Kitobni o'qish: «Отбор. Мечтать о главном»

Пролог

Высокий молодой мужчина в темно-сером кителе размашистыми шагами шел по длинному мрачному коридору родового замка правителей Семигорья. Он сжимал кулаки и победно улыбался, в начищенных серебряных пуговицах отражались тусклые настенные фонарики.

Тактично постучав в уходящую под потолок резную дверь, мужчина приоткрыл ее, чуть поморщившись от неприятного скрипа давно проржавевших петель, и шагнул в просторные, плохо освещенные покои. Сквозь опущенные шторы кое-где пробивались солнечные пучки, в которых равномерно порхали невесомые пылинки. В нос сразу же ударил резкий запах старости.

– Веллингтон, сынок, – тяжело выдохнул дряхлый старик, лежавший на двуспальной кровати в дальнем углу комнаты, и протянул пожелтевшую руку навстречу вошедшему.

– Я с хорошими новостями! – Вэлл быстро пересек покои, встал на колени перед постелью отца и прислонился гладко выбритой щекой к трясущейся ладони. – Мы победили!

Из груди старика вырвался вздох облегчения, а в потускневших голубых глазах заблестели слезы.

Веллингтон, улыбаясь, заботливо поправил взлохмаченные седые волосы отца и еще раз прошептал, как будто не верил сам себе: «Мы победили!»

– Как же жаль, что ваша мать не дожила до этого счастливого момента. – Старик всхлипнул, пристально глядя на сына. Вэлл был так похож на покойную! Те же миндалевидные синие глаза, те же пушистые ресницы, те же черные густые волосы. – А где же Трейван? – забеспокоился правитель Семигорья, вглядываясь во мрак комнаты.

– Будет через пару минут, – успокоил отца Веллингтон, поднимаясь с колен.

Молодой мужчина придвинул обитый бархатом стул к кровати старика и, сев поудобнее, откинулся на спинку.

– Я не знаю, сколько сил и времени теперь потребуется, чтобы восстановить континент, – тяжело вздохнул Веллингтон и задумчиво посмотрел на дряхлого правителя.

– Я верю в тебя! Ты доказал, что в свои двадцать восемь лет являешься самым сильным неогеном на обратной стороне Земли! – гордо просипел старик. – Но даже тебе необходима надежная опора.

Опять неприятно скрипнула дверь, и в полумраке появился Трейван. Высокий молодой человек, еле заметно прихрамывая на левую ногу, быстро пересек комнату и так же, как и Вэлл, опустился на колени перед кроватью отца.

Ольгерд одарил младшего сына счастливым взглядом и провел иссохшей ладонью по густой рыжей бороде Трэя. В его лице правитель тоже узнавал до боли любимые черты покойной жены, но только небесно-голубой цвет глаз в обрамлении каштановых ресниц и солнечные, отливающие медью, волосы Трэю достались от отца.

– Как ты? – Поцеловав старческую ладонь, молодой человек сел на придвинутый старшим братом стул.

– Теперь хорошо. – Обескровленные губы растянулись в счастливой улыбке. – Я смог вырастить двух великолепных неогенов, освободивших Семигорье от вероломных захватчиков Залесья. Настал тот час, когда я спокойно могу отправиться к вашей матушке.

– Не надо так…

– Что ты говоришь, отец!

Братья возмутились почти одновременно, но Ольгерд чуть приподнял ладонь, останавливая сыновей.

– Я слаб и стар, настолько, что не выношу даже яркого света. Мой титул правителя объединенного Семигорья и самого сильного неогена континента уже давно формальность, все это по праву принадлежит тебе, Веллингтон. – Старик с одобрением посмотрел на старшего сына, который нервно заправил за ухо черную прядь доходящих до плеч волос. – Именно ты вернешь наш континент к прежней жизни, но правящему магу в помощь обязательно нужна триаса, которая станет верной спутницей на всю оставшуюся жизнь. Не нарушайте традиций. Испокон веков внутренними делами заведуют жены неогенов, пока мужья занимаются внешней политикой и охраной границ. За двадцать лет войн и скитаний жители нашей страны почти забыли, что такое счастливая жизнь, они запуганы и затравлены залесцами. Только добрая, отважная и понимающая триаса может спасти положение.

– К сожалению, их осталось не так много… – Трейван, поглаживая мягкую бороду, в которой прятался длинный шрам от левого уха до подбородка, задумчиво посмотрел на заметно напрягшегося брата.

– У меня сохранились некоторые записи из родовых книг, – продолжил скрипеть старик, – они обрывочны, но все же это лучше, чем ничего. По ним можно составить примерные списки девушек, которых стоит рассматривать в качестве кандидаток для Веллингтона. Большинство из них сейчас здесь, на обратной стороне Земли, но, возможно, есть и те, кто не вернулся домой. – Ольгерд на пару секунд прикрыл глаза, переводя дыхание. – Выбор триасы для семигорцев всегда был праздником, к которому тщательно готовились за год до передачи власти, но сейчас нужно поторопиться. Я понимаю, что вы никогда не видели, как происходит отбор, а из стариков, знавших традиции, в живых почти никого не осталось.

– Да и тех, что остались, сейчас днем с огнем не сыщешь, – обреченно вздохнул Веллингтон, – треклятые залесцы настолько запугали коренных жителей, что они уже боятся признаться, кто они и откуда. – Неоген гневно стукнул кулаком по мягкой поверхности стула.

– Трейван, – тяжело вздохнув, старик посмотрел на младшего сына, – я назначаю тебя распорядителем отбора, возьми сохранившиеся сведения о кандидатках и записи праздника, в котором победила ваша матушка. Сохранились только самые яркие моменты, но я уверен, что даже при таком мизере информации ты справишься и поможешь найти достойную триасу для Вэлла и всего Семигорья. – Ольгерд прожег взглядом темную каменную стену возле окна, и в неровной поверхности появилась ниша.

Трэй подошел к открывшемуся тайнику и вынул небольшой золоченый блокнотик и прямоугольную прозрачную пластинку, которая местами оказалась поцарапанной. Молодой человек прекрасно понимал, что испорченные кусочки квадровизор прочитать не сможет, но все же воспроизведет хоть часть драгоценной информации о счастливом прошлом континента. О жизни, про которую нынешняя молодежь знает так мало, но так ее хочет!

Сжимая подрагивающими руками мечту о прекрасном будущем, Трейван вернулся на свой стул.

– Думаю, мне осталось от силы пару дней, – прошептал старик, глядя в потемневший потолок, – пожалуйста, не соблюдайте полугодовой траур, достаточно и недели. Начните готовиться к отбору уже сегодня и, как только сможете, проведите его.

Глава 1

В десять утра апрельское солнышко весело заглядывало в убогую однокомнатную хрущевку на окраине подмосковного Лыткарино. Даша с улыбкой на лице вышла из ванной, подобрала валявшийся посередине комнаты свитер младшей сестры, вывернула его и достала из темно-коричневого лакированного шифоньера вешалку. Девушка аккуратно повесила кофту в шкаф, и, сморщив чуть вздернутый носик, начала складывать уголок к уголку пребывающую в обычном беспорядке одежду Маши. Доведя содержимое полок до идеала, Даша улыбнулась и нарочно громко хлопнула лакированной дверцей.

Маша, недовольно простонав, натянула одеяло так, что под ним скрылась ее белобрысая макушка.

– Вставай, засоня! – бодро проговорила Даша, собирая в низкий хвост темно-русые волосы. – Яичницу на завтрак приготовлю.

Она подошла к спящей сестре и, опустив одеяло, погладила ее указательным пальцем по заостренному кончику носа.

– Машка, вставай, а то на работу опоздаем! У меня в двенадцать сегодня первая группа, а у тебя, кстати, в одиннадцать тридцать!

Маша, щурясь от яркого солнышка, недовольно приоткрыла серо-голубые глаза с плохо смытой тушью и надула губы.

– Не хочу на работу, – простонала она, – я и так полночи танцевала.

– Ну, то ты танцевала для себя, а теперь поди, поучи детей. Тебе за это деньги платят, а не за танцульки в клубах.

Подмигнув сестре, Даша в два шага переместилась на крохотную кухню, зажгла газовую плиту и поставила на огонь начищенный до блеска чайник. Она видела, как Маша, недовольно пыхтя, поплелась в санузел.

Уже шесть лет прошло с момента, как умерла бабушка, и Даше пришлось все заботы о сестре взять на себя. К концу одиннадцатого класса бедная девочка, которой самой только в начале февраля исполнилось восемнадцать, осталась с пятнадцатилетним подростком на руках. Мама одной из подруг сжалилась над сестрами Громовыми и, воспользовавшись своими связями, помогла старшей оформить попечительство, чтобы младшая не оказалась в детдоме. Хоть разница в возрасте у девочек всего три года, но Маша упорно не хотела взрослеть и брать на себя хоть малейшую ответственность, поэтому Даше пришлось стать полноценной главой их маленького семейства. Иногда ее до ужаса раздражала беззаботность и бесшабашность младшей сестры, не умеющей правильно распоряжаться деньгами, не желающей понимать сложности жизни и пребывающей в постоянных мечтах о богатом, шикарном принце, который непременно ее найдет и женится, обеспечив роскошную жизнь. Даша злилась, ругалась, пыталась объяснять, но со временем просто смирилась, лишь иногда делая замечания, ведь кроме Маши в ее жизни не осталось ни одного близкого человека, так к чему лишние разногласия.

Протяжно засвистел чайник, Даша ловко сняла его с плиты и налила кипяток в бокалы, стоявшие на узеньком столике, покрытом клетчатой скатертью без единой морщинки, разложила в тарелки дымящуюся яичницу и достала из холодильника два куска хлеба.

– Машка, все готово! – позвала девушка и, выдвинув из-под стола две икеевские табуретки, села завтракать.

– Когда я выйду замуж за миллионера, то буду есть на завтрак устрицы, – мечтательно пропела Маша, садясь на свободный табурет.

– Ты бы грудь прикрыла, – укоризненно проговорила Даша, глядя на пышные формы, едва заслоненные кофточкой с глубоким вырезом, в которой девушка явно собралась идти на работу. – Сегодня ветрено; смотри, если продует, чем миллионера станешь завлекать?

Младшая сестра, недовольно цокнув, отхлебнула дешевого индийского чая и, сморщившись, посмотрела в смеющиеся серые глаза.

Позавтракав, Маша поспешила прихорошиться перед выходом, а Даша убрала со стола и помыла посуду. Накинув легкие курточки, девушки вышли навстречу солнечному весеннему дню.

Они торопились, потому что Маша, как обычно, прособиралась дольше, чем позволяло время. Пробегая мимо «Виктории» на Парковой улице, Даша привычно положила пятьдесят рублей сидящей возле магазина старушке с кружечкой. Бабулечка улыбнулась синеватыми губами и перекрестила две убегающие спины.

– Дашка, если ты будешь так раскидываться полтосами, мы никогда не насобираем на поездку на соревнования! – недовольно буркнула Маша.

– Если бы ты брала подработки и меньше тратила денег на салоны и наряды, то уже давно бы попала на Европу! – огрызнулась сестра. – Зачем надо было губы накачивать? Лучше бы отложила эти деньги. Мои пятьдесят рублей для поездки ничего не решат, а бабушка сможет себе хлеба купить!

– Хренов бандюр, – ругнулась младшая сестра, спотыкаясь о препятствие.

– Бордюр, – на автомате поправила Даша.

– Двадцать второй, бежим! – пропустив замечание, Маша на шестисантиметровых каблуках рванула вперед к остановке, как будто была в кроссовках. Скорости ей придавала злость на сестру.

Поехать на чемпионат Европы по хип-хопу было давней мечтой Маши, но денег катастрофически не хватало. Девушка понимала, что вряд ли займет высокое место, но зато ей представится возможность познакомиться с европейскими танцорами, а там, глядишь, сможет и отношения с кем-нибудь завязать. На ее яркую внешность мужчины всегда охотно клевали, а после и до свадьбы не далеко. Именно так и сложилась судьба первой хозяйки танцевальной студии «Double crewe», в которой сейчас работали сестры. За одним только исключением, что Катерина стала победительницей чемпионата Европы в сольниках – самая престижная номинация. Проходили тогда соревнования в Германии, и Катя смогла подцепить там американца, а через пару лет житья на две страны она все-таки вышла за него замуж и переехала в США.

Маша мечтательно дыхнула на окошко маршрутки и нарисовала на запотевшем стекле сердечко.

– Опять о принцах мечтаешь? – хмыкнула Даша, отрываясь от книжки.

Полупустую маршрутку тряхнуло на кочке, и Маша порывисто стерла сердечко.

– А ты вообще хоть о чем-то мечтаешь? – ядовито спросила она. – Или только копейки подсчитываешь и раздаешь призовые незнакомым старухам?

Закусив нижнюю губу, Даша невидящим взглядом уставилась в книгу; спорить с сестрой и что-то доказывать не имело смысла.

Мечтает ли она о чем-то? Конечно, мечтает… Только боится признаться в этом даже самой себе. Сейчас ее главная цель – это устроить жизнь младшей сестры. Она виновата перед ней, пусть это произошло в далеком детстве, но сделанного не исправить.

Даша продолжала смотреть в книгу Оруэлла, но вместо букв перед глазами всплывали картинки того страшного дня.

Бабушка Лида работала на двух работах посменно: в магазине возле дома продавщицей и уборщицей в новом элитном доме на третьем квартале.

В один ничем не примечательный августовский день бабушка ушла на третий квартал, он находился далеко от улицы Набережной, на которой жили Громовы, и пятилетняя Маша осталась полностью на попечении старшей сестры. Это была давно отработанная схема: в будни малышка в саду, а по субботам со старшей сестрой.

В два часа к девочкам, как обычно, заглянула соседка баба Тася, проверяя, пообедали ли сестренки. Даша хорошо поела сама и побыстрее запихала еду в Машу. Старшей Громовой не терпелось пойти на улицу к подружкам, ведь с ними намного веселее, чем возиться с капризной сестренкой, да и Маша всегда с удовольствием играла с более взрослыми девочками.

Даша уже слышала сквозь открытое окно, как звенит резиновый мяч, ударяясь о нагретый асфальт. Она быстро засунула ноги в дешевые сандалики из кожзама, расправила на Маше белое в горошек платьице и, схватив сестру за руку, бегом спустилась со второго этажа по пахнущей сыростью лестнице.

Три девочки, среди которых была заводила и лучшая подруга Вика, радостно бросились к сестрам и начали предлагать, во что можно поиграть увеличившимся составом. Из-за огромного куста сирени неожиданно выскочил Лешка, хулиганистый мальчишка десяти лет, и с воплями вырвал из рук коренастой упитанной Вики мячик. Девчонки бросились вдогонку, Даше тоже не хотелось отставать, и она поволокла за собой Машу, которая радостно приняла эту игру.

Лешка выбежал со двора и помчался к стоянке на набережной Москвы-реки. Вика уже почти догнала его, когда мальчишка запульнул мяч между гаражей и с криком: «Какие же вы дурочки!» – убежал к реке.

– Тебя накажут за мячик? – с сочувствием спросила запыхавшаяся Даша, напрочь забыв про запрет выходить со двора.

– Ерунда, – отмахнулась кареглазая подружка, пытаясь собрать растрепавшиеся жиденькие волосы в хвост. – Девчонки, а вы когда-нибудь прыгали по крышам гаражей?! – хитро прищурилась Вика.

Подружки замотали головами, но озорной огонек в глазах заводилы взбудоражил детскую фантазию новыми острыми эмоциями.

Девчонки отыскали корягу, прислонили к первой металлической постройке и поочередно забрались на покатую облупившуюся крышу, затащив с собой и Машу. Даша хотела оставить ее внизу, но сестра раскапризничалась и пригрозила рассказать бабушке, если не примут в игру.

От местами проржавевших крыш шел невероятный жар, который обжигал ступни, стоять на месте оказалось тяжело, и девочки гуськом двинулись за ловко скачущей Викой. Перебираясь с гаража на гараж, подружки воображали себя принцессами, покорительницами огнедышащих вулканов, воюющих с грозными волшебниками. Время от времени девочки пригибались от стай налетавших драконов, ставили щиты-невидимки, а у Даши в руках был волшебный посох, которым она могла сразить любого врага наповал. Это было ее любимое оружие; девочка так живо представляла в руках длинную серебристую палку с большим сапфиром на конце, как будто видела ее в реальности.

Борясь с воображаемым магом и посылая в него темно-синий смертельный разряд, Даша отпустила ладошку Маши, потому что одной рукой никак не удавалось справиться с врагом, а подружкам очень была нужна помощь, раненая Вика уже почти теряла сознание…

Неожиданный крик вернул девочек к реальности, и Даша в ужасе бросилась к краю блестящей на ярком солнце новенькой крыши. Внизу, сжавшись в комочек, лежала Маша и жалобно стонала, голова ее неловко пристроилась на коротко стриженном кусте акации, а из ободранных коленей сочилась кровь.

Дальше все происходило, как в страшном сне. Даша, не помня себя, спрыгнула с гаража и подвернула ногу, но на пронзившую боль лодыжку не обратила внимания. Кто-то из девочек крикнул, что сейчас приведет бабу Тасю. Даша с Викой попытались поднять Машу, но та упорно отказывалась вставать, изо всех сил сопротивлялась и рыдала уже во весь голос. Вика кинулась срывать подорожники и прикладывать к разбитым коленкам младшей Громовой, пока Даша продолжала уговаривать ее подняться. Сколько продолжался этот кошмар, девочки уже и не помнили.

С истеричными причитаниями на стоянку вбежала высокая сухопарая баба Тася, тряся своим седым пучком, напоминающим антенну, а через пару минут, перекрывая гомон птиц, с резкими звуками сирены подъехала скорая…

Из больницы сестер забирала трясущаяся бабушка Лида, поддерживаемая под руку бабой Тасей, злобно сверкающей глазами в сторону Даши. К счастью, Маша ничего не сломала, но получила легкое сотрясение мозга и пробила левую барабанную перепонку. Восстановить полностью слух ей так и не удалось, младшая Громова на восемьдесят процентов оглохла на одно ухо на всю жизнь…

Бабушка не ругала Дашу, только тихонько плакала, сидя в маленькой кухне, и от этих молчаливых страданий девочке становилось еще тяжелее.

– Ты старшая, ты сильная, ты должна оберегать и защищать тех, кто рядом с тобой, – шептала бабушка, гладя темно-русую макушку старшей внучки, – ты не имеешь права на ошибку, от тебя так много зависит.

Даша тогда совсем не задумывалась над словами бабули, она понимала, что ее успокаивают, и пыталась сделать вид, что все поняла.

Но если пожилая Громова старшую внучку не осудила, то баба Тася быстро разнесла весть о случившемся по всем ближайшим дворам небольшого городка. В ее вариации Даша чуть ли не специально толкнула Машу с крыши, и теперь несчастная младшая сестричка навсегда оглохла. О том, что только на одно ухо, баба Тася забывала добавить, да и то, что при падении она не присутствовала и как все происходило на самом деле, не видела, тоже уже было неважно.

Несмотря на летние каникулы, бабушку и Дашу вызвали в школу. Лидия Ивановна оправдывала внучку, как могла, но ее все равно поставили на внутришкольный учет, предупредив, что еще один подобный проступок – и придется обратиться в детскую комнату милиции.

Бабушка понимала, что это пустые угрозы и просто профилактическая беседа, но объяснить восьмилетнему ребенку никак не могла. Дашу начали травить: все дворовые бабульки осуждающе смотрели на нее и шикали в спину, соседским девчонкам запретили с ней общаться, в школе с «провинившейся» никто не хотел садиться за одну парту даже после назидательной речи учительницы, которая убеждала класс, что ошибиться может каждый и нужно уметь прощать. И только своенравная Вика не предала подругу.

Всегда общительная и веселая Даша замкнулась, боясь постоянных осуждений, самым страшным ее кошмаром стало ошибиться и опять попасть в волну презрения. Каждую, даже самую маленькую неудачу, она воспринимала до боли в сердце. Неважно, тройка ли это за контрольную, по которой у всех одноклассников двойки, или отказ взять ее в команду на школьном, по сути, никому не нужном, празднике – любая мелочь заставляла Дашу сильно переживать. Именно тогда она решила, что непременно станет идеальной и будет делать все, что от нее зависит!

Но больше всего девочка волновалась за сестру. Из-за своей глухоты Маша не всегда правильно разбирала слова, от этого часто неправильно понимала говоривших, и ее речь наполнилась неверным произношением. Это естественно отразилось и на обучении, но учителя, зная печальную историю девочек, воспитываемых бабушкой, кое-как дотащили Машу до конца девятого класса, ни разу не оставив на второй год.

* * *

Маршрутка затормозила в Люберцах на ул. Ленина, и сестры Громовы, расплатившись, побежали к спортивно-образовательному центру, в котором их танцевальная школа арендовала очень приличный зал и отдельные раздевалки. Начинала свою деятельность «Double crewe» в Лыткарино, но со временем перебралась в районный город, там и детей больше и помещение лучше.

До Машиной тренировки оставалось десять минут, и Даша, помогая сестре, выуживала кроссовки из сумки, пока младшая Громова натягивая футболку, попутно болтала еще с одной девочкой-тренером.

– Все одеты? – После легкого постукивания в дверь ярко освещенного помещения вошел атлетичный молодой человек в модных зауженных брюках по щиколотку – директор и главный тренер танцевальной школы.

– Олег Дмитриевич, перед вами я и раздетая не постесняюсь стоять, – хихикнула Маша, одергивая спортивную футболку и приосаниваясь, выставила вперед грудь.

Олег улыбнулся, забавно сморщив нос, усеянный неяркими конопушками, и непроизвольно поправил рыжие волосы. Внимание девушек ему всегда было приятно, а таких красивых, как Маша, особенно, но он старался никого не выделять из тренерского состава, чтобы избежать ненужных сплетен и разлада в коллективе, на семьдесят процентов состоящем из дам.

– Девочки, в нашей дружной семье возникла проблемка, – покачиваясь на мысках, проговорил он и обвел взглядом тренерскую, в которой собрался весь женский состав команды. – У Наташи появилась возможность пересдать заваленный в университете экзамен, и нужно, чтобы кто-то взял сегодня ее семичасовую группу.

– Миленькие, простите, но очень нужно, – прикладывая руки к груди, с трепетом заговорила невысокая брюнетка, – препод позвонил, сказал, сегодня к шести могу подъехать, потом ему не до долгов будет. А если я сегодня не пересдам, меня до летней сессии не допустят…

– Я возьму, – кивнула Даша, поднимая руку. Она перевела смущенный взгляд с блестящих коричневых ботинок директора на его улыбчивое лицо.

– Даш, ты золото, но выезжать все время на тебе невозможно. Мне уже стыдно… – Олег с благодарностью посмотрел на старшую Громову, а потом снова пробежался взглядом по остальным. – Маш, может быть, ты?

– Я? – Маша удивленно вскинула левую бровь, пока другие девушки пытались прикинуться мебелью. Брать вечернюю группу особо желающих не было, да и заплатят за эту переработку от силы полторы тысячи…

– Олег Дмитриевич, я возьму, – настойчиво повторила Даша, вставая перед сестрой и закрывая ее от пронзительных карих глаз руководителя. – Других желающих нет, а лишний заработок мне не помешает.

– Хорошо. – Старший тренер тепло улыбнулся, и его запрыгавшие на носу конопушки как будто озарили лицо солнечным светом. – Тебе я никогда не мог отказать, даже если не настаивала.

Молодой человек перевел взгляд на Машу и чуть недовольно качнул головой. Девушка в ответ лучезарно улыбнулась и игриво стрельнула глазами.

– Всем удачного дня! – Олег вышел из тренерской, а Даша продолжала смотреть ему в след.

Вот она, ее запретная мечта… Любила ли она Олега? Скорее, боготворила… и было за что!

В девятом классе Вика потащила Дашу на пробный урок по хип-хопу. В их школе открыли новую танцевальную студию и приглашали всех желающих поучаствовать в первом занятии бесплатно. Тренировку проводили директор клуба Екатерина Дмитриевна Гранова, многократный призер этапов кубка России и финалистка чемпионата Европы, и ее младший брат, Олег Дмитриевич Гранов, победитель кубка Арбата.

Придя в спортзал, который начинающая студия арендовала у школы, пятнадцатилетняя Даша рассчитывала увидеть тридцатилетних стариков, которые начнут изображать немыслимые па… На тот момент девушка вообще не имела понятия, что такое хип-хоп, и согласилась пойти посмотреть только потому, что Вика сильно настаивала и бабушка была очень «за», чтобы внучка сходила развеялась и хоть ненадолго оторвалась от книг.

Скептически настроенная Даша равнодушно рассматривала немногочисленных пришедших и вполуха слушала щебетание неугомонной Вики.

Но когда в зале появился Олег, а на тот момент ему исполнилось только девятнадцать, у Даши перехватило дыхание. Высокий, подтянутый, он как солнышко осветил своими медными волосами отсыревший полутемный спортзал, его добродушная улыбка, обращенная к собравшимся, в основном девушкам, обогрела каждую. Час тренировки пролетел, как минутный волшебный сон. Даша поняла, что влюбилась в хип-хоп… ну возможно, и не только в него…

Придя домой, она так эмоционально рассказывала бабушке и Маше о молодежном танцевальном направлении, что Лидия Ивановна приняла решение чуть урезать бюджет на питание и хозяйственные нужды, но обязательно дать возможность внучке посещать танцы.

Хип-хоп стал для Даши жизнью. Они с Викой бежали на тренировки, постоянно обсуждая Олега Дмитриевича, находя в нем все новые и новые достоинства. Каждый его мимолетный взгляд в сторону подружек разбирался до мелочей и выворачивался наизнанку в поисках скрытого смысла. Бабушке пришлось сменить работу, и теперь она каждый день, кроме воскресенья, возвращалась не раньше десяти вечера, поэтому после школы Маша шла в спортзал и, пока Даша танцевала, пыталась делать уроки. В перерывах между тренировками Даша их проверяла, где-то подсказывала, где-то объясняла.

Олег Дмитриевич был не против присутствия младшей Громовой, он досконально изучил каждую семью занимающихся у него девочек и, зная ситуацию сестер, предложил через полгода Маше заниматься с его группой бесплатно.

Надо ли говорить, насколько такое предложение поразило умы Вики и Даши?! Олег Дмитриевич стал принцем на белом коне, спасающим принцессу из лап чудовища.

Но Маша не была бы Машей, если бы не отнеслась к такому предложению, как к должному. Она с удовольствием ходила на тренировки уже как полноценный член команды, но выкладываться на сто процентов было не в ее стиле.

Даша же, наоборот, оказалась одной из лучших учениц. Через год тренировок ее начали ставить в сольники на московских этапах, и девочка регулярно забиралась в тридцатку, а в малой группе вообще удалось выиграть первое серебро. Участия в соревнованиях обходились Громовым недешево, но бабушка очень старалась. Машу на этапы не брали, девочка злилась, но виду не показывала, ездила просто болеть за свою команду и втайне радовалась «неудачам» сестры.

Когда же в конце одиннадцатого класса умерла бабушка – не выдержало сердце, – Даша решила, что ее жизнь закончена. Но и тут на выручку пришел принц Олег. Он не только продолжил заниматься с сестрами бесплатно, но и предложил старшей Громовой попробовать себя в качестве тренера для вновь набранной группы детей от шести лет. До экзаменов оставалась пара месяцев, и Даше пришлось готовиться в перерывах между тренировками и работой. Девушка пребывала в постоянном напряжении, понимая, как важна учеба, и при этом старалась не подвести Олега.

В итоге Даше не хватило баллов по ЕГЭ, чтобы поступить на бюджет, даже статус сироты не помог пробить брешь в бесчеловечной системе образования, и девушка полностью посвятила себя тренерской работе. Ее детки успешно выступали на кубковых этапах и всегда возвращались с призами. Саму Дашу Олег Дмитриевич пригласил танцевать во взрослую малую группу, с которой они тоже частенько выигрывали призы по Москве. К сожалению, поехать на мировые этапы Даша себе позволить не могла.

Маша же, с горем пополам закончив девять классов, тоже напросилась на тренерскую работу. Олег Дмитриевич, понимая бедственное положение подопечных, согласился, отдав ей детей, которые занимались для себя, а не на перспективу. Девушку это не сильно волновало, главное, что ей платили и продолжали тренировать, давая надежду на поездку в Европу.

* * *

– Дашка, он же тебе нравится?! – заговорщически шепнула Маша и подтолкнула сестру локтем в спину.

– Иди, работай! – отмахнулась старшая Громова, устраиваясь на банкетке, чтобы переодеться.

– А вот я бы с ним замутила! – хитро прищурилась Маша. – А если бы у него еще был лексус, а не мазда, так и вообще бы замуж пошла.

– Не думаю, что ему нравятся такие девушки, как ты, – жестче, чем хотела, проговорила Даша, вынимая из сумки спортивную форму.

– Такие это, какие? Глухие? – Уперев руки в стройные бока, Маша смерила сестру презрительным взглядом, прекрасно понимая, как болезненно та реагирует на упоминания о давнем происшествии. – Пф-ф-ф… а такие идеалистки, как ты, вообще на хрен никому не нужны. – Гордо вскинув подбородок, младшая Громова вышла из тренерской.

Стиснув зубы, Даша посмотрела вслед сестре и машинально потерла большим пальцем тату в виде сердечка на левом запястье. «Люби жизнь такой, как есть, и она в ответ полюбит тебя!» – девушка мысленно проговорила мантру, вложенную в сознание бабушкой.

Глубоко вздохнув, старшая Громова окинула задумчивым взглядом опустевшую тренерскую, уставленную раскрашенными в веселенький салатовый цвет шкафчиками, и опустила босые ноги на холодный серый линолеум.

Почему она не призналась сестре, что давно мечтает о принце Олеге? Потому что это тайна, которой она живет. После смерти бабушки и переезда Вики в Германию Даша не доверяла больше никому. Она боялась осуждения, боялась, что ее тыкнут тем, что она не достойна мужчины, добившегося таких высот в танцах, ведь он, ни много ни мало, стал серебряным призером в сольниках на «мире», и даже участвовал в танцевальном шоу на центральном телевидении. Даша прекрасно понимала, что для сестры, когда что-то не по ее, пара пустяков высмеять сокровенную мечту, поэтому никогда не открывалась Маше, боясь плевка в душу.

Олег давно стал смыслом Дашиного существования. Она хотела показать, доказать ему, что лучшая, что достойна его, и когда Олег это поймет, то обязательно увезет ее на своей белой мазде в счастливую совместную жизнь.

Мечтательно улыбнувшись, Даша переоделась и перед тренировкой вышла рассказать родителям об успехах их замечательных детей.

День, как всегда, прошел в суете и сумасшедших физических нагрузках. После семичасовой группы у Даши неожиданно осип голос. Перекричать подростков и музыку, считая восьмерки, намного сложнее, чем малышей. Да и растягивать девиц, которые выше тебя на полголовы, хотя у Даши среднестатистический рост, и тяжелее на добрый десяток килограммов, не так просто.

Маша давно уехала домой, даже не соизволив попрощаться, но старшая Громова привыкла к выходкам сестры.

Совершенно измотанная Даша без двадцати девять вышла из спортивно-образовательного центра и поплелась к остановке. Очень хотелось взять такси и побыстрее доехать до Лыткарино, тем более появились внеплановые полторы тысячи, но, поразмыслив, девушка решила все-таки отложить эту сумму на Европу.