Kitobni o'qish: «Столик на троих»

Книга 1

«Тот человек идеален, который среди величайшей тишины и уединения находит самую напряженную деятельность и среди напряженной деятельности находит тишину и уединение пустыни».

(Свами Вивекананда)

Часть 1

1

Наверху, на одном из высоких этажей в открытом кафе сидели двое. Кафе называлось «Небесное», и, действительно, если с его террасы посмотреть вниз и если голова не начнет кружиться, можно было увидеть лишь облака, которые стелились по земле. Это был очень высокий этаж, а наверху только небо и яркое солнце. Один из них был одет в белые штаны и белую просторную рубаху, которая свободно спускалась, прикрывая его красивое молодое тело. Другой был в черной жилетке и черных брюках. Волосатые, мускулистые руки едва помещались на его половинке стола.

– Не жарко? – спросил «белая рубашка», – на таком-то солнце в черном?

– Иронизируешь? – парировал волосатый, испытующе на него глядя. Его собеседник заметил этот взгляд и отвел глаза.

– Когда же принесут меню? – равнодушно спросил он.

– Как всегда, дружище, как только ты будешь готов! – и громко засмеялся.

– Я?… Ты говоришь о нашем пари?

– Да! И платить снова тебе, – азартно ответил человек в черном. Человек в белом долго на него смотрел, потом уверенно ответил:

– Что же, посмотрим, – и повернулся к официантке:

– Девушка, милая, мы готовы.

Девушка была то ли в розовом сарафане, то ли вообще без него. Это было не важно, в чем была девушка – на такой высоте и такой жаре. Этих двоих, скорее всего, мало чем можно было удивить.

– Слушаю вас? – подошла она.

– Пожалуй, мне кофе! Ваш изумительный небесный кофе со сливками, – сказал человек в белом.

– С небесными сливками? – уточнила розовая девушка.

– Конечно! – ответил тот.

– А мне виски оттуда, снизу, – сказал черный, оценивающе разглядывая ее стройную фигурку.

– Не рановато ли? – спросил его компаньон.

– Вполне, – ответил волосатый. Пожалуй, это единственное, что они научились делать хорошо, – и подмигнул официантке.

– Желаете что-нибудь еще? – спросила она, улыбнувшись в ответ.

– Нет! – очнулся человек в черном. Официантка отошла, он проводил ее долгим взглядом, потом в упор уставился на человека в белом.

– Что же, приступим, – сказал белый, не дожидаясь заказа.

– Они мне надоели, – энергично начал черный.

– Мне тоже, – согласился его собеседник. – Везде одно и то же, – на мгновение задумался и тихо повторил, – одно и то же. – Потом спросил: – Как всегда ставим на последнего?

– Да. Как всегда! Срок! Давай оговорим срок! Даем им ровно год!

– Года мало! Три! – возразил белый.

– Хорошо – два. Идет?

– ОК! – невозмутимо согласился белый, отпивая небесный напиток, который успели перед ним поставить.

– Ты говоришь по-английски? – удивился черный, оценивая аромат виски.

– Чему здесь только не научишься! – пробормотал белый, посмотрев с веранды вниз.

– По рукам! – в нетерпении сказал черный человек. Он протянул бокал с земным напитком, чокнулся о стакан с небесным кофе белого человека, и они выпили.

– Не пожалеешь? – улыбнувшись, спросил черный.

– Никогда и ни о чем, – твердо ответил белый.

– Девушка, милая! – крикнул человек в черном, – запишите это на одного из нас!

– Конечно! Я поняла! Как всегда! – любезно отозвалась она.

– Да! Как всегда! – подтвердил черный.

Облако поднялось до их этажа, и кафе растворилось в голубоватой дымке.

2

Сирена гудела уже около минуты и ему снились недавние учения на объекте. Он попытался отмахнуться от навязчивого видения, проснуться и снова уснуть, пока не понял, что это не сон. От неожиданности открыл глаза и в первое мгновение не знал, что делать. Все системы были недавно проверены и готовы к последней демонстрации и вводу в постоянное действие. Неужели какая-то ошибка? Он вскочил, на ходу соображая, как поскорее отключить назойливую сирену. Все происходило накануне последнего тестирования, визита комиссии столичных военных из министерства и тут такой сбой!

Ночь с пятницы на субботу – 2 часа 30 минут утра. Или ночи?

– Черт дернул его вчера задержаться допоздна, а затем остаться здесь ночевать! Будь проклята эта работа, нет покоя ни днем и ни ночью! – ворчал он, соображая, что нужно делать.

– Как хорошо, что он оказался здесь, иначе в понедельник именно с него снимали бы голову, должность, премию и черт знает что еще.

И сейчас, оглядываясь по сторонам, он оценивал ситуацию.

Система сработала по высшему уровню безопасности. Кроме общей тревоги, начали закрываться жалюзи. (Монолитные, сверхпрочные, пластиковые панели, многократно усиливающие фасад здания.) Значит, уже включилась система герметизации и блокировки входа-выхода, а также открылся лифт, ведущий в подземный тоннель. Он подошел к окну и в свете прожекторов увидел ребят из наружной охраны. Они бежали к объекту, но попасть в здание без его помощи не могли. Впрочем, они здесь не нужны. Теперь это была его проблема, с которой предстояло возиться остаток ночи. Один парень зачем-то снял китель и на бегу размахивал им над головой. Это последнее, что он увидел снаружи, жалюзи закрылись.

Здание представляло собой комплекс гражданской обороны, элитный военный объект, каких в этой стране было немного. (Сколько, точно он не знал.) Элитный объект для «элитного персонала» на случай войны. В ближайший месяц его должны были сдать комиссии и забыть о нем навсегда. Поэтому ему, человеку, отвечавшему за все службы автоматических систем управления, а также за системы наблюдения и контроля охраны комплекса, здесь было сложнее, чем на предыдущих объектах. Постоянные замены кодов допуска, которые курировал не он, вечные дополнения независимых экспертов, не связанных друг с другом и даже не знакомых, делали эту систему абсолютно надежной – со 100 % уровнем секретности даже для него. Так думали они – хозяева. Конечно, разобраться во всем не было проблемой – вопрос времени, но все раздражало, иногда затягивая работу. Вот и сейчас нужно было все ЭТО остановить, для чего требовалось вскрыть «сейф», который сам же вчера закрыл, а затем выбросил ключи. Не впервой.

Он возился уже больше часа, пока не начал понимать, что все идет не так, как обычно. После подбора необходимых паролей и входа в систему компьютер упорно отказывался снимать блокировку с объекта и вводить программу обычного контроля над безопасностью. Он попробовал различные варианты, но на экране все время появлялся отказ командам и предупреждение о критической обстановке. Наконец, удалось замолчать невозможную сирену. Уже легче! Единственное, чем сейчас он мог управлять – аварийный выход, снабженный сложной системой шлюзов и деактивацией. Неужели сбой в программе? Но это месяцы работы группы классных специалистов, а потом еще недели проверок и доработок! Во всяком случае, если это сбой – до понедельника исправить ему уже точно не удастся.

Пробуем еще раз:

Отключение общей тревоги – отказ!

Отключение блокировки дверей входа – отказ!

Открыть защитные панели – отказ, отказ, отказ!

Компьютер сошел с ума – в верхнем углу монитора мигают показания датчиков – радиация, сейсмическая активность! Какая-то ерунда! Если программа видит такие показатели, автоматически блокируется ручное управление и доступ к большинству опций, а потом запускается «автопилот». Они долго работали над этой программой чрезвычайной ситуации на случай войны и предусмотрели, пожалуй, все, чтобы участие человека было сведено к минимуму – главное защита объекта… Но для этого нужны реальные данные об изменении внешней обстановки – радиации, показаний сейсмографа и прочего. Прочее – это информация из Центра о начале боевых действий! – размышлял он, – но тогда «автопилот» запускается автоматически! Может быть, это и есть команда из Центра?… Ну, конечно! Шутники! Имея полный доступ, они без предупреждения начали проверять систему! Столичным воякам не спится! В субботу ночью развлекаются. Накрутили показания виртуальных датчиков, создали критическую ситуацию, тревогу первой степени и запечатали его в этом саркофаге! Играют в войнушку. Можно спать дальше – до утра угомонятся… А если полетели датчики?… Сразу все – и радиации и динамические? Надо бы взглянуть.

Это последнее, что захотелось сделать и закончить на сегодня. В конце концов, у него выходной!

Он зевнул. Напряжение спало. Стакан чая с круассаном! Вчера забыл поужинать. Вечером засиделся, потом было поздно выскакивать в ближайший городок, где он по пятницам любил проводить время в небольших ресторанчиках с кружкой пива или стаканом молодого кислого вина и обязательным куском пиццы или моцареллы. А потом – в небольшую уютную квартирку, снимаемую им уже два года в этом же городке.

– Стакан чая, круассан, проверить датчики и спать. Пока дяди в погонах из столичного центра на расстоянии тысячи километров забавляются с новой игрушкой, можно перекусить. Интересно, во что им еще захочется поиграть, – подумал он, – выключить вентиляцию, переустановить спутниковую антенну, отключить системы жизнеобеспечения? Здесь масса игрушек! Надеть противогаз и спать. Хорош он будет!

Круассан был с шоколадом и отвратительно сладок, других булок в баре он не обнаружил, а идти вниз в столовую было лень.

3

Поедая то, что нашел, машинально включил 15-й музыкальный канал телевидения. Ночная музыка не помешает, хорошо бы джаз – спокойный, любимый, ночной джаз…

Серый экран… Странно. У него круглосуточное вещание. Он переключил канал.

CNN:

«…ответным ударом направили ракеты на города Восточной Европы. Через 15–20 минут произойдут взрывы в Москве, Минске, Киеве, Астане, Ташкенте и в крупных областных центрах Урала и Сибири».

«Экстренные телефонные переговоры глав государств Америки, Евросоюза и России результатов не принесли…»

3-й Национальный канал:

«Русское правительство подтвердило версию о запуске двух боевых ракет террористической группировкой с территории…, ни одна сторона пока не взяла на себя ответственность, однако, данные разведки подтверждают эту версию…»

5-й Национальный канал:

«Папа римский призывает глав государств остановить запуски и немедленно собраться на экстренные переговоры стран Восьмерки, арабских государств, Востока, Латинской Америки, Канады и Австралии. Место встречи – Ватикан…»

1-й Национальный канал

«Северная Корея направила ракеты на Японию и США. КНР ответным ударом атакует Сеул, большой запас боеголовок направлен на США, Канаду и арабские страны. Индия в альянсе с КНР атакует Иран и другие страны Аравийского полуострова».

«Русские ракеты только что взорвались в Вашингтоне, Нью-Йорке и еще в сорока городах Америки. Москва и Санкт-Петербург уничтожены. Израиль атакует…»

Серый экран…

Серый экран…

Серый экран…

Все национальные каналы прекратили свое вещание.

ВВС:

«… мощным потоком опускается с Японии и Китая в сторону Австралии. Островные государства Индийского океана уже подверглись воздействию гигантского радиоактивного облака. Австралия встретит этот поток через 45–50 часов, если не изменится скорость и направление циклона…»

Канал отключился.

CNN:

«… мы переключаемся на наши региональные запасные станции вещания, но империя CNN уменьшается так же стремительно, как и наша планета, остались лишь немногие регионы, не подвергшиеся нападению. Мы постараемся выполнить долг журналиста до конца. Возможны сбои, но кто жив и слышит нас, будет получать всю информацию…»

Он долго еще переключал с канала на канал. Иногда возникали какие-то картинки, затем исчезали, мелькали обрывки сообщений, фраз, слов, пока все окончательно не исчезло. И тишина…

4

Наступила тишина, какой еще не знали на планете. Медленно, в оцепенении от ужаса и страха он спустился на нижний этаж и нашел пульт, где были установлены датчики внешнего контроля. Все работало, все было в порядке, и только шкала уровня радиации показывала страшную, незнакомую цифру. Побежал к лифтам, спустился на самое дно убежища. Сотни метров под землей. Было сыро и прохладно.

– Включить систему очистки воздуха, – машинально подумал он. – Зачем? Кому теперь это нужно? – и тут гнетущая картина происходящего отчетливо возникла перед его глазами. Города пожирались ударной волной и огнем. То, что не успевали сделать они, уничтожала радиация. Самолеты несли смертоносный груз, сбрасывали и улетали, падая в океан, – им некуда было возвращаться, когда кончалось топливо. Люди, деревья, зверье – все смешалось, а по ним, как по траве, комкая и сминая все на своем пути, размазывая кровь и плоть, ползло НЕЧТО. Наверное, еще были живы тысячи, может быть, миллионы, и сейчас они гибли, каждый по-своему, каждому своя пытка и своя смерть.

– Чем он лучше остальных, почему он здесь, почему один?

Снова кинулся к лифту и, будь что будет, – поднялся наверх! Потом метался по этажам, забегал в разные помещения, хватал трубки молчащих телефонов, включал потухшие компьютеры, щелкал каналами телевизоров. Это был обезумевший человек, он кричал, бросался на закрытые окна, плакал, рычал, падал, снова куда-то мчался, снова падал…

Очень устал. Пять часов утра и три часа кошмара в его жизни! На спине и плечах висели пудовые мешки нечеловеческой усталости и напряжения, придавливая его к полу, как на планете с другим притяжением. А это и была теперь другая планета. Почему-то очень замерз, свалился на диван в холле, обхватив себя руками, защищаясь от холода и ужаса. Долго сидел так, покачиваясь как болванчик, бормоча какую-то бессмыслицу, ерунду.

– Что теперь делать?

– Что делать?

– Нужно что-то делать!

– Я должен что-то сделать…

Вдруг до него дошло: – Может, еще оставался риск и нужно спуститься вниз?

Инструкция предписывала такой сценарий. Но в эту минуту инстинкт самоуничтожения был сильнее. Прошлая его жизнь теперь не имела никакого значения. Он не знал, никогда не задумывался, какой смысл был в ней раньше, просто жил как все. Нет, иногда задумывался, но суета и установленный ритм не давали возможности и времени отвечать на этот вопрос, как, наверное, у каждого нормального человека. Но теперь, когда он был один! В горле стоял ком утраты, горя, жалости к самому себе. Он был совершенно один… Один! А табло мигали предупреждением: «Персоналу срочно спуститься в убежище!»

Вдруг вскочил.

– Какое право он имеет собой рисковать! Он должен выполнять приказы! Теперь, когда только у него были пароли для открытия шлюзов и только он один мог впустить сюда людей. Даже если уничтожат верхнюю часть убежища, он поможет им найти входы в запасные тоннели, ведущие вниз. Очнувшись от шока, кинулся к лифту и вновь спустился на дно комплекса в подземную его часть. Здесь он и будет дожидаться людей или приказа снаружи.

5

Но время шло, нужно было принимать какое-то решение. Никогда раньше он не испытывал такой беспомощности. Такой ответственности! Теперь непонятно перед кем – перед собой или теми, кто еще мог спастись вместе с ним. Он цепенел от ужаса и невозможности действовать. Пошел на склад, разыскал бутылку виски, отхлебнул. Потом еще и еще… Стало теплее и легче. Наконец, смог сосредоточиться. Ему нужны люди, хотя бы один уцелевший человек. Нужно искать хоть кого-нибудь за тысячи километров, выжившего, способного говорить, писать электронные письма, отбивать азбуку Морзе, да, все что угодно! И если о нем забыли, значит, он сам будет кого-то искать.

Всегда труден первый момент принятия решения, дальше дело техники. Техника! Ее было здесь в изобилии. Он вошел в комнату, где стояли компьютеры. С теми средствами связи, которые по случайности оказались у него под рукой, все было выполнимо.

– Конечно, кто-то остался в живых! Кому – то еще можно помочь! – уговаривал он себя. – В конце концов, ради чего они торчали здесь и день, и ночь целых два года!

За компьютером почувствовал себя увереннее – на своем месте. Сначала нужно попытаться связаться с такими же военными объектами, разыскав их координаты. Может быть, в этом районе еще оставались живые, и если он подтвердит центру целостность объекта, их направят сюда. Тогда он кого-нибудь спасет!

Центр не отвечал. Спутник связи работал, но на его запросы не было ответа. Сообщил, где он находится и зашел на другие объекты, но и здесь только молчание. Оставил сообщение везде, где только мог.

– А если все центры уничтожены?

Он знал, что их объект способен выдержать ударную волну на расстоянии трехсот метров. Даже его наружная часть, которая оставалась далеко наверху. При прямом попадании все огромное бомбоубежище, где он сейчас находился, сквозь сотни метров скальных пород было недосягаемым. Рушились только верхние строения, вертикальная шахта герметично перекрывалась на нужной глубине, но сохранялись боковые тоннели, выходившие на поверхности в 1–2 километрах отсюда за горами в различных местах. Он снова повторил попытку установить связь. Нужно ждать, сигнал отправлен – в этом он был абсолютно уверен. Просто нужно ждать!..

Прошел еще час. В комнате отдыха все те же вчерашние круассаны, шоколад, холодный чай, что-то еще. Нужно поддерживать себя, пока оставалась какая-то надежда. Пока есть надежда – есть смысл.

– Какая гадость запивать круассан виски!.. А закусывать виски круассаном еще хуже…

Вдруг подумал: – Еще вчера кто-то выпекал эти сладкие булочки, потом их развозили по окрестностям, люди ели их на завтрак, запивали утренним кофе, разговаривали, собирались беспечно провести выходной день, сходить на футбол, поехать в горы, погулять по окрестностям или просто побыть дома с семьей…

– Почему его объект не был взорван?… Он не был закончен, о нем знали, его имели в виду, но по логике противника недостроенный объект использовать не станут. Значит, решили, что он «незаселен» и неопасен.

Он беспомощно сидел за компьютером и размышлял:

– Кто поймет стратегов, нажимающих на «кнопки»? Кто поймет террористов, похитивших и запустивших чертовы бомбы? Их родные, матери, сестры, их дети уже мертвы. Как понять этих людей?

В детстве ему незнакомо было слово террорист. Это понятие для него появилось позже – к концу столетия, когда газеты и телевидение начали смаковать подробности; корреспонденты, пробираясь тайными тропами в логово «борцов за справедливость», демонстрировать на весь мир заявления их лидеров, показывая в новостях казни, изуродованные конечности, взорванные небоскребы и прочую атрибутику этого кошмара. Как-то раз в голову пришла одна простая мысль. Он, далекий от политики человек, сделал для себя простое открытие: если СМИ всех государств объединяться и на год, хотя бы на месяц, перестанут передавать всю эту дрянь, терроризм исчезнет навсегда. Но, где свобода слова и информации? Наивно? По-детски – глупо? Но ведь – навсегда! И он знал, что совершенно прав. Это информационная война, а информационный голод уничтожит проблему. Глас, вопиющий в пустыне! Театр без зрителя. Некому аплодировать и некому покупать билеты – это главное! Но где война – там деньги! Значит кому-то это нужно. Кто-то оплачивает это шоу. И если целые государства берут на себя функции мирового полицейского, а потом ведут себя, как обыкновенные бандиты, что там говорить о каких-то террористах? Где деньги – там война. Абсурд! Они уничтожили целую планету, себя и его жизнь…

6

Прошло два, потом три часа с момента выхода на связь, вернее попытки. Ответа не было. Они могут быть живы, но потеряли оборудование для связи со спутником. Если это так – они замолчали навсегда. Все компьютеры были подключены к Интернету, но использовать высокоскоростной, оптоволоконный канал было бессмысленно, тогда он переключился на спутниковую связь. Многие крупные сайты еще загружались, выдавая картинку и информацию, но все новостные ленты американских и европейских ресурсов обрывались и датировались поздней ночью или ранним утром. Провода и спутники, уцелевшие в обрывках паутины виртуального хаоса, еще пытались связывать оставшиеся в живых клочки гигантской сети. Кое-где уцелели электростанции, многие серверы еще были доступны, по инерции они отражали прошлую жизнь, но рядом с ними не было людей. Биржи не работали, новости захлебнулись несколькими часами ранее, форумы молчали. Казалось, что он бродил по улицам огромного пустынного города, в котором не было ни души. Дома стояли на месте, фонари горели, светилась реклама магазинов, ресторанов и гостиниц, но приветливый портье не открывал дверей, не брал твоих чемоданов и чаевых, не провожал в номер. Столики летних кафе были пусты, а с кухни не доносился запах готовящейся еды. Двери магазинов были широко открыты, прилавки предлагали любой товар, за который некому было платить, и даже собаки не бегали по улицам. Он отмахнулся от странного видения. Почему-то вспомнил из вчерашних новостей об Австралии – прямого баллистического удара по этой стране не было, и лихорадочно начал искать в пока еще живом «yahoo» сайты с доменом. au. Некоторые страницы загружались и, спустя какое-то время, он набрел на форум спортивных фанатов. Там были люди, шли сообщения!

– … они передают, что в пятидесяти километрах на север еще можно попасть в бомбоубежище на двадцать тысяч персон. Кто знает? Срочно, поделитесь!

– … новости отрубились час назад. Сначала они говорили – у нас осталось два дня, потом 36 часов, потом заткнулись совсем…

– … я здесь нахожусь – не протолкнуться, ребята, все занято, сюда не впускают, ищите другой вариант. Найдёте, пишите – я со своим мобильником больше ни на один сайт зайти не могу.

– … военные вывесили списки убежищ, но без гарантии свободных мест. Вот ссылка…

– …братская могила – отсидеться неделю, месяц, съесть последнюю крысу и начать пожирать друг друга. Слишком много на севере разбросали ядерного дерьма – радиоактивный фон лет на 200 потянет. Пошли на… стрит. Пошли, ребята, на последнюю тусовку!

– … он прав, я на стадион… ящик пива с собой. На солнышко последний раз взглянуть.

– …нужно попытаться, но по шоссе… пробка – хвост из города торчит, кто знает короткий объезд?…

Наконец он решил вступить в диалог:

– Вот военная карта этого района, но со спутника видно оцепление на подъезде к убежищу – там больше никого не пропускают.

– …у тебя свой спутник? Ты кто такой?

– Не теряйте времени, вижу другой вариант. Вот координаты…, туда еще можно успеть.

– …Ты откуда со спутником? Может, у тебя подлодка своя в тихой гавани стоит? Так тащи ее сюда!

– …Спасибо за вариант. До встречи!

– …Нет, ты скажешь, кто ты такой! Мы тебя не знаем!

– Я нахожусь в таком же бомбоубежище, но в Европе и могу вам помочь. Торопитесь – по этим дорогам пока еще есть движение.

– …Это подстава, ребята, мало им севера еще и нас решили подтянуть. Вали отсюда!

– …Вали с нашей площадки, козел!

– …Сионисты! Масоны недобитые! Сидят под колпаком на нас смотрят, играются.

– …Подожди, они нам помочь хотят! Эй! Ты там! Посмотри, какие еще есть живые варианты? Не уходи!

Он снова вступил в переписку:

– Я здесь один и не устраивал войны, я инженер, который случайно оказался на недостроенном объекте, но могу помочь! Вот координаты еще одного убежища…

– …Пошел с нашей площадки, ненавижу козлов, которые нас угробили…

Дальше ругань, ругань… и только один отреагировал:

– …Пришли свой e-mail.

– Вот мой e-mail, но на любые вирусы стоят мощные защиты. Повторяю, я хочу вам помочь!

– Посмотри почту – сейчас тебе напишу, европеец! Не суетись, ты им все сказал – кому нужно, те уже поехали, заходи на «ящик»…

Он ушел с форума и перешел на ай-си-кью – программу прямого диалога. Получив его адрес, вышел на связь.

– Ты кто?

– Я уже говорил, что остался один в бомбоубежище совершенно случайно. А кто ты и почему не воспользовался моими маршрутами, почему не спасаешься?

– Не могу.

– Почему?

– Я тоже один и спастись не могу… А ты действительно остался там один?

– Да, но я не понимаю, почему ты теряешь время на разговоры со мной?

– Ты любишь бейсбол?

– Немного,… причем здесь это?

– Помнишь игрока Крыльев 3 года назад Майкла Х.?

– Да… Говорили, он получил травму и больше не выступает.

– Травму позвоночника.

– Наверное, я точно не помню… Позвоночника… Это ты?

– Да.

– Тебе некому помочь?

– Нет… Да и не к чему это.

– Почему?

– Все должно быть так, как должно быть.

– Глупо, может быть, еще осталась надежда.

– Я не смогу снова к ним. Сначала я долго не мог без них, теперь не могу с ними… Это не важно. Хочу тебе кое-что сказать, не перебивай. Хочу поделиться опытом затворника. Если ты все-таки останешься один, совсем один, знай – тебе повезло. Тебе дан шанс – один на миллионы. Наверное, скоро тебе захочется что-то сделать, понимаешь… Как сказать?.. С собой… В общем…, конечно, это твое право, но ты пока можешь ходить, думать. Голова, руки, ноги на месте. Ты можешь хотя бы попробовать. И еще… помни, это не твое тело – оно дано тебе напрокат. И ты в нем находишься…, как сказать…, в командировке в эту жизнь. Зачем? На этот вопрос каждый должен ответить сам. Многие,… почти все не отвечают, даже не задумываются об этом! Но, раз выбрали тебя, ты должен использовать этот шанс. Все! Вспомни при случае о том, что я тебе сказал.

– Почему ты мне это говоришь? Зачем тебе это?

– За эти три года успел о многом подумать. Всего не расскажешь. Но, даже не имея возможности ходить и делать многое другое, все равно можно познать капельку счастья. Думаю, мне это удалось, поэтому и говорю тебе об этом – чем ты хуже? Интересно, получится у тебя? К сожалению, я этого не узнаю… Не унывай!.. Пока, инженер! Прощай!..

– Подожди, Майкл! Хочешь, я пошлю сигнал в вашу службу спасения? Тебя наверняка подберут. Какой твой адрес?

– Удачи!

Больше он не отвечал.

– Какой-то бред. Он сошел с ума! Командировка… Счастье… Тело…

7

И снова он отправляет запросы в центр по разным адресам. Снова пытается звонить, слать электронные письма, но в ответ лишь тишина. Достал вторую бутылку. Пил и не пьянел. Ходил кругами, ожидая ответа, снова проверял почту, снова пил. Почему-то вспомнил, как впервые его обучали пользоваться спутником. Любимая шутка военных – подглядывать за нудистами на пляжах. Только что с его помощью он пытался найти информацию для австралийцев. Снова сел за компьютер, на этот раз выбрав спутник, который в это мгновение проходил над Европой, нашел координаты нескольких столиц. Куда смотреть?

Лондон. Набрал координаты, оставалось нажать на клавишу и появится картинка. Его передернуло. Он не мог нажать на эту клавишу. Все уже было понятно итак, но все равно не мог. Программа спутникового поиска торопила – сейчас выйдем из зоны наблюдения. Enter!!! Ничего не видно! Приблизил. Снова ничего. Сфокусировал картинку, словно находился на высоте пяти километрах над уровнем поверхности земли. Круги. Несколько кругов, как олимпийские кольца, сплелись там, где еще вчера находилась европейская столица.

Москва. Картинка с высоты километра: Огромный мегаполис, река разделяет районы, петляя по городу, улицы кривыми лекалами прорезают кварталы, и сплошная дымка в огне – город горит. Никакого движения, только пожарища после нейтронной атаки.

Париж. Огромная воронка, присыпанная, припудренная по краям развалинами домов. Огонь и дым, все замерло, и только Сена медленно заполняет эту яму мутной водой, стекая, словно в сточную канаву.

Последние координаты набрал свои. Приблизил. Ближе. Еще ближе. Наверху занималось утро. Полусфера здания покоилась в небольшом зеленом ущелье посреди скал. Как последнее пристанище, как ковчег после потопа, заброшенный и забытый высоко в горах… Спутник ушел, картинка исчезла, оставив его наедине с пустым экраном. Он погребен здесь один, навеки, навсегда. Он никогда не выберется отсюда, и никто ему не ответит!

Еще виски и еще – теперь уже было все равно. Дальше не помнил почти ничего… Временами казалось, что видит двух незнакомых людей – одного, одетого во все белое, другого в черное. Они призрачными тенями мелькали рядом, о чем-то говорили, спорили, проходили сквозь толстые бетонные стены и исчезали, появляясь снова. На него они внимания не обращали. По-видимому, он им был неинтересен. Это было наваждением, и тогда он понял, что бредит. А на экране мелькала игра. Армагеддон. Он летел на корабле, стрелял по вражеским станциям, взрывал ракеты противника. Виски, снова взрывал, снова виски. И, наконец – Game ower! Игра окончена! ВЫ УНИЧТОЖЕНЫ! И тишина… Кромешная тишина…

8

– Game over! Милый друг, я тоже говорю по-английски, хотя, это уже не актуально, – воскликнул человек в черном.

– Еще не все кончено, – перебил его белый человек.

– Понимаю, начинается самое интересное?! – обрадовался черный, в нетерпении потирая руки. Они сидели в просторной комнате, уставленной компьютерами. Столик небесного кафе находился здесь же перед ними, как будто не прошло и минуты с их последней встречи. Девушка в розовом прошла мимо и, посмотрев на них, перевела взгляд на странного клиента, который безвольно поник за компьютером, а голова его лежала на клавиатуре.

– Ему что-нибудь подать? – спросила она.

– Ему, пожалуй, уже достаточно, – зло сказал человек в белом.

– Фи! – сказала девушка.

– Не твое дело! – оборвал ее парень в черном.

– Фи! – повторила девушка в розовом и удалилась.

– Ему что-нибудь подать? – ерничал парень в черном. Его собеседник промолчал, тогда он продолжил:

– Как здесь хорошо, как тепло! Сыро, глубоко, не палит жаркое солнце! Нужно заглядывать сюда почаще – милейшее местечко!

– И все-таки это не конец, – перебил его белый человек, а одетый во все черное, почесав волосатую грудь, погладив волосатые руки, воскликнул:

– Взгляни на него! Когда он отрезвеет, когда проснется, будет ходить кругами вокруг своего компьютера. Снова и снова. А когда поймет, что ему не оставили никого, начнет ломаться. Ты знаешь, как это происходит, ты помнишь это, тысячи раз ты это наблюдал. Сначала он не сможет принимать пищу, потеряет сон и только виски будут его спасать. Потом медленно, тихо начнет сходить с ума, а дальше, милый друг… Вообще-то я за медленный процесс, так сказать, за чистоту эксперимента – торопиться некуда – у них годы, у нас мгновения, но мне кажется, что и этот спор тоже мой. Всему есть предел и силам этого ничтожества тоже – все предопределено. И только в нашем кафе можно пить кофе бесконечно долго…

– Нет. Время еще есть. Я слишком много в них вложил. Время еще осталось.

– Время? Пожалуй, это самое страшное, что у него осталось.

Черный парень с удовольствием и брезгливым презрением рассматривал их подопечного:

– О! Проснулся! Заметался! Вот прошло еще несколько часов – он подавлен. Ни от кого нет ответа. Снова бродит без толку. А что ему остается? Это зависимое существо, животное, он привык жить в своем стаде и теперь без него не способен ни на что. Он ничего не может!

– Сможет! Я оставил ему для жизни все.