Я есмь, или я червь?
Иль тварь, дрожащая прилюдно?
Куда направлю утлый челн?
Туда, где трудно.
От сотворенья посейчас
Как предок дожил?
В какой пристроился баркас?
И был ли ножик?
Как отбивался от зверья?
А я что, струшу?!
За гриву ухватить коня
И – мордой в лужу!
Подняться и опять идти,
Рубцы на коже.
И предок был всегда в пути,
Вот так и дожил.
…Шел по дорогам фронтовым,
И как расплата:
Вернулся он домой живым,
Медали спрятав…
И не хочу я лгать себе,
Другим – тем паче.
Играет Ангел на трубе
И слез не прячет.
Играет ангел на трубе
Для всех погибших.
Играет Он и по тебе,
Но только тише.
И мальчики придут с войны,
Медали пряча,
Своей оболганной страны —
Солдат удачи.
И кто-то, вспомнив о тебе,
Вдруг скажет: «Тише!..
Играет Ангел на трубе
Для всех погибших».
Собаки брошены. Бомжи
Приметой стали летнего пейзажа.
Пятнадцать лет никчемные мужи
Нам гонят всяческую лажу.
Нам долларом заклеили глаза,
Нам евро залепили души.
И мы опять единогласно за,
Стаканчик заложив под суши.
И не было такого никогда,
Чтоб девочки бессовестно курили.
Пьют пиво на скамейках господа,
Счет за бугром товарищи открыли.
Так неужели в мире правды нет,
А есть всегда одна лишь полуправда.
Полусказать кому-то полулесть,
И быть участником полупарада.
И полустадо привыкает ко всему,
У них теперь родятся полудети,
И полужены полутенями в дому,
Полулюбовницы садятся на колени.
И полбутылки на полудвоих
Привычно пьет полускотина,
Живые перешли в полуживых,
Продуктов, чтоб прожить, полукорзина.
И так живут полурабы,
И полупартии родятся, как грибы,
И полупрезиденты, оказавшись в дежавю,
Спешат в полуразбитую Чечню.
И так живет моя полустрана,
Полудостоинство на полубрата,
И теплится чуть-чуть полувина,
И полусовесть в этом виновата.
И получесь, запутавшись во лжи,
Рождает полумиражи.
Я сын страны полубольной
Боюсь остаться сиротой.
Но не бывает полусыновей,
Как нет в природе полуматерей.
Моя страна, я полупогиб.
В твоей истории полуизгиб.
Пройдут и эти полувремена,
И кончится когда-нибудь полувойна.
Сквозь паутину лжи и полулесть
Прорвутся люди и вернется честь.
Замороженным жить лучше
В замороженной стране.
Замороженные уши
Замерзают в тишине.
Ничего они не слышат
И не чувствуют уже.
Замороженные души
Гибнут в пьяном кураже.
Замороженное сердце
Боль чужую не вместит,
И стреляет, в детство целясь,
Замороженный бандит.
И живем, как отморозки,
В своей собственной стране,
Гибнут дети и подростки
В Замороженной войне.
Заморожены зарплаты
Замороженной башкой.
Праздников тасуют даты
Замороженной рукой.
И все это длится, длится…
Заморожена страна.
И все также тройка-птица
Догоняет времена.
Не мечтайте о себе,
Думайте о Боге.
Будут и в твоей судьбе
Разные дороги.
А по трудным, помолясь,
Топай с упованьем
На свою земную связь
Через покаянье.
Не оставит вас Господь
Без своей поддержки,
Если и тяжел ваш воз,
Легкие тележки.
Не мечтайте о себе,
Все в свой час случится,
Слышишь, у ворот к тебе
Сам Христос стучится.
Клюй, клюй, пархатый
Корку хлеба.
И я такой же,
Если подберу.
Я вечный жид,
За корку хлеба
В бою с дворнягами
Схожусь.
Мы все евреи,
Не проси на милость,
Всегда в изгнанье,
В перемене мест.
Клюй корку хлеба,
Коли так случилось,
У каждого свой
В жизни интерес.
Клюй корку хлеба
И не жди пощады,
Кто пожалеет бедного жида?
Бей первым, если падаль
Готовит Крест
Для Страшного Суда.
Не говори мне о хлебе насущном,
Хлеб наш, ты знаешь, Его плоть и кровь.
Мы потеряли райские кущи
Во искупленье наших грехов.
Не говори мне о трудной дороге.
Встань и ободрись, жено, пошли…
Знаешь, горшки обжигают не боги,
Бог завещал нам быть солью земли.
Не говори о превратностях мира.
Помни, со смертью один на один
Будем всегда выходить мы,
А на суде быть с Христом у Судьи.
Не говори мне о слабости духа,
Лучше молись и гордыню смири.
Вся наша жизнь – геометрия круга.
Слезы утри. Встань, жено, иди.
Кто выдумал
Такую месть…
Не дотянуться
До Его запястий,
Чтоб отвязать,
Кто на Кресте
За нас страдает
И за наше счастье?
Не дотянуться
До Его колен,
Кто гвозди
Вколотил в ладони?..
И боль проходит
От измен,
Когда склоняешься
К Его ногам, в поклоне.
Я принес тебе ветку сирени,
Всю в росе от прошедших дождей.
И спустились вечерние тени
С темных, длинных еловых ветвей.
Буду твой добровольный я пленник,
Игру чувств от любви отличу.
И ходили ожившие тени,
Когда ты затеплила свечу.
Над колокольней
Дождь завис,
Молчит погост
Своим молчаньем,
И купола, поднявшись ввысь,
Живут своим воспоминаньем.
Доверил им
Служить Христос,
Чтоб провожать нас
В час печальный,
И горечь наших
Скупых слез
Сольется звоном
Поминальным.
Все кончится,
Все быстро,
Все не больно.
Не надо паспортов,
Не надо виз.
Быть может,
Кто-то скажет:
«Все прикольно…»
И тихим звоном
Вторит колокольня:
Такая жи-з-знь,
Жи-и-знь…
Мордой в грязь
Со всего размаха:
Был народ,
Потом быдло,
Потом Господа.
Стенька-Разин,
Парень-рубаха,
Погулял. И в разрухе
Стоят города.
И острожника тень
Пугача…
Ах ты, батюшка-царь
Опять недалече.
Вот такая
Россия страна:
Или пуля на всех,
Или Вече.
Колокольный благовест со звонницы
Падает в осенний день,
И летит над городом к околице
В пустоту осиротевших деревень.
Там старухи богу молятся,
В серых, скученных домах,
И никак их жизнь не кончится
Долгая, как русская зима.
Здравствуй, провинция,
Здравствуй!
Снегом свалившимся
Ты задохнулась.
Тесные улочки захлебнулись
Жижей и хлябью.
Все, как всегда,
Ничего не случилось.
Выпить сто граммов,
Чтобы забыться,
Чтоб отключиться
И закатиться,
Куда-нибудь с бл…ю;
В полусумрак гостиниц
Ресторанного дыма,
Где тихо играет
Постаревший джазмен,
Где милая девочка
Притворится влюбленною дамой,
А я подыграю,
И, может, сыграю,
Что я самый пылкий
Крутой супермен.
Bepul matn qismi tugad.