Kitobni o'qish: «Всё включено. Пули тоже»

Shrift:

* * *

В этот майский день ничего в мире не изменилось.

Кроме того, что я вышел на пенсию.

Красиво голубело теплое небо, весна уже явно грозилась перейти в раннее, с дождями и прохладой по вечерам, но все-таки лето, когда я, получив пенсионное удостоверение, вышел из темного коридора на улицу.

Нет, никакой такой грусти или серьезного упадка сил, сомнений или горечи, которые так любят описывать писатели в момент серьезных жизненных перемен, я не испытывал.

Знаете, как это бывает? Ну, хорошо… давайте я вам приведу пример… вы представляете себе демобилизацию из армии?

Когда молодого, напуганного солдатика впервые в жизни одевают в военную форму, то его голова прочно занята одной, крепко засевшей в ней мыслью – хорошо бы сейчас оказаться дома и не тащить на себе эти проклятые два года службы… и непонятно, что его ждет, и непонятно, что с ним может случиться. Впереди неизвестность и мрак… страшные «дедушки», и любые, вплоть до смертельных, случайности… и положиться не на кого… и совета спросить… и отец или мать не помогут… господи, дай мне сил, чтобы пережить все это! Хорошо бы сейчас домой! Вот идет генерал… большая «шишка», конечно. Занят своими генеральскими мыслями… а вот подошел бы он сейчас к мальчишке и сказал густым басом:

– Фамилия? Турин? А, сейчас посмотрим (и он открывает твердую коричневую папку, в которой лежат какие-то документы)… так, Турин… освобождаешься от службы в армии и немедленно едешь домой! Я сказал, немедленно!! Товарищ полковник! Займитесь этим лично! Об исполнении доложить!

И полковник подхватывает потерявшего сознание от счастья еще не успевшего принять присягу Турина.

Так бы вел себя Турин через два дня своего пребывания в армии. А вот когда он прослужил в ней двадцать четыре месяца, то никакой генерал своим заявлением о том, что старшина Турин едет домой, его бы уже не удивил. Да какой там генерал…

Рослый, «накачанный» заместитель командира взвода, с которым за руку здоровается сам командир роты, уже не ждет никаких приказов от генерала. Его интересует только приказ министра обороны. Самый последний, который напрямую касается лично его. И он ждет его с неизбежной фатальностью. В мире все может случиться. Все, что угодно. Скандалы на высшем политическом уровне, смена Политбюро, неурожаи, убийства известных людей… но только не отмена приказа маршала Устинова. Маршал Устинов не из тех людей, кто даром свой хлеб ест. И он хорошо знает об этом. Знает это и Турин. И вот в сентябре выходит приказ. «Приказываю уволить в запас… военнослужащих срочной службы… призыва…»

И этот приказ, который, кстати, печатают во всех газетах Советского Союза, совсем не удивляет старшину. И он не падает в счастливый обморок, когда солдатик-первогодок, с завистью поглядывающий на его ремень (да, да, он кожаный, сынок, таких уже сейчас не делают), приносит ему газету «Красная Звезда», в которой черным по белому написано «Приказ №… об увольнении в запас… объявить по всем батареям, ротам, кораблям и эскадрильям».

Дембельский альбом давно готов, и старшина совсем не просиживал над ним целые ночи напролет, старательно украшая его всеми доступными средствами, на какие только способна солдатская выдумка. Альбом аккуратен и прост, и фотографии там старательно расположены по сроку службы. Точно так же готова и форма. Она ушита по фигуре, выглажена, и переодеться в нее – дело нескольких минут.

Главное – это добраться домой. А там уже определимся! Есть ко мне претензии, командир? Нет? Тогда счастливо… не поминай лихом, ротный, ты был не самым говнистым человеком в моей жизни. И уж тебя-то я запомню, еще бы… «Порядок наводится один раз, в остальное время он поддерживается» – это твои слова, капитан. И они отражают не только состояние пола и кроватей в казарме. Прошло много времени, прежде чем я сообразил, что это выражение вполне применимо ко всей нашей непростой жизни.

Что? Нет, я не хочу служить дальше. Твои слова для меня – это честь, ротный… но на «сверхсрочку» я не останусь. Я поеду домой…. я не знаю….может, и пожалею… но я отдал свой долг Родине честно. Прощай!

То же самое и офицерская пенсия. Сначала недостижимая, далекая, как детские летние предвкушения празднования Нового года, а затем все более близкая и ощутимая. Вот скоро уже…несколько лет осталось…потом год. Последний год, майор! Бери больничный, отдыхай, ложись в поликлинику на обследование, и пусть врачи ищут у тебя все болезни…это их обязанность. И твой больничный никто не проверит, и командир уже никогда не поинтересуется ехидным голосом о твоем здоровье. Он-то знает, что тебе остался последний год. Последний! Он больше не повторится. Поэтому самые легкие задачи – это тебе, все премии и награды – тоже тебе, отпуск и путевка на море в сентябре – как понимание твоей ситуации и как справедливая плата за долгую и трудную службу. Да и хватит уже, в самом деле…сколько можно. Правда, душу тревожит одно обстоятельство – как жить дальше, но молодой, перспективный, начинающий пенсионер сорока пяти лет бодро отметает эти сомнения, утешая себя мыслью, что все как-нибудь наладится.

* * *

Масса времени…и некуда его девать. Раньше я в свободную минуту всегда ложился спать, потому что организм постепенно забивался именно недосыпом. Ночные тревоги, дежурства, выезды в четыре, пять утра. Все-таки жаль, что в милиции нет контролера, какой положен, например, водителям грузовиков. Останавливает такую машину, допустим, где-нибудь в Германии полицейский и первым делом смотрит по специальному прибору, сколько времени водитель провел за рулем. Больше восьми часов? Будьте любезны отдохнуть. Вон там, за поворотом, кафе. Поешьте и поспите. А я потом проверю.

Полицейскому важно, чтобы водитель отдохнул, потому что он управляет транспортным средством, представляющим собой серьезную угрозу на дороге. А ведь злой, невыспавшийся и вооруженный сотрудник не менее опасен, чем десятитонный грузовик. Если он примет неверное решение и выполнит его, то последствия могут быть еще трагичнее для окружающих, чем ошибка шофера.

А кто проверит состояние милиционера? Его реакцию и свежесть восприятия? Да никому и в голову не придет. Милиционер сделан из железа, об этом все знают.

Первые три дня после увольнения я спал. Спал хорошо и сладко, предварительно выключив телефон. Кто прошел подобную школу, тот может легко представить себе, какое это счастье – выключенный ночью мобильник! Внезапных звонков я не ждал. Кому я был нужен? Друзьям, знакомым? Вряд ли. Все мои приятели остались в милиции. Если вам кто-нибудь скажет, что у милиционера много знакомых, – не верьте. Вся его жизнь проносится на работе, и отдыхает он тоже со своими товарищами. С другими ему просто скучно, а ведь пить водку хочется с понимающим человеком.

Я проснулся, хорошо, с хрустом потянулся и посмотрел в окно. Уже рассвело, но не настолько, чтобы можно это время суток считать утром. Предрассветная темнота, которая едва начала светлеть над крышами домов, еще лежала на улицах. Шелестели шинами редкие машины. Никто не сигналил. Я повернул голову. Тамары рядом не было. Сначала я неприятно удивился, но потом сообразил, что она сегодня дежурит в ночь. Значит, придет утром…сходить с ней в парк, что ли? А когда мы последний раз гуляли? Я не помню. А, да! В мой отпуск! А когда он был? В прошлом году…

Неожиданно захотелось кофе. Пришлось вставать и осторожно идти на кухню, чтобы не разбудить дочку, спавшую в другой комнате. После чашечки горячего кофе я выкурил сигарету, покосился на телефон, включать его не стал, прилег и неожиданно уснул.

В десять утра у меня пробежка, потом турник. Нет, не каждый день. Через два. Это только герои боевиков бегают и качаются часами напролет. Обычный человек устает от спорта, ведь это тоже работа. Поэтому на пенсии я мог позволить себе не работать, а просто заниматься в удовольствие. Телефон я включил только после обеда. Руки немного дрожали от подтягиваний, но это была приятная усталость. Пропищала голосовая почта – восемь пропущенных звонков. Ого! От кого? А, старый дружок…Вовка. Ну что ж…такой же пенсионер, ушедший на заслуженный отдых на год раньше меня. А чего ему надо? Виделись же на моем обмывании!

Я набрал номер.

– Здорово, Вован! Что за звонки с семи утра? Ты же знаешь, что для пенсионера это глубокая ночь еще!

– Здорово, старая калоша! – засмеялся Володька Цыганков, он же Цыган. – Кто рано встает, тому бог подает!

– Глупости, Цыган. Сколько раз мы с тобой вставали до восхода солнца, и бог нам ничего не давал, кроме долгих хлопот по государевой надобности за казенный счет.

– Это точно! – посерьезнел голос бывшего старшего оперуполномоченного по особо важным делам. – Это точно…ну, как ты? Как тебе на заслуженном отдыхе?

– Нормально, Вовка. Пойдет. По одному лишь скучаю.

– Не говори, что по работе!

– Нет. По зарплате.

Вовка хмыкнул и перешел к делу.

– Слушай! У меня к тебе дельце есть одно. Можешь ко мне сегодня приехать?

– В Пятигорск, что ли?

– Ну да. Адрес я тебе сейчас дам. Приезжай на автобусе. Посидим с тобой, покалякаем за жизнь. Сможешь?

– Да, смогу, – пожал я плечами. – Все равно делать нечего. Говори адрес. И на телефоне будь.

* * *

Лет пять назад Вовка перебрался в Пятигорск из Нальчика. Квартирку купил, устроился в местный шестой отдел. Потом вышел на пенсию. В общем, все как у людей. Но виделись мы уже редко. Нам даже как-то поговорить толком не удалось на моем прощальном вечере. Ну, вы же знаете, как это бывает…народу полно, все шумят, смеются, вспоминают, и каждый норовит хлопнуть тебя по плечу и сказать тебе что-то вроде – «не дрейфь, парень, жизнь у тебя только начинается!», хотя для большинства приглашенных пенсия еще даже не обозначилась на горизонте.

Маршрутка катилась по знакомой дороге, я задумался, и время пролетело быстро. О звонке Цыгана я не думал. Ничего страшного не случилось, я понял это по его тону, уж за пятнадцать лет изучил как облупленного. Значит, дело было в другом. В чем – скажет при встрече. Наша служба приучила не выпытывать подробностей дела по телефону.

Пятигорск я примерно знал, так что проблем с поиском адреса не возникло. Нужное место располагалось недалеко от автовокзала, ходу там было пешком минут двадцать, и я решил прогуляться. Пришлось идти в гору, но в Пятигорске это обычное дело. Вот и нужный адрес. К обыкновенной хрущевской пятиэтажке сбоку прилепили пристройку и сделали отдельный вход. Все так, как и говорил Вовка. Ну что ж, зайдем. Взявшись за ручку тяжелой металлической двери, я поднял голову, чтобы прочитать небольшую вывеску над входом, и замер от неожиданности. На вывеске было написано – «Частное детективное агентство». Я задумчиво отпустил ручку и оглянулся. Может, с адреском я напутал? Но я знал, что не напутал. Мда…вот и объяснение звонку Вовы. Осталось только узнать, при чем тут я.

– Заходи – не бойся, выходи – не плачь! – раздался знакомый голос в домофоне. – Что ты мнешься? Я за тобой уже пять минут наблюдаю. Вот камера сверху, видишь?

Я не стал крутить головой, сплюнул и вошел.

Вова вальяжно сидел в большом кресле за полированным столом и курил сигару. При виде меня он расплылся в улыбке, аккуратно положил сигару в пепельницу и поднялся, раскинув руки.

– Ну, здорово, Сашка!

– Здоров, Вован! Рад тебя видеть.

Мы обнялись.

– Да ты садись, Саня. Вот сюда. Сейчас я кофе сделаю. Видишь ли, своей секретаршей я еще не обзавелся, хотя и требуется для имиджа.

Вовка огорченно цокнул и полез в настенный шкафчик. Я предпочел не заметить его сигару и стильный костюмчик. Как знать, может, частные детективы хорошо зарабатывают…я в этом не разбирался и оставил комментарии при себе.

Я огляделся. Обычная двухкомнатная квартира на первом этаже, переделанная под офис. Стол, диван, пара кресел и телефон. Дверь в другую комнату. Окна забраны металлическими решетками. Обстановка простая, деловая и строгая.

– Детектив, мля! Давно уже?

Кожаный диван оказался приятным на ощупь.

– Хороший диванчик. Мда, теперь бы к нему подобрать секретаршу…я понимаю тебя, Вова. Я понимаю.

Вовка засмеялся опять. Он сыпал сахар в прозрачную кружку.

– Не кури пока, Саня. Сейчас я тебе сигару дам.

– Прям как на Бейкер-стрит! А ты, случайно, на скрипке не играешь? Хотя вроде нет, не замечал я в тебе подобных извращенных наклонностей.

С шумом закипел и выключился чайник. Вовка налил кипяток. Запахло кофе.

Я отхлебнул горячую жидкость, закурил сигару и закинул ногу на ногу.

– Ну, что у тебя, Шерлок? Надо расследовать кражу бриллиантов? Или тайну этих…как там…пляшущих человечков? Или бегущих? Кстати, я ведь специалист по бегущим человечкам, ты не в курсе? Сколько людей от нас убегало… Так ты по адресу, Вова! Поможем, о чем речь!

Вовка молча улыбался. Я откровенно дурачился, потому что был рад его видеть.

– Да, кстати, – вдруг посерьезнел Вовка. – Ты еще в форме? Спорт не забросил?

– Физкультуру, Вова, а не спорт. Физкультуру…не забросил, конечно. Все, как полагается отставным положительным пенсионерам. Пробежка, турничок. Так, потихоньку…а что такое?

– Ты вроде как горным туризмом занимался, как я помню?

– Ну, было дело, – слегка насторожился я. – Первый разряд имел.

– Помню, как ты учил меня узлы вязать, – улыбнулся мой товарищ. – Обозвал мой первый узел «бабским».

– А это и есть «бабский» узел. Которым шнурки завязывают. Они даже на ботинках не держатся.

– Основные туристические маршруты помнишь, конечно?

Я поставил чашку на стол.

– Не темни, Вова. Зачем тебе мои узлы понадобились? И маршруты?

– Потом скажу, – приложил палец к губам Вовка. – Скоро. А пока пей кофе.

Я пожал плечами и не стал задумываться. Скажет, конечно, для этого он меня сюда и звал. Уж подождать пятнадцать минут можно.

– Неплохо здесь у тебя. Уютненько. – Я поднялся и встал у окна. – И вид неплохой. Все как на ладони.

Я отхлебнул кофе и посмотрел в окно. Прохожих на улице было немного, Вовкин офис располагался не в курортной зоне, и мое внимание невольно привлек один человек. По тротуару, обсаженному по краям густыми липами, которые только начали зацветать, шел мужчина средних лет. Он никуда не торопился, шел безмятежно, щурился на солнышке, с улыбкой оглядывал девушек и незаметно посматривал по сторонам. Делать мне было нечего, и я решил немного поразвлечься.

– Кстати! – я указал сигарой в окно. – Используя свой знаменитый метод, не могли бы вы рассказать мне вон о том человеке? Не все читатели, знаете ли, вникли в суть.

– Каком человеке?

– А вон…крепенький такой паренек. Лет тридцать – сорок…брюки, светлая рубашка. Волосы густые, русые, стрижка короткая. Под ноги, как все гражданские, не смотрит, крутит головой, чтобы вовремя заметить любую неприятность, включая и симпатичную женщину. Оборачивается на каждый шум. Рассматривает только тех, кто находится от него в пределах досягаемости. Значит, военный или мент.

– Смогу.

Цыган даже не повернулся. Он поставил чашку на стол, откинулся на кресле и выпустил огромный клуб дыма.

– Его зовут Сергей Калашников. Фамилия запоминается, да? Он начальник охраны у какой-то очень богатой шишки. Какой – не знаю. Приехали на Кавминводы вчера. И он сюда идет, чтобы предложить нам работу.

– Работу?!

Вовка кивнул.

– Нам?!

Последовал новый кивок.

– Ах ты, зараза, – я отвернулся от окна, – значит, ты один не справляешься. Поэтому и позвал меня.

– Саня…мы ж с тобой всегда…что ты, бросишь меня теперь одного на съедение миллионерам?

Веселье мое сразу улетучилось. Я хотел что-то возразить, но не смог найти нужные слова. Вместо этого я обругал Вовку, но как-то вяло, поставил чашку, выдохнул дым, сел, напустил на себя серьезный вид и покорился неизбежному.

* * *

– Здорово, мужики! – улыбнулся парень.

– Здравствуйте, – нейтрально кивнул я. Вовка поднялся и придвинул ему кресло. Я бросил на незнакомца внимательный взгляд. Правильное твердое мужское лицо, искренние глаза и белые ровные зубы. И улыбка у парня была хорошая. Не заискивающая, не угодливая, нет. Это была улыбка уверенного человека, хорошо знающего себе цену. И фигура под стать. Не «качок», но спортивная подготовка чувствовалась.

– Познакомься, Сергей. Это мой напарник. Саша. Отслужил в спецназе, прекрасно знает местность, занимался горным туризмом, в общем, то, что нужно!

Вошедший кивнул, не стал врать, что ему очень приятно, пожал руку и сел. Глядя на него, сложно было представить его растерянным.

– Как насчет моего предложения, Владимир? – снова улыбнулся парень. – Вы обдумали его?

Надо же – Владимир! Вы видели мужчину, который совершенно непринужденно назовет своего ровесника так официально? Владимир! И это получилось у него абсолютно естественно. Я потянул в себя дым. Как же это сейчас называется? Модное слово…а, вот! Да, парень был невероятно обаятелен…харизма из него так и перла.

– Честно говоря, совсем еще не думал, – улыбнулся в ответ Вовка, но ему было далеко до Сергея. – Вот пригласил товарища, чтобы подумать вместе. Он вчера не мог подъехать, был на работе. Срочный заказ, знаете ли…

Я закашлялся, и Сергей повернул голову.

– Дым попал, – постучал я ладонью по груди, – хм! Сейчас пройдет.

Сергей спокойно откинулся на кресле. По нему было видно, что он готов ждать результатов нашего обсуждения хоть до утра. Цыган стряхнул пепел и повернулся ко мне.

– Дело вот какое, Саня…Сергей – начальник личной охраны одного человека. Какого – нам это, в принципе, не важно. В Пятигорск он приехал вчера, с сыном этого человека. Охраняет его, в общем. А паренек решил развеяться. Был он и в Швейцарии, в Альпах, был во Франции и… – Цыган взглянул на Сергея. Тот пренебрежительно махнул рукой.

– Ну, неважно, – согласно кивнул Вовка, – так вот. И вот решил этот паренек, кстати, его зовут Эдуард, побывать на Кавказе. Горы наши посмотреть, так сказать.

Я хмыкнул. Вспомнился рассказ Остапа Ибрагимовича о Вечном Жиде. Тот вдруг тоже захотел посмотреть на Днепр, за что и был впоследствии расстрелян сечевиками. «Тьфу, блин! – подумал я. – Какая неприятная аналогия». Вовка строго посмотрел на меня. Пришлось нейтрально пожать плечами.

– Сергей сам служил, профессионал. У него, конечно, своих ребят хватит хоть для охраны целой делегации, но он не местный. Поэтому он и решил привлечь нас. Как людей, знающих здешние условия. Куда можно поехать, куда нежелательно, да и вообще мы можем пригодиться в роли гидов и советчиков. Ну, а если мы еще и бывшие сотрудники, то вообще хорошо.

– Бывших не бывает, – мягко улыбнулся Сергей, но в его словах почувствовалась твердость.

– Ну, вот так пока. – Вовка откинулся в кресле. – Что скажешь?

Я потянулся за остывшим кофе, старательно изображая серьезную задумчивость. Решение уже было принято, но скоропалительно сообщать об этом немного напряженному Сергею сразу не следовало. Еще расценит мой быстрый ответ как готовность согласиться на любые его условия. Работу я искал, это правда, но и спешить в подобном деле я не хотел.

– Две тысячи рублей в день. Каждому, – предупредил мой неловкий вопрос Сергей. – Не считая питания и проживания.

Я приложил максимальное усилие, чтобы сразу же не кивнуть головой.

– На сколько дней рассчитываете остаться?

– Не знаю еще пока, – улыбнулся начальник охраны. – На сколько Эдуард Петрович сам захочет.

– А кто…?

– Охраняемый объект, – сообщил Сергей с самым серьезным выражением лица.

– А, ну да, – пробормотал я, с трудом представляя, как можно так называть какого-нибудь двадцатилетнего пацана. – Эдуард Петрович…понятно. Но если он решит пробыть здесь, например, три дня, то наше потерянное время не стоит шести тысяч. Смысла просто нет бросать все свои дела ради такой суммы.

Вовка поперхнулся дымом, бросил на меня яростный взгляд, но промолчал.

– Разумно, – кивнул головой Сергей. Он сразу же стал серьезным. Я посмотрел на его мужественное лицо и понял, как должен выглядеть командир в кино.

– Тогда давайте так. Допустим, мы с вами договоримся на десять дней. Если Эдуард Петрович уедет раньше, то мы платим вам сумму полностью. Так пойдет?

– Пойдет, – сразу же ответил Вовка. – С какого дня начинаем?

– С сегодняшнего, – кивнул Сергей. – Кстати, как насчет перекусить? Я есть хочу. Приглашаю. Где здесь хорошо готовят?

* * *

Днем ресторан еще пустовал. Это был именно ресторан, с идеально белыми скатертями на полированных круглых столиках. Тяжелые портьеры висели на огромных окнах, закрывая посетителей от яркого солнечного света, и создавали приятное ощущение прохлады и доверительных отношений. Под потолком негромко шумел кондиционер. Новенькие свечки милых расцветок стояли на каждом столике. В углу располагалась эстрада, и по ней возле стены были протянуты какие-то провода. Это говорило о том, что людей, зашедших в ресторан отдохнуть, по вечерам развлекают живым звуком, может быть, даже и совсем неплохим, если судить об обстановке.

Официантка появилась сразу. Двумя руками она держала внушительного вида меню, по виду смахивавшее на какую-нибудь древнюю рукопись. Я хмыкнул и оглянулся. В углу сидела небольшая компания кавказцев, человек пять, но они не обратили на нас никакого внимания. Я подошел к столику и потянул на себя стул.

– Давай-ка я здесь сяду, – показал свою фирменную улыбку Сергей. – Без обид.

Пришлось сесть боком ко входу. Сзади меня оставалось ползала, но Вовка расположился напротив, и я успокоился. Он все увидит и предупредит в случае чего.

Недоступная красавица с распущенными волосами раскрыла изящный блокнотик и приготовилась ждать. Я покосился на нашего гостя.

– Девушка, нам ваше фирменное блюдо, – не стал суетиться Сергей. – Чтобы было вкусно и быстро. Хлеб, салаты, лимонад и… – он посмотрел на Вовку, и тот важно кивнул, – и бутылку «Немирофф».

Он улыбнулся официантке. Та растаяла моментально, словно снег на горячей сковороде.

– Пять минут, мальчики, – произнесла девушка таким грудным низким голосом, что я невольно кашлянул. Официантка даже не повернулась. Она смотрела прямо на Сергея.

– Бараньи ребрышки наш Ашот делает превосходно. Там осталось несколько порций, дагестанская баранина. Вам повезло.

Сергей улыбнулся опять. Видимо, он привык, что ему везет.

– Вот и хорошо.

Официантка развернулась и ушла, красиво качая бедрами в облегающей юбочке. Каблучки стучали на весь зал. Мы проводили ее взглядами.

– Мда… – вздохнул Сергей. – Какая женщина…мечта поэта. Кстати, мне всегда больше всего нравился кавказский тип женщины. Есть в них что-то, – он прищелкнул пальцами, – такое волнующее, необычное.

Он говорил о женщине без хамства, и это мне понравилось. Не люблю слишком простоватых мужчин.

Баранина и в самом деле оказалась превосходной. На удивление. Я практически не ем шашлык, хоть и живу на Кавказе. Не потому, что не люблю мясо, а потому, что шашлык в местах общественного питания делают на скорую руку. Быстрей, бегом, посетители ждут, горячее сырым не бывает, и так далее. В гостях, конечно, другое дело. Или у знакомого шашлычника. Но эта баранина словно таяла во рту, приятно обволакивая язык и создавая ощущения удовольствия. Похоже, Ашот сегодня превзошел сам себя. Официантка подходила несколько раз и спрашивала, не желаем ли мы что-нибудь еще. На мой взгляд, ее переживание за нас было совершенно излишним. Смотрела она только на Сергея.

Сочетание ледяной водки с хорошо проперченным свежим салатом и отлично приготовленным мясом оказало свое благоприятное воздействие на мужские организмы. Теперь можно было и познакомиться поближе. В неофициальной, так сказать, обстановке.

– А где вы служили, ребята? – закурил Сергей и откинулся на стуле.

– В СОБРе. Все двадцать лет.

– Элитный спецназ милиции, значит? – понимающе кивнул начальник охраны. – Слышали…федерального подчинения?

– Да.

– Ну, что ж, это серьезно, – он с уважением оглядел нас – Видел я ваших в деле.

Не скрою, мне стало приятно. Конечно, «в деле» он видел явно не именно наш СОБР, а наших коллег, но эта мелкая деталь не могла испортить общее впечатление. Где он именно видел СОБР и в каком деле, я уточнять не стал. Где нас только не увидишь…

– Вот, я помню, один раз… – Вовка закатил глаза, ухмыльнулся, подмигнул мне и явно приготовился поведать восхищенному слушателю ужасную историю из своего боевого прошлого, имевшую с реальностью лишь отдаленное сходство, но я вовремя пихнул под столом ногой и спросил:

– А сам-то где служил?

Цыган поперхнулся и бросил на меня недовольный взгляд.

– Не надо о работе, Вовка. Надоело.

Вовка обиженно засопел и придвинул салат поближе к себе.

– Да особенно и не успел. Так, несколько лет после училища. А потом уволился. Сами знаете, что у нас творилось в стране в девяностые.

Я кивнул и отпил минералки. Обсуждать в такой прекрасный денек гибель Советской армии совсем не хотелось.

У Сергея зазвонил телефон. Он посмотрел на экран, хмыкнул и принял вызов.

– Сергей, ты где? – послышался в трубке. Молодой мужской голос был хорошо различим. Я потянулся за помидором.

– Ужинаю, Эдуард Петрович.

– Без меня? – капризно поинтересовался голос.

– Извините, Эдуард Петрович, – искренне извинился наш гость, – но у меня деловой ужин. Я обсуждаю некоторые детали с местными ребятами. Я вам говорил о них.

Мне показалось, что обаяние Сергея передается по невидимым волнам довольно ощутимо.

– Ну, хрен с тобой, – согласился голос. – Обсуждай. Только мне скучно. Я тоже хочу есть. Пусть меня привезут.

Я вовремя проглотил помидор, а то бы, наверное, подавился. Смотреть на Сергея я не стал. Отношения начальника охраны с его объектом меня не касались.

– Сейчас за вами зайдет Володя. Ждем вас.

Сергей отключился, нахмурился, но тут же овладел собой.

– Вот и познакомитесь с Эдуардом Петровичем. Сейчас он приедет.

* * *

В общем, мои ожидания Эдуард Петрович оправдал. Высокий, худой паренек в майке-безрукавке и драных джинсах появился в дверях. Он шел по залу в сопровождении трех здоровых, плотных ребят. То, что они были охранниками, видно было сразу. Парни в такую теплынь оделись в легкие светлые костюмы, но они не скрывали их плотных фигур и стандартного для охранников поведения. Это поняли даже кавказцы, сидевшие в углу. Они замолчали и целую минуту наблюдали за необычной процессией, пытаясь, вероятно, разобраться в ситуации. Эдуард Петрович шел в центре треугольника, образованного охраной, и смотрел под ноги. Охрана с нами не поздоровалась. Парни молча развернули стулья, каждый в разную сторону, и уселись вокруг нас. Один из них уставился прямо на кавказцев и принялся невозмутимо их рассматривать. От охраны исходила молчаливая угроза действием, да и вид у них был соответствующий. Наверняка бывшие борцы или качки. А, может, и действующие. Один из них демонстративно сунул руку под пиджак и что-то там поправил. Скорей всего, кобуру скрытого ношения. Намек был вполне понятен. Южные ребята пожали плечами, отвернулись и снова оживленно загудели на своем.

Сергей вышел из-за стола и подвинул стул. Мы с Вовкой переглянулись и решили подняться. Все-таки две «штуки» в день… Эдуард Петрович не счел нужным подавать нам руки. Он равнодушно мазнул по нам взглядом и сел.

К нам уже летела официантка. Я разозлился, вытащил сигарету и принялся рассматривать «клиента». У Эдика было слегка вытянутое симпатичное лицо, темные глаза, черные вьющиеся волосы и чистая, ухоженная кожа. Губы его слегка кривились в надменной застывшей усмешке.

В общем, он был довольно симпатичным парнем, если бы не одно обстоятельство. И оно заключалось в том, что он знал себе цену. Знал именно в евро. И он также прекрасно понимал, сколько стоят окружающие его люди. Наверняка со своими сверстниками, такими же богатыми, как и он сам, Эдуард Петрович превращался в какого-нибудь Эдьку, весело шутил и смеялся. Возможно даже, что у него есть чувство юмора и какие-то собственные принципы, совсем не отличавшиеся от принципов обыкновенного среднестатистического гражданина. Возможно. Но сейчас от этого парня исходили такие флюиды равнодушия и презрения, что их, наверное, можно было бы увидеть, если прищуриться.

Голоса я его еще не слышал, но примерно догадывался, как он будет говорить. Антипатия возникла у меня сразу, хотя никто еще ничего не сказал.

Официантка умчалась с заказом, на ходу крикнув кавказцам: «Молодые люди, одну секунду!»

– Вот, – откашлялся Сергей, – это те самые ребята, о которых я вам говорил.

Эдуард Петрович никак не отреагировал на сказанное.

– Налей воды, – отрывисто пробормотал он. Сергей быстро исполнил требуемое. Мы с Вовкой снова переглянулись. Всем было понятно, что пришел хозяин. За столом повисло молчание. Пацан пил лимонад, рассматривал зал и непонятно почему брезгливо морщился.

Сергей едва шевельнулся, и я понял, что он ногой толкнул под столом ногу Вовки. Наверно, попал в болевую точку, потому что Цыган ойкнул и выплюнул сквозь сжатые зубы еле слышное ругательство. Затем он спохватился и улыбнулся.

– Нам очень приятно с вами познакомиться, Эдуард Петрович, – дипломатично начал бывший подполковник. – Меня зовут…

– Да мне насрать, как тебя зовут, – тихо проговорил сын миллионера. На Вовку он даже не посмотрел. – Важно, как зовут меня. А от тебя требуется следующее. Найдешь мне проводников в Приэльбрусье. Я хочу там походить.

Вовка замер. Щеки его покраснели.

Решение я принял сразу. Тот жалкий внутренний голос, который прошипел мне что-то вроде «Сдурел, идиот, отказываешься от таких денег, тем более почти что задаром! Потерпи!», я задавил в зародыше, исходя из богатейшего собственного опыта. Ну, вы же знаете, как это бывает…например, вам необходимо съездить по делам. Надо ехать, а вам не хочется. И это не лень, а просто какое-то необъяснимое паршивое состояние души. Томление, так сказать. Вы берете себя в руки, садитесь в машину, едете и попадаете в аварию. Что, вспомнили? Окружающие уверены в том, что вам просто не повезло, никто не застрахован от случайности, но вы-то знаете, в чем дело, потому что вас же предупреждали…

Вот такое же ощущение ко мне пришло после того, как Эдуард Петрович озвучил свое пожелание. Я мысленно плюнул на эти две «штуки». Плюнул сразу же и однозначно. С пацаном будут одни проблемы, и я серьезно подозревал, что даже такое вознаграждение не сможет нам компенсировать морального ущерба и глубоких душевных ран. Пусть Вовка на меня не обижается, я выхожу из игры. Разумеется, вместе с ним.

– Никаких проблем, Эдик, – я вытер губы салфеткой. – Можешь ходить, где тебе угодно и с кем угодно. Но без нас. Мы не договорились с Сергеем. Передумали, в общем. Так как контракт на работу еще не заключен, я думаю, обе стороны не понесли никаких убытков.