Kitobni o'qish: «На берегу бесконечного неба»

Пробуй!

– Невозможно! – крикнула Причина.

Опыт вторил:

– Бред и суета.

– Бесполезно! – Гордость заключила.

– Пробуй! – обнадёжила Мечта.

От Издателя

На мой взгляд, в мире существует четыре рода поэзии: поэзия-самовыражение, поэзия-созерцание, поэзия-жалоба и поэзия-совершенство-молитва. Первый вид поэзии свойственен молодым поэтам. Молодой поэт обычно стремится выделить себя из окружающего мира, предъявить миру претензии и громко заявить, что не хочет дальше жить, так как кругом одна несправедливость. Со временем, однако, поэт взрослеет, начинает видеть вокруг себя не только враждебное, но и хорошее… – этот этап развития поэта можно назвать созерцательным. Но, созерцая всё пристальнее, поэт затем приходит к выводу, что жизнь вокруг проходит без него, что он смертен, что в мире всё тленно, – и начинает писать стихи-жалобы. Большинство на этом этапе так и остаются. Лишь немногие поэты – кто раньше, а кто позже, – вдруг понимают, насколько мир гармоничен, прост и одновременно сложен, как всё в нём взаимосвязано и прекрасно – материальное и духовное, доброе и менее доброе, смертное и бессмертное…

В мире нет зла – это знание доступно не многим. Олег Юдин – один из таких поэтов. Стихи его гармоничны, ни один из них не посвящён мелким и суетным темам, вероятно – поэт полагает (и совершенно справедливо), что всё суетное в мире не заслуживает внимания… Для него гораздо важнее, что:

 
Жизнь бесконечна, и она —
С тобой, как сердца тишина.
 

…

 
Если в сердце твоём просыпается Бог,
Лишь его ты увидишь во всём.
 

…

 
Есть в сердце Бог у каждого из нас,
Без Бога в сердце сердца просто нет.
 

Таких афористичных, ярких, запоминающихся строчек в этой книге можно встретить много. Не перестаёшь удивляться гармоничной личности автора и его эрудиции. При всей широте поэтических средств, которыми пользуется Олег Юдин (тут и персонажи из иудейской традиции, и понятия из восточных религий, и ирония, и простые, казалось бы, житейские мотивы) – читатель скоро догадывается, что тема книги – всего одна: это признание в любви и уважении к Б-гу, к миру, к людям. И поэзия, и прозаические миниатюры, метко названные автором «Проэзия», написаны лёгким, ясным, лаконичным языком. Однако это простота порой бывает лишь внешней, так как за ней видится филигранная работа над словом. Например, опытный читатель заметит в стихотворении «Кто в сердце Бога не растил» необычную схему рифмовки, а порой и образность поражает своей точностью и смелостью:

 
Хермон, запретностью своей
Манивший днём, в снега укрытый,
Исчез за чернотой полей,
Небес и гор – сошёл с орбиты…
 

Одним словом, читатель, любящий поэзию и философию, получит от книги искреннее наслаждение.

Эвелина Ракитская,

член Союзов писателей Москвы и Израиля

Берег Неба
Мини-цикл

Муэдзин

 
Муэдзин поёт. На минарете
Репродуктор, словно в дни войны.
Три эпохи, что исчезли в Лете,
В Яффо гостю каждому видны.
 
 
Ям Тихон¹ шумит. Он муэдзина
Тише, но, наверное, мудрей,
Старше лампы, гревшей Аладдина
И того, кто поселился в ней.
 
 
Из песка дворцы творит умело
Скульптор с мягким именем Юваль.
Солнышко на облако присело —
Цедит свет на жизни пастораль.
 
 
Горизонт – далёкий берег Неба —
К Яффо ближе южною зимой.
Морем пахнет, временем и хлебом…
Муэдзин, о Небе людям спой!
 

Небо и Герой

 
К море́й бирюзовому нимбу
Пришёл величайший Герой:
«Каким бы могучим ты ни было,
Я жажду сразиться с тобой!»
 
 
Он силой своей похвалялся,
Стараясь «врага» удивить;
Он долго кричал и ругался,
Стремясь Небеса оскорбить;
 
 
Он саблей размахивал грозно
(Он мог ей прекрасно владеть),
Надеясь, что рано иль поздно
Даст Небо Себя одолеть…
 
 
А Небо смотрело бесстрастно
На «подвиги» тысячу лет…
Оно и сегодня прекрасно —
Героя лишь рядышком нет.
 

Небо и бедняк

 
На берегу бесконечного Неба
Плакал бедняк, выбиваясь из сил:
«Мне бы богатство, любимую мне бы!»
Небо прислало ему что просил.
 
 
Стало богатство обузой тяжёлой.
Стала любимая старой каргой.
Небо богач упрекал невесёлый:
«Злую ты шутку сыграло со мной,
 
 
Небо! Твоими подарками сыт я,
Им я теперь и минуты не рад!»
Небо услышало эту молитву —
Небо забрало подарки назад.
 
 
На берегу бесконечного Неба
Плакал бедняга: «Я так одинок!
Неблагодарный, как много я требовал…»
Небо шептало: «С тобой я, сынок».
 

Небо и святые отцы

 
Епископ и лама, раввин и мулла
У берега Неба собрались.
Какая оказия там их свела,
Они так и не догадались.
 
 
Не спорили «аввы», но каждый из них
В свидетели Небо стремился
Призвать: «Подтверди, что неправы они,
Лишь я по канону молился!
 
 
Пусть молния этих троих поразит!
Ату небохульников этих!
Лишь мне в Небеса в райский сад-paradise
На крыльях на ангельских «светит»
 
 
Посмертно взлететь! Там не место для тех,
Кто врёт, проповедуя небыль!..»
Но в Небе бескрайнем есть место для всех —
На то оно, братцы, и Небо!
 

Небесный Петербург

 
Мне приснился небесный, другой Петербург,
Тот, который мы видеть хотели:
Без забот он мальчишкой стоял на ветру
На волнах у своей колыбели.
 
 
Был в нём воздух такой, как в весеннем лесу,
Самый свежий и чистый на свете,
Были люди в нём светлые, как Иисус,
И открытые миру, как дети.
 
 
Город мой ни страстей и ни боли не знал,
Ни смертей, ни болезней, ни горя,
В нём царили Надёжность, Покой, Тишина,
Он купался в Любви, словно в море.
 
 
Каждый житель всем сердцем от счастья взлететь,
Словно птица, над миром старался.
В жизни самое важное – очень хотеть,
И однажды он в Небо поднялся!
 
 
Купола, небоскрёбы, каналы, мосты,
От седой отряхнувшись метели,
Как звезда Вифлеема, белы и чисты,
В Небеса над Невою взлетели.
 
 
Он проснувшимся садом парил в облаках,
На глазах у людей расцветая,
Он струился прохладой на наших руках,
Он сверкал, словно снег, и не таял.
 
 
Небеса в этой жизни, как воздух, нужны,
А без них и богатство не в радость.
Небеса – это Дом, все мы там рождены,
Пригласить их на Землю бы надо.
 

Как можно ближе к Небу

 
Пора
из царства времени,
где только сны и нежить,
где будущее, прошлое
и метронома ритм…
Стара
программа семени,
но Кто-то семя нежит
как детскими ладошками,
как сказку говорит…
 
 
Уйти
от математики
и чеков с реквизитами
в страну Игры и Радости,
где парус как крыло.
Найти
в улыбке Матери
ответы позабытые:
Ах, милый, милый Августин,
не всё ещё прошло!
 
 
Узнать
о Жизни Истину,
вдыхая запах хлеба —
волшебными секретами
Земля вокруг полна.
Сбежать,
построить хижину
как можно ближе к Небу,
где песни недопетые
и Детства Тишина.
 

Ветер Присутствия Рашби (рабби Шимона Бар Йохая)
Цикл сонетов

Ибикур – вершина над Цфатом²

 
Облака опустились в долину,
Охраняя предутренний сон.
В облаках утонула Рош-Пинна,
Выше них только Цфат* и Хермон³.
 
 
Под ногами простая картина:
Ниспадая с горы серпантином,
В мир людей суетливо и строго
Утекает асфальтом дорога,
 
 
То ли Богом когда-то забыта
По причине небесных забот,
А быть может – и наоборот —
Восходящих ногами разбита…
 
 
Ибикур, ты о Связи и Вере
Старцу Рашби поведал в пещере.
 

Свет и радость приходят с рожденьем…

 
Свет и радость приходят с рожденьем,
Миру веру младенца даря.
Радость утреннего пробужденья
Освещает царица Заря.
 
 
Жизни таинство льётся потоком —
И рождается Солнце Востоком,
Но оно же по воле Заката
Исчезает в ночи без возврата.
 
 
Жар пустыни в дневном переходе
Нас к неведомой цели ведёт,
В тень оазиса соткан полёт
Из неслышимых уху мелодий.
 
 
Что в творенье из праха и глины
Ты вдохнул? – Помнят сердца глубины.
 

Милосердие Рима

 
Он из Тайны пришёл, чтобы слушать
Голос Сердца и видеть Его
Вечный танец, но очи и уши
Не смогли уловить ничего,
 
 
Кроме плача и жалоб народа,
И молитвы, в которой Свобода
Выступала мечтою и целью.
В ритмах Сердца волшебной свирелью
 
 
Пела Юность псалмы Восхожденья,
Жаждой радости вечной томима,
Только воины грозного Рима
Милосердия и снисхожденья
 
 
Отродясь, как и Бога, не знали —
И Его лишь не завоевали.
 

Рынки, мосты и бани

 
Вчертвером почитатели Торы —
Слушал трёх мудрецов Бен-Герим —
Без опаски вели разговоры,
Обсуждая правленье и Рим.
 
 
– Как деяния римлян прекрасны:
Бани, рынки, мосты! Мы согласны
Им служить, – говорил рав Йе’уда, —
Рима власть – нам награда и чудо!
 
 
Йосэ-рав не вступал в разговоры,
Только Рашби нашёл, что ответить:
– Рынки, чтоб проституток приветить,
А мосты – увеличить поборы, —
 
 
И вздохнул, завершая беседу:
– Бани – плоть ублажать мироедам.
 

О споре римляне узнали…

 
Как не сумел бы не журчать
Ручей, стремящийся в долину,
Так не смогли уста молчать —
И выдал тайну сын Герима.
 
 
В толпе слова несла молва,
Ведь, право, правда, как халва,
Сладка – и голову кружила
Любому, и текла по жилам,
 
 
Как кровь, что телу жизнь несёт.
Но что готовит нам дорога?
Порой во благо и тревога,
Порой и боль тебя спасёт —
 
 
И вскоре, к счастью ли, к печали,
О споре римляне узнали.
 

Приговор и награда

 
Как ни мягок к евреям Антоний,
Но законы, что ввёл Адриан,
Иудеев по-прежнему гонят,
Императора полнят карман.
 
 
Бар Йохай, несмотря на заслугу
(Дочь Антония спас от недуга
Он, когда с мудрецами ходил
В Рим, где милости Рима просил),
 
 
За хулу должен предан быть смерти:
Порицал-де правителей он,
Рав Йе’уда же, хамелеон,
Тот, что власти собаку по шерсти
 
 
Словом гладил, награду получит —
Тору люди для разного учат…
 

Пещера спасенья

 
С Эльазаром, собратом и сыном,
Рав Шимон Бар Йохай скрылся с глаз,
Но не стал убегать на чужбину —
Веры в Истину свет не угас.
 
 
Есть Пкиин – небольшое селенье.
Рядом с ним есть пещера спасенья,
В ней убежище Рашби и сын
Обрели между гор и равнин.
 
 
Ключ прохладный, плоды херувима
Им питьём и питанием стали —
Их в изгнании не покидали
Бог-Отец и Святая Шехина.
 
 
Там, мечтая о мудрости силе,
Ей молитвы они возносили.
 

Поиск Истины

 
В час молитвы тела укрывали,
Чтоб пред Богом предстать в чистоте.
Днём одежды, чтоб те не ветшали,
С плеч снимали. Не быть в наготе
 
 
Им песок помогал: в нём, по горло
Днём зарывшись, на жажду и голод,
На жару и на страх не взирали —
Тайны Истины в Торе искали.
 
 
Чистых знаний прохлада живая
О бессмертия радости пела,
Словно души наполнить хотела
Не словами – дыханием Рая,
 
 
Но и Слово искателей манит —
Им оно утешением станет.
 

Второе Рожденье

 
Ищешь мир и покой – обретаешь
Целый мир, и к Престолу придёшь.
Править миром захочешь – растаешь
В море лжи, и себя не найдёшь.
 
 
В Мир Духовный проникнуть мечтая,
Страстью к Истине сердце питая,
Рашби Неба изведал Внимание.
Созвала Мать Шехина собрание.
 
 
По Её и Отца повеленью,
Тот, кто к цели высокой стремится,
В силах Духом бессмертным родиться,
Получая Второе Рожденье.
 
 
Мать Шехина, Прохлада Живая,
Я рождаюсь, Тебя узнавая!
 

Вечных Знаний бескрайнее море…

 
Словно горный ручей, Мать Шехина,
Ниспадая прохладным потоком
На чело вновь рождённого Сына,
Пролилась из Истока Истоков —
 
 
Рашби Силой Небес одарила
И духовные очи открыла.
Вечных Знаний бескрайнее море
В сердце жаждущее чудотворец
 
 
Смог вместить, потому что безбрежны
В сердце Сына Владенья Отца:
Уместились в нём Радость Творца,
Мудрость Жизни и Вечная Нежность,
 
 
Тишины и Покоя Лекарство —
Всё, что выше канонов и царства.
 

Всё пройдёт, все исчезнут бесследно…

 
Не способен смириться порою
Тот, кто видел Божественный Свет,
С ежедневной людской суетою —
Не она ли причина всех бед?
 
 
Всё пройдёт, все исчезнут бесследно —
Станут прахом богатый и бедный.
Там, где раньше цвели города,
По песку скорпион иногда
 
 
Под Луной лишь протопчет дорожку —
И в пустыне опять тишина…
Память прошлого так неважна:
Жизнь – игра, не всерьёз, понарошку.
 
 
Мир – иллюзия, время – вода,
Только Дух существует всегда.
 

В мире Господу каждый подобен…

 
Милосердный усердного в вере
Много лет от врагов укрывал.
Элия’у спустился к пещере
Через дюжину лет и сказал:
 
 
– Кто бы мог возвестить Бар Йохаю
Из людей? – я ответа не знаю:
– Власть о казни приказ отменила.
Если к людям отправиться в силах,
 
 
Рашби с сыном, – ступайте на свет!
Свету свет ваших знаний несите —
Пусть узнают народы: Спаситель
К ним придёт, как приходит рассвет.
 
 
В мире Господу каждый подобен —
Каждый стать милосердным способен.