Kitobni o'qish: «Историй полные ладошки»

Сказка о том, как Веточка-деточка от жизни пряталась

Веточка-деточка скрывалась в кроне маминых листьев, не решаясь выглянуть наружу.

– Тянись к солнышку, дочка! Иначе не вырастешь.

– Мне и так неплохо, – упрямилась Веточка. – Дождь не капает. Солнце не печёт.

– Так ведь сил не наберёшься. Посмотри на своих братьев и сестёр – вон они какие сильные, листочки на них крепенькие, плотненькие, блестящие. Никакой ветер или зной не страшны.

Но Веточка-деточка не слушала маму и отворачивалась от ласкового солнышка, освежающего дождя, прохладного ветерка. Она прижималась к толстым веткам, которые защищали её от сил природы, но загораживали свет и не давали напитываться теплом.

Пришла осень. Мама-крона попрощалась со своими детишками, ласково прошелестев им: «Теперь ваш черёд». А потом облетела, превратившись в разноцветный ковёр из листьев.

– Мамочка, – горестно вздохнула Веточка, глядя, как ребятишки пинают листья и обсыпают ими друга друга. – Ой, что же теперь будет…

А будет зима. Лютая, как и всегда в этих краях. И слабенькой трусливой Веточке придётся ох как несладко. Если бы не братья и сестры, нависающие над ней во время ледяного дождя, давно бы обломилась и упала на землю. Крохотная птичка – да что там, снежника! – представляла опасность для хилой веточки: она не могла выдержать даже малый вес и всякий раз начинала отчаянно трястись из стороны в сторону при виде снежных хлопьев.

– Смотри, Веточка-деточка, какие мы красивые в белых шубках! Не прячься от снежинок – они тебя укутают и защитят от мороза.

– Ещё что придумали! Облепят меня, дышать не дадут.

– Веточка, они от мороза тебя защитят. Не упрямься.

Конечно, деточка снова не послушалась и вскоре горько пожалела об этом: наступили такие морозы, что крепкий ствол дерева кряхтел от стужи, а что говорить о тонкой ветке. Плакала, высматривала в небе спасительные снежинки, но и они спрятались от лютого холода.

Снова Веточку спасли братья-сёстры: стряхнули с себя несколько снежинок, обсыпали ими упрямицу и сгрудились вокруг. Так и дождались весны.

А весной каждый сам за себя становится: нужно набраться сил после зимы, прогреться под солнечными лучами, взбодриться первым весенним дождём и готовиться к появлению почек. А потом и листиков черёд придёт.

Посмотрела Веточка на круговерть и поняла: если она и это лето в тени других просидит, следующую зиму ей не пережить.

И тогда трусливая Веточка начала потихоньку выбираться из оплетавших её братьев и сестёр, робко потянулась туда, где ярче и больше свободного места. Очутилась вдруг Веточка в кольце тепла и света – и так ей хорошо и спокойно стало. Оказывается, солнечные лучи совсем не жгучие, а весенний ветерок вовсе не стремится сломать. Как будто Природа-мать ласково улыбается и говорит: «Не бойся, деточка, весь этот мир для тебя!».

Засмеялась Веточка, потянулась ещё выше и вдруг услышала еле слышный щелчок. Первым желанием было юркнуть в сплетение других ветвей, но не пошла она на поводу у страха. Замерла и увидела: появилась на ней крохотная шишечка, еле заметная. Это она-то и щёлкнула – оповестила о своём появлении.

– Что это? – прошептала осипшим от ужаса голосом Веточка. – Я умираю? Сейчас? Это нечестно!

– Глупая деточка, – поперхнулась от удивления восседающая по соседству Ворона. – Это ж почка проклюнулась. Скоро у тебя листики появятся – станешь красивой сильной Ветвью. Если бояться жизни перестанешь.

Веточка изогнулась и так, и этак, чтобы полюбоваться своей только что приобретённой почкой. Красота какая! Не до страха теперь – надо за почкой ухаживать. А там и другие появятся. Дел невпроворот.

И стала Веточка смелой и весёлой, перестала прятаться за спинами братьев и сестёр, обрела свою силу и – права была Ворона – к концу лета превратилась в красивую, могучую Ветвь.

Чудеса – да и только! Или не в чудесах дело?

Башня принцессы Леоны

Многие лета принцесса Леона томилась в башне. Уже все драконы порублены, и не счесть, сколько отважных молодых мужчин перебили друг друга в борьбе за сердце красавицы. Принцесса упрямо не желала признавать победителя, за что в народе получила прозвище Бессердечная. И только сидящий на подоконнике Ворон видел, как нервно комкает девушка в руках платочек, каждый раз объявляя своё «нет».

– Дорогая, – начал речь зашедший в башню король-отец, – я вынужден поменять правила. Если мы будем продолжать убивать всех мужчин, возжелавших тебя, в королевстве скоро останутся только дети, женщины и старики. За твоё сердце давно уже не борются другие принцы – родители запрещают им идти на верную смерть. И я не хочу рисковать. Если начнётся война, я не смогу собрать войско.

– Отец, это ты разрешил состязания, в которых реками лилась кровь. Они могли бы просто прочитать стихи, спеть песню и поехать домой.

– А как же правила?! Как же без борьбы?! Принцесса должна томиться в башне и ждать своего принца, а он постараться не умереть, чтобы получить руку и сердце прекрасной дамы.

– Видно, не такие уж твёрдые правила, раз ты готов их поменять, – съязвила Леона.

– Я – король! И больше не могу жертвовать своим населением ради прихоти капризной принцесски. Что с тобой не так? Почему ты не выберешь себе кого-нибудь и не покинешь уже эту чёртову башню? – в сердцах воскликнул король и вышел из комнаты.

Слушая рассерженный стук его каблуков, принцесса задумчиво шептала:

– Что со мной не так?

– Да всё с тобой так, – пробурчал сидящий на подоконнике Ворон. – Просто своё ещё не нашла.

– А где оно – моё?

– Тебе лучше знать. А если не знаешь, значит, время не пришло.

Когда под окно башни в очередной раз подъехала партия охотников за стройным титулованным телом, принцесса, даже не взглянув на них, крикнула своё обычное «нет».

К счастью, король сдержал слово и отпустил юношей с миром, наказав в следующий раз подготовить песню или стихотворение.

Всю зиму и начало весны Леона размышляла над словами Ворона. Принцесса оказалась деятельной и не сидела сутками у окна. К тому же оно было плотно закрыто ставнями для защиты от холода и сквозняков.

Сначала Леона вышивала птичек, сидящих на жёрдочках в золотых клетках, а потом птички на картинах всё чаще стали выпархивать из своего убежища и улетать в неведомые дали. И фасон новых платьев, сшитых Леоной, менялся: меньше бисера и кружев – больше лёгкости и удобства. В таких платьях можно бегать к реке, скакать на коне и даже лазить по деревьям, а не сидеть перед окном, поражая женихов белизной декольте.

Всё это время Ворон находился возле принцессы, но больше отмалчивался и наблюдал. Впрочем, Леоне тоже было не до бесед: она вышивала, кроила, а ещё придумывала задорные стишки и песенки о глупых принцах, упрямых королях и смелых принцессах. Ворон лишь посмеивался.

Когда снег окончательно сошёл, и пришёл черёд появиться почкам-цветочкам, Леона отворила ставни, чтобы проветрить комнату и наполнить её запахом весенней свежести. Под окном башни она услышала звонкие голоса. Не мужские, а больше похожие на мелодичные девичьи. Однако поодаль зелёную травку пощипывали кони в полной амуниции. Странно: всадники с женскими голосами – это что-то новенькое.

Леона наполовину высунулась из окна и посмотрела вниз. На расстеленной холщовой ткани сидели четыре девушки и раскладывали пасьянс. Барышни пили вино, смеялись и чувствовали себя прекрасно.

– Кто они такие? – удивилась Леона. – Путешествуют без мужчин, вино пьют, гадают…Ворон, сгоняй на разведку – узнай.

– Сама спроси. Вы на одном языке говорите.

Принцесса несколько минут нервно походила, а потом снова высунулась из окна.

– Девушки, а вы кто?

И тут же снизу вверх на неё удивлённо уставились четыре миловидных личика.

– А ты кто? Неужели Леона Бессердечная?

– Ой, да какая бессердечная! Это всё отцовские выдумки с состязаниями.

– Ты что же, так замуж и не вышла? – в ответ Леона презрительно дёрнула плечиком. – А зачем тогда в башне сидишь?

– А что мне ещё делать?

– Давай к нам. Мы – Вольные Странницы. Путешествуем, куда хотим, и делаем, что хотим.

– А не страшно вот так жить, без мужчин? – сложила бровки домиком Леона.

– Страшнее всю жизнь прожить по чужим правилам и указкам. Мы сами себе хозяйки: зарабатываем на хлеб песнями, танцами и рассказами о далёких землях, предсказываем судьбы и отговариваем от неверных шагов.

– Я стихи сочиняю. Смешные, – вырвалось у принцессы.

– Тем более, присоединяйся к нам. Нечего твоим стихам в башне киснуть. Как и тебе. Спускайся!

– Да как же спуститься – я ведь заперта. По правилам королевства, как только я выберу себе принца, король-отец отдаст ключ от комнаты, и он выведет меня отсюда, – начала жаловаться на своё положение Леона, пока поток её слов не прервало покряхтывание Ворона.

– Леона, а вы пробовали когда-нибудь открыть дверь?

– Но ведь по правилам королевства….

– Просто подойдите и дёрните ручку.

Принцесса подбежала к двери, схватилась за ручку, дернула её, и дверь открылась.

Леона взвизгнула от радости, подбежала к окну, крикнула Вольным странницам, что сейчас выйдет к ним. В один миг девушка собрала в охапку пошитые зимой платья – как же удобно будет в них скакать на коне! – собрала листочки со стихами и выскочила за дверь. Потом резко остановилась, потопталась пару секунд и заглянула в комнату.

– Ворон, это что же…Дверь ВСЕГДА была не заперта?

– Ну почему же.., – меланхолично ответила птица. – Первые годы король запирал по правилам, а потом понял: замуж вы не хотите и неизвестно, захотите ли вообще. Вот и убрал ключ из замка.

– А почему ты мне раньше об этом не сказал?! – рассерженно топнула ножкой принцесса.

– Прежде чем начать путь, надо понять, куда идти. А вы этого не понимали и ждали, что всё как-нибудь само решится. Эта дверь и без ключа была для вас заперта. А теперь вы знаете, и время уйти настало. Счастливого пути, Леона!

– Прощай, Ворон! Ты тоже не в клетке сидишь, помни об этом, – усмехнулась принцесса и покинула башню навсегда.

Колпак для Розы

Роза с детства знала, что очень красива. Родители напоминали об этом каждый раз, когда она собиралась поиграть с другими цветочками.

– Деточка, будь аккуратней! Другие завидуют твоей красоте и мечтают сорвать несколько лепесточков, чтобы пахнуть, как ты.

– Ну и что? – беспечно крутила плечиком Розочка. – У меня лепесточков много. Я сама поделюсь.

– Роза! – проводил внушение папа. – Не для того мы тебя холим и лелеем, чтобы ты одаривала красотой и ароматом ромашки и васильки. Хочешь играть – ступай в розарий.

Розочка была послушной девочкой, и её упрямство быстро таяло под грустным взглядом матери и укоризненным вздохом отца. Она попробовала играть с другими розами, но те умели только хвастаться друг перед другом внешностью и ароматом. Розочка сразу пришлась не ко двору: слишком красива, наивна и дружелюбна. Она то и дело слышала колкости в свой адрес, но молчала, помня наставления отца. Однажды насмешки других роз оказались настолько обидны, что Розочка не выдержала и убежала из розария.

– Я туда не вернусь! Ни за что не вернусь! – кричала Роза, размазывая по румяному личику слёзы. – Они злые и скучные. Как только я пришла к ним, сразу посчитали, сколько у меня колючек и лепестков.

Мама и папа, видя состояние дочери, оставили её в покое. Ночью с неба посыпался град и уничтожил розарий. Розочка чудом избежала гибели, а испуганные родители решили посадить дочь под ударопрочный колпак. Чтобы Роза не скучала, колпак сделали стеклянным.

Днями и ночами красавица сидела в убежище, надёжно защищённая от ударов жизни. По одну сторону находился разрушенный розарий, по другую – поляна с полевыми цветами. Розочка скучала, ей было грустно и одиноко, но родители оставались непреклонны.

Пчёлки несколько раз налетали на колпак в попытках разбить его, птички пытались клювиками пустить по стеклу трещины – всё было безуспешно. Розочке оставалось лишь наблюдать за протекающей вокруг и мимо неё жизнью.

Однажды на поляну налетел такой сильный ветер, что в один миг примял всю траву и переломал цветочные стебли. Последним мощным рывком он опрокинул колпак и умчался прочь.

И вот Розочка на свободе. Но где её друзья? Погибли от ветра. Где родители? Их давно срезали и отнесли в цветочную лавку. Осталась Розочка одна-одинёшенька: крепкая, яркая, благоухающая сладостью летнего вечера.

Роза опустила пышную головку и один за другим стала освобождаться от лепестков

– Этот за маму. Этот за папу. Этот за пчёлок. Этот за муравьёв. Этот за ромашки. Этот за васильки.

Вскоре от Розочки остался только стебель с несколькими колючками, но и он скоро засох.

Эльвира и её стая

Эльвира – самка тасманийского дьявола – мечтала о любви и уважении. Но как этого добиться, если красотой не блещешь, да и характер не сахарком посыпан?

Сначала Эльвира попробовала получить все блага силой. Она была крупной и злой самкой – многие соперницы узнали остроту её зубок и коготков. Самцов же отпугивала настойчивость и прямолинейность Эльвиры. Силой она ничего получить не смогла.

Тогда Эльвира решила применить хитрость: она попробовала втиснуться в круг самых популярных самок, стать среди них «своей». Но эта затея тоже провалилась: среди изящных шаловливых дамочек Эльвира была словно слон в посудной лавке, не знающий правил флирта, да и внешне довольно грубоватый.

Отчаявшись, Эльвира решила надавить на жалость и добиться хотя бы сочувствия. Но и эта затея оказалась шита белыми нитками: невозможно в один миг стать нежной и беззащитной, когда в глазах полыхает злая обида, а тело постоянно готово к нападению. Если над прежней Эльвирой другие тасманийские дьяволы и дьяволицы только посмеивались или общались нехотя, то сейчас и вовсе стали обходить стороной.

Униженная Эльвира, пару раз огрызнувшись на особо обнаглевших сородичей, убежала к реке. Там, на берегу, она мрачно наблюдала за движением волн и размышляла о жизни. Не так всё складывалось, как хотелось и планировалось. Как сложить – Эльвира не знала.

– Не становись такой, как другие. Ищи своих.

Эльвира обернулась на стоящую рядом с ней самку тасманийского дьявола, такую старую, что шёрстка казалась сделанной из серебряных нитей.

– Где же я найду своих? В моей стае таких нет, – недовольно буркнула Эльвира.

– Откуда ты знаешь, что там – твоя стая? Мы, бесспорно, все уникальны, но совершаем одинаковые поступки. Особенно, в минуты отчаяния, – усмехнулась старая дьяволица. – Подними голову, и ты всё увидишь.

Эльвира оторвала взгляд от воды и оглянулась по сторонам. Вдалеке она увидела несколько тёмных точек. Присмотревшись, распознала в них тасманийских дьяволов. Это была стая вне главной стаи. Она состояла из изгоев, не нашедших понимания среди прежних сородичей: слишком независимые, гордые, самостоятельные, чтобы следовать навязанным правилам. Они жили каждый по своим законам, но, удивительное дело, никто не ссорился и другому не мешал.

Эльвира подошла, пряча за внешней бравадой страх вновь прийтись не ко двору. Дьяволы молча подвинулись и дали ей местечко рядом с собой. Эльвира прилегла на согретый другими телами песок и почувствовала себя красивой, лёгкой и совершенно не злой. Впервые в жизни она оказалась дома, среди своих.

Приключение лягушки

Лягушка по имени Кванди обожала прыгать. Она делала это не так, как другие лягушки, а с чувством радости и удовольствия. Кванди перемещалась не с целью добраться из пункта А в пункт Б. Она стремилась увидеть как можно больше всего интересного.

– Я ищу в этом мире уникальность, – часто повторяла она подружкам. Те вздыхали и отправлялись по проторенным маршрутам заниматься привычными делами.

– Кванди, выше головы не прыгнешь, – сказала ей как-то старшая лягушка, следящая за порядком в шумном семействе. – Угомонись и будь осторожней. Век лягушек недолог, а если ум короток, то и жизни будет на один прыжок.

– Да и пусть на один – зато какой!

– Кванди не кичилась перед подружками и не дразнила их: ей действительно не хотелось просто плавать, ловить комаров и квакать в темноте. Кванди родилась с неистребимой тоской внутри, от которой спасали путешествия по новым местам.

Напитавшись новыми впечатлениями, Кванди возвращалась домой и делилась увиденным с другими. Она надеялась, что кто-то из других лягушек захочет отправиться с ней в путешествие, но всем нравилось жить в своём болотце.

Однажды Кванди так увлеклась достопримечательностями, что ускакала слишком далеко. Болото давно осталось позади, как и знакомый лесок. Впереди – несколько деревенских домиков. Время перевалило за полдень, и Кванди решила спрятаться в прохладном подвале или в тени дерева. Но, как назло, в каждом дворе жила большая собака и куры, не желавшие делить территорию с нахальной лягушкой. А один едва оперившийся цыплёнок размером чуть больше Кванди пообещал поиграть ею в футбол, если не уберётся со двора.

Впереди остался один дом, а за ним – бескрайние поля. Последний шанс пересидеть жаркие часы в тени, чтобы вечером отправиться домой. Но Кванди не теряла присутствие духа, а где-то в глубине души была счастлива: с ней случилось настоящее приключение.

В последнем дворе было пусто. Будка стояла, но около неё никто не бегал. Куры, видимо, тоже спрятались от жары. Сделав несколько прыжков, Кванди остановилась в центре двора, чтобы оглядеться. Она наметила себе ближайшую цель – открытый сарай – как вдруг холодной кожей ощутила опасность и увидела внезапно накрывшую её большую тень. Лягушка сделала резкий прыжок в сторону и вверх, уже в полёте заметив бросившегося на то место, где она только что была, кота.

Траектория полёта оказалась спонтанной и привела к большой миске с водой. Миска стояла на чём-то высоком и прямоугольном – кот не мог добраться туда или не хотел. Кванди решила минутку поплавать в прохладной водичке, а после запрыгнуть-таки в тёмный сарай и отдохнуть.

Но водичка была такая приятная, а лягушечка такая уставшая, что раздумала выскакивать и продолжала плавать…плавать…плавать…

Водичка становилась теплее и теплее, но Кванди не хотелось никуда прыгать – ведь температура её тела легко подстраивалась под эти изменения. Лягушка впала в лёгкую дрёму, не замечая, что сил становится всё меньше, а некогда сильные лапки начинают слабеть.

В какой-то момент Кванди выдернула из полусна боль в области живота. Его будто жгли огнём, и жар подбирался к лапкам и голове. Кванди встрепенулась, испуганно посмотрела по сторонам и попыталась выпрыгнуть. Но сил на последний рывок уже не было.

– Глянь, лягушка в тазу сварилась. Будет компот из лягушки. Ха-ха-ха!

Богатырская миссия

Стоит богатырь на страже традиций, потому что давным-давно сказали, что это его священная миссия. Ни войны ему не страшны, ни природные катаклизмы – преданно исполняет то, для чего был предназначен.

Маленьким, богатырь очень гордился своим положением. Хотя тоже хотелось с мальчишками по полям побегать да в пруду искупаться. Но зато взрослые смотрели на него с уважением и хулиганом не называли.

Когда мальчишки выросли и обзавелись семьями, богатырь даже радовался, что ему такое ярмо на себя надевать не пришлось. Часто мужики к нему приходили, садились рядом, открывали бутылку самогона и вздыхали.

Завидовали богатырю, его холостяцкой жизни. Он сначала тоже радовался этому, насмешливо смотрел на других, а втайне мечтал о сыне с кудрявыми волосёнками пшеничного цвета или о дочке с двумя косичками. И о жене тоже мечтал, но недолго, потому что иначе совсем грустно становилось.

Когда мужики один за другим умирать стали, прожив долгую, насыщенную жизнь, богатырь продолжал стоять, держа на плечах священную миссию.

А потом посмотрел по сторонам и увидел, что традиции давно поменялись или вовсе исчезли, и охраняет он только одно – свою миссию. Засмеялся богатырь и сбросил ярмо с плеч. Пошёл по полю, искупался в пруду и встретил красивую девушку с волосами пшеничного цвета.

Самолётик покоряет высоту

Маленький самолётик ничего не боялся: летал, где хотел, виртуозно лавируя между домами и деревьями. Взрослые самолёты снисходительно посматривали на смельчака, а другие самолётики первое время пытались тягаться с ним в скорости и маневренности. Быстро понимали бесполезность своих усилий и продолжали завистливо посматривать со стороны.