Kitobni o'qish: «Тень Исаака»
Пролог
***
…Исаак шел во мраке по пустынному затхлому коридору. Вокруг стоял густой, неестественно плотный туман, из-за которого невозможно было разглядеть ничего дальше вытянутой руки, и лишь едва заметные очертания металлических дверей, покрытых бурой ржавчиной, по пути наводили на мысли о хоть каких-то признаках цивилизации в этом злачном месте. Сами двери были заперты и будто подпирались чем-то изнутри, словно некто пытался забаррикадироваться от неизвестной внешней угрозы. На покосившихся дверных вывесках с трудом можно было увидеть причудливые и непонятные иероглифы.
Исаак шел и думал о том, как он попал сюда, и сколько ему еще идти по этому странному коридору с этими странными дверями. Почему-то мысль повернуть назад казалась ему бессмысленной и неинтересной – его тянуло дальше; тянуло узнать, что будет в конце; тянуло любопытство, к какому результату приведет этот путь, берущий начало в неизвестности.
Постепенно, проходя шаг за шагом, Исаак начал замечать, что обстановка вокруг него несколько изменилась. Туман приобрел красно-оранжевые оттенки, словно творец этого мира захотел добавить в него немного краски. Мгла, казавшаяся почти непроглядной некоторое время назад, ненадолго ослабила свою хватку. В нос сильно ударила неприятная смесь запахов сырости, гнили и тления.
Наконец, казавшийся бесконечным коридор начал расширяться. Послышались звуки капель, как будто вдалеке не до конца закрыли ржавый кран, и эхо от него добралось и до этого места. Исаак понимал: что-то серьезное и опасное ждет в конце пути, однако его чувства притупились настолько, что постепенно им завладела смутная и поглощающая эмоции апатия.
«Наверное, если я буду долго идти под этот непрекращающийся звук капель, то через пару часов точно сойду с ума», – вяло подумал он.
Вдруг, совершенно того не замечая, Исаак вышел в обширный зал, обставленный мраморными колоннами, вид которых довольно сильно контрастировал с ржавыми дверями коридора, замеченными ранее. Часть колонн подпирала высокий потолок – остальные были разрушены, и их обломки, казалось, были разнесены по всей площади помещения. Туман стал совсем багровым – цвет бил своею тревожностью по глазам, предупреждая о затаившейся неподалеку опасности. К звуку капель добавился монотонный низкий гул, исходящий откуда-то из-под холодного серого пола.
Не зная, в какую сторону идти дальше, Исаак пошел мимо разрушенных колонн, перешагивая через куски мрамора, по направлению ближе к центру зала. «Неужели я и по этому залу буду бродить невыносимо долгое время?» – спросил он у себя самого спустя несколько минут, раздраженно пнув очередной обломок, попавшийся ему на пути. Вялость и апатия постепенно ушли на второй план – взамен тревожный багровый туман с монотонным гулом принесли легкие оттенки беспокойства, а где-то в отдалении начала махать рукой паника.
Вскоре Исаак дошел до своеобразного центра зала, который представлял собой большую прямоугольную дыру, через которую нельзя было перепрыгнуть, но которую вполне можно обойти – Исаак пока не знал из-за плохой видимости, насколько этот зал широк. Над отверстием не было потолка, и через туман были смутно видны пару верхних ярусов, представляющих собой, судя по всему, такие же залы с колоннами. Аналогично выглядели и нижние ярусы под дырой с тем лишь исключением, что туман там был сильнее, как будто его источник располагался в самом низу пропасти. Исаак не мог определить, как много этажей было в этом здании. Взяв в руку обломок одной из близлежащих колонн, он скинул его вниз, силясь услышать звук крошащегося об поверхность мрамора. Ничего не произошло.
«Может, я попал в какой-то аналог чистилища? – тоскливо подумал Исаак. – Может, мое холодное тело лежит где-то на берегу моря, и никому до меня нет дела, а я тут, застрявший дух, и все, что мне остается – это бродить по коридорам и залам, да пинать древний мусор». Посмотрев вниз, в густую дымку, восходящую из мглы, он ощутил острое желание спрыгнуть: «Я все равно ничего не помню. Может, я совершил тяжкое преступление и поэтому попал сюда, ожидая своей участи? А участь прямо передо мною. Спрыгнуть и пропасть. Исчезнуть. Или же, кто знает, может, это продолжение испытания, которое мне нужно пройти, но я пока не знаю, как?»
Размышления Исаака оборвались громким, режущим по ушам скрежетом. Низкий гул, звучащий до этого, превратился в беспорядочные завывания какого-то извращенного испорченного оркестра. Что-то произошло. Паника вконец охватила Исаака. Он увидел внизу, в отдалении на несколько ярусов неестественно плотную серую субстанцию в форме облака, которая медленно, но неумолимо поднималась в его сторону. Кошмарные звуки нарастали, дезориентировали, вгоняли в ступор. «Нужно попробовать найти какой-нибудь выход. Возможно, в стороне есть еще проходы, к тому же, дальше этой дыры я еще не проходил», – лихорадочно думал Исаак, зажимая уши руками. К и без того жуткому шуму добавился звук сильно льющийся жидкости, словно под этажом прорвало невидимую плотину.
Отпрянув от края, Исаак начал спонтанно двигаться в сторону, не отпуская рук от ушей. На него накатывала сжимающая в тиски духота, на лбу выступал грязный пот. В полубессознательном состоянии Исаак брел уже в произвольном направлении, лишь бы спастись, спрятаться, укрыться от этого звука, от этого облака, от этого тумана, хоть куда-нибудь, хоть обратно в темный коридор. Ничего не видя перед собой, он споткнулся об очередной мраморный обломок и начал падать на холодный, покрытый инеем пол, инстинктивно вытянув руки перед собой, чтобы смягчить удар. «Проклятый античный мусор…» – последнее, что пришло в голову Исааку перед тем, как он потерял сознание от падения.
«Фшшшшшшшшшш». Исаак не долго был в отключке. Поднявшись и отряхнувшись, он почувствовал тупую ноющую боль в правом плече. Видимо, на эту часть тела пришелся основной удар при падении. Так же, на левой ладони образовался своеобразный узор из царапин, с которых выступали маленькие капельки крови. Однако, эти отягощающие обстоятельства мало заботили Исаака. Все изменилось. Пропали звуки. Пропали кроваво-багровые оттенки. Туман застыл. Казалось, что все замерло, и Исаак на всякий случай приложил здоровую ладонь к уху, чтобы проверить, не лишился ли он своего слуха?
«Фшшшшшшшшшшш». Ледяная дрожь пробрала до костей: казалось, что в помещение мигом запустили жгучего морозного холода. Ежась и выпуская пар изо рта, Исаак начал понемногу двигаться, но не пройдя и нескольких шагов, с ужасом осознал одну очевидную вещь для себя. Он здесь не один. В отдалении, за несколькими неразрушенными колоннами Исаак увидел чью-то тень в тумане. Присмотревшись внимательнее (благо, по глазам больше не били кровавые цвета), он смог разобрать некий силуэт, слабо походивший на человеческий, высотой метра два – два с половиной, с постоянно меняющимся контуром, как будто это фигура, которая лепилась невидимой рукой и преображалась на ходу. И эта фигура двинулась в его сторону.
«Фшшшшшшшшшшшш». Царапины на ладони начали прожигать кожу. Исаак резко, насколько позволяло плечо, выбросился из-под колонны в противоположную от Существа сторону. Двигаться было тяжело, две боли: одна естественная и понятная, другая острая и необъяснимая, отягощали бегство. В очередном нарастающем приступе паники Исаак услышал шаркающий топот сзади себя, который ясно говорил о том, что Существо взяло его след. Оно явно не спешило настигнуть Исаака, тем не менее по дующему в спину холоду было очевидно, что эта тень неутомимо приближается.
«Мне нужен выход. Коридор. Хоть что-нибудь…» Но выхода нигде не было. Более того, Исаак уперся в глухую, покрытую редкой бурой растительностью стену. Что еще хуже, по сторонам, как назло, были плотно разложены многочисленные скопления уже набивших оскомину обломков, которые затрудняли и без того тяжелое движение. Позади Исаака нарастали звуки не то полутвердого неравномерного сапожного шага, не то галопа скачущей лошади, не то мягких подошв, скользящих по ледяной поверхности. Ладонь горела алым цветом. Исаак изо всех сил сделал новый рывок через груды обломков, однако силы вконец оставили его: не обежав и пару куч, задев ногой несколько больших каменных кусков, он рухнул, подкосившись от слабости.
«Это конец». Исаак лежал не более минуты, уткнувшись в грязный, весь в мелких каменных ошметках, холодный пол. Неторопливо поднявшись, он даже не думал больше бежать. Усталость полностью накрыла его и завернула в свои объятия: плечо отказывалось шевелиться, невыносимая боль в ладони исчезла, но это все уже не волновало Исаака. Он чувствовал этот пронизывающе-режущий взгляд на себе. Взгляд Существа сзади него на расстоянии нескольких шагов. Взгляд, кувалдой прибивающий к земле. Взгляд, от которого хочется исчезнуть и сгинуть в небытие. Исаак не хотел поворачивать голову и смотреть на своего преследователя. Интуиция подсказывала, что так он точно встретит свою гибель, но и ждать до бесконечности было нельзя.
Мимо ног по земле пронесся легкий ветерок, вслед за которым раздался пронзительный дребезжащий смех, переходящий в раскатистое рычание дикого зверя. Спустя несколько секунд смех резко оборвался, как по щелчку пальца.
– Ты знаешь, кто я? – раздался тихий вкрадчивый голос.
– Нет, – ответил медленно Исаак. – Думаю, я попал сюда случайно…
– АХАХАХА! – прервал его рычащий смех. – Случай? Жалкое создание, поплатившееся за свою любознательность. Я хранитель этого места, этой священной обители. Ты – не прошенный гость и самозванец. За свой проступок расплатишься со мной, однако это позже. Сейчас же…ответь: знаешь ли ты, откуда пришел?
– Я ничего не помню с того момента, как попал сюда.
– Меня редко беспокоят вторгшиеся извне, однако, когда это происходит, я не упускаю случая завести некоторую…беседу, – голос Существа стал более тихим и скрипучим, как будто диалог продолжил уже другой собеседник, – однако, если ты ничего не помнишь, тебе придется предложить мне что-то взамен. Не очень интересно, когда диалог ведет только один, не так ли?
– Но я не знаю, что предложить. Возможно, если бы я знал, кто вы, и где я конкретно, то смог бы…
– Нет! – прервал Исаака в очередной раз изменившийся холодный стальной голос. – Мне нужна история. Ты мне поведаешь то, чего я не знаю, а после я задам тебе вопрос. Если ответишь верно, то мы продолжим дальше наш захватывающий диалог. Если ответишь неверно, то я заберу твою душу. Именно так все и будет.
– Какую историю? – запаниковал Исаак. – Я не…Мне ничего не приходит в голову. Послушайте…
Раздался оглушительный рык. У Исаака перехватило дыхание: было ощущение, что его легкое пронзил острый холодный кинжал. Глаза налились кровью. В уши, казалось, сыпались мириады мелких острых камней таким образом, что их рокот доходил до каждой клетки тела.
– Хорошо! – выпалил Исаак. – Я знаю одну историю. Я знаю!
Все симптомы агонии мгновенно прекратились, а рычащий голос сменился на радостный, если не сказать даже – веселый.
– Отлично! Видишь, надо лишь немного подумать, и история сама придет к тебе в руки.
Исаак лихорадочно думал: «Черт! Что мне делать? Что мне делать?!?! Ладно, ладно, успокойся. Просто придумай что-нибудь захватывающе, не знаю. Скорми ему какую-нибудь интересную сказку или фантазию. Только без паники…»
– Итак?
Исаак медленно вдохнул и выдохнул.
**
П. умиротворенно спускался по двигающейся вниз лестнице. Он находился в огромном подземелье – куда не кинь взор, все покрывала тьма, и лишь небольшая полоска света внизу указывала на конец его пути. Сверху, издалека доносились приглушенные звуки мирской суеты и непрекращающегося движения по рельсам. Не прошло и нескольких минут, как П. уже сошел с лестницы, а полоска света превратилась в рельефный сводчатый проход прямо в яркий солнечный день.
Выбравшись из темноты, П. оказался на небольшой зеленой лужайке. Впереди, чуть поодаль виднелся старинный четырехэтажный особняк с несколькими башнями по бокам, на верхушках которых красовались шпили, увенчанные флюгерами с изображением какого-то животного – П. не смог как следует разглядеть издалека. Высокие, чуть суженые с краев арочные окна здания были непривычно темными, как будто хотели поглотить в себя все лучи солнца, располагающегося над лужайкой. Они величественно смотрели на идущего к ним П., и ни одного маленького блеска света не отражалось на их поверхностях. Само каменное здание особняка было облачено в бежево-коричневые цвета, его двускатная крыша – в темно-синие, и издалека строение казалось П. с одной стороны довольно величественным, а с другой – немного сумбурным в своей архитектуре.
Все пространство двора и лужайки вокруг опоясывал высокий, черный металлический забор с заостренными концами, оформленными в виде языков пламени, и толстыми каменными столбами, на которых восседали угрюмые статуи маленьких филинов с округлыми тревожными глазами. За забором располагался обширный густой лес, возвышающийся над всем этим владением. Повсюду царила необычная тишина: не было слышно ни зверей с птицами, суетившихся в поисках еды, ни жильцов этого двора, ни каких-либо звуков цивилизации, и лишь ветер, покачивающий кроны деревьев и заставляющий слегка звенеть ограждения, давал о себе знать.
Подойдя поближе к главному фасаду особняка, П. увидел чуть позади строения массивные узорчатые ворота, за которыми виднелась идущая вдаль грунтовая дорога, с двух сторон зажатая сплошными, едва проходимыми рядами деревьев. Неподалеку от входа в здание был сооружен странного вида фонтан. Он представлял собой три близко стоящих друг к другу столба, покрытых нефритовым мозаичным орнаментом, с верхушек которых слабо струилась слегка зеленоватая вода. Все столбы были разной высоты, толщины и, если присмотреться, мозаики на них тоже отличались друг от друга своими формами.
П. постучал в солидного вида железную дверь, покрытую разрастающимся из центра узором. Вместо привычного звука стука раздался распространяющийся во все стороны гул; стены задрожали от невидимого вихря; земля начала трястись так, что П. чуть не упал навзничь, но он смог вовремя сконцентрироваться и устоял на ногах. Как неожиданно начались эти волнения, так же неожиданно они и закончились, не дав П. толком обдумать причину этих явлений, к тому же за дверью раздались легкие шажки, сопровождаемые незатейливой насвистываемой мелодией. Дверь открыли.
На пороге стояла невысокая девушка в фетровой карнавальной маске лисы. Одета она была просто, но со вкусом: желтое платье, хорошо подходившее под солнечный летний день; белые и чистые туфли, ножки в которых ловко перескакивали с места на место; длинная лента лесного зеленого цвета, связавшая ярко-рыжие волосы в своеобразную косичку. Все в ней говорило о природной красоте и непосредственности ее натуры. Все, кроме одной вещи – этой странной маски лисы.
Увидев неловкое замешательство П., девушка засмеялась звонким искренним смехом.
– Привет! Давненько у нас не было гостей. Мы уже заждались! – она взяла за руку П., нисколько не стесняясь. – Как тебя зовут?
– П. Меня так зовут, насколько я помню.
– Какое интересное имя! Меня зовут А.
– Почему на тебе маска в форме лисы?
– Ахахаха! Странный ты. Так как же людям без масок? – воскликнула А., дотрагиваясь легкой рукой до лица П., который с изумлением осознал, что он все это время и сам был в маске, которая, судя по всему, настолько срослась с его лицом, что почувствовать ее самому на себе было никак нельзя.
– Но тогда какая маска у меня? Может, где-нибудь здесь есть зеркало?..
– Все-таки ты странный, – на секунду меланхолично улыбнулась А., но потом, как будто тут же пришла в себя. – Пошли к приемной стойке! Думаю, тебя уже там ждут.
– Это что-то вроде гостиницы? – спросил П., озираясь по сторонам. – Но я не видел никакой вывески на входе. И, кстати, что за фонтан странной формы во дворе?
– А, да давай после все расскажу. Сейчас, главное, оформить тебя, а все остальное придет само собой.
И они пошли по длинному, тускло освещенному керосиновыми лампами, каменному коридору, стены которого были периодически завешаны картинами, изображающими разных людей, без сомнения знатных кровей, в стильных костюмах и элегантных нарядах, позирующих в масках различных животных, будь то медведи, волки, птицы, либо же более экзотические животные, такие, как альпаки, панды и даже лемуры. По пути попадались красиво расписные деревянные двери с позолоченными табличками «Не беспокоить Ал.», «Прибуду к А.Д.», «С. 23» и прочими непонятными надписями.
П. все хотел задать А. массу вопросов, но она только спокойно покачивала головой и показывала всем своим видом, что сейчас не время для вопросов, и, держа его за руку, уверенно вела вперед. Не сказать, что П. был сильно против: ее нежная и легкая рука успокаивала, оказывала умиротворяющий эффект, как будто все так и должно плыть по своему течению, нестись на своей волне – где ни время, ни пространство тебя не волнует, и есть лишь прикосновения А., да вечный коридор в неизвестность.
– У этого места есть Хозяин, – неожиданно полушепотом, слегка озираясь, заговорила А. – Впрочем, как и у всего во Вселенной. Если ты будешь следовать его указаниям, понимать намеки и улавливать подаваемые знаки, то сможешь пойти дальше. Однако, если ты окажешься слишком нерасторопным и сомневающимся, то тебя ждет суровое наказание. Поверь мне, я все это видела, но давай оставим это в тайне. У Хозяина есть священное животное, которое приходит из ниоткуда и забирает тебя с собой, когда настает твое время. Только так и только тогда ты осознаешь свою настоящую природу, высвобождая себя, показывая, чего ты стоишь, а чего не стоишь. Видела ли я Хозяина? Можешь даже не спрашивать – это пустое. Не известно, насколько ты здесь задержишься до наступления конца твоего пребывания в этом месте. Я достаточно долго тут и успела многое понять и многое услышать. Но многое здесь и для меня остается загадкой.
П. был в полном замешательстве. К вороху его прошлых вопросов добавилась целая горсть новых. Он совсем перестал что-либо понимать, и к тому же накатывала усталость: ноги отяжелели, в глазах начала пропадать четкость зрения, и вместо того, чтобы потребовать хоть часть ответов на свое недопонимание, П. задал только один вопрос:
– Тебе не кажется, что мы уже очень долго идем по этому коридору, а он все никак не заканчивается?
– Есть еще третий путь, – пропустив вопрос мимо ушей, сказала А., – путь Тени, однако никто ничего не знает про него: лишь слухи и легенды. Но не упомянуть его нельзя, иначе теряется весь смысл.
– Да я тут и так не вижу никакого смысла! – вспылил П., освободив руку А. и раздраженно посмотрев на нее. Он всем своим видом требовал объяснений.
– Отлично, мы дошли до стойки регистрации! – воскликнула А., довольно хлопая в ладоши. – Тут я тебя покину, мне нужно еще встретить И., а ты пока что побеседуй с управляющим.
Не успел П., хоть как-то среагировать на такое пренебрежительное к нему отношение и резкую смену темы, как А. быстрыми шажками скрылась за непонятно откуда появившемся углом, и ему ничего не оставалось, как с обреченным видом подойти к стойке управляющего в слабой надежде на прояснение своей ситуации…
**
– Достаточно, – раздался глухой голос позади Исаака. – Я услышал достаточно. А теперь повернись.
На несколько секунд Исаак задумался о бегстве, однако очередная резкая боль начала прожигать его изнутри – «ПОВЕРНИСЬ!». Вздохнув и смирившись с неизбежным, он медленно обернулся, стараясь не делать лишних движений, чтобы встретиться со своей судьбой.
На расстоянии нескольких широких шагов во мгле стояло смотрящее на Исаака Существо. Сначала не было понятно, видел ли Исаак человека, или перед ним предстали очертания демона из неизвестных ему легенд, либо же его собственное зрение стало обманывать и подсовывать образ непонятной химеры. Лица Существа не было видно в тумане, как и весь его переменный облик. На Исаака нахлынул очередной панический ужас при виде одних лишь очертаний этой сущности. Как будто одно создание слепили из нескольких поменьше, которые еще отчаянно сопротивляются и пытаются выбраться из этой ужасной оболочки. Но даже если туман спасал Исаака от полного лицезрения Существа, ведь иначе он, по-видимому, точно сошел бы с ума от настигнувшего его кошмара, исходящего из облика демона, то было то, чего мгла не могла скрыть. Это глаза. Огромные, кроваво-красные, не мигающие глаза, наполненные гневом, зрачки которых непрестанно сверлили Исаака, пронзали плотный туман, словно отравленные стрелы, которые вот-вот достигнут его сердца и наконец положат конец всем мучениям.
– Теперь ответь мне, – чуть ли не шепотом произнесло Существо. – Сможет ли черный кролик увидеть солнце?
– Что? – тупо произнес Исаак, на секунду выйдя из-под власти сверлящего его взгляда. – Извините…я не понимаю…
– ОТВЕЧАЙ! – раздался громоподобный рев. Снова зазвучала противная симфония скрежета. Задрожали колонны – несколько рядом обвалились, и грязные обломки посыпались на Исаака. Зрачки чудовища раздирали его на части, из ушей потекла кровь, глаза застилала кровавая пелена.
– Я не знаю! – закричал Исаак в истерике. – Что за кролик?!?! Какое солнце?!? Что это?!?! Что?!?!
С ревом чудовище приближалось: его лик стал выступать из мглы, очертания начали принимать более конкретные формы, но Исаак уже не мог осознать их. Он сходил с ума: тело окончательно перестало подчиняться и, казалось, больше не принадлежало ему. Последнее, что Исаак увидел – это огромные окровавленные клыки, скрежещущие друг о друга и багровые, налитые кровью глаза, которые поглотили его окончательно.
«Сможешь ли ты увидеть свет?»
