будь моей девушкой…

Глава 2

– Ника! Вставай! – Меня энергично подергали за плечо, вынуждая разлепить веки.

Яркий свет тут же резанул по глазам, а в голове запульсировала боль. Черт, как же пить хочется…

– Мама? – удивилась я, увидев родительницу рядом с собой. – Что случилось?

– Это ты объясни мне, наконец, что случилось! – возмутилась она. – Мало того, что моя дочь заявилась домой после полуночи, нетрезвая, так еще и с каким-то мужчиной, который представился твоим парнем! Спасибо, что не лег спать с тобой в одной комнате! Пришлось стелить ему в гостиной.

В памяти начали мелькать смутные картинки вчерашнего дня. Парк, американские горки, бар и вино, вино, вино… И Дионис.

– Дионис здесь? – до меня, наконец, дошло, кого имела в виду мама.

– Значит, его действительно так зовут? – с подозрением уточнила мама. – Я думала, он шутит.

– Где он? – Я скинула с себя одеяло, намереваясь подняться.

– Я здесь. – Дионис появился на пороге комнаты, свеженький и бодрый, с влажными волосами и полотенцем, наброшенным на шею. Увидев мой удивленный взгляд, он тут же пояснил: – Мне разрешили принять душ…

Теперь я посмотрела на маму.

– Да, я разрешила…– отозвалась она нарочито спокойно. – Почему бы человеку не принять душ с утра?

– Я не человек, – вставил Дионис с улыбкой, – а бог… Я же вам говорил.

– Ну да, ну да…– Мама опустила глаза и сцепила руки до побеления костяшек. Первый признак того, что она нервничает и борется с собой.

– То есть вы уже успели побеседовать? – я переводила взгляд с мамы на Диониса и обратно.

– Да, не волнуйся, – в своей беспечной манере ответил Дионис. – Я рассказал твоей маме, что мы сегодня возвращаемся на Олимп. Кстати, детка, поторопись. Ты ведь еще вещи не собрала. Через три часа мы должны быть у прохода.

– Ты на меня не злишься? – вкрадчиво спросила я у мамы.

– На то, что ты выбрала Олимп? – со вздохом уточнила мама. – Я и так знала, что это случится… А теперь, когда у тебя появился молодой человек оттуда же, – она бросила взгляд на Диониса, – мне как-то спокойней…

Так, опять этот «молодой человек»… Сейчас при маме не буду учинять разборок, но потом непременно выскажу все этому самодуру.

– Кстати, мам, а почему ты не на работе? – вдруг вспомнила я, глянув на часы. – У тебя же рабочий день уже полчаса как начался!

– Я отпросилась ненадолго, – повела та плечами и поднялась. – Надо же мне дочку на учебу проводить. Идемте, молодой человек, – она поманила за собой Диониса, – поможете мне накрыть завтрак… А ты, Ника, приводи себя в порядок и тоже приходи… Я там оладушек напекла…

Оладушек? Я мысленно хлопнулась в обморок. Да мою занятую маму «раскрутить» на сей чу́дное блюдо – задача со звездочкой! Она готовит свои фирменные оладьи только в двух случаях: когда хочет сама их поесть или когда желает произвести на кого-то впечатление. Ну а поскольку сейчас она сидит на очередной диете, то первую причину отметаем сразу, остается вторая… Похоже, Дионису удалось очаровать мою маму, и та теперь будет всеми силами стараться ему угодить.

Эх, мама, мама, и ты повелась на его обаятельную улыбку и бездонные глаза…

Пока я принимала душ и совершала прочие утренние процедуры, Дионис и моя родительница успели уже так раззнакомиться, что на кухню я заходила под их громкий смех. Винодел меня, конечно, этим не удивил, а вот мама… Уж кого-кого, но ее хохотушкой назвать сложно.

– Вижу, у вас тут весело, – заметила я, присаживаясь за стол.

– Дионис рассказывал мне, как вы вчера в парке гуляли, – мама смахнула слезинку с уголка глаз.

– Мы, конечно, хорошо провели время, но я не припомню, чтобы происходило что-то из ряда вон смешного. – Я потянулась за оладьями.

– Я просто делился своими впечатлениями о мире смертных, – улыбнулся Дионис и заботливо предложил: – Давай я тебе вареньем полью. Какое хочешь?

О, мама решила выставить на стол все свои заготовки? Клубничное, вишневое, персиковое и даже ежевичное…

– Я со сметаной, – отрезала я, подвигая к себе тарелку.

– Зря, – разочарованно протянул Дионис. – У твоей мамы очень вкусное варенье…

– Спасибо, – зарделась сразу та. – Я, знаете ли, хозяйка не очень, но вот варенье делать люблю…

Ой, кокетка! Хозяйка она не очень… Угу, как же. Одна кулебяка с грибами чего стоит. Правда, по фигуре сразу бьет, но как же вкусно!

После завтрака я в скоростном порядке собрала чемодан, потом еще выкроила свободную минутку и сбегала в ближайший супермаркет, где с запасом затарилась всякими косметическими средствами. Теперь хотя бы несколько месяцев не придется тратить заработанные, порой тяжким трудом, бонусные баллы.

В половину двенадцатого отзвонился Пашка, сообщить, что он уже в Москве и едет в назначенное место.

– Наверное, и нам пора выходить, – сказала я Дионису.

– Я вас отвезу, – тут же подхватилась мама.

На мои слабые попытки воспротивиться этому, она никак не среагировала, и вскоре мы уже загружали мои вещи в багажник ее автомобиля. До парка доехали быстро, прощание с мамой тоже не заняло много времени – та сама не любила долгие проводы – поэтому могли не спешить и пройтись до нужного места прогулочным шагом.

– А теперь признавайся, с каких пор ты стал моим молодым человеком? – сразу же спросила я у Диониса.

– Так со вчерашнего дня, – тот будто даже обиделся немного. – Разве ты не помнишь, что сама согласилась?

Кое-что я припоминала, конечно, но совсем-совсем смутно. Вчерашний вечер в моей памяти был представлен разрозненными кусочками пазла, который я никак не могла сложить в одну картинку.

– Мы хотели помочь друг другу забыть наши прошлые любовные неудачи, – продолжил Дионис. – Ты даже разрешила мне поцеловать себя.

– Что? – Я притормозила и в изумлении воззрилась на своего новоиспеченного «молодого человека».

Правда, память тут же подсуетилась и подсунула мне соответствующую картинку: губы Диониса на несколько секунд приникают к моим. А следом его вопрос: «Ну как, тебе же не противен мой поцелуй?» Нет, противно мне не было. Мне было «никак». И уж точно сердце никуда не ухало от счастья, а в животе не стягивало все в сладкий узел, как это было с… Я тряхнула головой, прогоняя ненужные воспоминания.

– Надеюсь, у нас больше ничего не было? – спросила я Диониса с подозрением.

– За кого ты меня принимаешь? – усмехнулся тот. – Ты хоть и была немного навеселе, но пользоваться подобным в своих целях считаю ниже своего достоинства.

Ну и на этом спасибо.

– Тогда, надеюсь, ты не будешь против…– начала было я, но меня перебил радостный крик Пашки.

– Эй! Я тут!

«…если мы забудем все, что было вчера», – закончила я уже мысленно, поскольку Павлик, не вытерпев, ринулся нам навстречу.

– Привет! Ой, здрасьте, – тут он заметил Диониса. – А я издалека не признал. Думаю, кто это Нику провожает? А чего это вы вместе?

– Потому что мы вместе, – заявил Дионис, и я украдкой закатила глаза: ну вот, не успела… Придется потом и Пашке все объяснять.

– В каком смысле «вместе»? – недоуменно сморгнул он.

– В том самом, парень, в том самом…– Бог виноделия покровительственно похлопал Павлика по плечу.

– После расскажу, – произнесла я одними губами в ответ на Пашкин удивленный взгляд и, чтобы отвлечь его это этой темы, нарочито громко произнесла: – О, ты гитару с собой взял?

На траве стоял огромный спортивный рюкзак, а рядом действительно лежала, упакованная в чехол, гитара.

– Да, – Павлик охотно и с радостью откликнулся на мой интерес. – А еще футбольный мяч прихватил… Теперь Геракл точно не отвертится от игры в футбол.

Я улыбнулась, вспомнив, как в прошлом учебном году Пашка атаковал нашего преподавателя физкультуры своими просьбами организовать секцию по футболу.

– Простите, – раздался вдруг тихий девичий голос, – а вы тоже на Олимп?

Мы разом обернулись. В нескольких шагах от нашей компании стояла девушка, смуглая, кареглазая, с темными гладкими волосами, заплетенными в толстую тугую косу.

– Да, – раньше всех среагировал Паша. – А ты первокурсница?

– Получается так, – она смущенно пожала плечами.

– Тогда иди к нам. – Павлик радушно махнул рукой, но потом спохватился и сам подошел к девушке, забрав у нее объемную сумку. – Как звать тебя?

– Теона, – отозвалась та, наконец улыбнувшись.

– Я Паша, это Ника, – начал в ответ представлять всех приятель, – а это Дионис… Бог виноделия и один из наших преподавателей…

– Приятно познакомиться, – Теона очень пыталась выглядеть невозмутимой, но ее взгляд то и дело падал на Диониса.

– Взаимно, – ответила я, Дионис же только кивнул ей с улыбкой.

– Откуда ты? – спросила я потом девушку. – Тоже из Москвы?

– Нет, я из Тбилиси…

– Ух ты, – Пашка аж присвистнул. – Ты еще дольше добиралась, чем я. На поезде?

– Нет, на самолете…

– А что, ближе прохода не нашлось? Почему сюда приехала? – продолжал допытываться Павлик.

– Куда сказали, туда и приехала, – усмехнулась та.

– Проходы не везде есть возможность открыть, – объяснил Дионис.

А в следующую секунду стена заброшенной хозпостройки, у которой мы томились в ожидании, засветилась в одном месте и пошла рябью, затем стали проявляться очертания двери.

– Двенадцать тридцать, – глянув на часы, объявил Пашка. – Все четко.

Он закинул рюкзак себе на плечо, в другую руку взял вещи Теоны и качнул головой в сторону прохода:

– Теона, давай за мной!

Та послушно поспешила за ним.

– Идем? – Дионис улыбнулся, тоже показывая на дверь.

Внутри на миг все сжалось от страха и волнения, даже голова чуть закружилась.

«Ника, успокойся, – приказала я себе. – Его там нет».

Его там нет…

Я сделала глубокий вдох и улыбнулась в ответ:

– Идем…