Kitobni o'qish: «Ученица Ледяного Стража. Избранница Стужи», sahifa 2

– Разве это произойдет не на балу? – нахмурился Гест.

– Возможно, когда Скала вернется из Лабиринта, – сказал Сигмунд. – И нам пора на подготовку, к загонам.

– На какую подготовку? – подозрительно спросила я.

– На подготовку к соревнованиям в Лабиринте.

Лица парней стали какими-то виноватыми, и я тут же просекла:

– Меня вам приказали не звать.

– Тренировка на байлангах, – извиняющимся тоном сказал Эйнар.

На этом мы распрощались, и парни поспешили к загонам. Они и раньше улетали на тренировки с байлангами. Но сегодня мне первый раз было ужасно обидно, что меня не взяли. Дались мне эти соревнования… Так хочется быть наравне со всеми!

Чтобы отвлечься от этих мыслей, я решительно направилась к учебному корпусу. Было у меня там еще одно дело.

Магистр Бакке плавил скорлупу трихвостов вместе с фигловой солью. На горелку старик водрузил плоское блюдо. И теперь непрерывно помешивал скорлупу и розовые крупинки, помогая им превратиться в однородную массу. Стоило мне появиться на пороге лаборатории, как старик махнул рукой.

– Живая? Садись.

Я послушно упала на стул и хитро произнесла:

– Живая. А у меня для вас кое-что есть.

Бакке вопросительно посмотрел на меня, не переставая мешать. Но щипцы дрогнули в его руке, когда я торжественно извлекла из-за пазухи два клыка каменного змея. Затем он расплылся в улыбке и пробурчал:

– Добыла таки… Умница. Никогда такого ровного спила не видел.

Мистивир довольно завибрировал у меня на поясе.

Затем Бакке заговорщицким шепотом произнес:

– А тебе не кажется, что половина трофея – это слишком большая плата?

От такой наглости я едва со стула не упала.

– Ничего не знаю. Половина вам, половина мне. В противном случае ищите другого придурка, который полезет в пасть к этим змеям.

Старик тут же пошел на попятный и добродушно усмехнулся:

– Половина так половина, добытчица. Говорят, твоя последняя миссия оказалась довольно опасной. Хорошо, что с тобой был Вестейн.

Я поддакнула, но рассказывать ничего не хотелось. Да и алхимик смотрел на меня как-то странно. К счастью, в этот момент он продолжил:

– Знаешь, раз уж ты принесла мне такой ценный трофей… И учитывая твои несомненные таланты в алхимии… Я тут для тебя кое-что интересное нашел.

Старик вручил мне щипцы, а сам ушел в соседнюю каморку. Мне оставалось только ждать его, мешать розоватую массу и умирать от любопытства.

Глава 3. Подарок алхимика

К тому времени, как старик вернулся, розоватая масса стала тягучей, словно карамель. Бакке внимательно наблюдал за тем, как я формирую из нее ровную дорожку, которую будет удобно ломать на части, а затем помог снять блюдо с огня. Горелку он погасил щелчком старческих пальцев. И с хитрой улыбкой протянул мне плоскую квадратную шкатулку.

Я озадаченно посмотрела на алхимика, но подарок приняла. Его слова про мой талант в алхимии наводили на мысль, что мне презентуют раритетный учебник или какой-нибудь редкий ингредиент для снадобий. А здесь что? Напоминает шкатулку для украшений.

Ожидая увидеть что-то вроде колье, я медленно подняла крышку. Но на черном бархате лежало кольцо. Я вытаращила глаза, а Бакке мерзко захихикал. Пока я рассматривала серебристый ободок с вкраплениями мелких черных камней, он сказал:

– Ты что, от неудачного замужества сюда сбежала? Я же не обручальное тебе дарю, а просто так. Где восторг?

Я осторожно поставила шкатулку на стол и спросила:

– Почему мне?

Подарок вызывал странный трепет внутри, и брать его я не спешила.

– Так, – отмахнулся Бакке. – Ностальгия. Похожа ты на одну прекрасную даму времен моей молодости.

– Что за дама? – заинтересовалась я. – Невеста? Кто она?

Старик смерил меня оценивающим взглядом, а затем многозначительно изрек:

– Любовь моей юности. Она давно умерла.

Я испытала легкое разочарование.

– А дети у нее были? – подозрительно спросила я. – Почему им не отдадите?

– Нет никого, – буркнул старик. – Бери, а то выброшу.

Я решилась и надела кольцо на палец. Легкое покалывание удивило меня.

– Это артефакт? – задала вопрос я, разглядывая черные камни.

Бакке пожал плечами.

– Возможно, есть какая-то родовая магия. Для тебя это просто кольцо.

Благодарила я довольно сдержанно. Не могла понять, как отнестись к подарку. И решила предпринять еще одну попытку хоть что-то выведать о предыдущей владелице кольца:

– А как ее звали?

Старик покачал головой.

– Это из тех грехов молодости, о которых не рассказывают.

– А вдруг она моя родственница? – попыталась настоять я.

– Исключено, – твердо сказал алхимик. – Поверь, такого быть не может. Но мне и правда интересно, кто из стражей так хорошо погулял на Западе пару поколений назад. В тебе чувствуется старая кровь.

Пришлось отступиться, хотя его ответ совершенно ничего не прояснил. Но в этот момент старик прищурился и сказал:

– Надеюсь, мой подарок тебя на грехи молодости не сподвигнет.

– В каком смысле? – не поняла я.

– Ну… – многозначительно ответил он. – Вокруг тебя пятнадцать крепких парней, весь цвет аристократии Севера, носители древней магии, которая позволяет связать свою жизнь с байлангом. Таких с каждым годом остается все меньше. Да и не только они. Чье-то ледяное сердечко, кажется, начинает оттаивать, хе-хе-хе…

От таких намеков я сначала потеряла дар речи. А затем «вспомнила» о срочном деле и вылетела из лаборатории, как ошпаренная. Не знаю, что там насчет чьего-то «ледяного сердечка», но в тот момент таяло мое.

И стоило мне только подумать о кураторе, как я тут же наткнулась на него за поворотом коридора. К счастью, Вестейн оказался занят. Рядом с ним стоял декан Холмен, и они оба хмурились. Я была слишком растеряна. Пробормотав приветствие, по стеночке обошла преподавателей и умчалась к выходу.

Как же я вляпалась, как же я вляпалась!

Вестейн

Йоран заглянул уже после полуночи, когда Вестейн собрался уходить. Стоило ему потянуться за плащом, как дверь открылась, и на пороге появился его старший товарищ. Страж закрыл за собой дверь и многозначительно сказал:

– Похоже, нас ждут новые неприятности.

– Какие? – бесстрастно спросил куратор.

– Готов спорить на что угодно, что на этот раз тебя ждет западня в Лабиринте Стужи.

– В первый раз, что ли? Я три года муштрую свой отряд. Справимся.

Йоран понизил голос:

– У тебя есть одна проблема, которая учится всего ничего.

– Ее я туда не возьму, – ответил куратор.

На этот раз ему пришлось приложить немало усилий,чтобы голос не выдал весь спектр чувств, которые терзали его уже неделю. Но Йоран тут же понял:

– Вы так и не поговорили.

Вестейн отвернулся.

– Она меня избегает. Всю неделю. Разворачивается и идет в другую сторону, если замечает на улице. А после тренировки тут же уходит с Халворсонами.

Йоран расхохотался и печально вздохнул:

– Вы друг друга стоите.

– Я ей не нужен, – напомнил Вестейн, скрипнув зубами. – За мной слишком много проблем. И она была не в себе. Колючки иглоспина…

Страж хотел сказать что-то еще, но Вест оборвал его:

– Мне нужно посетить родовой источник. Поговорим утром.

Старший товарищ не стал спорить и ушел. Вестейн набросил плащ и отправился на улицу.

Там бушевала метель. Куратор коснулся разума своего байланга. Свейт выполнил его приказ и отправился под навес. Пес беспокоился об Анне. Но Вестейн пообещал, что присмотрит за ней сам. Сегодня ему предстоит посетить родовой источник. А его искушение будет в этот момент мирно спать за стеной.

Пока он брел сквозь ночь и снег, вспоминал события недельной давности. Он виноват перед Анной. Девушка явно была не в себе, и пользоваться этим было неправильно. Но в тот момент, когда она повернулась к нему, сдержаться стало невозможно. Вестейн был вынужден признаться хотя бы самому себе, что также потерял голову от этой девушки, как и его байланг. И что с этим делать, совершенно непонятно. Ясно только то, что никто не должен об этом узнать.

Правда, Йоран оказался слишком прозорлив. Ему пришлось рассказать.

Вестейн кое-как добрался до домика на горе. Долго топтался в коридоре. Снег на ботинках таял, пока он прислушивался к тишине, которая царила в комнате Анны. По крайней мере, девушка спит, а не варит зелье для очередного приключения. И даже прожила неделю без поиска неприятностей. Лишь бы Лейф ее больше ни на что не подбил, а Правящий герцог не потребовал дочь на очередной бал. Одно прошение Правящей герцогине – и Анну придется отпустить. А потом не находить себе места и выплескивать злость на тренировках.

С этой мыслью Вестейн вошел в ванную и коснулся дальней стены. Родовая сила тут же откликнулась, и потайная дверь открылась. С надеждой, что родовой источник поможет ему избавиться от мыслей, Вестейн шагнул вперед.

… Из домика он вышел ближе к утру. На душе царило умиротворение, и патруль в компании Йорана и пары других стражей помог сосредоточиться на текущих делах. Возвратились они уже после полудня, когда занятия в академии закончились. На дальнем плацу теснились люди и байланги. Стоило Вестейну спешиться, как к нему тут же подбежал слуга и скороговоркой выпалил:

– Господин Ааберг, вас просит к себе господин Густафсон!

Только тогда куратор сообразил, что это экспедиция Скалы вернулась от Лабиринта. И что же нужно прославленному инспектору от опального мастера мечей? Но идти придется. Краем глаза он заметил среди кучки адептов фигурку Анны. Оставалось надеяться, что причина этого сборища не проделки его ученицы.

Анна

В ночь на пятницу спала я плохо. Проснулась среди ночи от жжения под повязкой. Вяло хлопнула в ладоши, зажигая лампы, и сорвала черную полосу ткани. Затем я медленно приоткрыла один глаз. Никаких изменений в метке я не заметила. Вторым хлопком погасила свет и попыталась снова уснуть.

Жжение мешало, и какое-то время я ворочалась. Пока мне под бок не подкатился меч. От него шла успокаивающая пульсация. Я обняла свой клинок и пробормотала, не открывая глаз:

– Что мне делать, Мист?

«Замуж!» – довольно выдал он.

Я тут же оттолкнула древнюю железку и отвернулась со словами:

– Что мне сделать, чтоб уснуть побыстрее? И почему эту штуку так жжет?

Меч снова ткнулся в бок, на этот раз виновато и заискивающе. Я сердито фыркнула. Но ровная пульсация чуть притупляла ощущения от метки, поэтому я все же снова обняла меч.

«Источник, – пришло от него. – Спи».

Связь метки с родовым источником Аабергов больше вопросов не вызывала. Поэтому я только снова закрыла глаза и постаралась уснуть. Но помимо воли в голове начали крутиться мысли.

Надежда на то, что дерево на руке превратится в прямоугольник, таяла с каждым днем. Думать о том, что творится с меткой куратора, тоже не хотелось. Всю учебную неделю я успешно увиливала от разговора. На занятиях Вестейн вел себя как обычно, а стоило мне увидеть его после, как я нагло уходила в другую сторону.

Наверное, этот ход был ужасно глупым, но ничего поделать с собой я не могла. Сомнения продолжали меня грызть. Несмотря на помощь Мистивира, спала я тревожно и еле содрала себя с постели утром. Клинок и тут мне помог: самым наглым образом спихнул на пол.

За завтраком, пока я старательно глотала омерзительный супчик, Чейн объявил:

– Тренировка переносится на вечер. Куратор Ааберг улетел в дополнительный патруль. Сразу идем на словесность.

Парни как будто повеселели. Но Гест спустил всех с небес на землю:

– Значит, сначала тренировка с мечом, потом на байлангах. Он же сегодня ночную обещал…

На этом месте Бранд издал стон, а лицо Нильса стало совсем несчастным. Эйнар, наоборот, повеселел. Котик любил сбегать после отбоя. А теперь появился шанс, что уставший байланг хотя бы утро выходного проведет под навесом, пока его хозяин будет отсыпаться.

А у меня внезапно испортилось настроение. Вот у них снова тренировки, а меня никуда не берут! Тоска… Правда, это позволяет мне избегать разговора с куратором. Но все равно с каждым днем я все больше чувствовала себя обделенной. Не знаю, правда, чем больше: тренировками или вниманием Вестейна.

После завтрака мы отправились на словесность. Рассветные лучи окрашивали снег в розовый. Ночью мело, и нам приходилось протаптывать к корпусу новую тропинку. Чуть в стороне от нее меня ждал неприятный сюрприз. Крон лениво привалился к наполовину занесенному снегом каменному фонарю. Я сразу поняла, что ждет он именно меня.

И не ошиблась. Стоило мне поравняться с ним, как страж скрестил руки на груди и негромко позвал:

– Скау. На два слова.

Я нехотя развернулась к нему, но шагать в сугроб не стала. Сигмунд и Эйнар остановились рядом со мной, но Крон рявкнул на них:

– Вас я не звал.

Братья переглянулись и пошли в сторону Академии. Но я увидела, что вдали они замерли и продолжили наблюдать за нами. Крон ругнулся, а я безмятежно спросила:

– Что вы хотели, господин Крон?

Он смерил меня недовольным взглядом и сухо проговорил:

– Ты, наверное, чувствуешь себя очень умной, да? Талантливой. Белые волосы, чутье гор. Древняя кровь затмевает разум или ты и правда считаешь себя всесильной?

– Вы это к чему? – ровным тоном спросила я.

Крон шагнул ко мне и сказал:

– Советую для начала немного изучить историю и начать ориентироваться в политике Северного герцогства, прежде чем совать в нее свой длинный нос. Ты перессорилась с видными родами, девочка. Думаешь, дружба с Лейфом не позволит выбросить тебя из Академии?

– Я не нарушаю правил.

– Ты регулярно их нарушаешь, и однажды я поймаю тебя за руку, – зло сказал он. – Не помогай Аабергу. И, может быть, тебя оставят в покое.

С этими словами парень развернулся и пошел к загонам. А я поспешила догнать своих друзей.

– Что ему было нужно? – спросил Эйнар.

– Ничего, – отмахнулась я. – Но как же надоели его придирки. Вот кому я бы с удовольствием устроила пакость.

– Такому устроишь, – уныло сказал друг. – Пожалеешь, что на свет родился.

Я оглянулась на удаляющегося Крона и пожала плечами.

– Смотря, как замести следы.

И эта мысль крепко засела в моей голове. С занятий я вышла, мысленно перебирая все прошлые каверзы и пытаясь сообразить, как отплатить Крону и не попасться. Не знаю, что меня больше всего задело: то, что он цеплялся ко мне, или то, как он постоянно смотрел на Вестейна.

Эйнар и Сигмунд, кажется, чувствовали мое настроение. Первый все время обеспокоенно косился на мое лицо.

– Ты смотришь на меня как на Котика, – не выдержала я.

– Он примерно так и выглядит, когда задумывает очередную глупость, – обреченно сообщил Эйнар. – И удержать тебя труднее, чем собственного байланга.

Сигмунд не смог сдержать смешок. Ответить я не успела. От дальнего плаца раздался разъяренный вой.

Я развернулась туда, прежде чем сообразила, что делаю. И только потом заметила пятерку байлангов. К седлам четырех псов по-прежнему был привязан комок сетей. Только теперь в нем копошилось что-то белое. Именно оно… точнее, она издавала такие звуки.

– Анна, ты куда? – изумился Эйнар.

И только после этого я заметила, что быстрым шагом двигаюсь к плацу.

– Хочу посмотреть, – ответила я.

– Не разрешат же! – возразил Сигмунд. – Это опасно. Смотри, всех гонят прочь.

Я и правда заметила, что несколько крепких парней в летных костюмах разворачивают адептов. Но двигаться вперед не перестала. Друзья не отстали, Эйнар тяжело вздохнул.

Скоро я смогла приблизиться и рассмотреть, что среди цепей бьется байланг. Но тут передо мной возник незнакомый мужчина.

– Назад, – приказал он.

Я одарила его своей самой очаровательной улыбкой и захлопала глазами.

– Мы только посмотрим, – попыталась разжалобить стража я.

– Запрещено, – мотнул он головой.

Но тут я заприметила куратора, который разговаривал с крепким мужчиной лет пятидесяти. Пышными белые усы, грива таких же белых волос и мундир намекали, что это и есть командир. Вопреки здравому смыслу и тому, как вела себя всю неделю, я тут же выпалила:

– Мне надо срочно поговорить с куратором! Вот он.

После этого я безапелляционно ткнула пальцем в сторону Вестейна.

У стража глаза на лоб полезли.

– Ааберг не берет девушек, – укоризненно сказал он.

Эйнар вежливо произнес:

– Уже взял одну.

– Она в нашей группе, – подтвердил Сигмунд.

Страж заколебался, но с места не сдвинулся. В этот момент до меня донесся холодный голос куратора:

– Нет уж, меня это не касается. Пусть герцогиня сама разбирается. Уберите Бешеную с территории Академии, пока я не пожаловался ректору.

С этими словами он развернулся и пошел прочь.

– Отходите, – настойчиво попросил страж.

Я нехотя отступила.

Уходить не хотелось, но и догонять куратора я не стала. Эйнар потянул меня прочь, и сначала я даже пошла. Но сама не заметила, как замедлила шаг и отстала от парней. Они продолжали идти вперед не оглядываясь. А я остановилась и снова стала смотреть на байланга. И в этот момент с громким звоном цепь лопнула.

Крылья все еще охватывали черные звенья, поэтому взлететь собака не смогла. Крики стражей я слышала будто издалека. И не могла оторвать взгляд от прекрасного, хоть и тощего создания, которое неслось точно на меня.

Глава 4. Бешеная

Не знаю, что хотела сделать Бешеная и почему для этого она выбрала меня. Но я смотрела на нее как завороженная и не могла сдвинуться с места. Расстояние между нами стремительно сокращалось, а я видела только полные отчаяния золотистые глаза и блеск аметистов на обрывках упряжи.

Одно я понимала точно: добежит она быстрее, чем кто-то из людей успеет ее остановить. Точнее, я это понимала до того момента, пока не увидела, как в воздухе один за другим вспыхивают тридцать мечей. Сердце ушло в пятки, оцепенение прошло, и я рванула навстречу байлангу.

Собаку это обескуражило, и она попыталась затормозить. Но я прыгнула ей на шею, и мы вместе рухнули в сугроб. По плацу разнесся слитный вздох. То ли на этом силы Бешеной иссякли, то ли она растерялась, но меня не попытались ни спихнуть, ни разорвать. Может быть, я опоздала и клинки Вестейна зацепили ее?

Эта мысль заставила меня открыть глаза и встрепенуться. А затем я поняла, почему теперь вокруг царит обескураженное молчание. Куратор успел атаковать. Вот только Мистивир тоже успел.

В нескольких волосках от грязной белой шкуры скрестились два меча. Белый против черного, сапфир против оникса. Мистивир знал, как сдержать все тридцать клинков разом – ударить в тот, который был настоящим, а не магическим дублем. И теперь остальные лезвия также дрожали в воздухе, не в силах сдвинуться с места.

А я чувствовала, что из меня выкачали львиную долю магии. Наконец, куратор взмахом руки развеял клинки и двинулся в мою сторону. Я же перевела взгляд на байланга. Бешеная тяжело дышала, золотистые глаза были устремлены на меня. Черные звенья впивались в крылья, и я невольно потянулась, чтобы освободить их.

Первыми до меня добежали не стражи, которые разгоняли толпу, и даже не куратор. Йоран появился за спиной и перехватил мою руку. А затем выдал такую сочную тираду, что у всех прекрасных леди в округе уши должны были свернуться в трубочку. Цветистые обороты стража я уже слышала. Правда, первый раз в свой адрес. Но спокойно внимала, даже запомнила пару новых слов.

– … такая же упертая бестолочь, как твой учитель! – закончил Йоран.

И в этот момент как раз подошел Вестейн. А Бешеная вдруг шевельнулась. Зубы щелкнули в сантиметре от рукава Йорана, и страж тут же отпрыгнул в сторону. Я обняла огромную морду и с надеждой воззрилась на куратора. Меня сожрать не попытались. А вот стоило Вестейну сделать шаг вперед, как Бешеная недвусмысленно оскалилась.

Куратор возвел глаза к небу. Наверное, в очередной раз умолял богов даровать ему хоть сколько-нибудь терпения. Тут нас окружили незнакомцы в форме Инспекции Лабиринта. Усатый тип, с которым только что разговаривал куратор, хлопнул его по плечу с усмешкой.

– Кажется, теперь это твоя проблема, Ааберг. Как будешь ее решать?

Чуть в стороне я заметила группу преподавателей, от них неслись смешки. А затем подняла взгляд на Вестейна и попросила:

– Ну пожалуйста!

В этот момент с неба упал Свейт. Байланг приземлился рядом со мной и с интересом обнюхал Бешеную. Та в ответ обнюхала его морду. А затемПотом черный нос озадаченно ткнулся в повязку на моей руке. После этого собака посмотрела на меня. Причем так, что я поневоле смутилась.

Куратор взмахнул рукой, и его меч наконец вернулся в ножны. Мистивир с тихим стуком занял свое место у меня на поясе, и теперь Бешеная с интересом обнюхивала уже его. Я заметила, что Йоран, который только что ругался на чем свет стоит, теперь косится на моего куратора и едва сдерживает смех.

Только после этого я увидела, что за спиной Вестейна стоят Эйнар и Сигмунд. Лица у парней были совершенно белыми. Когда куратор обернулся к ним, оба шарахнулись и покаянно склонили головы. Но Вестейн холодно приказал:

– Подготовьте крытый загон.

Котик и Кнут приземлились рядом, и парни мгновенно оказались в седлах. Улепетывали байланги так, будто Бешеная теперь гналась за ними. Куратор проводил их взглядом и повернулся ко мне. Собака рядом со мной издала глухой рык. Вестейн ей явно не нравился.

Но его это не смутило. Куратор махнул рукой и раздраженно приказал:

– Заставь ее встать и веди к загонам. И учти, если она попытается сделать тебе хоть что-то, превращу в решето.

Дважды повторять не пришлось. Я тут же оказалась на ногах и потянула байланга за остатки упряжи. Но та и не думала подниматься на лапы. Только сердито фыркнула и опустила голову. А затем многозначительно шевельнула спутанными крыльями.

Прежде чем я успела снова потянуться к цепям, Вестейн сказал:

– Исключено. Цепи с нее ты снимешь только в крытом загоне.

Я попыталась возразить:

– Но иначе она не пойдет…

– Заставь ее, – ответил Вестейн. – Анна, если байланг не будет тебя слушаться, никто не разрешит ей остаться здесь.

– У меня нет метки связи…

– Она уже потеряла свою связь и пока не готова обрести новую. Сначала тебе придется завоевать ее доверие. Сила воли всадника – основа послушания байланга. Нужно заставить ее дойти до загона без метки связи. Иначе Рунфаст заберет ее.

Судя по выражению лица усатого, ничего хорошего Бешеную не ждало. С тяжелым вздохом я погладила белую морду собаки, почесала ее за ухом и прошептала:

– Ну пожалуйста, пойдем со мной. Никто не тронет тебя, обещаю. Тебе приготовили новый дом. И там я сниму с тебя цепи.

Свейт гавкнул, словно хотел поддержать меня. Бешеная недоверчиво посмотрела на него, потом на меня… А затем все же встала. Я отступила, и собака шагнула следом. Похоже, все ее силы ушли на борьбу. Шла она медленно, еле переставляя лапы и пошатываясь. Но не забывала скалить зубы на всех, кто смел приблизиться. И, как мне показалось, особенно ей не понравился Крон. Когда он приблизился с издевательской улыбкой, собака рыкнула так, что страж сбился с шага. Я увидела, что мой куратор подавил усмешку, и воспряла духом.

Так мы и шли к загонам. Впереди Вестейн и Свейт. Следом пятилась я, стараясь не выпускать Бешеную из виду. Толпа держалась на расстоянии, но с каждым шагом любопытных прибывало, и вскоре нас сопровождала почти вся Академия.

Крытый загон предназначался для больных и раненых байлангов. Вместо навеса там был теплый сарай, а над загоном простерлась крыша из прочной сетки. Сигмунд и Эйнар распахнули ворота и отступили в сторону, позволяя мне завести туда Бешеную. Куратор со Свейтом тоже остались в стороне. Я вошла под сетку, а вот собака заколебалась. Закрытое помещение явно не внушало ей доверия. Снова пришлось уговаривать:

– Хорошая собачка, иди сюда. Здесь тепло, еда… Иди сюда, хорошая собака…

Назвать ее Бешеной вслух язык не повернулся. Наверное, нужно узнать ее настоящее имя. Не могла же погибшая хозяйка звать ее так?

Медленно, шаг за шагом собака вошла под сетку. Эйнар и Сигмунд хотели закрыть ворота, но куратор остановил их, позволяя мне вести Бешеную дальше. Наконец, она вошла вслед за мной в сарай и с наслаждением вытянулась на подстилке из свежего сена.

Я захлопнула дверь изнутри и смахнула со лба пот. Судя по тому, что за воротами нарастает гул, проблемы мои только начинаются.

Парни успели подготовить все, что нужно. Тряпки, мази, бинты, воду. Миску дымящейся каши с мясом, которую я тут же поставила перед байлангом. Пока собака ела, я осторожно распутывала сеть на ее крыльях. Магическая ловушка оказалась довольно сложной. И, хотя было интуитивно понятно, куда направлять магию, возилась я долго.

К гулу голосов за воротами я старалась не прислушиваться. Иногда мне казалось, что сквозь шум прорываются визгливые нотки голоса Иды или яростное шипение Крона. Вот уж кто попытается сделать так, чтобы Бешеную убили. О том, что ректор может не разрешить оставить байланга, я старалась не думать.

Для этого пришлось полностью сосредоточиться на своем деле. Я медленно и аккуратно сняла цепь, а затем остатки упряжи. Я боялась, что собака попытается удрать, как только я освобожу крылья. Но она только сыто икнула и расправила их, милостиво позволяя мне обработать воспаленную кожу в тех местах, где в нее впивались звенья.

Наверное, прошло не меньше часа, прежде чем я закончила смазывать раны байланга. Правда, мне еще предстояло расчесать спутанный мех. Но для этого собаку придется искупать, и я не понимала, как это сделать. Пока я стояла и ломала голову, дверь за моей спиной тихо скрипнула. Только в этот момент я поняла, что за воротами наступила долгожданная тишина.

Я обернулась и увидела, что своим вниманием нас почтил ректор. На суровом лице застыла маска равнодушия. За его спиной стоял куратор, и оба они смотрели на байланга. Бешеной эти взгляды не понравились, и она тут же оскалилась. Из горла собаки вырвался рык. Я поспешно цыкнула на нее и обхватила руками огромную морду. Наверное, это смотрелось ужасно глупо.

Но ректор выразительно хмыкнул, а затем обратился к Вестейну:

– Под твою ответственность.

Куратор покладисто кивнул, и они оба вышли. Вовремя, мне как раз ужасно хотелось кинуться Вестейну на шею, а делать это было ни в коем случае нельзя… Но в этот момент мне казалось, что я люблю его еще больше.

Так, погодите, какое еще «люблю»?! Никаких любовей, я сюда учиться приехала, он куратор, а у меня… собака больная, вот!

От непрошеных мыслей и проснувшейся совести я решила избавиться проверенным способом – тяжелым физическим трудом. К счастью, повод имелся. Точнее, уже бессовестно дрых, сунув голову под крыло.

Сначала нужно прополоскать все тряпки, вылить грязную воду, налить чистую в миску, избавиться от цепей и упряжи. Куда деть остатки ремней с аметистами, я не знала. Поэтому вышла с ними из загона и замерла в растерянности.

Справа раздался знакомый голос:

– Ну ты даешь!

Я обернулась и увидела Хеймира. Тира отстранилась, но я успела понять, что помешала страстным объятиям. Выглядела она донельзя спокойной, а в глазах ее приятеля горел азарт.

Я пожала плечами.

– Не бросать же несчастную собаку на растерзание вашим инспекторам.

– Они и сами не горели желанием с ней разбираться, – фыркнул Хеймир. – Три месяца караулили, чтобы представить Правящей герцогине Найгерд результат своего труда. Все силы потратили, чтобы поймать ее. Но теперь все ждут, что Бешеная сожрет тебя.

Парень бросил на меня оценивающий взгляд.

– Пока не пытается, – пожала плечами я, а затем пожаловалась: – Не знаю, что делать с упряжью.

Тира посмотрела на остатки ремней в моих руках и посоветовала:

– Отнеси в отдел снабжения. Думаю, кто-нибудь из мастеров согласится вытащить эти камни и вставить их в новое снаряжение.

Хеймир удивленно воззрился на свою подругу.

– Ты так говоришь, будто она собирается летать на этом байланге.

Та в ответ неопределенно пожала плечами и улыбнулась. А я почувствовала прилив благодарности к девушке. А затем коснулась магией запора на воротах. Тихий щелчок оповестил меня, что теперь Бешеная заперта. Нужно придумать ей другое имя и переделать еще кучу дел.

– Погоди, – внезапно спохватился Хеймир. – Тут Сигмунд Халворсон тебе кое-что передал.

Я приняла из его рук книгу и спросила:

– Что это?

– Справочник по уходу за байлангами, – пояснила Тира. – Ты же ничего о них не знаешь.

– Твои друзья ушли на тренировку с мечами, – добавил Хеймир. – Но тебе Ледяной велел заниматься Бешеной.

Я прижала книгу к груди, распрощалась со старшекурсниками и помчалась в Академию. Сказать, что на меня косились, значит не сказать ничего. Меня всю дорогу сопровождали шепотки.

– Говорят, Бешеная чуть не сожрала ее…

– Не зря ее не выбрали байланги…

– Ледяной заставил ее ухаживать за этой зубастой тварью…

– Спорим, что как только Бешеная встанет на ноги, оттяпает ей голову?..

Большую часть этих слов я пропустила мимо ушей. Но типа, который бился об заклад, что мне оторвут голову, на всякий случай запомнила. Если Лейф предложит мне сыграть следующую шутку с этим тощим светловолосым старшекурсником, точно соглашусь!

Я готовилась к тому, что в отделе снабжения придется упрашивать переделать ремни и готовила свои самые очаровательные улыбки. Но старик, который занимался упряжью, согласился неожиданно легко. Получив обещание, что к среде все будет готово, я отправилась обратно.

Остаток времени до ужина я провела в сарае, возле спящей собаки, изучая справочник. За ужином царило обескураженное молчание.

Наконец, я не выдержала и буркнула:

– Что, у меня выросла вторая голова?

– Нет, – фыркнул Чейн. – Ты всего лишь решила приручить взбесившегося байланга, который уже ранил двоих девушек. И создала новые проблемы куратору Аабергу. Отвечать за твою глупость будет он.

– Если куратор разрешил, значит, так надо, – запальчиво возразил Эйнар.

Но его никто не поддержал. Только Сигмунд обреченно вздохнул.

Правда, когда я вышла из столовой, братья вышли следом, и Сигмунд сказал:

– Все будет хорошо. Если куратор согласился, значит, думает, что ты справишься.

Но его слова меня ничуть не успокоили. Совесть грызла с новой силой.

Парней ждала поздняя тренировка на байлангах, а меня – грязная Бешеная. Оказалось, что за перегородкой в сарае была специальная ванная для больных собак, вода и воздух в которой подогревались с помощью магических камней.

Заманивать туда Бешеную пришлось миской каши. Пока собака ела, каким-то чудом я успела намылить ее и смыть пену. Правда, за это время я и сама оказалась насквозь мокрой, так что сушиться пришлось нам обоим. К счастью, тепла, которое источала моя новая подружка, хватало на нас двоих. Завернувшись в одеяло, я села под ее теплый бок и сама не заметила, как провалилась в сон.

Поднять меня не смог даже голос куратора.

– Анна, просыпайся.

Сквозь сон я вспомнила, что разговаривать с ним не хочу, и решила дождаться, пока Вестейн уйдет.

– Анна, вставай, уже ночь.

И это не заставило меня открыть глаза. Я еще теснее прижалась к теплому боку байланга. Тогда куратор обреченно выдохнул: