Kitobni o'qish: «Профессия – путешественник. Приключения тревел-журналиста – от московских подземелий до индонезийских драконов»

Ольга Чередниченко

Shrift:

Посвящается моему папе, Валерию Витальевичу Чередниченко

Мир глазами путешественников

В оформлении обложки использована фотография:

PhotoSunnyDays / Shutterstock / FOTODOM

Используется по лицензии от Shutterstock / FOTODOM

Во внутреннем оформлении использованы иллюстрации:

sorninai, ArtMari, yugoro, Kate Garyuk, Anastasiia Kardasova / Shutterstock / FOTODOM

Используется по лицензии от Shutterstock / FOTODOM

Глава 1
Париж

Я осознала, что хочу написать книгу, едва научившись читать. Путь к моей главной жизненной мечте начался с детских историй на склеенных листочках и с подростковых рассказов на пузатом мониторе. Потом я поступила на журфак и придумала сделать путеводитель по Парижу. Разве могли быть какие-то сомнения в том, что сотрудники крупнейшего издательства страны жаждут насладиться моими гениальными студенческими текстами?

Работа моей мечты

«Я не могу доверить вам написание целого путеводителя! Что же вы сразу не сказали, что вам всего 21 год!» – разозлилась на меня редактор Оксана Усольцева. «Но мне уже почти 22», – возразила я. Только это не сработало. Да и выглядела я тогда совсем как школьница.

В тот день я уехала из издательства ни с чем. Договор моей мечты мы не подписали. Домой вернулась в слезах. «Что случилось?» – бросился ко мне папа. «Они мне отказали!» – ревела я.

Я рассказала ему, что придумала классную идею для путеводителя по Парижу и написала об этом на общий адрес «Эксмо». Невероятно, но ответ получила почти сразу! Оказалось, в издательстве как раз искали автора, и предложение мое тоже всем понравилось. Меня пригласили подписывать договор. Но, когда я примчалась, тон разговора резко поменялся. Ну а когда показала паспорт, и вовсе передумали со мной работать. Сказали, что все их авторы гораздо старше.

«Слава богу, что в этом издательстве работают такие мудрые люди, – выдохнул отец. – Тебе очень повезло, что они отказались. Ты хоть представляешь, что бы было, если бы вы подписали сегодня этот ужасный договор? Ты бы подвела взрослых людей. Нас бы огромный штраф заставили платить! Откуда ты знаешь, как писать путеводители? Тщеславие уводит с истинного пути. Конечно, ты бы не справилась».

«Почему ты никогда мне не веришь? Я видела его! Я увидела свой путеводитель, когда лежала в ванне», – закричала я на отца и хлопнула дверью своей комнаты перед его носом.

Пару месяцев назад мы с мамой впервые побывали в городе, которым я бредила с детства. Во-первых, та поездка стала одним из моих первых заграничных путешествий. Во-вторых, культурный шок дополняло то, что это был именно Париж. Я смотрела о нем множество фильмов, читала столько книг.

Тогда мы взяли с собой какой-то обычный путеводитель, а мне хотелось пройтись по следам любимых героев – увидеть все эти родные места наяву. Вернувшись в Москву, я пошла в книжный магазин, чтобы найти гид с киношными и литературными маршрутами. Но такого не оказалось. Через некоторое время, лежа в ванне, я вдруг осознала: раз такой путеводитель уже появился в моей голове, нужно помочь ему материализоваться. Я хочу написать его сама!

«Какая разница, сколько мне лет, если я ответственная и пишу хорошие тексты? – думала я, свернувшись калачиком на диване в своей комнате. – Откуда им знать, справлюсь я или нет? Кто сказал, что 20-летние не должны писать путеводители, а, например, 40-летние впервые выходить замуж и рожать детей?»

«Никто лучше нас самих не знает, что мы можем, а что нет. Если у тебя есть мечта, нужно сделать все возможное на пути к ней, прежде чем ее отпустить», – решила я в конце концов и уснула.

На следующий день предприняла последнюю попытку: написала редактору письмо о том, что возраст не имеет значения и что я справлюсь, если только она мне доверится. B сказка стала явью. Она доверилась. Я начала работать над путеводителем по Парижу – одним из первых в новой тогда серии «Оранжевый гид».

Я пишу путеводитель

Вначале я была самым счастливым человеком на свете: пересматривала «Амели» и другие фильмы, перечитывала Ремарка и Хемингуэя, перелистывала альбомы импрессионистов. Составляла маршруты, собирала самые интересные истории о достопримечательностях, архитекторах, художниках, правителях и жителях Парижа.

Я узнала, что писатель Ги де Мопассан был настолько расстроен строительством Эйфелевой башни, что стал ежедневно обедать в ресторане «Жюль Верн» на ее третьем уровне, поскольку это единственное место, откуда ему не было видно ненавистное сооружение. Собор Парижской Богоматери спасли от полного разрушения в XIX веке пожертвования писателя Виктора Гюго и местных проституток, а устрашающего вида горгульи на его стенах на самом деле выполняют функции водосточных труб. Художники, которые жили на Монмартре, пьянствовали и кутили целыми ночами, а Пабло Пикассо обязательно стрелял из револьвера, перед тем как лечь спать, – для жителей окрестностей этот звук означал: пора вставать на работу.

Собрав материал, я взяла отпуск на основной работе и еще раз смоталась в Париж, чтобы сделать фотографии. Поселилась в самом дешевом отеле: окно моего номера выходило на стену с огромной трещиной. Ну и что! Зато все эти прекрасные занятия – теперь моя работа, за которую мне даже заплатят гонорар! Я выпила кофе на мосту Искусств, где мистер Биг из «Секса в большом городе» наконец-то назвал Кэрри Брэдшоу своей единственной. Обошла все улочки, церкви и музеи. Даже в последний день целовалась под дождем с одним французом на набережной Вольтера.

Потом вернулась домой, в Москву. На всю работу у меня осталось чуть больше двух месяцев. Сначала я писала путеводитель по выходным и вечерам, после работы и учебы на журфаке МГУ. Через месяц непрерывного труда, когда я не успевала не только увидеться с друзьями, но и просто спокойно попить чай, мне захотелось выть. Но я продолжала писать.

Еще ближе к дедлайну стало понятно, что придется иногда работать ночами, чтобы все успеть. Тут-то и выяснилось нечто безумное: папа, видимо, решил мне отомстить за ослушание и по ночам стал отключать интернет. Заявил, что это только на пользу, а то я буду лазить по всяким непотребным сайтам и изучать гадости, пока они с мамой спят. Сначала я просто была вне себя от ярости. Какие еще гадости! Мне ногти-то некогда постричь.

Но потом стала быстро соображать, как справиться с проблемой. Чтобы выкрутиться, мне пришлось пойти на крайние меры: примерно за неделю до сдачи текста я почти поселилась на ТНТ. Заканчивала свою обычную работу, ехала на журфак (или прогуливала занятия), а потом возвращалась в офис, заваривала себе кофе покрепче и всю ночь писала путеводитель. Утром, зевая, встречала коллег и снова переключалась на написание новостей и пресс-релизов о «Битве экстрасенсов» или «“Сексе” с Анфисой Чеховой».

После работы

Путеводитель я сдала в срок. Когда это случилось, я не чувствовала себя победителем. К моменту дедлайна я ненавидела Париж и Microsoft Word всей душой. Я была измотана настолько, что стала равнодушна ко всему. Даже к тому, что редактор нашла мои главы о ресторанах и шопинге слишком короткими, попросила их дописать другого человека и поставила его фамилию на путеводителе рядом с моей – как соавтора.

Небольшие положительные эмоции я испытывала только от того, что снова могу посидеть за столом и попить чай, глядя в окно, а не в компьютер. Или помыть посуду, никуда не торопясь. Или пройтись по улице и послушать пение птиц.

Несколько лет спустя я работала на «Мосфильме», и одна коллега-сценарист рассказала мне, что однажды писала сценарий, ровно два месяца не отрывая глаз от монитора и не выходя из дома. Наконец она закончила, распечатала рукопись, села в такси и поехала к продюсеру. А когда вышла из машины – не поверила своим глазам. На улице все было зеленым! Пока работала, она не заметила, что наступила весна. Примерно то же тогда произошло и со мной.

Я настолько выгорела, что даже не обрадовалась по-настоящему, когда мне выплатили гонорар. Впрочем, сняла на него квартиру, съехала от родителей и первым делом провела себе там нормальный интернет.

Через полгода мое детище, «Оранжевый гид» по Парижу, появилось на полках всех книжных магазинов России и СНГ. Но даже это не вызвало во мне бурю восторгов – ведь на обложке стояла не только моя фамилия, но и человека, который выполнил всего 5 % от той работы, которую проделала я.

Мне, конечно, было приятно держать в руках свою первую книжку и хвалиться ею перед друзьями. Но в глубине души легла печаль. Эта чужая фамилия рядом с моей доказала то, чего я больше всего боялась: и отец, и редактор были правы – я не справилась.

Тревел-журналистика

Сегодня я уже так не думаю. Тот «Оранжевый гид» изменил мою жизнь: я прошла сложный конкурс и поехала на три месяца учиться журналистике в Париж. В отличие от остальных участников стажировки, я не знала французского – меня вытянуло только то, что я создала путеводитель. Позже я переписала чужие главы и стала единственным автором своего творения.

На сегодняшний день три сотни тысяч моих «Оранжевых гидов» по Парижу были куплены в книжных магазинах России и СНГ, а потом побывали во Франции вместе со своими хозяевами. Книга уже полтора десятка лет остается бестселлером, ее переиздавали 12 раз, а у каждого пятого человека, с которым я знакомлюсь, она, оказывается, есть дома. Издание РБК включило путеводитель в свою подборку лучших, а я потом написала больше 20 гидов по разным городам и странам. И, конечно, неисчислимое количество раз потешила свое тщеславие, перечисляя все эти цифры и факты при любом удобном случае – прямо как сейчас.

Но главное, чему я научилась благодаря своему первому путеводителю, – не сдаваться. Страх – это естественно. Особенно когда тебя убеждают, что ты не справишься. Стоит только решиться идти навстречу мечте, как мир начинает благоволить: случайно попадается мотивирующая статья или встречается нужный человек. Потом берешься за дело, и внезапно освобождается пара лишних часов в день, чтобы поработать над своей затеей.

Это как мыть посуду после дня рождения. Сначала даже думать боишься об этой гигантской горе в раковине. А потом включаешь воду, намыливаешь губку, берешь в руки первую грязную чашку. Тарелка за тарелкой – и вот уже осталось последнее блюдце. Главное – перебороть первый страх и с чего-то начать.

Мы редко знаем наперед, какое событие запустит важный жизненный процесс, а какое его завершит. Сейчас я оглядываюсь назад и вижу обе эти точки в моей карьере тревел-журналиста. Началом стал тот путеводитель по Парижу, идея которого пришла ко мне в ванной. Тогда и слова-то такого не было – тревел-журналистика. О болезненном завершении своей деятельности в сфере туризма я расскажу дальше, но сперва – о невероятных приключениях во всех концах света, которые мне довелось пережить благодаря этой необычной профессии. Даже на Мадагаскаре.

Главное, чему я научилась благодаря своему первому путеводителю, – не сдаваться. Страх – это естественно. Особенно когда тебя убеждают, что ты не справишься. Стоит только решиться идти навстречу мечте, как мир начинает благоволить.

Глава 2
Мадагаскар

На Мадагаскаре все наоборот: совсем другое небо с созвездием Южный Крест, месяц рогами вверх, острова пиратов, а еще земля красного цвета и лемуры, прямо как в мультике. Я уже две недели путешествовала по этому необычному островному государству – настало время возвращаться. Мой путь домой начался на небольшом острове Святой Марии, и мне предстояло целый день добираться на самых разных видах транспорта до города Туамасины, откуда уже легко было попасть в столичный аэропорт. Но я даже не представляла, что поездка окажется такой опасной, а я застряну посреди африканской страны без воды, еды, транспорта и крыши над головой.

Остров пиратов

Остров Святой Марии знаменит кладбищем пиратов. Когда-то морские разбойники приплывали сюда ради красивых женщин Мадагаскара и кружили им головы своими бархатными камзолами. Именно так небольшой остров на долгое время и перешел во владение Франции. Местная королева Бетти, построившая тут оборонительный порт, влюбилась в авантюриста Ля Бигоня. Она пообещала подарить ему свой остров, если он женится на ней. На француза надавило начальство, и тот вступил в брак с камнем на душе – ведь приятная внешность не входила в число многочисленных достоинств Бетти. Говорят, океан здесь до сих пор иногда выбрасывает остатки пиратских кладов, а малагасийские детишки верят, что это окаменевшие отблески звезд.

Мы с коллегой проснулись в гостинице на острове Святой Марии затемно. Позавтракать и даже выпить кофе не смогли, только приняли имодиум – через полмесяца путешествия наши желудки уже отказывались принимать местную пищу. За нами приехало такси с водителем и англоговорящим гидом.

Мы не знали, как именно добираться до Туамасины, и надеялись на приехавших за нами ребят. Но через сто метров пути дружелюбный малагасиец, который говорил по-английски, приветливо попрощался с нами и хлопнул дверью такси. Его слова «бон вояж» («хорошего путешествия») прозвучали зловещей насмешкой. Водитель петлял по грунтовым дорогам острова пиратов около часа, а затем высадил нас в пустынном порту и уехал, даже не попрощавшись.

Мы остались там в темноте. Вокруг не было ни души. Но, даже если бы и нашелся кто-то, мы не смогли бы к нему обратиться, поскольку говорили только на русском и английском. Даже в лучшем отеле Антананариву английский понимали далеко не все, чего уж говорить о столь удаленном от столицы острове Святой Марии. На Мадагаскаре два основных языка – малагасийский и французский, поскольку раньше страна была французской колонией. Оба языка дети обязательно учат в школах даже самых глухих деревень – для общения с туристами.

Русскоговорящих же гидов на Большом острове было всего трое. Самый лучший из них – малагасиец по имени Пьеро Ракутумена Андриампахита – сопровождал нас в первые дни поездки. Он учил великий и могучий в университете Антананариву, смотрел советские фильмы и в оригинале читал Толстого и Достоевского. Общаясь с нами, выстраивал фразы литературно, а единственным сленговым словом в его лексиконе было «клево».

До чего же нам теперь не хватало Пьеро! Мы даже не представляли, как вернуться в отель или куда ехать дальше. Спасти нас могло только чудо. И оно произошло.

Вдруг рядом с нами пошевелилось одеяло. Мы вскрикнули. Из-под него вылез заспанный малагасиец, протер глаза и открыл стоящую рядом будку. Оказалось, это билетная касса, а он был в ней кассир. Мы обнаружили в списках на лодку имени Святой Марии свои фамилии и успокоились.