Kitobni o'qish: «ДНДЖ (две недели другой жизни)»

Ира сидела в кабинете директора с непроницаемым лицом. Напротив неё завуч, учитель русского языка, алгебры и химии, все, как один, твердили, что Маша «съезжает». Слово взяла психолог и ласково, по-дружески запела, что компания, с которой стала водиться Мария, плохо на неё влияет. Сама же виновница торжества сидела за дверью и теребила брелок на своём рюкзаке.

С самого начала восьмой класс у Марии не задался, но она старалась, держалась и две четверти вытянула на «четыре» и «пять». После Нового года девочка подружилась с ребятами старших классов и стала проводить времени больше с ними, чем за учебниками. Легкую атлетику Маша тоже забросила, не появлялась там больше месяца. И хотя мать впервые вызвали «на ковер», девочка не сильно волновалась. Скорее всего, вечером дома будет скандал. Ну что ж скандал – значит скандал…

– Видите, тройки посыпались в феврале, – Анна Николаевна, классный руководитель, протянула ведомость. – Кое-где оценки спорные, могут в четверти выйти тройки. А следующий год – экзамены!

Ира молча смотрела табель дочери.

– На дополнительные не ходит, – продолжала Анна Николаевна под одобряющие кивки коллег, – на уроках пассивна, на переменах только и ходит с этой компашкой: куда они, туда и она. Там все курят: и мальчики, и девочки, и …

Ира оторвалась от табеля оценок и спокойно, но твёрдо спросила:

– Маша была замечена?

– Нет, но, – растерялась Анна Николаевна.

– У кого-то есть основания полагать, что Маша курит?

Собравшиеся пожимали плечами и отрицательно качали.

– Хорошо, – голос Ирины Витальевны был ровный и твердый, ни нотки сожаления или извинения.– Я поняла, что Маша стала меньше уделять время учебе, оценки стали хуже и у неё появились знакомства, которые вызывают вопросы. Так?

– Да, – ответила психолог. – Вы, как родитель, должны обратить внимание на её свободное время, больше говорить с ней, поддерживать и, конечно, повлиять на учебу, следующий год – экзамены.

– Я, как родитель, непременно приму необходимые меры, – Ира говорила, глядя в глаза психологу, словно отвечает ей лично и наедине. – Только почему нельзя было решать вопросы постепенно. Если с февраля мы катимся вниз, почему этого не видно по оценкам в дневнике. Если вас тревожат её друзья и поведение в школе, почему мне ни разу не позвонили. Разве я за восемь лет оставила без внимания хоть одно обращение из школы?

От интонации Ирины Витальевны всем стало не по себе, каждый почувствовал себя немного виноватым, хотя подразумевалось обратное.

– Понимаете, Ирина Витальевна, – постаралась разрядить обстановку Анна Николаевна. – Компания, с которой дружит Маша, вчера ограбила квартиру. Маши с ними не было. Но мы вас и пригласили для того, чтобы вы взяли дочь в руки. Это первые звоночки, до этого все не было настолько серьезно.

– Понятно. Спасибо. Разберемся.

Ирина Витальевна вышла из кабинета. Маша, растерявшись, что её так и не пригласили войти, последовала за ней на выход.

Ира шла быстро и уверенно, несмотря на шпильки и узкую юбку. Осанка у неё всегда завидная, хотя спина к вечеру «лопается» от постоянного сидения за компьютером. В свои тридцать четыре она выглядела строго и собранно. Её должность накладывала отпечаток на манеру общаться и держаться в обществе. Ирина Витальевна – главный бухгалтер торговой сети. Она отличный специалист, с хорошей зарплатой и колоссальным перечнем должностных обязанностей.

Мать с дочерью молча сели в машину. Ира говорить не хотела, а Маша не знала, с чего начать. Зазвонил смартфон, Ира поставила его на громкую связь.

– Ну что, девочки, какие планы на вечер?

Голос отца был достаточно веселым. Он третий день в командировке и, видимо, не знал, что родителей вызывали в школу.

– Вторым пунктом – убить дочь, – едва слышно прошептала Маша.

– Ты выяснил, насколько задержишься?– всё так же строго спросила Ира, проигнорировав его вопрос.

– Неделе на две-три точно, – более серьезно ответил Ярослав.

– Почему так долго? Мы же планировали съездить на недельку на отдых.

– Я не могу. Я должен быть здесь и лично всё контролировать.

– А мы? Рушатся все наши планы, – злилась Ирина.

– У Машки все равно школа, запланируйте к родителям на выходные.

– Ярик, ты же знаешь, я люблю, когда всё четко, как задумывалось.

– Ир, не получается. Хочешь, давайте без меня.

– Ладно, я за рулем. Позже перезвони,– устало и обиженно попрощалась Ирина.

Маша смотрела в телефон и не пыталась заговорить с мамой.

– Почему вторым? – спросила Ира.

– Что?

– Что будет первым пунктом, если убить дочь – вторым?

– Накормить её, – спокойно ответила Маша, словно ответ был очевиден.

Ирина – девушка-план. Так было с самого детства. У неё всегда всё распланировано, на всё есть свои списки, и она четко идет к поставленной цели. Менять решения на ходу она не умеет. Только обдуманно, взвешенно, ведь всё расписано на несколько шагов вперёд. Она всегда знает, что будет завтра, послезавтра и через несколько дней. Это касается всего: приготовления ужинов, выбора одежды на работу, посещение кинотеатров и кафе, встреч с друзьями и поездок к родителям мужа. Она хорошая мама, жена и хозяйка, у неё всегда во всём порядок и дисциплина.

Дочь они воспитывали вполне демократично, но, конечно, ответственно. Маша -девочка умная и способная, репетиторов до сих пор не требовалось. Хорошие вещи, современные гаджеты, отдых на каникулах – всё это родители могли ей предоставить.

– Переодевайся, скоро ужин.

– В семь тридцать,– промямлила Маша, стаскивая ветровку. – Мам, ешь без меня, я не голодна.

Ира остановилась в коридоре, удивленно глядя на дочь.

– Почему?

В этой семье строго заведено: во-первых, ужинать в полвосьмого вечера, во-вторых, есть всем вместе, и в третьих, потом ничего не подъедать. Исключения составляли всяческие торжества и походы в кафе или ресторан, но они были запланированы за несколько дней, поэтому правило не нарушали.

– Я не голодна, – смущенно отвечала девочка, – я полчаса назад в пиццерию с друзьями ходила.

– С друзьями, – повторила Ира. – О них нам и нужно поговорить.

Маша вздохнула и демонстративно подкатила глаза.

В начале девятого Ира сидела на кухне и допивала свой кофе в одиночестве. Всхлипывания в комнате Маши прекратились, но она еще не выходила оттуда. Ира не была рассержена, скорее, сбита с толку. Оказывается, Маша передумала учиться на переводчика. Какая безответственность, сама-то Ира еще с первого класса знала, что станет бухгалтером. К тому же, Маше стало скучно в школе, поэтому у неё появились веселые друзья из старших классов. Но больше всего Иру удивили слова дочери: « Ты думаешь только о себе. Я нужна тебе, чтобы ты считала себя хорошей матерью! Я – один из пунктов твоих планов. И жить я должна четко по твоим дурацким планам! Возможно, ты робот, а я нет!». Подростковый бунтарь вырвался из характера спокойной, покладистой Машеньки, выбросил на мать всё, что накопилось, да еще и дверью хлопнул так, что с полки упали книги.

Это была их первая серьезная ссора, когда дочь открыто ей перечила. Конечно, Маша иногда бунтовала, но то были слабые попытки впустить лень и спонтанность в её распланированную жизнь. Но девочка никогда не критиковала всю систему, ведь она жила так с рождения, в отличие от самой Ирины.

Когда Ира была маленькой, жила в основном у бабушек, мать всегда была на заработках. Приезжала раз в полгода, привозила вещи, деньги и снова пропадала. А Ира до пятнадцати лет путешествовала по маршруту: «баба Маша, баба Рая, тётя Таня».

Всё время жить в одном доме она не могла. К бабушке Маше приезжал сын-дальнобойщик и пару недель спал на её кровати, потом снова уезжал в рейс на пару месяцев. У бабы Раи дед уходил в запой, и оставлять с ним ребенка было небезопасно. А у тёти Тани было два сына, с которыми Ира не всегда уживалась мирно, поэтому сбегала при первой возможности.

Где завтра проснётся, маленькая Ира никогда не знала. Школу она посещала из любого пристанища, хотя оценки «скакали». Из всех примеров, что были перед глазами, она выбрала профессию бабушки Маши, которая даже в лихие 90-е оставалась при должности и зарплате.

Весь вечер Маша избегала матери, хотя и та не искала общения, решила – обеим стоит остыть.

Поездка отменилась, муж задерживается, с дочерью отношения натянутые – всё как-то не по плану. Ира не знала, что делать, ей нужен новый план. Она открыла ежедневник (к ним она питала особую слабость и выбирала тщательнее, чем духи), каждый день до конца месяца содержал какое-то напоминание.

– А ведь у меня отпуск с завтрашнего дня,– вздохнула Ира и отложила книжечку в темно-бордовой обложке в сумочку.

Ире никак не удавалось уснуть, слова дочери не выходили из головы: «Я нужна тебе, чтобы ты считала себя хорошей матерью! Я – один из пунктов твоих планов. Возможно, ты робот, я нет».

– Как же она может так думать, – обиженно размышляла Ирина в темноте, обняв подушку. – Ведь я пашу, как лошадь, чтобы у неё всё было. Таскаю по секциям с детства. Готовлю ей дома, как в средневековье, чтобы она гастрит не нажила полуфабрикатами. Пытаюсь устроить её будущее. Переводчиком она передумала быть! А кем тогда, парикмахером? Что же я за мать буду, если у меня дочь образование не получит!

***

– Мам, ты что проспала?

Маша влетела взъерошенная в кухню, натягивая белую блузку на ходу.