Kitobni o'qish: «Свергнутые боги»

Shrift:

* * *

Вступление. Грядет буря

Бог стал в сонме богов; среди богов произнес суд…
Я сказал: вы – боги, и сыны Всевышнего – ВСЕ вы;
но вы умрете, как человеки, и падете, как всякий из князей.

Пс., 81: 1, 6–7

Холод остывшей за ночь пустыни сковывал утомленные мышцы и стягивал обожженную в бою кожу, открывая раны, пульсирующие болью при каждом движении. Боль – это хорошо. Если болит – значит, жив.

Солнце еще не вышло из-за гор, но предрассветный сумрак уже расчертил линию горизонта, определив границу, разделяющую добро и зло.

Злом был приближающийся день. Он предвещал неминуемую битву. Битву, грозящую полным уничтожением народу, рожденному на материке, который люди позже назовут Атлантидой. В легендах сохранится память о тех, кто посчитал себя равными богам.

В культуре расы титанов добро и зло считались нежелательными крайностями, равновесием между ними являлась справедливость. Вот за справедливость они и боролись, не пожелав больше быть рабами породивших их богов, и этим обреченные на проклятие и уничтожение.

Жить свободными – это справедливо, да и вообще жить – это справедливо, а не быть уничтоженным результатом неудачного эксперимента.

Четвертую ночь остатки войска тех, кого в Библии назвали «сынами Божьими», отступали из Страны пирамид к горам, которые через тысячи лет люди нарекут Синайскими.

Именно они, называющие себя титанами, со времен создания человека разумного являлись для людей наместниками богов на этой маленькой, затерянной на краю галактики Млечный Путь планете.

Горные высоты – это единственное возможное спасение, кроме ночной темноты, от серо-зеленых богов, творцов рода человеческого и их расы. Три дня им приходилось, построившись в боевые порядки, отражать с неба атаки боевых кораблей дисковидной формы, а ночью шаг за шагом идти к надежде на спасение. Силы отверженных сынов Божьих были на исходе.

Их осталось не более десяти сотен, а в день нападения на Страну пирамид было около двенадцати тысяч, ничтожная горстка от многомиллионного народа, погребенного богами под толщей воды.

Четвертый день битвы решит все. Сколькие из них переживут этот день и переживет ли хоть кто-то, не знали даже боги.

Дожив до вечера зарождающегося дня, уцелевшие воины смогут дойти до гор. Корабли серо-зеленых рептилоидов, которых они привыкли называть богами, были оснащены антигравитационными двигателями, не приспособленными к работе в пересеченной местности. В горах много разломов и геомагнитных аномалий, в которых летающие тарелки становятся малоуправляемыми.

Солнце показалось из-за горизонта и вспыхнуло в их измятых и оплавленных доспехах, вслед за светом на горизонте показались летающие корабли богов. Воины начали выстраиваться в боевые порядки, по форме напоминающие пятиконечные звезды, глядя в небо, на неумолимо приближающиеся диски тех, кому они стали неугодны за свое свободомыслие. Энергетические кристаллы на щитах и шлемах засветились матовым светом, впитывая энергию, даримую ликом Всевышнего. Они так же, как боги, имеют право на свободное солнце.

УРаа! Ряды титанов сотряс боевой клич, означавший, что боевое построение завершено и отверженные сыны божьи готовы к битве.

УРа – боевой клич, который с их языка так и переводился – «к Солнцу».

Через тысячи лет люди придумают легенды о титанах, держащих на своих плечах небо.

…Грядет буря… УРааааа!

Глава 1. Свет

Взгляни на мир глазами Бога,
Он видит мир не так, как ты.
Ты говоришь: «Могу немного!»
Он говорит: «Все можешь Ты!»

Неизвестный автор

Свет!!! Свет колол тысячами игл мозг, а голова раскалывалась от боли.

Не от этого ли кричит новорожденный? Что он испытывает? Боль, холод, страх! Зачем все это? Разве для этого рождаются?

Глаза начали воспринимать окружающее пространство, и, кроме белого света, еще и зеленый цвет. Трава… От нее идет такая сырость… Тело начало это чувствовать. Голова пульсировала болью. Пытаясь остановить пульсацию, он схватился за макушку, и между его пальцами остались пучки рыжих волос.

Нужно встать. Выше светлей и должно быть теплей.

На том, кого боль заставила поверить в собственную реальность, надеты джинсы затерто-зелено-серого цвета, растянутый свитер крупной вязки, на ногах – стоптанные кроссовки 43-го размера, очевидно великоватые для новорожденного.

Перед внутренним взором предстало треугольное серо-зеленое лицо с огромными глазищами, маленьким носом и тонкими губами.

«Кто это? – подумал он. – Я такой? Нет, скорее, это тот, кого я видел до… До чего?»

Ого, а на ногах стоять-то как трудно! Он попробовал удержать равновесие, но тут же снова упал – крайне неудачно, потому что опять больно. Вместе с болью пришло и осознание того, что, оказывается, с живота вставать легче, чем со спины.

Он наконец поднялся и осмотрелся вокруг. Взгляд уперся в деревья, за которыми виднелся водоем. Можно попить! Только тину нужно разгрести.

Медленно дойдя до водоема и взглянув на отражение в воде, он увидел рыжебородого человека с взлохмаченной копной волос на голове и с красными опухшими глазами.

Живая вода бывает! Хотя она немного кислая и солоноватая, но она живая. Она дарит силы бороться с болью. Эти маленькие зеленые существа в мертвой воде жить не будут. Надо им сказать. Они должны это знать:

– Мы друзья! – Мелодия слов пролилась из сухого горла.

Но зеленые не оценили его признания и попрыгали в воду, стараясь скрыться. Зато после этих слов деревья стали как-то ровнее, не забегали друг за друга, не путались под ногами. Деревья хоть и тыкали в лицо ветками, но они хорошие, их можно обнять.

Где он? Кто он? Что вокруг?

После того как утолил жажду, возникли вопросы. Ответов не находилось, появилось первое чувство. Им был страх. Нужно что-то делать. Главное – не оставаться на месте.

– Так, а теперь куда? Впереди вода, туда мокро. Значит, от воды.

Шел он долго, но ноги несли его вперед, скорее по инерции. Казалось, со всех сторон за ним кто-то наблюдает. Кто они? Почему прячутся? Хотят напасть со спины? Ну и пусть, слишком тяжело часто оглядываться.

Опять захотелось пить, боролись два желания: отдохнуть и повернуть назад, чтоб опять попить живой воды. Снова хотелось пить, а еще хотелось лечь и не вставать. Но он все же шел – во многом потому, что у него не было сил принимать какие-либо решения.

И тут внезапно друзья-деревья расступились. Это оказалось для него неожиданно. Еще секунду назад ветки мешали идти, а теперь, когда их не стало, его словно лишили опоры. Голова закружилась, и поверхность земли принялась взбираться вверх. Одолев препятствие, он остановился и замер, надеясь, что и мир перестанет кружиться.

Ровная поверхность из неизвестного сплошного камня под ногами дохнула теплом. Значит, камень дает тепло?

Что-то белое и низкое пронеслось рядом с ним. Он инстинктивно отшатнулся и тут же, не удержавшись на ногах рухнул на землю.

– Убери этого алкаша с дороги, а то щас его КамАЗом раздавит, – громыхнул резкий голос откуда-то со стороны на ином, но понятном языке.

Кто-то за шиворот перевернул его на спину и потащил. Потом развернул и посадил к дереву спиной. Перед лицом возник овал, внутри которого можно было разглядеть четыре глаза. В следующее мгновение овал разделился на два мордатых лица. Один человек был помоложе, с темными волосами и с любопытствующим взглядом, направленным на «алкаша». Второй мужчина – лысоватый, постарше – вытирал пот со лба рукавом.

– Ты че, мужик, ошалел? На дорогу какого черта выскакиваешь? Или ты самоубийца? Так пошел бы утопился, зачем сразу на нашу трассу идешь? – проорал, дыхнув на него вчерашним перегаром, молодой человек и, обратившись к напарнику, улыбнулся: – Смотри, Дмитрич, какие лешие из чащи появляются.

Смысл их слов был ясен. Он был. Был где-то очень далеко. Интересно, на кого из них нужно смотреть?

– Ты что глазами водишь? Фамилияимяотчествоадреспроживаниягодрождения, – выпалил молодой брюнет одним словом.

Смысл так и не прибежал.

– Серый, иди из машины трубочки принеси, похоже, он пьяный, – скомандовал лысый. – По степени перегара и определим, что это за маринованный фрукт.

– Если маринованный, то скорее овощ.

– Судя по его бледно-зеленой физиономии, он – огурец.

Брюнет удалился в сторону белого пятна, стоящего поодаль. Потом в рот вставили стеклянный предмет и приказали подуть. Он подул, пытаясь понять «зачем», и с испугом принялся наблюдать за странным предметом.

– Глазами водит, и перегара нет, ответить не может, – задумчиво хмыкнул лысый. – А ну-ка, вены его проверь.

Но беглый осмотр ничего не показал.

– Чистые вены, – протянул лысый. – Наверно, таблеток нажрался. Посмотри-ка у него документы.

– Следов нападения на нем точно нет, – согласился брюнет, выполняющий команды при обращении к нему «Серый». – Психушка есть поблизости? Может, дурик и сбежал?

– Поблизости нет. Километров двести до ближайшего дурдома.

Несколькими щелчками пальцев лысый привлек его взгляд к себе.

– Теперь, мужик, смотри на меня и отвечай на мои вопросы. Как тебя зовут?

Он понял, что от него хотят услышать его имя, но не знал, что ответить. От этого в душу закрался страх, отразившийся в глазах.

– Не бойся ты. Мы тебе поможем, просто должны понять, что случилось?

Он тупо смотрел на лысого. Не знал он, что случилось. Случилось ли? И что вообще случается? Зачем он пошел в эту неизвестность, а не лежал там, где вода?

– Ты немой? – предположил молодой. – Разговаривать умеешь?

Он попробовал ответить. В горле неприятно корябало. Язык распух и прилип к гортани, но в итоге получилось произнести «уху», что эти двое расценили как утвердительный ответ.

– Скажи честно, ты наркоман? Или, может быть, тебе помощь нужна? Если наркоман, иди спокойно помирай на обочине, мы тебя не тронем.

При этом слове не возникло никаких знакомых ощущений. Он отрицательно покачал головой.

– Дмитрич, в нашей глуши нет наркоманов, одни алкаши. Если только приезжий, – напомнил тот, который выполнял команды при обращении к нему «Серый».

– Что же с тобой делать? – вздохнул лысый и предположил: – Может, это какой-нибудь ученый заблудился? Говорят, вчера в этом районе видели летающую тарелку.

– Если НЛО ищет, значит, псих, – резюмировал молодой.

– Молодой ты и глупый, рано выводы делаешь, – менторским тоном произнес старший товарищ, подняв вверх палец. – В семидесятых годах ученые доказали, что пришельцы описываются в культурах и религиях всех народов мира. Фильм «Воспоминания о будущем» сначала посмотри. Ну, или «Колесницы богов». Люди просто боятся верить в то, что боги, которым они поклоняются, – это инопланетяне и все знания, которыми люди владеют, даны пришельцами.

– Значит, и ты, Дмитрич, псих! – заржал молодой. – Еще скажи, что он инопланетянин.

– Да пошел ты, – обиделся лысый и, насупившись, принялся обыскивать безропотно сидящего на земле «алкаша».

В результате профессионального шмона старший из этой странной пары нашел в одном из карманов стодолларовую купюру, которую тут же благополучно «изъял».

– Он не бедный, даже валюта имеется. А по виду бомж обычный. Думаю, он из туристического лагеря «Аркаим» сюда забрел, там как раз всякая непонятная публика собирается: экстрасенсы, шаманы, космоэнергеты, кришнаиты, чудики, короче, всякие, – предположил молодой.

– Не может быть, до «Аркаима» более пятидесяти километров, он бы не дошел в таком состоянии. Или оклемался бы, или помер по дороге.

– По дороге пятьдесят километров, а по степи напрямую, может, и меньше. Значит, его привезли и здесь бросили.

– Тогда уже криминал…Что-то здесь не так.

– Давай ППС вызовем, его отправим в трезвяк?

– Очень надо связываться! Если он из собирающейся в «Аркаиме» публики, то может быть кем угодно – от знаменитости до президента банка. А завтра объявится, и окажется, что он какой-нибудь заслуженный поэт-физик. И начнут нас раскручивать, куда делись его документы и сто тысяч долларов из кармана, – подумал вслух умудренный опытом лысый. – Надо от него как-то избавиться.

– А что они там делают в «Аркаиме»? Траву курят?

– Да черт их знает, говорят «место силы» какое-то, все силы организма открываются.

– Похоже, он вообще не соображает. – Молодой помахал перед глазами чудика рукой.

– Зачем нам тогда лишние отчеты писать? – подытожил лысый. – Э, мужик, ты ходить можешь?

– Ну, шел же. А ну давай его на ноги поставим, – предложил Серый.

Полицейские схватили «алкаша» под локти и поставили на ноги, после чего тут же отошли в сторону. Чтобы сохранить равновесие, ему приходилось смотреть на землю.

– О, стоит! Красавчик! А теперь иди.

Ноги сделали шаг. Потом второй. Он старался не гнуть ноги в коленях, чтобы легче было сохранять равновесие.

– Зомби встал и пошел! – снова заржал молодой гаишник. – Только тебе не в ту сторону! Ближайший поселок в другой стороне!

– Он не реагирует, – сказал старший, – давай развернем его.

Подойдя, они взяли его под локти и развернули на сто восемьдесят градусов.

– А теперь иди и не останавливайся, – приказал молодой.

– Стой, – остановил его лысый, – деньги забери.

И сунул ему в карман бумажку.

– Дмитрич, ты что, сто баксов отдашь? – встревоженно поинтересовался молодой.

– Спокойно! Была у него сотня и будет сотня, только не баксов, – заулыбался старший.

– А теперь иди, зомби, по обочине и на дорогу не выходи, – заботливо наставил его Серый.

Он пошел, слыша невнятное бормотание за спиной.

Глава 2. По дороге

Когда есть направление, идти, оказывается, легче. Да и по ровной дороге ноги уже так не заплетались. Гул в голове не утихал, но болезненная пульсация исчезла.

Мимо проносились то, что эти двое назвали машинами. Он на них уже мог смотреть, не теряя равновесия.

Очень хотелось пить. В горле так пересохло, что даже хрипеть не получалось.

Вдалеке показались сооружения, созданные точно не природой, судя по угловатой неказистой форме.

Дорога разделялась надвое. Раньше вторая обочина была дополнительным ориентиром, теперь она терялась, и сознание залила холодная паника. Преодолевая страх, он перебежал на другую сторону и пошел по противоположной обочине, вглядываясь, куда же убегает разделившаяся дорога. И тут разбежавшиеся дороги врезались в еще одну. Это был парадокс, затмивший разум, от этого сильней затошнило. В висках появилась пульсация, больно бьющая по глазам. Перебежав новую дорогу, он пошел по ее обочине. Сооружения то приближались, то удалялись, водя хоровод вокруг него.

Проезжающие машины сигналили так, что на висках проступал пот, и хотелось броситься лицом в желтую траву и хоть так спрятаться от болезненных звуков. В итоге он разгадал секрет перекрестка. Он ходил по кольцу.

На заплетающихся ногах перебежал к внешней стороне кольца. Нужно идти к этим угольным сооружениям.

Пересек мост. Под ним текла вода, но прыгнуть с моста оказалось страшнее, чем идти дальше. Потом дорога разбежалась в разные стороны, его качнуло, и он решил держаться ближе к своей знакомой стороне дороги.

Строения с квадратными сторонами и покрытым железом треугольником наверху, огороженные невысокими деревянными колышками, по-видимому обозначающими границы. Похоже, это жилье людей. Ближайшее жилье меньше, чем-то, которое подальше, зато приятного белого цвета, за ним строение, сложенное из деревьев, вымазанных синим цветом. Потом наблюдать за изменением коробок стало неинтересно. Ноги продолжили путь.

Проходя мимо очередного нагромождения стен, он услышал всплеск с территории, огороженной забором. Это был такой ласковый и необычайно приятный звук, что ноги сами остановились. Посмотрев на звук, он увидел юную женщину в странной одежде, оголяющей ноги выше колен, и собранными в пучок на затылке волосами. Девушка несла по двору матово-серую емкость, из которой раздавался чарующий плеск. Вода. Он пошел навстречу воде, но путь преградило препятствие из деревянных реек, соединенных между собой. Осталось только протягивать руки в сторону волшебной жидкости.

Увидев его, девушка вздрогнула и отшатнулась, отчего вода немного расплескалась. Этот факт обжег ему сердце, ведь теперь ее нельзя будет выпить.

– Ты кто такой? Что хотел? – Голос ее звучал решительно и резко, но при этом был приятен.

Он хрипло выдохнул и показал пальцем на ведро с водой.

– Немой, что ли? Пить хочешь?

– Пить, – прошуршало по горлу и вырвалось из потрескавшихся губ слово на непривычном, но понятном языке.

– А, так ты не немой, а обычный алкаш, – слегка разочарованно протянула девушка.

Поставив ведро, она ушла в сторону дома. Вода снова расплескалась, отчего он непроизвольно глотнул воздуха. Слюны не было.

– Держи, – раздался голос где-то очень близко.

Голос вывел его из ступора. Девушка протянула ему белый железный ковш, полный воды. Он схватил его обеими руками, не веря своему счастью, и начал жадно пить. Вода прокатилась холодной льдиной по горлу. Казалось, что она не доходит до желудка, а испаряется прямо в горле.

– Еще? – с сомнением спросила девушка, глядя на гостя.

– Еще! – торжественно подтвердил он.

Девушка молча забрала ковш, продолжая с подозрением смотреть на стоявшего перед ней человека.

Второй ковш воды уже пьянил не так сильно, но также наполнял жизненной силой организм. Эту порцию он выпил уже только за два приема. Протянув пустую посуду девушке, он внимательнее осмотрел ее. А она хорошенькая! Розовые пухлые щеки, небольшие круглые глаза, аккуратный ротик. Но, главное, она такая добрая!

– Еще, – уже с просительной интонацией произнес он.

– Да ладно, не бывает такого, ты и так уже литра четыре выпил, – засомневалась девушка, но все же сходила за добавкой.

Пить уже не хотелось, но и ковш отпускать он не желал.

– Ты смотри мне тут территорию не меть, а то бате скажу, – предостерегла девушка и тут же крикнула: – Батя! Батяяя! Иди сюда!

– Сейчас, подожди, – раздалось со стороны сарая.

– А ты вообще к кому приехал? Вчера у Саньки его институтские друзья гуляли, но я бегала с Нинкой смотрела, тебя не видела. Или ты уже «хороший» спал где?

Девушка тараторила с такой скоростью, что он просто не успевал подумать над ее словами. Каждое слово в отдельности было понятно, а общий смысл фразы ускользал. Поэтому он предпочел не отвечать.

– Тебя как звать-то? – спросила девушка. – Меня – Света.

– Света, – произнес он.

– Нет, это меня Света зовут, а тебя как?

– Не знаю. – Это первое слово, которое вспомнилось.

– А кто знает? – недоуменно спросила девушка.

– Не знаю, – опять повторил он.

Ему не хотелось расстраивать Свету, но новые слова пока на ум не приходили.

– Что случилось, Светик? – спросил показавшийся из сарая плотный лохматый мужик невысокого роста. Причем лохматым он был везде. Седая голова, крупные усы, мохнатая грудь. Волосы даже пробивались из носа. Майка на мужчине была настолько мокрая от пота, что, если ее выжать, можно было бы полить целый огород. В руках у мужика была лопата. Казалось, что он – один из воинов древних племен, который вернулся из набега и не успел еще вытереть копье от крови врагов.

– Ты кто такой? – резко спросил мужик, увидев чужака.

– Батя, он воды три ковша выпил. Говорит, что не помнит, как его зовут. Поговори с ним, – объяснила Света.

– С бодуна? – настороженно поинтересовался мужик.

– Вроде перегара нет, – ответила девушка.

– Не наркоман? – испытующе глядя на него, спросил батя.

В ответ он качнул головой, отчего весь окружающий мир пошатнулся и попытался опрокинуться набок.

– Ты знаешь сказку о Кощее Бессмертном? Тот, чтоб силы восстановить, тоже воду пил. Сорок ведер за раз. Так что пей, не стесняйся. Вон калитка, заходи сюда давай, – с некоторым вызовом предложил мужик.

Опасности от него не исходило, и легче было воспользоваться приглашением, чем обдумывать его. Когда он вошел, большая серая собака с торчащими острыми треугольниками ушей заворчала, подозрительно покосившись в его сторону.

– Садись на лавку. Что, правда ничего не помнишь? – заботливо спросил хозяин, несмотря на его грозный вид, похоже, любопытство ему было не чуждо.

Он отрицательно покачал головой, наблюдая за тем, как Света вылила на грядки остатки воды из ведра и пошла к колодцу.

– А как зовут, помнишь? – продолжил расспрос хозяин.

Тот же ответ.

Хозяин взял стул, стоящий возле стены дома, поставил его напротив гостя, сел, уперев руки в колени, и продолжил допрос:

– А голова не болит? Перегара вроде нет. И внешность странная. Не городская – это уж точно. В деревне всякое бывает, особенно с длительного запоя. Дай голову посмотрю. Хм. Открытых кровоподтеков вроде нет. У нас в Афгане лейтенантика одного контузило, у него из ушей кровь шла, так тоже память потерял, в госпиталь забрали, потом не знаю, вспомнил или нет. Ты, может, на машине разбился? Где очнулся?

– В лесу, – вспомнил он слово, произнесенное гаишником.

– Что запомнил? – продолжил допрос мужик.

– Воду, – с удовольствием произнес это слово он.

Пальцы собеседника нервно забарабанили по коленям.

Это отвлекло внимание, и воспоминание о воде растворилось, не оставив и следа.

– Негусто… Знаешь, что? Светка, поесть человеку приготовь. Сейчас поешь, и я тебя в милицию отведу. Хотя тобой пока все равно никто заниматься не будет. В лучшем случае в камере подержат, пока праздники не кончатся. Умудрился же ты потеряться на Майские праздники… А документов у тебя нет? Глянь по карманам.

Проследив за жестом собеседника, он понял, что карманы – это складки на одежде. Значит, они созданы, чтоб там хранить предметы? Чтоб нащупать содержимое задних карманов, пришлось встать на ноги, от этого мир покачнулся, но не упал. В одном из карманов было нечто плотное и гладкое.

– Сто рублей. Негусто, – сделал лохматый выводы и продолжил монолог: – Так, ладно. Звать меня Василь Иваныч. – Пауза и изучающий пристальный взгляд его бледно-голубых глаз. – Не улыбнулся, не сказал Чапаев. Знаешь, кто такой Чапаев? Нет? На самом деле фамилия моя Василько, можешь Прапором называть, я привык. Профессия у меня такая. Была. Знаешь, война меня научила в людях разбираться, так что я тебе помогу. Завтра.

Прапор прошел к столу, расположенному на летней кухне, и, присев, подал ему знак сесть на скамейку напротив.

– В общем, хватит трепаться. – Василько показал широким жестом на две принесенные дочкой алюминиевые миски: одну с ухой, вторую с вареной картошкой. – Лопай давай.