Kitobni o'qish: «Не стриги золотые косы»
Глава 1
Говорила мама – не стриги золотые косы,
Говорила мама – береги золотые косы,
Золотые, золотые, золотые косы…
(песня)
Безутешно рыдая, Лариса развернула пеленки и отвела взгляд. Горячая слезинка прожгла ее кожу и оставила на щеке мокрый след. Невероятно, но еще вчера в предвкушении счастливого материнства она благодарила высшие силы за посланную благодать. Сочетаясь в браке с любимым мужчиной, как никогда хотелось подарить ему малыша – частичку их взаимного чувства. Проходил год за годом, но чуда так и не наступало. Отчаявшись и испробовав массу способов, несчастная обратилась к помощи народной медицины: пила отвары горьких трав, натиралась утренней росой в канун полнолуния, читала заговоры и соблюдала приметы. Пусть не верила в колдовские таинства, с особым скепсисом относилась к всяческого рода суевериям, только другого не оставалось. А вдруг?
И вот, однажды, когда в сумеречном небе заметила падающую звезду, загадала желание, ее мечта наконец-то сбылась. Высшие силы смилостивились, посылая зародыш в ее чрево. Не проходило и минуты, как сердце будущей матери не согревалось волной искренней радости.
Девять месяцев ожидания, завершились появлением на свет долгожданной доченьки. Муж, едва увидев своего ребенка, собрал вещи и скрылся в неизвестном направлении. В оправдание себе, он бросил обидную фразу, чтобы навсегда разорвать отношения с женщиной, которая не оправдала ожиданий: «Это не мой ребенок!»
У него давно имелся запасной вариант на стороне, где по слухам, любовница тоже ждала ребенка. Отчасти, он был рад такому стечению обстоятельств и ему ни капельки не жаль ту, что произвела на свет такое Страшилище. Новорожденная малышка пугала своим видом всех, кто когда-либо приближался к ней: морщинистое личико, больше похожее на обезьянье, глаза навыкате, огромные уши, широкий, почти во все лицо, нос картошкой, огромная голова при удивительно маленьком тельце, коротких ручках и ножках.
Лариса надеялась, что, как только дочка подрастет, превратится из гадкого утенка в прекрасного лебедя, но, к сожалению, с каждым днем становилось все хуже, и все больше таяла надежда вернуть мужа обратно в семью.
Как-то раз, прогуливаясь в парке с коляской, она встретила странную-престранную старушку, кормящую хлебными крошками окрестных голубей. Старушка, будто специально поджидала ее там:
– Милочка, остановись! – поманила она пальцем.
– Это вы мне?
– Кому же еще? – в старушечьем голосе прозвучал укор.
– Но я не Милочка, вы ошиблись, – отозвалась Лариса. Круто повернула коляску в обратную сторону. С одной только целью – поскорее скрыться от неприятного разговора. Наверняка, нищенка начнет клянчить мелочь. Так случалось не в первый раз, а Лариса не умела отказывать. Жалость, знаете ли, сердце милостивое. Вынимала последнее из карманов и отдавала, зная наперед, что бродяги тратят милостыню на выпивку.
– Ты нуждаешься в помощи, – «прокаркала» старушка хриплым голосом, – а не я. Твои думы обо мне попахивают грязью. Не нужны мне твои деньги.
Отмахиваясь от назойливых птиц, копошащихся под ногами, старушка сама подошла вплотную к Ларисе.
– Ты в беде. Пропадаешь. Вот-вот и надорвешься, а вокруг некому даже в жилетку поплакаться. Бедняжка.
– Откуда вы знаете?
Лариса с недоверием поглядела на сгорбленную спину старушки, на ее неряшливые ногти, на поношенную одежду, более похожую на лохмотья. Запах старья и немытого тела неприятно щекотал в носу.
– Приходи ко мне, как стемнеет, – прошамкала беззубым ртом старушка и сунула в ладонь ошарашенной Ларисы бумажный обрывок с каракулями.
– Это адрес, куда надо идти. После прочтешь, когда стемнеет за окном.
– Зачем?
Вместо ответа старушка отвернула покрывало на коляске, где спала девочка.
– За этим!
Она вытянула в сторону лица малютки скрюченный указательный палец. Фыркнула:
– Исправлю! Как есть, верну, что другая украла.
– Какая другая?
– Я же сказала: после. О дитятке своем сердечном подумай. Не забудь постучать в мою дверь три раза, иначе не пущу.
«Не пойду!» – решила Лариса. Ее сердце разрывалось от боли, тревоги и еще чего-то непонятного, и вместе с тем имеющего реальные очертания. Ведь старушка, будто в самую точку попала. Без того больно, так, еще и надежда напрасная появилась.
Воротилась домой. А там: металась, будто раненый зверь, мерила шагами комнаты, но как только Луна взошла на небосклон, накинула на плечи теплую шаль и отправилась по указанному на листке адресу: «Темный переулок, дом тринадцать». Проживая с самого детства в городе, она ни разу не слышала, что существует такая улица. Все же ей что-то подсказывало – нужно непременно быть там. Может подсознание, а может быть надежда на чудо, двигали ею в ту самую минуту.
Дорога под ясной Луной была безлюдна: на небе ярко светили звезды, а полнолуние было кроваво-красным. Ни дать, ни взять – сценарий фильма ужасов.
– Не знаете, где находится улица Темная? – обратилась она к прохожему, случайно вышедшему навстречу.
Тот откинул капюшон с лысой головы, будто только и ждал этого вопроса:
– Вдоль по этой улице, дальше налево, потом опять налево. А который дом вас интересует?
– Тринадцатый.
– Последний. Идите долго, даже если покажется, что идете в пустоту. Пройдете мимо столетнего дуба, потом обойдете заброшенный дом, потом еще один.
– Вы пугаете меня.
– М-м-м-м! Извините, не хотел. У этого места слава дурная.
– Отчего же?
– Если идете по заданному адресу, сами знаете ответ на этот вопрос. Туда попадают только по приглашению.
Мужчина накинул капюшон обратно на голову:
– Доброго вам пути. И будьте осторожны.
– Осторожна? – переспросила Лариса. По коже пробежал озноб.
Ответа не последовало. Только Лариса моргнула – прохожий исчез, словно его и не бывало.
«Спешил, наверное» – догадалась Лариса. Не попрощался даже. Впрочем, ей тоже не до разговоров.
С каждым новым шагом уверенность в правильности поступка укреплялась, но когда оказалась в нужном месте, обуял страх. Избушка старушки выглядела зловеще. Мало того, что она находилась на отшибе, так он нее веяло духом потустороннего мира. Ветхие стены с поросшими мхом бревнами. Частокол вокруг, из острых кольев, давно порушенный, хорошо бы смотрелся с насаженными черепами. Сизой дымкой над крышей опускался седой туман. Тропинка к избушке, поросшая высокой травой давно не хожена, не вытоптана. В темных, плохо освещенных окнах избушки, плавали, тянулись длинные тени, мерцали неясные огни.
Лариса вздрагивала, оборачиваясь на каждый шорох. Вдруг из кустов выбежала черная кошка и села на дороге.
– Кис-кис-кис! – поманила она животное.
Кошка с горящими глазами громко мяукнула, после чего скрылась в темноте.
– Жуть! – промолвила вслух Лариса, подбирая края шали. Ночь опустилась холодная, несмотря на вполне теплый летний день. Или это внутренняя дрожь изводила своим трепетом.
Лариса подскочила от страха, когда откуда-то издали три раза проухал филин. Повернула в обратный путь, сделала несколько шагов, но после резко вернулась, передумав. На миг замерла, прислушиваясь, будто ожидала знака свыше. Так и не дождалась. Однако ее решимости можно было только позавидовать. Тот стальной стержень внутри, появившийся совсем недавно, толкал ее на авантюру. Прежде бы: она мягкая, нежная сердцем, расплакалась, или попыталась бы убежать, но не теперь. Да, да, да! Она была готова плакать от страха, собственной доверчивости и малой надежды на спасение, но не могла себе позволить, ведь только от нее зависела судьба единственной дочери.
Раздвигая высокую траву, Лариса твердо ступила на тропинку, ведущую к избушке. Мокрая зелень, тут же окропила росой ее длинную юбку, делая липкой и неприятно холодной.
Ступила на крыльцо и стукнула в дверь три раза, как условились.
– Входи. Ты заставила ждать себя! – отозвалась хозяйка избушки.
– Иду, – скрепя сердце, сделала шаг несчастная, освобождая ноги от прилипшей ткани юбки.
– Нерасторопная, неуклюжая. Ничего толком не можешь сделать! – проскрипел знакомый голос
Лариса огляделась вокруг, будто ей предстояло совершить что-то гадкое, преступное и ступила в темный проем двери.
Глава 2
Внутри избушки Лариса обнаружила, как и ожидала, мрачное убранство. От вещей, будто собранных с распродаж антиквариата, веяло стариной, скорее даже – тленом: пыльная скатерть, покрытые ржавчиной и помутневшие подсвечники, трухлявые свитки, разложенные повсюду. Поморщилась, наблюдая столь неприглядную картину.
– Садись! – приказала старушка, пододвигая ей стул, – опять ты за свое! Держи свои мысли при себе. Не нравятся они мне.
Ее глаза загорелись сумасшедшим огнем, выражая то ли гнев, то ли глубочайшее превосходство.
– Чего зря глаза таращишь? В чужом доме, будь любезна, уважай хозяйку! Или тебя что-то смущает?
– Ничего не смущает. Вечер добрый! – тихонечко вымолвила Лариса, холодея от ужаса. Откуда эта странная бабушка знает, что у нее на уме?
– Не лги! Вижу, что избушка моя тебе не по нраву. В этом и есть вся сущность людская. Привыкли к роскоши, к безделушкам пустяковым. За стремлением к обогащению души перестали замечать. Стоит услышать шуршание денег, готовы на любые непотребства. Или не так?
Старушка сузила глаза. Она испытывала эту бедняжку, и без того страдающую, не из замысла поиздеваться. Хотела преподать урок.
– Так, – согласно кивнула Лариса, опуская голову, – извините меня: привыкла к чистоте.
– Прощаю! – в голосе старушки вновь послышались зловещие нотки.
И тут до Ларисы дошло, что перед ней очутилась, как есть ведьма. В этот раз на ней не было тех лохмотьев, что в их первую встречу в парке. Увидела, не узнала бы. Старушка облачилась в черную длинную мантию с капюшоном, отороченную кроваво-красным кантом, все до единого пальцы украсила массивными перстнями с огромными камнями, на шею повесила цепь с пентаграммой.
– Удивлена? – усмехнулась старушка.
– Признаюсь честно, очень. Вряд ли узнала бы, встреться вы на улице.
– То-то! Внешность обманчива, как, впрочем, и помыслы людские.
Она быстро-быстро зыркнула на Ларису, пронзая глазищами.
– Не боись! Ты безгрешная, аж противно.
Очищая нагар с оплывших свечей, старушка готовилась к ритуалу. Перед ней на столе была раскрыта древняя толстая книга с заклинаниями, стояла чаша с водой, разложены горкой белые и черные камни, посредине – большой острый нож, накрест с ножницами.
– Я передумала, – вдруг опомнилась Лариса, поднимаясь со стула.
– Уже поздно, механизм запущен, – возразила старушка, вполне миролюбиво, – потом триста раз мне спасибо скажешь.
Лариса вернулась обратно на стул, полностью положившись на волю рока, приведшего ее к порогу этого дома. Ведь в конечном итоге, терять ей было нечего: хуже просто не могло быть. Расположилась удобно, откинулась на спинку стула и сложила руки на коленях, при этом внутренне успокаиваясь и собираясь с духом.
– Я в вашей власти, – смирно вымолвила она.
– Ты уже догадалась, кто я? – спросила старушка, и в ее глазах появился дьявольский огонек.
– Вы колдунья?
– Не угадала. Вторая попытка.
– Кто же вы? Боюсь ошибиться.
– Я – та, что приходит из иного мира, чтобы восстановить нарушенный баланс. В твоем случае, мое появление вполне закономерно. Я – ведьма. Силы природы питают меня, я рождена такой, в отличие от колдунов, таинствам которых можно обучиться. Дар у меня – людей насквозь видеть. Как только тебя в парке заметила, сразу черный шлейф за твоей спиной рассмотрела. Крепко он к тебе прирос.
– Я проклята, – догадалась Лариса.
– Так и есть. Соперница, что миловалась с твоим муженьком, сделала все возможное и невозможное, чтобы разрушить твою семью, но в одном она просчиталась…
– В чем же?
– За все нужно платить. А она схитрила: в положенный срок плату так и не внесла. Видишь ли, красавица, у всего есть цена, все зависит от откупа. Вот, она, например, за уродство твоей дочери, должна была своего ребеночка на заклание отдать.
– Кому? – испугалась Лариса. В мыслях не допускала, чтобы ребенка можно кому-то отдать. Не котенок ведь.
– С кем договор кровью подписывала. Только скрылась подлая, сразу же, как сын появился на свет, забыв о прежних обещаниях. За что и была наказана. От всевидящих глаз не скроешься даже под землей.
– Что с ней? Молю, скажите!
– Не твоего ума дело, – рассердилась ведьма, – ты лучше о себе подумай! Обратного действия с твоей проклятой дочерью не могу совершить, лишь поправку внести.
– Значит, я пришла напрасно?
Лариса всхлипнула, вытерла слезинку. В последнее время она не помнила дня, который провела в радости.
– Не горюй, дочке твоей еще можно помочь.
Ведьма чуть наклонилась вперед, захватывая с края стола круглое зеркальце. Посмотрев в него, она с отвращением отвернулась. На лице у нее отразилось недоумение, смешанное с жалостью.
– Дело обстоит куда хуже, – дала она заключение.
– Что вы видели?
– Ваша дочь – отравлена проклятием с головы до пят. Даже все внутренние органы, кровь и кости пропитались. До чего же люди, порой бывают жестоки! Особенно женщины, в своем желании своровать чужое счастье.
– Но она же невинное дитя! – заголосила Лариса, – ладно я, а она… За что?
– Самая изощренная месть выглядит именно так. Мне не впервой видеть материнскую боль. Куда страшнее испытание, когда ребенок страдает, а ты ничего не можешь исправить. Можешь биться головой об стену, пытаться вести счеты с жизнью, но горю это не поможет.
Лариса встала со стула, вытянулась в струну.
– Если требуется убить эту «Змею», я готова!
– Хвала твоей решимости. Уверена: ты пойдешь до конца. В какой-то мере, я бы посоветовала поступить именно так. Нет человека, нет проблемы. Но, увы…
– Это не сработает, – поняла Лариса.
– Правильно. Разлучница предусмотрела и это. Поверь, хоть я и повидала немало бесчинств за свои двести лет, но такой страшный поступок встретила впервые.
– Мой муж стоит того! Он самый замечательный мужчина на свете.
– Глупости. А ты – наивная дура: ни дать, ни взять – влюбленная.
Лариса поникла головой, принимая правду.
– Вы правы. Моя любовь так сильна, что лишает меня разума.
– Он всегда гулял налево и направо, а ты закрывала глаза, делала вид благополучия, лишь бы сохранить семью. Разве не так?
– Так. Но, я надеялась, что он успокоится, а ребенок скрепит наши узы.
– Еще одна басня. Ни одна глупая баба не смогла удержать мужика дитем.
Ведьма раздражалась, отчего между ее бровями все чаще образовывалась складка.
– Еще посмотрю. Погоди, авось, повезет.
Она вновь взяла зеркальце, подула на него, после обтерла рукавом.
– Твоя дочь родилась лысой?
– Абсолютно. Ни волосочка.
– Тогда тебе повезло.
– Она станет красавицей?
– Самой прекрасной на белом свете, но…
– Я должна заплатить, – перебила Лариса.
– Не встревай, когда я говорю! Не нужны мне твои слезы, да, и плату ты уже с лихвой внесла. Куда больше? Или считаешь, что сможешь вынести еще один удар?
– Что же тогда? Не томите!
– Ее краса будет заключена в волосах. Помни мой наказ! Навсегда запиши его в своей памяти, и исполняй со всей строгостью. Никогда, слышишь, никогда не стриги ей волосы.
– Всего-то? – облегченно выдохнула Лариса.
– Рано радоваться. Это будет непросто. Стоит ей взять в руки ножницы, и она опять превратится в дурнушку, от которой будут шарахаться даже животные, а люди закрывать глаза от отвращения.
– Я буду следить, – пообещала Лариса, – только помогите!
– Тогда бери в одну руку ножницы, а в другую нож. Не забудь засунуть за пазуху камни.
У Ларисы от удивления увеличились глаза:
– Куда засунуть?
– Черный камень – слева под руку, а белый – справа. Да, смотри не перепутай!
– Не перепутаю, только еще один вопрос. Последний.
– Можешь не утруждаться, по глазам вижу, что по мужу своему сохнешь.
– Скажите, он вернется?
– Вернется, – прищуривая глаза, ответила колдунья, – только ты его прогонишь со двора. Зачем тебе опустившийся бродяга с кучей долгов и неутолимой жаждой к спиртному?
– Он тоже проклят?
– Он сам себе проклятие. Худое дело, когда мужчина блудит, словно кот. Примешь обратно – весь век слезы лить будешь. Этот кобель никогда не исправится, так и будет от одной юбки к другой скакать, искать, которая слаще.
– Не приму, – отрицательно помотала головой Лариса.
– Вот, и умница! Думай о будущем своей дочери. Выбирать, конечно, тебе, но помни древнюю мудрость и не пытайся бежать за двумя зайцами. Тут все просто – либо дочь, либо муж.
Ведьма закрыла глаза, опустила руки в чашу с водой.
– Да, прибудет со мной Владыка, дарующий справедливость!
Вода, до этого кристально чистая, внезапно помутнела, а потом и вовсе сделалась черной. Ведьма захватила горсть мути и опрокинула ее обратно. Густым киселем, содержимое плюхнулось назад.
Лариса от неожиданности подскочила на стуле и вскрикнула.
– Что это? Гадость!
– Прекрати, – вскрикнула колдунья, – твоя излишняя чувствительность причина твоих же несчастий. Ты их притягиваешь магнитом, а после не отпускаешь, привыкши страдать по пустякам.
– Так и есть, – согласилась Лариса. Чего греха таить, она часто страдала из-за своей бесхарактерности. Не впервой слышать подобное. Все ее окружение твердило, что пора становиться сильной, учиться стойкости. Только она, как и прежде, нежная душой, ныла и мучилась.
– Пришла пора меняться. Может и не в лучшую сторону, – добавила ведьма.
– Я буду стараться.
– Напрасные слова. Чует мое сердце, что ты снова попадешь под чье-то дурное влияние.
– Обещаю: такого больше не случится.
– Нельзя изменить, то, что заложено кровью. А твои родители растили девочку-паиньку, вовсе не заботясь, что тебе придется жить по взрослым правилам.
– Они так рано оставили меня. К счастью, не увидев, что их внучка родилась такой.
– Ты не готова бороться с трудностями. Скажу больше, представь в мешке с картошкой персик.
– Он разомнется. А после сгниет.
– Именно. Пусть сравнение не идеальное, но в самую точку. Перестань быть персиком!
– Умом понимаю, но когда доходит до дела, пытаюсь найти виноватого, а еще лучше того, кто будет решать за меня. Муж появился, в то время, когда я была не в состоянии самостоятельно жить, заменил собой весь мир.
Ведьма улыбнулась.
– Дай руку!
Лариса послушно выполнила просьбу.
– Твоя душа кристально чиста. В ней нет и капли злобы. На всем белом свете подобных сложно отыскать, еще сложнее оценить. Вот и ты, не жди благодати свыше, не уповай на чудо. Рассчитывай лишь на себя.
– Это так сложно, почти невыполнимо. Боюсь, что в один «прекрасный» момент сломаюсь, и просто-напросто поплыву по течению, может быть, не по самому верному и в конечном итоге утону.
– Представь, что от этого зависит жизнь твоей дочери.
– Запомню ваши слова навсегда. Вы правы, я должна навсегда забыть о своих страданиях, закрыть сердце, чтобы не чувствовать боли и разочарования. Моя девочка – это главное, о чем нужно думать каждую минуту.
– Если бы еще твои слова были в согласии с разумом, тогда было бы все как надо. Есть у меня для тебя прощальный подарок. Странно, но впервые, я прониклась и готова идти против правил.
– Подарок? Но какой?
– Скоро узнаешь. Но прежде позаботимся о твоей дочке. Назови ее имя.
– Виктория.
– Да, свершится правосудие, во имя отца нашего.
Ведьма пошептала над сосудом с мутью, отчего содержимое вновь просветлело.
– Нож и ножницы положи на стол, вынь камни из-за пазухи. Теперь твой ребенок пойдет на поправку. С каждым днем становясь все краше.
Лариса поднялась на ноги и поклонилась в пояс:
– Спасибо большое. Никогда не забуду вашей доброты.
На ее глазах вновь навернулись слезы.
– Опять ты за старое. Хватит плакать, – возмутилась ведьма, – подойди-ка поближе и зажмурься покрепче.
Лариса сжала веки и почувствовала острую боль в области сердца.
– Больно! – пожаловалась она.
– Потерпи. Это твое сердце покрывается льдом. Не надеюсь, я на твое благоразумие, поэтому даю защиту.
Лариса восстановила дыхание, чувствуя, как ей на самом деле становится легче. Будто огромный камень свалился с души.
– Никогда не чувствовала себя лучше, – сообщила она ведьме.
– Рада за тебя. Будь счастлива и прощай! Надеюсь, больше не свидимся. Ступай!
Лариса вышла из избушки и оказалась спиной перед крепко запертой дверью.
– Стойте, подождите! – начала она стучаться обратно, – Вдруг Вика острижет волосы? Что тогда?
Но ей никто не открыл и не ответил.
Глава 3
Руслан проснулся, как только первые лучи солнца начали пробиваться сквозь ажурные занавески. Утро обещало быть добрым, в отличие от предыдущих, сплошь заполненных дождями. За окном вовсю царствовала весна, наряжая деревья в яркую зелень. Суета возрождения природы в каждом звуке, в изменении цвета, тревожили и почему-то заставляли сердце биться чаще. Эти обстоятельства творили с Русланом невероятные преображения. Как будто он видел все впервые. То, что ранее казалось обыденным, сейчас резко бросалось в глаза. Какой интерес, к примеру, глазеть на уток, плавающих в пруду или вдыхать аромат цветов сирени? Раньше бы он просто прошел мимо. Он не знал ответа на этот вопрос и от этого маялся еще больше. Ему и невдомек, что просто-напросто пришло время взросления.
Резко спрыгнул с кровати, так же быстро умылся, причесался. Еще пара минут и он в брюках и рубашке, готовый выскочить на улицу. Мельком посмотрел на настенные часы, сверяя их с наручными. Довольно улыбнулся: точно не опоздает!
– А завтрак? – забеспокоилась мама, только-только, вставшая с постели, – куда в такую рань?
– Дежурю в школе. Я же предупреждал вчера.
– Ах, точно! Забыла.
Мама, как всегда – заботливая, засуетилась на кухне.
– Возьми с собой, – протянула она бутерброды, приготовленные наспех.
– Ну, мам! Я уже не маленький!
– Не вредничай. Здоровье дороже. На голодный желудок мозг отключится, а у тебя важная контрольная.
Эх, мама, мама. Про контрольную Руслан думал меньше всего. Сегодня он непременно должен стоять на том самом месте, где каждое утро Вика проходит по пути в школу. Он учился на класс старше, в выпускном одиннадцатом. В школе они почти не виделись, единственный шанс увидеть ту, что запала глубоко в сердце – проводить ее до школьных ворот. Иногда удача была на его стороне, и ему дозволялось нести ее портфель, украдкой бросая взгляд на стройную фигурку, идущую впереди, а иногда его опережал кто-то другой, портя настроение на целую неделю, а то и на месяц.
Никогда прежде ему не приходилось встречать девушки прекраснее. Идеальное лицо, с огромными выразительными глазами небесного цвета, четко очерченные алые губки, длинные пшеничные волосы, всегда заплетенные в тугую косу. Для него она – королева, эталон, этакий недосягаемый ангел, только без крыльев.
Он любил без надежды на взаимность. Вика, с высоты своей красоты не замечала обыкновенного паренька, ничем особенным не отличавшегося от остальных. Руслан застенчивый, робеющий в ее присутствии, скорее даже раздражал. С ним было скучно. И да, он был отнюдь не фотомоделью: долговязый, лопоухий, с россыпью мелких веснушек на курносом лице. Непослушные лохмы, отрастающие со стремительной скоростью, постоянно топорщились на его голове в разные стороны. Среди одноклассников он слыл отличником, правильным, участвующим в общественной жизни школы, не раз учителя ставили его в пример, а то и просто приводили в сравнение. Не хулиган, в каких девчонки влюбляются.
Выглядывая из-за угла дома, Руслан пинал носом стоптанного кроссовка мелкие камушки, валяющиеся на дороге. На этот раз ему пришлось ждать более часа, пока вдалеке не появилась Вика.
Заливая алой краской щеки, он с видом побитого щенка, осмелился встать у нее на пути. Ладони предательски вспотели. И, как всегда, куда-то исчезла храбрость в голосе.
– А, привет! – звонко отчеканила Вика, передавая в его руки сумку.
Странно, но она никогда не называла его по имени. Всегда: «Эй, ты!». Он не жаловался, привык: где она, и где он?
Самые красивые парни во всей округе мечтали быть с нею рядом. Она копалась в женихах, так и не выделяя никого из них. Капризно морща симпатичный носик, она отмечала, что вокруг сплошь особи, наделенные тупостью и серостью, и ни одного стоящего варианта. Она, по ее словам, достойна большего, чем другие девочки ее возраста. В ее представлении, «Принц на белом коне» – это яркая личность, с достоинствами, неподвластными простому смертному, скорее супергерою, а она заслуживает стихов, серенад под окном, огромных охапок алых роз.
– Не отставай, – обернулась она на Руслана, задумчиво шагающего следом, – не хотелось бы опоздать к первому звонку.
Тот, молча, прибавил шагу, почти вплотную приближаясь к красавице, отчего смущение скрывать, было еще сложнее.
«Хвостик», как негласно Вика окрестила его, меньше всех досаждал. За все время, пока ходил рядом, она почти не слышала его голоса. Остальные же лезли с признаниями, поцелуями и прочей дребеденью. Этот простак в ее присутствии даже дышать боялся. Вике льстило подобострастие слуги перед ее высочайшим взором. Странный паренек возносил ее самомнение, и так росшее день ото дня.
И вовсе не интересно, что Руслан сильный и умный, что лучше всех играет в футбол и мечтает стать в будущем врачом-терапевтом. С его настойчивостью и терпением, обязательно настанет то время, когда его имя будет известно всем в городе, а на прием к нему будут записываться за месяц вперед.
Вика хотела быть просто красивой, любимой и чтобы ее носили на руках, при этом ничего не требуя взамен. Она, вся гламурная, возвышенная, в платье от кутюр, общается в высшем обществе, пробует изысканную еду, слушает разговоры о котировках валют, банковских процентах и росте прибыли от нефтяного бизнеса. Да, именно так она представляла свою будущую жизнь.
Как ни странно, мать не одобряла высокомерия дочери. Стоило Вике завести разговор о своем превосходстве перед одноклассницами, как та, ни с того, ни с сего, начинала ругаться и читать морали.
– Доченька, не в красоте счастье.
– А в чем же тогда?
– В доброте, в милом характере, а еще в поступках, по которым судят человека.
– Это все сказки, – огрызалась Вика, зная, что эти качества давно уже не в почете, – ты, мама, словно из прошлого века. Самое главное – это красивые глаза, губы и волосы.
Мама всегда при этом слове вздрагивала и бледнела.
– Помни, что я тебе говорила, и каждый день повторяю!
– Да, да, – скривив губки, соглашалась Вика, – я не должна стричь волосы, в них заключается моя красота. Если я отрежу даже самый маленький локон, мое лицо сморщится, потемнеет и покроется коричневыми пятнами.
– Все верно, – удовлетворенно выдыхала заботливая мать.
По этой причине она никогда не держала в доме ножницы. Единственные, которые украдкой использовались в хозяйстве для шитья, находились под замком в комоде.
К страшилке, придуманной строгой матерью, Вика относилась с юмором и, конечно же, не верила в эти басни. Она и сама никогда бы не рассталась ни с одним сантиметром своих роскошных волос, длинными волнистыми линиями доходившим до пояса. С раннего детства, именно за них ее прозвали Златовлаской. Волосы не просто ее украшение – это основной объект для зависти девчонок, и внимания мальчиков. Хотя именно за старомодную прическу ей и доставалось больше всего. Обзывали, пытались дернуть за косу. Сложно отличаться ото всех.
– У меня сегодня пять уроков, – сообщала она Руслану, оборачиваясь и забирая портфель.
Он сообразил, что Вика назначает ему свидание и обрадовался.
– Я буду ждать на крыльце.
Он лишь на мгновение нахмурился, от мысли, что придется пропустить тренировку. Сегодня, как назло сдача норм, к которым он так усердно готовился. Всегда рассуждая по-взрослому, Руслан расставлял приоритеты и всегда склонялся не в пользу разума, а действовал сердцем.
Вика, будто читая его мысли, хмыкнула:
– Домой я пойду не с тобой. Просто, решила предупредить, чтобы не ждал напрасно.
Ему хотелось спросить, с кем, но он вновь промолчал, проглатывая обиду. Наверняка с Ильей, тем самым, что отличался особым хулиганистым характером. Задира, с кошмарным агрессивным нравом держал в страхе всю школу, но на Вику он смотрел с обожанием. Пару раз Илья хвастался, что обязательно станет ее парнем. Даже что-то вроде пари заключил со своими друзьями-товарищами.
– Чего скис? – внезапно поинтересовалась Вика.
Руслан опустил голову, словно пытался рассмотреть носки своей обуви.
– Настроение не очень…
– Зато у меня – отличное! – весело похвасталась она.
У Руслана появился повод для волнения. Зная Вику, он всегда безошибочно определял, что у нее на личном фронте появился новый кавалер. Так было не раз, но всегда ее краткие романы заканчивались ничем серьезным. Нервов за это время он тратил немало, наблюдая отвратительную для себя картину, когда любовь всей его жизни прогуливалась с симпатичным парнем, смеялась на его шутки и вела себя, словно счастливая влюбленная, наконец-то встретившая «Того парня».
Как же ему хотелось хоть разочек признаться Вике, что он сходит по ней с ума, что готов мириться с ее скверным, заносчивым характером.
Всякий раз, проглатывая обиду, он надеялся, что в один прекрасный момент, она обратит внимание лишь на него. Не потому, что общественное мнение того требует, а потому что полюбит его всей душой и не сможет без него прожить и дня.
– Тогда до завтра, – тихонечко проговорил он.
– Не смей меня преследовать, – взвилась Вика, – не нужно встречать и провожать. Понял?
– Понял, – буркнул Руслан, в это время, взрываясь внутри от злости и жалости к самому себе.
Вика резко повернулась к нему спиной, выражая все свое безразличие, одним рывком открыла входную дверь, проходя внутрь школьного коридора.
Руслан будто статуя, замер на месте, не решаясь сделать шаг вслед за ней. Сегодня он получил еще один от ворот поворот. Впрочем, ему не привыкать. Его настойчивости может позавидовать самый упрямый осел.
Все одиннадцать классов Руслан боролся за отличные результаты в четвертях. Зубрил, писал никому не нужные рефераты, проекты. Его дневник никогда не видел отрицательной отметки или замечания учителя о плохом поведении. Будучи почти на рубеже, он твердо знал, как будет двигаться дальше, как в его будущем будет все по расписанию. До той самой поры, пока в его жизнь не ворвалась такое незапланированное, но такое важное чувство – любовь.
